Твоя любовь — моя слабость

Есть такие люди, взгляды которых меняют жизнь. Так вот твой – изменил мою.

©Автор

POV Алина ωωω Что так ярко слепит глаза? Приоткрываю один и убеждаюсь, что это проделки утреннего солнца, которое заглянуло прямо в окошко светлой спальни и пытается меня вытащить из недрей сладкого царства Морфея, лаская лучами. Сколько сейчас интересно времени? Просыпаться и вставать совсем не хочется. Я бы ещё подольше полежала тут. Тут так тепло, мягко и уютно, будто в домашнем гнёздышке. Поэтому я переворачиваюсь лениво на левый бок, дабы закрыться и спрятаться от назойливых золотистых лучей, потираю сонные глазенки и автоматически зеваю, подперев ладошкой щеку и машинально при этом открыв глаза. — Ой. И тогда только замечаю тихо спящего блондина рядом с собой в кресле. Яр? Неужели он взаправду уснул в кресле? Почему он там спит? Есть же для этого диван. Стоп. А почему я переложена и накрыта одеялом? Неужто это дело рук Дронова? Даже не помню, как вчера вырубилась. Видимо я так устала морально, пересстрессовала перед встречей с его семьёй, хотя познакомилась пока что с одной его мамой, и моментально уснула. Взгляд на автомате падает на правую руку с кольцом на пальце. Сегодня мне предстоит знакомиться с остальными членами его семьи. Даже не знаю, как буду себя чувствовать. Вроде бы ничего особенного и сложного, но хочется оставить всё-таки о себе хорошее впечатление, положительное, пусть даже под видом фальшивой невесты. Мы прибыли с дороги и нас сразу дружелюбно встретила с распростёртыми объятиям его мама. Она мне понравилась. И вправду светлая такая женщина и это не только из-за волос. Я ожидала немного другой реакции на себя, но Яр же говорил, что мама больше тут заинтересована в этом деле, то значит все в порядке. Я произвела на нее впечатление и судя по ее реакции, то одобряющее. Надеюсь, что знакомство с другими будет таким же простым. Обвожу для начала мимолётным взглядом небольшую комнату, в которой нахожусь и которую не успела как следует рассмотреть, как только зашла, ведь было не совсем до этого. Комната, как я поняла Дронова. Об этом говорила его мама, значит он здесь жил, когда был маленьким? Непривычно на самом деле просыпаться и видеть перед собой совершенно другую обстановку, а ещё этого хитрого лиса, мирно сопящего рядом под боком, почти в положении сидя. Попутно просыпаюсь и веду любопытно по стенам, на которых развешаны различные грамоты, награды, афиши с конвертов, какие-то вырезки с газет, и по всей видимости, если логически посудить, то его первые костюмы для выступлений на сцене. И на первый взгляд можно сказать, что на всех костюмах проделана мелкая работа: каждый шовчек выглядит идеально, нигде ничего лишнего не висит. Удивительно, что он всё ещё хранит такие ценные вещи о начинании своей музыкальной карьеры. Больше походит на музей музыканта, нежели на комнату парня. В углу расположен небольшой рабочий стол из темного дерева, с компьютером на нём и какими-то вещами, предметами, расставленными на полочках в аккуратном порядке, почти идеально. Перфекционист? В этом мы с ним похожи. Тоже люблю до ужаса, когда все чуть ли не идеально, вровень. Также сразу около двери располагается вместительный серый шкаф-купе с чистым зеркалом в пол. Напротив кровати также стоит небольшой белый комод с четырьмя ящиками, поверх которого также расставлены какие-то фотографии в рамках. Встаю с кровати, аккуратненько подкрадываюсь к белоснежному комоду и заинтересованно рассматриваю снимки. На одном фото в рамки маленький Яр с вырученной вперёд нижней губой, который что-то сжимает в своих детских ручках. Какой милаш. Невольно хихикаю, прикрыв рот ладошкой и смотрю дальше. На другой уже он стоит вместе со всеми членами семьи, как говорится в семейном кругу. Так искренне и не наигранно. Все улыбаются. Здесь он ещё был с русыми волосами. Есть также фотки с какой-то группой, и я догадываюсь, что это "Час Пик". Группа, в которой он когда-то начинал свой музыкальный путь. Опять перевожу всё внимание на парня, который до сих пор спит, скрючившись в кресле рядышком, подпирая рукой голову и вытянув длинные ноги. И все же почему он спит в кресле? Говорил же, что на диване ляжет. Неужели он провел в таком положении всю ночь? Бедняга. Всё-таки не посмел ко мне лечь. От этой мысли мои губы трогает лёгкая пробужденная улыбка. С одной стороны мне его становится жалко, но с другой – теперь я понимаю, что он не пользуется моментом. Это внушает уважение и хоть какое-то доверие к его весьма нескромной персоне. Время показывает почти полдень. Так, надо его будить и просыпаться самой. Подхожу к блондину, заглядывая осторожно в лицо. Довольно мило выглядит. Как ребятёнок. И скажи, что этот парень взрослый состоявшийся мужчин и профессиональный артист больших и малых сцен, который любит радовать своих преданных фанатов тем, что он делает. Выглядит как мальчишка, ей богу. — Яр. Ярослав, думаю пора просыпаться. Надо вставать, время уже почти полдень.  Но он по-прежнему молчит и никак не реагирует на мои слова. — Какой глубокий однако у тебя сон. Фиг разбудишь, когда надо. Эй, соня, — нежно касаюсь рукой его плеча и потрясываю. — Блондин, хватит дрыхнуть. Но в ответ опять однозначное молчание. Как мне тебя разбудить то? Прямо, как спящая красавица. Приближаюсь поближе и подношу руку к расслабленному лицу, дотрагиваясь легонько бледной щеки. Гладкая, но такая холодная. Он замёрз? — Так, ты хоть дышишь? Тогда касаюсь его выпуклой венки на шее, нащупывая дорожку пульса. Вроде дышит... — Лапаешь меня? В этот отчаянный момент раздается резкий и хриплый баритон, который нарушает мирную тишину и хорошенько взбодряет окончательно. Парень совсем неожиданно распахивает глаза, и я с громким визгом отдёргиваю руку. — Дронов, черт возьми! Отпрыгиваю от внезапности в сторону, словно от ошпаренного кипятка на кожу, хватаю подушку и без раздумий швыряю в его самодовольную до безумия харю, на которой выявилась до безумия пошлая, кривая и многозначная усмешка. И попадаю прямо в яблочко. — Я думала ты реально спишь! А ты притворяешься! Специально ждал, пока я подойду?! — Тише ты, не кипятить. Сейчас весь дом на уши поднимешь и тогда точно все быстро познакомимся, — довольно хохочет в сидячем положении сероглазый, кладя на колени подушку, которой я в него попала, а затем потирает припухшие веки, потягивается и зевает. Не успела проснуться, а он уже травит свои приколы с самого пробуждения. Он когда-нибудь бывает вообще серьезным? Боюсь, что я его прибью за эти три дня, пока живу у его семьи. Вот точно, если он продолжит в том же духе. — Как давно ты проснулся? Мне нужно знать сколько времени я позорилась, пока будила его, а он сохранял самообладание, не выдавал себя ни чем и тихонько угарал внутри...или же наслаждался, что мало вероятно. — Как только понял, что меня кто-то трогает. Закатываю глаза. Ведь даже не подал никаких признаков, что уже давным давно проснулся и просто терпеливо выжидал подходящего момента. Вот же хитрый лис. — Лучше бы я тебя не будила, — недовольно бурчу и принимаюсь заправлять кровать, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, иначе я швырну в него второй подушкой, что вполне вероятно. — А, так ты меня будила так, когда лапала? — Я тебя не лапала, — снисходительно отвечаю, сводя брови в переносице и не поворачиваясь к нему лицом. — А как мне назвать твои пощупывания? — Прекрати издеваться! Лучше ответь, почему ты спал в кресле сегодня? — перевожу тему разговора в другое русло. — А, так ты хотела чтобы я всё-таки лег рядом, пока ты спишь? Нет, как я посмел бы. Ты бы меня потом всего облапала бы, как сейчас. Это слишком рискующе, хоть мы и вместе. — Ну всё... Раз ты не понимаешь по-хорошему... Заползаю на кровать и не мельтеша, подбираю в руки вторую подушку. — ...