В день, когда сошлись звёзды

      Пальцы с осторожностью, боясь потревожить долгий сон страниц, раскрыли дневник. Потухший Глаз Гео мигнул в свете многочисленных ламп Хранилища. Дневник Ригель мало чем отличался от дневника Арктура, разве что именем и прямыми, как и всё в Ли Юэ, узорами на обложке. Я сразу же пролистала до самого конца, ища таблицы, схемы, рисунки, всё, что могло так или иначе привлечь внимание. Но листы пестрели лишь небольшими округлыми буковками. Английский. Что ж, моё знание даже современного оставляло желать лучшего, поэтому я сразу отыскала копию на снежском.       «Странное место. То, где я оказалась. Странное, но не лишённое красоты. Местные говорят, что я здесь не случайно, осыпали почестями, обозвали какой-то «Призывной» и вынудили завести дневник. Понятия не имею для чего, но раз уж так настаивают. В общем, как я успела понять по тем недолгим дням, что торчу в самом низу под громадной горой, с голоду мне умереть не дадут. И это, пожалуй единственное, что меня интересует больше всего. Давно мне не доводилось так плотно есть. Да ещё с таким изобилием блюд. Аж опять захотелось. Не имею ни малейшего понятия, что они из себя представляют, зато желудок ликует, и этого достаточно. Заглядывал некий статный мужчина. Никогда бы не подумала, что подобные ему станут преклонять передо мной колено. Представился то ли Цянь Пунем то ли Лунем, не поняла из-за акцента. Да оно и не важно, ведь он пригласил к столу. Грамотный вельможа, понимает, что сперва нужно задобрить едой.       Болтал он так долго, что я едва не уснула. Мысли о десерте держали до последнего. Кое-что сказал интересное, жаль, что большая часть пролетела мимо. Как я поняла, меня направили сюда по божественному призванию. Этот факт не столько удивил, сколько заставил усомниться в собственной здравости. В памяти что-то всплыло, когда этот Цянь Пунь-Лунь упомянул богов. Какая-то красивая женщина в белых одеяниях, чей голос ласкал слух во сне. Сон был таким реальным и в то же время нет. Голова болит от воспоминаний.       Кстати, о них. Я не помню своего имени. Совсем. Так странно, оно будто вертится в голове, а схватиться за себя не даёт. Неприятно. Мне кажется, раньше я жила в другом месте, с совсем другими людьми. Глядя в зеркало, могу даже сказать, что была весьма привлекательной и пользовалась этим. Почему-то я уверена в этом. Иногда память проясняется и подкидывает смутно знакомые очертания. Они будто бы даже принадлежат кому-то важному и не совсем. Ай, не хочу долго заострять на этом внимание! Главное, что здесь мне хорошо. Пунь-Лунь обещал завтра с кем-то познакомить. Его взгляд так горел, а голос почти что срывался на визг, что мне даже стало любопытно, что же там за таинственная персона. Ладно, об этом подумаю потом».       Я вновь обратилась к оригиналу и не сдержала смешка при виде засохшего старого пятна на одной из страниц. Понятно, что отвлекло Ригель.       «Я встретила его. Это было кошмарно. Красавец с выправкой, как у военного, правильными чертами и яркими, как два крупных янтаря, глазами. Но когда он открыл рот, мне чудом удалось сохранить спокойствие и не унестись сломя голову подальше. Не знаю, от прошлой жизни, как он говорит, мне досталось такое терпение и умение держать лицо, или благодаря чему-то иному, но он не заметил моего шока. И хвала богам, что не заметил, ведь оказался одним из этих самых богов. Такой мужчина, и такой нудный. Меня не покидало чувство, что где-то внутри него сидит маленький дряхлый старик, дёргающий внешнюю оболочку за ниточки. Не верится, что с таким молодым лицом и ясным взглядом можно быть таким сухим и скучным. Он представился Рексом Ляписом, каким-то там Камнем и ещё кучей титулов, от которых понятнее причина его занудства не стала. Хотя нет, вру — чтобы нажить столько титулов, надо как минимум лет пятьсот. Собственно, в этом он потом и признался, якобы ему почти три тысячи лет. Ну не вздор ли? Подсунули какого-то невменяемого. Но я слушала, конечно же, делая вид, что всё понимаю и очень интересуюсь темой беседы. Как делала когда-то, сидя за партой. Это воспоминание сейчас так чётко возникло. Образ доски и громкого голоса. Его обладатель мне определённо не нравился, как не нравится и этот молодой старик. Интересно, он одинок? О чём это я, конечно же, одинок! Кто бы стал с таким жить? Вот бы онемел разом, в какого бы джентельмена превратился, загляденье!».       Я отложила дневник, едва сдерживая слёзы и подступающий к горлу хохот. Самое точное описание Чжун Ли, что мне когда-либо доводилось слышать или читать. По щекам побежали дорожки, стоило представить выражение Архонта, если тот когда-нибудь откроет дневник Пятой. А ведь это только начало.       Несколько следующих страниц Ригель ещё продолжала откровенно плеваться от знакомства с Чжун Ли, пока не перешла к размытым описаниям собственного прошлого. Она писала о нём несколько отстранённо, почти что равнодушно, будто не испытывала к нему ровно никаких чувств.       «Плохо помню родителей. И помню ли вообще? Как и у любого человека, у меня они тоже должны быть, вот только почему же ни их имен, ни лиц в памяти нет? Этот красивый дедуля сказал, что моя связь с прошлым миром слаба, раз я так паршиво его помню. Точнее, совсем не помню. Что за прошлый мир я уточнять не стала, иначе бы опять затянул своим древним слогом монолог на час или больше. И всё-таки какой красавец! Не сбежать от этого Каменного, или как он там себя называл, помогла мысль, что могу его больше не увидеть. Обидится ещё. Всё же надо выяснить, есть ли у него кто. Три тысячи или пять — неважно, главное, чтобы рот не открывал лишний раз. А так, как прелестный аксессуар очень даже к лицу придётся такой красавице, как я! Ой, одеть бы на него ещё форму генеральскую и рот зашить, как бы хорош был, ну как хорош!».       Я не выдержала, захохотав в голос. Хранилище недовольно встрепенулось, разнося смех по своим необъятным просторам. Слёзы лились рекой и не останавливались, даже когда двери распахнулись и бледная, как полотно, Кэ Цин влетела внутрь. Я пыталась всунуть ей дневник, с трудом выдавливая из себя слова, на что та только испуганно отмахивалась.       — Сч… сл-л… ушай, — пробормотала я, немного успокоившись. Кое-как мне всё же удалось прочитать вслух особо точные цитаты, смысл которых для Кэ Цин оказался не особо понятен. — Да это вылитый Чжун Ли! — горячо воскликнула я. — Точь-в-точь про него!       — Мы с ним не общались, — призналась та, больше улыбаясь из-за моей раскрасневшейся физиономии, чем пересказа. — Но описание малоприятное. С другой стороны чего ждать от существа, что старше трёх тысяч лет? Явно не ширины ума и разносторонности.       — Эта девчонка шикарна, — восхитилась я. — Расскажи побольше о ней. Боюсь, не дотерплю до конца.       — Ригель известна своим острым и практичным умом. Она ввела банки и узаконила торговые отношения между регионами. Договоры, контракты и большинство документов о купле-продаже — её рук дело.       — Надо же, а по первым страницам и не подумаешь, — усмехнулась я.       — Ли Юэ расцвёл при ней. — Взгляд Кэ Цин затуманила мечтательность. — Мы многим обязаны ей. Как минимум сегодняшним процветанием.       — А как насчёт Моракса? Он же тоже принимал в этом участие.       — Не могу не согласиться, — с неохотой признала Кэ Цин. — Но всё же больше верю, что подавляющее большинство идей принадлежало Ригель. Ты нашла что-нибудь? Зацепку или что-то похожее?       — Пока нет. Пару страниц только прочитала. Но могу сказать, что Ригель была весьма эксцентричной дамой. Даже странно, что её элемент — Гео.       — По слухам она всегда умела сохранять непроницаемое выражение и изысканные манеры даже в самых неприятных ситуациях. А вот её Проводник… — Она запнулась, мельком взглянув на меня. — Ты ведь всё равно узнаешь это из дневника, так что… Сиире, так звали её Проводника, был несносным молодым юношей.       — Погоди-ка, так пол Проводника от пола Призванного не зависит?       — Как видишь, нет. У Регула была Осе, мудрая и спокойная женщина. Правда, править Натланом им довелось недолго. Регул оказался в Тейвате уже в почтенном возрасте, но успел разработать огнеупорные доспехи и ещё ряд интересных механизмов.       — Когда я впервые оказалась здесь, то увидела робота. Это как раз тоже его изобретение?       — Нет, но Регул участвовал в их создании. — Кэ Цин переменилась в лице, запнувшись.       — Что-то не так? — Я ощутила, как напрягается тело.       — На самом деле касаться темы Каэнри’ах не положено. С другой же стороны почему все так боятся этого? — Заметив моё недоумение, она пояснила: — тем роботом был Страж руин. По имеющимся записям такие производились в Каэнри’ах, и одним из создателей был как раз Регул.       — А, понятно, клеймо предателя родины, — усмехнулась я.       — Не совсем, но твои слова не лишены правды. Далеко не все Архонты одобрили тогда его действия. Моракс давно опасался страны без бога и предвидел подобный исход, что случился пятьсот лет назад. Жаль, что всё сложилось именно так. Стоит только представить, каковы были бы возможности Тейвата без богов и их ограничений…       Я не стала отвечать, понимая, что мои слова о Земле и её истории только огорчат Кэ Цин. Она не сделала мне ничего дурного, зачем же разрушать её мечты? Некоторое время мы проболтали, планируя встретиться вечером за бокалом, — а может и бутылкой — незаметно сменив тему. Когда Кэ Цин ушла, пожелав хорошей работы, я вновь вернулась к дневнику. Стиль Ригель несколько смущал обрывистостью и скачками с одного на другое. Больше двух страниц с описанием нарядов и золота, которые та без стеснения выпросила в первую же неделю пребывания в Тейвате, были пролистаны сразу же. Легкомыслие, что сквозило в каждой строчке, никак не увязывалось с тем прогрессом, который оставила моя предшественница после себя. Конечно, и Арктур сперва не блистал, однако уже на первых страницах рассуждал о причинах попадании в Тейват и описывал местность. Стоило ли говорить обо всех тех таблицах и исследованиях, что тот вложил в дневник?       Появление Проводника Ригель было столь же спонтанным, сколь и она сама.       «Встретила какого-то мальчишку. Не понимаю, почему теперь он никак не желает отставать от меня. Прицепился, как та колючая трава, название которой совсем позабылось. Молоденький ещё, только-только от груди матери оторвался, зато подбородок почти что перпендикулярно полу держит. Даже имя ему под стать — Сиире. Болтает без умолку, как пожилая дама, и всё о себе да о себе. Будто мне интересно, как он жил и что ел последние годы. Правда, иногда выдаёт кое-что дельное. Например, предложил организовать сбор средств на мои нужды. Гораздо практичнее было бы в целом улучшить местную экономику, иначе народ взбунтуется, когда увидит, как много мне нужно для счастья.       Ещё сегодня опять видела этого красавца-деда. Не слушала его совсем, всё любовалась глазами. Надо же таким пресным, и таким красивым уродиться».       Переходить к делу Ригель не спешила, посвятив ещё несколько страниц сумбурным возмущениям по поводу Чжун Ли и его занудства. В голову вдруг пришла занятная мысль. Раз Архонт уже представал в человеческом обличии перед людьми, как же его не узнали сейчас? Ответ, впрочем, нашёлся довольно быстро.       «Этот занудный божок никак не желает назначать встречу в нормальных местах. Всё время приходится подниматься с помощью противной штуковины, после которой тошнит целый день. Ещё и рисовать себя запрещает. Хотела заказать его портрет одному художнику, так получила монолог на полтора часа о важности сохранения тайны его внешности. А так бы висел красивый и молчаливый. Будь ты неладен, пень трухлявый.       Сиире он, к слову, тоже по душе не пришёлся. Мальчишка, конечно, в лицо ему сказать ничего не отважился, зато всё было написано на его физиономии. Я едва держалась от смеха, когда увидела как он начал передразнивать Каменного, стоило тому отвернуться».       — Ну вот опять, — я с раздражением пролистала ещё с десяток страниц про еду, платья и красавцев-мужчин, что вились вокруг Ригель. Её простоте и легкомыслию оставалось только позавидовать. Как и практичному уму. Она без стеснения описывала, как разводила бедолаг на завтраки, обеды и ужины, оставляя тех с пустыми карманами и разбитым сердцем.       «Сиире помогал общаться с влюблёнными дурачками, попутно подкидывая идеи, что бы ещё с них вытрясти. Мальчишка нравится мне всё больше и больше. Он хоть и заносчив, но умом обладает не по годам острым. Сказал, что один из моих ухажёров — крупный торговец и предложил вступить с ним в долю. Мол, сама Призванная (ох и не по нраву мне это слово!) станет представлять его лавку, что привлечёт покупателей не только из местных, но и из других регионов. Мысль недурна, вынуждена признать, однако требует основательной подготовки. Вообще заметила, что здесь нет банков. О них в этом городишке даже и не слышали. Ну и местечко».       Мне ужасно захотелось взглянуть на Ригель и её Проводника, но, к сожалению, никаких портретов в комплект к дневнику не шло. Вспомнив добрым словом Арктура, я потянулась к другой книге, что обещала обличить Чжун Ли и Ригель в их тайной договорённости и обмане. Ни ни обложке, ни на первых страницах имя автора не было указано, как и год издания.       «Моя анонимность не случайна. Я стал жертвой ловких манипуляций Призванной Ригель, её Проводника Сиире и самого Архонта Ли Юэ, Рекса Ляписа. Дойдёт ли мой труд до масс? Сомневаюсь, и всё же оставить всё так, как есть, умолчать о произошедшем не в силах. Искренне прошу осилить книгу до конца, узреть всё коварство Призванной и Гео Архонта в их стремлении к монополии, ибо за подобное меня ожидает лишь одно — смерть и забвение».       Информации о тираже также нигде не значилось. От осознания, что в моих руках, возможно, один единственный существующий экземпляр, по спине пробежала мелкая дрожь.       «Глава 1. Прощупывание почвы и перестройка.       Стоит начать с Ригель и её постепенного, а для многих ставшего совсем не заметным, внедрения в Верховную Торговую Палату. В те времена ещё не было введено такого понятия, большинство торговцев конкурировали меж собой, а о распространении влияния за рубеж и помыслить не могли. Не без её помощи за считанные годы была проведена колоссальная работа по обновлению всей промышленной и торговой составляющих Ли Юэ. Сперва появились несколько объединённых компаний, среди управленцев которых значилась и она. Подозреваю, что Сиире и здесь сыграл роль. Стоит упомянуть, что об этом юнце известно много не самых лестных для него подробностей. Их изобилие, к сожалению, разбивается об отсутствие прямых доказательств. Холодный расчёт и щепетильность в бумажных вопросах — его самый верный друг и защитник.       Спустя недолгое время Призванная возглавила компании, сместив всех бывших её коллег. Некоторые пропали без вести, некоторые были вынуждены покинуть Ли Юэ навсегда. Других же постигла ещё более незавидная участь — обвинение в мошенничестве и пожизненное заключение. Таким образом Ригель полностью избавилась от потенциальных конкурентов и сосредоточила всю власть в Торговой Палате в своих руках. Больше всего поразило хладнокровное согласие Рекса Ляписа. Из некоторых достоверных источников мне стало известно, что он сыграл во всём этом далеко не самую последнюю роль. То есть поспособствовал причинению вреда гражданам собственного государства. За подобные обвинения меня ждёт лишь одна участь, мало отличающаяся от участи бывших управленцев Палаты.       