You got me feeling like a Psycho

Джейк лежал в своей постели и стонал от боли, на его спине лежали свежие бинты. Сонхун и Ни-Ки были настроены агрессивно и обеспокоены, когда накладывали ему повязку после того, как зараженный вонзил ему в спину нож, который, к счастью, оказался не слишком глубоким. — Тебе лучше не двигаться, иначе я перережу тебе горло, — угрожает Сону, пока Чонвон приносит ему обезболивающее и чашку воды. — Где Хисын? — спрашивает Джейк, стонет и шипит от боли, прежде чем ему удается найти удобное положение, которое не давит на его забинтованные раны. Сону насмехается, опираясь на стену и орудуя ножом-бабочкой. — Приводит себя в порядок после того, как оторвал голову и позвоночник тому зараженному, который бросил в тебя нож, что, кстати, было чертовски дерьмовым поступком. Зачем ты нырнул перед Хисыном? Мы более чем способны защитить себя, — ухмыляется он, вспоминая эту сцену, — это было так захватывающе! Хисын просто разрывает голову другого зараженного. Кровь! Кишки! Огромное количество крови просто заводит его! Джейк в шоке поворачивает голову в их сторону. — Что?! Оторвать… я… я… а?! — говорит он, пытаясь осмыслить услышанное. Все, что он знал, это то, что Хисын отдал его Ни-ки, а затем быстро отправился в сторону их базы. Неужели это и есть причина, по которой Хисын решил вернуться позже? Ни-Ки усмехнулся, редкое проявление веселья. — Да, Хисын пошел на все первобытные меры против этого зараженного. Оторвал ему голову, как будто это было пустяком. Ты действительно пропустил целое шоу. Однако Сонхун был не столько удивлен, сколько раздражен. — Джейк, серьезно, тебе нужно перестать играть в героя. Мы и сами справимся, а то, что ты так рискуешь своей жизнью, просто раздражает нас. Джейк поморщился, меняя позу. — Мне не нужна защита, и вам, ребята, не нужно злиться. Я могу позаботиться о себе сам. Сону бросил на него презрительный взгляд. — Очевидно, нет, учитывая, что ты получил нож в спину. Но Джейк, будучи упрямым человеком, пытается преуменьшить свою травму. — Но она была неглубокой, и я вылечусь. Это не первый раз, когда что-то подобное происходит, — возразил Джейк, его упрямство было очевидно даже в его болезненном состоянии. Сонхун вздохнул, его разочарование было видно. — Джейк, просто… дай нам разобраться с опасностями. У нас все под контролем. Чонвон, молча наблюдавший за происходящим, вмешался: — Хисын стал слишком опекать после того, что произошло. Мы все так делали. Речь идет не только о выживании, но и о том, чтобы обеспечить твою безопасность. Джейк приподнял бровь, в выражении его лица смешались раздражение и благодарность. — Вы, ребята, относитесь ко мне как к какой-то хрупкой вещице. Я не такой. Ни-Ки закатил глаза. — Да, да, мы знаем. Но все равно, мы бы предпочли не видеть, как ты страдаешь. Это сбивает с толку Хисына, а когда Хисын сбивается, сбиваются и мы все. По мере продолжения разговора дихотомия между жестокой натурой инфицированных и их глубинной заботой о Джейке становилась все более очевидной. Остатки их прошлых «я», переплетенные с чудовищным настоящим. — И что теперь? — спросил Джейк, и в его голосе прозвучала смесь усталости и разочарования. Цикл опасности, защиты и кровавых встреч казался бесконечным, оставляя его бороться с жуткой реальностью выживания среди инфицированных версий его некогда близких друзей. Сону отталкивается от стены и кладет нож в карман: — Ты отдохнешь, пока не поправишься. Не роешься в мусоре, не двигаешься, ничего. Хисын позаботится о тебе ради существа. Его тон был твердым и напористым, Джейк вздрогнул от страха, встретившись взглядом с черными как смоль глазами Сону, обещая ему смерть, если он хотя бы переступит черту и не подчинится им. — Что?! Я могу ходить! — возражает Джейк, сжимая одеяло в руках. Сонхун бросил на него взгляд, который заставил его спорить дальше. — Ты никуда не пойдешь со свежей раной. У нас достаточно припасов на какое-то время, и мы разберемся, пока ты отдыхаешь. Приказ Хисына. Ни-Ки добавил резким тоном: — Ты не непобедим, Джейк. Отдохни, подлечись, а мы разберемся с беспорядком снаружи. Сону скрестил руки, подчеркивая это. — Мы не можем позволить, чтобы ты замедлял нас травмами. Здесь ты в большей безопасности. Чонвон, принесший обезболивающие и воду, вмешался: — Тебе нужно полностью восстановиться. Мы уже с этим разобрались. Просто отдохни. Джей приготовит тебе поесть. Джейк неохотно проворчал, соглашаясь, понимая тщетность спора с решительно настроенными инфицированными. Когда он устроился на импровизированной кровати, окруженный остатками их извращенной заботы, он не мог избавиться от тревожного чувства, что в этой искаженной реальности безопасность имеет цену, намного превосходящую