значит придется применить силу. Разворачиваюсь и кидаю в его сторону прищуренный убийственный взгляд, который так и говорит: "лучше бы ты молчал". Хочу запульнуть в этого улыбчивого наглеца и надавать по этой самодовольной харе. Увидев меня с наступившими бровями, сверкающими злыми красными глазами, обезумевшей лыбой во всей красе да и ещё в угрожающем виде с тяжёлой артиллерией за плечом, – понимает всё без лишних слов. Ловко вскакивает на ноги и отходит к двери. — Ты думаешь я тебя там подушкой не достану? — спрашиваю, ещё раз прищуриваясь, чуть кланя голову в бок и начиная подходить к этому проворному бесстыднику, который меня провоцирует в первый же день прибывание здесь. Мне кажется я его убью сегодня же, если он продолжит в том же духе надо мной издеваться. И тогда никто ему не поможет, никто не спасёт. — Прекрати красавица, это покушение, — успокаивает Дронов, выставив вперёд большие ладони. — Не забывай, бьёт – значит любит. Он думает, что меня это остановит? — Я сейчас тебе такое покушение покажу! Навсегда запомнишь! — раздражаюсь всё больше и агрессивно замахиваюсь. — За тобой присматривал, — ни с того ни с сего бросает Ярослав, и я теряюсь, качаясь с подушкой с одной ноги на другую. Его слова приводят меня в немой и непосредственный ступор, и я немного расслабляю хватку. Жду, когда он посвятит и подробнее введёт в курс сказанного, потому что пока что я ни черта не понимаю, что он сказал. — Что? — изгибаю в непонятках бровь. Мешкаюсь. Что это ещё всё значит? Пользуясь моим замешательством, он отвечает: — Присматривал за собой, пока ты спала. Наблюдал, как ты спишь, — совершенно спокойно, со всей присущей серьезностью и без доли смеха сообщает блондин вот так вот прямо. — Что это ещё значит? Ещё раз... Что ты делал? — То и значит. Ты знала, что ты очень милая, когда так беззаботно спишь и когда обнимаешь подушку во сне? Если честно, не мог оторвать глаз. Как ангелок. И сейчас очень милая, когда так злишься. Тебе кто-нибудь это говорил? Да он же просто меня заговаривает словами, чёртов заговорщик и гипнотизёр! — Что ты сказал? Ты поглядывал за мной? Да я с дороги..! Уставшая ..! А ты.. ты.. смотрел, как я сплю?! Покрываюсь снова пунцовым цветом и начинаю закипать, как чайник на плитке. Наверное можно свободно разбивать яйцо на сковороду и жарить на моей голове, и не бояться, что яйцо будет сырым. — Не подглядывал, а охранял твой сладкий сон. Ты так красиво спишь. Нельзя так красиво спать. Да и что в этом такого? — Что такого?! Нет, ну держись! Сейчас ты у меня получишь по самое не хочу! Сейчас такую милую покажу тебе! Он разбудил во мне зверя. Сейчас он точно получит по первое число. Сколько я хотела его треснуть уже за все это время. Агрессивно и сильно замахиваюсь, кидаю в его направлении, но Яр ловко пригибается и подушка пролетает мимо, прямо в дверь. — Слушай, может научить тебя попадать? — поднимает голову, смотрит, как я лохонулась, и указывает большим пальцем себе за спину. — И может хватит в меня кидаться уже? — снова возвращается к моей разгореченной физиономии. — ПРИДУРОК! Подрываюсь в неозвученном шоке и хватаю первое, что попадается под руку. Это оказывается самая первая подушка, мирно лежащая и ни о чем не подозревающая в кресле, где спокойненько дремал Яр. Цепляю и уверенная в своих силах, хочу наколошматить! — Я польщён. — Напыщенный идиот! — слова срываются с моих губ быстрее, чем я успеваю подумать об их смысла. За меня говорят мои накаленные и разожженые эмоции. — Да хватит обзываться. Ты знала, что кто обязывается, так сам и называется? Или это ты так делаешь мне комплименты? — лукавая ухмылка выбивает из колеи, и только подливает масла в огонь. — Болван! Снова пуляю, но этот хулиган не теряется и без проблем уворачивается, да с каким злорадным и ликующим выражением лица, а после и вовсе встаёт в ещё более провоцирующую статную стойку, складывая руки на груди, и дрыгает русыми бровями, призывая меня продолжать пытаться.  Да он играет со мной! — Ты с утра такая громкая, Лин! — хихикает тот, поднимаясь после бегать от меня по всей комнате, пока я не перестаю гнаться за ним сзади и пытаться  прибить подушкой. — Не называй меня Линой! — А как тебя называть? Госпожа? Или может быть мисс Алина? — Хватит ёрничать! Я же тебя сейчас прибью этой подушкой к кровати! Досмеешься! Посмотрим потом кто будет смеяться громче всех! — Ох, жду не дождусь! Я же ради этого и живу. Не терпится приступить к действиям. Дронов в одно мгновение перепрыгивает через кровать, как барашки через ворота перед сном в моей голове, когда не могу уснуть и смотрит с той стороны на меня. Вот же неуловимый засранец! Но я не отбрасываю многочисленные попытки его наколошматить, пока он снова хохоча бежит от меня, а я за ним с подушкой за плечом и с неописуемым желанием поймать. Дурачимся, как малые дети в начальной школе, но меня это мало волнует, и мало волнует, как вся эта картина выглядит со стороны. В какой-то момент Яр неудачно от меня уворачивается, запинается об мягкий ковёр и теряет равновесие, падая спиной на заправленную постель. Вообще ни о чем не думая, не раздумывая, без всяких задних тормозящих мыслей, пользуюсь этим подходящим моментом, залезаю на него сверху и уверенно сажусь на его выделенные, утонченные бёдра, которые так яро обтягивают на концертах кожаные штаны. Плотно сжимаю их своими ногами с обеих сторон, загоняя в угол, завлекая в тупик и не давая ни единого шанса на побег, но тем самым вызываю тесное трение об тела друг друга даже через ткань одежды. — Ага! Попался! Теперь тебе никуда от меня не сбежать! Сейчас я тебе покажу, где раки зимуют...! Хватаю его за чёрный воротник атласной рубашки, смело притягиваю к себе, уменьшая между нами допустимое и приемлемое расстояние. Сама не ведаю, что творю, пока почти вовремя не осекаюсь. Только когда осознаю наше отнюдь "подвешенное" положение, осознаю в какой мы интимной позе находимся, и наш неимоверно тесный контакт тел, трущихся друг о друг друга в непосредственной тесной физической, тактильной связи, то тут включается здравый рассудок, орущий тревогу, бьющий во все слышимые и не слышимые заветные колокола. Он призывает меня очнуться и отойти от транса. И в какую-то определенную минуту нашей до боли "замечательной" позы во мне что-то щелкает, что конечно же отрезвляет так, словно меня окатывают ведром ледяной воды. Тогда то ко мне начинает приходить жёсткое понимание, и я оглядываю нашу интересную позу под всеми возможными углами. Так. Я сижу на нём. Сижу на нем сверху. На самой интимной и неприкасаемой точке, словно на горе Эверест и без стыда прижимаюсь... Что ж, замечательно...  ЧЁРТ... Вдох выдох... Стискиваю зубы. Ещё раз. Вдох выдох... ... Помогите... Окончательно оклемавшись, ошарашенно хлопаю густыми ресницами, понимая вдруг всю абсурдность этой ситуации. И тогда позорно прикрываю глаза, зажмуриваю, что есть мо́чи. Касаюсь головой его груди, стыдливо спрятав свое пылающее лицо, но всего на какие-то жалкие несколько минут... кажущиеся вечностью. Чувствую, как сердце пропускает сквозь себя все больше ударов, сжимается, гоня неистово алую кровь по кровеносным сосудам вместе с бушующим адреналином. Тудых... Тудых... Тудых.. Тудых... Тудых... Ой. Вот мне и ой... Сглатываю. Мамочки-и-и-и-и-и... Как так получилось то...? Что это я такое творю-ю-ю... то? В голове с диким визгом летают, стучат и громыхают громкие отчётливые слова, отдающиеся эхом и заглушая все сторонние звуки:

"ЧТО ДЕЛАТЬ В ТАКОМ СЛУЧАЕ??!"

"ЧТО. МНЕ. ЧЕРТ ВОЗЬМИ. ДЕЛАТЬ??!!!"

