Убийственная любовь, или как избежать треугольника?

Люмин сидела, обняв худые колени. Её взгляд был направлен строго вперёд. И было такое ощущение, что на её сердце капает что-то горячее. И будто это горячее являлось кровью Тартальи, которая обволакла сердце Люмин, становясь частью её. А ещё этот бьющийся в груди орган будто сжимали, разрывали на части. Почему она верит? Столько вопросов кружилось в голове девушки. И про давнее знакомство Вурхиза и Донны. А также про то, почему он использовал её как мишень? А если бы он не успел спасти её от сокрушительного удара мачете? Тогда зачем пытался? Что с этим лагерем не так? Уильям Свитч жив? Тарталья сам вылечил раны от мачете на руках? Девушка крепко зажмурилась, приложив ладони к ушам. Она почувствовала как сильно ряды зубов столкнулись друг с другом. А вопросы в голове всё не утихали. Будто их задавал кто-то посторонний, поселившийся в черепной коробке. — Пожалуйста... — тихо молвила она. Разве не он убийца? Может он правильно сделал, избавив мир от одной женщины, что убила свою подругу, и пыталась убить Люмин? — Хватит! — Отелс схватилась за затылочную часть, уткнувшись лбом в колени. И видимо не поняла, насколько сильно закричала, только лишь почувствовав как к правому локтю прикоснулись. Ашлин болезненно выдохнула, подняв голову. Человек в хоккейной маске стоял во весь рост так, что глаз было не разглядеть, а эмоций не прочитать. — Ты кричала? — послышалось под ней, как обычно, глухо. В его словах промелькнула некая осторожность и подавленность. Когда девушка снова посмотрела на него, у него внутри что-то рухнуло. Люмин не ответила. Зато кошка подключилась, приветствуя гостя недовольным мяуканьем, а когда он протянул к ней руку, быстро мякнула и снова запрыгнула в коробку. Животные явно всё понимают. — Мне тоже стало казаться, что с ним что-то не так... — вздохнув, перешёл на волнующею их обоих тему он.  — С лагерем. Тут всё такое... Необычное. Все погибшие люди выглядели словно знакомыми мне, как будто я видел их ещё до встречи в лагере... — Она просила... — отрешённо поддержала Отелс. — Гилберт... представить её мне. Вы были знакомы? Кто она? — взгляд блондинки ненавязчиво упал на его кисти, которые были уже в толстых перчатках, а тех ран видно не было. А так хотелось увидеть его руки без перчаток, хотя бы разок, почувствовать их тепло на своём теле. Кивнув, неохотно согласился мужчина, опуская взгляд вниз. Он ещё долго не решался заговорить, но видя как холодеет взгляд блондинки и становится безразличней, что говорило о теряющемуся к нему доверию, начал: — Её на деле зовут Крисс Коннорс. Когда-то давно, она единственная осталась в живых из всей той компании, что с ней приехала... Брови Отелс на секунду подпрыгнули и её взгляд уже не был настолько безразличным и тогда Тарталья понял, что стоит продолжать. — Не знаю, что постигло её сменить имя на Донну, или может...