Великий Древний

      Маркус глубоко вдохнул, и откинув голову на выдохе, залез ладонями под смятую рубашку эльфа, и, облизнувшись так, будто пытался уловить языком их общий, сладковатый, с привкусом крепкого мускуса запах, блаженно прижмурился. Тонкие пальцы его ненасытного любовника, играя с тяжелыми чернильными локонами, путались в его волнистых волосах, а его губы, жадно собирая капельки крови с двух неглубоких ранок на шее, щекотали покрывшуюся испариной кожу. Астарион устроившись на его голой груди, сжимал коленями его бедра, и его легкое тело, еще горячее после недавнего секса, с особым трепетом льнуло к его рукам, позволяя его пальцам вольно блуждать вдоль изгибов расслабляющихся от прикосновений мышц.       За окном занималась заря.       Пробудившийся лагерь, разбитый у стен покорившейся башни, наполнял предрассветную тишину переливом голосов и разномастных звуков. Джахейра, встретив вернувшуюся в Высокий Коготь Рион, принялась отчитывать ее с порога, и это очень скоро превратилось в перебранку на повышенных тонах, но до млевшего в цепких объятьях любимого эльфа Маркуса, долетали лишь обрывки их колких фраз. Он ласкал своего восхитительного избранника, по-особенному прекрасного после ночи, проведенной на его бархатном плаще, и все никак не хотел его отпускать. Его ладони, плавно блуждая от крепких плеч до поясницы, опускались ниже к оголенным ягодицам, и снова забираясь под пропахшую раскаленным железом рубашку, по бокам уходили к лопаткам. Вставать Маркусу не хотелось. Ему хотелось остаться здесь, тонуть в совместном счастье, сгорать от настырных поцелуев и нежного шепота в шею, но впереди ждала дорога домой, и не менее волнующие душу события. А еще тифлингу, задыхавшемуся от любви и прикосновений, ставших необычными и по-новому чувственными, хотелось добраться до их скрытой от всех обители без происшествий и ненужных приключений. И надеяться, что его плащ, сбившийся под натиском пылающей до утра страсти и теперь липнувший к его мокрой спине, не станет их брачным ложем.       Ему очень хотелось на это надеяться.

***

      — Да чего же гадкая девчонка! — Продолжала сокрушаться Джахейра, не сумевшая совладать с норовом своей дочери. Маркус, с трудом скрыв усмешку, развернул карту на ходу, пытаясь определить, где они находятся. Неизвестно как сменившийся ландшафт, попросту над ним издевался, и он явно видел лес на горизонте, которого здесь не должно было быть. — «Надоело жить в твоей тени, о, великая Джахейра»! — Передразнила арфистку Рион. Астарион, с отрешенной улыбкой, блуждающей на его лице уже второй день, мечтательно вздохнул. — На приключения ее потянуло! Сама бы она справилась! А я ей испортила все, вы поглядите-ка!       — Ну в самом деле. — Хмыкнул эльф, покосившись на спутницу, и заметив поданный тифлингом знак, остановился. — Дала бы девочке самой проблему решить. Нет же, надо было отрывать моего Маркуса от крайне важных дел! Еще и час морочила нас пустыми спорами! Уже у переправы были бы.       Астарион потянулся к перевязи лука, и поправив крепление, наградил хмурую Джахейру ухмылкой. Арфистка, сощурившись, задрала подбородок, но на его выпад не ответила. Кое в чем он был прав. Спорить с Рион оказалось бесполезно, и они, поддавшись напору сверкавшей глазами девушки, свернули с намеченной дороги, позволив ей самой вести беженцев к Вратам Балдура. Рион с отрядами кулаков, сопровождавших поселенцев из Высокого Когтя, отправилась в город по песчаной дуге вдоль залива, именем Тира запретив тащиться за собой следом. Великие герои же, ослеплявшие гордую девицу лучами своей славы, избрали иной путь — по пустой долине до притока Чионтара, где располагалась паромная переправа на другой берег, с которого виднелись белеющие городские шпили.       Маркус не любил эту дорогу, и всякий раз старательно ее избегал. На мили безжизненных долин существовал единственный оазис с чистой водой — маленькое озеро, питавшееся подземными ключами, но до него еще предстояло добраться, преодолев волны пыли, и преграды из мелких колючек, разносимых вечно гуляющими по равнинам ветрами. Добровольно он бы дорогу через долины не избрал, но не хотел ругаться с Джахейрой и лезть в ее семейные дрязги, а потому, убедив себя, что этот путь короче, смирился и торопливо зашагал по притоптанной сухой траве, увлекая за собой арфистку, светящегося нежной улыбкой эльфа, и следующую за ними Бетси, успевшую наловить колючек на свой тонкий хвост. За три часа они почти добрались до переправы, наглотались пыли, выслушали наполненную возмущениями в адрес Рион речь Джахейры, и уже вышли к отметке на карте, обозначавшей озеро, но озера так и не узрели. Перед глазами из неоткуда вырос темнеющий непроходимой чащей лес, которого никогда здесь не было. И это немного настораживало.       — Мы где-то свернули? — Спросила Джахейра с сомнением, хотя уже знала ответ. Этой тропой она ходила не одно столетие, и прекрасно понимала, что заплутать они не могли. Маркус, сложив карту вдвое, пожевал губу и вздохнул. Назад идти не хотелось, как и шагать через невесть как образовавшиеся заросли, однако, отказать смотревшему на него со скрытой просьбой Астариону он не смог. Эльф очень хотел домой, и откровенно страдал под палящим солнцем, пусть и не смертельно, но обжигающим его светлую кожу, и поворачивать в сторону долин ему совсем не улыбалось. А значит и выбора у них не было. Только вперед.       — К черту. Пошли.       У кромки леса было тихо. Неестественно тихо, как бывает в старых склепах, но не в лесной чаще, укрытой раскидистыми дубовыми кронами. Маркус, остановившись у границы высушенной ветрами травы и оплетенной корнями сырой почвы, протянул вперед руку, и попытавшись уловить что-то зловещее в пахнущей хвоей прохладе, заинтересованно прищурился. Из леса веяло чем-то знакомым, но почти неуловимым, опасным, но податливым, но чем именно он так и не различил.       Джахейра, посмотрев на зашипевшую на корневую оплетку Бетси, опустилась на одно колено, и погладив кошку по вздыбленной шерстке на загривке, пригляделась к корням внимательнее. С возникшей из пустоты растительностью было что-то не так, но угрозой в воздухе не пахло. Лес будто спал, укрывая что-то в своих недрах, но не выдавал враждебности, и вероятность пройти сквозь него без боя с неизвестными сущностями все еще была.       — Так и что? — Обратился к ним Астарион, на всякий случай приготовив свой лук. — Идем, или все же в Высокий Коготь опять тащиться?       — Идем. — Ответила арфистка за Маркуса. — Только на корни не наступайте. Вашей, с позволения сказать, кошке, они тоже не нравятся.

***

      Розана Эскиль, или безумная Рози, была крайне неординарной личностью. Родившись в племени, обитавшим в лесах близ Рошемена, и унаследовав передающуюся по материнской линии силу дикой магии, она была очень опасным и непредсказуемым противником, умудрившимся нажить врагов еще до вступления в отрочество. Варвары с Далекой Реки на дух ее не выносили, как и всех лесных ведьм, но только Рози удостоилась поистине суровой кары, когда обезумившие от ярости варварские отряды спалили их дубовый бастион, вырезав по пути всех, кто хоть немного походил на служительниц конклава.       Мучали несчастную девушку долго, но Розана Эскиль, в пятнадцать лет заслужившая храмовые татуировки, украшавшие ее подбородок и переносицу, стойко вынесла все издевательства. Пережила она и потрошение заживо, и жестокие насмешки, что на ней оборвется древний ведьминский род, потому как развороченный сосуд не мог стать вместилищем для новой души. Впрочем, насмешки вернулись варварам изъедающей дикой мощью меньше чем через месяц, и смеялась уже Рози. Украсив частокол, огораживающий лагерь варваров у Далекой Реки их же головами и гирляндой из кишок, маленькая ведьма из рошеменских лесов танцевала и пела слетевшимся со всей округи воронам. А после, собрала все ценное и отправилась странствовать на север, туда, где в больших городах обитали ученые целители.       Цель у Розаны была простой для понимания, но практически невозможной для выполнения. Ей очень требовалось затяжелеть, породить на свет новый конклав, передав уникальные способности своим дочерям, и вернуться в родные леса Верховной чародейкой. Вот только насколько умными бы не были лекари, разномастные маги и темные жрецы, выращивать иссеченные органы они не умели, и Рози так и блуждала по свету.       Удача улыбнулась ей лишь спустя три года скитаний, в поселении у Врат Балдура, где одна очень старая дварфийская гадалка, подсказала ей обратиться к низшим силам, и где-то раздобыть дьявольское семя, способное, по ее мнению, создать жизнь из ничего. Причем, чем гаже отродье, тем лучше, и Розана, подкупив местных беспризорников, быстро прознала про одного такого — бледного дьявола, по имени Маркус Хэллсторм. Где ловить самого гадкое рогатое порождение Преисподней на Побережье Мечей ей тоже доложили, и Рози, тем же вечером отправившись в Эльфийскую Песнь, нашла то, что искала.       