Ice on my teeth.

***

— Уён… Ты слышишь меня? Уён, я видел, что ты почти открыл глаза. — холодные руки коснулись лица и обхватили его. — Уён, давай, открывай глаза.       Не хотелось. Слабое тело сопротивлялось. Чон зажмурил посильнее глаза. Всё болело. Кости будто бы переломали и затем склеили и вставили обратно. Яркий свет бил даже через закрытые веки. Больно. Очень больно. Руки, трогающие его лицо, не останавливались гладить большими пальцами щеки, на которых были садины. Шероховатость. Ощущения будто бы обострились в несколько раз. И что же это такое, мать его? Ну почему Чону всегда так не везло? А говорила мама — от тебя одни проблемы.       В нос ударил знакомый запах. Спирт. Он что, опять в больнице? Но как так? Он же сам чувствовал, как сердце остановилось. Он не мог выжить. Это какое-то чудо. Уён сморщил нос, не желая и дальше открывать глаза. Пахнет не только спиртом. Еще лекарствами в перемешку с приятным парфюмом… Чей же он? Это точно не Сан. Это Сонхва. Да! Это он!       Веки резко распахнулись. Глаза резал яркий свет больничного помещения. Те самые лампы, которые висят в самых обычных госпиталях. Рядом с ним сидел обеспокоенный Сонхва, который все же решил убрать свои руки от лица младшего. Он облегченно вздохнул, потирая лоб. — Ты меня точно в могилу сведешь…       Хва выглядел очень уставшим. Бледная, почти мраморная кожа. Темные круги под глазами, в которых можно было утонуть. Растрепанные волосы, которые обычно всегда были уложены в маленьким хвостик. Старший очень похудел и осунулся. На нем тоже были ссадины. Он откинулся на спинку кресла, продолжая растирать и массировать виски, чтоб головная боль поскорее прошла и покинула его тело. — Сонхва… — прохрипел Уен, пытаясь подняться на локтях. Но попытки были тщетны. Он был слишком слабым. — Мы все ещё в Токио? Уёну не понравилось выражение лица Пака. Казалось, он смотрит на него с неким… непониманием? Почему он так реагирует? Почему смотрит на него как на безумца?       Сонхва нахмурился, сложив руки на свои тонкие и худые коленки, которые проступали через черную ткань мужских брюк. Даже сейчас выглядел элегантно. — Уён, ты о чем? — В смысле… Мы были в Токио. Спасали людей от халатизов… То есть от темных халатизов… Где все? Где Хотару? Где Ёнджун? Где моя мама? Где ребята? Чонхо же жив? — Уён… — взгляд Хва изменился. Он смотрел с сожалением. А затем вздохнул и продолжил. — Мы в Сеуле, родной. Пять дней назад на особняк напали. Ты все это время находился в коме. Я не знаю, о ком ты говоришь… Твоя мама уже все знает, она с Саном и с Хонджуном. Чонхо жив. Ёсан достал его из горящей машины. Ещё немного — и его не было бы с нами. Твоё сердце и правда сегодня ночью замирало, но тебя удалось вернуть к жизни.       Уён только что почувствовал, что весь его мир рухнул и канул в небытие. Как это — неужели всё это было одним сном? И никакого Токио не было? Поэтому он во сне не чувствовал, как щипает себя? Чон ведь так все хорошо помнил… Помнил каждую деталь того окия. Каждую деталь заброшенного храма. В голове всплывали четкие образы людей и пейзажей. Он смотрел в пустоту. Взгляд стал стеклянным. Он машинально потянулся к своим волосам и вырвал из них тонкую волосинку. Черная. Никакого красного цвета и в помине не было. По щекам ручьем потекли слезы. А затем началась дикая истерика.       