Я же не по своей воли залезла на него? Он меня спровоцировал! Помимо этого в голове бегает по кругу орущая обезьянка с тарелками и со всей дури по ним дубасит, издавая оглушительные звуки. Сердце пропускает удар. Ещё один. Оно бешено колотиться, отдаваясь сумасшедшим ритмом в ушах и разрывая собой грудную клетку, вздымающуюся все чаще из-за учащённого в соответствии с ситуацией дыхания. Как взвинченная до невозможности, ей богу. Боже, как неловко-то... Я ведь не хотела, чтобы всё получилось так. Какая-то бессмысленная смелость в нашем случае у меня осталась. И именно эта смелость помогает мне разлепить зажмуренные глаз и оторвать голову от его груди, в которой его сердцебиение занимается тяжёлой кардио-тренировкой. И как только я отрываю голову, пересекаюсь с блондином испуганными и ошарашенными взглядами. Так и застываю в немом шоке, глупо моргая, приоткрыв рот, и не в силах вымолвить ни одного внятного членораздельного слова. Заприметив мою чрезмерную, сложно скрываемую растерянность в больших, распахнутых до усрачки океанских глазах, удивлённо приподнимается, и я одновременно удивлённо поднимаюсь вместе с ним, не прерывая глазного контакта. Обращаю внимание, что до сих пор держу его и отдёргиваю свои прилипшие клешни. В нарастающей панике закрываю от стыда рот двумя руками, смотря во все глаза на хулигана, устроившего этот инцидент. Замираю. Все органы чувств моментально навостряются и теперь я ощущаю все в разы сильнее. Дыхание перехватывает. Сердце, как сумасшедшее дрожит в груди. В его руках. Так боюсь, что оно сейчас умчится, и я не успею его догнать. Очень хорошо ощущаю аромат, исходящий от него и это действует напрямую головокружительно, затягивая без спроса в бездонную бездну. Из-за этого нарушается подача крови по кровеносным сосудам все больше. Она значительно увеличивается и бежит, как ненормальная. Скачками. Его образ перед глазами перекрывает все мысли. Он заседает в голове и бежит по капиллярам, растворяясь неумолимо быстро, как быстродействующий, не выводимый наркотик. Видимо парень тоже в задержание изумления, как и я, а наше молчание только накаляет, итак накаленную донельзя обстановку между нами. Слишком близко. Слишком рядом. Слишком опасно. Слишком интимно. Слишком сокровенно. Слишком чувственно и волнующе. Слишком захватывающе и возбуждающе. Слишком тесный и тактильный контакт. Слишком злополучно и не по-детски эмоционально. Слишком много этого слишком. Лицом к лицу, и я опять не могу справиться с нахлынувшим, вылезающим за рамки смущением. Лицом к лицу, и расстояние мизерное. Смотрим друг другу в распахнутые настежь глаза. Настолько близко по отношению к друг другу, что я вижу свое отражение в его серых пасмурных глазах. По-видимому он тоже. Настолько близко, что кажется, будто он слышит бешеные удары моего сердцебиения, которое скачет как неугомонное и не хочет прийти в стабильное состояние. Кажется мы оба в запредельном шоке от того, в каком наши тела сейчас непосредственно "подвешенном" положении. Утопаю в его туманных гипнотизирующих глазах, будто в злорадном и принудительном торнадо или в затягивающем меня омуте. Понимаю же, что тону и надо выныривать, но не могу сделать ни единого движения. Будто все мышцы тела свело и парализовало в моменте. Дышим вместе в унисон, не переставая всматриваться в лица друг друга, словно видим друг друга впервые в своей жизни. Блуждаем. Метаемся. И кажется, мы успеваем изучить глаза друг друга настолько глубоко и проницательно. Я изучаю каждый чёртов миллиметр его расширенного чёрного зрачка, разглядываю его темно-серую радужку вокруг глаза, его роговицу, и даже лимб радужной оболочки. Все его оттенки и пигменты, все окраски: от самого светлого тона и до самого темного. И кажись уже на всю жизнь запоминаю эти бездонные, до умопомрачения притягательные, но в то же время опасные ангельские глаза с демоническими искрами. Тонем. Оба. Тонем и молчим. Тонем и каждый из нас не собирается прерывать это контакт. От физической близости наших тел исходит не наигранный жар, но мне хочется думать, что это мои бредни. Всего лишь галлюцинации моего разума. Сердце в груди продолжает дрожать от нападка нашего с ним расстояния. Сглатываю в который раз, будто боясь обжечь его бледную кожу своим дыханием, будто бы воспламеняющимся огнем. Что говорят в таком случае? Что-то меня всё же заставляет прервать наши гляделки. Убираю от лица руки и сквозь напряжённую, давящую тишину со всех сторон между нами, прорезается мой тихий голосок: — Я-Яр... Я...я это...я просто... это совсем не то, что я хот-т-тела сделать... Оно сам-мо...! — мои невнятные попытки оправдаться вместе с заиканием впридачу выглядят нелепо. Я это понимаю. И он это понимает, ведь на его лице появляется эта скользящая кривая, скалящая, и до ужаса пошлая ухмылка, а в глазах зажигаются плотоядные искры. Чёрт! — Кхм.. Ого, Алиш, ничего себе какое пробуждение, как день то начался, я конечно ожидал чего угодно... но мне и это нравится... — гадкая ухмылочка озаряется на розоватых, чуть пухлых губах и становится только шире и пошлее. Слежу за тем, как они шевелятся, когда парень произносит слова, — но я обещал твоей маме привести тебя в целости и сохранности. И я привык сдерживать свои обещания, — проговаривает, вкладывая в эту фразу самый пошлый смысл, что только есть на этом свете, проводя игриво языком по губам, чтобы их смочить. Дышать. Мне нужно дышать. Тут не хватает никаких слов, чтобы постараться хотя бы описать мой поток бушующих эмоций. Можно описать только матерным языком, чертовой нецензурной лексикой и то нет вероятности, что получится передать то, что я сейчас чувствую, сидя вплотную на нем. И между нашими телами нет никакого расстояния, даже сантиметрового. — Или ты перешла от слов сразу к действиям? Ну наконец-то я дождался. Вообще-то когда я говорил, что тебе нужно притвориться моей невестой, я ничего такого не имел ввиду, но судя по тому, в каком мы сейчас положении.., можем пересмотреть некоторые нюансы. Открываю от недоумения рот, хватая воздух вперемешку с его яростным дурманящим ароматом. Мое тело отказывает напрочь мне подчиняться, пока этот хулиган щурит серые темные глаза, клонит голову чуть в бок и наклоняется непосредственно ещё ближе, чем до этого. Заглядывает в мои до чумачечия адски распахнутые большие глаза, а я в свою очередь отодвигаюсь подальше, держа дистанцию. Хотя ее почти итак нет, но все же лучше так, чем вообще без неё. Мужчина, который осознает свою привлекательность – это очень опасно. А этот самоуверенный блондинчик осознает, видит и использует это оружие против меня самой же. Мы с ним ходим по краю, будто по лезвию ножа. — Да ты-ы-ы-ы...! Т-т-ты...!!! — Да я знаю, я самый красивый, сексуальный, неотразимый, брутальный, сногсшибательный и до безумия притягательный. Понимаю тебя, как тут можно не удержаться от такого парня рядом с собой. Но приятнее намного было бы услышать это всё от самой тебя. У этого болвана самолюбия столько, что можно отбавлять и делиться с теми, у кого его не хватает. — Иди в задницу! Я же сказала, оно само! — протестую и краснею всё гуще, уже плюнув на какое-то время на чёртовы касания, наши с ним трения и зажимания, и просто начинаю спорить, выставив перед собой руки и бестыжа уперевшись ими в его колотящуюся до ужаса грудь. Боже...какие же новостренные ощущения... Как он может сохранять спокойствие даже в таком то положении...? — Верю, верю, — но вот что-то я совсем сейчас не верю его слова. — Ты что, меня боишься? — Ещё чего! Губу не раскатывай! — также эмоционально восклицаю, продолжая пихать его в грудь руками. — Эй, это ты первая на меня залезла, — ловко подмечает он. — И в принципе... — проводит медленным, раздевающим взглядом по нашей позе и моему телу, — меня все устраивает, — довольно заключает тот. Обстановка накаляется с каждым его брошенным словом. — СЛЫШИШЬ ТЫ!! — снова хватаю его за воротник и притягиваю к своему лицу. — Я не подумала! Я без задней мысли! И совсем не с теми намерениями, о каких ты думаешь! Оно получилось само собой! Ты же меня сам спровоцировал! — Я так и понял. Сразу, как только ты на меня запрыгнула, я понял, что это у тебя получилось само собой. — ДРОНОВ!!! — Ладно, ладно, уже и пошутить нельзя, — делает обиженную моську, чуть отворачивая голову и выпучая вперёд нижнюю губ. Густо краснею. Да куда уж гуще то.. — Хотя я рассчитывал на что-то большее. — Что-о-о..? — На меньшее я не согласен. Приоткрываю рот и вылупляю на него глаза. Надо же какой офигевший. — Ты неисправим! Вот как мне с тобой тут жить дальше?! Вот как, если ты... В этот момент дверь в спальню резво и резко распахивается. Мы синхронно оборачивается на раздавшийся звук и видим застывшую на пороге комнаты его маму с засевшим шоком на лице. Она смотрит секунду на нас, не моргая, а потом понимает, что тут происходит, понимает, что спалила своего сына за важным делом. Но понимает то она все в точности не так, как есть на самом деле! И мне хочется ей это срочно объяснить! Виновато смущается, а через мгновение ока уже не может никак скрыть радостной широкой улыбке до ушей. И озадаченно восклицает: — Ой, простите, помешала! — прикрывает рот ладошкой. — Это... это.. это не то, что вы... что вы подумали!! — пытаюсь оправдаться, что мы ничего такого не делали, хотя наша поза говорит совершенно об обратном. Румянец от лица не отступает ни на долю секунды, краснею и махаю панически руками.  — Эм.. Мы.. мы тут просто проснулись и..! — Ничего ничего, я тоже была молодая! Я же все понимаю! Хотела предложить вам ребятки просто чаю, но вижу вы заняты, поэтому я уже ухожу, не буду мешать! Я ушла! Продолжайте, будто меня и не было. Я подожду! — кидает его мама, махая несколько рукой и не собираясь меня слушать, ведь она сама себя мысленно корит и ей дико неловко за то, что она увидела нас и нарушила нашу идиллию. — Доброе утро, мам! — махает Яр, лучезарно ослепляя женщину белоснежной улыбкой, а мне хочется до невозможности треснуть его по его светлой башке, чтобы привести в чувства. — Доброе, мои хорошие, ну всё, я ушла, продолжайте! Не мешаю... Не мешаю..! — бормочет напоследок женщина, тихонечко удаляясь и закрываю за собой дверь. Внутри меня что-то надламывается. Чёрт, чёрт, чёрт! Просто: "ААААААААААААААААААААА!!!" — кричит внутренний голос, а снаружи я издаю протяжное мычание и начинаю дубасить этого придурошного кулаком по груди, но ему все равно на мои удары, они не приносят никаких побоев и не оставляют после себя ничего такого, и он просто заливисто хохочет с этого, пока его смех разносится по всей комнате и ударяется об стены. — Тебе смешно..? Тебе смешно..?! — Да хватит, Лин, хватит, — хихикает белобрысый, уже ерзая подо мной, и я ерзаю вместе с ним. — Успокойся, соблазнительница. Все хорошо, не нервничай, а то уже пар из ушей валит. — Да что хватит то?! Нас видела твоя мама!  Господи, какой стыд...! Какой стыд..! Меня накрывает с головой неподвластным жаром. Вся голова кипит, и кажись вот-вот взорвется и на три метра отлетит Ощущение, словно я сейчас в точке экватора, что сижу в горячей, жаркой сауне, а перед лицом горячие кипящие камни. Мне так неудобно перед его мамой, которая случайно нас спалила. Как теперь ей смотреть в глаза? Я буду смотреть и вспоминать эту сцену... В определенный момент времени, без всяких любезностей блондинчик хватает, обвивает меня руками за талию и тянет сверху на себя. И я не могу справиться с противостоянием, не удерживаю равновесие и падаю прямо на него, выставив ладошки, а он крепко прижимает меня к своей стучащей груди, сцепив за моей спиной руки в неразжимаемый захват. Лежу головой на нём и пыхчу ему в нежную, идеально гладкую и шелковистую шею, опаляя горячим дыханием. — Господи, какой стыд... — прикрываю глаза руками и мычу. — Успокойся. Ничего страшного не произошло. Прижимает меня крепче к себе и проводит рукой по темным волосам. — Нас видела твоя мама! Как это ничего страшного не произошло?! — поднимаю голову и смотрю на его довольную лыбу, которая становится только шире и нахальнее. — И что? Ты же моя невеста. Мы взрослые люди. — Слышишь ты, взрослый человек, кто это всё устроил? — Не знаю, — наигранно пожимает плечами. — Но ты первая на меня прыгнула, если начинать вспоминать последовательность. — Я же сказала, — сквозь стиснутые зубы бурчу, — что это получилось случайно, я не подумала. — Да, да, и кто это там говорил, что моя мама в первый день не заглянет? — Тебя только это смущает сейчас?! — А что-то ещё должно? — вскидывает игриво густые брови, и делает вид, будто ничего не понимает. Бесстыдник. — Как мне ей смотреть в глаза теперь...? От безысходности закрываю лицо руками и протяжно в очередной раз мычу, не зная как ещё себя успокоить. — Обыкновенно. — Тоже мне поддержал. — Расслабься. Делай вид, будто ничего не произошло. Мы же ничем не занимались по сути. — Ещё бы мы занимались! — на эмоциях выдаливаю я. — Всё, пора вставать, а то мало ли кто-то ещё прийдёт. — Было бы ещё то зрелище. — Ты всё шуточки шутишь, а это первый день и уже так... Парень словно нехотя, отрывает от меня свои цепкие ручища, а я в свою очередь быстренько приподнимаюсь, отрываю свое тело от его, высвобождаясь из его уютных ароматных объятий и пряча стыдливый взгляд за содеянное. Встаю на ноги, он же следом поднимается на локтях и не сводит с меня сверкающих демонических глаз, принимаясь следить за всеми моими движениями и возней. Копаюсь в рюкзаке и не знаю стоит ли пользоваться макияжем, чтобы предстать перед его семьёй в приемлемом виде, или лучше естественно? Естественность лучше любой красоты. К тому же я ещё не имею понятия, что у меня твориться на голове. — Что ты ищешь? — доносится его мурчащий баритон голос с постели. — Не могу решить стоит ли наносить макияж. Всё-таки сейчас пойдем знакомиться, да я так понимаю, за одним столом. Нерешительно снова перебираю косметику, перебегая глазами, и в конечном итоге застегиваю рюкзак. — Я тебе уже это говорил – тебе он не нужен. Ты итак прекрасно выглядишь. Зачем прятать естественную красоту за штукатурками? — Ладно, — уперевшись в колени, встаю с корточек. — Я в ванную. Дойдя до двери, останавливаюсь на пороге, как вкопанная. Вдруг доходит, что я тут впервые и даже не знаю, где может находиться ванная комната. Оборачиваюсь к нему лицом, и мои губа сами по себе растягиваются в натянутой улыбке. — Ты хоть знаешь, где она находиться? — с ехидной полуулыбочкой вопрошает Дронов, принимая полностью сидящее положение и запускаю пальцы в спутанные волосы. — Тогда можешь мне показать, пожалуйста? — прошу я. Мне не хочется открыть не ту дверь, застать там кого-нибудь и попасть в неудобное положение. Хотя что ещё может быть неудобнее положения, чем то, в которым мы с Яром находились некоторое время ранее. Эта опьяняющая химическая близость вперемешку с его внедряющим питательным ароматом, затмевает голову не хуже алкоголя. Его хочется вдыхать и вдыхать. Глубоко. До бесконечности. Наполнять им лёгкие заместо кислорода, словно злоупотребляемым наркотиком. Но в этом я никогда ему не признаюсь. От этих непрошеных мыслей щеки заливаются ярко-красной краской и горят, не щадя меня. — Пошли, — по-доброму усмехаясь, встаёт на ноги, приближается и равняется со мной. Провожает меня до туалета, затем оставляет одну и уходит обратно в комнату. Мой внешний вид заставляет желать лучшего. Нужно срочно привести себя в порядок. Эта опухлость, которая разлилась по всему лицу, под глазами лежат немного потрескавшиеся от накрашенных ресниц следы от черной туши, а волосы все лохматые и торчат во все стороны. Нужно что-то с этим делать. Как ещё Дронов не угарнул с этого или не испугался, тем более так близко? Или наоборот умилялся тому, в каком виде он смог меня застать с самого пробуждения? Ладно, сейчас не об этом надо думать, а сосредоточиться на неизбежном знакомстве с его родными. Смываю вчерашний макияж, с которым я уснула, привожу лицо в более менее живой, нормальный и человеческий вид. «Все будет в порядке... Все будет хорошо. Нечего паниковать раньше времени. Главное будь собой», — мысленно себя успокаиваю и подбадриваю. Оглядев с головы до ног свой внешний вид, решаю не переодеваться, так как с одеждой ничего не случилось критичного и катастрофического: она и не мятая, и не грязная. Но если рассуждать логически, для знакомство со всеми его членами семьи не помешало бы всё-таки платье, но я ни одного не взяла. Я же не могла заранее догадаться куда он меня вёз и чего вообще стоило ожидать, но исходя из того, как все получилось, извлекаю  нравоученный и жизненный урок, который показывает, что с хитрожопым и непредсказуемым блондином можно ожидать чего угодно. И лучше будет, если я буду готова ко всему сразу, по крайнем мере морально, ведь ошеломляющие новости отнимают очень много сил из-за ярких впечатлений. Когда возвращаюсь в спальню, Дронов сидит на краю кровати, что-то просматривая с серьезным выражением лица в собственном телефоне. Услышав мои шаги, поднимает глаза и отвлекается от мобильника. — Ты главное не волнуйся, все пройдет в лучшем виде. В основном буду говорить я, чтобы тебя не тормошить много за столом. Просто на все мои слова кивай головой, когда будет надо. Ты справишься, — старается как может меня поддержать, пока я настырно, но с аккуратностью расчесываю спутанные темные пряди и убираю их в высокий хвост. — Ладно. Хорошо, думаю можем спускаться к столу. Сероглазый ухмыляется, поднимаясь с кровати, и подходит ко мне, заостряя на моем лице долгое внимание, после чего берет без разрешения за руку. И прежде, чем я успеваю выразить свое возмущение, он молвит: — Понимаешь. — Понимаю, — не удерживаюсь от вздоха. — Смотри не привыкни, а то сама потом будешь просить взяться за ручки. — Вот ещё! Это ты не входи во вкус. Светловолосый ничего на это не отвечает, однако я замечаю его кривую усмешку на губах, которую он старательно прячет, но у него это плохо получается. Что ж, будь, что будет. Введёт меня за руку вниз по ступенькам и сжимает руку каждый раз сильнее, но совсем не доставляя боли, показывает, что он тут, он рядом, и мне не о чем так волноваться, когда я испускаю шумные и тяжёлые вздохи из-за едва неконтролируемой нервозности. — Бабушка у меня со своим характером, и со старыми взглядами на жизнь, немного строгая, но в меру. Она у меня женщина старой закалки, но все равно она этим не перестает быть очень хорошей и самой лучшей бабушкой на свете. Так, значит бабушка Яра женщина крайне серьёзная, поэтому нужно будет проявить себя в самом лучшем виде и не показаться размазней, не мямлить и не бубнить себе под нос, чтобы не только ей, но и всем остальным дать понять, что я достойная невеста для их сына и внука. Не хочется расстраивать этих людей, но и тяжело очень переступить через себя, однако следует постараться, ведь Яр надеется на меня, надеется, что я его выручу, и я не могу подвести, но главное не перестараться, иначе не успею