Дьявол ей понравился. Он был хорош собой, крепко сложен и прилично одет. Для девушки из далеких лесов, знавшей только загнанных диковатых соплеменников, которых ведьмы за людей-то не считали, и варваров, не умевших обращаться ни с мочалкой, ни с женщиной, этого было более чем достаточно. Дьявола она привлекла не сразу. Сначала он косился на нее как-то совсем нехорошо, но стоило показать рогатому вырез платья, открывавшего ее пышную загорелую грудь, как его взгляд подобрел, и разговор быстро пошел в нужное русло.       Делить с ним постель ей тоже понравилось. Любовник оказался внимательным, и совершенно не брезгливым. Уродливые шрамы, глубокими бороздами залегшие на животе Розаны, не испортили ему настроения, и он, заявив, что видал и похуже, утянул девушку на простыни, а узнав, что понести она не сможет, и вовсе обрадовался, как ребенок сладостям на Самайн. Рози тоже была не промах, и быстро показала рогатому, на что способны лесные ведьмы, одной тени которых боялись мужчины из их племени, и оседлав не сопротивлявшегося дьявола, выжала его досуха.       Ночь пролетела быстро, а к утру рогатый расклеился. Может виной тому были пинты крепкого пойла, а может на роскошной груди Розаны так и хотелось поныть, но он зачем-то, выдал ей тираду о своих бедах. Рози, выслушав полный надрывной боли рассказ, здраво рассудила, что в целом, не такой уж этот дьявол и гадкий, и жизнь его похлеще ненасытной ведьмы поимела, а потому решила и о своих злоключениях поведать. И про надобность вместить в себя дьявольское семя она тоже рассказала, но что этот холеный выродок выдал:       — У тебя органов не хватает. Нет, мне ни то, чтобы жалко, но ты понимаешь, что это бессмысленно? Соврала тебе твоя гадалка.       Розана обиделась. Оттолкнула от себя сволочное исчадие, и грозно сверкнув глазами, начала нервно заплетать свои длинные каштановые волосы в косу. Дьявола это рассмешило, и он вдруг расщедрился. Сказал, что ничего бесплатно не бывает, но за маленькую услугу, он, так и быть, готов поделиться с ней такой мелочью, как собственное семя. А надо-то ему, всего-ничего — цепь какую-то на нее накинуть. Вроде той, что на элементалей вешают. Интересно ему, как на настоящей живой душе его начертание скажется. Рози согласилась.       Цепь не слишком мешала жить, но сильно сказалась на способностях. И без того неукротимая дикая магия совсем перестала подчиняться, и срываясь с рук обосновавшейся на Драконьем Перекрестке ведьмы, создавала ей проблемы. Однако, любовничек оказался непростым, и мелкие пакости Розане прощали. Средств, что он выделял своей, как он выражался, «марионетке», хватало на безбедное существование, и Рози жила и в ус не дула, пока дьявол, наигравшись, не решил втянуть ее в свои темные дела. Убивать лесной ведьме приходилось часто, а вот запугивать несчастных существ разрывной силой, которую удерживал на поводке стоящий за спиной «хозяин», прежде не доводилось. Ей эта работа не нравилась, что-то грязное было в таком обращении с мудростью ее великих прародительниц, но и сорваться с цепи она не могла. У них была договоренность, которая никак не приносила свои плоды, но Рози не сдавалась. Хотя и начинала замечать, что дьявольскому отродью понемногу становится скучно.       Причину этого гадостного холода она обнаружила быстро. Ею оказался смазливый эльф, по имени Персефаль, которого ее покровитель уж год как потрахивал. Ревности Розана не испытывала, ее раздражало только, что этот гад рогатый, расплескивал куда попало проданную ей жидкость, и она даже замышляла убить остроухого соперника, но дьявол запретил ей трогать «Перси». Хотя, Персефаль ей тоже приглянулся, и в целом, покровителя она понимала. Он был красив, но не похож на одухотворенных лесных нимф, а был скорее, кем-то наподобие варвара-полукровки. Высокий, с развитой мускулатурой, вечно сбитыми костяшками и длинными пшеничными волосами, которым могла позавидовать любая рошеменская ведьма. Однако, волосы Рози дьяволу нравились больше, они напоминали ему локоны какого-то Итери, но что это за тварь, ведьма выяснять не стала. Рогатый оказался тем еще потаскуном, и Розана, поражаясь нравам внешнего мира, помалкивала о том, что в ее племени, такую потаскуху давно повесили бы за яйца на ветке. Другим в назидание.       