Когда Ригель ощутила вседозволенность, то сперва вела себя довольно тихо, даже скромно. Вновь сошлюсь на достоверные источники, которые утверждают о её связи с одним из Якса в то время. Предположительно Алатусом. О вкусах Призванной известно достаточно много, чтобы можно было сделать простой вывод: она польстилась на власть защитников Рекса Ляписа, стараясь подобраться к нему ближе. Кто-то утверждает, что вспыхнувшие между этими двумя чувства были сугубо платоническими, но никак не корыстными. Зная натуру Ригель не понаслышке, я верю в это с большим трудом.       Не один Алатус проникся к ней глубокими чувствами. Босациус и Меногиас стали ей верными защитниками, а Индариас и Бонанас — добрыми подругами. Сей факт не удивляет: Якса, как и прочие Адепты, всегда оставались равнодушными к делам смертных, если только оные не находились под угрозой вымирания.       Таким образом, мы наблюдаем постепенное обретение Ригель власти как физической в лице Якса, так и укрепление её статуса Главы Торговой Палаты».       С каждой новой страницей моя предшественница нравилась мне всё больше и больше, несмотря на страстные убеждения Автора в её коварстве. Подчинить себе всю экономику малознакомой страны за каких-то пару лет, будучи при этом женщиной, — а по описаниям довольно молодой — заслуживало как минимум восхищения. А как максимум огромной статуи в центре города и ежегодного праздника в её честь. Неудивительно, что кто-то посвятил ей гневную тираду на целых двести с лишним страниц.       «Глава 2. Мора и её вклад в монополизм Ли Юэ.       Созданию моры, опять же со ссылкой на доверенные источники, поспособствовала Ригель. Название же монете даль Сиире. Изначальный вариант отсылал к имени Призванной, но её Проводник вовремя понял, что подобное приведёт Рекса Ляписа в негодование. Архонт же, тогда ещё не питавший неприязни к одному из своих имён, отнёсся к названию «мора» с большим энтузиазмом. Впоследствии он отрёкся от этого имени и наложил строгое вето на его произнесение вслух. Причина тому стала известна не так давно, несмотря на гулявшие долгие годы слухи: некоторые Архонты обвинили Рекса Ляписа в попытке присвоить контроль над экономической составляющей Тейвата себе при помощи Призванной. После этого отношение Ригель и Гео Архонта резко испортились, что, несомненно, повлияло и на Якса. Алатус и Бонанас, однако, вопреки ссорам среди товарищей от Ригель не отказались. Об местонахождении всех троих на данный момент неизвестно. Они скрылись, страшась гнева Рекса Ляписа, когда тот в кои-то веки удосужился проверить документы, где обнаружился ряд занятных особенностей. Одни из немногих из них: обложение тройным налогом иностранные суда; осмотр судов и конфискация товаров без уведомления причин и возможности подачи апелляции; двойной тариф за простой дольше четырёх дней, в праздники — больше двух; возможность увеличения цены за выкуп торгового места, несмотря на заранее обговорённую. Этот список можно продолжать вечно и выделить для этого отдельную книгу, однако моей целью является лишь демонстрация алчности и корысти Ригель и Сиире, а также избирательной слепоты Рекса Ляписа, допустившего подобное в своих владениях».       Я присвистнула, тут же зажав рот рукой, стоило громкому звуку эхом разлететься по Хранилищу. Лист рядом быстро заполнился пунктами и стрелочками с многозначительными подписями. Тейват оказался той ещё Сантой-Барбарой, старательно пряча накопившуюся гниль за яркостью и изобилием красок магии. Забавно, как бы отреагировал Чжун Ли, подсунь я ему такую литературу? От подобного останавливало только одно — неизвестность наличия ещё хотя бы одного экземпляра душещипательного крика анонимного господина. Все прочие, если, конечно, господин Аноним не был родом из Снежной, либо были утеряны/уничтожены, либо не издавались вовсе.       Двери неожиданно распахнулись, впуская внутрь целую свиту во главе с Нин Гуан. Кэ Цин шла следом, кажется, чем-то сильно недовольная и сквозь зубы отвечающая ничего не замечающей Янь Фэй; Гань Юй как всегда держалась ото всех поодаль, прижимая к груди неизменную кипу бумаг; Тянь и Е Лань тихо перешёптывались почти в самом конце; замыкала же шествие Бэй Доу, судя по искривлённым губам и хмурому взгляду, пребывавшая в не самом хорошем расположении духа.       — Доброго вечера, — поприветствовала меня Нин Гуан. Я же, ощутив себя застуканной за курением в туалете школьницей, подскочила, прикрывая по возможности записи. От взгляда Главы улики, впрочем, не скрылись, однако никаких комментариев по этому поводу та не дала. — Прошу прощения, что помешали тебе, однако обстоятельства не требуют отлагательств. Состоявшийся ужин с Фатуи не привел к ожидаемому результату. Более того мы узнали не самую благую весть. — Она осеклась, внезапно отведя взгляд. — Вскоре Ли Юэ будет вынужден принять у себя ещё одного Предвестника с дипломатической целью. На период его, вернее, её, проживания мы бы хотели огородить тебя от лишней встречи с представителями Снежной.       Пальцы неожиданно потеплели, как и Глаз Бога в кармане. Я сглотнула, стараясь держать дыхание под контролем. Все прочие слова Нин Гуан заглушало лишь одно, повторяющееся снова и снова, и с каждым разом звучавшее громче и отчётливее — «Её». «Она» кричали и буквы из записки в тюрьме. Месяц подходил к концу, а с ним и приближалось Её появление. Нет, я не забыла. Я всего лишь позволила себе ненадолго расслабиться, возможно, даже усомниться в надобности исполнения обещания. Теперь же разум вновь затуманился от подкинутых, точно дрова в костёр, воспоминаний. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на разгорающемся пламени в груди. Его языки радостно визжали, загорались ярче, расползались дальше, стремясь вновь подчинить меня. Но я не давала. Спасительный островок ещё маячил где-то неподалёку, моля держаться.       — Всё хорошо? — Голос Нин Гуан вывел из забытья. Я кивнула, натянув самую непринуждённую улыбку, на которую ещё была способна. Конечно, в её искренность никто не поверил, однако Нин Гуан продолжила. — Постоялый двор «Ваншу» кажется нам самым безопасным местом. Туда не часто наведываются путники. Конечно, соседство с одним из Якса на пользу тебе не пойдёт, но под защитой кулона серьёзная опасность тебе не грозит. Мы пошлём миллелитов в качестве охраны. Немного, иначе это может привлечь ненужное внимание.       — Я не хочу сбегать, — твёрдо произнесла я. — Фатуи в любом случае уже знает обо мне. Тарталья видел меня неоднократно. Думаете, их остановит парочка стражников?       — Если начнётся потасовка, то могут пострадать невинные люди, — справедливо заметила Е Лань, однако и это легко можно было оспорить.       — Фатуи и это не помешает. Мондштадт вас ничему не научил? — После моих слов Хранилище погрузилось в тишину. Такую плотную, что в ушах раздался неприятный звон.       — Вынуждена согласиться, — неуверенно произнесла Кэ Цин. — Если мы спрячем Кассию, то обречём себя на риск прямого столкновения будь то в пределах города или его окрестностях.       — Хранилище, — предложила Бэй Доу, затем пару раз топнула, сказав: — чем не убежище? Прочное и большое.       — Потеря громадного количества важных материалов и самый очевидный вариант, — сразу же заметила я, чем вызвала недовольное фырканье Капитана и молчаливое согласие прочих. — Поэтому мне проще остаться у Бай Чжу. Если за мной и придут, то в таком случае обойдётся без ненужных жертв и разрушений.       — И ты готова пойти на это, несмотря на возможные последствия? — Взгляд Нин Гуан, хмурый и потемневший, сосредоточился на мне.       — Да. Вторую трагедию по моей вине я не допущу.       — Склоняюсь к тому, что Фатуи не решатся действовать так открыто. — Янь Фэй задумчиво глядела в потолок. — Мондштадт, прошу прощения за мою вольность в словах, всё-таки несопоставим с Ли Юэ. Как Барбатос и Рекс Ляпис.       