Ателье "Хваран"

Агенты Хваран умирают без имени, и Чан понимал это, входя в ателье через главные двери. В день похорон Ли Ёнбока в роскошном зале не было ни намёка на траур: всё те же шикарные костюмы, сверкающие металлы украшений, высокие зеркала, вшитые в светлые панели из дерева, и белоснежный мраморный пол. Стены ателье не выдавали грусти, не скучали и не оплакивали никого, так же, как и годы назад и все предстоящие годы тоже. Директор позволил стеклянной двери бесшумно закрыться за своей спиной и с тихим вздохом двинулся сквозь зал к мраморной лестнице. Сегодня всё здесь ощущалось иначе. Его шаги остро перебивали спокойную мелодию, витающую по торговому залу, его фигура, облачённая в чёрный костюм, ярко контрастировала со светлыми тонами, а сосредоточенно-мрачное лицо совершенно не подходило для общения с посетителями, которых, по счастью, ещё не было в утреннем ателье. Единственными, кого встретил парень, были двое взрослых портных - одни из сотрудников Минхо - и уже немолодой кассир, работающий здесь гораздо дольше самого Чана. Мужчины не произнесли ни слова, но каждый низко поклонился Директору. Не только из уважения к нему и к его должности, это было единственное выражение скорби, которое все они могли себе позволить. Чан вежливо принял их жест, склонив голову и приложив ладонь к левой части груди, и, подойдя к лестнице, ведущей к этажу с кабинетами, пробежался взглядом вверх по ступеням, ощутив колкую и холодную волну страха, скользнувшую по спине. Со дня пропажи бывшего директора Ёнбока, он так ни разу и не вошёл в его кабинет в агентстве, хотя, пожалуй, ему стоило сделать это прежде, чем ехать к нему домой. Но Чан не стал, решив не тратить время, которого у него уже не было. После, когда появилась книга, потайная ниша и информация о Змеях, он вновь отказался входить туда, боясь найти то, что пошатнёт и так неустойчивые позиции агентства. Теперь же, когда послание было расшифровано, а сам Ли Ёнбок мёртв, «Дело Ким» вынуждало Чана войти в кабинет, даже если это значило открыть ящик Пандоры. Поднявшись на этаж, агент миновал несколько дверей и остановился у кабинета с золотой табличкой. Глаза прочли имя и должность, а затем рассмотрели в отражении обеспокоенное лицо. Чан смотрел сквозь золотую, глянцевую пластину на самого себя, находя в отражении не нового Директора Агентства Хваран, а испуганного и опечаленного мальчишку, который почти восемь лет назад впервые стоял перед этой же дверью, нервничая и гадая, какой теперь станет его жизнь. Коротко подняв взгляд вверх, агент глубоко набрал в грудь воздух и, с резким выдохом, коснулся ручки, которая легко поддалась нажатию. Внутри кабинета Ёнбока было непривычно холодно. Помещение залитое утренними лучами, будто замерло во времени. В полосках света, падающих на пол через окно, мерно плыли пылинки, встрепенувшись и закружившись от чужого вторжения. Чан обвёл взглядом уютный интерьер комнаты, всё ещё ждавшей своего владельца. Массивный резной стол в европейском стиле по-прежнему был уставлен песочными часами разных размеров - милая странность Ёнбока, о которой тот всегда молчал с хитрой усмешкой на лице. Два бархатных кресла, придвинутые к небольшому столику, примыкавшему к столешнице, где всё так же лежали бумаги и стопки закрытых дел, которые они с Чаном обсуждали в последний день. Ряды стеллажей вдоль стен, уставленные ветхими книгами на разных языках мира, так бережно собранные мужчиной за все годы своей работы, навевающие грусть понимания, что больше эти знания вряд ли кому-то понадобятся. — Долго же ты шёл, — Минхо, стоявший за дверью с папкой в руках, шагнул вперёд, оценивающим взглядом скользнув по вошедшему. — Странно, что появился не после церемонии, — он усмехнулся, возвращая взгляд к бумагам. — Была такая мысль, — сдавленно произнёс Чан, не ожидавший увидеть здесь кого-либо, осторожно закрывая за собой дверь и опасливо косясь на папку в руках заместителя. — Это оно? — Лежало прямо на столе, — кивнул Линоу, медленно переворачивая последнюю страницу, — мы две недели бегали мимо очевидного ответа, — мерно произнёс он. — Может, он был очевиден только для тебя? — Директор нахмурил брови. — К сожалению, тут ты прав, — вздохнул парень, резко закрыв папку, и, пройдя к небольшому столику приставленному к широкой столешнице рабочего места Ли Ёнбока, опустился в кресло, где раньше часто сидел Чан, разбираясь с документами под руководством мужчины. Директор внимательно изучил фигуру коллеги и, неспеша обогнув столик, сел в другое кресло, прямо напротив него. — Странно быть здесь теперь, да? — печально усмехнулся Минхо, окинув помещение взглядом, уверенно держа свою ладонь поверх папки с документами. — Всё выглядит так, будто Директор Ёнбок вот-вот должен прибыть и начать работу, — согласился Чан, опустив глаза. — Я сожалею, Кристофер, — кивнул Минхо. — Он был хорошим человеком и, я уверен, отличным наставником для тебя. Чан почувствовал, как горячие слёзы подступают к глазам, и коротко поднял лицо, несколько раз быстро моргнув. — Я тоже, — тихо отозвался он, выпрямив спину и огладив сбившийся галстук, сумев вернуть себе спокойствие, — вы не были очень близки, но я знаю, что он поддержал тебя, когда Уджин погиб. Минхо горько усмехнулся, покачав головой, и отвёл взгляд в сторону, пробегаясь им по многочисленным полкам книжных шкафов, которыми был заставлен кабинет. — Он сделал много хорошего в своей жизни. И всегда был добр ко всем: к друзьям, к подчинённым, к чужим шпионам… И даже к врагам. Прирождённый дипломат и очень искренний человек с мягким сердцем. — Академия вряд ли сможет найти того, кто будет действительно достоин унаследовать его место, — Чан тяжело набрал воздуха в лёгкие. — Чонин в порядке? — Минхо перевёл взгляд на коллегу. — Ему досталась нелёгкая роль. — В первый день после вскрытия он не мог ни, есть ни спать, — подняв руку и потерев глаза пальцами, ответил Чан. — Ему уже приходилось хоронить близких, но вскрывать их - ни разу. — Вопрос неуместный, но, он нашёл что-то подозрительное? — заместитель нахмурился. — Пока я могу сказать только то, что я сам убил Ли Ёнбока, — парень сжал кулаки, больно впиваясь короткими ногтями в собственные ладони. — Время смерти совпадает с моим возвращением в агентство после проникновения в штаб-квартиру Змей, — на выдохе произнёс Директор, справившись с волной бессильной злобы и взглянув на коллегу. — Что касается всего остального, Джисон должен был уже прислать отчёт. — Джисон? — Минхо вскинул брови. — Он вызвался помогать, — кивнул парень придвигаясь к столу, — и, если честно, за его состояние я переживаю гораздо больше, даже спустя три дня после вскрытия. Линоу опустил глаза на свою руку, всё ещё лежащую поверх папки, и поджал губы. — Итак, — на выдохе произнёс Чан, тоже переведя взгляд на документ. — Ты покажешь мне, что там? — Директор положил руки на стол и, сцепив пальцы в замок, выжидающе посмотрел на коллегу. — Здесь ответ, который я искал, — заместитель сдвинул ладонь в сторону, проведя пальцами по чернильной надписи, сделанной рукой Ёнбока, — ради которого молчал и добровольно проглотил яд. Я думал, мне станет больно, когда я всё выясню, — Минхо перевёл взгляд на агента, — но вместо этого, я понял, что всегда знал всё, что здесь сказано, — он постучал пальцами по документу, — просто не хотел этому верить. — Я не понимаю, о чём идёт речь, — Чан нахмурился, — но, если ты скажешь, что там нет ответов на проблему со Змеями, я обещаю, что не стану читать. — Все ответы именно здесь, — устало вздохнул Минхо, осматривая обложку, — но, если бы мы нашли это сразу, то стали бы сомневаться в Ёнбоке и его методах, — он поднялся, вновь беря документы в руки, и вдруг посмотрел прямо в глаза Чана. — Для твоего же блага, советую прочесть это после церемонии и в одиночку, — тёмный взгляд, не смотря на спокойное выражение лица агента, был полон уверенной жёсткости, — а, когда отойдёшь от первого шока, позови меня. Мне есть что добавить к этому делу. Чан тоже поднялся, не разрывая визуального контакта и теряясь в беспокойном вихре мыслей, заполнивших голову после этих слов. — Следовать совету или нет, решать тебе, — понизив тон голоса, Линоу выжидающе смотрел на бывшего напарника. — Теперь я полноправный Директор Агентства Хваран, — ответил Чан, уверенно протянув руку открытой ладонью, не сводя с парня острого взгляда, — и, следуя примеру моего предшественника, буду слушать советы человека, которого выбрал в заместители. Минхо уважительно склонил голову и вложил папку в его руку. — Ты стал говорить мудрее, чем раньше, это умение приходит вместе с должностью или ты всю ночь читал древние книги? — Линоу усмехнулся и сунул руки в карманы брюк, сумев сбросить с себя непривычную его образу опустошённость. — Ты прав, прозвучало слишком пафасно, — рассмеялся Чан, наконец, избавляясь от напряжения, душившего его с той самой минуты, как он оказался в кабинете.

