В день, когда сошлись звёзды

      Господин Дилюк Рагнвиндр, бывший прославленный рыцарь Ордо Фавониус, местный богатей, державший весьма прибыльную таверну «Доля Ангелов», а также винокурню «Рассвет», с неприкрытой враждебностью глядел на меня. Вздёрнутый подбородок и прямая, точно стрела, спина буквально кричали о его отменном воспитании и далёком от понятия «сговорчивый» характере. Он замер, как хищник перед прыжком, не шевелясь, пока Джинн представляла нас друг другу. Будто в этом была хоть какая-то нужда. Единственным, что выдавало его, была пульсирующая жилка на лбу и почти неуловимое движение нижней челюсти в такт словам Магистра, отчего я впервые пожалела о вернувшемся зрении.       — И мне бы снова хотелось искренне поблагодарить вас, господин Рагнвиндр, за столь щедрую помощь. — Джинн всё продолжала осыпать его благодарностями, будто бы боялась, что тот из-за недостатка оных вдруг фыркнет и развернётся по направлению к двери. Бурлящий же жгучей ненавистью взгляд ясно дал понять, что уйдёт господин Рагнвиндр, только переступив через мой хладный труп, всласть отпинав напоследок.       Внезапно весь страх куда-то улетучился, словно внутри меня кто-то щёлкнул выключателем и напрочь отрубил инстинкт самосохранения. Я тоже вздёрнула подбородок и ответила будущему «мучителю» таким же взглядом. В конце концов мой полубожественный статус не позволит тому зайти слишком далеко, а помять меня уже и так успели изрядно, так что пара свеженьких синяков и шрамов вряд ли смогут огорчить.       Краем глаза я заметила, как Кэйа подался вперёд, застыв в неестественно напряжённой для себя позе. Его лицо растеряло былое спокойствие и теперь приобрело странное выражение крайнего изумления, граничившего с ужасом. Но вмешиваться тот не спешил, только наблюдал, зачем-то положив руку на пояс, как ковбой из вестернов.       — Поэтому мы надеемся на плодотворное сотрудничество, так как ваше мастерство не уступает самым опытным рыцарям Ордо Фавониус, — закончила Джинн, похоже, совсем не заметившая накалившейся до температуры плавления обстановки. — Итак, думаю, нам стоит обговорить удобное для вас время занятий, так как мы понимаем, что дела на винокурне и в таверне непременно требуют вашего постоянного присутствия. — Она выжидательно замолчала, но Рагнвиндр не торопился с ответом. Тот, судя по всему, вообще не слушал долгие распинания Магистра, полностью сосредоточившись на прожигании во мне дыры. И если бы таковые способности у него имелись, от меня ни то что пепла, даже пылинки бы не осталось.       — Рада знакомству. — Поддавшись внезапному порыву, я улыбнулась и протянула руку. Умирать — так с музыкой, пропадать — так без следа. Багровые глаза Рагнвиндра, явно ждавшего чего угодно, но только не этого, расширились. Он прищурился, долго глядя сперва на меня, затем на мою ладонь, отчего до жути захотелось съязвить что-нибудь по поводу излишней чистоплотности, но я вовремя прикусила язык. Молодой аристократ, ранее представлявшийся мне глубоким сварливым старцем, медленно приблизился и протянул руку в ответ. Его пальцы сжали мои, сдавив до хруста.       «Очередной джекпот!» — возликовала я при мысли, что теперь возглавляю список «ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ» у ещё одного психопата.       — Господин Рагнвиндр, так как насчёт времени? — Джинн, похоже, начавшая что-то подозревать, с беспокойством глядела поочередно на нас.       — Не могу ответить так сразу, — наконец, выдавил тот из себя и в кои-то веки оторвался от испепеления меня. — Придётся работать в плавающем режиме.       — О, это я умею! — неожиданно для самой себя вставила я. — Но в вашем случае придётся гореть, а не плавать. Что, впрочем, я тоже с успехом освоила.       — Не сомневаюсь. — В голосе аристократа зазвенело плохо скрываемое злорадство. — Мне довелось воочию лицезреть как второй, так и первый ваш талант, — последнее словно тот произнёс так едко, что даже Джинн на секунду потеряла контроль над собой и изумлённо вскинула брови. — Тогда, на площади.       — Ах, да, наслышана о вашем подвиге, спасшем мне жизнь. — Я поклонилась так низко, что кончик собранных в хвост волос чуть-чуть не достал до пола. — Что ж, отныне я ваша должница.       Кэйа, вконец опешивший от происходящего, мгновенно оказался рядом с нами.       — У нашей дорогой гостьи с Земли был весьма тяжёлый день, — улыбаясь как ни в чем не бывало, начал тот, — к тому же проблемы с принятием атмосферы Тейвата ещё дают о себе знать, в связи с чем мне бы хотелось предложить на сегодня закончить. Время позднее, да и у нас с Магистром ещё остались дела, требующие внимания. Вы согласны, господин Рагнвиндр?       Аристократ в очередной раз смерил меня ледяным взглядом, прежде чем коротко кивнуть. Натянутая улыбка и пожелания доброй ночи от меня заставили его скривиться. Что определённо доставило не меньшее удовольствие, чем совсем растерявшийся Капитан.       — Не возражаешь, если провожу? — Наклонилась ко мне Джинн и после согласного ответа попросила подождать в коридоре. Путь до двери проходил под немые взгляды, отчего каждый шаг приходилось едва ли не просчитывать в уме, дабы не растянуться на полу. Высокие стены, уходившие, казалось, под самое небо, образовывали гигантский купол, а единственными источниками света служили бесчисленные факелы в кованых держателях. Само это место навевало ощущение потерянности и необъяснимое чувство страха.       Внезапный порыв заставил обернуться, прежде чем выйти. Фигуры троицы, стоявшей вдалеке, пускай и размылись слегка, но всё же без труда узнавались. Джинн что-то говорила, пока двое молодых людей внимательно слушали её. Я замерла, напряжённо вглядываясь в Альбериха и Рагнвиндра. Сочетание нежно-голубой накидки, синего хвоста, небрежно уложенного на плече, и огненной гривы, обрамляющей бледное невыразительное лицо отозвалось внутри острым чувством чего-то знакомого, уже виденного раньше.       Но где?       Воспоминания хаотично пролетали мимо, то ускользая, то давая поймать себя, однако нужное всё никак не находилось. Я уже было пожала плечами, мол: ну привиделось что-то, мало ли подобных ярких образов довелось увидеть во время марафонов по аниме, как вдруг перед глазами возникло смутное изображение, виденное ещё давно, во времена зарождения Геншина. Кажется, из-за него я тогда и решила зайти в игру впервые. Там однозначно фигурировали Дилюк и Кэйа, которые…       Я сдавленно крякнула и тут же прикрыла рот рукой, ощущая, как загорелись щёки. Судорожно дёрнув за ручку, я вновь почувствовала испепеляющий взгляд и с облегчением выдохнула, когда дверь, точно прочный щит, скрыла меня от него.       — Ты ничего не видела, это уже в прошлом, сейчас они — реальные люди, а не картиночки в интернете, — убеждала себя я, отчаянно стараясь выбросить всё из головы.       Коридор, в котором я очутилась был чуть шире всех прочих. Далеко впереди виднелась лестница, которую я не заметила в гонке с Ноэлль. Так вот почему этой части здания, как и гигантского купола, не видно с улицы. От неприятной мысли, что вскоре придётся спускаться ещё ниже, по телу пробежала мелкая дрожь. В воздухе витал тонкий аромат выпечки, и рот тут же наполнился слюной. После двухдневной спячки мне с трудом удалось впихнуть в себя скромный кусок пирога и пару вафель, из-за чего желудок вновь затянул жалостливые серенады. Оставалось надеяться, что Паймон припрятала что-нибудь с ужина. Другой вопрос, поделится ли она со мной хотя бы крошками?       Мои голодные тревоги вперемешку с попытками стереть из памяти недавние образы прервала появившаяся Джинн. По её лицу стало ясно, что итогами разговора та осталась недовольна.       — Прошу прощения за ожидание, необходимо было уладить некоторые вопросы. — Она жестом пригласила пойти следом. Некоторое время мы шли молча, погружённые в свои раздумья, пока Джинн, наконец, не спросила: — как тебе господин Рагнвиндр? Мне показалось, вы знакомы друг с другом.       — Нет, — слишком быстро отрезала я. — Видела его на площади тогда и всё. Слышала только, что он, — я с огромным трудом заставила себя произнести это и не скривиться, — уважаемый в городе человек.       — Так ты уже успела с кем-то сдружиться? — Джинн, кажется, вовсе и не подозревала, что в своих вылазках наружу мне удаётся не только влипать в неприятности, но заводить знакомства. — Право, я и не думала, что… Ох, прости, мне не следует этого говорить.       — Что я могу общаться с другими людьми? — Рассмеялась я. — Вообще-то мне действительно довольно трудно это даётся, но несмотря на написанную прямо на лице нелюдимость, я почему-то привлекаю людей, зачастую не самых добросовестных. Но пока что в Мондштадте, за исключением некоторых, попадаются, на удивление, приятные личности.       — И с кем же ты коротаешь вечера? — Совсем не скрывая улыбку, поинтересовалась Джинн. — Ох! Прости за вторжение в личную жизнь.       — Да ладно, я прекрасно понимаю, что за мной нужен глаз да глаз. Кстати, удивительно, что вы до сих пор никого ко мне не приставили.       — Не скрою, такие мысли и впрямь возникали. Однако Мондштадт — город свободы, и ни Ордо Фавониус, ни кто-либо ещё в Тейвате не в праве ограничивать тебя.       — Полный карт-бланш, — усмехнулась я и добавила в ответ на озадаченный взгляд Магистра: — полная свобода действий, все карты в руки.       — Несколько напоминает язык Фонтейна, но прежде таких выражений мне слышать не доводилось. К слову, Лиза весьма довольна результатами ваших занятий. Я также ознакомилась с твоими трудами относительно медицины. Многое, конечно, нам ещё недоступно, однако сама задумка организации больницы и поли… — Она на мгновение замешкалась, вспоминая слово. — Поликлиники, точно. Сама эта идея меня очень заинтересовала. К тому же твои слова относительно постройки специального помещения для выращивания различных культур — так называемой теплицы — вызвала среди фермеров настоящий фурор. Они, конечно же, просили личной встречи с тобой, на что мне пришлось ответить отказом и сослаться на твоё слабое здоровье. Однако если захочешь, я могла бы пригласить их чуть позже.       — Вряд ли я смогу помочь чем-то ещё, но буду рада, если всё же окажусь полезной, — пробормотала я, чувствуя, как по щекам растекается жар.       Мы, наконец, добрались до главного холла. Запах еды здесь заполнил собой каждый уголок, и желудок вновь отозвался голодным воем.       — Прошу прощения, — вконец сконфузилась я, на что Джинн лишь беззаботно рассмеялась.       — Оказывается, иногда с тобой бывает не так уж и тяжко. — Она вдруг посерьезнела и посмотрела прямо на меня. — Понимаю, сейчас не самые светлые времена в твоей… новой жизни, и всё-таки прошу: будь чуть более открытой. Не стесняйся обращаться за помощью, мы не желаем тебе зла. И не только по причине того, что ты Призванная, но и в том числе потому, что понимаем, насколько непросто тебе приходится.       Тёплые слова прозвучали так неожиданно, волной пройдясь по телу и задевая сердце, из-за чего единственным, что выдавила из себя я, оказалось писклявое «спасибо» и скомканные пожелания спокойной ночи. Джинн, сперва начавшая настаивать на том, чтобы проводить до самого Хранилища, к моему облегчению, довольно быстро сдалась и направилась в сторону лестницы наверх, напоследок сказав, что Барбара уже наверняка ждёт внизу. Ещё немного потоптавшись возле дверей в коридор и прикидывая, можно ли выпросить у Ноэлль чего-нибудь пожевать перед сном, я всё же направилась в свою подземную тюрьму, попутно размышляя, как теперь вымаливать прощения у Паймон. Возможно, рассказ о том, как в итоге прошёл сеанс у астролога немного смягчит её, но ради приличия та может ещё подуться несколько дней.       «И почему мне достался ребёнок?» — вздохнула я, вспоминая веснушчатое личико Аима, лучезарно улыбающееся с наброска. — «Рыжее солнышко, почти что вприпрыжку бегающее по пятам. Эх, вот если бы мне достался такой…».       От внезапной мысли я остановилась. А такое вообще законно? Если Проводник и Призванный связаны до конца жизни, то являются ли они… родственниками? Или это другое, нечто большее, как частички единой души, разорванной на две части? Книг, посвящённых этой щепетильной теме, до сих пор не попадалось, но учитывая, что я исследовала едва ли 1, а то и вовсе 0,5, процентов подземной библиотеки, надежда что-нибудь отыскать ещё оставалась. Возможно, в дневниках тоже попадутся разъяснения или хотя бы предположения.       Факел повернулся, устало заскрипев, и стена отъехала, открывая мрачный, плохо освещённый проход впереди. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и окинула коридор прощальным взглядом. Если бы мне предложили ночевать прямо здесь, на жёстком полу без одеяла и подушки, то я бы без раздумий согласилась, плача от радости и облегчения. В глаза вдруг бросились два смутных силуэта за окном. Один — ярко-красный — узнавался без труда, и я прокралась поближе, укрываясь за шторами. Рагнвиндр, взгляд котрого теперь не метал искры, молча слушал Джинн. Стекло и расстояние не позволяли понять сути беседы, но блеснувшие в руках девушки красные камни в небольшом мешочке заставили напрячь память. Кажется, нечто похожее я уже видела. И тоже в руках Джинн. Лицо молодого аристократа по-прежнему не выражало ничего, придавая ему сходство со статуей, пока тот всё же не подал признаки жизни — прикрыл глаза, всем своим видом изображая задумчивость. Я подавила желание фыркнуть — даже у стен здесь были уши — и замерла. Тишина коридора стала такой плотной, давящей, будто кто-то накинул сверху толстое одеяло. Терпение уже понемногу начинало давать трещину, а шея заныла от неудобной позы. Внезапно Рагнвиндр, наконец, очнулся и кивнул, что-то коротко сказав, затем развернулся и широким шагом направился прочь. Джинн, некоторое время глядевшая ему вслед, поспешила убрать мешочек с камнями и скрыться за углом. Из главного зала Ордена донеслись скрип дверей и стук каблуков. Выждав немного, я юркнула обратно в открытый каменный проход и надавила на ещё один рычаг, теперь внутри, наблюдая, как полоска света на полу постепенно становилась всё тоньше и тоньше, пока вовсе не исчезла. Затхлый воздух древних тайн проник в лёгкие, на сей раз не вызывая приступа сухого кашля.       Неужели я начинаю привыкать?