Я молча кивнула, прекрасно понимая, что в её словах куда больше разумного и правдивого, чем в моих собственных заблуждениях. Снежная не решится «потрошить» столицу золота и торговых путей, как некогда Монд. Слишком крупная ставка. Возможно, даже крупнее меня самой.       — Что ж, хорошо. — Голос Нин Гуан не дрогнул, — она как всегда умудрялась сохранять непроницаемое выражение — зато взгляд блеснул сомнением. — Кэ Цин сказала, что вы запланировали совместный ужин. Позвольте и нам с Бэй Доу присоединиться к вам?       Удивление и толика страха охватили меня. Светской нашу посиделку назвать было бы тяжело, учитывая откровенность разговоров с Кэ Цин. Наличие Бэй Доу могло привести к не самым хорошим последствиям. Отказ же — к ухудшению отношений с Главой и Цисин. Я обменялась взглядами с Кэ Цин и без труда поняла, что наши мысли сходятся целиком и полностью.       — Сочту за честь, — улыбнулась я, заметив, как Кэ Цин выдохнула, а Бэй Доу хищно усмехнулась. Остальные присоединиться к завершению вечера не захотели, сославшись на дела и заботы. Тем лучше — меньше потенциальных свидетелей моего позора или очередной вывалившейся ненароком тайны.       Миллелиты проводили нас долгими взглядами, оставшись за пределами Нефритового Дворца по приказу Нин Гуан. Их вполне можно было понять — разношёрстность нашей группы и внезапно повысившееся настроение Бэй Доу — как, впрочем, и болтливость — в преддверии выпивки не сулили культурной беседы. Кэ Цин опасливо озиралась на Капитана, попутно вполголоса обсуждая со мной собранную за день информацию.       — Значит, махинации с документами, — задумчиво протянула она. — Знаешь, я не удивлена. Вся эта бюрократия даёт отличный шанс особо хитрым воспользоваться лазейками в законах. Янь Фэй, к примеру, неоднократно получала предложение проконсультировать довольно богатых и известных в узких кругах людей насчёт таковых. Конечно, её ответом всегда был категорический отказ, но в Ли Юэ и по всему Тейвату хватает жадных до денег юристов. Проверки обычно занимают приличное время, поэтому устраиваются не так часто. Что же говорить про времена тысячелетней давности.       — Надо отдать Ригель должное: так подмять под себя целый Тейват в плане торговли — нужно ещё суметь, — усмехнулась я.       — Твоя правда. Ли Юэ обязан ей всем тем, что имеет сейчас, как бы мы ни пытались сейчас рассуждать о честности её методов. В конце концов историю пишут победители, а правда у каждого своя.       Кэ Цин нравилась мне всё больше с каждой нашей новой встречей. Во многом наши взгляды сходились: она не была той праведной защитницей справедливости, какой показалась сперва; напротив, она прекрасно понимала всю мелочность и гнилость этого мира. Понимала, но не пыталась бороться с ней напрямую. Шла на уступки, изредка стояла на своём, но не прогибалась и не упорствовала. Идеальный политик и напарник для меня, не лишённой порой излишней категоричности. Её рассуждения трезвили и приводили в норму мысли в самый нужный момент, помогали уловить суть и ухватиться за неё.       — Ты ведь не собираешься творить глупости? — Она покосилась на меня, напряжённо разглядывая.       — С этим вопросом лучше обратиться к Тарталье, — невозмутимо отозвалась я. — Как, кстати, прошли переговоры?       — Как ты могла заметить, — она кинула беглый взгляд на Главу Цисин впереди, — не самым лучшим образом. Без драк само собой, но достаточно напряжённо, чтобы испортить нашей Нин Гуан настроение на весь оставшийся день, иначе мы бы никогда не услышали от неё просьбу напиться всем вместе.       — И какова была тема разговора?       — Вообще всё началось с предложений по улучшению торговых отношений с нашей стороны, а закончилось завуалированными просьбами не препятствовать планам Снежной уже со стороны Фатуи. Ничего важного, если позволишь, я бы не хотела пересказывать это. Не самые приятные воспоминания.       — Ладно. А как сам Тарталья? — с улыбкой поинтересовалась я, представляя его хмурую физиономию после встречи.       — В нём что-то будто бы изменилось. По крайней мере все те разы, когда мне доводилось с ним встречаться, он вёл себя иначе: активно разговаривал, старался поддерживать беседу со всеми, любезничал и даже шутил. Сегодня же сидел, погружённый в себя, вяло интересовался делами и только иногда что-то вставлял невпопад. Его, как мне кажется, взяли с собой просто в качестве элемента запугивания. В основном все заправляли другие.       Занятно. Что же повлияло на бедолагу? Мой отказ, отъезд Тевкра или нечто иное? Ответ, естественно, никто не даст, оставалось лишь строить догадки. Паршиво, ведь подобные изменения Предвестника могли быть напрямую связаны с замыслами Фатуи.       — Ох, ладно, плевать на них, — поморщилась Кэ Цин. — Мне уже порядком надоело, что город постепенно превращается в постоялый двор Снежной. Скорее бы закончили сделку и свалили отсюда подальше.       — Ты не против этого? — Я вопросительно посмотрела на неё и получила в ответ удивлённый взгляд.       — А ты что, думала, будто меня интересует Моракс и его контракты? Да я только рада, если Ли Юэ останется без Архонта. Мы прекрасно справляемся собственными силами, к чему нам этот дряхлый и безвкусный аксессуар? Пускай доживает остатки своих дней среди трупов и могил, где и ему давно положено быть.       Я тихо рассмеялась, полностью согласившись с Кэ Цин. Архонты и правда изжили себя, теперь больше походя на тяжёлый камень, что тянул государство на дно. Пастухи стали попросту не нужны — стадо научилось искать пропитание и не разбегаться самостоятельно. С другой же стороны теперь люди предоставились сами себе, рискуя повторить участь Каэнри’ах, память о которой так удобно стиралась со временем.       — Эй, не вешать носы, юнги! — Я ощутила тяжёлый хлопок по спине, едва не полетев вперёд. Капитан впервые выглядела настолько весёлой.       — Бэй Доу, — сквозь зубы рявкнула Нин Гуан, подхватывая ту под руку и уводя подальше.       — В этом вся Бэй Доу, — устало выдохнула Кэ Цин, убедившись, что со мной всё в порядке. — Мне ещё не доводилось с ней выпивать, но слухи о её «отдыхе» гуляют по Ли Юэ уже давно. Несколько раз пришлось отстраивать один из ресторанов, в который она любит заглядывать после долгого плавания. Остаётся надеяться, что на сей раз подобного не повторится.       Вечер обещал стать как минимум интересным, если не одним из самых запоминающихся в моей жизни. Я вдруг с удивлением подняла голову, разглядывая тот самый ресторан, что некогда подвергся атаке Бэй Доу во время похорон. В нём же почти месяц назад я видела и ложную смерть Чжун Ли.       — О не-е-ет! — Кэ Цин буквально взывала, хватаясь за голову. — Мы же только недавно закончили здесь ремонт!       — Отставить недовольства! — прогремела Бэй Доу, отчего я на всякий случай отступила подальше. — Все расходы я беру на себя!       — И повторный ремонт тогда тоже оплачивайте сами! — воскликнула Кэ Цин. — Мне прошлого раза хватило!       — Эй, мелкая, не дури! Знай, с кем говоришь!       — Прекратите, — ледяным голосом оборвала нас Нин Гуан. — Что за неподобающее поведение среди высокопоставленных лиц?       Грозившая перерасти в серьёзную потасовку ссора мгновенно оборвалась. Кэ Цин тихо ругалась себе под нос, сжимая и разжимая кулак; Капитан же только фыркнула и развернулась ко входу.       Первый этаж полнился людьми, замершими при нашем появлении, как по команде. Многие поднялись, встречая Нин Гуан почтительным поклоном. Несколько официантов тут же окружили нас, предлагая, по словам Кэ Цин, место. Бэй Доу мигом отогнала их, уверенно поведя нас наверх.       Я замерла. Второй этаж также пестрел людьми. Не гражданами Ли Юэ, нет. Фатуи. Стоило ли удивляться подобному? Отнюдь: о своих негласных правах на ресторан они, похоже, заявили ещё давно, раз никто даже не пытался выгнать их оттуда. Да и кто бы посмел?       