***

— Ты ещё не одет? — Хёнджин заглянул в комнату, с удивлением обнаружив Хана, сидящего на кровати в брюках и расстёгнутой лишь на пару пуговиц рубашке ровно в той же позе, в которой оставил его полчаса назад. — М? — Джисон растеряно повернул к нему лицо с покрасневшими глазами. — Прости, я задумался. Хёнджин тяжело вздохнул и, тихо шурша слоями ткани ханбока, вошёл в комнату, держась правой рукой за рукоять меча, украшавшего его пояс. — Тебе идёт, — выдавил из себя техник, нервно кивнув головой. — Хан, ты должен одеться, — вздохнул агент, с сожалением глядя на разбитое состояние друга. — Церемония уже скоро. — Я знаю, — выдохнул парень, — просто до сих пор не могу в это поверить, — он поднялся и, сделав шаг к стулу на котором лежали части ханбока, неуверенно тронул пальцами чёрную ткань. — Иди на платформу, — он кивнул, шмыгнув носом, — я скоро подойду. Хёнджин помялся у входа и, с тихим вздохом, отступил, покинув гостевую комнату неплотно задвинув за собой дверь. Хан сглотнул и, дыша через нос, удерживая волну снова подступивших слёз, расстегнул свою рубашку, неспешно освободив плечи от ткани и, позволив ей скользнуть по рукам и тихо опустится на пол, расстегнул брюки, тут же соскользнувшие с бёдер вниз. Агент шагнул вперёд, выбираясь из оставшейся на полу одежды, и, аккуратно взяв пальцами нежную, шёлковую ткань запашной чёрной рубашки, скользнул ладонью в рукав, позволяя свободной, ещё холодной ткани скрыть кожу, укрыв плечи и спину. Прежде чем завязать нижнюю рубашку, парень надел традиционные брюки пачжи из более грубой и плотной ткани, сразу же туго затянув пояс и надёжно завязав его на своей узкой талии. Поставив одну ногу на стул, он чуть наклонился, беря в руки тесёмки, пришитые к широкому краю штанины и обматывая ими лодыжку. Завязав узел и спрятав концы, он сразу же повторил тоже самое со второй штаниной, после сунув ноги в сапоги из мягкой чёрной кожи, короткие голенища которых перекрыли сплетения лент. Тяжело распрямившись парень почувствовал, что готов снова заплакать. Левые рёбра отдавались невротической болью раненного смертью друга сердца. Хан поднял голову и стал часто дышать, рвано хватая ртом воздух. Спустя некоторое время слёзы отступили, техник обречённо опустил лицо, покачав головой и, скользнув ладонями вдоль краёв рубашки, едва доходившей до бёдер, запахнул её, завязав ещё один узел, как раз под левыми рёбрами. Джисон глянул на тонкую, призрачную ткань турумаги без рукавов, расшитую перламутровыми узорами, которая тенью висела на спинке стула. Взяв вещь, парень надел её так же медленно, как рубашку, будто собирался на собственные похороны и тянул время, чтобы успеть ещё хоть немного почувствовать жизнь. Почти невесомые края турумаги, разрезами доходили до щиколоток, а перламутровая вышивка стала ярче, когда ткани ханбока прильнули друг к другу на груди. Повязав на талии широкий и плотный чёрный пояс, расшитый тонким серебром по краям, Хан перевёл взгляд воспалённых глаз на стол, где лежали чёрные наручи из плотной, грубой кожи. Взяв тот, что предназначался для правой руки, агент приложил его чуть выше запястья и безрезультатно старался собрать всю широкую ткань рукава внутри, услышав, как створка двери снова открылась. — Я же сказал, что скоро подойду, — тихо произнёс он, раздражённо сминая скользкий шёлк, стараясь запихнуть его под кожаную пластину. — Сказал кому? — Минхо плотно закрыл за собой дверь, поймав удивлённый взгляд парня. — Хёнджину, — устало ответил тот, возвращая внимание к наручам, — он торопил меня. Пальцы техника никак не могли справится с шёлком, а сам Джисон начинал злится на себя и вещь, тихо ругаясь. Заместитель вздохнул и подошёл ближе, мягко сжимая пальцы на предплечье и доворачивая Джисона к себе лицом, отведя его руку, держащую наруч, в сторону. Хан бросил на него хмурый взгляд, но Минхо был сосредоточен только на ткани, собирая её осторожными складками у запястья, кажется не собираясь читать морали или успокаивать техника. Когда широкий рукав аккуратными складками обхватил запястье, Линоу сжал его пальцами и, подтянув ближе ладонь парня, держащую кожаную пластину, уложил в неё его руку. — Начни застёгивать с дальнего края, — кивнул он, перехватывая пластину второй ладонью, чтобы дать Джисону свободу действий. Хан поджал губы и, нахмурившись, натянул первое кожаное крепление, доводя ремень до короткого штырька с круглой головкой и насаживая его через специальную прорезь. Пальцы парня скользнули к следующему, повторив те же действия, а затем взялись за последний, случайно задев пальцы Минхо, всё так же обхватывающие запястье. Джисон остановился, подняв на него взгляд, но, не получив никакой реакции в ответ, не стал ничего говорить, застегнув последний ремень, стараясь быть осторожнее. Линоу отпустил его и, так и не взглянув в лицо, коротко наклонился к столу, беря второй наруч и подавая его агенту, второй рукой уже взявшись за его левое запястье. — Я не просил мне помогать, — бесцветно произнёс Хан, позволяя поднять свою руку, слишком безразлично наблюдая за действиями парня. — Словами нет, — отозвался Минхо, уже начав собирать ткань. — Я просто увидел, что тебе тяжело, — его спокойный взгляд под веером длинных ресниц был сосредоточен лишь на нежной ткани. — Так же как и всем, — сдавленно прошептал Хан, отвернув лицо с задрожавшими губами. — За эти три дня мы все пролили не мало слёз, — со вздохом произнёс Минхо, — может, этого достаточно, чтобы проститься? — Когда умер Уджин, — техник с трудом сдержал всхлип, — тебе хватило трёх дней? Пальцы агента остановились. Он медленно поднял голову, пронзая взглядом чужой профиль лица. — Он жив, — произнёс агент. Джисон, крупно вздрогнув всем телом, испуганно повернул лицо. — Он жив, — мягко повторил Минхо, не сводя с него взгляда, — в моих воспоминаниях. И всегда будет жив там, — агент забрал из рук техника второй наруч, приложив его к руке, прихватив пальцами ладони, державшей собранную ткань, и стал затягивать ремни. — Странно говорить о таком, но, когда я вспоминал об Уджине, я помнил не его лицо или слова. Я помнил лишь свои чувства в тот или иной момент. Джисон шмыгнул носом и поджал губы, постаравшись контролировать слезливую дрожь. — Я отпустил его, когда вновь вернулся к работе, и уверен, что ты, со временем, тоже отпустишь старого друга, сохранив в памяти свои светлые чувства, — Линоу мягко улыбнулся, не отпуская руки парня с уже застёгнутой пластиной. — Я так благодарен за его доброту, — Джисон накрыл глаза ладонью и низко опустил лицо, сдавшись горю. Минхо шумно вдохнул и сделал полшага вперёд, скользнув рукой вверх и притянув его к себе, крепко обнимая за плечи, позволяя уткнутся горчим лбом в свою шею. Агент прижался щекой к его виску и прикрыл глаза, ощущая острую потребность защитить парня от всего, что может ранить его нежную душу.

***

Чан, облачённый в чёрный ханбок, вошёл на платформу, где стояли лишь четверо из его подчинённых. Чонин и Сынмин обсуждали что-то с Чанбином, а Хёнджин, стоящий рядом с ними, был погружён в мысли и заметно волновался снова кусая свои губы. — Директор, — Чонин первым обратил внимание на вошедшего, — вы отлично выглядите, — он расплылся в улыбке. Все ханбоки агентов отличались друг от друга деталями и тканями. Длинная нижняя рубашка и штаны Чана были из плотной грубой ткани, а верхнее платье без рукавов, сделанное из кожи, доходившее лишь до середины бедра, было прихвачено широким поясом с длинными свободными концами, на которых была совсем небольшая вышивка. В отличие от остальных агентов его ханбок был достаточно прост и, больше чем у других, походил на доспехи древнего война Хваран. — Джисон и Минхо здесь? — глянув в открытые двери большой капсулы, ожидавшей их у края мраморной платформы, Чан подошёл ближе. — Хан одевается, — ответил Хёнджин, сжимая руку на рукояти меча. — Ему нужно время. Ханбок мечника был, пожалуй, самым изящным: шёлковые рукава его турумаги, доходящие до локтей, длинным срезом ткани, опускались вниз до бёдер, а широкие полы платья, напоминающие кимоно, почти касались платформы. Рукава и полы были осыпаны вышивкой, словно летящими лепестками, а к внутренним краям на груди была пришита тончайшая серебряная кайма. — Я видел, как заместитель входил к нему, — подал голос Сынмин, — надеюсь, он приведёт его в чувства. Ханбок парня был строгим. Его нижняя рубашка не имела тех же свободных рукавов, что у других агентов, наоборот, они были прямыми, так же как и его турумаги из тяжёлой и плотной ткани, доходившей до середины голени длинными лоскутами одной ширины с прямым срезом по нижнему краю. На груди платья была крупная вышивка, скрытая с левой стороны кожаным, чёрным нагрудником для стрельбы из лука. На правой ладони парня была надета мягкая, кожаная полуперчатка, закрывающая лишь указательный и средний палец, уходя косой полосой в небольшой браслет, а на левой руке с внутренней стороны - крага из плотной кожи. — Не будь жесток, Сынмин, — холодно отозвался Чанбин, глянув на младшего, — мы все скорбим