Месть Блэка: Хогвартс

Всегда шагайте в тени, тогда и свет и тьма последуют за вами. (С) Э. Юдковский *** — Хорошо, тогда, если я правильно понял: примерный план такой. Меры безопасности в школе — Защитные чары на максимум. Преподавателей клятвой проверяем на содействие Волдеморту. Завтра днем прибывает несколько дознавателей, опрашивать детей, может быть появится какая-то зацепка, или хотя бы список подозреваемых. Дети ходят группами, с преподавателями, так по общему количеству мы сможем вычислить, если кто-то будет отсутствовать в случае повторения нападений. Я с вассалами прочесываю лес, ищу вход там. Ты ищешь способ проникнуть в логово змеи изнутри замка. После с группой захвата спускаемся, убиваем змею — опрашиваем Квиррела, и надеемся, что он или студент что-то знал, или видел, в кого вселился Реддл? — перечислил я итог обсуждения. — Все так, — подтвердил директор. — Не забывай еще о том, что в замке постоянно должен находиться кто-то из нас двоих. Во-первых, наверное только мы достаточно подготовлены, чтобы противостоять Реддлу. Во-вторых, несмотря на клятву, вероятность того, что среди преподавательского состава есть предатель, или одержимый — довольно велика. Вычислить же его по косвенным признакам довольно сложно. Верить нельзя никому. — Думаешь, это может быть Минерва, или Флитвик? — развеселился я, представив. Волдеморта на голове у полугоблина. — Я бы поставил на одного из учеников. Кстати…а мне, значит, ты доверяешь? — У тебя уже было несколько шансов, чтобы убить меня, — пожал плечами Альбус. — Не думаю, что Том смог бы сдержаться и в первый. Так что да, в этом вопросе — я тебе доверяю. А насчет детей — возможно, но не думаю, что Волдеморт обезумел настолько, чтобы вселится в какую-то девочку. Несмотря на умения, сил у еще не до конца сформировавшегося мага слишком мало, чтобы выдержать энергетику духа. Чем больше проходит времени, конечно, тем быстрее ассимиляция. Но это при условии добровольности. Если жертва будет сопротивляться — тем больше будут видны признаки. По крайней мере я так полагаю. — То есть, все взрослые и преподаватели под большим подозрением… — пробормотал я. — А Хагрид или Филч? — Не думаю, что Том решился бы на такое, — улыбнулся Альбус. — Но исключать ничего нельзя. Наименее я подозреваю именно их, а также как раз Минерву и Флитвика. Наибольшие вопросы вызывают Эмеретт Пикарди, Северус и… Аластор. — Даже так? — удивился я. Почему-то мне казалось, что именно их Альбус будет подозревать в последнюю очередь. — Со Снейпом понятно, он хотя бы открыто служил Реддлу, Пикарди тоже понятно, но почему Грюм? Мне он всегда не нравился, но все-таки у него явно нет причин примыкать к Реддлу. — Причины могут быть разными, — вздохнул Дамблдор. — А Аластор… скажем так, у него эти причины могут быть. Не последнюю очередь в этом сыграл, конечно же ты, да и сам он наломал дров. Обыски — это его инициатива, и они были уже излишними. Если остальное ему могли бы простить, то это вряд ли. Я просто не смог сохранить ему карьеру. Если бы он просто задержал нужных лиц, этого могло бы не произойти… — Ну да, скажи еще, что я в этом виноват, — хмыкнул я, скрестив руки на груди. — Я ничего не говорил про вину, это просто причинно-следственная связь, — спокойно взглянул на меня Дамблдор. — Мои действия побудили действовать тебя. Твои — меня. — А крайним оказался Грюм. — Я бы выразился иначе, но пусть будет так, — даже не поморщился Альбус. — Впрочем, это не играет большой роли. Раньше я не думал, как на нем это сказалось. Все же, ему обеспечен… полный пансион. Но когда ты вывел его из себя, я почувствовал также и гнев обращенный ко мне. — За нелегальную легилименцию вроде бы Азкабан положен, господин директор, — с иронией произнес я, на всякий случай еще раз проверив оклюментные щиты. — Знаю, я сам составлял этот закон, — улыбнулся Альбус. — И могу сказать, что к эмпатии это не относится. — Ладно, — хлопнул я ладонью по столу. — Примерный план есть. Дальше — частности. Сегодня я вернусь домой, нужно еще успеть отвести Нимфадору, а завтра вернусь и… — Нет, Сириус, — покачал головой Альбус, сбивая меня с мысли. — В смысле, нет? — не понял я его реплики. — У меня есть один неоконченный разговор, да и вряд ли Реддл решиться на новое нападение прямо сейчас. — Ты можешь, разумеется, идти, — произнес Дамблдор. — Но я не могу допустить, чтобы один из учеников. А, тем более — твоя племянница покинула школу. — Альбус, тебе сейчас лучше бы объяснить поподробнее, — зло произнес