Долго ждать ответа не пришлось. Громогласный голос Бэй Доу обратил целый зал в тишину. Фатуи застыли с кружками и вилками в руках. Во взглядах многих читался испуг. После ещё одного короткого заявление Капитана они в спешке ринулись к лестнице, держась от нас как можно дальше.       — О, доброго вечера, — из одной из комнат показалось знакомое лицо. Конечно, кого бы ещё можно было встретить здесь, как не Тарталью. В окружении парочки Фатуи он подошёл к нам, сверкая приветливой улыбкой. — Тоже решили отпраздновать завершение трудной недели? По такому поводу позвольте составить вам компанию.       «Откажи, откажи, откажи», — молилась я про себя, глядя на Нин Гуан. За ней, несмотря на вспыльчивость Бэй Доу, оставалось последнее слово. Я была почти полностью уверена, что услышу заветный отказ. Встреча прошла плохо, значит, и повода сохранять фальшивое дружелюбие не было.       «Будем рады» из растянувшихся в лёгкой улыбке уст Главы повергло меня в немой шок. В таком же состоянии пребывала и Кэ Цин. Бэй Доу сперва попыталась выказать недовольство, но была остановлена одним движением руки и коротким взглядом.       — Тогда прошу. — Тарталья неожиданно воодушевился, жестом пригласив в комнату, где некогда сидела и я сама. Как хорошо, что Паймон осталась в лавке. Напряжение росло с каждой секундой немого расположения по местам. Кэ Цин поспешила сесть рядом со мной, справа же оставалась свободная подушка. И я ничуть не сомневалась в том, кто её вскоре займёт. Двое Фатуи удалились, Предвестник попросил пару минут на личные нужды, удалившись следом за ними.       — Какого чёрта? — прошипела Бэй Доу, когда мы остались вчетвером. — Я планировала хорошо провести вечер, а в итоге что получила?       — Возможность избежать неприятности в будущем, — холодно отрезала Нин Гуан. — Мы все отужинаем вместе с Предвестником, а ты воздержишься от необдуманных поступков.       — Ради чего? — не сдавалась Капитан. — Думаешь, что один вечер что-то изменит?       — Я не гадалка и будущим не владею, но прекрасно знаю, как важны порой подобные мероприятия. Обратись к выдержке и сохрани разум трезвым. Даже Кассия не стала возмущаться.       — Да она боится тебе и слово сказать. — Бэй Доу раздражённо хмыкнула и сцепила руки на груди. — Как и Кэ Цин. Они бы и со скалы спрыгнули, если бы ты приказала.       — Какой вздор. — Нин Гуан поджала губы, однако больше ничего не добавила, и комната погрузилась в тишину.       Не то чтобы в словах Бэй Доу не было истины. Со скалы ни я, ни Кэ Цин прыгать бы, конечно, не стали, насчёт же страха перед Главой та была абсолютно права. Наш бунт против ужина с Фатуи был бы встречен суровым взглядом и непременно последующим за ним выговором. Мне здесь осталось недолго, Кэ Цин же была бы вынуждена довольствоваться испорченными отношениями до конца жизни.       — Меня только смущает, — поддавшись внезапному порыву несмело произнесла я, — что вы, уж прошу прощения, берёте меня при любом удобном случае, чтобы похвастаться. Как трофеем. Я понимаю, что играю важную роль и всё такое, но к чему было, например, моё участие в Церемонии Прощания?       — Я же говорила, что однажды ты нарвёшься на этот разговор. — Бэй Доу усмехнулась, взглянув на переменившуюся в лице Главу. Та, впрочем, в свойственной ей манере быстро прогнала досаду с лица.       — Возможно, подобное и правда кажется несколько неуместным и излишним в сложившейся ситуации, однако в твоём присутствии была необходимость. — Её голос звучал сдержанно, речь неторопливо, взгляд же горел неудовольствием. — Твоё присутствие послужило отличным фактором сдерживания Фатуи. Как ты могла заметить, уже довольно долго в Ли Юэ не отмечается новых происшествий.       — Но они будут, — ответила я, глядя прямо в глаза Нин Гуан. — И скорее, раньше, чем позже.       — Девчонка права, — согласилась Капитан. — Нас ждут большие неприятности.       Между нами вновь повисла тишина. Каждая из нас погрузилась в собственные мысли, неприятные и тревожные, судя по нервному покусыванию губ Кэ Цин, слетевшимся к переносице бровям Нин Гуан и нетерпеливым постукиванием пальцев Бэй Доу по столу. Пока шорох отъезжающей двери не заставил всех очнуться. Тарталья явно растерялся от царившего напряжения и устремившихся на него хмурых взглядов.       — И что же такого приключилось в моё отсутствие? — Он безуспешно попытался разрядить обстановку шуткой, на что получил многозначительное молчание. — Ладно, я взял на себя смелость заказать всего понемногу.       Нин Гуан коротко поблагодарила его, Бэй Доу же выразила сомнение по поводу алкоголя, затем поднялась и вышла, пробормотав что-то про ненадёжность мужчин.       Внутренности стянулись тугим узлом, когда Предвестник сел рядом. Я определённо поспешила, подумав, будто перестала бояться его. В памяти ещё свежели образы жуткого веселья в его глазах и той лёгкости, с которой он потрошил хиличурлов. С чего я вообще могла решить, что подобное чудовище может быть обычным человеком?       Искоса оглядев Тарталью, я заметила в его взгляде нечто знакомое, что уже видела вчера и чуть раньше. Вежливая улыбка и светская болтовня, что тот вел с Нин Гуан, неплохо скрывали мертвенность его глаз. Если не вглядываться и не знать о ней, то можно и не заметить ровным счётом ничего. Он вдруг неожиданно обернулся ко мне, что-то спрашивая. Будто пойманный за руку воришка, я вздрогнула, ощутив, как перехватывает дыхание. Вблизи его взгляд пугал даже больше, нежели обагренные кровью лезвия клинков.       — Что? — переспросила я.       — Кажется, мы потревожили Призванную, — непринуждённо рассмеялся Предвестник. — В нашем с госпожой Нин Гуан разговоре встал вопрос, что было бы, попав ты изначально в Снежную заместо Мондштадта. Я предложил, что ты наверняка уже бы занимала высокий пост в Фатуи, а госпожа Нин Гуан уверена, что ты бы сбежала в Ли Юэ.       — Я говорила не о побеге, — поправила его Глава, — а о дипломатической поездке к нам. Кассиопея бы непременно осознала всю важность Ли Юэ в Тейвате, в противном случае бы не оказалась с нами сегодня.       — Вы оба прекрасно знаете, почему я здесь, — сдержанно ответила я, хотя роль разменной монеты что в споре, что в политических играх так и норовила подбросить новых веток во внутренний костёр. — И считаете ли вы вежливым обсуждать меня в моём же присутствии?       — Верно, приношу свои извинения, это было довольно грубо с нашей стороны, — ответила Нин Гуан. В её руках показался веер, за которым та скрыла смущение.       — Да ладно, не злись, — рассмеялся Тарталья. — Мы всего лишь рассматриваем возможные варианты.       — Ах, правда? Тогда вот тебе один из них. — Я подалась к нему, ощутив вспышку гнева и не отрываясь от голубых глаз. — Я убью всех твоих дружков собственными руками, без сожалений и промедлений при первой же возможности. А потом доберусь и до тебя и с удовольствием понаблюдаю, как ты будешь лить слёзы над их трупами. Ты же не одобряешь их методы, верно? И раз уж истина, по твоим же словам, выясняется в бою, мы и узнаем, кто был прав.       Меня вдруг сжала чья-то ладонь, утягивая назад. Во взгляде Предвестника пробежали удивление и злость, лицо же сохранило приветливость. Кэ Цин шепнула мне, предложив поменяться местами, но я отказалась. Воплощение моих страхов сосредоточилось по правую руку — верный намёк начинать бороться с ними.       Бэй Доу зашла, гружёная пятью бутылками вина. Её довольная улыбка сползла, стоило той обвести нас взглядом. На вопрос, случилось ли что, все благоразумно покачали головами.       — Не сметь портить мне вечер, — не терпящим возражений тоном предупредила Капитан, особенно заострив внимание на мне и Тарталье. — Захотите набить друг другу морды — извольте сделать это снаружи под вежливым предлогом, чтобы не вспугнуть эту мадам.       