Сонхва округлил глаза настолько, насколько это было возможно. Затем подскочил и крепко обнял Уёна, целуя в макушку. Хотелось его защитить. Скрыть от всех бед и горестей. Хва даже не знал, что сказать. Будто бы все слова в мире кончились. Под его руками дрожал маленький Уён, которому, казалось, сейчас было лет 5. Пак совсем не знал, как успокоить младшего и дать ему понять, что он в безопасности. Чон сильно отравился угарным дымом, поэтому лежал в коме несколько дней. Были очень маленькие шансы на его спасение. Но он смог. Он выдержал это. И Сонхва благодарил всех богов за то, что сейчас он обнимает его на больничной койке, а не провожает в последний путь. — Уён… Тебе нельзя нервничать. Сердце ещё очень слабое. Прошу, успокойся. Все хорошо. Мы все живы. Мы все вместе. — Сонхва гладил Уёна по спине, крепко прижимая к себе, пока тот истошно плакал и пытался прийти в себя.       В палату залетел Сан, он отодвинул шторку, закрывающую постель Уёна, слегка оттолкнул Сонхва и накинулся с объятиями на Чона, утыкаясь носом ему в макушку. Он услышал его в начале коридора и сразу понял, что это был его любимый парень. Его Уён, который очень сильно напуган. Как только Чон понял, что его обнимает Сан, он начал успокаиваться и приходить в себя. Чхве стал зацеловывать лицо брюнета, обхватив его руками. Сонхва стоял рядом и просто наблюдал за этим. Его сердце сжималось. — Уён, тихо.       И Чон почему-то действительно перестал плакать. Вот так на него влияли слова Сана. Они имели над ним самую настоящую власть. Если Чхве говорит, что все в порядке — значит все в порядке. Сан отпрянул на небольшое расстояние от его лица и заглянул прямо в глаза. — Что случилось? — Ему приснился странный сон. — едва слышно проговорил Сонхва. — Почему он напуган? — Чхве мельком взглянул на Пака, а затем продолжил вытирать большими пальцами капли слез, покрывающих щеки Уёна. Тот лишь шмыгал носом и молчал. — Я не знаю. Может… Это тело так реагирует на огромный стресс. Он ведь был в коме. Ладно, я пойду к остальным. Как закончите, дай знать. Сонхва вышел из палаты, оставив двух влюбленных до безумия парней. Сан вновь прижала Чона к себе, что-то шепча ему на ухо. Видимо, успокаивающие слова. И это действительно работало. Уён тяжело выдохнул. — Я сам не знаю, что на меня нашло. Я будто бы во сне прожил отдельную жизнь. Там было так много правдоподобных деталей. Сан, меня там убили… Прямо в сердце. Ты пытался меня остановить, но я не послушал. — Как обычно. Даже во сне не изменяешь себе, идиот. — Сан усмехнулся, потрепав Уёна по голове. — Я так переживал за тебя. Думал, лучше бы я в коме лежал, а не ты. Каждый день ждал, что ты проснешься. Сидел рядом, почти не спал. Но только сегодня Сонхва меня подменил. А ты взял и проснулся, когда меня не было рядом. — Ты что, придурок, с мамой моей уже познакомился? — Уён вдруг испугался, легонечко оттолкнув от себя Чхве. Ну у него это вышло не очень. Сан по-прежнему прижимал Чона к себе. — Ну… Типо того. Но мы не могли ей не рассказать о том, что произошло. — Ты хочешь сказать, что она знает о том, что я мафия?! — Да, и ещё о том, что ты гей. Ладно, все! Все! Не бей меня! Больно! Уён, я ничего ей не сказал! Честно! — Сукин сын! Ты хочешь, чтоб у меня сердце второй раз остановилось? Что с особняком? — Он в порядке. Сгорела только моя комната. Мы успели вызвать пожарных. Небольшой ремонт… Эээ… Ладно… — Чхве замялся. — Большой ремонт — и все как новое. — Я хочу домой. — Как ты сказал? — Иди нахуй. — Разве что на твой.       