стационар? Я не обязан отчитываться, моя дорогая куколка. — он сказал это так, будто нахмурился под маской. И это Люмин немного рассмешило. — Она первая кто принял меня как человека, а не как убийцу после матери. Действительно, так бывает. Представляешь? — Так это, та самая Крисс, которая... — Отелс чуть не проговорилась, с трудом подавив желание закрыть себе рот рукой. Девушка чуть не раскрыла ему свой секрет о том, что раннее она читала дневник этой Коннорс. И Вурхиз был описан совсем не так, как он ведёт себя на данный момент. И судя по её неадекватному поведению, Люмин поняла, что верить ей не стоит, от слова совсем. — Хотела сказать, что она сделала тебе ещё до меня? Раз ты на неё так зол? Этот вопрос слегка ужалил маньяка, словно разгневанная оса. Но чтобы не казаться ещё большим дураком, он неоднозначно и не охотно ответил: — Помнишь тот заброшенный дом, к которому подлетал спасательный вертолёт? — Тарталья взволнованно посмотрел на девушку, а она лишь кивнула, поёжившись от неприятных, выстреливающих воспоминаний. — Так вот, если считаешь её смерть не справедливой, то не торопись. А справедливо ли было, втереться ко мне в доверие, пытаться стать моим другом, чтобы потом заманить меня в тот дом и попробовать поджечь, это справедливо? — блондинка оживилась. Её лицо сделалось озадаченным, а брови опустились к переносице. — Я редко с ней разговаривал, но это не мешало Крисс разговаривать со мной. Пытаться дружить, пытаться понять, как поняла меня ты, Люмин. — мужчина с надеждой и безумно колотящимся в груди сердцем протянул ей ладонь в перчатке. Его надежда угасала, пока Отелс недоверчиво и печально смотрела в ответ. Два, словно светящихся янтаря повернулись к нему, загоревшись, хрупкая кисть легла на его ладонь и пальцы обхватили её. Блондинка стояла, молчаливо обхватывая его кисть. — Ты не виноват. Мы накажем всех тех, кто причинил тебе боль. — с уверенностью в голосе подала блондинка. — Я верю тебе. Я знаю тебя. И уничтожу всех кто заставляет тебя злиться. Мы преодолеем твой гнев. — твердил внутренний голос. Слушая его, девушка и совсем забыла о загадке, которая до сих пор была не решена. А он ли на самом деле убийца? К тому же, Гилберт была безумна и могла ли она говорить правду насчёт этого? — Идеальна... — Нет, я не идеальна. Я тоже предаю тебя, не справляясь со своей бесконечной страстью. — ей было стыдно говорить об этом, тем не менее, девушка взгляда не прятала, а смотрела прямо в глаза. — Я делаю то, что ты ненавидишь, о чём ты не хочешь говорить. Ещё тот номер в спальне... И! — Люмин подняла указательны палец свободной руки, прежде, чем маньяк ответит. — Не хочу, чтобы ты принимал меня такой какая я есть... Как мне с этим бороться? Тарталья хмыкнул, понимающе кивнув, его большой палец начал нежно и любяще оглаживать тыльную сторону её ладони. — Ты готова меняться? Тогда и я готов. Я больше не посмею убить кого-то, кто не мешает нам быть рядом друг с другом... Раз так, тогда давай преодолеем наши страсти вместе? Мы же люди, нам подвластно менять себя... — Вместе? — улыбнулась Отелс, как-то невинно без какого либо пошлого контекста. Её тонкая рука, нырнула в карман, вытаскивая то самое кольцо, что преподнёс ей Тарталья и протянула ему. Она готова меняться, готова на всё. Никто теперь не смеет стоять на их пути. Вот, что Люмин поняла сегодня, чувствуя, как безымянного пальца касается холодный метал украшения.