по-своему. Турумаги Чанбина тоже было длинным и без разрезов, запашные края шёлковой ткани были расшиты нитью и завязаны под правыми рёбрами, свободно спадая ниже и струясь по ногам, а широкие свободные рукава платья украшали витые серебряные ленты. — Я схожу за ними, — кивнул Чонин, бросив укоризненный взгляд на напарника. Верхнее платье парня было коротким, совсем немного прикрывая бёдра, выглядывая из-под широкого пояса состоящего из расшитой прозрачной ткани и полос кожи сверху и снизу от вышивки. Рукава турумаги, как наплечники выступали с тела, заканчиваясь лентами серебра, а рукава нижней рубашки от запястья до локтя были подвязаны той же прозрачной тканью с вышивкой. — Мы готовы ехать, — до слуха агентов донёсся голос Минхо, и через мгновение уже сам агент вышел на платформу. Его рубашка имела такие же прямые рукава, как у Сынмина, вот только его пальцы и ладони были обмотаны тонкими кожаными лентами, поднимаясь вверх почти до самых локтей, и такие же ленты опутывали голени, доходя до колен. Безрукавное верхнее платье с большими полукруглыми разрезами, на талии было прихвачено тонким кожаным поясом, а по нижнему краю, едва доходящему до коленей, расшито крупными цветами и обработано тонкой тесьмой. Джисон шёл прямо за ним, выглядя уже менее потерянным, но покрасневшие глаза всё же выдавали его скорбь и её тяжесть. — Церемония скоро начнётся, мы ведь не хотим опоздать? — произнёс Минхо, уверенным шагом проходя мимо коллег и скрываясь в капсуле. — Хан, — Чонин подошёл к нему и обеспокоенно сжал предплечья, заглядывая в лицо техника, — я могу дать тебе успокоительное, пока мы здесь. Оно поможет, — с искренней заботой произнёс младший. — Я в порядке, — слабо улыбнулся Джисон, — но, должно быть выгляжу совсем плохо, да? — он горько усмехнулся, чувствуя, как горят веки. — Тебя спасает водостойки консилер, — улыбнулся Хёнжин подходя к ним ближе и, мягко улыбаясь, похлопал парня по плечу, — ты не ошибся, когда просил меня помочь. Техник облегчённо рассмеялся, и в сопровождении друзей прошёл к капсуле, в которую уже сел и Сынмин. — Закрывай, Чанбин, — кивнул Директор, отступив на пару шагов. Хакер, впервые за долгое время, надевший линзы, активировал кольца, повесив перед собой голографической экран с программой безопасности. Нажав несколько кнопок и подтвердив команду голосом и сетчаткой глаза, он запустил протокол. Весь штаб за пределами платформы охватила темнота, из раскрывшейся ниши мраморного потолка появилась огромная стальная стена, мерно опускавшаяся своим широким основанием. — Это точно не система «умный дом», — Сынмин удивлённо наблюдал за скользящей вниз сталью. — Протокол безопасности, — произнёс Минхо, тоже наблюдающий за процессом. — На самом деле то, что мы видим, лишь малая часть. Если возникает угроза проникновения, агенты обязаны запустить протокол «Саркофаг» и тогда огромная коробка из полуметровой стали опускается на всё пространство штаба, закрывая его и снизу и сверху. Электричество отключается, лифты останавливаются, а в ателье блокируются все потайные двери и доступ к нашим кабинетам. — Звучит надёжно, но жутко, — признался Чонин. — Ещё ни разу в истории агентства этот протокол не использовали из-за проникновения, — улыбнулся Минхо, — сейчас это вынужденная мера, так как Змеи знают о смерти Ли Ёнбока и могут попытаться попасть в штаб, понимая, что мы все покинем его для похорон. — Если бы я работал на Змей, то выбрал бы Академию, а не штаб, — бесцветно произнёс Сынмин, — больше беззащитных целей и сопутствующего урона. — Хорошо, что ты работаешь на нас, — Чан, вошедший в капсулу, с улыбкой похлопал парня по плечу, а до слуха агентов донёсся гулкий звук стыковки стены с полом платформы. — Нападение на Академию, это прямое объявление войны, — Чанбин тоже покинул платформу, присоединившись к коллегам, — Сереные Змеи боятся действовать открыто и знают, что даже самый неподготовленный из наследников крови Хваран может быть опасен, ведь Рю Тоюн когда-то сам был одним из них. — Давайте на пару часов оставим рабочие разговоры, — попросил Чан, обведя коллег тяжёлым взглядом, — и достойно простимся с нашим другом. Агенты согласно кивнули, капсула закрыла свои двери и скользнула в тоннель, набирая скорость.

***

За несколько часов до начала церемонии над Академией зависли плотные белые облака, проходившие слишком низко над горами, укутывая сад серой вуалью тумана. Траур, объявленный три дня назад, отменил все занятия до окончания похорон, и учебные коридоры опустели, застыв в скорбной тишине. Работники и преподаватели тщательно готовились к церемонии, и, хотя некоторые из них даже не знали мужчину лично, верные традициям, они скорбели о нём вместе с Магистрами и агентами. — Что это? — Феликс, вышедший в сад с оставшимися нандо, Ёнджуном и группой ребят его возраста, восхищённо распахнул глаза. Землю, камни и даже пруд укрывал ковёр белых лепестков. Лёгкий ветер поднимал их и, увлекая в свой танец, кружил в воздухе, то подбрасывая выше, то оставляя отдыхать, находя себе следующего партнёра. — Одна из традиций, — ответил Ёнджун, шедший рядом, — белая хризантема в Корее является символом траура, поэтому, в день похорон агентов, весь сад засыпают её лепестками. — Это символ наших слёз, пролитых по Великим Учителям и всем их павшим наследникам, — добавил Уён. — Сегодня будет много ритуалов и символов, не стесняйся, если не сможешь чего-то понять, мы с Ёнджуном поможем разобраться, — парень похлопал друга по плечу. Всех учеников Академии выстроили по двум сторонам от прохода в саду, ведущего к галерее, тоже украшенной белыми цветами. Ближе к ней стояли младшие курсы, затем средние, старшие и, наконец, выпускники среди которых оказался Феликс. Парень впивался взглядом в чёрный закрытый гроб, стоявший под крышей прямо напротив ступеней. Рядом с ним не было ни фотографии, ни таблички с именем, лишь пустой коридор и траурный ковёр цветов под глянцевым деревом с серебряными ручками. Эта картина навевала дурные мысли, заставив Феликса невольно задуматься о том, что и его отца, наверняка, хоронили так же - без имени, без даты, без родственников. В одиночестве. — Где его похоронят? — Ли коротко взглянул на Ёнджуна, стоящего слева. — В Корее принято кремировать умерших, — ответил тот, не сводя взгляда с галереи. — Я знаю, что на нижних этажах есть колумбарий Хваран, где покоится прах всех наследников, но входить туда можно только агентам. — На урнах с прахом есть настоящая информация? — парень нервно сглотнул. — Боюсь, что ты вряд ли сможешь найти там что-то об отце, — Ёнджун положил руку на его плечо и коротко сжал ладонь, понимая для чего Феликс расспрашивает его. Это откровение отдалось неприятным зудом в горле, Ли смог только коротко кивнуть другу, опустив глаза и поджав губы, постаравшись справиться с напряжением. По саду пронёсся раскат гонга. Магистры Чонин и Сынмин вышли из коридора галереи и, трижды низко поклонились усопшему, после чего подошли ближе к периллам. Магистр Чонин, нынешний Директор Академии обязанный вести все церемонии, обвёл взглядом ровные ряды учеников, приветственно-коротко кивнув преподавательскому составу, стоявшему рядом с младшими студентами. — Великий Учитель Ли Ёнбок - первый дипломат среди Хваран, — его голос отдавался эхом в затихшем саду. — Легенды сохранили до наших дней истории о его доброте к людям, о его верности братьям, его стойкости перед лицом врага и смелости перед людской злостью и жестокостью. Его полем битвы была не земля, а человеческие умы и сердца. Его подарками всегда были объединение и понимание, а судьбой - нести мир всюду, где ступает его нога. Наследник Ли Ёнбок был достойным человеком, с ясным, глубоким умом, чутким и открытым сердцем. Он следовал «путём Солнца и Луны» многие годы, верно храня тайны своей истории и крови, отважно оберегая будущее и уважая прошлое. В этот траурный день, следуя примеру Великих Учителей, агенты Хваран сложат своё оружие в память о друге, чтобы проводить его в последний путь, — после этих слов все ученики повернулись лицом к тропинке, ведущей сквозь сад. — Хваран Бан Чан, — объявил Магистр. Феликс, как и все остальные, повернул лицо к началу тропинки, быстро найдя взглядом чёрную фигуру парня, появившуюся между рядов. Чан был мрачен и смотрел только вперёд, кажется, злясь всё сильнее с каждым новым шагом. Он нёс на вытянутых руках увесистый молот с чернённым рисунком металла, от которого тянулось древко длинной, оплетённой кожей и лентами, ручки, а поверх плоской, обращённой вверх грани оружия лежал большой и пышный цветок хризантемы с загнутыми внутрь лепестками. — Почему молот? — прошептал Феликс, коротко обернувшись на Ёнджуна. — Он означает силу, — отозвался тот, провожая взглядом идущего, — а так же является символом Академии, которую построил первый Учитель. В конце своего пути Чан свернул влево и остановился перед галереей, повернувшись лицом к ученикам, плотно стиснув зубы, глядя чуть выше голов студентов. — Хваран Ли Минхо. Линоу шёл между рядов, неся на вытянутых руках