Уён сморщил нос и ударил Сана в плечо. Идиотина. Но он так скучал. Так был рад его видеть. Живым. Румяным. Безумно красивым. И таким его. И только его. Чхве улыбался, глядя в глаза любимому парню. Он видел в нем свой смысл жизни. И как же он ждал этой встречи после недолгой разлуки. Казалось, она длилась вечность. Сердца бились в унисон. Все самое страшное осталось позади. Они смогли выбраться вместе и остаться в живых.       Через два дня Уёна наконец-то выписали. Можно было смело ехать домой, в родной особняк. На улице было по-прежнему холодно. Весна не приходила. Нос и щеки знатно морозило. Даже на ресницах образовывался небольшой иней. Везде лежал снег. На дороге, ведущей к дому. На деревьях. На полях. Куда не глянь — природа спряталась под холодным белым одеялом. Но на душе было тепло.       Парни сидели в зале. Их грел огонь, разведенный в камине. Комната наполнилась теплым светом. На столе привычно стояли виски и граненые стаканы, которые так бережно собственноручно натирал Сан. Пахло чем-то вкусным. Наверное, приготовленной едой. Сонхва долго копошился на кухне, чтоб удивить ребят. Ёсан и Чонхо играли в карты, постоянно споря и обзываясь друг на друга. Юнхо упал в объятия Минги, блондин перебирал его отросшие волосы, закручивая прядки на длинные фаланги пальцев. Хонджун сидел вместе с ними в гостиной, пытаясь работать и отбиться от приставучих рук Уёна, который намеревался забрать его бумажки. Ему не хватало внимания друга. Работа работой, но точно не сейчас. Не в тот момент, когда они вновь собрались в восьмером около камина. Их было восемь. Восемь бьющихся сердец, обращающих единую музыку. Семья из восьми братьев, которым необязательно было иметь кровные узы. Такая связь создается иначе. Стоял гул от смеха и громких разговоров. В доме было шумно и так уютно.       Уён отключился от хаоса и просто стал наблюдать со стороны за каждым. Неужели тот день все-таки был особенным для каждого из них? Ведь это сделало их ещё роднее. Это позволило их узам стать ещё крепче. Пуще прежнего. Неужели такие события все же нужны в жизни каждого человека, чтобы затем взглянуть на себя и на других иначе? По-новому? Заново влюбиться и начать благодарить за каждый такой момент. Уён улыбнулся своим мыслям. Ему хотелось, чтоб этот вечер длился вечность. Он взглянул на кольцо, которое ему подарил лидер. ATEEZ. Больше, чем просто друзья.       Настоящая семья, в которой ты можешь быть самым настоящим. Нужно было перестать думать.       Сан дернул его за штанину, намекая, чтоб тот присоединился к нему на пол. Уён слез с дивана и сел рядом, позволяя себя обнимать и тискать. Опять его ямочки. Дурной. — Эй. Дай скажу кое-что на ушко. — Сан заговорщицки поманил его пальцем к себе поближе.       Уён не стал сопротивляться и подставил ухо к его губам. — Я тебя люблю, Чон, мать его, Уён. — А я тебя, Чхве Сан.       И Сан повалил того на ковер, тот самый ковер, громко смеясь с того, как Чон театрально всплескивает руками и возмущается.

***

Спустя год

Общий чат ATEEZ in the building

NoOneLikeMe Эээ… NoOneLikeMe Ну…

Yunou._.u

О нет

Younou._.u

Ты не писал сюда месяц

Yunou._.u

Не пиши сюда примерно столько же

Yunou._.u

Не порть мне отпуск

Mingitop Хонджун Mingitop Молчи пж

Wooyoung69

Я ща из чата ливну

Wooyoung69

Так обычно начинается самая хуета

Starhwa Ну…

Jongho123

Чур меня нет. Я в домике

Yeo_sang Я не умру чмом я не умру чмом я не умру чмом

NoOneLikeMe

Я знаю, что мы решили со всем этим покончить, но…

NoOneLikeMe

Мы едем в Америку

Wooyoung69 НЕТ НЕТ НЕТ Wooyoung69 САСАТЬ ТУПАЯ АМЕРИКА Wooyoung69 НЕТ

NoOneLikeMe

:)

***

А что было дальше — это уже совсем другая история :)