В остальном жизнь текла без приключений. Рози уже свыклась со своей ролью грозы всех неугодных, и ждала только, когда же наконец округлится ее живот. Но время шло, и ничего не происходило. Разбитый сосуд никак не склеивался.       Все пошло наперекосяк, как и водится, неожиданно. Однажды ночью, над Вратами Балдура пролетела гигантская тень, и проклятый дьявол исчез. У Розаны сразу же начались проблемы, и ей пришлось бежать из города. Больше наделанных ею за полгода грешков никто не покрывал и, обидевшиеся на случайной убийство паладина Тира сослуживцы, объявили за голову непреклонной ведьмы награду. А потом пришла война.       С тех пор утекло много времени. Рози еще долго скиталась по Побережью Мечей, уходила за Великие Степи, искала приют у Стонвудских гор, пока не нашла свое пристанище в друидской роще, ниже по течению Чионтара, где наконец обнаружила то, что так долго желала отыскать. Ей удалось невозможное, и в момент, когда казалось, что цель так близка, связь с дьяволом дала о себе знать. Его чертова цепь, запиравшая душу в теле, не позволила бы ей разрешиться, и все, что оставалось Рози — идти севернее, туда, где по слухам все еще обитал забывший ее имя покровитель, избравший ныне путь примерного дружка для другого героя, о котором заунывно пели забредавшие в рощу путешественники. Балладу эту, Розана знала наизусть, и ее удивляло, насколько же Ворон из произведения одного рыжего барда размяк, ведь помнила она его другим, жестоким и безучастным к чужим судьбам. Не способным ни любить, ни сострадать.       Но кое-что оставалось неизменным. Та скрытая колдовская сила, которую чувствовали все вокруг, когда дьявол подбирался ближе. И сейчас Розана готова была поклясться, что ощущает эту силу в своей вынужденной обители.       А значит Маркус Хэллсторм сам пожаловал на долгожданное свидание. И теперь он точно не соберет костей.

***

      Лес не заканчивался.       Маркус, переступая через тугие корни, пытался сориентироваться по проникающему сквозь кроны свету, но уже не был уверен, что не заблудился. Рядом с ним держалась Бетси, перескакивающая через торчащие из земли переплетения древесной лозы, и глядящая вперед сверкающими огоньками глаз. Джахейра шла замыкающей, сразу за Астарионом, нервно постукивавшим пальцами по кожаному колчану на бедре, и оглядываясь по сторонам, готовилась прикрыть соратникам спины.       Арфистке ужасно не нравился этот лес. И вовсе не из-за того, что он должен был давно поредеть, и вывести путников к дороге на переправу, а скорее потому, что был абсолютно пустым и безмолвным, но в то же время, в нем явно ощущалось чье-то присутствие. Маркус тоже чувствовал это, и озираясь время от времени, глядел через плечо на бесшумно следовавшего за ним эльфа, раз за разом награждавшего возлюбленного спокойной улыбкой.       — Стой. — Сказал он вдруг, остановившись у зарослей дикого шиповника, и принюхавшись на манер застывшей надыбленной статуэткой Бетси, передернул плечами. Впереди явно пахло озером, чистым и глубоким, обдающим лицо нежной прохладой, но в этом приятном поветрии свежего оазиса, ощущалось еще кое-что. От водоема тянуло ночными орхидеями и крепким духом адского железа — ароматами Подлунного Мира, которые тифлинг ни с чем не смог бы спутать, и он, обреченно опустив голову и зажмурившись, невольно двинулся навстречу неслышному зову. — Здесь побудьте. — Уронил он спутникам, но унюхавший Госпожу Мечей вампир, и не думал оставлять его с покровительницей один на один. Эммир он боялся, но еще больше боялся, что она сделает что-то со своим душеносцем, и, хотя, не представлял, как сможет этому помешать, все же сжал руку Маркуса, не позволяя ему сбежать в одиночку.       — Извини, любимый. — Произнес Астарион виновато, но шага не сбавил и его ладонь не отпустил. — Дела семейные, малыш, а я почти часть семьи. Один не пойдешь.       — Ну раз так. — Фыркнула Джахейра, не поняв, куда собрались эти двое, но точно уловив нотки страха в голосе обычно невозмутимого колдуна. — Тогда и я с вами. Даром я твоя мамуля? А, Вороненок?       — Ладно. — Вздохнул тифлинг, понимая, что Эммир их уже заметила, а значит прятаться попросту нелепо. — Госпожа Мечей ждет нас. Только ничего ей не говорите. И прошу, Джахейра, она Богиня. Отнесись к ней с почтением.       — Да уж разберусь как-нибудь. — Ссарказничала арфистка. — Не бойся, лишнего болтать не стану.