***

— Темпей, скажи мне ещё раз. — парень пугливо огляделся, чтобы убедиться, что в палате не находится лишней пары ушей. — Что по настоящему произошло в лагере? Знаю ты не ответишь... ведь сидишь как пьяная муха... — друг склонился к поникшей голове Темпея, требуя посмотреть ему в глаза. Требуя ответа. После того, как тот поднял голову, бездумно уставившись на него из под опущенных век, друг с жалостью зашептал. — Что с тобой? Или это... — ошарашенно осознал тот, моментально прислушиваясь и беспокойно поворачивая голову к двери. — ... Он... Здесь? — послышался голос за дверью. Парень резко обернулся на Темпея который боком плюхнулся на подушку, не сводя усталого взгляда с двери, что вела на выход из палаты. — Бездонный колодец... — шёпотом выругался парень, приседая. Ведь он находился здесь без разрешения заведующего отделением врача. Не теряя времени, молодой человек приземлился на пол и нырнул под кровать. Не высокие ножки кровати и салатовая простынь свисающая с края, идеально скрывали парня от двух пар глаз, которые вошли в палату уже через десяток секунд. Этими людьми были доктор, который самолично "лечил" Темпея от раны, полученной в лагере. Который удачно это скрыл, сказав, что на парня напали в лесу как раз не далеко от лагеря. Это не вязалось с тем сообщением, что Темпей отправил ему — своему другу Тиммею, с просьбой помочь спасти некую девушку под именем Ашлин. Этот доктор тот ещё Пиннокио. Молодой человек нахмурился, сжав пальцы в кулаки от чувства распирающей несправедливости. Вторым человеком, был неизвестный парню мужчина. Он выглядел так, будто был самым злодейским злодеем мира. И видимо так и было, потому, как тот спросил: — Этот Темпей Кроулен действительно больше не представляет угрозы плану мстера Свитча? — низким, шепчущим тоном заговорил "злодей". — Всё под контролем. — хитрым, но очень тихим голосом ответил хирург, прищуриваясь и прижимая указательный палец к губам. Мужчины вместе подошли к кровати Темпея. Из-за чего прячущейся под кроватью друг, мог видеть лишь их ноги до колена и тихо надеяться, что его не обнаружат. — На этаже пусто. Никто не слышит нас. А до него... — носы его кроссовок повернулись к Тиммею, что до сих пор прятался. — Кто это тут у нас? — и парень под кроватью замер, почти не дыша, прислушиваясь. Жизнь буквально пронеслась в его голове, показывая то радостные, то печальные моменты, произошедшие за всё существование. — Наш Темпей, разумеется. — но к счастью, доктор видимо повернулся к пациенту, чтобы что-то ему сказать, а не потому, что заметил следящего на полу. — Темпей... Он всегда будет таким? Проще говоря будет кем-то вроде зомби, и не сможет доложить на нас полиции? — тихо, угрюмо, настораживающе поинтересовался второй. — Конечно. — послышался короткий хлопок. Видимо врач шлёпнул Темпея по лицу и утвердительно хмыкнул. — Ночью я ввёл в его организм раствор, предназначенный другому пациенту. На его организме это будет сказываться как заторможенность... — начал вспоминать доктор. — Не способность сконцентрироваться на мыслях, выразить их, молчаливость, амнезия. Вот и весь эффект. Так что вечно он находиться здесь не будет. — Смотри мне. Если сам проболтаешься об эксперименте, таким как этот парень станешь. — пригрозил мужчина, тяжело вздохнув. В ответ послышался нервный и согласный смешок доктора и мужчина продолжил. — А что насчёт Анны Отелс и её дочери Кейти Отелс? Им тоже это ввести надо... — Нет. Его люди сами с ними разберутся. Например, подстроят несчастный случай прямо в квартире. Напомню, мы знаем адрес, где находится их жильё. Не забудь подключиться к ним. — Лучше напомни мне сам адрес, только тихо... — ноги мужчины приблизились к кроссовкам доктора, чтобы лучше его слышать. Далее Тиммей внимательно слушал, какой адрес диктует хирург и старался мысленно прикинуть, где это находится. — Отлично. Тогда я положу его пропуск сюда, чтобы его могли вышибить отсюда в любое время. — ладонь, на которой волоски стояли дыбом положила синюю, некую карточку на тумбочку возле кровати. — Главное, проследи, чтобы он точно всё забыл. Как и те дети, что привезли сюда с того лагеря. — мужчина громко кашлянул и его ноги развернулись, прошли по идеально чистому полу через какое-то время и скрылись за дверью. — Что же Темпей... Кроулен.