простой деревянный шест пон, прижимая к нему пальцами белый цветок с прямыми, тонкими и острыми, длинными лепестками. Лицо агента было спокойным, он напомнил Феликсу шаолиньского монаха, мягко и бесшумно ступавшего по белой тропе. Минхо не был зол, не был печален, казалось, он сумел абстрагироваться от всего, что его окружает, глубоко погрузившись в свои собственные мысли, но это не означало, что заместителю безразлична смерить коллеги. Феликс видел это в его взгляде, в том, как затянутые пеленой мыслей, тёмные глаза не сходили с гроба. — Боевой шест, как символ его навыков в единоборствах, — шепнул Уён, чуть повернув лицо к другу, а Ли растерянно кивнул ему в ответ, выныривая из размышлений. — Хваран Со Чанбин, — когда Линоу завершил путь и встал с правой стороны от лестницы, объявил Магистр. Феликс ещё не был знаком с ним и, заинтересованно вытянув шею, постарался рассмотреть идущего. Агент показался Феликсу очень большим. Не смотря на невысокий рост и широкое платье, рельеф мощных рук хакера и его широкие плечи отчётливо угадывались под чёрной, свободной тканью. Чанбин шёл сквозь ряды учеников, держа на раскрытых ладонях, древнюю книгу в толстом кожаном переплёте, поверх которой лежала ещё одна хризантема, частые лепестки которой были одной длинны, из-за чего соцветие напоминало пушистый шар. Агент хмурил брови, впившись взглядом в гроб на галерее, и плотно сжимал губы, тщетно отгоняя мысли о мести, посещавшие его голову. Чанбина нельзя было назвать чувствительным, но и сухим человеком он никогда не был. Пусть он редко покидал пределы своего кабинета, чтобы отправится на миссии, это не означало, что он подготовлен хуже, чем любой другой агент, и, если бы сейчас перед ним оказался тот, кто виновен в смерти Ли Ёнбока, Со с лёгкостью смог бы убить его ветхой книгой, которая лежала в руках. — Хваран Хван Хёнджин. Феликс, резче чем следовало, повернул голову к началу строя и привстал на носочки, ожидая его появления. Хёнджин в своём длинном ханбоке, казалось, плыл по тропе. Длинные полы платья вздымали лепестки, которые шлейфом провожали его мягкие шаги, то и дело сливаясь с изящным рисунком вышивки, будто оживляя её. Передняя часть волос парня была собрана наверх и свёрнута в небольшой пучок, закреплённый тонкой спицей с ястребом, а задние свободные пряди рассыпались по плечам. Агент нёс в руках меч без ножен, держа острейший клинок на раскрытых ладонях и придерживая пальцами утончённый белый цветок. Феликс понимал, где находится, но не мог заставить себя перестать любоваться им. Глядя на его спокойное лицо и сосредоточенный взгляд, направленный только вперёд, парень понимал, что Хёнджин не сможет увидеть его среди толпы, но искренне желал, чтобы это случилось. Надежда на разговор со своим спасителем после окончания церемонии, появилась в голове короткой мыслью и тут же теплом разлилась в груди, против воли и приличий вызывая на лице улыбку. Хёнджин подошёл к ступеням, повернул направо и, пройдя мимо Минхо, остановился рядом, тоже развернувшись к ученикам. Теперь агент был слишком далеко, а Феликс, скрытый за сотней лиц других учеников, тихо вздохнул, зная, что Хван не сможет его рассмотреть и вряд ли станет делать это сейчас. — Хваран Хан Джисон. Парень ступивший на тропу нёс цветок пропустив тёмный стебель с листьями через пальцы. На его раскрытой ладони находилось большое, необычное соцветие, в форме полусферы из коротких и широких лепестков, обрамлённых более длинными лепестками по нижнему краю, напоминая форму солнца. Во второй руке агент нёс срез необработанного камня с фиолетовыми, голубыми и зелёными оттенками цвета. — Что это? — Феликс похлопал стоящего перед ним Уёна по плечу. — Это флюорит, — пояснил тот, — волшебный камень, который наделяет тайными знаниями и помогает усиливать сверхъестественные способности. Его выбрали символом для гениального ума Великого Учителя. После утреннего разговора, Хан, впервые участвовавший в церемонии, держал себя в руках, как мог. Он сохранял спокойное выражение лица, но воспалённые глаза и нервно поджимающиеся губы, всё же выдавали его настоящие чувства, которым он никак не мог уступить на глазах у сотен учеников академии. Техник отчаянно держался за мысль о том, что где-то в этой толпе стоит Феликс, которого Хан не хотел заставлять беспокоится. Ему было достаточно беспокойства Минхо, который провожал его взглядом до тех пор, пока ещё мог скрыть это от присутствующих. — Хваран Ким Сынмин. — Я надеюсь он приятнее, чем Магистр? — Ёнджун чуть наклонился к Феликсу. — Не знаю, — шепнул тот в ответ, — я никогда его не видел. Сынмин шёл по тропе, держа на вытянутых руках лук и колчан в котором, среди стрел с чёрными перьями, лежал белый, нежный цветок. Парень был холоден и спокоен, сохраняя осанку и, чуть подняв подбородок, смотрел вперёд, однако, от него не ощущалось того же ледяного шлейфа жёсткости, как от их Магистра, и, от чего-то, эта мысль успокаивала Феликса, следящего за агентом со своего места. Этот парень явно старался сохранить лицо, выглядеть достойно под строгим взглядом своего предшественника, и оттого моргал слишком часто, не давая слезам ни малейшего шанса на появление. — Хваран Ян Чонин. Последний агент, ступивший на тропу, держал в руках чёрную шкатулку с изящной мозаикой маннехва поверх которой лежал простой, некрупный цветок хризантемы с желтоватыми лепестками в середине соцветия, издалека чем-то напоминая обычную ромашку. Глаза парня покраснели и, когда он проходил мимо, Феликс заметил отблеск слёз, проступивших и готовых вот-вот сорваться с ресниц. — Что лежит в шкатулке? — чувствуя к нему бесконечное сострадание, Ли немного повернул голову к Ёнджуну, не спуская взгляда с агента, который был явно младше не только остальных Хваран, но и самого австралийца. — Медицинские инструменты, акупунктурные иглы, мази и компоненты для отваров - традиционный набор лекаря древности, — ответил друг, тяжело вздохнув, тоже сочувствуя парню. Из всех агентов лишь Чонин и Хан видели, как сильно пребывание в воде исказило черты лица Ёнбока, лишь они видели на его теле следы пребывания в плену у Змей и единственные, глядя на гроб, точно знали, что скрыто внутри. Ян подошёл к ступеням, остановился на тропе и повернулся, плотно сжав дрожащие губы, утешая себя мыслью о том, что большая часть учеников, стоявших перед ним в туманном, белом от лепестков саду, никогда не увидят того же, что он сам. Преподаватели академии кивнули нескольким ребятам, стоявшим в первых рядах. Семеро робких мальчишек, многие из которых едва доставали макушкой до плеч агентов, несмело выстроились перед ними и, после низкого поклона, подняли головы, со смущением и восторгом глядя в их лица. Агенты разом смягчились, смотря на юных ребят. Каждый из них вдруг почувствовал, что готов доверится своей судьбе, готов сражаться и умереть, точно зная, что на их место придут другие. Десятки и сотни лет их имена будут передаваться наследникам. Десятки и сотни лет наследники будут поднимать их оружие и продолжать их битвы. Десятки и сотни лет их вклад будет расти и приумножаться. Десятки и сотни лет жертва каждого из них не будет напрасной. Так было и так будет. Не сдержав мягких улыбок, Хваран отдали символы бессмертных имён в руки мальчишек, оставив себе лишь траурные цветы с тёмными стеблями. — Проститесь с другом, — кивнул Магистр Чонин, когда младшие ребята вернулись на свои места. Агенты Хваран поднялись на галерею и, единым движением, опустившись на колени, склонились перед гробом, добавив свои цветы к его основанию. Ученики Академии тоже поклонились. Агенты выпрямились и, нестройно поднявшись, поклонились ещё дважды, так же как и вся Академия. После этого все, кроме Чанбина, отошли в сторону, оставаясь лицом к гробу. Магистр Сынмин подал хакеру небольшую флейту тансо, и тоже повернулся к останкам бывшего коллеги, как и Магистр Чонин. Бин подошёл к краю ступеней, встав боком к ученикам, и коротко облизнул губы, глубоко набрав в грудь воздух. Парень коснулся флейты, и над садом разлилась тонкая, печальная мелодия, которую Феликс уже слышал несколько дней назад. Хрупкие звуки разносились с поднявшимся ветром, скользили вместе с потревоженными лепестками, поднятыми в воздух, плыли на них над головами учеников и хрупко разбивались о шум ветвей и шорох потревоженных трав. Серая пелена облачного тумана, повисшая над садом, стала светлеть, ветер прогонял с гор навалившиеся на них тучи, и несмелые золотые лучи обеденного солнца стали пробиваться сквозь них, прогоняя грусти и боли, возрождая в сердцах надежду. Чанбин, коротко прервавшись, сделал новый вдох, а остальные агенты шагнули ближе, бесшумно обступив гроб. Под мелодию прощальной песни, они взялись за его ручки и подняли, словно тот ничего и не весил. Магистры открыли им двери вглубь коридора, и Хваран внесли в них гроб, медленно скрываясь внутри. Чанбин, продолжая играть, последовал за ними и, даже, когда Магистры закрыли двери, тонкий плачь флейты ещё доносился до слуха, постепенно угасая в стенах Академии.