физические раны, которые он перенес. Хисын входит, выглядя более чистым. Но выражение на его лице было похоже на граничащее с раздражением и легкой долей беспокойства. — Какого хрена ты это сделал?! Бросился на нож, предназначенный мне! Я мог бы просто увернуться, но ты его получил! А теперь посмотри на себя! Чертовски перебор. — Говорит тот, кто оторвал зараженную голову и позвоночник от тела… Тебе не обязательно было заходить так далеко, знаешь ли, — Хисын, несмотря на свой бранный тон, не мог скрыть скрытую обеспокоенность в глазах, когда он приблизился к Джейку. Он вздохнул, в отчаянии проведя рукой по волосам. — Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал из-за меня. Мы и так достаточно напортачили. Джейк поморщился, когда пошевелился на кровати, чувствуя натяжение бинтов. — Дело не только в тебе, Хисын. Мы все в этом вместе, помнишь? Мы защищаем друг друга. Даже если это означает принять удар за кого-то другого. Хисын бросил на него неодобрительный взгляд. — Мне не нужно, чтобы кто-то принимал на себя удары вместо меня. Мы уже не те, что были раньше, Джейк. Мы уже не те друзья, которых ты помнишь. Джейк вздыхает, вспоминая свои прошлые действия. — Это не значит, что я буду стоять и смотреть, как вы, ребята, страдаете. Вы все еще мои друзья, в вашем извращенном смысле. И я не просто… собираюсь вас бросить. Он говорит последнюю часть более тихо, вспоминая тот день, когда он отказался от всех них. После того, как он поймал их, содержал в клетках и так старался в течение НЕДЕЛЬ, все, что он получил, это угрозы и отчуждение. Он устал и выпустил их обратно в мир, чтобы они стали садистскими психопатами, какими их хочет видеть вирус. — Я сказал, убирайтесь, — говорит он, жестом указывая на открытую дверь заброшенной тюрьмы, превращенной в дом, который вел к апокалипсису снаружи, где садисты-инфицированные, вроде них шестерых, разгуливали на свободе. — Вы можете вернуться к тому, что, блядь, хотят делать ваши садистские инфицированные умы. В комнате воцарилась напряженная тишина, в которой эхом отдавался приказ Джейка. Потемневшие глаза Сонхуна расширились в недоумении, смесь шока и неуверенности омрачила его черты. — Джейк, что ты делаешь? В его голосе слышалась растерянность и нерешительность, когда он с опаской посмотрел в сторону открытой двери. Усмешка Ни-Ки превратилась в выражение недоверия, когда он обдумал слова Джейка, его черные глаза подозрительно сузились. — Ты нас отпускаешь? В его недоверчивом тоне слышался намек на недоверие, а в словах сквозил осторожный скептицизм. Взгляд Чонвона метался между Джейком и открытой дверью, на его лице была написана неуверенность. — Почему? Его голос дрожал от растерянности и страха, непредсказуемость ситуации не давала ему покоя. Глаза Хисына расширились от удивления, а его почерневший взгляд устремился на Джейка. — Ты освобождаешь нас? На его лице отразилось недоумение, когда он осмысливал неожиданный поворот событий. Сону молчал, его нечитаемое выражение лица не выдавало ни намека на эмоции, он наблюдал за действиями Джейка, его черные глаза были прикованы к открытой двери, ведущей в хаос. Джей, до этого молчавший, смотрел на Джейка со смесью растерянности и недоверия. — Ты просто отпускаешь нас на волю? В его голосе звучала неуверенность, он пытался понять, к чему приведет такой неожиданный жест. — Мы можем убить тебя, ты же знаешь. Джейк крепче сжал пистолет, его взгляд напрягся от решимости. — Думаете, это ловушка? Ладно, тогда оставайся здесь. Но я больше не буду держать вас всех взаперти, — заявил он, его голос был окрашен смесью разочарования и смирения. — Можете убить меня во сне или как угодно. Я закончил. Я, черт возьми, ЗАКОНЧИЛ. Я-Я… Я сдаюсь. Джейк вырывается из своего временного флэшбэка, когда слышит, как Хисын снова вздыхает, разочарование на его лице смягчается, превращаясь в смиренное признание. — Ты слишком чертовски упрям для своего же блага, Джейк. Просто отдохни. Мы разберемся там. Я позабочусь о тебе, пока остальные отправятся на поиски. Джейк чувствовал странную смесь благодарности и беспокойства. Сложности их новой динамики тяготили его, а извращенное чувство защиты и заботы среди инфицированных заставило его бороться с размытыми границами между их нынешними «я» и отголосками того, кем они были раньше. Сонхун и остальные покинули убежище, чтобы собрать больше припасов и лекарств для Джейка и себя. Оставив Хисына заботиться о Джейке в одиночестве в убежище, после того, как он оторвал голову этой инфекции, Хисын внезапно… изменил свое мнение, если можно так сказать. Он только сказал, что вспомнил что-то, и внезапно он стал в 5 раз мягче с Джейком, хотя тот все еще был психопатическим зверем, просто… более защищающим.

