Убийственная любовь, или как избежать треугольника?

— Я хочу убить их. Всех. — мысленно прорычал он. Услышав это, Аякс как в прострации, уставился на девушку перед собой. Худенькая уставшая и... такая хрупкая. Неужели это он довёл её до такого состояния? Она не выглядела на свой возраст, а казалась чуть старше года так на три. На её локтевом сгибе наложена повязка, в данной ситуации говорящая о том, что Люмин ставили укол. Было ли всё настолько плохо? Его грудь на секунду выпятилась на выдохе, когда он тихо вздохнул. Парень совершенно не думал о том, какое унизительное по его меркам действие должно было происходить, а лишь смотрел, долго и безысходно. Как он вёл когда сам, унижал Люмин? Гордо, ощущая превосходство, но теперь боится что теперь также поступят с ним? Что за двойные стандарты? — Храбрая девушка. — кивнул мужчина в шляпе и подошёл ближе. — Но настолько ли, чтобы коснуться того, у кого действительно садисткие наклонности? — Вы многого не знаете... Долб... Долго же... — осторожно ответила Отелс даже без малейшего намёка на раздражение в интонации, но её брови упали. — Тарталья... — её голос вывел его из состояния "овоща" и мужчина поднял глаза. Его синева остановилась на раннее изученном локтевом сгибе и вопросительно встретилась с янтарём напротив. Янтарь сиял будто, был настоящим минералом, а не частью лица девушки. Не выглядел потухшим как во время проживания в лагере. — Это... Мне делали капельницу... Желудок пока не готов усваиваиь еду да и развился дефицит витаминов... — девушка натянуто улыбнулась, скрывая свою боль от произошедших процедур, ведь многое ещё умалчивала. Он — как котёнок склонил голову набок и его глаза болезненно сощурились. А вот котёнок которого она принесла, уже сидел на полу и мяукал. Котёнок был очень хрупкий, косточки бёдер торчали по бокам и двигался он неуверенно. — Он оправиться. Прошу, покормите его. — Кота? — пренебрежительно хмыкнул мужчина и закатил глаза. Упорно делая вид, что животные емк безразличны. Он без труда примерил на себя самодовольную ухмылку. — Если разговоришь виртуального маньяка. Но судя по консультации ветеринара, кота нужно вылечить, а то его просто стошнит. — девушка выдохнула, но голова разрывалась от чувства тревоги за жизнь питомца. И полицейский заметив это, не упустил момента, но не в тему сказать. — Удивительно, Вурхиз умеет осмысленное мышление... Неужели у него есть среднестатистический интеллект? — Почему вы считаете иначе, сэр? — бледная по вине анемии рука, сжалась на железном пруте решётки. Что отделяла её от Аякса как звезду от атмосферы. Ухмылка напрягла мышцы лица девушки. И не просто так. Сейчас он казался таким далёким и недоступным как космос, тем не менее досягаемым если постараться. — Он такой же человек, просто несчастный... — котёнок громко мяукнув, отправился к прутьям, либо последовав примеру Отелс, представив Аякса космосом, либо в поисках мамы. Но им этого знать было не дано. — Очень несчастный. — мужчина достал ключ и повернул его в плохо поддающимся огромном замке, что со скрипом рухнул на пол, чуть болезненно не приземлившись на носок обуви мужчины, получив от шляпника пожелание заржаветь как можно скорее. — Смешно. — решётка без скрипа, из-за смазанных петель, отворилась и встретилась со стеной на невольном свидании. Оба вошли внутрь. — Да. У него же истощение... Почему вы так обращаетесь с задержанным... — челюсти стиснулись друг с другом и девушке так и хотелось добавить: "Да что ты глупый, старый, долбик о себе возомнил?". Но Отелс вовремя прикусила язык, с помощью здравомыслия осознав, что полиция и так проделала огромную работу, расследовав то, что не поддаётся простому объяснению. — Помощь требуется вам, а не ему. — учтиво заметил начальник и галантно махнул рукой, указав на несостоявшегося убийцу, что уже потерял счёт времени. — Прошу. — маленький котёнок благополучно оказался на удивление бережных руках мужчины в шляпе, хотя и возмущённо и хрипло мяукал какое-то время. Люмин сделала несколько боязливых шагов к Тарталье. Но боялась она не того, что цепи окажутся недостаточно крепкими, чтобы удержать его, и тогда он нападёт на неё. Нет. Лишь того, что на эмоциях он мог причинить себе вред и показать, что всё ещё является опасным, даже если не совершал убийства своими руками и по-настоящему. Девушка осмотрелась, приметив железный табурет, после чего подвинула на достаточное расстояние и разместила своё тело на нём. — ...