***

      — Я уже было хотела подняться. Подумала, что с тобой что-нибудь приключилось. — Барбара подлетела ко мне. За её спиной блеснули два фиолетовых огонька, впившиеся в меня раздражённым взглядом.       — Прости, что так долго, — ответила я.       — Как твоё самочувствие? — Её ладони осторожно подняли мои, а глаза с тревогой прошлись по свежим ранам. — Что произошло? Тебе лучше присесть.       — Моя вина,— ответила я, покорно следуя в сторону дивана. — Решила узнать будущее, которого, как оказалось, у меня и нет.       Лицо пастора вытянулось от недоумения, и мне пришлось начать с самого начала. Стараясь не упустить ни единой детали, я пересказала всё, в то время как Барбара и Паймон, не проронившая ни единого звука после моего прихода слушали, не перебивая.       — Кстати, ещё я встретила довольно странного парнишку по имени Беннет несколько дней назад. Не знаю, верить его словам или нет, но он почему-то всерьёз утверждает, что приносит несчастье. Если это правда, то по его вине я тогда и вспылила возле ворот.       — Ох, Беннет! — Барбара тут же оживилась. — Он славный, но... к сожалению, и впрямь приносит несчастья всем, кто окажется рядом. — Она замолчала, поджав губы и с грустью глядя куда-то невидящим взглядом. — Уилл гулял с ним в тот самый день, когда попал в больницу, посему сейчас Беннету совсем тяжко, ведь гильдия даёт ему всё меньше и меньше заданий. Боюсь, вскоре он решит покинуть Мондштадт.       — Приступ эпилепсии не возникает от общения с людьми, — нахмурилась я. — Здесь играет роль совсем другое.       — Я тоже приметила это, однако горожане не желают верить в непричастность Беннета.       Барбара потянулась к небольшой сумочке с широким поясом, лежавшей у её ног, и достала оттуда сверток с бинтами и мазью. И хоть она всячески старалась наносить лекарство так, чтобы не вызвать боли, мне всё же пришлось посильнее стиснуть зубы, дабы не выругаться вслух.       — Как Уилл, к-кстати? — Выдавила я, надеясь хотя как-то отвлечься.       — Гораздо лучше, всё благодаря твоим советам. — Барбара с благодарностью улыбнулась. — Госпожа Майер просила передать тебе, что будет рада видеть вас с Паймон у себя. Она часто организовывает пышные празднества всем деткам из приюта, а совсем скоро Анне исполнится десять. Но переживать не стоит, — добавила пастор, заметив моё сомнение, — нам обеспечат хорошую охрану.       — Боюсь, и целого отряда боевых магов не хватит. Одно моё присутствие ставит под угрозу жизни всех вокруг, — нервно рассмеялась я.       — Обычно сэр Хоффман присутствует на таких праздниках. Думаю, и в этот раз он не откажется прийти.       — Хоффман? — Спросила я, с облегчением отметив, что боль начала ослабевать.       — Сэр Хоффман — высокопоставленный рыцарь Ордена. Возможно, ты помнишь его: темноволосый мужчина средних лет. Именно он спас тебя в тот день у ворот.       В памяти всплыл образ бронированного робота. Или вернее сказать, человека, которого я приняла за робота.       — Так это был он? А где его можно найти? Хотелось бы отблагодарить.       — Боюсь, так ты только оттолкнёшь его. Сэр Хоффман никогда не принимает благодарностей. — Барбара оторвалась от бинтов, состроила серьёзную мордашку и самым низким голосом, на который только была способна, отчеканила: — «Лучшая награда для рыцаря Ордо Фавониус — безопасность граждан Мондштадта».       Не выдержав, я прыснула, размазав остатки лекарства по подушкам.       — Не знала, что ты так хороша в пародировании. Артист в тебе погибает. — На что Барбара только смущённо отмахнулась, мол, не её это призвание. — Кстати, а можно задать вопрос? Это касается Капитана Кэйи и господина Рагнвиндра. — Осторожно начала я и после утвердительного кивка пастора продолжила: — мне показалось, будто их что-то связывает, хотя они и не похожи на родственников.       — Ох, это весьма долгий и… щепетильный разговор, — замявшись, ответила девушка. Из груды подушек, в которой зарылась Паймон, на нас с любопытством глядели два фиолетовых глаза, и я невольно удивилась самообладанию девчушки, по-прежнему сохранявшей молчание.       — Точно, время же уже позднее, — спохватилась я, пока Барбара заканчивала с последним пальцем. — Можем отложить этот разговор до завтра? Загляну ближе к вечеру как обычно.       — Только если самочувствие позволит, — предупредила Барбара и поднялась. — Будем ждать вас, но лучше не перетруждайся и отдохни несколько дней.       — От ходьбы не умру, — улыбнулась я, поблагодарила Барбару и проводила ту до самого каменного коридора, с тихой грустью наблюдая, как ангельский силуэт съедает плотная тьма.

***

      — Спать не пойдёшь? — Раздалось рядом. Паймон, старательно избегавшая глядеть на меня, теребила уголок одной из книг, перетащенных мною из Хранилища в гостиную-библиотеку на втором этаже.       — Не хочу, — соврала я. Образы ночных кошмаров преследовали даже наяву. — Тебя уложить?       — Не надо, — пробурчала та, но с места так и не сдвинулась, хотя уже вовсю клевала носом.       Оглядев стол и убедившись, что всё необходимое для «томной» ночи на месте, я выглянула в коридор. Никого и ничего, однако по спине всё равно пробежал холодок, заставивший мигом юркнуть обратно.       — Ты что, будешь всю ночь заниматься? — спросила Паймон, хмуро косясь на разложенные бумаги.       — Нужно навёрстывать упущенное.       — Тебя же никто не торопит.       — Но это не значит, что можно расслабляться.       Паймон ничего не ответила, неожиданно взлетела и принялась кружить возле полок, разглядывая многочисленные корешки. Изредка до меня доносилось её тихое бормотание и зевки, но предложения пойти спать та категорически отвергала. Внутри шевельнулось едкое чувство стыда, острыми шипами задевая за душу. Несмотря на все мои выходки, Паймон попрежнему оставалась рядом.       Карандаш вывел «Сумеру. Общие примечания», и я углубилась в дневник Арктура, попутно сверяясь с книгами, что оставила Лиза.