***

— Боже мой, ты трясешься как лист! Жаль, я предпочитаю, чтобы ты извивался на земле — напевает Ни-Ки, когда они окружают выжившего, который наставил на них пистолет очень трясущимися руками. Они рылись в разграбленной аптеке, когда столкнулись с одиноким выжившим, которому удалось получить бутылочку обезболивающего и лекарство раньше, чем им. — Отойдите! Зачем вам нужны медикаменты? Выживший заикался от страха, его одинокий пистолет был направлен на того, кто пытался на него напасть. Но все они знали, что его превосходят в численности — 6 к 1. Сонхун ворковал, вертя в руках нож: — Нам нужны эти медикаменты для друга, который нам очень дорог. Если ты отдашь их сейчас, мы, возможно, пощадим тебя. — Вы заражены! Вы, зараженные психи, не должны испытывать сочувствия или хотя бы малейшего подобия заботы о нормальных людях! — дрожащим голосом восклицает выживший, его руки крепче сжимают пистолет, его испуганные глаза мечутся от одного до другого. Смех Сону разнесся по тускло освещенной аптеке, и этот звук заставил выжившего содрогнуться. — О, дорогой, мы не обычные зараженные. Мы немного сложнее, — поддразнил он, его черные как смоль глаза сверкали смесью садистского удовольствия и веселья. — Дай нам припасы, пока мы не искупались в твоей крови. — У меня есть пистолет! Я не боюсь его использовать! Вы все в невыгодном положении! У вас в руках только ножи и серпы! Джей наклоняет голову набок: — А мы? — садистски ухмыляется он, прежде чем быстро метнуть нож в живот выжившего, попав в цель. Нож глубоко вонзился в живот выжившего, и из раны послышался громкий хлюпающий звук, и из раны хлынула струя крови. Выживший издал болезненный крик, выронил бутылку с обезболивающим и схватился за живот, куда вонзился нож. Кровь сочилась между его пальцев, когда он рухнул на пол, хватая ртом воздух. Зараженные, не смущенные насилием, которое они только что совершили, приблизились к раненому выжившему с видом жуткого любопытства. Сонхун присел, его черные глаза уставились на борющегося человека. — Ты думал, что пистолет спасет тебя от нас? Как мило, — усмехнулся он, потянувшись за бутылкой обезболивающего, упавшей на пол. Сону усмехнулся, подбирая аптечки из сумки выжившего, роясь в нем и забирая все полезное, оставляя неинфицированного выжившего ни с чем, чтобы помочь себе. — Может быть, если бы ты сотрудничал, мы бы тебя пощадили. Но сейчас… Голос Сонхуна затих, и он махнул рукой в сторону Джея, который вытащил свой нож из живота выжившего. Джей не может не поднести нож ко рту и слизнуть с него немного крови. — Неинфицированная человеческая кровь, на вкус чертовски божественна. Жаль, что мы не можем оставить тебя себе, — Джей нависает над упавшим выжившим, его ухмылка перерастает в оскал, садистский и маниакальный. Он поднимает нож, готовый нанести удар. Выживший, бледный и слабый, сумел пробормотать: — П-почему? Зачем ты это делаешь? Губы Сонхуна изогнулись в зловещей улыбке. — Потому что мы можем. Потому что это весело. Потому что этот мир — сущий ад, а мы — демоны, которые в нем процветают. Он схватил бутылочку с обезболивающим и встал, оставив раненого выжившего корчиться на полу аптеки, чтобы Джей избавился от него и поигрался с ним. Джей приседает и шепчет на ухо выжившему: — Спокойной ночи, засранец! — после чего погружает нож в голову выжившего, проталкивая его глубже и наслаждаясь кровью и мозговой жидкостью, сочащейся из раны; крик выжившего — музыка для всех. С хрустом, когда череп ломается, Джей выкручивает нож, мгновенно прекращая жизнь пострадавшего. Когда они шли обратно в убежище, в их сознании промелькнули воспоминания о том, что