***

      Эммир обнаружилась у озера в компании невесть как оказавшегося здесь рыбака. Сгорбленный седой мужчина, нахваливая госпожу в стальной короне, неумело державшую отнятую у него удочку, рассыпался в комплементах, совершенно не обращая внимания ни на ее необыкновенные одежды, ни на сам факт нахождения благородной женщины вдали от крупных городов и хоть какой-нибудь свиты. Казалось, он видел только поразительную красоту белокожей аристократки, и ее чернильные глаза, подернутые безумным блеском, никак его не смущали. Госпожа Мечей в своей людской ипостаси все еще оставалась дьяволицей, но подавляющая все живое вокруг сила, исходящая от ее статной фигуры в черном платье с мелкими серебристыми чешуйками, абсолютно не беспокоила одурманенного дурака, учившего Великую Древнюю удить рыбу.       Эммир развлекалась и, завидев вышедшего из чащи потомка, чуть было не упустила свой улов. Леска натянулась, удочка, дрогнув в ее бледных руках, выгнулась дугой, и Госпожа Мечей, под хвалебные оды своего учителя, выловила из прозрачных вод трепыхающуюся форель. Маркус, выйдя к сбитому из трухлявой древесины причалу, поклонился ей в пояс, и поглядев на восхищенного присутствием прекрасной леди рыбака как на идиота, перевел внимание на улыбавшуюся покровительницу.       Джахейра, прежде никогда не видевшая Великую Древнюю вживую, почтительно склонила голову. Дьяволиц она не любила, но понимала, что проблем с прародительницей Маркуса не хочет, и потому играла по правилам. Астарион, повторив жест тифлинга, отдал ей поклон, и отошел на два шага назад. Эммир, прибывая на удивление в хорошем настроении, хитро ему подмигнула, от чего у эльфа неконтролируемо перехватило дыхание. Только подмигиваний матушки его будущего мужа ему не хватало. Будто она год назад душу из него вытащить не пыталась.       — Владычица… — начал Маркус неуверенно, приблизившись еще на шаг. Госпожа Мечей, перехватив леску у поглощенного рыбой крючка, ловко срезала ее невидимым лезвием, и вернув удочку рыбаку, подняла свой трофей выше, залюбовавшись переливами солнечных лучей на радужной чешуе. Рыбак, принявший снасть из ее рук, застыл в молитвенном жесте. Тифлинг нахмурил брови.       — Взгляни, дитя! — Воскликнула она, заставив форель дернуться на крючке. — Какие чудесные краски! Представь, если увековечить их сияние в чистом металле! А лучше, в добром сплаве. Не находишь это любопытным?       — Весьма. — Деликатно согласился тифлинг. Эммир скривила губы в усмешке.       — Смертный план в целом умеет восхищать. Красотой оттенков, блеском настоящих звезд, вкусом свежих душ… — уголки ее губ расплылись в оскале. Маркус бесцельно кивнул. — И как жаль, что я здесь не за этим. — Помрачнела Госпожа Мечей и, глянув на теребящего оперение стрелы Астариона, подозвала его взмахом руки. — Поди сюда, дитя ночи. Ну же, смелее! Отчего ты такой пугливый? Лжебогиню со щупальцами ты не боялся. Отчего же ты робеешь в моем присутствии?       Эльф, выдавив из себя улыбку, осторожными шажками подошел к ухмыляющейся Древней. Эммир, протянув свой улов потомку, мягко взяла Астариона за запястье, и тем же жестом, каким недавно поднимала пойманную рыбу, вздернула его руку вверх.       — Какое дивное колечко! — Промурлыкала она. Маркус, крепче сжав леску, затаил дыхание. Его эльф и вовсе забыл, что такое дышать. — Мои поздравления. — Хмыкнула Богиня, и еще раз оглядев мерцающее кольцо на его пальце, расслабила хватку, позволив Астариону отшатнуться. — Ну а теперь к делу. — Сказала она серьезно. Тифлинг, выйдя вперед, прикрыл ошалевшего эльфа плечом. — Знаешь, дитя, ты обладаешь поразительной способностью быть особой занозой в чреслах Бельфегора. — Заявила она весело. Маркус непонятливо искривил бровь. — Если бы не твоя тяга сражаться со всеми подряд на дуэли, я бы и не приметила этого неугодного некроманта, посмевшего осквернить ритуал поединка! Но, как ты мог заметить, я вырвала его душу. Вот только в ней не хватает куска. Небольшого куска, но, тем не менее, его кто-то у меня своровал. Думаю, тебе не составит труда угадать кто?       — Ключник. — Произнес Маркус, отведя взгляд. Эммир хохотнула.       — О, твой вампир превосходно на тебя влияет! У тебя замечаются зачатки разума, и это, надо сказать, прогресс! — Выплюнула она ядом. Джахейра, с интересом наблюдавшая за их разговором, не удержавшись, прыснула. — Ну полно. — Махнула рукой покровительница. — Тебе предстоит выяснить, как он это провернул, и тебе очень повезло. Я нашла еще с десяток пораженных тем же недугом душеносцев, и тебе даже не придется их выслеживать. И не гляди в пустоту такими печальными глазами! — Шикнула она. Маркус вздрогнул. — Ты удумал вступить в союз, мной благословленный, но с тебя не убудет. Успеешь еще натянуть ярмо и устроить по этому случаю пир. А сейчас… — прошептала Древняя зловеще, и взмахом руки призвав дневник в бархатистой обложке, хлопнула им тифлинга по груди. — Изучи это. И приготовься к пути на Юг. Все дороги ведут в Мирну! И наш путь лежит туда же.       — Наш?.. — Переспросил Маркус, хлопнув глазами. Эммир рассмеялась в голос.       — Наш, дитя! — Всплеснула руками она. — Наша цель — каменные шахты за Дартмуром. Там обитает мой верный слуга, и он абсолютно устойчив к любой магии. Он глуп, и глуп настолько, что твой дружок с хомяком, в сравнении с этим неразумным созданием — истинный магистр! О… — усмехнулась Эммир, и отняв улов у пораженного наповал потомка, всучила рыбину застывшему немым изваянием рыбаку. — К слову о Рошемене. Из его лесов на тебя надвигается буря. — Прошептала она загадочно. Маркус беспомощно моргнул. — И что ты только сделал с ней, что гнев так яростно кипит в ее изуродованном теле?       — В чьем теле, Владычица? — Окончательно растерявшись спросил тифлинг, и проследив за ее взглядом, обернулся.       — В ее. — Госпожа Мечей подняла свой изящный пальчик, и указала на появившуюся из зарослей девицу. — До чего же грязная работа. — Нахмурилась Эммир, разглядев незримую печать связующих знаков, запечатавших в нутре ведьмы из рошеменских лесов две души разом.       — Дьявол… — сглотнул Маркус, резким движением призвав длинный меч. Астарион, встретившись с ненавидящим взглядом рослой девушки, с ритуальными татуировками на лице и двумя толстыми каштановыми косами, рефлекторно вцепился в лук. Джахейра, выхватив скимитары, пошла на сближение с неожиданной гостьей, заняв линию атаки так, чтобы не мешать заклинаниям колдуна. Рыбак, держа в руках форель с раздувающимися жабрами, безвольно повернул голову к обозленной как стая демонов ведьме, но не шелохнулся. — Рози…       — Маркус Хэллсторм! — Рявкнула она, и ее карие глаза, вмиг налившись золотыми крупицами дикой энергии, прожгли фигуру приготовившегося к обороне тифлинга, взметнувшимися искрами. — Тебе конец! Богами клянусь, тебе конец, мудак ты рогатый!       Эммир, поведя плечом, отошла назад, и грациозно опустившись на приволоченные рыбаком ящики, лучезарно улыбнулась.