***

— Ваши занятия возобновятся с завтрашнего дня, — произнёс Магистр Чонин, останавливаясь перед прудом, тёмная вода которого была укрыта лодочками лепестков. Четверо нандо, после окончания похорон следовавшие за ним, тоже остановились, выстроившись в линию за спиной мужчины, внимательно слушая его. — Поскольку из-за подготовки к церемонии мы выли вынуждены были прервать процесс обучения, вы потеряли три дня, — повернувшись, произнёс мужчина, — но, в нынешних условиях, мы не можем отложить испытание. Посоветовавшись с Магистром Сынмином, я принял решение изменить привычную последовательность отбора. Задание по обработке информатора обычно является последним перед финальным испытанием, но для вас оно станет следующим. В оставшиеся четыре дня я дам вам все необходимые психологические приёмы, а Магистр Сынмин продолжит углублённую военную подготовку, и в конце недели уже будет проведён следующий этап отбора. Нандо коротко кивнули, а взгляд Чонина упал на Феликса, который не отрывал глаз от лепестков на воде, не в силах видеть лицо мужчины. — Это вся информация, которой я хотел с вами поделиться, — кивнул Магистр. — Вы можете быть свободны, увидимся на завтрашних занятиях. Нандо вежливо поклонились и уже обернулись, чтобы проследовать в комнаты. — Феликс, могу я поговорить с тобой? — Чонин сделал полшага вперёд. Ли остановился, нахмурившись и поджав губы, но поворачиваться не стал, подождав пока остальные отойдут подальше. Уён, уловив волнение друга, несколько раз обернулся, прежде чем скрыться за деревьями. Нандо глубоко вздохнул и, сохраняя выправку развернулся к Магистру, всё так же не глядя в лицо мужчины. — Ты обижен на меня, я понимаю, — выдержав паузу усмехнулся тот, жестом подзывая парня к себе, — не легко слышать то, что я сказал. Особенно не легко слышать такое от человека, которому, я надеюсь, ты доверяешь... Однако, я верю, что ты знаешь - я не стал бы говорить этого, если бы не доверял и тебе, — Чонин мягко улыбнулся. — Вы сказали, что я не стану агентом Уджином, — Феликс подошёл слишком близко и остановился рядом с мужчиной, оказавшись к нему боком, удерживая взгляд на глади воды, и стараясь сохранить тон голоса ровным, — и при этом не освободили меня от отбора. Мне сложно понять, почему вы заставляете меня участвовать в заранее определённом испытании: ради опыта или ради забавы? — не сдержавшись парень метнул в мужчину злой взгляд и тут же вернул лицо к пруду, поведя плечами, прогоняя выражение неприязни. Чонин тяжело вздохнул, развернув тело к пруду, устремив взгляд куда-то на другой берег и немного помолчав, кажется не собираясь отвечать на вопрос ученика. — Ли Ёнбок был моим другом, — наконец произнёс он с тихим, печальным вздохом, — я ждал его в рядах Магистров и молился, чтобы его пропажа закончилась иначе. — Я соболезную вашей утрате, — смягчившись, произнёс Феликс, решив, что сегодняшний день меньше всего подходит для неприязни и выяснения отношений. — Не утрата страшна, — покачал головой мужчина, — а то, что за ней последует. Агентство нуждается в новых людях, пока мы соблюдаем традиции и обряды, — Чонин задумчиво нахмурился. — Дань уважения к мёртвому не может быть превыше жизней людей, так ведь? — Я не понимаю ваших намёков, — парень повернулся к нему, внимательно всматриваясь в лицо, явно чувствуя обеспокоенность Магистра. — О чём идёт речь? — Твой наставник будет ожидать тебя на станции в городе, — произнёс Чонин, в очередной раз проигнорировав вопрос, — спускайся на платформу, капсула отправит тебя к нему. — Вы исключаете меня? — ровный голос сквозил холодом, а брови хмурились. — Ни в коем случае, — резко произнёс мужчина, повернувшись к ученику. — Минхо попросил разрешения провести с тобой время, чтобы поддержать, и я разрешил ему, понимая, что тебе это будет полезно, — Магистр мягко улыбнулся, а его взгляд стал привычно спокойным. — Надеюсь, в итоге вы оба поймёте, что я никогда не желал тебе зла или поражения, — Чонин похлопал его по плечу и, заложив руки за спину, направился куда-то вглубь сада, прокладывая собственную тропу по белым лепесткам. — Не думаю, что такое возможно, — тихо отозвался Феликс, провожая его взглядом. — Я не могу дать ответы на твои вопросы, — произнёс Минхо, уже одетый в белоснежную рубашку без галстука, скрытую под укороченным пиджаком, и широкие матово-чёрные брюки. — Мотивы Директора Академии неочевидны, но, кажется, он знает больше чем говорит. Гораздо больше. Двое парней шли по одной из главных улиц Сеула. Людей в будний день было уже не так много, как в обед, но достаточно мало, чтобы Минхо и Феликс привлекали взгляды, не имея ни малейшей возможности затеряется в толпе. Младший, покинув Академию впервые после испытания, наслаждался шумом города и видами современных зданий с вывесками и баннерами, вот только отсутствие на улицах растений отчего-то вызвало в нём чувство грусти. Должно быть после великолепия сада Академии, он не мог привыкнуть к серости бетонных улиц без единого намёка на присутствие свежести природы. — Так куда мы идём? — притормозив у светофора, парень глянул на стоящего рядом наставника. — Я ведь обещал тебе смену причёски, — улыбнулся Минхо, — тем более, что задание соблазнения перенесли на две недели вперёд. — Чонин назвал это иначе, — удивился парень. — Обработка информатора? — агент коротко усмехнулся. — Это звучит солиднее, но встречи с информаторами редко бывают по их инициативе, а узнать то, что тебе нужно, при этом не раскрыв себя можно только внушив другому человеку доверие. — А флирта будет достаточно? — уши Феликса покраснели, когда парень представил, что ему предстоит. — Заходить дальше ведь не всегда обязательно? — Только секс вызывает доверие, — отчего-то помрачнев, отозвался Минхо. — После удовлетворения, люди становятся более откровенными и думают что, раз они обнажили тело, то можно обнажить и сердце, поделившись тем, что сильнее болит. — Представить сложно, — смутился младший, нервно потерев предплечье с бандажом, скрытым под серой кофтой. — Спроси у Хёнджина, как это бывает, если увидишь его в ближайшее время, — кивнул Минхо и, среагировав на разрешающий свет перехода, шагнул вперёд, увлекая за собой Феликса. Здание к которому они подошли было стильным, обшитым снаружи белоснежными пластинами, которые разбавлялись большим количеством панорамных стёкол с голубовато-небесным отливом стекла. Салон, находящийся внутри, был таким же белым и светлым - воплощение минимализма и чистоты, эстетика которых была подчёркнута элегантным геометрическим декором в чёрно-серебряной гамме. На первом этаже было полно людей: парни и девушки сидели в креслах парикмахеров и гримёров, персонал был занят работой, тут и там шумели фены и остро щёлкали ножницы. Девушка хостес, встретившая парней, сразу же проводила их на второй этаж, в отдельный просторный кабинет, где их уже ожидала целая команда. Удивлению Феликса, ни разу не бывавшего в подобных местах, не было предела. Девушки-стилисты, подвели его к креслу перед большим зеркалом и столом под ним, где уже стоял целый чемодан миниатюр декоративной косметики, лежал какой-то странный, небольшой аппарат на мягкой подложке, разные баночки с какими-то кремами и гелями и разнообразные по фактуре и цвету ткани, сцепленные между собой толстым кольцом. Феликс и без того чувствовал себя некомфортно, но особенно неловко стало, когда стилист, усадив его в большое белоснежное кресло, стала рассказывать ему о его же волосах, хвалить черты лица, подсказывая, как их подчеркнуть, и спрашивать о его пожеланиях. — Я не знаю, — смутился тот, глянув сквозь зеркало на своего наставника. — Есть какие-то правила на этот счёт? — Делайте, всё, что считаете нужным, — улыбнувшись, кивнул Минхо, опускаясь в уютное кресло рядом с журнальным столиком на котором уже стоял изящный бокал с холодным кофе, — считайте, что ему предстоит работа в очень модном месте. Стилист вежливо склонила голову, приняв разрешение, и, укрыв парня брендированной пелериной, выдвинула тележку с парикмахерскими инструментами. Путь к новому образу оказался долгим и странным. Волосы Феликса бесконечно мыли, мазали какими-то бальзамами и масками, а ещё заворачивали всё это фольгу, пока другая девушка измеряла аппаратом состояние его кожи, подбирала ему косметику и уход, а третья прикладывала к шее разные лоскуты цветной ткани, объясняя что-то о цветотипах и сезонах. Сперва парень старался обращать внимание на всё и запоминать то, что ему говорят, но очень скоро сдался, решив, что обязательно разберётся с этим всем после, а если нет, то спросит у наставника - в конце-концов это была его инициатива. Феликс не знал сколько именно времени провёл в салоне, но, после очередного мытья головы заметил, что за окном уже потемнело, а улицы осветились фонарями и яркими вывесками. Уже после стрижки парню не дали толком рассмотреть новую причёску, тут же передав в руки визажиста. Кажется из них двоих настоящее удовольствие от процесса получал только Минхо, который весь вечер читал какую-то книгу и иногда усмехался, пока его подопечного часами водили по комнате.