***

      Белоснежная головка медленно съехала на подушку, и послышалось размеренное сопение. Я разогнулась, едва слышно выругалась, сетуя на затёкшую от неудобной позы спину, и на цыпочках прокралась в комнату Паймон взять одеяло. Глаза слипались, но голод и разочарованный взгляд Лизы, которым та пройдётся по моей работе завтра, разгоняли кровь и трезвили мысли не хуже крепкого кофе. Нужно было успеть выполнить хотя бы треть, затем пройтись по незаконченным ещё неделю назад заданиям и… Я втянула носом воздух и выдохнула, усмиряя тревогу. Дела хотя бы помогали отвлечься от зудящего роя в голове. Пускай и ненадолго.       Дверь в комнату закрылась с тихим щелчком. Коридор, как и видневшийся кусочек лестницы, пустовал, но воспалённое воображение само дорисовывало притаившиеся внизу силуэты в чёрных мантиях. Они бесшумно поднимались по деревянным ступеням, следя за каждым моим движением и выжидая удобный момент. Я зажмурилась, прогоняя навязчивые образы. Глупость, откуда в самом сердце Ордена взяться охотникам и шпионам? Тейвату, без сомнений, далеко до цивилизованного мира, однако о дипломатии здесь знают и явно умеют ею пользоваться, иначе Мондштадт бы давно взяли силой, а меня утащили в логово главных злодеев.       Я усмехнулась от той каши, что варилась в голове, и зевнула. В проходе в полубиблиотеку-полугостиную маячила груда книг, отчего впасть в спячку на неделю захотелось ещё сильнее.       Тихий звук, раздавшийся снизу заставил замереть. Взгляд вцепился в открытую часть лестницы, а уши старались уловить хоть что-то. Просто показалось. Просто что-то на улице, хоть я и под землёй; просто что-то ударилось в окно, хоть все они здесь фальшивые картонки; просто упала одна из тысячи книг, пускай Ноэлль и проводит тщательный осмотр полок ежедневно.       Сердце пропустило удар, когда из-за угла выглянул край чёрной ткани. Небольшой треугольник, который медленно увеличивался, пока не превратился в капюшон, скрывающий…       Я дёрнулась, выронив одеяло, но взгляд ледяных глаз будто пригвоздил к месту. Тонкие губы растянулись в жуткой ухмылке.       — Ну вот мы и встретились снова! — Громкий, полный дикого восторга голос рыжего Предвестника Фатуи обдал волной ужаса.       Я рванула в гостиную, хаотично соображая, чем забаррикадировать высокую арку. Диван раздражённо скрипнул, стоило мне попытаться сдвинуть его. Кресло, стоявшее ближе всего ко входу, поддалось не сразу, но едва ли перекрыло и половину пространства. Да и стол, казавшийся до этого невероятно длинным, с трудом закрыл оставшуюся пустоту. Проход будто бы увеличивался с каждой секундой, несмотря на все притащенные вещи. Обессилев, я осела на пол, вслушиваясь в шум снаружи. И только тут вдруг вспомнила про Паймон.       — Паймон! — прошипела я, подбираясь к единственному оставшемуся нетронутым креслу. — Просыпайся!       Но та не реагировала, только продолжала мирно сопеть, не обращая на меня никакого внимания.       Внезапный удар заставил вжаться в пол и прикрыть голову руками. Краем глаза я успела заметить, как стол отлетел к противоположной стене и врезался в шкаф. Множество книг градом полетело вниз, пока я пыталась поднять Паймон и оттащить в дальний угол.       — И к чему был этот бесполезный труд? — Предвестник вздохнул и покачал головой, оглядывая свою «работу». — Ещё и книги пострадали. — Он обернулся ко мне, снова сковав своим пронизывающим взглядом. — А мне говорили, на Земле ценят ум и культурное наследие.       В горле застрял ком, мешающий кричать. А кричать хотелось, невыносимо хотелось. Я зажмурилась, замотав головой, затем снова открыла глаза, но картина не менялась.       — В прошлый раз я не представился, прошу простить за такую грубую оплошность. Тарталья, одиннадцатый из Предвестников Фатуи, — сказал тот и словно в насмешку поклонился. — Для меня великая честь встретиться с вами лично, уважаемая Призванная.       Его ещё совсем юношеское, усыпанное мелкими веснушками лицо растянулось в самодовольной улыбке — улыбке хищника, после долгого преследования , наконец, загнавшего добычу в угол. Я укусила себя за нижнюю губу, стараясь вернуть в чувство, судорожно оглядела комнату в поисках хоть чего-то, чем можно было бы защититься, но кроме кресла с Паймон, шкафов и нескольких горшков с цветами ничего не нашлось. Оставалось только одно — самоубийственный бег напролом. Если успеть опрокинуть ещё и груду мебели возле выхода, то, возможно, удастся выиграть немного времен.       «Точнее жалкие доли секунд, учитывая, с какой лёгкостью он расправился со столом», — мрачно подытожила я.       — Именно. Не стоит. — Тарталья, будто видя меня насквозь, не торопился приближаться, а только с интересом наблюдал издалека, словно за диковинной зверушкой. — Безысходное положение — отличный способ выяснить, на что способен человек. Ну же, проявите себя, госпожа Призванная. Я весьма наслышан о вас, земных пришельцах, и ваших способностях. Гляжу, у вас ещё нет Глаза Бога, однако одно только ваше прибытие в Тейват пробудило во мне столько желания увидеть вашу силу, что даже Царице не удалось вразумить меня. Хотя уверен, она будет невероятно счастлива, если мне удасться привезти столь дорогой подарок.       Внутри вдруг вспыхнуло знакомое чувство, и окружение начало обретать алый оттенок.       — Подарок? Дорогой подарок? — переспросила я, ощущая, как во рту мгновенно пересохло. Пламя горячим языком прошлось по внутренностям, оголяя притаившуюся ярость. — Я для вас что, вещь, чтобы мною торговать вот так напрямую?! У меня есть чувства, я живая!       — О, так вы всё же из тех, кто напоследок может показать зубки? Что ж, так куда веселее, чем носиться по всему Мондштадту.       Во взгляде ледяных глаз мелькнуло нечто зловещее, отчего захотелось зарыться под ковёр. Тарталья по-прежнему не двигался, но по напрягшимся мышцам шеи стало ясно, что тот просто выжидал, готовясь к прыжку.       Я поднялась, стараясь унять дрожь в ногах, и закрыла собой спящую Паймон.       — Можешь забрать меня, а её не трожь. — Собственный голос звучал чуждо, будто моим тело сейчас управлял кто-то другой, более сильный, более властный.       Брови Тартальи взлетели вверх, а затем тот вдруг рассмеялся:       — Так не пойдёт, Царице нужен полный комплект.       Я не успела уловить и малейшего движения, как моё горло вдруг сжали крепкие руки. Костёр внутри мгновенно потух, изо рта хлынула вода насыщенного красного цвета. Холодные струи бежали по болтающимся в воздухе ногам, разливаясь на полу до самого коридора. Перед расплывающимся взглядом застыло ухмыляющееся лицо Тартальи, всё плотнее и плотнее сжимающего ладони. Силуэт Паймон блёклым пятнышком исчезал, сливаясь с окружением. Руки в хаотичных попытках нащупать слабое место Предвестника, наконец, попали куда-то, отчего тот ослабил хватку, и я полетела вниз, в бушующий красный поток, неожиданно превратившийся в глубокий океан. Сквозь алые волны проступал дрожащий силуэт. Тарталья не спешил нырять следом, лишь наблюдал, всё так же широко улыбаясь.       Толчок, чей-то крик, и я едва не рухнула на пол. Глаза судорожно прошлись по паркету, ища следы недавнего боя и воды, затем по входу и шкафу напротив него. Ничего. Тогда я обернулась, в ужасе ожидая увидеть рыжеволосого Предвестника. Но и тот пропал.       — Что с тобой? — Размытое лицо Паймон возникло прямо передо мной. — Почему ты кричала?       Я только замотала головой, не в силах выдавить и слова, и согнулась пополам. Воздуха катастрофически не хватало, словно бы лёгкие вдруг и впрямь заполнились ледяной водой. Стены и мебель постепенно переставали дрожать, обретая привычную форму.       — На г-горле… на горле ч-что-то есть? — прохрипела я носящейся вокруг Паймон.       — Нет. Ничего нет, — после пристального разглядывания подытожила та. — Ты можешь объяснить, что случилось?       — Мне нужен Венти, — выдавила я сквозь сжатые зубы. — Мне нужен чёртов Венти.

