Грех первый — Лень

      Рассветало. Гроза, не умолкавшая с вечера, наконец закончилась. Солнце, стыдливо выходящее из-за линии горизонта, отражалось в каплях дождя и заволакивало уютным теплом то, что раньше было небольшой деревушкой у Рифтенских гор.       Слепой старец, опиравшись на чудаковатый посох, шел на запах жженой золы. Его сгорбленная фигура давно отбросила страх и волнения за свою жизнь, нащупывая ногами землю, он стремился вперед так, будто видел больше чем кто-либо еще видел в этом мире. Споткнувшись о камень на пути, он вопросительно наклонил голову.       — Кто здесь?— Выдал хрипящий голос из-под седой бороды.       — Моя семья. — Отрапортовал детский голос куда-то в пустоту.       Мальчик в рубахе больше него самого, сидел на сырой земле рядом со свежевырытыми могилами, на которых аккуратно лежали камни. Его лицо было закрыто руками, от чего не сразу виднелся глубокий шрам, проходящий наискосок от глаза до подбородка.       — Что здесь произошло?       — Безумие. — Его голос был тихим, постоянно прерывающимся на кашель.       — Ты сам похоронил их?       Мальчик молчал.       — Как твое имя?       — Фенрир. ***       — Спасибо за эти зелья лечения! — Даника широко хлопала глазами, пока заваривала травяной чай и разливала его по кружкам. — И все-таки, зачем такие огромные пожертвования в храм?       — Они мне больше не понадобятся, а раненных поставят на ноги. — Буркнул я, обжигаясь о кружку. Даже такая тихая Вайтранская ночь как эта, все еще несла в себе глухие стоны пациентов храма. — Я делал их сам, четверти бутыли на человека должно хватить с достатком.       — Да благословит вас Кинарет, Предвестник.       — Я не верю в богов, Даника.       В воздухе повисло неловкое молчание. Я знал, что возможно сказал лишнего, по лицу жрицы было заметно. Она слегка потупила взгляд. Знакомая реакция, я ведь тоже когда-то так реагировал.       — Думаете вы стали тем, кем являетесь, без божественного вмешательства? — Нарушила тишину моя собеседница. — Глупо отрицать отсутствие богов живя в Нирне.       Была понятна и ее точка зрения, ведь здесь боги везде и во всем. Жалкие, безучастные создания, которые только и могут что в трудную минуту наблюдать за страданиями людей.       Я отхлебнул зеленоватой жидкости. Прогорклый вкус, крепкий, видимо тонизирующий. Жаль, что на меня не подействует.       — Я не отрицаю. Просто не верю. — Бросил я, украдкой отведя глаза.       — Мой долг как жреца, наставить на путь. Хотите мы поговорим? — Даника явно воодушевилась, но мне совсем не хотелось делится последней половиной жизни с кем-то, помимо своих тараканов. Да и вспоминать все, было тем еще испытанием. Все-таки кроме разочарований в себе, я так ничего и не вынес из нее.       — Почему бы и нет? — Внезапно выпалил я. Почему? Может мне все-таки захотелось найти утешение. Ночь была длинной, а я за очень долгое время, впервые никуда не спешил.

***

      Я родился к северо-востоку от Рифтена, в том месте, которое и деревней назвать было сложно. Так, пара-тройка домов и лесопилка где работал мой отец. Всего четыре семьи и целая куча скотины. Забавно, но сколько не пытался, ребенком я никогда не мог посчитать сколько всего у нас было коров.       Моя матушка была алхимиком, красивой редгарской женщиной с длинными черными волосами. Видимо, как раз из-за ее вмешательств потомства у животных ежегодно было много и все были здоровыми. Когда я спрашивал у отца, почему мы живем в такой глуши, он говорил, что маме нравятся здешние горные цветы. Спустя время я пойму, что он говорил про горноцветы. Мама часто уходила в горы собирать их, и радовалась, когда ей удавалось собрать красных. Лиловым и синим тоже радовалась, конечно, но красным особенно.       Отец был нордом, спокойным нордом, без помешательства на бесконечных битвах. Очевидно, что немного изнеженным, но это было не плохо, ведь в нас он растворялся целиком. Я единственный раз видел его в гневе, когда шатун проходил рядом с деревней. Отец тогда взял топор и с криками вогнал его медведю поперек морды. Пусть зрелище для ребенка было и слегка пугающим, но я очень вдохновился им тогда.       В отличии от своей старшей сестры Софии, я рос очень слабым ребенком. Вечные проблемы со здоровьем, недобор веса, слабый иммунитет. В следствии чего, занятия военного дела с отцом, мне заменили уроки алхимии с мамой. Мне было интересно смешивать склянки, да и я всегда мог выдавить себе экстракт морского желудя, в случаях моих приступов затрудненного дыхания. Я помню слова отца тогда, он сказал, что героем можно стать и без меча. Это явно послужило еще одним поводом продолжать занятия.       Время шло, но мы жили мирно. На отшибе, на таком что с гор можно было увидеть Сиродил, пусть не весь, но кусочек земли точно. Именно поэтому, я и не понимаю, кого из богов мы прогневали в ту ночь, когда вампиры пришли и хладнокровно уничтожили то что мы звали домом.

***

      — Должно быть, это было ужасно. — Даника потупила взгляд. — Много было вампиров?       — Всего один. Данмер чьего имени я тогда не знал. Помню только то, что все бросились в бой пока София, обнимала заплаканного меня в погребе. Я только и мог наблюдать за всем через щель деревянной опоры, молясь о том, чтобы проснуться от этого кошмара.       — Как ты смог спастись?       — Я не знаю. Может глядя на меня, он подумал, что отравится чем-то если выпьет моей крови? Помню, что он достал Софию и убил ее у меня на глазах, а после достал меня, поморщился и зачем-то полоснул от лица да ключицы. Либо думал, что так убьет, либо просто издевался, я не знаю. Знаю только то, что проснулся примерзший в собственную кровь. Страх и отвращение подкатывали к горлу с таким рвением, что я изрек из себя больше чем съел за всю сознательную жизнь. Остальные даже на трупы были не похожи. Кожа и кости.       — Что было потом?       — Я сутки не мог взять себя в руки. Рассудок заставлял отключаться, как только я приходил в себя. Когда тело уже отказывалось бездействовать, я заставил себя вырыть всем по яме и захоронить то что от них осталось. Помню, как искал по округе камни, которые мог унести и ставил всем в изголовье. — Я устало улыбнулся. — Не знаю, о чем я тогда думал. Наверное, просто хотелось таким образом извиниться за свое бездействие. Ну и почтить, разумеется.

***

      Старец подошел в расстояние шага к воздвигнутому кладбищу и выставил свободную руку ребром.       — Что ты делаешь? — Мальчик смотрел в пустоту, задавая вопрос скорее из вежливости, чем из интереса.       — Читаю молитву.       — Кому?       — Тому, кто ее примет.       Мальчик ничего не ответил. Подойдя к пепелищу, он достал отцовский топор, и неумело засунул его за пояс огромной рубашки. После чего развернулся и медленно побрел в неизвестном направлении.       — Куда пойдешь?       — Туда где меня примут.       Старец ухмыльнулся. Дождавшись пока силуэт собеседника покинет его, он медленно растворился в воздухе.       — Ты сумеешь о себе позаботится, Фенрир.       Глаза ребенка пылали решимостью.