***

После церемонии Хёнджин, как и остальные агенты, вернулся в штаб и, сменив ханбок на привычный костюм, занялся работой, чтобы прогнать грустные мысли. Джисон забаррикадировался в лаборатории, с головой погрузившись в расшифровку книги и обложившись своими записями, сделанными в течении всех ночных и дневных дежурств, настойчиво попросив не мешать ему и, для полной уверенности, включив матовый режим бокса. Хван был уверен, что шифр в книге уже не важен, но спорить с другом не стал, зная, что это его способ сбежать от грусти. У самого же агента способ побега был другим. Переодевшись и вернувшись в штаб, парень подошёл к своему столу, сняв со спинки стула халат, оставленный здесь почти неделю назад, и быстро надев его поверх атласной белой рубашки, дополненной массивным колье и цепочками с подвесками разной длинны, ткань которой скрывалась под поясом зауженных чёрных брюк. Хёнджин уже забыл, когда последний раз садился за свой стол и занимался простой работой: рисовал эскизы, создавал болванки украшений для выплавки или макеты для разработок Хана. Вздохнув, агент выдвинул ящик и достал большую тетрадь в жёсткой синей обложке, принимаясь страница за страницей восстанавливать в памяти над чем работал в прошлом месяце. Он нашёл эскиз нового корпуса ручки в который Джисон, помимо яда, хотел поместить стержень чернил с гамма-частицами для отслеживая важных документов или для шпионажа, капсулу сжатого азота и небольшое алмазное сверло. Хван долго ломал голову над тем, как расположить всё это не превратив ручку в подобие гранатомёта, но, в итоге, справился, хоть бывший Директор Ёнбок и забраковал этот проект. На десятке следующих страниц были только эскизы украшений: кольца, запонки, зажимы для галстука, подвески и серьги. Их было так много, что сам агент уже успел забыть, какие украшения в итоге добрались до полок ателье, а какие остались лишь на бумаге. Следом за старой коллекцией вновь были эскизы оружия, спрятанного в аксессуарах: новая, более изящная версия стандартного кольца-печатки с шокером, браслет с бусинами, наполненными усыпляющим газом и дымовой завесой, вытрезвляющий кулон и взрывные запонки. Все эти разработки успешно прошли тесты и были введены в работу, кроме запонок, оказавшимися слишком уж мощными из-за большого количества CL-20 в заряде. Дальше было несколько листов с эскизами, которые были перечёркнуты или помечены вопросами - тот самый период, когда мечник растерял всё вдохновение, срастаясь выжать из себя хоть что-то для нужд ателье. А после них сразу семь листов с набросками украшений, вдохновлённых Феликсом. Сынмин был прав, первые и последние эскизы сильно отличались друг от друга, так что Хван взялся за работу, ещё пытаясь решить будет это две мини коллекции или же стоит объединить их общей темой. Так агент провёл за столом почти весь день, он дополнял или перерисовывал модели, спроектировал несколько голограмм, чтобы понять возможно ли выплавить особо сложные украшения, и в итоге, выбрав несколько эскизов для болванок, решил подняться в ателье, чтобы проверить нет ли похожих аксессуаров в прошлых комплектах. Агент забрал со стола эскизную тетрадь, снял халат, тут же оправив нежную ткань рубашки, и прошёл к лифту, совсем скоро уже оказавшись в скрытой нише третьей примерочной. Сдвинув зеркало в сторону, он вошёл в комнату и, коротко обернулся на автоматически закрывающуюся пластину, ловя и рассматривая своё отражение: усталость лица выдавали покрасневшие от линз и напряжения последних дней глаза, да и опущенные уголки губ, и едва заметная морщинка между бровей намекали на не самый дружелюбный настрой. Нервно оправив чёлку, выбившуюся из пучка, всё ещё скреплённого шпилькой с ястребом, парень прижал эскизник к груди и вышел в вестибюль, направляясь к полкам с украшениями у витрины, пройдя лишь пару шагов. В уже закрытом ателье был посторонний. Блондин в серой кофте с рваными краями и стилизованными дырами распустившейся пряжи, стоял перед манекеном одетым в удлинённый фрак, полы которого разрезами спускались до колен, а от пуговиц к плечу тянулись цепи разной толщины, уходя под расшитый кристаллами погон. — Прошу прощения, — натянув на лицо вежливую улыбку, агент шагнул ближе, опустив и крепче сжав эскизник пальцами, — мы уже закрыты. Я могу вам чем-то помочь? Блондин обернулся. В первое мгновение он выглядел удивлённым, а в следующее уже широко улыбался, торопливо шагая навстречу, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Хван, сохраняя всё то же вежливое выражение лица, внимательно изучал приближающегося посетителя и старался понять, где он мог видеть его раньше. — Не думал, что ты ещё здесь, — парень остановился перед ним, и смахнул со лба упавшие пряди с холодным оттенком золота, а его низкий, приятный голос мягко отразился от ночной тишины помещения. — Феликс, — выдохнул Хёнджин шагнув вперёд и, обхватив его руками за плечи, обнял, крепко прижимая к себе, зажмурившись от переполнявшего чувства облегчения и радости. — Привет, — ярко улыбнувшись, отозвался тот, обнимая агента в ответ, осторожно скользнув ладонями на его спину. — Откуда ты здесь? — прислушиваясь к запаху салонного ухода, ярко исходившему от волос парня, агент огладил его спину свободной рукой, кажется ещё не веря, что всё это по-настоящему. — Директор Чан вызвал Минхо-хёна, когда тот собирался вернуть меня в Академию, — ответил Ли, куда-то в плечо агента, пахнущее приятной свежестью парфюма. Вспомнив о приличиях, Хёнджин осторожно отстранился, оставив свободную ладонь на предплечье Феликса и осматривая парня с восторженным удивлением. — Ты выглядишь потрясающе! — Ли смотрел на агента снизу вверх с таким чистым восторгом и искренней радостью, что сердце сладко таяло в грудной клетке, не позволяя улыбке покинуть лица. — Это подарок Минхо-хёна, — смутился тот. — Он сказал, что для новой жизни нужен и новый образ. — Он абсолютно прав, — кивнул мечник, — жаль, что это произошло не раньше. С таким цветом мне было бы проще отыскать тебя в толпе учеников. Эта фраза вдруг напомнила Феликсу, что этот день не должен быть таким уж радостным, по крайней мере для агента. — Мне очень жаль, Хёнджин, — улыбка парня постепенно потухла, — прими мои соболезнования. Хван тоже помрачнел, коротко кивнув в ответ и отведя взгляд. А ведь на пару минут ему удалось забыть о тяжёлых мыслях, связанных со смертью друга. Рука агента осторожно отпустила Феликса, тут же нервно сжавшись на эскизнике. — Прости, — заметив, как радость сменяется печалью, Ли почувствовал себя виноватым, — мне не стоило напоминать... — Всё хорошо, — мягко улыбнулся агент, — тебе не за что извиняться. Напряжение постепенно отступало, парни снова смотрели друг на друга, а радость воссоединения заполняла неловкое молчание. — Ты... Расскажешь о своём обучении? — Хёнджин придумал тему для разговора быстрее, чем Феликс, и младший был ему очень благодарен за это. — Две недели позади, значит и два испытания уже пройдены, — агент мягко отступил на пару шагов, галантным жестом указав на диван у кассы. — Если совсем коротко, — парень последовал в ту сторону, нервно накручивая на пальцы нити пряжи, торчащие из декоративной дыры кофты, — на первом испытании я украл машину, а на втором чуть не убил друга, — Феликс опустился на кожаное сидение дивана, оставив Хёнджину место чуть меньшее, чем приличная дистанция. Хван отложил папку на столешницу кассы и сел рядом, повернувшись к нему корпусом, внимательно изучая лицо парня. — Скучать в Академии тебе не приходится, — усмехнулся агент. — А обычные экзамены? Твой корейский стал гораздо лучше. Звучишь более уверенно, чем раньше. — Я уже дважды сдавал обычные экзамены с неплохими для новичка результатами, — улыбнулся Феликс, — а общение с носителями языка сильно помогает в его изучении. — Что ж, надеюсь с устранением цели ты справишься так же хорошо, как и с остальными задачами. — Устранение цели? — Феликсу показалось что на мгновение его сердце остановилось, а затем сильно ударилось о рёбра. — Разве это не следующее испытание? — Хёнджин коротко поднял брови, поняв, что сказал что-то лишнее. — Нет, — парня напугали его слова, раскрывшие секрет следующего задания, которого Ли опасался с самого первого дня обучения, — соблазнение информатора, — произнёс он и тут же опомнился, — обработка! Я имел в виду обработка информатора! Это следующее задание! — блондин почувствовал, как испуг стремительно сменяется смущением. — Вот как, — Хёнджин, довольный услышанным, закинул локоть на спинку дивана и ловко спрятал свою усмешку за пальцами, коротко скользнувшими по губам. — Что ж, если у тебя есть вопросы по этому заданию, я буду рад на них ответить, — он мило улыбнулся, — это ведь моя специализация. — Мы ещё не начали обучение, — не в силах выдержать глубокий взгляд парня, Феликс опустил глаза, снова принимаясь терзать свою кофту, — я не знаю, что именно хочу узнать в этой области, — румянец разлившийся по щекам не поддавался никакому контролю. — Я не настаиваю, — агент подался ближе, осторожно сжав пальцами его подбородок и чуть приподняв лицо, вынуждая вернуть свой взгляд во власть тёмных глаз, — если появятся вопросы, ты знаешь к кому можно с ними прийти, — его голос звучал ласково-приглушённо, растекаясь по телу обволакивающими волнами дрожи. Глаза мечника мягко изучали лицо парня: его распахнутые глаза с дрожащими зрачками, его острые скулы, поблёскивающие лёгкими румянами, его губы, казавшиеся очень мягкими и невинными. — Ты действительно выглядишь великолепно, — скользнув взглядом обратно до зрачков, Хван заметил, что Феликс тоже внимательно изучал его губы, не успев спрятать этого интереса, — жаль, что визажист скрыл твои веснушки, — пальцы отпустили подбородок и скользнули по щеке вверх, мягко огладив скулу костяшками, — они очаровательны. Феликса охватил жар, а пальцы впились в ладони, из последних сил удерживая разум от падения в омут тёмного взгляда. В голове промелькнула мысль о том, что Магистр Чонин не зря назвал Хёнджина искуснейшим любовником. Если одни его слова заставляют тело так реагировать, то что же будет, если Хван начнёт действовать? — Я так и не поблагодарил тебя, — скрыв дрожь голоса