***

      — Давай вернёмся! Хочешь, Паймон сходит сама? — Вцепившись в меня и пытаясь утянуть назад к дверям Ордена, молила Паймон.       — Туда и обратно, обещаю — никаких приключений, — настаивала я. — Пока ещё совсем рано, людей нет.       Огненный диск Солнца чуть выглядывал из-за горизонта, окрашивая часть сизых облаков в кроваво-красный. Я поспешно отвела взгляд, сдерживая подступающий к горлу ком.       — С тобой снова что-нибудь случится! — Не сдавалась Паймон. По округлившимся фиолетовым глазёнкам стало ясно, что до главного аргумента — громкого плача — осталось всего ничего. — Попросим сестрицу Эмбер пойти с нами чуть позже! Ну пожалуйста!       Я вздохнула и присела на корточки напротив неё, старательно подбирая слова.       — Понимаю, последние дни дались нам обеим ужасно тяжело. Я бессильна против того, что сейчас творится с моим телом. И не только с ним. — Я сглотнула, выдержав паузу, и продолжила. — Не знаю, кому верить, не понимаю, к кому прислушиваться, но знаю, что ты на моей стороне, поэтому, пожалуйста, доверься мне. Если мне суждено умереть сегодня, то я хочу встретить конец достойно, хотя бы попытаться изменить что-то. И мне не обойтись без твоей помощи.       — Почему ты против помощи других?       — Потому что я не могу доверять никому. Люди могут казаться дружелюбными, но стоит только повернуться к ним спиной, как тебе тут же вгонят нож поглубже. Не прошу от тебя многого, просто держи мою руку покрепче, а я уже позабочусь о нас обеих. Обещаю.       — Хочешь, чтобы Паймон вела себя более скрытно? — Взгляд фиолетовых глаз сосредоточился на мне, и я в который раз невольно поразилась совсем не детским рассуждениям моей маленькой спутницы. — Чтобы Паймон стала, как взрослые?       — Нет, совсем нет, просто прошу тебя больше доверять мне. Знаю, из уст той, которая уже сотню раз чуть не умерла по своей же глупости, звучит смешно, но с сегодняшнего дня обещаю собраться. Но для этого придётся отыскать Венти, и главное, при этом остаться незамеченными. Ты же помнишь, кто он на самом деле?       Паймон молча кивнула, некоторое время помялась, затем сжала мою руку и решительно сказала:       — Паймон не подведёт, но и ты не забывай о чувствах Паймон.       Оторопев от таких слов, я всё же смогла выдавить из себя тихое «Угу» и пойти в сторону площади, краем уха слушая недовольства девочки по поводу заметно испортившейся погоды.       Улицы пустовали, лишь за редким исключением попадались стражники и парочка торговцев. На нас те, к счастью, внимания почти не обращали, разве что кидали озадаченные взгляды на левитируюшую над белоснежной макушкой корону.       Предрассветная хрупкость тишины украшала Мондштадт куда больше шума толпы и ярких огней, придавая городу некую сказочную атмосферу. Хрустящие под подошвой листья и запах близившегося дождя навевали тягучую тоску, манящую провалиться в воспоминания о былом. Я стиснула зубы, прогоняя мысли о доме прочь. Возможно, разрешу им вернуться позже, когда останусь одна.       — Кстати, а что за наставник? Ты уже видела его? — полюбопытствовала Паймон, радостно втаптывая опавшие листья.       — Что-то вроде того, — пробормотала я.       — И кто же он?       — Тот, кто спас меня тогда, на площади.       — Господин с горящими волосами? — Паймон охнула, притормозив. — Он так умело справился с тем рыжеволосым! Тогда тебе нечего тревожиться, он точно умеет драться.       «Вот это как раз и тревожит», — подумалось мне, но вслух я произнесла другое:       — Для меня эта тема немного… болезненна, но всё же хотелось бы узнать поточнее, что тогда случилось? Помню, что перед тем, как отключиться, я заметила силуэт Венти и того самого «господина с горящими волосами», как ты его назвала.       — Рыжеволосый сильно испугался, когда ты упала, но тот самый господин быстро прогнал его. Потом подоспел Венти, положил руку тебе голову, и вода тут же испарилась. — Паймон сымитировала барда, беззвучно шевеля губами, затем издала звук, похожий на «пуф». — Ты почти что плавала в луже, как будто тонула. Ещё дёргалась постоянно, как Уилл в ту ночь, но после заклинания тут же затихла. Паймон проверила, дышишь ли ты, попыталась разбудить, но Венти сказал, что всё бессмысленно: твоё тело должно оправиться от полученных ран, поэтому ты впала в…       — Спячку, — подсказала я.       — Точно! Ну и словечко, как звучит неприятно.       — И что дальше?       — Ничего, Венти сидел возле тебя, отгонял горожан и не разрешал никому к тебе прикасаться, только Паймон, но после появления сестрицы Джинн резко пропал. Она его, похоже, и не заметила вовсе, только спросила где тот горящий господин и позвала стражников. Вот и всё.       В животе разлилось тягучее ноющее чувство. Что это? Вина вперемешку с… Я остановилась, прислушиваясь к себе. Нет, просто чувство вины, ничего более. И как я могла так поступить с ним? Щёки вспыхнули при одном только воспоминании недавних событий.       — Так и где нам искать его? — Перетоптав все листья, Паймон упёрла кулачки в бока и внимательно оглядела улицу. — Раз ещё совсем рано, он должен спать.       А ведь и впрямь должен. Все наши встречи, как правило, случались по ночам, во время празднеств. Другой вопрос — нуждаются ли Боги в сне?       — Пойдём поищем.       Самой первой в голову пришла мысль проверить таверну, возле которой можно было встретить и других бардов. Возможно, кто-то из них мог подсказать, где искать. Но таверна оказалась закрыта, а вокруг не было ни души.       — Тогда торговая площадь! — предложила Паймон, но и та пустовала. Лишь одна светловолосая девушка в белом чепчике, раскладывающая корзины с овощами на прилавок, поинтересовалась, что мы делаем здесь в такую рань. На вопрос, не попадался ли ей Венти или кто-то из бардов, та только удивлённо покачала головой: в такое время их на улицах Мондштадта не встретить.       — Глупая затея, — вздохнула я и повернулась к Паймон. — Нужно было послушать тебя.       — Но тебе же срочно нужно лечение, — ответила та и вдруг указала в сторону статуи возле собора. — Пошли туда, всё равно по пути.       И мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Возвращение ни с чем означало как минимум несколько часов в ожидании очередного взрыва. А если Джинн решит пригласить этого Рагнвиндра сегодня, то дело бы запахло керосином в прямом смысле.       Издалека долетал запах свежей выпечки, пробуждая голод. Сколько я уже не ела? Ответить было затруднительно, ведь эти дни последнее, что занимало голову, так это еда. Взгляд вдруг упал на руки, и я с удивлением отметила, что те стали в разы тоньше. Я потянулась к лицу, попытавшись оттянуть щёки, но пальцы едва ли нащупали хоть что-то.       — Паймон, помнишь, какой я была, когда мы встретились? — спросила я и, получив утвердительный кивок, продолжила, — скажи, я похудела?       — В смысле? Как это, похудела?       — То есть уменьшилась. Лицо стало меньше, руки, ноги.       — Не понимаю, ты же все ещё выше Паймон!       — Нет, я не про рост. Уменьшилась ли я здесь? — Я указала на талию, приложив обе руки к бокам и сжав их.       — А-а-а, так ты об этом! Вообще-то да, сестрицу Барбару почему-то расстраивает это, а по мне тебе так больше идёт. Разве что под глазами всё постоянно чёрное, как будто тебя золой обмазали.       Я только кивнула, молча разглядывая изменившиеся руки. С моего появления здесь едва ли минул месяц, может, и того меньше, и за всё время я ни разу не взглянула на себя в зеркало. Сперва, конечно, искала хоть что-то, куда можно посмотреться, однако карикатурно растянутое лицо в отражениях ваз и смутный силуэт в натёртых полах Ордена едва ли могли помочь. А в какой-то момент я и вовсе позабыла о внешности, полностью уйдя в себя.       Неужели такие перемены — это снова влияние магии? Учитывая, что она здесь напрямую зависит от сил организма, как упомянул однажды Кэйа, выходит, что я буквально сгорела изнутри. По телу прошлась волна ужаса, и многое начинало вставать на свои места.       — Эй, ну ты чего там? — раздался издалека недовольный голосок, и я двинулась вперёд, теперь уже стараясь не смотреть на себя.       Площадь перед храмом пустовала, укрытая слабой тенью статуи. Умиротворённое лицо гигантской копии Венти заставило поёжиться: воспоминания прошлого вечера по-прежнему терзали совесть.       — И здесь никого-о-о, — раздосадованно протянула Паймон. — О, смотри-ка! Там кто-то сидит! — Она указала куда-то в сторону храма, и, приглядевшись, я заметила девушку. — Пошли спросим про Венти!       И не успела я и слова сказать, как Паймон тут же ускакала заводить новые знакомства. Мне же оставалось только позавидовать её лёгкости и добродушию и поплестись следом.       Девушка сидела на скамейке спиной к нам. Её длинные светлые волосы колыхал утренний ветерок. Внезапно совсем рядом раздался незнакомый голос, явно что-то спрашивающий. Девушка не шелохнулась, продолжая сидеть к нам спиной, отчего я принялась оглядываться, но никого так и не увидела.       — Кто это? — обратилась я к Паймон, но та только пожала плечами и перевела услышанное: — Ох, кто это? Грейс, это ты? Рановато для службы, что-то случилось?.       Всё ещё не до конца понимая, чей это был голос, я обогнула скамейку, когда тогда всё встало на свои места.       — Простите за беспокойство, — поспешила я, старательно пряча дрожь в голосе и пытаясь вспомнить уроки мондштадтского. — Мы заблудились.       Девушка, чьи глаза были скрыты под белыми бинтами, мягко улыбнулась, что-то тихо сказав:       — Так вы нездешние? Вот почему я сперва не узнала ваши голоса, — перевела Паймон.       — Да, мы недавно здесь. Ещё раз простите за беспокойство, мы уже уходим.       Девушка снова что-то сказала и протянула руки, будто бы хотела дотронуться до нас, на что Паймон только нахмурилась.       — Она просит дать ей руки. Говорит, обычай такой с тех пор, как потеряла зрение.       Я только пожала плечами, не зная, что ответить. Недолго думая, Паймон всё же решилась дотронуться до протянутой руки. Некоторое время никто не нарушал тишины, лишь издалека доносились разговоры торговцев. Пока, наконец, девушка не заговорила. По ответу Паймон я поняла, что та попросила представиться. Немногие знакомые слова дали понять, что речь шла о нас и наших выдуманных для алиби странствиях.       — Твоя очередь. — Паймон повернулась ко мне.       — Но я же в бинтах и якобы заразная.       — Я сказала, но Глория всё равно не против.       — Глория, у вас… красивое имя, — выдавила из себя я, на что та неожиданно рассмеялась. Её тихий смех разнёсся по площади, пробуждая внутри теплое чувство.       — Она благодарна, но считает, что её имя не настолько красивое, чтобы им восхищаться.       Вложив свою ладонь в ладонь девушки, я замерла, ощущая, как та с осторожностью дотрагивается до бинтов. Её губы что-то беззвучно прошептали, на что Паймон только пожала плечами, давая понять, что не разобрала ни слова. Когда Глория, наконец, отпустила меня её лицо заметно помрачнело.       — Она сочувствует тебе и желает скорейшего выздоровления. Ей не знакома твоя болезнь, но она надеется, что сестрам удастся помочь. И ещё она спрашивает про Снежную. Что сказать?       — Как всё снежно и печально. И спроси про Венти, — ответила я, усаживаясь рядом на скамейку.       Высоко над головой пролетели две синепёрые птицы. Их пронзительные крики будто бы доносились отовсюду, проникая даже в самые потаённые уголки Мондштадта. Нависшее сверху плотное тёмное покрывало облаков, казалось, готово было в любое мгновение поглотить их, сожрать, не оставив и следа. В воздухе чувствовался аромат приближающегося ненастья, и я мысленно понадеялась, что это не очередной визит монстра, а всего лишь старая добрая гроза.       — Нет, Венти она не видела. — Паймон оторвала меня от созерцания неба. — Он иногда играет здесь, но не в такое раннее время.       — Хорошо. Скоро может пойти дождь, спроси, не нужно ли проводить её до дома?       — Нет. Она ждёт маму, и если что, зайдёт в церковь. А ещё просит почаще приходить, ей понравился мой рассказ про Снежную! — не без гордости сообщила Паймон.       Я кивнула и поблагодарила Глорию. На площадь, к дверям храма, уже понемногу начали стекаться горожане, и мы поспешили попрощаться с новой знакомой. При взгляде на одинокую фигуру, оставшуюся позади, в груди неприятно защемило.       — Почему она ослепла? — Паймон, похоже, испытывавшая те же чувства, крепко схватилась за мою руку.       — Не могу сказать точно. В моём мире существует множество различных заболеваний, которые могут приводить к такому. Здесь же, — я подняла перебинтованную ладонь, — действует ещё и магия.       — Неужели нет способа ей помочь? Ты же знаешь, как лечить людей!       — Если уж Барбара не справилась, то куда мне.       — Значит, плохим людям ничего, а таким, как она, — слепота? — с вызовом спросила Паймон. — Это же несправедливо!       — Жизнь вообще несправедлива. Со временем привыкнешь.       — Вот ты и привыкай, а Паймон не собирается! Нужно бороться, искать решения!       — Иногда никаких решений нет. Не злись, — добавила я, заметив раскрасневшиеся щеки девочки, — есть вещи, против которых мы бессильны. По крайней мере сейчас.       В больших фиолетовых глазах развернулось настоящее поле сражения, однако спустя некоторое время Паймон всё же сменила гнев на милость, хоть и продолжала хмуро пинать попадающиеся камни.       «Всем рано или поздно приходится свыкаться с перипетиями жизни», — возник в голове голос деда. — «И тебе, и мне тоже».       Его тёплая большая ладонь будто легла на мою голову, взъерошив волосы. Я выдохнула, закрыв глаза и стараясь выбросить воспоминания из головы.       Печаль всяко лучше гнева.

***

      — Где вы были? — Взгляд Ноэлль хаотично бегал по мне и Паймон. — Госпожа Джинн вскоре прибудет, дабы сопроводить вас на первый урок с господином Дилюком.       От одного только имени меня передёрнуло. Массивные двери Хранилища захлопнулись за спиной, вгоняя в уже привычное уныние. Помещение, несмотря на свои громадные размеры, будто бы становилось всё меньше с каждым разом.       — Что на завтрак? Блинчики с сиропом, как я заказывала? — Паймон, быстро избавившаяся от грусти и тоски, понеслась в сторону гостиной, кружась в радостном предвкушении и лавируя между полками.       — Да-да! Только осторожнее, пожалуйста! — Поспешила следом Ноэлль, следя за тем, чтобы старые фолианты не пострадали от детских ручонок.       Добравшись следом за ними до двери гостиной, я вдруг осознала, что не могу открыть её. Ужас накатил волной, пробуждая образы из ночного кошмара. Инстинкты призывали убираться куда подальше, несмотря на знакомые голоса, доносившиеся из комнаты.       Может, мне всё это кажется? Может, я до сих пор во сне?       Острая боль заставила отпрянуть и схватиться за руку. В середине бинтов проступило тёмное пятно, оголившее кожу.       Нет, я определённо схожу с ума.       — Всё хорошо? — Подоспевшая Ноэлль с тревогой оглядела меня, и я едва успела спрятать руку, сославшись на увиденную на полке книгу в красивой обложке. — Прошу, проходите. — Горничная пропустила меня, придержав злополучную дверь. — Еда стынет.