я, услышав эти слова от директора. — Почему я не могу забрать свою племянницу. — А ты сам как считаешь? — устало проговорил тот. — Мы собираемся оставить школу открытой, после нападения на преподавателя и студента. Объясняться с советом попечителей. Настаивать на том, что подобного не повторится и окаменевших скоро оживят мандрагорой. И после всего этого, я позволяю забрать ребенка преподавателя из Хогвартса, без веской на то причины. Уже не говорю о контракте со школой, а также моральной стороны вопроса… — Любой контракт можно разорвать, — сквозь зубы процедил я, глядя в льдистые глаза. — А причина — медицинские показания, перевод, придумай любую — мне все равно! — Нет, Сириус, — с сожалением повторил директор. — Либо мы оставляем всех, либо школу действительно придется закрыть. Если я разрешу одному это сделать, то следующий кто ко мне подойдет — это Малфой, затем Боунс, Эйвери, Селвины, Молли… да все, кто обладает хоть толикой здравого смысла увидят в этом явный сигнал, что в Хогвартсе не безопасно. Единственный наш шанс — это либо уничтожить василиска, либо поймать Волдеморта. — Замечательно, Альбус, просто прекрасно! — встал я из-за стола, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. — Я буду утром. С этими словами я развернулся и быстрым шагом двинулся прочь из кабинета директора. Внутри тягучим комком разливалась ярость, только подпитываемая правотой директора. Окклюменция помогала слабо. С помощью нее нельзя полностью погасить эмоции, только ослабить до какого-то предела… и, я, похоже исчерпал все доступные лимиты. Мне срочно нужно было хоть как-то выплеснуть пар, прежде чем возвращаться домой. Если бы эта крыса Волдеморт сейчас был бы передо мной, а не прятался среди детей… Хотя… На мое лицо сама собой наползла злая улыбка, а ноги повернули в сторону восьмого этажа. *** Хогвартс спал. Тёмные башни замка, в белых снежных шапках, сверкающих в мягком лунном свете, словно погружались в безмолвное оцепенение. Лестницы лениво, словно бы в сонном оцепенении перемещались с места на место, портреты в рамках тихо дремали, а факелы приглушенно мерцали на каменных стенах, словно боясь потревожить ночной покой. Исчез шум ученических разговоров, после насыщенного на события дня, ученики спали в своих кроватях. Беспокойный, после недавнего происшествия, сон застал и преподавателей. Только вездесущие призраки и домовые эльфы не спали, впрочем, не мешая замку оставаться в странной, почти священной тишине. Но в одном кабинете свет всё ещё горел — в высоком, наполненном тайнами и древними артефактами кабинете директора Хогвартса. В центре, за массивным столом из старого дерева, сидел седой старик с морщинистым лицом и усталыми, но по-прежнему проницательными глазами. Его голубые глаза, обычно сиявшие мудростью и мягкостью, сейчас смотрели на заполненные каллиграфическим подчерком бумаги, а также записки с именами, лежащие перед ним с оттенком сомнения. Это был Альбус Дамблдор, маг, которого многие считали величайшим волшебником столетия, но даже он, в эту тихую ночь, терзался вопросами. Зачарованные свечи на столе тихо потрескивали, отбрасывая неровные тени на его лицо. Дамблдор провёл рукой по своей длинной серебряной бороде, взгляд его был сосредоточен, но мысли блуждали далеко. Вопрос, который занимал его разум, был слишком тяжёл — настолько, что даже его гений не мог с лёгкостью найти ответ. Вопрос о доверии. О правильности собственного выбора. Он уже давно привык к одиночеству своих решений, но даже в редкий раз, разделив эту ношу с кем-то еще, в эту ночь одиночество было особенно ощутимым. В воздухе витало нечто неуловимое, возможно — предчувствие грядущих бед. А возможно — просто остаток сомнений Дамблдор смотрел на записи, которые сам сделал на пергаменте, пытаясь сложить кусочки головоломки, но ответа не находилось. «Не совершаю ли я ошибку?» — спрашивал он себя. Взгляд его метнулся к старинной полке с книгами, древними фолиантами, каждый из которых таил в себе запретную мудрость. Над ними, не скрытая ни чем, у всех на виду находилась вещь, которая, как тот точно знал, была необходима Волдеморту. Которую он жаждал получить во что бы то ни стало. А также еще одна — которую тот мечтал получить. Ловушка, которая просто обязана была сработать. Вот только он знал, что любой маг может ошибаться, даже он. В ночной тишине кабинет, казалось, был наполнен голосами прошлого, шепотом тех, кто давно ушёл. Феникс, сидящий на своём насесте в дальнем углу, едва слышно взмахнул