— заговорил хирург, нарушая тишину своим внезапным, лисьим голосом. Вынуждая человека под кроватью невольно вздрогнуть, ведь тот думал, что тот скроется восвояси. — Ты сам виноват, что как все нормальные люди не хотел молчать об "убийце" в лагере. Так что теперь, тебя ожидает прекрасная жизнь в стационаре для психически больных, как и Крисс Коннорс когда-то. Но радуйся, что хот уйдёшь живым отсюда. — хирург говорил с ним так, будто Темпей не был фактически овощем и что-либо понимал. Он склонился над ним, хмыкнул и развернулся, спешно покидая палату. Тиммей какое-то время неподвижно лежал с широко открытыми глазами. Толи потому, что боялся, что мужчины ещё не ушли и могут его заметить. Толи потому, что был слишком шокирован услышанным. Значит, творящиеся в лагере "Хрустальное озеро", это всё один, большой эксперимент? И все, кто что-либо об этом знает, заставляют молчать, а кто не хочет как Темпей, превращают в овощи? Но это же не справедливо и ужасно. Тем более, Тиммей услышал знакомую фамилию "Отелс", а его друг и писал, что нужно срочно эвакуировать Ашлин Отелс. Значит ли это, что на очереди невольных свидетелей эксперимента стали родственники этой Ашлин? Одно радует — Темпей догадался стереть переписку с Тиммеем, указывающую на то, что тот теперь тоже в курсе. — Бездонный колодец... — еле шевеля побледневшими от страха губами, прошептал парень, выползая из-под кровати. Со времени ухода мужчин прошло около тридцати минут, значит пора уходить и обязательно забирать с собой Темпея. Его туманный взгляд упал на пропуск, что доктор оставил на салатовой простыне пациента. А от взгляда на друга, сердце будто сжимали титановой рукой, вынуждая взорваться. Настолько его вид был отрешённый, безразличный, пустой. Будто из него просто выкачали все чувства, мысли и эмоции. Так сейчас выглядел Кроулен. — Это словно мощное успокоительное... — мысленно и с натягом, предположил Тиммей. Он склонился над телом, двумя пальцами разомкнул плотно сжатые веки Темпея на правом глазу и ничего, он никак на это не отреагировал, снова опустив, как только чужие пальцы пропали. — Я тебя вытащу, обещаю... Тиммей настолько осторожно, что даже сам не слышал собственных шагов, подошёл к двери, после чего приоткрыл и уклончиво, выглянул в коридор. Тишина. Лишь тёплый свет, чуть трещащих люминесцентных ламп, освещает царящую в коридоре безлюдность. Он прищурился, пытаясь сконцентрировать взор на неком тёмном объекте, коим оказалась чёрная, инвалидная коляска. И в голове тут же загорелась лампочка идеи о том, как переместить друга.

***

— Обращаетесь! — приветливо улыбнулась, девушка за стойкой, отдавая парню документ, где говорилось о выписки Темпея Кроулена. Мысленно парень умолял, искренне просил, чтобы всё получилось. И кажется именно это помогло всему совершиться. На первый взгляд просить казалось сложным, но на деле не было таковым. — Спасибо, девушка! — как-то нервно ответил парень, не ловко почесав рукой затылок. На секунду он задумался, а что если добыть чуть больше информации? — А с какой травмой и вследствие чего поступил Темпей Кроулен? — Секунду. — она улыбнулась, словно ни сколько не находя это подозрительным. Девушка опустила взгляд на экран монитора, щёлкая кнопками компьютерной мышки. Её длинные ресницы задрались ещё выше. — Травма полученная в следствие нападения в лесу нелегала. Глубокое ранение подрёберного типа... Исключающей подпадения инфекции. Также то обезболивающее не подошло, поэтому ввело Темпея в некое забытее. Но, не волнуйтесь... — поспешила успокоить она. — Шериф Берлингтон сообщил