***

      — Если тебе нездоровится, то мы можем перенести занятие, — предложила Джинн, поглядывая на мои руки.       — Всё хорошо, — стараясь сохранять хладнокровие, ответила я. Постоянная опека и вопросы о самочувствии уже порядком опостылели, вызывая только всплеск неконтролируемого раздражения и всё сильнее укореняя в мысли о необходимости найти Венти.       — Дилюк, то есть господин Рагнвиндр, может показаться весьма… несговорчивым, как ты уже могла заметить, но это лишь на первый взгляд. Он прошёл через многое и, уверена, сможет научить тебя справляться с трудностями.       Я молча кивнула, хотя сказать хотелось многое. Коридор свернул к уже знакомым дверям. Те поддались с неприятным скрежетом: похоже, пользовались ими только в особых случаях.       — Подожди здесь, пожалуйста, — попросила Джинн и направилась в сторону одинокой чёрной фигуры вдалеке.       Отступив на всякий случай как можно дальше, я принялась разглядывать развешанные на стенах щиты и флаги. На каждом изображался либо лев, либо орёл, либо волк, либо дракон. Последний напомнил того, что не так давно разрушил несколько домов, едва не сожрав и меня заодно. Радовало, что хотя бы троих оставшихся встретить пока не довелось.       Разбросанные кругом части обмундирования покрылись ржавчиной и толстым слоем пыли, снова подтверждая догадку о том, что сюда заглядывали крайне редко. Складом такое помещение никак не назвать, но тогда зачем здесь весь этот хлам? Осторожно, стараясь не задеть ничего, я подняла потёртый ботинок. Ничего примечательного, просто старая обувь, коей здесь валялось целое множество. Некоторые части, как, например, нагрудник, найденный недалеко от входа, были в весьма пригодном состоянии.       «И зачем только избавляться от стольких хороших вещей?» — мелькнула в голове мысль. И правда, выходило весьма странно, учитывая, что Джинн ну никак не походила на расточительную особу. Единственное объяснение, которое я для себя нашла, что это некий здешний обычай, возможно, как-то связанный, например, с посвящением в рыцари.       — Можете приступать. — Не заметив вернувшейся Джинн, я оступилась и чуть не полетела на груду наплечников. Благо Магистр во время пришла на помощь, в тысячный раз спросив, не стоит ли мне ещё отдохнуть.       — Нет, просто плохо спала, — на сей раз даже не солгав, ответила я, а затем указала на разбросанные щитки, обувь и прочее. — Почему это здесь? Многое уже успело заржаветь и прийти в негодность.       — Здесь хранятся доспехи наших павших рыцарей. В давние времена членов Ордена хоронили в полном обмундировании, однако затем было принято решение оставлять всё здесь. К сожалению, мы так и не смогли разобрать этот хаос, так как со временем вещей становилось всё больше, а тех, кто готов бы был поддерживать их в чистоте, всё меньше. Прости, что тебе пришлось увидеть столь непристойное обращение с памятью. Возможно, после возвращения Магистра Варки, я подниму этот вопрос.       От услышанного кончики пальцев похолодели, и я тут же отошла. Настоящее кладбище, только без тел.       — Если бы только он не уехал в столь неподходящее время. — Джинн устало провела ладонью по лицу, затем вдруг встрепенулась и взглянула на меня, будто только что вспомнила о моём присутствии. — В любом случае сейчас это не самая главная забота. Господин Рагнвиндра ждёт тебя. Ближе к полудню заглянет Лиза. Она настаивает на твоём возвращении в библиотеку, однако это ещё под вопросом. Осторожность при такой ситуации лишней не будет. Увидимся вечером.       Я с тоской проводила её, и, после щёлкнувшего замка, набрала в лёгкие побольше воздуха.       Порой самые простые вещи даются наредкость тяжело. Вот и сейчас я всё никак не могла заставить себя повернуться. Спину буравил пристальный взгляд, подталкивая к выходу вслед за Джинн.       «Раньше начнём — раньше закончим», — мысленно подбодрила себя я и натянула улыбку, что, судя по ещё больше скривившемуся лицу «господина наставника», совсем того не впечатлило.       — Добрый день, — поприветствовала его я, подойдя ближе, и на всякий случай поклонилась. — Позвольте ещё раз поблагодарить вас за то, что согласились помочь. Первые наши встречи нельзя назвать приятными, и сейчас мне бы хотелось изменить ваше мнение обо мне. Контролировать то, что происходит со мной последние недели, ещё достаточно тяжело, но я приложу все усилия, чтобы научиться. Поэтому простите, если вдруг огорчила или обидела вас.       Взгляд алых глаз сперва вспыхнул удивлением, а затем потемнел от гнева.       — Не думай, что твои речи могут запудрить мне мозги. Мне хватило одного раза, чтобы разглядеть твою натуру. И оставь свои благодарности Магистру, ибо я здесь не ради тебя, а по её просьбе.       — Ну что ж, ваше право, — пожала я плечами с некоторым облегчением: хоть не придётся выстраивать дружеские отношения.       — На снисхождения можешь не надеяться, — бросил Рагнвиндр, прежде чем отвернуться. — Приступим. Чем раньше начнём, тем раньше всё это закончится.       «Поддерживаю», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.       — Сперва перечисли всё, что вызывает в тебе гнев. — Аристократ расположился прямо на засыпанном песком полу, жестом указав сесть напротив. Присущая таким людям брезгливость, похоже, ему была не знакома, и я с опаской оглядела отороченный мехом дорогой сюртук, переживая, как за свой собственный. Пристальный взгляд всё же вынудил последовать приказу.       — Много что, — наконец, начала я. — В основном всё зависит от длительности действия лекарства и его дозы. Стоит пропустить приём, как буквально одно неверное движение — и я мгновенно воспламеняюсь.       — Да, я ознакомился с твоими докладами, — кивнул Рагнвиндр, затем добавил с явной неохотой. — Должен признать, такое упорство и совершенно наплевательское отношение к собственному телу вызывают как восхищение, так и удручённость. Ставить на себе эксперименты — явно не самое здравое решение.       — А у меня есть выбор? — спросила я, стараясь притушить вспыхнувшее раздражение. — Я свалилась с неба в прямом смысле в совершенно незнакомый мир, где меня по какой-то нелепой причине возвели в ранг полубога. И никто не может ответить на простые вопросы, все только и делают, что молятся на меня и сдувают пылинки. Зелья едва ли помогают, а контролировать этот проклятый огонь с каждым днём всё труднее и труднее. Конечно же, я не хочу превратиться в груду пепла, но что ещё мне остаётся делать?       — Такая, как ты, никогда не справится с той силой, что таит в себе стихия Пиро. На это способен лишь тот, кто обладает стойким духом и выдержкой. — Рагнвиндр замолчал, пристально вглядываясь в меня, будто бы ждал, что в любую минуту я наброшусь на него. Мне же напротив, на удивление, полегчало после его слов. Раз уж я явно не гожусь на роль главного вожака, то, может, со временем люди потеряют ко мне всякий интерес и оставят в покое. В конце концов на престолах должны восседать такие, как Джинн или Кэйа, но никак не я.       — Да, поэтому мне здесь не место, — согласилась я, чем вызвала удивление на лице аристократа. Тот теперь, похоже, не понимал, что ему испытывать: то ли презрение из-за моей слабости, то ли сменить гнев на милость из-за признания мною этой самой слабости. Неожиданно тот всё же склонился ко второму варианту: коротко кивнул, чуть смягчив взгляд, и продолжил.       — Однако же по велению Богов ты оказалась здесь, и теперь обязанности, которые были уготованы тебе свыше, всё же придётся исполнять, невзирая на личные предпочтения. Не нам судить решения тех, кто создал этот мир, как и твой в том числе. — Последнее предложение Дилюк произнёс с плохо скрываемым раздражением, и я, не сдержавшись, выпалила:       — Вы считаете, что нельзя противиться воле богов?       — За такие вопросы в церкви Фавония тебя бы четвертовали, — усмехнулся тот. — И возглавляла бы суд над тобой милейшая Барбара.       — Ладно, не богохульствую, — покорно согласилась я, силясь нарисовать в воображении Барбару, с обезумевшими глазами несущую горящий факел впереди разъярённой толпы. — И всё же как мне совладать с тем огненным кошмаром?       — Сперва задайся вопросом: почему ты испытываешь гнев? — с нажимом на слово «ты» произнёс Рагнвиндр.       Я, уже приготовившаяся с раздражением ответить что-то навроде «Очевидно же почему — долбанная магия», неожиданно осеклась. Кажется, подразумевалась совсем не она, а нечто другое. Сама я. Если стихия отражает естество своего носителя, значит ли это, что всю жизнь я лишь пряталась за собственными иллюзиями, а та злость, что упорно копилась в течение долгих лет, теперь просто-напросто выходит наружу? Отсюда и вечные недовольства Паймон относительно моего замалчивания проблем. Но разве же я могу возлагать их на ребёнка, которому едва ли стукнуло шесть или того меньше?       — Пиро не подразумевает сдержанности, — словно прочитав мысли, прервал мои метания Рагнвиндр. — Накопленную энергию необходимо высвобождать и как можно скорее. Именно поэтому обладателям этой стихии жизненно важны ежедневные физические нагрузки и в большом количестве. Для этого я и нахожусь здесь.       От осознания, что ждало меня в ближайшем будущем, горло сдавила невидимая рука.       «Да он же от меня живого места не оставит», — пролетело в голове, и я с трудом сдержалась от того, чтобы не заскулить. Рагнвиндр же, окинув меня надменным взглядом, поднялся.       — Повторюсь: не надейся на снисхождение, — холодно отчеканил он. — Твоя слабость — твоя проблема.

***

      Ноги подкосились, и я рухнула на пол, сдавленно промычав. Песок теперь казался громадной мягкой подушкой, манящей уснуть сию секунду, зарывшись поглубже.       — И часа не продержалась, — раздалось сверху. По лязгнувшему в голосе Рагнвиндра металлу стало ясно: презрение того ко мне возросло в троекратном размере. Я не ответила. Да и что мне было отвечать? Любые оправдания разобьются о маску холодного пренебрежения. — Не изображай труп. У тебя плохо выходит.       — Я и не изображаю, — с трудом перекатившись на спину, возразила я. — И так уже давно труп.       Такой ответ Рагнвиндра, похоже, озадачил, однако тот решил не углубляться.       — Физическая подготовка никакая, выдержка и ловкость также оставляют желать лучшего, — отчеканил тот, и на короткое мгновение показалось, что сейчас его начисто вычищенный сапог угодит прямо мне в бок. Багровые глаза вперились в меня, заставив с кряхтением подняться. — Не представляю, сколько времени займёт подготовка, и получится ли слепить из тебя хоть что-то приличное.       — Спасибо. — Я и кое-как поклонилась, старательно разглядывая чёрные сапоги и гадая, как те умудряются оставаться настолько чистыми даже в такой обстановке.       — К моей досаде, тобой придётся заниматься ежедневно, если не ежеминутно. Остаётся только надеяться, что в других дисциплинах от тебя больше проку. — Изучающий взгляд ощущался, казалось, самой кожей, и мне с огромным усилием удалось заставить ноги слушаться. Всё тело ныло и стонало от изматывающих упражнений, и даже одна только мысль, что ждало на утро, пугала больше, нежели недовольство новым наставником.       — Обещаю постараться. — Несмело, но я всё же посмотрела на него. Точёное лицо всё также не выражало ничего, кроме холодного безразличия. Клокочущий внутри молодого аристократа гнев выдавали лишь багровые глаза и плотно сжатые челюсти, и я в который раз подавила желания броситься наутёк.       — Завтра в то же время, — наконец, нарушил молчание тот и отвернулся. Без лишних раздумий я понеслась к выходу, совсем позабыв и про боль, и про то, что Рагнвиндр при желании догнал бы меня без каких-либо усилий. Только после хлопка дверью мне удалось угомонить пробивающее грудную клетку сердце.       «Есть нечто гораздо хуже смерти», — неожиданно вспомнились чьи-то слова.       Я выдохнула, оглядела себя и поморщилась: боль не заставила себя ждать, предупредив, что на сей раз задержится надолго. Нужно было найти проклятого Архонта как можно скорее.       Позади вдруг что-то прогрохотало, и я инстинктивно отпрянула, хватаясь за голову. Звук повторился, затем ещё и ещё, словно кто-то работал гигантским молотом. Прижимаясь к стене, я поползла к двери, затем осторожно приоткрыла её. В лицо ударил горячий пар, застилающий обзор, а нос уловил запах гари. Куда сильнее чем тот, что обычно исходил от меня самой. Перед лицом закружились чёрные хлопья, мгновенно рассыпаясь, стоило им коснуться пола. Очередной грохот сотряс стены, и я, наконец, разглядела его источник. Громадный меч рассекал пространство вокруг Рагнвиндра, оставляя за собой огненный след и стол искр. Движения — лёгкие, будто бы оружие весило не тяжелее пушинки — становились стремительнее, пока мои глаза и вовсе перестали различать их. Вокруг юноши образовался огненный шар, движущийся и словно бы разрастающийся с каждой секундой дальше и дальше. Инстинкты трубили, требуя укрыться где-нибудь как можно скорее, но я всё никак не могла оторваться. Языки пламени с ликованием вгрызались в воздух с каждым новым замахом меча, разгоняя пепел и сажу по всей арене. Впервые огонь не пугал, а наоборот восхищал, манил. Марево искажало фигуру Рагнвиндра, превращая его в едва различимое чёрно-красное пятно. Столп яркого пламени взревел, закружился вокруг мечника, затем исчез, будто бы его и не было. Тёмное облако — поднявшийся песок вперемешку с пеплом — понемногу рассеялось, и я, наконец, разглядела силуэт в самом центре. Рагнвиндр стоял спиной, воткнув меч в землю. Странное чувство, словно бы эта картина не предназначалась ни для моих, ни для чьих-либо других глаз, заставило поскорее закрыть дверь.       — Вы уже закончили? — внезапно раздалось совсем рядом, отчего я подлетела на месте почти что до самого потолка. До смерти перепуганная такой реакцией Ноэлль тут же принялась кланяться, прося прощения, из-за чего уже мне пришлось успокаивать ту, оправдываясь за свою трусость. За дверью послышались тихие звуки, напоминающие шаги, и я с небывалой прытью понеслась вперёд, утянув за собой и горничную. К счастью, ответ «Дико голодна» ту вполне устроил, как и краткие отмазки про удовлетворённость прошедшей тренировкой.       Даже когда позади с протяжным скрежетом закрылся проход в каменные катакомбы, спину будто продолжал буравить взгляд багровых глаз, а одинокая фигура с подрагивающими не то от усталости, не то отчего-то другого плечами никак не выходила из головы.