проснуться, как уже мы будем окольцованы, и тогда то я от него вообще никуда не денусь. Этого никак нельзя допустить. Играть, да не переигрывать. Как-то нужно найти золотую середину. Мы с ним совсем разные люди, разные представители слоев, даже по социальному статусу в обществе, и вообще по жизни в целом. У него свои вкусы и планы на жизнь, у меня свои, и между нами ничего не может быть. У нас совсем другие дороги, и то, что они пересеклись, нелепая случайность. Что взять с меня, с простой непримечательной девчушки, живущей скучной и безопасной жизнью и избегающей публичной жизни? Ничего особенного. Я простая, самая обыкновенная девушка, живущая на этом планете. Подолгу люблю летать в своих мыслях, мечтах и по большей части провожу в своём безумном внутреннем мире, мне там комфортнее. Да, я симпатичная, талантливая, трудолюбивая, но со своими бзиками и минусами. Умею хорошо рисовать, иногда целый день могу провести за карандашом или кистью, выводя на холсте или бумаге линии, или делать мазки. Любитель потанцевать. Мне говорили, что у меня хорошая пластика, но несмотря на похвалу, я стараюсь выявлять критично всё и оттачивать. В особенности люблю танцевать, когда готовлю что-то и знаю, что мне никуда не нужно спешить. Обожаю петь, пусть даже этого никто не видит, я пою для себя. Петь и играть на инструментах: гитара, фортепиано. Опять же, когда никто не видит, потому что для меня это что-то крайне интимное и сокровенное. Я играла только для матери, бабушки, сестры и преподавателей в школе, в которую ходила. А ещё играла отцу, пусть и неумело для своего возраста на то время, но искренне и старательно, хотела порадовать, что научилась играть кузнечика. Про мою любовь к кулинарии знали вся моя семья, мама всегда оценивала мою стряпню, как самые вкуснейшие и фееричные блюда мира. На чтение книг до поздней ночи мама частенько ворчала, это я сейчас что-то перестала читать перед сном, когда связалась с блондином. Могу проводить за этим занятием несколько часов. А помимо всех прочих хобби и увлечений, до беспамятства люблю пить кофе с молоком и могу подолгу сидеть с одной кружкой поздними осенними вечерами и наслаждаться. Нравятся нежности и долгие, крепкие, согревающие объятия, но постоянно избегаю прикосновений. Вероятно все пошло после ухода отца. Что-то тогда изменилось, словно во мне погас какой-то огонёк. Мне не хватило в детстве папиной любви, она утрачена, как что-то недоотданное, отдаленное, недоговоренное, оставленное, неприкасаемое, неуловимое, недосягаемое и уже к сожалению запредельное... Поэтому я жажду внимания, но в то же время никогда в этом никому не признаюсь и просто тушу в себе. А потом и вовсе закрылась после неудачных отношений. Из-за чего не могу почему-то засыпать одна... Страшно, возможно это просто всё придумано мною лично на ментальном уровне, поэтому я постоянно беру с собой мягкую игрушку, и сейчас эта мягкая игрушка – подаренный Яром серый плюшевый слоник. После той трагичной ночи, я стала спать долгое время с включенным светом, а потом постаралась отвыкнуть, заменив его игрушкой под боком. Но сейчас не время углубляться в прошлое. Надо гнать все страхи подальше. Сколько можно? Автоматически сильнее сжимаю его руку, и Яр, будто о чем-то зная, обеспокоенно заглядывает в мое задумчивое лицо, но я будто не вижу, и продолжаю рассуждать про себя. Что касаемо блондина — он популярный артист больших и малых сцен, заслуженная знаменитость, которая ведёт за собой народ и поднимает стадионы на своих концертах, собирает невероятные аншлаги. Гастроли по всей стране, автографы, фотографии, интервью, продюссирование, сценарий, постановка, аранжировка песен, создание образов и продумывание каждой мельчайшей детали и многое, многое другое, что отнимает кучу сил, энергии и времени. Такие невероятные и одарённые люди женятся только на богатых и на достойных кандидатах, с которыми выгодно провести жизнь, а не с такими простыми и обычными замухрышками, как я. Такие, как я не пользуются спросом в шоу-бизнесе, мы просто дьяволы в юбках. Неважно. Чаще такие выбирают тех, которые держат в узде какие-то масштабные и обширные земли, продвигают свой какой-то бизнес, занимаются самосовершенствованием, тех, которые хоть что-то из себя представляют. Я не говорю, что я из себя ничего не представляю, как личность, просто рядом с таким, как он, не может быть такая, как я. Он видный человек и чаще всего с такими людьми идёт рука об руку какая-нибудь прекрасная дама, у которой стройная фигура, идеально подобрана помада под цвет платья. Возможно с чем-то я преувеличиваю, но я точно не в его вкус, поэтому можно не беспокоиться на его счёт. Мы с ним, как огонь и вода, как небо и земля, как хищник и жертва, как лето и зима. Противоположности двух разных берегов, как Антарктида и Арктика, а между нами горячий палёный, жгучий экватор современных стереотипов. Даже странно, что этот парень захотел вообще вести со мной дружбу, ведь это неестественно, это перечёркивает все стереотипы. В любом случае, нам нельзя быть вместе. Нельяз. Даже думать об этом нельзя. К тому же мы даже не похожи на пару. Потом всё обязательно вернётся на свои места. Как только я сыграю его невесту и вернусь домой, – все про меня со временем забудут, и все будет как раньше. Надеюсь... Когда мы спускаемся за ручку по лестнице, то слышим громкие и обширные обсуждения насчёт чего-то на первом этаже с правой стороны от нас. Без умолку болтает чей-то женский голос, и судя по знакомому произношению, он принадлежит матери Ярослава, а второй женский чуть низкий, судя по звучанию его бабушки, присоединяется и к разговору какие-то незнакомые два мужских низких голоса с хрипотцой. Моя уверенность даёт сбой. — Яр, может всё-таки в другой раз? Давай завтра? А сейчас пойдем посидим в комнате? — останавливаюсь и пятюсь назад. — Мы уже приехали и уже тут, назад дороги нет, тем более мою маму уже ты знаешь. Все хорошо, пошли, — поддерживает парень, и продолжает вести меня за ручку, словно непослушного вредного ребенка. — Или я сейчас тебя напою успокоительными. Яр прячется за стену и дождавшись подходящего момента, вылетает из тени, становясь в дверной проём с хитрой многозначной улыбкой во всей своей красе. — Доброе утро страна! Не ждали меня? — шутливо и весело врывается сероглазый в уютную кухоньку, где сидит вся его семья и разрывая их идиллию. — А я припёрся и не один, — и выводит меня за руку из-за угла, ставя под всеобщее внедряющее внимание. Переминаюсь с ноги на ногу и смущённо улыбаюсь, пока на мою скромную забитую посередине комнаты персону обращено столько внимания, доставляющее неудобства. Его родные осматривают меня, как музейный экспонат на выставке для всеобщего обозрения, и мне становится неловко, потому что понимаю, что в этом деле я ужасна. Я ужасна в знакомстве с его семьёй. Все, кроме Людмилы Дроновой не могут ничего понять и отойти от транса, зато она стоит и счастливо улыбается, давным-давно обо всём узнав и первой познакомившись со мной. Украдкой мой мозг воспроизводит недавнюю сцену в спальне под её паливом, отчего щеки заливаются свежим румянцем. Глаза родственников Яра от такой внезапности распахиваются, а на их лицах зажигаются светлые, искренние, но ошеломляющие улыбки. Первая приходит в себя бабушка Ярослава, и приложив морщинистую руку на сердце, незамедлительно поднимается с места и торопливыми шагами оказывается прямо рядом с блондином, который отпускает меня и встречает на радостях её горячо любимую. Плача, бабушка принимается обнимать любимого внука, а затем вытирать слезы с щек. — Бабуль, — ласково обращается к ней Дронов, поглаживая по спине. — Мне аж плохо стало от твоего врывания, — махает она на него рукой, а тот хохочет, и обнимает только крепче в ответ. — Извини, сюрприз хотел сделать. — Да уж удался сюрприз, удался, но так можно и сердечко схватить. — Ну что ты такое говоришь, ты ещё всех нас переживёшь, — добродушно улыбаясь, подбадривает блондин. — Ой, иди ты, с тобой то наврятли. С твоими неземными появлениями, что-то я сильно сомневаюсь, — шутит бабушка Ярослава и запримечает вскоре за его спиной меня. — Ой, а ты должно быть та самая Алина? Невеста моего внука? — спрашивает вежливо она, подходя ко мне поближе и осматривая меня с ног до головы, но совсем не осуждающим и не укоризненным взглядом, а наоборот дружелюбным и любопытным.  Мои губы сами по себе формируются в добрую, приветственную улыбку, которая, судя по ответной улыбке его бабушки, положительно располагает к себе. — Да, вы несомненно правы. Она выглядит хорошо для своего возраста. Я бы сказала, что ещё в рассвете сил. Такая красивая и обворожительная. Почему Яр говорил, что она строгая? Его бабушка просто настоящее чудо природы, в хорошем смысле. — Ох, моя дочь была права насчёт тебя, когда описывала мне тебя сегодня утром, ты и вправду такая хорошенькая, что глаз не оторвать, — и причитая, женщина легонько треплет меня за щёчку. — И вежливости не занимать и манеры есть. Чувствую себя максимально неловко и кошусь на Яра, а он пожимает плечами от безысходности, якобы "ля, не могу ничем помочь". — Я Рябых Галина Михайловна, для своих просто бабушка Галя. — Ой, ну что вы, я же не могу так. Мне неудобно, мне гораздо удобнее и уважительнее называть вас Галиной Михайловной, ежели бабушкой ..