крыльями, и этот звук эхом отразился от стен, возвращая Дамблдора к реальности. Старик поднял руку к виску, словно пытался прогнать тяжесть этих мыслей. Он знал, что от его выбора зависит будущее не только Хогвартса, но и всего волшебного мира. Старик медленно встал, подойдя к окну. Внизу, под его взглядом, простирались пустые, припорошенные снегом школьные дворы, за которыми укутанные в снег деревья запретного леса и покрытое коркой льда озеро. Луна светила на замок, освещая его могучие стены, защищавшие учеников в течение многих веков. Но теперь эта стена могла превратиться в смертельную западню, из которой не останется выхода. Мог ли он так рисковать детьми, которых когда-то давно клялся защищать? Мог ли он поставить всё на карту ради будущего, в котором сам был не до конца уверен? Ночь была длинной, но тишина не приносила покоя. — Что ты задумал, Том? *** В другой же половине спящего замка, мимо древних каменных стен и бойниц оконных проемов быстро двигалась высокая темная фигура, окутанная невесомой черной дымкой. Ее шаги не звучали громко, не отзывались эхом, словно сам воздух вокруг него боялся выдать чужое присутствие. Коридоры были пустынны. Портреты, висящие вдоль стен, мирно дремали. Или принудительно погружались в оцепенение, стоило магу подойти чуть ближе. Огоньки волшебных факелов, горевших на каменных стенах, еле тлели, замирая, когда фигура в черной мантии проходила рядом. Тьма сгущалась не только за стенами, она шла вместе с магом, подчинённая его воле. По мере того как он приближался к своим целям, замок казался ещё более угрюмым, ещё более чуждым. Даже стены, казалось, начали реагировать на тяжелую, пригибающую к земле магию, которая исходила от незваного гостя. Камни под его ногами слегка дрожали, как будто старый Хогвартс чувствовал что-то неладное. Лестницы, обычно перемещающиеся по своему усмотрению, на мгновение замерли, стоило ему пройти по лестничному пролету, ведущему на восьмой этаж. Маг остановился на мгновение перед ровным участком стены, которая нехотя проявила себя тяжелой старинной дверью и решительно взялся за ручку. Когда дверь в Выручай-комнату распахнулась, перед глазами открылось пространство, которое просто не могло уместиться в пределах стен Хогвартса — столь огромное оно было, словно целый мир спрятался за простой каменной стеной. Высоченные потолки терялись во мраке, а воздух был наполнен запахом пыли, старых пергаментов и магии. Комната простиралась, казалось, до бесконечности, и её масштабы ошеломляли. Половина этого грандиозного пространства была завалена множеством вещей, оставленных за века существования Хогвартса. Здесь были предметы, казалось бы, забытые временем: ржавые мечи с потускневшими рукоятями, порванные мантии, старинные артефакты, магические книги, груды мебели — от изысканных кресел и столов до старых сундуков, закрытых на замок. Всё это лежало в хаотичных грудах, беспорядочно разбросанных, словно само время забыло здесь свои обломки. Но в другой части комнаты царила странная и почти пугающая аккуратность. Возле самого входа, разбитые на четко очерченные сектора, поднимались вверх груды старых предметов. Они и так образовывали свои причудливые башни во всей «комнате», однако здесь каждый предмет явно был рассортирован с вниманием к деталям, по какому-то не очень понятному постороннему взгляду принципу. Граница проходила чуть дальше, чем половина всей площади огромного зала. На одной стороне царила вековая пыль и хаос, на другой не слишком упорядоченная система, которая чем дальше тем больше несла в себе следы спешки. — В последний раз? — произнес мужчина, становясь на границе упорядоченности и хаоса, скептично взглянув на сами собой скользнувшие в его руки магические концентраторы. Одна палочка была белоснежная, с небольшими серыми прожилками на рукояти, идеально гладкая, точно полированная едва ли не до блеска. Ее полная копия, только антрацитово-черная, с белыми бороздками-шрамами, лежала в другой руке. — Fiendfyre! Две ревущие струи багрово-темного огня валом разошлись в разные стороны от темной фигуры, превращая близлежащую местность в филиал огненного ада. Адское пламя обрушилось на Выручай-комнату, словно сама тьма решила поглотить её в пылающих языках. Огонь возник внезапно — свирепый и непреклонный, как ярость древних богов. Пламя не было обычным; оно светилось зловещим кроваво-красным светом, словно питалось не только вещами, но и магией, пронизывающей пространство. В этот момент комната, которая веками