***

      — Весьма впечатляет. — Лиза вглядывалась в рукописи, брошенные мною ещё ночью. — Да ещё и за такой короткий срок. Будь сейчас мирное время, я бы непременно порекомендовала тебя для поступления в сумерскую академию. Твоим работам там бы уделялось гораздо больше внимания. — Последнюю фразу она произнесла с печальной усмешкой.       — В этом нет ничего выдающегося, — указала я на исписанные листы. — Просто вспомнила географию и некоторые особенности стран юго-восточной Азии. Сумеру довольно сильно напоминает арабскую и индийскую культуру, даже названия почти идентичны. Кажется, в каком-то из здешних справочников было написано то же самое.       — Верно, однако твои сведения куда более полные, нежели, те, что известны нам. Взять даже описания божеств: Шива, Васуки. Они так напоминают тех, что правили некогда в Сумеру, пока… Впрочем, это неважно. Уверена, Магистр также оценит твой вклад в развитие Тейвата.       «Я же ничего толком и не написала», — подумалось мне, но спорить я не решилась, наблюдая, как Лиза с восхищением листает мой «шедевр», состоящий сплошь из комканных воспоминаний. Интересно, как бы ликовал дед, узнай он, что те книги по культурологии, упорно пихавшиеся мне в детстве вместо сказок, наконец, пригодились хоть где-то.       — Как вижу, твой страх перед дневником Арктура понемногу пропадает. Ты продвинулась значительно дальше. — Зелёные глаза немигающе прошлись по мне, задержавшись на руках. Я кивнула. — Рада, что тебе лучше. Насколько мне помнится, большая часть последующих глав будет также посвящена описаниям территории Сумеру и налаживанию контакта с её населением.       — А где же местный Архонт? — спросила я, вдруг вспомнив, что ещё ни разу не замечала упоминания о нём.       — О, он непременно появится, — с улыбкой ответила библиотекарь, поднимаясь. — Терпение. Всё самое интересное впереди. На сегодня достаточно.       Издалека слышалось громкое сопение и возмущения то на мондштадтском, то на снежском: у Паймон, похоже, всё никак не получалось разобрать названия книг.       — Вечером заглянет Магистр и Капитан, — обернувшись возле самых дверей, предупредила Лиза. — Я предложила им вернуть тебя в библиотеку, ведь никаких сообщений об угрозах больше не поступало, а пылиться здесь вам с малышкой Паймон уже явно поднаскучило. Джинн ещё не до конца уверена, в отличие от Кэйи, но одно твёрдое слово вполне может переубедить её.       Я кивнула, вспомнив слова Джинн прошлым вечером, наблюдая, как кончик острой шляпы библиотекаря растворяется в темноте коридора.       — И опять ничего, — раздался сверху разочарованный вздох. — Была какая-то книга с месяцем, но и она оказалась детской.       — С чего ты взяла? — спросила я Паймон, выписывающую пируэты над головой.       — Там одни рисунки были, а текста вот столечко. — Она вытянула вперёд ручку, оставив между указательным и большым пальцами тонкую полоску.       — Да уж, негусто. Здесь определённо знают, как хранить тайны.       — И что теперь делать?       — Напоить Венти и вытрясти из него информацию, — пожала я плечами и направилась в сторону гостиной. — Либо овладеть телепатией. Больше вариантов у меня нет.       — Может, разговорить Ноэлль или сестрицу Барбару?       — Первая слишком предана Ордену, а вторая… не хочу подставлять её.       — Но мы же никому не расскажем! — настаивала Паймон. — Вежливо попросим и узнаем хоть что-то об этой Каэнрии.       — Каэнри’ах.       — Да хоть как! Ты же хочешь разобраться, так действуй.       — Твоя правда, но сперва попробую ещё разок вытянуть хоть что-то из Венти.       — Венти. — Паймон вдруг скорчила рожицу. — Сдался тебе этот пьянчуга? Обратилась бы лучше к действительно знающим людям.       — Он, на минуточку, местный Бог.       — Оно и видно, — с презрением бросила Паймон. — Твоё дело, но что-что, а доверять какому-то пьянчуге — верх безрассудства.       — С чего это ты так на него взъелась?       — Потому что носиться с ним меньше нужно. Венти то, Венти сё, а по итогу ничего. Только лапши на уши навешал.       Неожиданная мысль заставила остановиться и нахмуриться.       — Ты что… ревнуешь?       — Чего?! Тебя? К нему?! Что за дурь, да я… Да ты хоть понимаешь, что несёшь?! — взревела вдруг Паймон, за доли секунды покрасневшая, как спелый томат. И только спустя некоторое время, та в кои-то веки перестала бесноваться и, окинув меня испепеляющим взглядом, скрылась в гостиной, громко хлопнув дверью.       Позади послышались знакомые шаги: Ноэлль, обещавшая принести одежду к прогулке, появилась как нельзя кстати.

***

      — Так и будешь дуться? — Я поплотнее запахнула плащ, стуча зубами и проклиная так некстати зарядивший дождь. Паймон, державшаяся поодаль, едва ли удостоила меня взглядом. Весьма красноречивый ответ. — Ну прости, вырвалось. Не подумала.       — Впредь, значит, думай, — пробурчала та, но всё же взялась за протянутую мною руку. Мимо прогрохотал доспехами сурового вида стражник, торопящийся поскорее укрыться от ненастья. Тучи сгущались всё сильнее, чёрным фронтом надвигаясь на город. Похоже, придётся задержаться в приюте не на один час.       — Как прошла встреча с новым учителем? — неожиданно спросила Паймон, сменив гнев на милость. — Чего ты удивляешься? Ноэлль ещё с утра всё рассказала.       — Здесь, похоже, все знают обо мне больше, чем я сама. Неважно прошла. Ощущение, что меня без устали пинали два дня подряд.       — Зато теперь будет легче справляться с огнём, разве нет?       — Ну, если меня всё же прикончат в какой-то момент, то да, справляться станет значительно легче.       — Вечно ты всё к смерти сводишь! — с раздражением парировала Паймон. — Что за тяга такая нездоровая?       — Пытаюсь справиться с мыслью, что я ходячий труп, — нервно рассмеялась я, чем вызвала только ещё одну волну негодования. Паймон, впрочем, быстро позабыла про меня, стоило только нам перешагнуть порог приюта. Подхваченная толпой гомонивших детей, она унеслась куда-то, оставив меня одну. Или не совсем одну.       — Привет. — Я неуверенно помахала выглядывающей из-за угла Анне, на что та только чуть заметно кивнула, не сводя с меня больших карих глаз. — Не играешь? — Указала я в сторону двери, откуда уже раздавались звуки настоящего побоища. Снова едва заметное покачивание головой. — Хочешь есть? — Пожимание печами. Похоже, вменяемых ответов мне так и не добиться.       — Ох, вы сегодня поздно. — Из кухни выскочила взъерошенная Барбара, держа на руках ревущего во весь голос Тома. — Прошу прощения за такой беспорядок, день выдался не из простых. Проходи, еда почти готова.       Тепло, барабанящий за окном ливень и аромат свежей выпечки нагоняли дремоту, но замелькавшие перед глазами образы ночного кошмара в мгновение ока привели в чувство. Том, на удивление, быстро угомонился, стоило только мне состроить парочку глупых рожиц. Анна же попрежнему держалась на расстоянии, наблюдая за нами. Все приглашения сесть рядом та наотрез пресекала.       — Ей сперва нужно привыкнуть к тебе. — Барбара с благодарностью улыбнулась мне, глядя на повеселевшего малыша. — С прочими детьми Анна до сих пор держится особняком, играет лишь иногда, но ты её явно заинтересовала.       «Ага, учитывая, что и она теперь в курсе моего происхождения», — посетила меня мрачная мысль. Однако вслух я произнесла другое:       — Как там Уилл?       — В полном порядке. Госпожа Майер каждый раз благодарит тебя при каждой нашей встрече. Надеется увидеться на дне рождения Анны. Вы с Паймон ведь сможете придти? Я попросила у Джинн отпустить вас на один вечер. Не тревожься, с одеждой проблем не возникнет. Как и с подарком.       — Как-то неловко, что в итоге подарок не от меня, — смутилась я, на что Барбара только удивлённо захлопала пушистыми ресницами.       — А как иначе? Обязанность страны, в которую прибыл Призванный, обеспечить его всем необходимым.       Конечно, как же иначе. Я поджала губы, разглядывая заплатки на платье Анны и поношенные штанишки Тома. Кому-то, кто совсем того не заслуживает, всё, а кому-то — крохи со стола. Тейват оказался таким же скупым на справедливость, как и Земля.       — Барбара, могу я спросить кое о чём? — поддавшись внезапному порыву, начала я. — Это касается Каэнри’ах.       Пастор преобразилась за доли секунд. Сперва замерла, оставив недорезанные овощи, затем обернулась ко мне. При виде побелевшего лица и распахнутых в тихом ужасе глаз я мигом пожалела о своих словах.       — А что… ч-что ты хочешь узнать? — не своим, несколько механическим голосом, наконец, отозвалась та.       — Что это за место? В книгах истории о нём упоминается совсем вскользь. Только то, что его жители восстали против Богов, за что те их и покарали.       — Да, действительно! — Барбара внезапно оживилась и широко улыбнулась, мгновенно смахнув страх с лица. — Народ Каэнри’ах воспротивился воле Селестии, из-за чего и был уничтожен, как ты и сказала. Этим событиям много сотен лет, а все подробности давно утеряны.       — И что, ни одного выжившего?       — Нет. Боги безжалостны к тем, кто не согласен с их решениями. Не нам, простым смертным, судить их.       — К Архонтам это тоже относится?       — Верно.       — И даже к тем, которые давно покинули свой народ? — Во взгляде Барбары на мгновение мелькнула такая неподдельная ярость, что я поспешила накинуть на себя невинное выражение. — По крайней мере нечто подобное говорят на улицах.       — Ах, на улицах. — Я почти что услышала, как пастор с облегчением выдохнула. — На улицах много чего судачат. Анемо Архонт никогда не оставлял свой народ. Его силами нам в спину дует попутный ветер. В день великой нужды он непременно вернётся, а пока что нам остаётся только подкреплять его нашими молитвами.       «Подкрепляет его кое-что другое», — с усмешкой вспомнила я красные щеки «Великого Архонта», горланившего песни возле местной пивнушки. Многое бы я отдала, чтобы воочию лицезреть выражение Барбары в момент их встречи.       — Может, пора взять всё в свои руки? — осторожно начала я. — Конечно, мне трудно судить, ведь на Земле Боги вот так запросто не расхаживают, но это не мешает нам развиваться.       — И к чему же привело ваше развитие? — с неожиданной холодностью поинтересовалась Барбара. — Прости, что позволяю себе говорить в таком тоне, но именно по вашей вине три тысячи лет назад произошла Великая Катастрофа, обратившая почти весь Тейват в прах. Народ Земли отрёкся от Богов, за что и был наказан.       — И тебя устраивает роль марионетки? — В груди загорелся азарт, подстёгивая продолжать спор, и я вдруг поняла, что чувствовал Венти во время наших перепалок. — Разве не люди должны управлять своими жизнями сами?       — Богам лучше знать. Их помыслы чисты и непорочны в отличие от людских. Прошу, не затрагивай более эту тему, мы придерживаемся слишком разных взглядов.       Барбара хоть и стояла спиной, но по побелевшим костяшкам пальцев, которые держали нож, стало отчётливо ясно, что тот вполне может полететь прямо мне в лоб, скажи я ещё хоть слово. И даже мой статус неприкасаемой не спасёт.