мне по секрету, что нелегал успешно арестован. Будьте осторожнее. Ночь всё-таки. — Большое спасибо. — с сомнением и беспокойством ответил Тиммей, после чего подмигнул доверчивой девушке, что накручивала прядь на палец, и повёз коляску с сидящим на ней Темпеем к машине, что была припаркована довольно далеко от больницы. Что-то надрывалось глубоко в его груди, при виде в каком состоянии находится его друг. Душило. Когда парни приехали на дом к Тиммею их встретила Меган, которая являлась невестой парня. Пришлось кратко всё ей объяснить, чтобы у девушки не было лишних нервов и вопросов. — ...я не знаю что они с ним сделали... — сказал Тиммей и совсем поник словно увядающий цветок. Меган всегда наполненная интересом и любопытством не зависимо от ситуации, сейчас испытывала такие же эмоции, как и будущий супруг. Отчаяние, недопонятость. Её щёки горели огнём от переполняющих эмоций, особенностью которой отличался гнев. Всё-таки Тиммей на протяжении их совместной жизни, рассказывал ей о своём лучшим друге Темпее Кроулене, даже несмотря на то, что те не виделись долгое время. Тиммей всё равно всегда с теплотой вспоминал время их беззаботной дружбы и теперь делился ей с Меган. — Слышала, сплетню из интернета про убийства в этом лагере, но это было так давно, что эту статью уже и не найти... То есть всё это было не правдой? — девушка сложила руки в замок и положила на стол, также, как это сделал будущий супруг. Его лицо побледнело ещё больше, словно в организме не хватало железа, но на деле это было беспокойство и распространяющейся по телу липкий страх от следующего предположения: — Могу предположить, что правда. И "глава" Ли Юэ решили устроить некий эксперимент. — Меган изогнула бровь и повернулась к нему ухом, складывая руки на груди. — Мужик и тот доктор сами назвали это экспериментом. Думаю их цель, насколько Тарталья продержится без цивилизации и врачебной помощи, а также насколько велика его неуязвимость и сила, способствующая убийству людей. — вздохнул парень, потерев переносицу. — А также, вероятно, они посылают туда специально неугодных людей, чтобы Вурхиз избавился от них, выполняя грязную работу. Поэтому из-за эксперимента, там до сих пор поддерживается электричество и водопровод. — Это может быть дело рук Свитча? — Не может, а так и есть. — парень нервно барабанил чайной ложечкой по столу, исполняя давнюю, детскую мечту — стать барабанщиком. — Он видимо задумал, устроить пожар в квартире Отелсов. Помнишь, я говорил об этом? Меган вздрогнула и строго нахмурилась, коротко вздохнув. Она без натяга, но и без энтузиазма выложила свой план: — Это ужасно, Тиммей. В какую же историю попал твой друг... Но я рекомендую сначала перестать давать ему лекарства, которые выписали в этой псевдо-больнице. — блондинка рассерженно и звонко, ударила по столу кулаком, так, что чашка подскочила. — Этот эффект препарата может пройти и Темпей расскажет, что вообще нужно делать. А план Свитча я остановлю, поеду туда с отцом и он поставит охрану для Отелсов.  — Меган, нет. строго сказал Тиммей, нахмурившись. Его желваки заиграли. — Хоть ты и дочь другого шерифа, я не могу подвергать вас опасности. Вдруг они сделают из вас с отцом таких же, эм... — он осёкся, когда заметил изменившееся на строгое выражение лица невесты. — фруктов, как с Темпеем. Но думаю, ты права. — согласно кивнул он. Выдав верный, услышанный адрес — А если Темпей всё же придёт в себя, я поеду с ним в лагерь. С оружием разумеется, у меня есть разрешение. Ночь пара провела в постоянных размышлениях. Оба почти не спали, хотя Тиммей пытался. Ведь скоро предстояло встретиться с серийным убийцей. Честно говоря, он и сам не понимал, почему помогает другу с которым не виделся очень много лет. К тому же — другу, что сейчас фактически фрукт, без эмоций и стремлений. Возможно на решение ехать в лагерь, повлияло врождённое чувство справедливости и повышенной эмпатией по отношению к другим