было до вируса. Время, когда они не были зараженными садистами-психопатами, пытавшимися выжить вместе с незараженным Джейком. Времени, когда их глаза не были черными как смоль окнами в ад и они были просто обычными людьми, живущими своей жизнью. Времени, когда они были просто 7 друзьями, желающими жить своей жизнью. — Я не хочу! Прошлый Джейк хнычет, когда его пытаются затащить в машину. Прошлый Ни-Ки, с нормальными глазами и нормальной психикой, ворчит, дергая Джейка за руку: — Хён, у тебя грипп! Прошло уже три дня, а он все еще не прошел! Куда тебя везти в эту чертову больницу! Во флешбэке сцена разворачивается в пригородном районе, где группа друзей, без признаков тьмы, которая позже поглотит их, пытается убедить упрямого Джейка обратиться за медицинской помощью. Солнечный свет заливает окрестности, а атмосфера наполнена шуточным смехом друзей, которым еще предстоит столкнуться с ужасами вируса. Сонхун, чьи глаза не видят кромешной тьмы, присоединяется: — Давай, Джейк. Мы не можем позволить тебе так страдать. Просто позволь Ники отвезти тебя в больницу. Джей с озорной ухмылкой добавляет: — Ты ведь не хочешь, чтобы твое красивое личико стало еще бледнее, не так ли? Товарищество и забота в их голосах резко контрастируют с садистским тоном, которым они сейчас обладают. Чонвон, Сону и Хисын, все незараженные и беззаботные, стоят рядом, поддразнивая друг друга и искренне волнуясь. — Мы не уйдем, пока ты не согласишься, хён, — настаивает Чонвон с игривым блеском в глазах. Воспоминания запечатлели момент времени, когда их самыми большими заботами были обычные болезни и повседневные жизненные трудности, задолго до того, как вирус исказил их реальность и превратил их в тех монстров, которыми они являются сегодня. Пока пятеро продолжают свой путь обратно в убежище, тяжесть их двойного существования, воспоминаний о прошлом и настоящем, тяжело висит в воздухе. Когда они приближались к убежищу, отголоски их прошлого сталкивались с суровой реальностью настоящего. Они задавались вопросом, не задержалась ли где-то в глубине души часть их прежних «я» в пределах их зараженных умов, тоскуя по связи, которую они когда-то разделяли с Джейком. — Почему нас это все еще волнует? Мы должны сделать это дерьмо с Джейком, — бормочет Чонвон, когда идет с ними обратно на базу, вопрос повис в воздухе, заставив всех задуматься на мгновение. Чонвон, задавший вопрос, был сбит с толку. У него были смешанные чувства, но также и странная привязанность к Джейку. Его черные глаза сканировали других инфицированных, их глаза и выражения выглядели более пустыми и отстраненными, как будто они тоже пытались найти ответ, который каким-то образом удалось найти Хисыну. Они просто… не хотят, чтобы Джейк снова от них отказался. — Мы просто делаем это, — отвечает Сонхун, погружая в себя смутное воспоминание, полное жажды крови и того психа, которым он стал сейчас. Воспоминание было белым, простым и холодным… но и теплым. Оно было очень теплым. — Сонхун, я не умею кататься! Я не такой фигурист, как ты! — с тревогой заявил Джейк, пытаясь удержать равновесие, пока Сонхун тянул его на каток. Сонхун нежно улыбнулся Джейку, обхватив его за талию и крепко сцепив руки. С каждым вдохом морозный воздух превращал их горячее дыхание в слабый туман. В это время в декабре вокруг было так много людей, катающихся на коньках, и Джейк боялся, что упадет или врежется в кого-нибудь. Но все его опасения улетучились, когда он почувствовал, как теплое тело Сонхуна прижалось к его телу. — Не волнуйся, — говорит Сонхун, медленно ведя Джейка по льду и крепко прижимая к себе. — Я буду тебя беречь.