ты... видишь меня? — мягко позвала блондинка и заметив что взгляд мужчины сфокусировался, кивнула, открыв контейнер. Из-за резкости, в нос ударил ненавязчивый запах пюре на пару. Его состав было трудно определить, поэтому она засомневалась стоить ли давать это Аяксу. Но на внимательный взгляд тот был настолько худой, что одежда в симуляции сидящая плотно к телу, сейчас казалась мешковатой. — Не волнуйся... Нужно делать как они говорят, окей? — Вурхиз округлил глаза и недоверчиво прищурился, как бы спрашивая "когда ей успели промыть мозги?". После чего Люмин не выдержала и тихо хихикнула. — До сих пор не могу выгнать из головы поганые мысли... Хотя обещала тебе... — не обращая внимания на постороннего зрителя, Вурхиз склонил голову набок. — Разговорите, разговорите... Отелс. — ответил начальник в шляпе, когда девчонка обернулась через плечо, в беспокойстве за котёнка. — Свяжусь с ветеринаром ещё раз... — он кивнул, оставил камеру и поглаживая малыша, покинул комнату. Было ли это правдой Отелс не знала, но чтобы Вурхиза не оставили здесь навсегда, приходилось подчиняться и следовать указаниям главы. — У меня сейчас мысль, что мы выглядим так будто снимаем фетиш видео для взрослых... — смех словно ручеёк, разнёсся по комнате и звучал так по настоящему. — Да, ладно... Больше не буду... — Люмин коснулась маски, пробежавшись по ней пальчиками, и подцепила её верхней фалангой. Но к недоумению, хотя её уже оповестили, хоккейная маска не поддалась. — Что за на хрен... — она снова попыталась отделить пожелтевший пластик от лица мужчины, но кожа будто держала её невидимыми шипами и отлаивалась прямо за аксессуаром. — Бездонный колодец... Больно? Слушай... Расслабься... — Аякс посмотрел на возлюбленную непонятливо, чем вызвал сочувствие и мгновенный порыв. Синие сапфиры округлились, но быстро приняли факт того, что женский, округлый лоб внезапно коснулся его, скрытого под пластмассой. — Просто доверься мне... Я больше не причиню зла... Доверится, довольно трудно, но мужчина доверился. И уже тогда маска словно один из слоёв эпидермиса отошла от лица. Это было необъяснимо и странно. Почему и какого чё..., то-есть лешего происходит? Почему всё идёт так необъяснимо и волшебно, снова это всё ещё симуляция? Или её мозг, на самом деле находящийся в коме, сам придумывает себе эту "реальность", полную чудес и волшебства? — Твои глаза... Всё такие синие и яркие, как и в симуляции... — не торопясь, в восхищение произносит Отелс, пытаясь таким высказыванием отвлечь свой мозг от этих странных мыслей и предположений. Лицо всё ещё скрывается некой тенью от хоккейной маски, но лично девушке, а не камере, что оставил начальник тюрьмы, видно, какое же худое и плохо выглядящее лицо мужчины на самом деле. Чёткая линия челюсти и выпирающие скулы смотрятся ей странно и как в новинку. — Я всё ещё не могу поверить, что спасение окажется таким... — сорвавшимся на последнем слоге голосом, прокомментировала Отелс. Ложка оказалась прямо у потрескавшихся до губ Аякса, но его глаза говорили вовсе не о желание проглотить еду. — И, честно говоря... Я ему не рада. — чуть отросшие, блондинистые пряди волос упали на плечо, стоило голове склониться в сторону. Мужчина долго смотрел своей куколке в глаза и... Нет. Она не его, ведь не является вещью, а человеком. Женщиной, что дорога ему. Вурхиз замешкался, разомкнул губы, и чуть не выплюнул пюре, когда ложка оказалась во рту, а язык почувствовал вкус. Тошнота... Неприятно. — Надо благодарить за всё, но... Я просто не могу... Не получается, Аякс. Если бы не эта симуляция... — Люмин внезапно замолчала, чувствуя как к глазам подступают слёзы. Но это было не от обиды, а от ярости, желания мести.— Всё разрушено... Вурхиз с трудом проглотил эту странную массу, что была не слишком хороша на вкус. Его разум заволокла тревога и злость. Девочке больно, плохо. Ему было бы плевать, посадят его или зарежут. Но он убил бы Свитча, что причинил ей страдания помимо него самого. Убил бы, несмотря на данное обещание. — Неужели то, что ты говорил со мной тоже было не реально?.. — ещё одна ложка отправилась в его рот. Это совсем не было унижением, ведь забота таковым не является. Но в эти моменты, когда забота касалась его, он точно чувствовал, как маленькая искра надежды пробивается сквозь темноту. Является ли это заботой, если она лишает тебя права выбирать? Вопрос кружил в его голове, пока он не погружался обратно в ехидное молчание своей новой реальности. Обидно. Больно. Цепи на руках неожиданно зазвенели из-за чего девушка крупно вздрогнула, её взгляд упал на кандалы и она грустно