за проникновенным шёпотом, парень не мог оторвать взгляда от острого разреза глаз агента, — за моё спасение из борделя. Хвану благодарность, кажется, не очень понравилась. Он едва заметно нахмурился и, убрав свою руку от лица Ли, отстранился, беря дистанцию большую, чем раньше, отвернув лицо в сторону лестницы и вновь прикрыв пальцами губы. — Это моя работа, — прохладным тоном отозвался он, — Директор Чан поручил мне следить за тобой на случай, если ты попадёшь в беду, и я рад, что не стал игнорировать твоё подозрительное местоположение, — он закусил губу, на мгновение задумавшись, а затем открыл лицо, опуская руку и поворачивая голову к парню. — Мне жаль, что в тот день я причинил тебе боль и поступил… — Хёнджин не договорил, опустив глаза, решив, что лучше пусть эти подробности останутся в забвении наркотической пелены. — Я понимаю, — кивнул Феликс, — но отчасти в этом есть и моя вина. Его слова насторожили Хвана. — Ты что-то помнишь? — он осторожно поднял на него взгляд, стараясь не выдать своего волнения. — Да, — опустив глаза на свои руки, тихо отозвался Ли, — я помню побег по пожарной лестнице и то, как ты нёс меня на руках, — Феликс осторожно, будто проверяя не оттолкнёт ли его Хван, потянулся к ладони агента, касаясь кончиками пальцев острых костяшек, — помню, что нас преследовали, когда мы оказались в подворотне, — он бросил короткий взгляд на лицо агента, который, едва заметно хмурясь, следил за движениями его пальцев, медленно развернув кисть и осторожно раскрыв ладонь, будто давая разрешение, — а ещё помню, как ты прижал меня к стене, и всё что случилось после, — Феликс замер, устремив взволнованный взгляд к лицу мечника. — Прости меня, — Хван сглотнул подступивший к горлу ком из разочарования и страха, и болезненно прикрыл глаза, боясь двинуться и напугать парня. — Ты ни в чём не виноват, — с силой сжав его ладонь, Феликс качнулся ближе, стремясь оправдать агента, — я сам этого хотел. Взгляд мечника коротким движением зрачков запрыгал по лицу и вернулся к глазам, а хмурые брови удивлённо приподнялись. — Это ведь был афродизиак, — Ли почувствовал, что был слишком резок и откровенен в последней фразе, — он так действовал на меня, я плохо соображал и странно себя вёл, — он заметно занервничал, начав прятать взгляд и неловко ёрзать на месте. — Мн-не очень жаль, что я так с тобой поступил, я не контролировал себя и просто делал что-то, сам не знаю зачем. — Феликс, — вторая рука агента накрыла его ладонь, мягко обнимая пальцами, — всё в порядке, — поймав взволнованный взгляд, улыбнулся Хёнджин. — Прости, — коротко покачал головой тот, — мне правда очень стыдно. — Мы оба переборщили, — согласился агент, — но я надеюсь, что это не повлияет на наше общение, — он успокаивающе оглаживал его кисть, пряча за мягкостью свою радость. — Я тоже, — смущённо улыбнулся блондин. — Надеюсь, что вскоре ты проведёшь здесь больше времени, — агент чуть склонил голову, предугадывая положительный ответ. — Я не знаю, — радость избавления от неловкой ситуации, сменилась мрачными мыслями о своём будущем, хмуря брови парня, — не смотря на все мои старания, я вряд ли смогу занять место в агентстве, — тихо произнёс он. — Почему ты так думаешь? — Хёнджин сел прямее и подался ближе. — Предчувствие, — бросил Феликс, отведя глаза и, откинувшись на спинку дивана, мягко высвободил свою руку, тут же смахнув со лба пару упавших прядей. — Каким бы ни был исход отбора, тебе всегда будут здесь рады, — почувствовав, что парень что-то скрывает, Хван не стал настаивать на рассказе. — Надеюсь, что, когда всё закончится, мы сможем пообедать вместе, — взгляд мечника стал мягким и дружелюбным. Феликс повернулся к нему, коротко оценил мимику, положение тела, а затем расплылся в игривой улыбке, не отрывая от него глаз. — Приглашаешь на свидание? — Феликс, мы готовы ехать, — на ступенях раздались торопливые шаги. Минхо шёл первым, а следом за ним, стиснув зубы и устремив острый взгляд в пустоту, спускался Чан, раздражённо снимающий с себя галстук. Блондин поднялся с дивана, до последнего не сводя взгляда с агента, следующего за ним потемневшими глазами. — Добрый вечер, Директор Чан, — сумев оторваться от Хёнджина, парень поклонился. — Я рад тебе, Феликс, — агент на мгновение смог прогнать напряжённость с лица и вежливо улыбнулся ему, бросив короткий взгляд на мечника. — Вы поедете с нами? — нандо забеспокоился, подумав, что Минхо рассказал об откровении Магистра и это могло послужило причиной для внезапной ночной поездки. — Что-то случилось? — Хёнджин тоже поднялся, заметив напряжённое состояние обоих агентов. — Я думаю, что Магистр Чонин может помочь мне с некоторыми делами, которые вёл Ёнбок, — коротко глянув на заместителя, уклончиво ответил Чан. — У меня недостаточно данных. — Нам пора, — Минхо кивнул Феликсу, явно торопясь попасть в Академию, и направился к двери. — Увидимся, Хёнджин, — парень улыбнулся, отступая назад, — при любом раскладе, — он кивнул, уверенный в том, что мечник поймёт его правильно, и, наконец отвернувшись, скрылся в двери третьей примерочной вместе с агентами, оставляя Хвана наедине со всеми его мыслями, вихрем закрутившимися в голове.

***

— Минхо? — техник осторожно заглянул в кабинет раскройки, сжав пальцами край двери. Линоу стоял перед раскроечным столом, оперевшись на него руками, и невидящим взглядом буравил кусок бардовой ткани, развёрнутый на гладкой столешнице. Вздрогнув от звука своего имени, агент бросил резкий взгляд на вошедшего и, поняв, кто потревожил его, тут же смягчился, плавно выпрямившись и улыбнувшись. — Рад видеть тебя, Хан, — кивнул он, огибая угол стола, — что-то случилось? — Нет, ничего, — Джисон вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь неловко помявшись у порога. — Тебе стало лучше? — Минхо сделал шаг к нему навстречу, но тут же остановил себя, внимательным взглядом скользнув по лицу парня. — Немного, — техник огладил предплечье ладонью и, сжав пальцами ткань, остался в этой позе, бросая на агента неловкие взгляды, — погружение в работу действительно помогло. Короткий сон, двенадцать часов в лаборатории и плакать хочется уже меньше, чем вчера, — Хан усмехнулся, но Линоу, кажется, ничего смешного в его словах не нашёл, тихо вздохнув, не отводя взгляда от лица. — В общем, я... Меня отправляют на задание, ты, наверное, уже слышал? — парень шагнул ближе. — Да, мы с Директором Чаном и с Чанбином обсуждали это дело, — Минхо прислонился бёдрами к столешнице, скрестив руки на груди, не сводя глаз с техника. — Сперва лишь попытка проникновения на военную базу, а затем вторжение и похищение опасных образцов биологического оружия, — он кивнул, вспоминая недавнее собрание, — идея отправить тебя на задание принадлежала мне, если это важно. — Не особо важно, — усмехнулся парень, потерев предплечье. — Просто… Хёнджин получил задание раньше меня и уже уехал, — он вздохнул и наконец отпустил себя, вытянув руки вдоль тела и вскинув голову, — обычно мы с ним обсуждаем предстоящее дело, пока собираем оборудование для себя или агентов, а, когда я готовлюсь один, да ещё и к собственной миссии, мне становится неловко и тревожно, — быстро произнёс он, — ты не мог бы… Эм… Побыть со мной, пока я собираюсь? — попросил он, смутившись такой личной просьбы. — Мне просто постоять рядом? — усмехнулся агент, ловя пальцами край швейной ленты, висящей на шее. — Нет, конечно, мы обсудим задание, ты подскажешь мне что-нибудь, а я, может, расскажу какой-нибудь интересный факт, — Джисон заметил усмешку на лице заместителя. — Мне нужен дружеский разговор или что-то вроде того, — раздражённый собственной неловкостью, пробормотал парень. — Ну, раз ты так просишь, — Минхо оттолкнулся от стола, стягивая с себя ленту и отбрасывая на ткань, — конечно, Хани, я помогу, — мягко улыбнулся он, подходя ближе. — Отлично, — облегчённо улыбнулся парень, уже собравшись повернуться к выходу. Линоу мягко поймал его за запястье, удержав на месте и не дав пойти первым, затем потянулся к двери и, открыв её, вежливым жестом пригласил Хана. Джисон расплылся в смущённой улыбке и, чуть склонив голову, прячась от взглядов персонала и самого заместителя, вышел, спешно пересекая ателье, придержав за собой дверь второй примерочной для Линоу. Агенты оказались в небольшом помещении перед огромным ростовым зеркалом в золотой раме. Техник приложил ладонь к скрытому сенсору, через стекло бросив взволнованный взгляд на парня за своим плечом. Минхо в отражении скользил взглядом по его телу, сохраняя спокойное выражение лица, однако Джисон почти физически чувствовал, какие мысли появляются в голове заместителя. Это пугало и возбуждало одновременно, заставляя парня вспомнить о неудавшемся поцелуе и разговоре с Хёнджином. Глаза агента вдруг нашли взгляд Хана в отражении зеркала, парень засуетился и, даже не дав замаскированной створке открыться до конца, проскользнул внутрь, нервно ослабляя пальцами узел своего галстука. — Итак, — Минхо прошёл за ним до самого стола в центре, почти не скрывая лёгкой усмешки, — что мне нужно делать сейчас? — заместитель остановился с другой стороны стола и, оперевшись на светлое дерево столешницы, заглянул в лицо агента, уже взявшего в руки планшет. — Просто поддерживать диалог, — кивнул Хан, подавляя нервную дрожь голоса и открывая инструкцию своего задания. — Чанбин вычислил, куда увезли похищенные образцы и прислал координаты подпольной лаборатории. — Какая-то террористическая группировка? — Минхо глянул на корпус планшета и вернул взгляд к сосредоточенному лицу техника. — Больше похоже на фанатика со связями, — ответил тот, коротко пролистывая информацию. — Бывший военный, служивший на секретной военной базе, решил взять правосудие в свои руки, а Змеи услужливо подсказали ему как это сделать, — агент сделал несколько пометок в графе оборудования. — Он похитил споры сибирской язвы и, полагаю, планирует размножить их и разослать членам парламента, отказавшимся поддержать его идею по созданию отделений с биохимическими отделами, которые, в случае угрозы биологическим или химическим оружием могли бы быстро оказать помощь пострадавшим. — После пандемии многие боятся повторения, — вздохнул