Широким жестом она указала в сторону побагровевшей Нин Гуан, почти полностью спрятавшейся за веер, затем откупорила крышку и хлебнула из горла, причмокнув.       Стол постепенно наполнился всевозможными деликатесами, позволив, наконец, с головой уйти в интересы желудка, а не больной головы. Тарелки исчезали одна за одной, несмотря на утихнувший голод. Мы с Бэй Доу продолжали опустошать стол, в то время как остальные обсуждали насущные дела, балансируя на самой грани вежливости и колких замечаний в сторону друг друга. В отличие от хладнокровной Нин Гуан, Кэ Цин не стеснялась язвить относительно вседозволенности Фатуи, пару раз даже назвав Тарталью «верный подданный Царицы» таким тоном, что об истинном значении подобного обращения догадываться не приходилось. Предвестник же на завуалированную «шестёрку» в свой адрес реагировал спокойно, почти что равнодушно, однако я успела заметить, как сжались его челюсти. Всего на пару секунд, но и того хватило, чтобы понять, как болезненно он воспринимает собственное положение в Фатуи. Что ж, ещё один отличный повод потренироваться в злословии при встрече тет-а-тет. Меня, как и Капитана, в беседу приглашать не спешили. По вполне очевидным причинам.       Когда последний кусок десерта провалился внутрь, я с досадой поняла, что больше впихнуть в себя даже под страхом светской беседы не смогу.       — Смочи горло. — Бокал передо мной наполнился до краёв; пальцы Бэй Доу подтолкнули его ко мне.       Я замерла в нерешительности. Все прочие разы заканчивались плачевно. Венти отучил пить в меру, привив нездоровую любовь к сладкому забытью после двадцатого бокала.       — Не бойся, до дома дотащу в случае чего, — заверила неожиданно Бэй Доу, сверкнув насмешливым взглядом.       Заманчивое предложение, беря во внимание крупные габариты Капитана и её недюжинную выносливость. Кэ Цин меня не поднимет, сама хрупкая и худенькая; про Нин Гуан же не стоило даже думать. И я кивнула, залпом осушив бокал к собственному стыду. Вино уже не давало такого быстрого эффекта опьянения, как раньше. Доза нуждалась в увеличении, либо смене «наркотика».       — А водка в Тейвате есть? — поинтересовалась я, чем вызвала громкий смех Капитана и недоумение всех остальных.       — Хм, вообще-то есть, но пьют её в основном только в Снежной, — ответил Тарталья. — Слишком крепкая, да и вкус многим не по душе.       — А здесь хоть одна бутылка найдётся?       — Для тебя — хоть ящик! — прогремела Бэй Доу и подозвала официанта.       — Каси, может, не стоит? — попыталась отговорить Кэ Цин, но я только улыбнулась. Было слишком поздно — внутри уже воспылал жадный азарт, требуя подпитки.       — Бэй Доу, что за вульгарность? — Нин Гуан вновь скрылась за веером, сверля Капитана гневным взглядом. — Да ещё и в присутствии Призванной и Предвестника Фатуи. Опомнись!       — Не бухти, Нин-Нин, а то морщины появятся, — рассмеялась та и под наши опешившие взгляды потрепала Главу за щеку. Слева раздался надсадный кашель: Кэ Цин подавилась от неожиданности.       — Я отойду, — растерянно пробормотала она и пулей вылетела в коридор.       — Смутили невинного ребёнка, — вновь рассмеялась Капитан. — Ну уж вы-то двое не из робкого десятка, а? За тобой, — она сузила глаза, хитро глядя прямо на меня, — поговаривают, сам Архонт ухлестывал.       Я не ответила, только молча налила вина и залпом выпила второй бокал под громкий гогот Бэй Доу и рассерженные попытки Нин Гуан урезонить её. Тарталья без стеснения обернулся на меня. Его брови так стремительно поползли вверх, а взгляд растерял всякое веселье, сменившееся искренним изумлением, что мне до жути захотелось провалиться сквозь землю.       «Чёртов Венти», — проскрипела я зубами про себя. — «Дай только до тебя добраться, шею сверну».       — Это правда? — послышался неуверенный голос Тартальи. — Ты и… Барбатос? Или же…       — С Царицей твоей у нас роман! — вспылила я. — Пока мелкие сошки вроде тебя делают всю грязную работу, мы шлём друг другу признания в любви.       Предвестник окинул меня недобрым взглядом, однако оставил выпад без ответа. Скоро весь Тейват будет в курсе моих личных отношений. К счастью, газет здесь пока не встречалось, поговорят и успокоятся. Позабудут, как позабыли и куда более страшные трагедии. Жаль, мне самой стереть ни Венти, ни яблочный вкус его губ из памяти не удастся.       Вино сменила принесённая водка. Вернувшаяся Кэ Цин вновь попыталась образумить, но под натиском рассерженных окликов Капитана сдалась. Бутылка постепенно пустела, гогот Бэй Доу крепчал, как крепчали и упрёки Нин Гуан. Я с невероятным облегчением ощутила, как все сожаления растворяются в прозрачной жидкости. Где-то внизу зазвучала музыка, предлагая пуститься в пляс. Я же хотела только одного — наблюдать за движущимися разноцветными пятнами, угадывая в каждом себя и Венти.       Ноги слушались плохо, чьи-то руки утягивали обратно, голоса просили сесть. Приступ тошноты придал скорости, направив в противоположную от выхода сторону, на балкон. Смутные силуэты прохожих замелькали внизу, когда желудок избавился от ужина. Горечь во рту придала иронии налившейся в груди досаде из-за растраты стольких яств впустую. Прохлада вечера немного успокоила. Чужие ладони осторожно потянули подальше от края. Я осела на пол, приваливаясь к ограде и ощущая, как нечто мягкое проходится по губам, а далёкий голос с сожалением вопрошает, зачем же я гублю себя. Ответить мне было нечего, как и возразить на тихие упрёки, последовавшие затем. Я прикрыла глаза, от них всё равно не было никакой пользы, и улыбнулась. Выпивка сделала своё дело, прогнав, хоть и ненадолго, тяжесть внутри. Стыд непременно вернётся вместе с трезвостью, накинется с сожалением и ненавистью, терзая ближайшие пару-тройку дней.       — Кэ Цин, — вяло ворочая языком, обратилась я к той. — Слушай, тут такое дело… У вас же не только бога… богач… с деньгами живут, в-верно?       — О чём ты?       — Дети. Их несколько. Там, где такие лачу… вот ведь… ну, дома. Дома для бедных, знаешь же?       — Ты была в том квартале? Ах, ну конечно, там же как раз задержали… — Она осеклась. — Неважно. Что за дети?       — Они живут т-там, понимаешь? Дети. Од-дни. Грязные, и пахнет от них… ну… ты понимаешь, да? Понимаешь же меня?       — Понимаю-понимаю, — успокоила меня Кэ Цин. — Не переживай, я поговорю с Нин Гуан. Тебе лучше?       Очередной приступ тошноты сказал все за меня. Кэ Цин, на удивление, не отпрянула, поддерживая и не давая упасть. Острое желание обнять её и признаться в искренней любви заставило прокричать это на всю округу. Бэй Доу посоветовала затихнуть, чужие голоса с улицы вторили ей. И хоть языка Ли Юэ я не знала, по гневу, звеневшему в них, это угадывалось без труда.       — Сами заткнитесь! — прокричала я. — Вы все мелкие уродцы, которых заботят только деньги. Как и ваш полудохлый Архонт! Вы ведь даже не знаете, что он продал вас с потрохами! Не знаете ведь, да? Куда вам, узколобым! Всё только деньги считаете!       Ярость подпитывала, раззадоривая и подкидывая всё более и более интимные подробности настоящего и скорого будущего в мои слова. Клятва не давала вывалить всё, зля ещё сильнее. Кэ Цин отчаянно пыталась утихомирить меня, затащить обратно в ресторан. Я же только отпихивала её, настаивая на том, чтобы закончить.       Внезапно что-то подняло меня вверх и хорошенько тряхнуло. Я растерянно следила за болтающимися в воздухе ботинками, не понимая, как такое могло произойти.       — Ещё раз рот откроешь — зубов не досчитаешься, — рыкнули прямо в ухо. Бэй Доу. Не было надобности оглядываться на неё, чтобы понять, в каком та бешенстве. Тщетные попытки Кэ Цин привести в чувство уже Капитана тоже закончились ничем. Зато одна короткая команда Нин Гуан заставила её отпустить меня и, скрипя зубами, вернуться.       На обеспокоенные вопросы Кэ Цин я только оттопырила большой палец. В Тейвате этот жест, похоже популярностью не пользовался, из-за чего пришлось подключать плохо слушающийся язык. В поле зрения возник и второй силуэт. Холодные глаза Предвестника смерили меня мрачным взглядом. Ему как раз и не пришлось говорить — взгляд высказал все упрёки за него. Со средним пальцем дела обстояли не лучше. Тарталья только вопросительно поднял бровь, разглядывая его.       — Да пошёл ты, — пояснила я, когда услышала «На Земле придумали язык для пьяниц?», и перевела взгляд на звёзды. Те ярко сияли далеко-далеко наверху, напоминая о том, как далеко прошлое.