людям. Утром Тиммей проснулся рано. За окном только-только светало. Он потянулся, размял залежавшиеся мышцы и вспомнил. Сначала парень проверил состояние Темпея, убедившись, что тот ещё спит, отправился на кухню и вздрогнул от того, что на кухне уже кто-то был. А именно Меган. Девушка никогда не просыпалась так рано, но сейчас же сидела с полузакрытыми глазами, оперевшись щекой на раскрытую ладонь. Тиммей сомневающеюся, почесал затылок и стуча босой стопой по гладкому ламинату, приблизился к девушке. — Я с утра уже поговорила с отцом. — устало и заискивающе, ответила Меган на немой вопрос возлюбленного. — Хорошо. — мягко отозвался Тиммей и присел на диван рядом, коснувшись бедром её. — Что он сказал? Поверил? — с небольшой, но печальной надеждой поинтересовался шатен. — Поверил. Но не во всё. — пожала плечами блондинка осторожно. — В секретный эксперимент по поводу лагеря, нет. Но в покушении на убийство Отелсов, да. На сегодня отправимся к ним, и возможно отряд полицейских, всё же навестит "Хрустальное озеро". — Ты так это говоришь, будто новости о работе за завтраком рассказываешь. — наигранно и нервно усмехнулся, Тиммей, рефлекторно прочистив горло. — Если Темпей придёт в себя, с ним поедем тоже. — парень заметил, как Меган возмущённо хмурится, намекая что вот-вот начнётся скандал. Но шатен сразу успокоил, мягко прикоснувшись к гладкой коже на её плече. — У вас с отцом и так проблем хватает. Пока вы с ним делаете одно дело, я буду делать другое. Я так боюсь рисковать тобой, Меган. Так боюсь...

***

— А жизнь действительно быстротекущая штука, верно? — насмешливо подметил юноша. Он припал к горлышку бутылки губами, сделав несколько не больших глотков. Проглотив обжигающий горло напиток, он снова посмотрел на мужчину средних лет, в его фиолетовых глазах отобразилась брезгливость. Мужчину, который отчаянно выкапывал яму, что отныне будет названа его могилой. Неприметной и отдалённой от лишних глаз. Никто не посмеет ступить на место захоронения самых разных людей, коим была уготована честь пасть от руки киллера. — Отвечай мне, ничтожный ты человек... — Ты не в своём уме, "Странник". — ответил мужчина, откидывая старой лопатой очередную горсть земли. — Свитч... Он разрушил всё... Нанял тебя, чтобы отнять мою жизнь... И жизнь Анны... — мужчина горько посмотрел на бледное лицо жены. Она была связана, сидела на холодной земле, и пока ещё дышала, но видимо долго это не продлиться. — Только потому, что мы узнали о сверх новом эксперименте в лагере? Свитч заплатит за всё... За то, что решил свети Люмин с ума, загадками и поддельными убийствами в этом грёбанном лагере! За нас! За Кейти! — мистер Отелс сорвался на крик, что заставило Странника надменно улыбнуться и отставить бутылку на огромный камень, где сидел сам несколько секунд раннее. Парень медленной походкой приближался к Отелсу. Его ботинки мягко проминали непослушную, зелёную траву под подошвой. Дыхание тихое и размеренное, как будто его вообще не было. Мужчина рефлекторно замер и невольно попятился после того как Странник приблизился достаточно, чтобы протянуть к Отелсу руку, безмолвно требуя вернуть ему лопату. — Не смей касаться меня, и будь добр, Отелс. Отдай лопату. — руки мужчины тряслись, но цепко сжимали лопату. Брови нахмурены, зубы плотно стиснуты до неприятной боли. — От-да-вай. Передам от тебя привет Уильяму Свитчу который и нанял меня — твою смерть. Глава лагеря который до сих пор, кстати жив. — глаза мужчины вдвое расширились, а ослабевшие пальцы разомкнулись, когда киллер резко вырвал у него инструмент. — Всё же Анне стоило держать язык за зубами и не рассказывать тебе — человечишке о том, что произошло в лагере. А говорили — сердце слабое, хах. — самовлюблённо усмехнулся Странник, занося остриё инструмента над головой жертвы, что закрыл глаза и зашептал. — Вот и кара за все мои грехи, что я совершал и не жалел. Возмездие... Кейти, хоть бы ты осталась жива.