***

      — Сестрица Барбара была какая-то странная, — протянула Паймон, окинув уже захлопнувшуюся дверь приюта долгим взглядом. — Тебе так не показалось?       — Устала наверняка. С детьми всегда много хлопот.       — Эй, и со мной что ли тоже?! — В миг надулась Паймон.       — Нет, ты самый непроблемный ребёнок, — соврала я, за что тут же отхватила тычок. — Да, давай, добей меня.       Ветер, ещё какие-то несколько недель назад освежавший и бодрящий, теперь пробирался сквозь складки плотной ткани плаща, хватая своими ледяными пальцами за оголённые участки кожи. Дождь всё продолжал моросить, но уже куда слабее и мельче. Вечер наступил за считанные часы, подгоняя городских служащих поскорее зажечь фонари. Прохожие заметно поредели, только изредка удавалось выцепить смутные силуэты в лабиринте узких улочек. Однако же площадь перед рынком ещё пестрела разношерстными посетителями таверн и прочими зеваками, стягивающимися на весёлые звуки музыки. Небольшая толпа окружала группку бардов, среди которой мелькал и знакомый зелёный берет.       — Как удачно. Ты-то мне и нужен, — усмехнулась я и, откинув капюшон, скользнула в самую гущу, попросив Паймон подождать.       «И снова я бросаю тебя. Прости», — промелькнула мысль, задевшая за струны совести. Но в конце концов это и ради её блага тоже.       Пробраться сквозь неплотную, по сравнению с летними гуляниями, толпу оказалось проще простого, и почти сразу я выбилась в первые ряды.       — Доброго вечера, господин бард, — произнесла я, стоило зелёным глазам, уже подёрнутым мутной поволокой, наткнуться на меня.       — Ох, — только и выдавил Венти. Моё внезапное появление, похоже, немного протрезвило его. — Можешь чуть подождать?       — Ваше слово — закон, — ответила я, поклонившись, чем вызвала недоумение у собравшихся вокруг, и тут же развернулась обратно. Паймон нашлась неподалёку, разглядывающая горшок с ярким цветком. Его малиново-красные лепестки чуть подрагивали от ветра. Не такой ли же угодил тогда в Рагнвиндра?       — И кто держит цветы на улице в такую погоду? — озадаченно спросила я больше у самой себя. Завянет же.       — Кровоцвет не завянет, — пробурчала Паймон. — Они до первого снега держатся.       — Вот как? Спасибо, буду знать.       — И где он? — Она сперва заглянула мне за спину, затем вопросительно изогнула бровь.       — Скоро подойдёт. Не замерзла?       — Нет.       Музыка всё продолжала веселить народ, в который раз заставляя поразиться той пылкой любви, которую местные питали к празднествам. Впрочем, это отчасти объясняло некоторую отсталость Мондштадта, судя по тем сведениям, что мне удалось отыскать. В Фонтейне уже изобрели древнее подобие фотоаппарата, в то время, как здесь до сих пор не слышали об электричестве. Сумеру славился своей академией, выпустившей из-под своего крыла множество великих умов, в том числе и Лизу, тогда как Мондштадт едва ли имел хоть одну школу. Что уж говорить про Снежную, которая, по слухам, обладала целой армией роботов. И как прикажете противостоять всему этому с одним только пьяницей-Архонтом?       — Рад снова видеть тебя. И тебя, Паймон. — Венти возник из ниоткуда с дежурной улыбкой на лице.       — Взаимно. Мы можем поговорить?       — О, с удовольствием! Прошу в «Долю Ангелов». — Тот жестом указал на здание напротив. Туда стекались самого разного вида люди: от уставшей за долгий день службы стражи, до неопрятного вида мужичья, с блеском в глазах предвкушавших скорую выпивку.       — Ты это серьёзно? Может, тогда уж сразу в Орден?       — Не тревожься, снежский из местных горожан почти никто не знает, а обладателей Глаз Бога сегодня внутри не будет.       — С чего такая уверенность?       — У меня тоже есть информаторы. — Хитро подмигнув, Венти зашагал ко входу в таверну.       — Чего? Туда? — с недоумением спросила Паймон, на что я только пожала плечами.       Гомон и звон стаканов внутри заставили поморщиться: похоже, добрая половина города сегодня решила провести вечер именно здесь. Расставленные в хаотичном порядке круглые столы оказались сплошь забиты веселившимися. Как и барная стойка, за которой сновал туда-сюда высокий мужчина с измученным лицом и длинными гусарскими усами. Его фартук покрывали многочисленные пятна, по цвету некоторых из которых приходилось только гадать, какой напиток их оставил.       Венти подскочил к нему, что-то явно выпрашивая, что, судя по помрачневшему лицу бармена и грубому ответу, того совсем не обрадовало. Пока они спорили, я решила оглядеться и заодно присмотреть свободное местечко где-нибудь в углу.       Чем-чем, а размерами «Доля Ангелов» похвастать могла, да ещё как. Первый этаж без труда смог бы вместить целое войско. Гигантская, похожая на колесо повозки, люстра с десятком свечей висела над головой, освещая пространство вокруг. Круглые деревянные бочки, в беспорядке стоявшие повсюду, то и дело получали случайные пинки и удар от веселящихся, протяжно постанывая и грозясь вот-вот лопнуть. Полки, уставленные различными статуэтками и прочими безделушками, и картины, развешанные на стенах, только чудом уцелели в ходе того пиршества, что творилось в таверне. Одна из полок, правда, уже опасно наклонилась, обещая обрушиться на голову краснощёкому стражнику, громко горланившему нечто несвязное парочке соратников. Его объемный живот, вываливающийся из-под латного нагрудника с изображением герба Ордена, задевал стол, заставляя пустые кружки звенеть на всю округу. Чуть поодаль от стражи обосновалась компания завсегдатаев, многие из которых частенько крутились возле таверны, в особенности светловолосый мужчина с густыми усищами, который уже успел напиться до беспамятства и теперь посапывал в опасной близости от стакана с пивом.       «И не следа Рагнвиндра», — удовлетворённая увиденным, подытожила я.       — Пошли наверх. — На лице Паймон вдруг появилось болезненно-испуганное выражение, и та потянула меня к лестнице, никак не реагируя на мои вопросы о самочувствии.       Второй этаж встретил разительно отличающейся от первого обстановкой: немногочисленные посетители, рассевшиеся в отдалении друг от друга, будто ужинали в ресторане, изредка бросая неодобрительные взгляды на творившееся внизу. —       — Вон, там свободно. — Паймон указала в сторону столика у окон с тремя деревянными стульями.       Я выбрала место поближе к стене и украдкой огляделась. Ничего примечательного, только несколько горожан. Правда, парочка в углу, заставила напрячься. Миловидная девушка в круглых очках и собранными в длинный хвост мятными волосами что-то с увлечением втолковывала бледному юноше в белом плаще. Его совсем ничего не выражающее лицо сперва заставило усомниться в том, что тот вообще жив, но редкие кивки и едва заметное шевеление губами всё же убедило в обратном. Но больше беспокоили поблёскивающие в свете свечей и Глаз Бога у обоих.       — О, это же кецлайн! — Паймон неожиданно ткнула в сторону девушки. — Смотри, смотри, у неё уши шевелятся!       — Перестань! — шикнула я, в панике пытаясь угомонить ту. — Нас же заметят!       — Но Паймон их всего пару раз видела! — не сдавалась Паймон. — Потрогать бы её уши…       — О чём ты вообще? — Я озадаченно оглядела незнакомку, по счастью, не заметившую наш переполох. Ничего особенного, за исключением, конечно, волос и Глаза Бога. Неожиданно пряди, что торчали по бокам, шевельнулись, обнажая… белый мех?!       — Вот! Они пошевелились. Пошевелились!       — Да не ори ты!       — Но ты же сама видела!       — Видела-видела, только, пожалуйста, не кричи. Умоляю! — простонала я, заметив, как сидевший неподалёку мужчина с книжкой в руках кинул на нас косой взгляд. — Точно! Давай поиграем, — торопливо предложила я. — Представь, что вокруг враги, а мы шпионы, посланные разузнать их страшные тайны. — Глаза Паймон неожиданно заискрились азартом. — Только нам ни в коем случае нельзя выдавать себя.       — Как же тогда быть? Не разговаривать совсем?       — Мы можем общаться, ведь здесь язык Снежной мало кто знает. Но делать это нужно непринуждённо, будто бы мы обсуждаем нечто обыденное, навроде того, чем завтракали сегодня. Игра начинается каждый раз, как мы выходим на улицу.       Паймон на некоторое время притихла, прикидывая, заслуживает ли моё предложение внимания, как вдруг расплылась в хитрой улыбке и кивнула.       — Согласна. Но нужны правки и уточнения в правила!       — Из тебя вышел бы отличный депутат, — рассмеялась я, и мы принялись договариваться. К счастью, это не заняло много времени — Паймон оказалась на редкость сговорчива, когда дело касалось игр. Если бы кто-то сказал мне об этом раньше, то многих конфликтов удалось бы с лёгкостью избежать.       — Так кто такие кецлайны? — будничным тоном поинтересовалась я, когда дело, наконец, было улажено.       — Кошколюди. — Подыграла мне Паймон демонстративно громким зевком.       — Так тут ещё и несколько рас помимо людских?       — Ага. Есть кецлайны, есть кицунэ, ещё есть такие, с острыми ушами, но без меха.       — Эльфы? — Осенила меня внезапная догадка.       — Да-да, эльфы.       — Почему в книгах этого не было? Узнаю всё какими-то случайными урывками.       Паймон только пожала плечами, продолжая изредка поглядывать на странную парочку в углу, но теперь хотя бы не так открыто.       — Вообще их много, зверолюдей в смысле, но Паймон они почти не попадались.       — И что в них такого особенного? Помимо происхождения, конечно же.       — Не знаю. Но у них такие пушистые уши…       Ещё раз незаметно оглянувшись, я с облегчением убедилась, что ни юноша, ни девушка так ничего и не заподозрили. Оставалось только дождаться Венти, который, похоже, всё никак не мог договориться с барменом, и кое-как вывести Архонта на диалог. Сил после встречи с Рагнвиндром на очередные выяснения отношений определённо не хватит, да и вряд ли мне удастся потягаться хитростью с Богом, что живёт уже как минимум три тысячи лет. Оставалось лишь одно — заключить сделку, на сей раз посерьезнее тех нелепиц, наподобие обмена яблок или рассказов о культуре Земли.       