менялась в ответ на желания тех, кто в ней нуждался, впервые оказалась беззащитной перед силой разрушения. Пламя с рёвом катилось по полу, поглощая ряды рассортированных артефактов, книги с громким треском вспыхивали, рассыпаясь в пепел прежде, чем их страницы успевали сгореть полностью. Магические талисманы, лежавшие посреди мусора, начинали мерцать и вибрировать, но никакое древнее заклинание не могло остановить эту огненную ярость. Полки рушились, словно спичечные домики, превращаясь в горы тлеющих обломков. Огонь поднимался всё выше, лижущие языки пламени тянулись к сводчатому потолку, который темнел и трещал под чудовищным напором жара. Я же… просто пытался удержать сорвавшегося с цепи дикого зверя, не давая ему уничтожить все, что он хотел, за счет собственной энергии и с трудом ограничивая область распространения огня только там, где это было нужно. Столбы огня метались по комнате, как дикие звери, пожирая всё на своём пути. Груды забытых предметов в дальнем конце комнаты полыхали тысячью оттенков, когда магические предметы один за другим вспыхивали, высвобождая заключённую в них силу. Каждый предмет горел по-своему: один взрывался искрами, другой излучал свет, третий испускал пронзительный крик, словно живая душа была заключена в нём… Пол под ногами пылал огненным потоком, а воздух был густым и удушающим, наполненным пеплом и дымом. Раскалённый воздух обжигал горло, удушливым дымом. А комната, веками оберегающая свои тайны, вдруг начала сопротивляться разрушению. Стены древнего сооружения внезапно содрогнулись… и придвинулись ближе. На каменной кладке начали проявляться и наливаться силой древние руны. И именно тогда я понял, что хватит. Отозвать заклинание было намного сложнее, чем его вызвать. Наполненные магией вещи дали адскому огню силы, чтобы до последнего сопротивляться удушающему поводку заклинания, отчаянно выгрызая из моего источника оставшиеся силы. Но я все же справился. Обливаясь потом, со слезящимися глазами и болью во всем теле, на которое после отмены заклинания рухнула тяжесть многотонной плиты — но я подчинил своей воле огонь, заставляя его убраться туда, откуда он пришел, оставляя после себя только метровый пласт дышащей жаром золы. В котором должен был погибнуть первый, из уничтоженных мной крестражей. — Мордред… Надо было раньше так сделать, — улыбнулся я счастливой улыбкой, которую не портило даже сильное истощение. Самое приятное было то, что весь гнев как будто бы также исчез, сгорев в пламени противостояния со стихией. *** — Но, похоже, мне больше не рады, — в который раз посмотрел я на каменную дверь, украшенную гербами факультетов. Стоило мне выйти из Выручай-комнаты, как дверь за мной с грохотом захлопнулась. И, каждый раз, когда я пытался вызвать хоть что-то, передо мной появлялась только эта закрытая дверь. — Надеюсь, я ее не до конца сломал… «Хи-хи-хи…» — стоило мне это сказать, как злорадный скрежещущий смех опять донесся до меня со старого Гобелена. Я повернулся, привычно проверяя оклюментные щиты, которые лишь немного треснули, после того, как я использовал сильные эмоции. Из-за массивного тела спящего тролля в балетной пачке, облокотившись на голову танцора на меня вновь глядела черная фигура провалами глаз. И на этот раз еще и махала рукой. — Знаешь, что? — приблизился я к портрету, показывая средний палец. — Иди к черту… И восстановил защиту, на этот раз оставив последнее слово за собой. *** Блэк-Хаус встретил меня… тишиной. Все уже видимо давно спали. Единственный, кто не спал, был Кричер, который встретил меня на пороге с предложением позднего ужина. — Да, спасибо, верный друг, — влил я в него немного магии, показывая свое расположение. — Захвати мне, пожалуйста, бутылочку виски. Нужно было обдумать все еще раз. — Я… слушаюсь, — как-то даже замялся старый домовик, исчезнув с легким хлопком. Пожав плечами на странности эльфа, я прошел в гостинную, где привычно горел камин, а также был еще кое-кто, кто, как я думал, уже ушел. — Лиана? — удивленно произнес я, не ожидая ее здесь увидеть. Я когда-то предлагал переехать ко мне, но та отшутилась и обычно не задерживалась больше необходимого, возвращаясь к себе в поместье. Я же… бывало конечно оставался у нее подольше. — Сириус… — со слабой улыбкой обратилась та, увидев, когда я зашел. - Нам все же нужно закончить наш разговор. — Что-то случилось? — почувствовал я странное напряжение, витавшее в воздухе. — Нет, да… — отвела взгляд она. — Это сложно сказать… — Что… — Я беременна, Сириус.