улыбнулась. Он хотел коснуться Люмин, успокоить, но лишь напугал. Ложка за ложкой, и своеобразный ужин был съеден, на удивление заглушая утомившую его жажду. Отелс боязливо посмотрела прямо в устрашающий своей непоколебимостью и равнодушием глаз—объектив камеры. Закрыла мужчину спиной и дотронулась до его щеки кончиками пальцев, оглаживая её контуры. — Моё время защищать тебя, Вурхиз. — цепи снова зазвенели, выражая протест своего пленника. — Тогда ты защити нас обоих. Просто заговори, ведь они требуют... — поникла Отелс, опустив плечи. — Они не отпустят нас. — Почему ты... — еле слышно заговорил Тарталья, но потом громкость голоса увеличилась, вынудив Отелс отодвинуться от неожиданности. — Им подчиняешься?! Где та Люмин, что не боялась показать зубы даже... — это слово он произнёс с трудом. — серийному убийце... — Та Люмин перед тобой. — девушка встала выпрямляясь. Её бледные, с аристократическим отблеском пальцы блеснули в полумраке и сжались в кулаки. — Ты привык жить на природе, в одиночестве. Ни у кого из людей не было над тобой власти. Но прими тот факт, что даже ради себя... нужно подчиняться и смиряться... — Зачем это всё?.. — А зачем ты убивал? — блондинка удивилась тому, что её голос не дрогнул. Не посмел. — По крайней мере, тебе казалось, что ты убивал и ты делал это... — Да, потому что! — мужчина дёрнулся оскалившись. И быстро сообразив, что "куколка" затронула больную тему. Агрессия ни к чему не приведёт. Взгляд упал на камеру с горящим и едким красным огоньком. — Эта... Мерзкая женщина... Она убила мою мать, отсекла ей голову! — А при чём тут другие туристы? Они не участвовали в этом... Они бы хотели убить твою мать? — это высказывание будто стало человеком и окатило Аякса ледяной водой. Пришло осознание. А правда, в чём виноваты они? Они же не хотели... — ...Потому что они точно такие же... — слова в оправдание, вырвались совершенно другие. — Они... спокойно занимались похабщиной... Как и те вожатые, что не заметили как меня унижают... Моя мать виновата... Она убила всех их... — ...Тарталья... — спустя долгое время произнесла Отелс, заранее боясь реакции парня на свой ответ. — Это было не совсем так... Есть точная информация, что она жива... Казалось, что сердце особившееся от осколков льда пропустило сразу несколько ударов. Нет. Это Ложь. Не может такого быть. Где она тогда была, пока Аякс выл от одиночества? Этот вопрос был актуален только сейчас, когда стало известно, что все его девять лет в лагере были симуляцией, приукрашиванием. Могла ли она начаться раньше, уже до того, когда его мать якобы обезглавили? — Почему ты бросила меня, мама? — произнёс внутренний голос с таким отчаянием и не пониманием, что мужчина передёрнул плечами. Разве дети заслуживают, чтобы их бросали? — ...Она не бросила тебя... — голос девушки буквально вырвал его из самобичевания за шиворот. Будто прочитав мысли мужчины. Свет падал со спины, так что лицо Отелс было затемнено и разобрать его выражение Вурхиз не мог, сколько бы не прищуривался. — Твоя мама действительно убила ту вожатую из-за которой ты утонул и тогда-то и Свитч начал свой эксперимент с симуляцией над тобой... В симуляции ей казалось, что она убила намного больше людей... — завидев, как нервно размыкаются губы Аякса в попытке что-то сказать, продолжила. — Также казалось и тебе, когда её почти обезглавили. Это была симуляция. — Ч... Я... Где она сейчас?! Почему... Почему она оставила меня в... эксперименте?... — После уже реального и настоящего убийства вожатой твою маму задержали полицейские, которых вызвали люди. И полицейские долго не могли понять о каких ещё нескольких трупах в лагере говорит женщина. Ведь мёртвое тело убитой ею женщины было единственным, что они обнаружили. После чего, твою родительницу отправили за решётку где она отсидела несколько лет, пока дело не оспорили и её выпустили... На тот момент ты был признан мёртвым официально. Теперь с ней всё в порядке... Так же как и с твоими названными сестрой и братьями... — ...Что?

***

Оковы блокировали движения настолько, что трудно было даже лежать, а потому, Аяксу приходилось привалиться к холодной стенке и пытаться спать так. Но по крайней мере сейчас ему не так холодно и одиноко, ведь практически забравшись на него всем телом, рядом тихо сопит Люмин. Они оба запачканные(он по крайней мере), и заросшие, что выглядит неопрятно, но можно ли в тюремных условиях выбирать? По крайней мере это хуже, Люмин сквозь сон настойчиво требующий у него некий "Бабл-ти". Интересно, что это за фрукт?