Галей. — Ничего не знаю, давай, не надо стесняться, ты тут своя, не чужая и не лишняя в этом доме,  так что смело называй меня так. Тем более, что я настаиваю. — Хорошо, хорошо, — сдаюсь, смущённо расплываясь в широкой улыбке, которую невозможно скрыть от их глаз и от глаз самого Дронова. — Добро пожаловать в семью, — коротко и просто говорит мужчина средних лет, подходя ко мне и протягивая руку для знакомства. — Я отец Ярослава, Юрий Дронов, можете обращаться, как вам удобно. — Спасибо, тогда, можно дядь Юрой вас звать, если вы конечно не против? — спрашиваю, протягивая навстречу ответный жест. — Конечно. Киваю головой в знак приветствия, а потом ко мне подходит по всей видимости дедушка Яра и заместо ожидаемого рукопожатия, меня берут и по-своетски обнимают, принимают, как родную. — Рябых Николай Владимирович, рад тебе, как родной внучке. Можешь смело называть дедушкой Колей и не сомневаться даже. — Буду иметь ввиду. Далее меня из объятий дедушки Яра забирает Людмила Дронова, крепко и по-матерински обнимает, шепча на ушко: — Добрый день, с тобой мы уже знакомы, но я ещё раз скажу тебе – чувствуй себя, как у себя дома, тут все тебе рады. Тут все друг друга любят, все друг о друге заботятся и переживают. Я обнимаю ее также крепко и искренне в ответ, вдыхая аромат, доносящийся от нее. Аромат облепихи и чашки вкусно заваренного капучино. Так тепло и уютно становится на душе. От его семьи веет невероятным вайбом защищённости и чистоты, искренней и любящей семьи. Это же так прекрасно, что у каждого человека на земле есть то место, куда он может вернуться в любое время года, а любое время дня и ночи, и неважно сколько ему лет, ведь здесь не смотрят на цифры, здесь любят однозначно душою и сердцем. Как хорошо, что есть люди, которые его всегда будут поддерживать, дарить свое внимание, заботу и тепло, помогать, давать советы, слышать и слушать тебя, и всегда быть рядом, и пусть не всегда физически, но мысленно и в сердце. Рядом по-своему. Такие родные и единственные. Никем не заменимые и неповторимые, богом подаренные. Они же тоже те же дети, только взрослые и им тоже нужна любовь детей. Наша любовь. Они тебя принимают таким, какой ты есть и любят просто за то, что ты – это ты, неотъемлемая часть, в тебе течет их кровь. Их кровинушка. — Хорошо, я запомню. — Где ты нашел такую красавицу? — задаёт вопрос ба внуку, который уже поприветствовал и обменялся рукопожатиями и объятиями с остальными родными, и уже болтает с мужчинами о чем-то своём мужском. — Эта красавица сама меня нашла, — кидает блондинчик, чем приводит в восторг Галину Михайловну. — Так, интересненько, а расскажите нам, как так получилось? И как вы познакомились, ребятки? Алин? Вопрос в лоб, словно меня окатили холодным ветром воды. Ха-ха, и что теперь сказать? Срочно что-то нужно выдумать такое и в мгновенной окатившей с головой ведром панике кидаю на Яра испуганный взгляд. Он тоже видимо не подумал об этом. Мы даже не обговорили эту тему по дороге сюда и никто даже не удосужился вспомнил. Дырявые головы. Мы же не расскажем его семье о том случае. Нужно придумать что-нибудь оригинальное, но что? — А? — Расскажи о вашем знакомстве, как это было? — Мам, давай сначала мы все сядем за стол, попьем чаю с тортом, спокойно перекусим, а потом Алина сама расскажет, — заступается за меня мама Яра, а сам нахал этой горячей и торжественной церемонии прячет коварную виноватую улыбку, опустив уголки губ вниз. Забавно ему. Ситуация забавная, но оказаться в ней страшно. — Да ничего страшного, я расскажу, мне не сложно, — отмахиваюсь рукой, широко и рефлекторно улыбнувшись. Ну вот и первая засада. — Будет интересно послушать вообще-то версию обоих. Придется сочинять на ходу и стараться не сгореть со стыда. Ну блондинчик. С опаской поглядываю на него, который пытается изо всех сил не засмеяться и не сдать нас. Пусть только попробует, я что, зря стараюсь тут вжиться в роль? Сейчас, как войду, и после того, как мы останемся наедине, устрою ему настоящие семейные разборки, все мозга "вылюблю". — Х-хорошо. — Алина начнёт, а я поддержу и продолжу. Давай, милая, помнишь, как все было? — Как настоящий джентльмен и в добавок мой почетный "жених" отодвигает для меня стул, предлагая присаживаться, паралельно болтая, и я снисходительно принимаю его проявление "чувств" по отношению к себе, но проклинаю в голове. Вот же ...зараза, но вместо этого говорю: — Спасибо... а-а-а.. дорогой,  — немного неуверенно качаюсь на словах, но все же выпаливаю, на что получаю сдержанную усмешку. Я вижу, как ему трудно ее сдерживать. И то, как он изо всех сил старается ее скрыть, кажется смешным. А ещё в глазах закрадывается искреннее недоумение с моих слов, похвала, а также ни с чем не спутанные нотки выходящего за рамки смеха. "Не смей ржать!  Не смей только ржать!Держись, кому сказала, иначе ты нас выдашь". Иногда кажется, что я переживаю за раскрытие нашей с ним тайны больше, чем он сам. Паранойя? Моментально щеки обжигает огнем, но надеюсь, что этого никто не замечает. На секунду пересекаемся с блондинчиком взглядами, а затем отводим глаза друг от друга, переключаясь и возвращаясь к разговорам с семьёй. — Кхм... Знакомстве? — оглядываюсь на Яра и выдавливаю нервную улыбку. Он понимает меня без слов. — Знакомстве... Ну что ж. Это было, пожалуй, не сказать, что интересно. — Ну, не скромничай, — подливает масла в огонь Дронов. — Не то, чтобы интересно, — повторяю я, — но оригинально и... забавно, если со стороны посмотреть. Я бы даже сказала довольно необычно. — Так, вы меня уже заинтриговали, — признается мама Яра, ставя локти на стол и упираясь подбородком на руки. Поджимаю нижнюю губу, делая вид, будто вспоминаю все мельчайшие детали нашего яркого знакомства, но на самом деле придумываю на ходу, и в голову, как назло ничего нормального и приличного не приходит. Ничего путного не лезет, чтоб тебя. — Мы встретились на его сольном концерте, который проходил в моём родном городе. Виду краем глаза, как Яр внимательно принимается слушать меня. — Одним прекрасным днём моя подруга предложила мне сходить на выходных на концерт какой-то знаменитости, с этого и пошло, — начинаю ведать историю нашего "якобы знакомства", воспроизводя в голове те дни, когда я не знала Яра, как SHAMAN'а, но решаю рассказать не совсем так, как есть на самом деле, а парень лукаво поглядывает в мою сторону и, видимо тоже вспоминает, как всё было. — Говорит, что едва смогла достать два билета, пропускать такой подарок судьбы не хочет, да и всегда мечтала побывать на концерте этого артиста, посмотреть и ощутить всё вживую. Естественно, я не была заинтересована в этом походе, — слышу, как Яр смешно фыркает, — но решила, что дома сидеть нет смысла, нужно иногда выходить в люди, поэтому согласилась. В отличие от подруги, которая пришла в изящном платье, я не стала заморачиваться и одела то, в чем мне будет самое главное комфортно. Про того, кто выступать будет тем вечером я и понятия никакого не имела, даже малейшего представления, лишь слышала от подруги, что он необычайно красив, холост, завораживает магией своего голоса, харизмой, танцами и подачей, и девушки не в силах перед ним устоять, — на мои произнесенные слова губы Дронова довольно расплываются в ехидной улыбочке, но после я добавляю: — А мне думалось, что он просто самовлюблённый дурак, — Реакцию парня не приходиться долго ждать, ведь он сжимает губами улыбку и делает подавленный вид, но после прикрывает на секунду глаза, усмехаясь. — Мне стало просто интересно, я ведь о нём ничего не слышала, и решила посмотреть, что он из себя представляет. Билеты были в первом ряду перед самой сценой, поэтому вид был самый что есть приемлемый и многообещающий. — Вот как все было, значит, продолжайте. — Когда он мощно, грациозно ворвался на сцену, весь зал завопил и послышались аплодисменты. Даже моя подруга прыгала от радости и подпевала. — Ага, а она была единственной, кто не вопил и не хлопал. Она просто сидела на своем месте и сохраняла серьезное выражение лица, и наблюдала за мной с таким осуждающим видом. Я видел. — Что? Осуждающим? — в непонятках переспрашиваю. — Да, ты так хмурилась и прожигала меня глазами. — Я просто была сосредоточена, ведь первая мысль, посетившая мою голову была: "Что это ещё за парень, носящийся по сцене в узких лосинах? Что в нём особенного?". Замечаю, как Дронов продолжает усмехается. — Серьезно? Ты так и подумала? — Да. На протяжение всего концерта я просто смотрела. Да, то, с каким серьёзом он подходил к каждой песне, как передавал все эмоции через пение, будто бы проживал короткие жизни, внушало уважение, — вот тут то действительно проскальзывают мои реальные мысли о нем и его творчестве. И похоже, что сероглазый догадывается, потому что я ловлю на себе ещё один его взгляд. — Самое интересное из этого, так это то, что Алина была совсем во мне не заинтересована, ей было по барабану на меня. Она просто сидела и с серьезным видом наблюдала за тем, как я бегаю по сцене, пою, разговариваю со зрителями. Иногда оглядывалась по сторонам на людей вокруг, которые подпевали все мои песни без передышки, отрывались и просто наслаждались тем вечером. Я заметил ее. Она очень выделялась среди окружающих, сидела, словно с осуждающим скептическим лицом, и я попытался немного ее расшевелить – кинув сначала конфетой, а уже впоследствии поняв, что это ничего не дало, прибегнул к крайнему случаю. Просто без промедления посвятил ей свою авторскую песню "Ты моя" и пригласил на сцену под бурные аплодисменты. Я думал ее нужно будет вытаскивать силой. Она такая упрямая. Я оборачиваюсь на него с