***

      На голову будто одели железное ведро, по которому без устали стучали палки. Горечь и страшная сухость во рту заставили поморщиться. Я с трудом приподнялась на кровати, приводя себя в чувство бестолковыми щипками и хлопками по щекам. Комната звенела тишиной. Слабые ноги довели сперва до пустого коридора, затем и до безлюдной ванной. Ледяная вода слегка отрезвила, притупила боль и прогнала горечь. Желудок попытался было избавиться от остатков ужина, но довольно быстро сдался, выплюнув лишь желчь.       Я подняла взгляд, встретившись с нездоровым видком собственного отражения. Отёки в некотором роде придавали лицу более естественный вид: скулы торчали не так сильно. Я бы даже вполне сошла за стандартного человека, если бы не испещрённые извитыми ниточками сосудов глаза. Красные и напряженно вглядывающиеся в зеркало, они больше подошли бы подслеповатому кроту, выбравшемуся на поверхность. Прямо как я из тёплого алкогольного забытья и разрозненных снов. Впрочем, последние оставили вполне приятное послевкусие, от воспоминания которых низ живота приятно потянуло.       Заткнув слив раковины первой попавшейся тряпкой, я погрузила лицо в холодное озерцо. Желания просыпаться не было, как и желания вновь возвращаться в забитую до отказа делами реальность. Отзвуки вчерашнего вечера непременно найдутся в фразах Кэ Цин, взгляде Нин Гуан и насмешках Бэй Доу. О Предвестнике и думать не хотелось.       Торопливые шажочки вытянули из ледяной воды и заставили повернуться ко входу. Паймон смерила меня долгим взглядом, не проронив ни единого слова. Вот что оказалось куда болезненнее упрёков вслух.       — Бай Чжу оставил тебе кружку с травами на столе, — процедила она сквозь зубы, и я вдруг удивилась, как та подросла. — Чего смотришь?       — Ты выросла что ли? Погоди, дай проверю. — Я встала рядом с Паймон, силясь вспомнить, по бедро та была мне или нет. Память настаивала, что раньше она едва доставала до пояса, сейчас же при желании могла бы дотянуться до локтя. — И правда, подросла.       — Заметила, — недовольно пробурчала та и всё же немного смягчилась. — Топай давай.       Кружка с травами действительно ждала на столе. Найдя подаренные Чжун Ли баночки, я высыпала ещё горсть, отмахнувшись от предостережений Паймон. Головная боль постепенно уменьшилась, как и слабость. Отличное средство. Чжун Ли, судя по всему, и сам бывал в подобных передрягах, раз везде носил его с собой. Либо же, как сказала бы Ригель, дед без них и минуты бы не протянул.       Неожиданно вспомнив о его просьбе, я потянулась к ждавшему своего часа зеркальцу. Пальцы не спешили открывать его. Образы прошлых кошмаров ещё бередили старые страхи. И всё же щелчок раздался, вновь сталкивая меня с собственным отражением. Едва ли оно изменилось за пару минут, разве что взгляд уже не пугал мутностью и молчаливой мольбой прикончить на месте. Я замерла, не обращая внимание на вьющуюся вокруг Паймон, — та всё пыталась втюхать мне остатки пирожных, прося съесть хотя бы немного. Время текло, отражение всё продолжало сверлить меня напряжённым взглядом, пока руки не захлопнули зеркальце. Что-то изменилось. Во мне или в окружающем, что повиляло на меня, но перемены явно были. С губ сорвался вздох облегчения. Значит, не всё ещё потеряно.       Прижав возмущающуюся Паймон к себе, я прикрыла глаза, ловя столь редкие минуты тишины. «Не всё потеряно» будоражило кровь, прокручиваясь в голове вновь и вновь.       — Тебе письмо вообще-то. — Паймон указала в сторону конверта на столе. Простого и с единственной подписью «Дайнслейф». Про него я уже успела позабыть к своему стыду. Очередной не самый простой и приятный разговор. Подготовиться к нему никакого времени бы не хватило, и я начала собираться.       Паймон ни в какую не захотела оставаться и вытолкнула меня за дверь. Желудок ныл, прося пищи, отдававшееся усталость тело же просило покоя. Купив в первой попавшейся лавке всего, до чего только дотянулись руки, я умаслила и желудок, и Паймон. Сладости и пирожки быстро закончились, голод напротив уходить не спешил. Взгляд то и дело с жадностью проходился по доле Паймон, пока та со вздохом не поделилась.       — Я куплю ещё, честно-честно, — обрадованно заверила я, заглатывая пирожок и конфеты целиком.       — Голову бы лучше новую себе купила, — донеслось в ответ.       Ли Юэ ожил, забился торговцами и покупателями, как в первый день. Загудел их голосами и звоном монет. Он уже почти полностью позабыл обо всех невзгодах прошлого, махнув на те рукой. Можно ли было обвинить простых горожан в беспечности? Вполне, но к чему? Их взгляды горели одним — желанием жить, не заботясь о проблемах. Пускай с ними разбираются высокопоставленные чины или избранные. Гнев вдруг вспыхнул с новой силой, зависть протянула скользкие ручонки к ускорившему сердцу. Почему же мне нет места среди них? Почему мне выпала «честь» стать одной из тех, кому они возносят хвалу и в честь кого сочиняют бестолковые легенды? Кто-то бы из них непременно вызвался занять моё место, считая, что справится лучше. И я бы не возразила — с громадным облегчением сняла бы с себя тяжёлые цепи ответственности.       Лица вокруг украшали радость и беззаботность; в голосах играло веселье, раззадоривая злобу пуще прежнего. Поддавшись внезапному порыву, я пихнула девушку, что мерила шубу, и скрылась в толпе. До ушей долетели возмущенные оклики. Совесть, конечно, попыталась поставить на место, однако гаденькое наслаждение оказалась сильнее. Ничего, как-нибудь переживет. В её жизни не будет ни Предвестников, ни Цисин, ни Селестии, а лишь благодатное неведение, заботливый муженёк и смышлёные детишки.       Ярость выбросила из толпы, довела до окраин с Паймон под мышкой и переправила через островки. Дайнслейф в этот раз ждал, встретив у самого входа и проводив до комнаты.       — С вами всё хорошо? — Он окинул меня внимательным взглядом, отчего так и захотелось закатить глаза. Мне определённо стоило начать взимать плату за подобные вопросы, давно бы озолотилась.       — Лучше не бывает, — привычно солгала я, ставя брыкающуюся Паймон на землю. — У меня куча вопросов и… — Неожиданно вспомнив, что записи о Ригель остались в Хижине, я раздражённо шлёпнула себя по лбу. — И я совсем позабыла взять кое-что с собой. Ладно, может, вспомню попутно. Вы ведь должны знать о Призванной, которая попала в Ли Юэ около тысячи лет назад? — Да, припоминаю. Слухи о её остром уме и коварстве ходили и в Каэнри’ах. Кажется, визитом нас она так и не удостоила. Прошу вас, проходите, я пока позабочусь об угощении.       — С чего ты с ним так откровенничаешь? — нахмурилась Паймон. — С того, что он единственный, кого я знаю из Каэнри’ах. Живое воплощение истории. Ты не слышала, что он сказал?       — Погоди-ка, так трагедия в Каэнри’ах была около пяти сотен лет назад, разве нет? — Паймон задумчиво села рядом, став вдруг больше похожей на взрослую девушку, нежели ребёнка. — Как он мог дожить до наших лет? И что за Ригель? Ты вообще Паймон… то есть меня ни во что не посвящаешь!       — Не успеваю.       — Ну конечно, время выпить зато всегда найдёшь. Так что за Ригель? И почему этот Дайнслейф так долго живёт?       — Ригель попала в Ли Юэ тысячу лет назад, как я в Мондштадт. А на Дайнслейфе проклятие бессмертия и… — Я запнулась, осененная внезапной мыслью. — Тогда как же он мог застать времена Ригель?       Временные рамки явно не сходились. Либо Дайнслейф попросту лгал. В последнее верилось с трудом, ведь в нём не чувствовалось «двойного дна», как в Предвестнике или Цисин.       «Кто сказал, что он притворяется?» — верно подметил внутренний голос.       — Ты совсем размякла. Веришь всем подряд. Совсем не в твоём стиле, — подхватила мои собственные раздумья Паймон.       — Как всегда попала в точку, — невесело улыбнулась я и вновь удивлённо подметила, как подросла Паймон. — Заплести тебе косы сегодня? Или, может, чем другим заняться хочешь?       — Надо же вспомнила про… — Она запнулась, зарделась от усилий произнести одно единственное слово и, наконец, буквально выдавила его из себя. — Меня. — Если тебе так тяжело, то говори, как удобно, зачем страдать? — Сама разберусь, — буркнула она. — Что, начинается фаза язвительного подростка? — усмехнулась я. — Не рановато ли взрослеть? Тебе недавно, вроде, шесть было.       — Почти семь. Но П-п… то есть я… да, я, я ведь не помню, сколько точно была без тебя. Люди говорили, что Па… мне около шести.       Подобное заявление сбило с толку. В записях Арктура были только замечания про магию и её влияние, Аим же там упоминался лишь в качестве объекта исследований. На вид ему было около шестнадцати, но в таком возрасте подростки довольно быстро вырастают. Могло ли это упоминаться в «вырезанных» страницах, или же и сам этот факт был удалён?       Очередной вопрос и снова без ответа. Вполне ожидаемо, но от этого не менее раздражающе.       Дайнслейф вернулся с чашками, пообещав вскоре закуски. Я поблагодарила его, предложив денег, но, как и в прошлый раз, получила отказ.       — Так о чём вы хотите поговорить? — Его взгляд — непроницаемый и внимательный — вызвал неуверенность.       — Сперва насчет Ригель. Вам известно о её взаимоотношениях с Мораксом?       — Крайне мало. Знаю лишь, что они были довольно близки до определённого момента, в дальнейшем их пути разошлись. К тому времени Ли Юэ уже процветал, зарекомендовав себя как столицу торговли и банков.       — А о её связи с Якса?       — Вы об Адептах, так ведь? — Он растерянно затих, вспоминая что-то. — Нечто такое мне уже доводилось слышать, но сейчас, к сожалению, ничего сказать не могу. — Вы упоминали, что она должна была прибыть в Каэнри’ах, — выкрутилась я, подводя разговор к весьма непростому вопросу. — Но сами вы говорили, что застали Великую трагедию. Немного не сходится.       — Правда? — В глазах Дайнслейфа загорелось искреннее изумление, сбившее с мысли. — Мне казалось, она как раз была в то время. Я не прав?       — По всем имеющимся у меня сведениям, Ригель жила тысячу лет назад, следующий Предвестник как раз оказался в Тейвате в период уничтожения Каэнри’ах. Пятьсот лет разница. Вам в таком случае больше тысячи лет.       Дайнслейф замер, продолжая удивлённо глядеть на меня, будто видел впервые. Паймон рядом напряглась, осторожно сжав под столом мою руку.       — Я… нет, это какая-то ошибка, должно быть, — пробормотал тот. — Возможно, всё то лишь проделки негодной памяти. Мне нечего добавить, только попросить прощения за то, что ввёл вас в заблуждение.       Удобная отговорка, хоть сперва я чуть было не поверила. Искренность Дайнслейф действительно сыграл гениально, если всё то и впрямь был лишь спектакль. Но ради чего? Копилка бесконечных вопросов вновь пополнилась.       — Ладно, — нехотя отозвалась я, — что можете сказать насчет роботов? Стражи руин, кажется.       — Они были изобретены в Каэнри’ах одним из главных инженеров при королевском дворе. Изначально им было дано другое название, которое уже позабылось. После случившегося они разбрелись по территории всего Тейвата. Истинное их предназначение мне, увы, неизвестно.       — То есть руины они не охраняют? — осторожно спросила Паймон.       — Нет. Это не их задача. Ох! — Дайнслейф неожиданно схватился за голову. Его руки задрожали, как от удара электрического тока. Я подскочила, не зная, что делать, пока он вдруг не затих самостоятельно. — П-прошу прощения, иногда со мной случается это. Мне не известно об этом недуге ничего, но он появился после Трагедии.       — Каковы симптомы? — Я скользнула по дрожащим пальцам в перчатках и покрывшемуся испариной лицу.       — Острая боль во всём теле, особенно в голове, помутнение сознания. Приступы не так часты, но за последние годы стали беспокоить раз или два в месяц.       — Можете описать все подробности к моему следующему визиту на листке? Я планирую что-то вроде атласа магических патологий. Ваш случай бы пригодился. У меня также есть некоторые травы, возможно, они помогут.       — Вы очень любезны. — Дайнслейф мягко улыбнулся, пряча дрожащие руки. — Я и сам пытался отыскать лекаря, который бы рассказал о моём недуге хоть что-то, однако всё безрезультатно.       «Неудивительно, развитие медицины здесь оставляет желать лучшего», — хмуро подытожила я, уже собираясь перейти к следующему вопросу, когда снаружи послышались скрип подъезжающей повозки и торопливые шаги хозяйки.       — Посетители здесь редки. Любопытно, кто пожаловал, — произнёс Дайнслейф, поднимаясь. — Позвольте ненадолго отлучиться.       Я только кивнула, наблюдая, как он скрывается за дверью.       — Странный он, — яростно зашептала мне Паймон. — Раньше ты выпроваживала Тевкра и… м-меня, и… я, да, я, я не понимала, что в нём пугает. А теперь вижу — он же будто вообще не отсюда!       — В каком смысле?       — Ты не чувствуешь? Кулон не при тебе?       — Нет. А что должна чувствовать?       — Холод и… и пустоту. Да, точно. Он похож на мертвеца.       — Ну серой кожи и сонливости я не заметила, а вот проблемы с памятью очень даже напоминают Ци Ци. Забавно ты подметила, но вряд ли он мёртв.       — Я бы ему не доверяла, — пробормотала Паймон и обиженно добавила, — но это твоё дело. Ты, гляжу, теперь всем верить стала.       — Мне нужна информация, а ради неё, как видишь, приходится лезть в самые дебри и общаться со всякими странными личностями. Думаешь, мне это приносит удовольствие? Да я бы лучше заперлась где-нибудь на краю мира и послала всё подальше, если бы была уверена, что в один прекрасный день за мной, и тобой в том числе, не явится целая армия. Враги это будут или друзья — разницы нет.       — Ладно, не кипятись, — тут же надулась Паймон.       Дайнслейф вернулся довольно скоро.       — Гости из Мондштадта, — произнёс он, отчего сердце вдруг пропустило удар. — Кажется, владелец винокурни. Его огненные волосы не спутать ни с чем.       Время остановилось, когда ноги понесли к лестнице. Каждая секунда будто бы превратилась в час, а ступени всё не заканчивались. Наконец, минула последняя. С улицы доносились голоса: один принадлежал госпоже Голдет, второй же…       Дилюк выглядел как и прежде, разве что взгляд отдавал усталостью, а лицо — ещё большей бледностью, контрастируя с тёмной одеждой. Непослушную ярко-красную гриву и полы меховой накидки трепал слабый ветерок. Из стоявшей позади него повозки выглядывали ящики.       Я застыла на пороге, не веря глазам и будто сквозь сон ловя обрывки его разговора с госпожой Голдет. Наконец, он осёкся, заметив меня.       — Надо же, меня уже встречают. — Его обычное хмурое лицо смягчила неожиданная улыбка. — Ну, что встала, хоть поздоровайся. Ради тебя трое суток не спал.       Мои руки обвились вокруг его него, крепче прижимая частичку прошлого. Жар опалил лицо и руки, но боль притупилась под волной радости и облегчения. Я с трудом сдержала накатившие слёзы: этого бы Рагнвиндр не одобрил, будучи даже в самом хорошем расположении духа.