Минхо, выпрямляясь, — и у некоторых людей, близких к правительственным тайнам, появляются навязчивые мысли. Время от времени кто-нибудь заявляет о новых угрозах, но до дела доходит редко. — В этот раз дошло, — кивнул Хан, отложив планшет на стол. — Чонин уже сделал мне прививку на случай, если я окажусь слишком близко к опасному веществу, так что от сибирской язвы я защищён, а вот от фанатика-военного и его помощников, разделяющих идею демонстрации своих угроз, это не сильно меня спасёт, — парень прошёл к полкам с оружием и, выдвинув ящик, быстро нашёл свой пистолет. — Я думал ты, как и все агенты, хранишь его в кабинете, — Минхо бросил на него короткий взгляд и, повернув планшет к себе, вчитался в список оружия для миссии, составленный техником. — Моё рабочее место в штабе, — задвинув ящик, Джисон приоткрыл створку шкафа над ним и стал искать свою кобуру среди множества других, — там мне мало что угрожает и задания я получаю реже остальных, так что не вижу смысла хранить оружие под рукой. — Даже если и так, пистолет агента всегда должен быть рядом, — Минхо пробежался взглядом по списку, — так положено по инструкции, — найдя что-то, заместитель усмехнулся и, внимательно изучив витрины, коротким движением заблокировал экран. — Я почти не расстаюсь с пистолетом, — он бросил взгляд на техника, убедившись, что тот всё ещё стоит спиной, — первое время после возвращения, носил его даже в агентстве, — голос Линоу звучал буднично, а сам он медленно и спокойно подходил к стенду с браслетами и часами, в то время, как техник плечом закрыл створку шкафа и, сжимая в руках найденную кобуру, вернулся к столику. — Это объяснимо, — парень оставил пистолет и ремень на столешнице, разблокировал экран, а затем покрутил головой, найдя стойку с запонками слева от себя, — ты чувствовал угрозу и хотел больше уверенности в своей безопасности, — Хан подошёл к круглой стойке, и выбрал серебряные запонки, скрывающие в украшении граней прослушивающие устройства. Агент принёс их к столу и, двинув ближе к пистолету бархатную подушку, поместил на неё украшения, снова открывая список, наклонившись к экрану. Линоу наблюдал за ним, привалившись спиной к пуленепробиваемому стеклу витрины, не спуская внимательного взгляда с парня. — Браслет с дымовой завесой и усыпляющим газом, — пробормотал Хан, медленно подняв голову и, оторвавшись от планшета, окинул помещение взглядом, находя витрину с нужным ему украшением прямо за плечом заместителя. — Ты не подашь мне браслет? — попросил он, выпрямившись. — Я? — удивился Минхо. — Я не техник, — он пожал плечами, подняв руки в сдающемся жесте, — вдруг возьму что-то не то и в оружейной произойдёт взрыв, кто тогда будет в этом виноват? — он смотрел на Хана с хитрой усмешкой, зная, что тот поведётся на провокацию. Джисон нервно сглотнул. Он прекрасно понимал, чего добивается заместитель, но не мог этому противостоять. Тело постепенно охватывал приятный трепет, усиливающийся с каждым новым шагом, неминуемо сближающим агентов, не отрывавших друг от друга взглядов, полных тёмного предвкушения. Техник остановился прямо перед парнем, ещё держа хоть сколько-нибудь приемлемую дистанцию, достаточную, чтобы открыть створку витрины и не совершить ошибки, а Линоу, медленно опустив руки, скользил взглядом по его смущённому лицу, не скрывая довольной улыбки. Напряжение сладким ритмом ускорившихся сердец обволакивало их, сузив пространство оружейной лишь до их тел. Глаза агентов были гораздо откровеннее, чем любые слова, которые они могли бы сейчас сказать. Они оба видели, что хотят всего, что может произойти, всего что должно произойти, но если Минхо был действительно готов к этому, то Хан, кажется всё ещё сомневался. Техник знал, что решение за ним, что, будет это финалом или новым началом, зависит только от него, и Линоу тоже знал это, давая парню время принять решение. Джисон, взволнованно глядя в спокойное лицо, осторожно поднял руку, потянувшись к плечу агента, но, дрогнув в нерешительности, быстро поднял ладонь выше и коснулся тонкой ручки витрины, крепко сжав её пальцами. — Мне… Нужен браслет, — сдавленно прошептал он, опустив глаза. Заместитель, не сводя с него взгляда, чуть отклонил голову, позволяя открыть стеклянную створку. Джисон поджал губы, медленно отведя дверцу, и устремил взгляд к браслету, лежащему слишком далеко, что бы дотянуться до него с этого места. Техник нервно глянул на агента, чьё лицо было всё таким же игриво-спокойным, и на дрожащих ногах сделал шаг вперёд, привстав на носочки, потянувшись вглубь витрины и почти касаясь грудью плеча парня, сквозь ткани рубашек, ощущая тепло близости чужого тела. Хан чувствовал неустойчивость своей позы, но не позволил себе прижаться ближе, нарочно отводя корпус назад, отчаянно сохраняя эту смешную дистанцию, нарушение которой и должно было стать решением. Минхо скользил откровенным взглядом по открытой шее и плечу, чувствуя свежий, нежный парфюм техника, так ярко исходивший сейчас от горячей кожи, и из последних сил держал себя в руках. Даже видя насколько шатка поза коллеги, заместитель не спешил касаться его, прекрасно понимая, что может лишь напугать парня. Джисон сжал браслет в ладони и подался назад, но, всё же потеряв равновесие, качнулся и инстинктивно схватился свободной рукой за плечо Минхо, почувствовав, как тот в ответ придержал его за талию. Сердце оглушающе застучало в ушах, чужие прикосновения, обжигали тело сквозь ткань, а парфюм Линоу такой же горячий и пьянящий, как и сам агент, затмевал собой голоса слабеющих сомнений техника. Хан осторожно повернул лицо, опираясь ребром ладони, сжимающей браслет, на полку витрины. Минхо смотрел в его глаза мягко и понимающе, кажется наслаждаясь смущением, залившим лицо коллеги. Левая рука заместителя отпустила талию парня, коснулась его локтя и скользнула вверх до запястья, медленно и осторожно, опуская руку с браслетом вниз. Джисон сглотнул и, подняв брови, с потяжелевшим, участившимся дыханием смотрел на Минхо, мечась между его улыбающихся губ и потемневшим взглядом карих глаз. Старший скользнул пальцами в дрожащую ладонь и осторожно забрал оружие, замаскированное под украшение, тут же вернув руку на талию агента, поднявшись выше по ткани и, найдя на чёрном жилете небольшой карман, оставил украшение там. Хан отчётливо чувствовал каждое его прикосновение и, оглушённый собственным сердцем, смотрел теперь лишь на губы агента, охваченный единственной мыслью: Если Минхо действительно спалит их обоих дотла, то он хочет узнать, как это будет, прямо сейчас. Джисон несмело положил освободившуюся от браслета ладонь на предплечье Линоу и сам подался ближе. Минхо вдруг сжал руки на его ремне и ловко поменял их местами, прижимая растерявшегося техника лопатками к пуленепробиваемому стеклу, придвинув талию парня ближе, плотно соединяя тела, и, оперевшись одной рукой за его плечом, жадно впился в приоткрытые губы, ощутив, как руки парня с силой огладили плечи и зарылись в волосы, а тело отчаянно прильнуло ближе. Они целовали друг друга так, будто не могли продолжать жить без жёстких касаний губ, без жара прижатых друг к другу тел, без сбивчивых скольжений ладоней, грубо впивающихся пальцами в кожу сквозь ткани. Вкус желанных губ, запахи парфюмов, судорожные вздохи в перерывах между поцелуями затмили собой всё, что было за пределами комнаты. Обжигающие губы Минхо, его жадные руки, его бешенная страсть, плавили Джисона изнутри и снаружи, под закрытыми веками искрило, а электрические импульсы возбуждения подкашивали ноги. Хан откинул голову, отчаянно хватая ртом воздух, задыхаясь от количества эмоций и ощущений, но жадно прижимая агента ближе, ни за что не желая выпускать этот огонь из своих рук. Линоу плотнее прижал парня к стеклу, скользнул губами под челюсть, оставил жёсткий поцелуй на шее, ощутив сумасшедший пульс агента, широко огладил ладонями тело вверх до самого воротника рубашки и принялся расстёгивать пуговицы, покрывая новыми и новыми поцелуями каждый дюйм открывающейся обжигающей кожи. Джисон, вдруг засуетился. Он нашёл запястья заместителя, и попытался сказать что-то, но Минхо, не дал ему этого сделать, грубее, чем следовало впившись в губы. Укус Хана оказался болезненным, но действенным. Линоу отшатнулся, а техник упёрся ладонями в его грудь с заходящимся ударами сердца, и теперь, держа старшего на расстоянии вытянутых рук, смотрел в мутные, охваченные опасной страстью глаза испуганным взглядом. — Да, Чанбин, — тяжело сглотнув страх, охвативший тело оцепенением, выдохнул парень, горячо мечась по лицу заместителя. — Нет, всё в порядке, — едва найдя достаточное количество воздуха, ответил он на вопрос хакера. Минхо с опасной медлительностью шагнул назад, осторожно коснувшись пальцами губ и убедившись, что Хан не прокусил их. Разум постепенно возвращался к нему, а агрессивная страстность остывала, превращаясь в тихую злость на Чанбина, так бесцеремонно разрушившего их первую близость. — Они вскрыли это письмо? — Джисон всё ещё прижимался лопатками к стеклу и тяжело дышал, но его взгляд уже потерял лицо Линоу, погрузившись в стремительно набирающие обороты мысли о задании. — Отправь туда Чонина с вакцинами, пусть возьмёт защиту и изолирует здание, — дрожащими ладонями техник нашёл опору в стекле за своей спиной и осторожно встал ровнее. — Вызови бригаду наследников из главной больницы и расскажи им подробности, — голос постепенно становился нормальным, а сам парень оттолкнувшись от стены, бросился мимо Минхо к столу, — пусть готовятся сдерживать панику и дежурить у пострадавших в течении тридцати двух часов или до первых признаков проявления заражения, — техник быстро накинул на себя кобуру, сунув в неё оружие, сжал запонки в ладони, сделал шаг в сторону двери, но всё же смог подавить этот импульс и спешно обернулся. Линоу стоял к нему боком, с силой сжимая кулаки и, чуть склонив голову, исподлобья следил за парнем острым взглядом тёмных глаз, ещё стараясь восстановить дыхание, дрожащее на приоткрытых губах. — Нет, — на лице Хана появился страх, и он быстро отвёл взгляд, — я уже спускаюсь на платформу, — он кивнул и бегом добрался до панели, боком скользнув в открывшийся проход.