Свергни всех Архонтов. Свергни Селестию.       Перед мысленным взором возник образ Венти, окружённый солнечным ореолом. Глаза, полные безумства и затаённой надежды, и протянутая рука. По телу пробежала холодная дрожь. Сама мысль о подобном вызывала дикий ужас. Нет, об этом не может быть и речи. Может, подкупить золотом Кэйи, которое так и осталось валяться где-то за диваном? Глупость: вряд ли Бог нуждался в деньгах. Вином? И снова промах: вспоминая, какой популярностью лже-бард пользовался у горожан, достать бутылку-две для него явно не проблема. Тогда что же остаётся? Если уже сейчас Венти не брезгует использовать галлюцинации, то как скоро он поставит меня перед выбором: подчинение взамен на зелья или же смерть, но на сей раз без шанса ожить вновь?       — Прошу прощения за задержку. — На стол, звякнув, опустились два бокала и тарелка с кусочком торта, щедро политого чем-то похожим на белый шоколад. Радостные визги Паймон дали понять, что на ближайшие минут десять ту не отвлечёт даже взрыв под самым носом. Венти сел рядом, услужливо подав один из бокалов мне. Тёмно-красная жидкость внутри заставила вопросительно изогнуть бровь и посмотреть на Архонта. — Почему бы не скрасить вечер хорошим напитком? Интуиция подсказывает, что сегодняшний день не стал для тебя приятным исключением.       Я промолчала, хмуро глядя на барда. После прошлой встречи его извечное дружелюбие теперь казалось искусным притворством, и в голове вдруг зароились нехорошие предположения.       — Неужто боишься, что я подмешал что-то? — В зелёных глазах проскочило удивление и… обида? — Между нами не всё ладно, но до такого я бы не опустился.       — Я уже никому не верю, — стараясь сохранить голос ровным, ответила я. — Учитывая, что ты буквально вынуждаешь меня встать на свою сторону, нельзя отметать даже такие варианты.       Некоторое время прошло под аккомпанемент разошедшихся пуще прежнего криков внизу и громкого чавканья Паймон, пока я, наконец, не решилась начать:       — Мне бы хотелось всё же придти к какому-никакому выходу, но сперва позволь спросить: почему таверна?       — Возможно, такое решение на первый взгляд покажется весьма необдуманным и даже в некоторой степени безумным, однако посуди сама: во-первых, здесь слишком шумно и людно для незваных гостей, а если таковые и появятся, то вряд ли услышат хоть что-то, учитывая, что здесь, — он обвёл широким жестом весь второй этаж, — все на виду; а во-вторых, мы сами не будем выглядеть подозрительно, разгуливая по улицам в столь поздний час.       — Разумно, — нехотя согласилась я, а затем не без удовольствия заметила, указав на пару в углу: — кстати, информаторы тебя подвели.       — И впрямь подвели. — Венти с досадой покачал головой. — Но всё же тебе не о чём беспокоиться, — подмигнул тот. — Нами они точно не заинтересуются.       — Ладно, поверю на свой страх и риск. Тогда приступим к словесному поединку.       — Какое изысканное название для приятельской беседы, — рассмеялся бард, прежде чем отпить из бокала.       — Именно этим каждый раз и заканчивается. Хотя сегодня у меня вряд ли хватит сил на то, чтобы завершить начатое, — нарочито подчеркнув «начатое», я выждала реакцию Венти, однако того мои угрозы ничуть не смутили. — Итак, меня интересует следующее: твоих ли рук дело мои сны и некоторые видения?       — Сны? — В голосе Барда зазвучала заинтересованность, и тот подался вперёд, вперившись в меня взглядом.       — Да, они самые. Один забавный момент из сегодняшнего, например, напомнил как раз о нашей последней встрече. — Ладонями я обхватила шею, немного сжав. — Понимаешь?       — Может, твоя совесть просто решила напомнить о себе? — с лукавой улыбкой парировал тот.       — Ты чт… — сорвалась было я, но тут же отвесила себе мысленную пощёчину. — Нет, это твоих рук дело. Учитывая, кто выступал в роли моего персонального палача.       — О, неужто я?       — Хватит увиливать, ты же и так всё прекрасно знаешь.       — С чего бы? Вмешиваться в сновидения мне не под силу. А ведь было бы занятно прогуляться по чужим снам и понять, наконец, каково это, видеть нечто подобное.       — Неприятно, особенно если вмешиваются посторонние, — мрачно бросила я. — Ладно, с тобой бесполезно бороться, поэтому предлагаю перевести наши взаимоотношения в более дипломатическое русло. Ни тебе, ни мне, как говорится. — Венти склонил голову, как бы намекая, что не совсем понимает, но по проскочившей в зелёных глазах хитрой искорке стало ясно, что предложение его явно заинтересовало. — У меня нет никаких других вариантов кроме как сотрудничество с тобой. Пока что речь не идёт о свержении здешних Божеств и всего в таком духе, но я хотела бы выслушать твою идею и… — запнулась я, но всё же закончила, — при необходимости оказать некоторое… содействие. В разумных пределах, конечно же.       Лицо Архонта неожиданно вытянулось от изумления. Он просидел молча добрых пять минут, неотрывно глядя на меня, будто впервые видя, пока, наконец, не ожил.       — Я… Я вовсе и не надеялся, что ты сама предложишь это, да ещё и за такой короткий срок. — Последняя фраза насторожила, но бард, будто почуяв мою перемену, тут же увёл разговор в сторону. — Мне очень лестно, если наше сотрудничество станет реальным и начнёт приносить плоды. Признаться, воин из меня весьма посредственный, поэтому твоё предложение пришлось как нельзя кстати: последние дни меня терзала совесть за то, что тебе пришлось пережить по моей вине. — Я сдержанно кивнула, сделав вид, будто согласна, хотя в груди уже начинал загораться старый-добрый «пламенный друг». — Возможно, тактика, избранная мною, оказалась не совсем верной. Всё же с Призванными мне приходилось иметь дело всего раз, да и то было приличное время назад. Некоторые события с возрастом и вовсе стираются из памяти. — Глаза Венти покрылись мутной поволокой, и на краткий миг он почудился древним старцем, запертым в теле юнца. — Мне всегда была непонятна упрямая заинтересованность Селестии в вас, Призванных. Она будто в насмешку вырывала одного, выбрасывая сюда, и наблюдала, что будет дальше. Распределяла роли, играючи, точно кукловод, переплетала нити судеб. Разве же это свобода? Заслуживают ли люди такого обмана? Заслуживаешь ли ты всего того, что произошло с тобой здесь, в Тейвате? — Незаметно ладонь Архонта накрыла мою, чуть сжимая. Пронзительный взгляд туманил и путал мысли. Смех и крики вдруг куда-то исчезли. — Именно поэтому я хочу изменить те порядки, что годами навязывались не только нам, но и таким же, как и ты. Лишь люди имеют право распоряжаться собственными жизнями.       Протяжный стон стряхнул густую плёнку, облепившую сознание. Наевшаяся Паймон откинулась на спинку стула, широко зевая. Я осторожно вытянула свою руку из-под руки барда. Раздражение уже задымило маленьким костерком, отчего пришлось собрать все остатки сил, чтобы не дать ему разгореться.       — Да, именно, — выдавила из себя я, избегая глядеть Венти в глаза и старательно отыгрывая печаль. — Меня вырвали из собственного дома, а теперь ещё вынуждают работать во благо чужого мира. Это несправедливо.       — Именно! Рад, что мы, наконец, начали понимать друг друга. Я ни в коем случае не настаиваю на том, чтобы объявить о тебе прямо сейчас, наоборот, твоя скрытность — единственный ключ к успеху.       — И как же ты хочешь всё это провернуть? — Мой взгляд не сходил с Паймон, уже во всю клевавшую носом.       — Даже вдвоём нам не справиться. Поэтому придётся заручиться поддержкой.       — И какой же?       — Поддержкой других Архонтов, разумеется.       Я поперхнулась, резко закашлявшись и всполошив засыпающую Паймон. Венти же наоборот словно бы обрадовался такой реакции, пошутив, что скоро и впрямь доведёт меня до смерти. Мне же не нашлось что ответить, ведь все силы уходили только на то, чтобы сдерживать себя.

***

      Дверь таверны захлопнулась, отрезав, наконец, шум, и я быстро огляделась. Пусто, за исключением ковылявшего далеко впереди старика с густой бородой.       — Надеюсь, этого хватит. — В поле зрения появилось пять банок с зельями, сверкавшими ярким малиновым цветом. — Как только закончатся, то дай знать. Можем условится оставлять их в обговорённом месте, если вдруг не выдастся возможность встретиться.       Венти словно подменили: от прежней уклончивости не осталось и следа. Он теперь и сам светился от счастья не меньше, чем зачарованные зелья, не отходя от меня ни на шаг.       — Не очень-то приятно осознавать, что моя шкура стоит так дёшево, — хмуро пробормотала я, наблюдая, как жидкость бьётся о стекло. И добавила, заметив непонимание в глазах Архонта: — раньше из тебя с трудом удавалось вытянуть хоть что-то, кроме туманных угроз, сейчас же сам навязываешь помощь.       — Понимаю, но и ты пойми: я устал пребывать в вечном терзании перед будущим, а теперь, когда ты оказалась здесь, у меня, наконец, появилась надежда на перемены. Снежная, конечно, тоже пытается совершить переворот, но её методы мне не по душе.       «Конечно, галлюцинации и шантаж — совсем другое дело», — возникла в голове ехидная мысль.       — Ладно, спасибо, — пробормотала я, наблюдая, как Паймон с каждым разом зевает всё шире и шире. — Нам уже пора.       — Конечно, не смею больше вас задерживать. — Венти улыбнулся. Пожалуй, впервые так искренне и доброжелательно, отчего по телу вдруг пробежали мурашки. — Доброй ночи без кошмаров.       — Доброй, — попрощалась я, прежде чем развернуться.       — И всё же, кто был в твоём сне?       Неожиданный вопрос заставил остановиться. Внутри вновь разгорелось раздражение. Захотелось выкрикнуть «А ты будто не знаешь?!», но и на сей раз мне удалось сдержаться.       — Тот рыжеволосый из Фатуи. Тарталья.       Венти ничего не ответил, лишь как-то странно взглянул на меня, кивнул, потом зачем-то поклонился и направился в противоположную сторону. Мой взгляд проводил его одинокую фигурку, пока та не растворилась среди домов.       Может, это и впрямь не он?