таким видом, якобы ты серьезно? — Кто ещё из нас был упрямым, — быкую на него. — Ах точно, забыл. Я, — кивает он, — хотя мы оба хороши, — исправляет он меня. — Но как не крути, она не попала под мои чары, даже после медленно танца. Вероятно это на меня и подействовало в тот вечер. И я решил с того момента, что добьюсь ее расположения любой ценой. Тогда то я начал воплощать свой план в реальность, хоть это было и не просто. После концерта я ее ни где не нашел. Постоянно искал встреч и даже остался на подольше в том городе, думал, что пересечёмся на улице, но так случилось, что и этого не произошло. Она тогда пропала будто бы. Но одним вечером какая-то брюнетка зашла в кафе на окраине и заказала себе кофе. В ней я узнал ту самую незнакомку с концерта, с которой искал встречи. Видимо как только перестал и пустил все на самотёк, появляется она. Видно сам Бог хотел нас свести, а я упорно все портил. Она откуда-то шла, и скорее всего с учебы. Это уже я сейчас понял. Забежала в любимую кафешку, как уже потом выяснилось, чтобы выпить вкусного кофе и почитать любовный роман. В тот вечер я не мог упустить эту возможность и подошёл, вежливо спросив: "Можно присесть?" Надо же, мы оба умеем отлично лгать и не краснеть. Нам нужно вручить Оскар. Но что-то в этой приукрашенной истории не даёт покоя и выявляет сомнения: толи с каким трепетом он повествует и описывает каждую лживую деталь, толи как нервничает и жестикулирует при этом руками, на которые я засматриваюсь, как зачарованная. Он хороший актер, ему бы в кино сниматься, однако если бы я не знала настоящей зловещей правды  – несомненно бы поверила, ведь я и сама прониклась его рассказом, это не говоря уже про его семью, особенно про прекрасных женщин, которые так бдительно слушает его и даже не задают вопросов. — Эта незнакомка отказывалась всячески знакомиться и говорить своё имя. — Ох, надо же, а почему, Алиночка? — вдруг прилетает вопрос от Галины Михайловны. — Вы были заняты? Вот и вопросы пошли... Накаркала на свою голову. — Нет, что вы, на то были другие уважительные причины, — спешу ответить. Не хочется делиться таким сокровенным, ведь об этом даже сам блондин не знает, надеюсь меня поймут. Лучше будет сказать отклонено, не вдаваясь в подробности. — Расскажите нам, если это не секрет? Или вам Яр совсем не нравился? — Ну тут нет никакого секрета, просто не хотелось отношений. Да и насчёт нравился или нет, просто не мой вкус, — легко и просто обобщаю я, закинув руку за голову и потирая волнительно шею, так как новая волна жара окутывает меня в свои объятия. Ловлю косой взгляд светловолосого на себе. — Так, становится ещё больше интереснее. Если вы не хотели отношений и мой внук был не в вашем вкусе, как же так получилось, что вы вместе ? Ну-ка, Яр, признавайся, как ты смог завоевать эту прекрасную леди? — не отстаёт от внука бабушка, активно добиваясь правды, в нашем случае лжи. — Талант, — шутливо уходит от ответа. — На самом деле разговорами. В тот день мы два часа просидели за столиком и болтали. Имя я так и не узнал. После третьей встречи уже сам раздобыть её адрес, номер телефона и какую-то информацию, так как потом она пропала куда-то и нигде не появлялась. Пришлось разыскивать. — На самом деле мы долго за друг другом бегали, никто не хотел друг другу уступать. — Молодые и упёртые, — подмечает Людмила Дронова, отпивая чай. — Да, на то, чтобы все понять, принять и смириться ушло не мало времени, — вношу свою лепту. Мне хочется провалиться от такого разговора под землю. — Точно, Алина оказалась не из тех девушек, которые быстро тают. Мне пришлось приложить усилия, чтобы растопить сердце снежной королевы. Никто не решался на первый шаг. Оба скрытные были, как черти, — на веселе делится со всеми Яр. — Да, помню, помню. Особенно, как мы поссорились, и ты мне серенады пел под окнами, словно Ромео Джульетте. Он резко вылупляет глаза, а его вид так и говорит: "Это я то? Женщина, что вы мелете, какие серенады?" Я одними глазами показываю "Подыграй", ведь слова вылетают из меня быстрее, чем я могу подумать. Приходиться умело выкручиваться. — Помню, да, это было незабываемо, — поддерживает он, попивая чай, и я ели сдерживаюсь, чтобы не засмеяться только от одного его выражения лица. — Надо же, как романтично, — восклицает Людмила Дронова, хлопая в ладоши. — Это и не удивительно, Ярослав у нас всегда был очень эмоционально чувствительным человеком и отменным романтиком, — сокровенно делится со мной Галина Михайловна, и я не удерживаю улыбки. — Но из-за чего вы так поссорились? Поджимаю губу, формируя достойный и весьма правдоподобный ответ: — Просто мы же начали общаться с ним, и через определенное время, он явился ко мне домой без приглашения и прямо с порога моей матери заявил: "Как хотите, но ваша дочь бесцеремонно похитила мое сердце, поэтому обязана стать моей. Точнее она уже моя", — ляпаю я. — Поэтому я испугалась на тот момент и выставила его. Дронов давится. Чай чуть не прыскает у него со рта на стол, ведь он вовремя успевает схватить бумажную салфетку. — Яр!! — дружно, в один голос восклицает его семья и одновременно кидают удивленный взгляд на парня, который сам в непередаваемом шоке. — Кх-кх, что Яр? — прочищает он горло и только-только отходит от кашля, держась за горло. — Как ты мог то? — недоумевает отец Яра. — Это же невежливо. — А что тут такого? Я сделал всё правильно. Сразу взял быка за рога, как только понял, что хочу разделить свою жизнь с Алиной, поэтому не стал ходить вокруг да около. Ты же, когда встретил мою маму, тоже не раздумывал. Переиграл и уничтожил. Отец Яра сдерживает улыбку и добродушно говорит: — Это конечно похвально, но это не так делается. Понятно почему Алина тебя после этого выставила. Думаю, если бы я так заявился к твоей маме, то точно также оказался бы за дверью. Просто женщины они сложны по своей природе, понимаешь? К ним нужно свой подход найти. Так, вот только не надо тут ему советы давать. Мы втроём, вместе с мамой Яра и бабушкой поворачиваем головы на отца и сына Дроновых. — Продолжайте, продолжайте, — говорит Людмила Дронова. — Так что там за подход особый? — Ее муж молчит, как партизан, принимаясь пить чай с тортиком и таинственно улыбаясь. — Хорошо, ты мне наедине потом расскажешь. Яр посмеивается. — Так вот, она сначала сердилась, а потом растаяла. Не смогла устоять от моих серенад и пустила в дом. — Просто ты всех соседей в округе поднял на уши, — вставляю свое слово. — А, понял, я то думал, ты меня простила. Все его родственники улыбаются. — Простила. Пересекаемся двузначными взглядами, и у меня почему-то ёкает сердце, толи от страха смотреть ему в глаза, толи от волнения ещё, которое меня не покинуло. Отвожу стыдливо глаза. — Ну, а потом все закрутилось, завертелось само собой. Я понял, что хочу, чтобы мы были вместе, сделал предложение, привязал к себе, как говорится. А теперь вот мы здесь, — откровенничает Яр. — Вы уже точно приняли решение расписаться? — уточняет Галина Михайловна. — Ты не подумай, я не против, просто хочется знать, что вас всё серьезно. — Абсолютно, — за нас двоих отвечает Дронов младший, а я сдерживаюсь, чтобы не съязвить. — Я разве когда-то делал необузданные решения? Ну вот и ответ. — Ну и прекрасно, ребятки, волноваться мне не о чём. Наконец-то тоже отпиваю глоток ароматного чая, и моментально кривлюсь. Чай не очень сладкий, а сахар стоит далеко от меня, зато рядом с блондином, и надо бы соответствовать роли невесты при его родных. Что же делать...? Прочищаю горло и, сделав глубокий вздох, произношу: — Любимый, не мог бы ты передать мне сахар... пожалуйста? Дико краснею. Дронов, который в этот момент отламывает ложкой кусочек торта в блюдце, кушает и только запивает чаем – снова поперхается, но слава богу, не давится, однако это не исключает того, что я чувствую себя ещё более неудобно. Оглядывается на меня и чуть улыбается, завидев, я сижу вся в густой краске, дак нет, чтобы подать без осложнений и каких-либо фраз, которые ставят в тупик, он выдает то, что не оставляет его родных равнодушными, в том числе и меня: — Конечно, дорогая, — при этом молча приближается к моему красному лицу и прилюдно целует в щеку, оставляя след свой, и только потом подаёт мне сахарницу. Моя краснота становится насыщенней и едва ли незаметной. Ой, а как я горю желанием уже выговорить ему всё, что думаю, но вспомнив, что он просто подыгрывает, немного утешаю свой пыл. — Вы такие милые, — комментирует нас его мама и расплывается в счастливой улыбке. Краска от лица не отойдёт видимо до самой ночи... Да уж, милые, ничего не сказать. — Наконец-то за Яром есть кому присматривать, а то он там совсем один, как да что, я же не знаю, а так хоть и мне спокойнее на сердце будет, — внедряется Галина Михайловна. — Ба, у меня итак подготовленной, высокоинтеллектуальной и опытной охраны целая куча, тебе не о чем так переживать. — Ты единственный мой внук, я имею права на беспокойство, я же твоя бабушка. А если с тобой Алина, то это уже хорошо. Я смущённо улыбаюсь. — Не беспокойтесь, он в надёжных руках, — поддерживаю её, и получаю улыбку в ответ. А сама щипаю Дронова за ногу под столом, пока никто не видит, на что он резко дёргается. — Яр, ты что? — подаёт голос Николай Владимирович. Я прикрываю глаз, а затем принимаюсь класть сахар в чай и размешивать. — Да что-то дрожь прошла по телу, бывает, знаешь. — Ты не заболел? — Нет, нет, нет, все в порядке, — отнекивается парень, несколько раз помотав головой. Я в свою очередь помимо кусочка шоколадного торта, съедаю одну воздушную булочку с маковой посыпкой и не могу удержать воодушевленного стона. Просто пальчики оближешь. — Вкусно? — интересуется бабушка Ярослава, застав меня за наслаждением. — Утром сегодня готовила, так что свеженькие. Неторопливо пережевываю, проглатываю и только потом отвечаю: — Объедение. — Рада, что тебе понравилось, — радуется женщина, тепло улыбаясь и отпивая чай с чашки. — Яр тоже обожает эти булочки. Раньше постоянно лопал, — смеётся она отзываясь о внучке. — Это он сейчас стал следить за фигурой. — Ничего подобного, просто стараюсь придерживаться нормы. — Ну-ну, я помню, как ты мог съесть три шутки за раз. Это ты сейчас соблюдаешь рамки. Я смотрю на него, а он закатывает по-доброму глаза "аля, подумаешь" и трясет головой. Смеюсь и доедаю булочку, запивая теплым чаем со вкусом ароматной черники.  — Алин, — окликает меня парень, на что я сразу же поворачиваю голову в его сторону и вскидываю брови, ожидая, что же он хочет сказать. — У тебя тут это, посыпка, дай я вытру... А? Что? В чем дело? Совсем не понимаю, что он имеет в... Подносит большой палец к моему лицу, нежно докасается им кожи около губ и ласково проводит, пока я во все растопыренные глаза смотрю на этого заботливого парня, который с таким трепетом относится ко мне, убирая крошки. Бледнею. Краснею. Не могу развидеть то, что мне довелось увидеть. Его семья глазеет на нас со всех возможных ракурсов, и с затаенным дыханием наслаждается нашими нежностями и заботой о друг друге, не скрывая своего естественного умиления. Сейчас в его сером омуте туманных глаз нет ни капли насмешества, лишь сплошная мужская серьезность, что меня вгоняет немного в тупик. Слышу звуки умиления в голосе женщин. — Всё-таки от вас не оторвать глаз. Слушайте, Алин, а вы где-то учитесь или работаете? Я ещё на секунду задерживаю на нём свой любопытный взгляд, а потом присоединяюсь обратно к столу и вливаюсь в разговор. — Пока что не работаю, — и почему-то после сказанного, опускаю виновато глаза, надеясь, что меня не сочтут бездарницей и ни в чем не попрекнут. — Пока что учусь в университете имени профессора А.П. Твордетского на лечебном отделении, в сфере медицинской квалификации. — Ух ты, какая ответственная и уважаемая профессия. Так значит вы у нас хотите работать врачом? — Да, почему бы и нет? Собственно говоря, моя мама является известным хирургом в нашем городе в главной городской больнице и спасает пациентов. Наверное мне передалось от неё это, раз я пошла по ее следам. Я очень ею горжусь, поэтому смотря на нее, захотелось тоже помогать людям. Ловлю на себе зачарованным взгляд Дронова младшего. — Простите за невежливый вопрос, знаю, что некультурно вот так вот спрашивать, но сколько вам лет? — 20, — отвечает за меня блондин. — 19, — поправляя вежливо его. — Да, точно, тебе же 19, забыл, — мотает неловко головой и по-дурацки лыбится, а я пытаюсь не засмеяться. — Просто забыл, бывает, правда ведь? Ты ведь тоже иногда забываешь сколько мне? Решил ответочкой меня поддеть? — Да, бывает, — снисходительно буркаю я. — Замечательно, думаю из вас получится отличный врач. Главное учитесь хорошо и разбирайтесь в этой сфере, а то сейчас такое время, поколение пошло, когда в больницах берут неизвестно кого, таких бездарей, что хоть стой, хоть падай, — возмущается бабушка Яра. — Ну ладненько, — Людмила Дронова встаёт изо стола. — Все уже попили, перекусили? Давайте я всё уберу. Дедушка, отец и бабушка Яра встают и куда-то уходят, и на кухне остаёмся только я, Яр и его мама. — Давайте, может я вам помогу? — вмешиваюсь и предлагаю свою помочь, вставая из-за стола под надзором Яра. Не то чтобы я сомневаюсь в том, что она одна не справится, просто я не могу стоять без дела, когда вижу, что кто-то что-то делает. Меня начинает грызть совесть и мне хочется несомненно предложить свою помощь, а не стоять в стороне от всех и бить баклуши, хоть я и в гостях. — Ну что ты, ты наш гость. Я и сама справлюсь. И Алин, я же говорила, на "ты", иначе я ощущаю себя старой девой. — Извините, точнее извини. Не могу пока привыкнуть, а что насчёт посуды, раз уж ты говоришь чувствовать себя, как дома, давай я помогу. Я так не могу, ну правда. — Хорошо, давай тогда, бери тарелочки с чашками и неси к раковине, там лежит рядом средство для мытья посуды и губка. Вон там, да, нашла? — Да. Пока я аккуратно беру каждое чёрное блюдце и с особой осторожностью мою, провожу по ним губкой, тщательно отмывая, Яр завороженно на меня смотрит, сидя за столом и не сводя серых гипнозных глаз. — Яр, иди поболтай с отцом, дай нам поболтать о своём, о женском, — говорит мама Ярослава, по-доброму выгоняя сына, и он медленно поднимается из-за стола, окидывая нас двоих прищуренным взором. — Я знаю, что ты либо собираешься её расспрашивать обо мне, либо просто обсуждать меня. — Всё то ты знаешь. — Да, я ясновидящий, — поднимает указательный палец к верху. — Шуруй давай наш ясновидящий. Я усмехаюсь ему вслед и провожаю взглядом, пока он не скрывается из моего поле зрения, бросая напоследок: — Я за вами слежу, — и двумя пальцами показывает на свои глаза, затем на нас. — Напугал, ей богу, — улыбается Людмила Дронова, подходя к гарнитуру, где стою я и старательно отмываю каждое блюдце. Почему-то начинаю паниковать, оставшись наедине с его мамой, но думаю, что зря себя так накручиваю. — Знаешь, Алина, а ты мне нравишься. И я рада, что у Яра появился такой человек, в котором он души не чает, — от её слов я снова чувствую, как к щекам прилипает свежее смущение. — Я тут посмотрела на вас за столом, – глаза то как горят у вас у обоих. Наблюдала за вами и поняла, что между вами вот натуральная, искренняя любовь. Видно, что сильно любите и дополняете друг друга, как пазлы. Яр тоже изменился, летает весь на крыльях любви, и с такой нежностью к тебе относится, что глаз не отвести. С тобой он такой счастливый, весь светится. Давно не видела его таким беззаботным. И всё-таки ваши блестящие глаза, это просто что-то с чем-то. Когда я так на своего мужа смотрела, особенно в первые дни нашего с ним знакомства, да и сейчас тоже. Вот смотрю на вас, и сразу вспоминается своя молодость, как папа Яра за мной ухаживал. Ах, как давно это было... — Да ты и сейчас очень молодо выглядишь, очень красивая, незачем о себе так говорить, — признаюсь я, смотря на эту изумительную женщину, и говорю чистую правду, ведь я так действительно считаю. — Ну спасибо тебе, моя дорогая. Я вижу, что ты не только красавица, но и умная, трудолюбивая, скромная, культурная, очень добрая, порядочная и любящая. Просто золото, а не девушка. Повезло, Ярушке с тобой. — Не стоит меня так расхваливать, я же тоже не подарок. У меня есть свой целый вагон и маленькая тележка минусов, — уведомляю её, заканчивая мыть посуду. — Да что ты говоришь? Не верю. Ты просто настоящий ангел. И я не вижу твоих минусов, так что я останусь при своём мнение. — Хорошо, — слегка улыбаюсь уголком губ. — Надеюсь вы не ссорились больше? — расспрашивает его мама, чуть наклоняюсь ко мне. — Ну что ты, мам Люд, все замечательно. Со мной он совершенно другой. Бывают недопонимания, но это у всех так, так что ничего страшного, — ловко выкручиваюсь. — Ну и замечательно. Значит, мне переживать не о чем. Но знаешь, Яр иногда бывает таким вредным и непослушным, так что иногда можешь ему давать взбучку. Я разрешаю. Видимо надо чаще ему давать взбучку, раз сама его мама так говорит. — В любом случае, я очень рада, что вы есть друг к другу. Извини, может я тебя тут нагружаю своими разговорами? — Нет, нет, нет, даже не думай так, мне очень приятна ваша... твоя компания, правда, — откровенно признаюсь. — Да и тут у вас дома очень уютно, мне все нравится, спасибо за гостеприимство. — Алинушка, можно я тебя обниму? Какая милая женщина. Я тут ещё совсем недавно, а она мне уже ужасно нравится. Мои губа сами по себе расплываются в невольной теплой улыбке. — Конечно, конечно, — отвечаю взаимностью. Она подходит и крепко обнимает меня, прижимая к себе и поглаживая по спине, а я в ответ обнимаю её также сильно, и мы вместе хихикает и улыбаемся.  И в этот момент на кухне появляется статная фигура Дронова младшего. — О чем разговариваете тут? — прямо с порога задаёт вопрос парень, а потом лишь подняв глаза, все прекрасно видит сам. — А, ага! А что это у нас здесь за обнимашки такие? Две мои любимые женщины обнимаются и без меня? — Людмила Дронова улыбается, а я изгибаю в шоке брови. Боже мой, что он говорит такое? — Как так то? Ну я вас сейчас обеих, — быстренько подбегает к нам и налетает с распростёртыми объятиями, прижимая к себе.   Что же он, блин, делает? — Всё, теперь порядок, — довольно заключает парень, сжимая нас обеих в своих руках и улыбаясь, как Чеширский кот. — Люблю вас, мои девочки, — и наклонившись, чмокает сначала свою маму в щеку, улыбка у которой становится значительнее шире. А когда дело доходит до меня, мы с ним сначала встречаемся на секунду взглядом, а уже после Яр касается губами моей щеки, оставляя на ней нежный и чувственный поцелуй, гонящий мелкую, едва испаряемую дрожь по всему телу вместе с жаром. — Мы тоже тебя любим, наш родной, правда Алин? — обращается его мама ко мне. Сначала мнусь, но потом поняв, что выбора у меня особо нет, отвечаю: — Конечно. Естественно, от Яра не ускользает мой ответ, потому что он одаривает меня многозначной усмешкой, за что мне хочется ему надавать взбучки уже сейчас.