Великий Древний

      Часть II. С судьбой столкнешься ты своей       — Они идут! Они идут! — Отражалось от сырых стен. Тонкий детский голосок — единственное что осталось от внешнего мира, там, где время навсегда остановилось, потревожил скованную душу. — Они идут. Они идут! — На одной высокой ноте долетало со стороны бесконечных коридоров. Изъеденное рунами тело качнулось на цепях. Пустые глазницы, зияя темнотой встретились с задорными васильковыми огоньками. Маленькая ладошка коснулась костлявой, обтянутой смуглой кожей руки. — Они идут, — повторил голосок полушепотом, и на перекошенном от боли лице появлялось подобие улыбки.

***

      Драконий Перекресток гудел, предаваясь веселью в честь праздника Пира Луны, который из ритуалов почитания умерших плавно перетек в разгульную попойку. Маркус, попрощавшись с Латтаром, обнял расчувствовавшуюся Далирию и, пожелав им обоим удачи, отошел в сторонку, позволив вампирше так же неловко обнять немного растерявшегося Астариона. Его забавляло то, с каким трепетом соблазнявшая его женщина шла на такой теплый, и совершенно невинный жест, и он умилительно улыбался, глядя на них из-под капюшона. Шэдоухарт, вдыхая запах печеных яблок и жженой карамели тянула слабую улыбку, улавливая обрывки воспоминаний из далекого детства. Ее лишили прошлого, но так и не смогли лишить тех чувств, что пробуждались рядом со знакомыми местами, и волнующими душу ароматами. Астарион, помахав сородичам вслед, вдохнул стылый воздух полной грудью. Среди мерцающих иллюминаций, толпы горожан и оставшихся до самого утра торговцев он чувствовал себя практически счастливым.       Жители Порочной Жемчужины Побережья Мечей полностью оправдывали шутливое прозвище своей родной гавани. Украшенная можжевеловыми венками «Ласка Шаресс», заботливо отворив свои двери, зазывала внутрь обещаемыми страстями. Разодетые по такому поводу жрецы любви обещали по случаю дня усопших, «заставить и мертвых подняться», ибо нет ничего в этом мире, что не оживало бы в их присутствии. Маркус, скользнув взглядом по их легким одеяниями, подумал, что им должно быть чертовски холодно, и если бы идущий сзади эльф не сверлил его глазами, то он обязательно прикупил бы этим бедолагам выпивки.       У самого моста, рядом с доской для объявлений шумела пьяная компания. Снующие среди захмелевших горожан беспризорники срезали кошельки, и, на радость Астариона, сорванцов никто не замечал. Он и сам подумал, воспользовавшись моментом размять пальцы, и уже было вытянул из рукава заточку, но его внимание привлек газетный разворот, прикрепленный к увешенной сосульками доске. На подмокших страницах красовался заголовок –«Белый дьявол так и не был пойман! Кулаки бездействуют!», а сама статья была посвящена жестокому убийству настоятеля сиротского приюта, которого выпотрошил некий злодей из Преисподней, и развесив его кишки наподобие гирлянд, бесследно исчез.       — Ну и ну, сильно ж она разошлась, — хмыкнул подошедший к доске Маркус. Шэдоухарт, глядя как на его лице расцветает злобная улыбка, покосилась на Астариона. — Интересно, громко он визжал?       — Это что, ваша работа? — С сомнением спросила жрица. Эльф недовольно фыркнул.       — Пф, нет конечно! Когда этого урода пришили, мы по тракту топали. Но должен сказать, будь это дело рук моего сокровища, я бы ни грамма его не осуждал. Ты бы знала, что вытворял этот ублюдок, потрошение заживо это еще милость для таких как он! Не веришь? Прогуляйся к дому Джахейры, у малышки Йены спроси.       Астарион замолк, и узрев затаившуюся у моста тень, ткнул тифлинга локтем в бок. Маркус, приглядевшись признал старую знакомую.       — Ай-яй, госпожа Киррит, — оскалился он, — подслушивать нехорошо.       Чародейка Альма вышла на свет и, откинув капюшон, смерила прибывших в город героев колким взглядом. Ей было поручено встречать этих отщепенцев, и, если бы не прямой приказ герцога не задерживать его гостей, она непременно побеседовала бы с рогатым на предмет произошедшего несколько недель назад убийства. Больно уж подозрительно выглядел его побег из города, в день, когда рядом с сиротским приютом засекли фигуру, подозрительно напоминавшую бледного тифлинга. Болтают, будто это была женщина, вот только ни во Вратах Балдура, ни в близлежащих окрестностях кроме знакомого всем колдуна, других белокожих адских выродков отродясь не водилось.       — Лорд Рейвенгард ждет вас. — Бросила она сквозь зубы. — Следуйте за мной.       — И что, в этот раз даже обыском угрожать не станешь? — Разочарованно выдал Маркус, и уловив гневный блеск в ее глазах, усмехнулся.       — Полагаю в другой раз, моя радость. — Ответил за нее Астарион. — Герцог не любит ждать.

***

      Гейл Декариос прибыл во Врата Балдура на исходе прошлой недели. Покинув родное Глубоководье, оставив скучающих студентов на других преподавателей, он явился на зов герцога Рейвенгарда и, поселившись в Змеиной Крепости, терпеливо ждал своих давних союзников. Дело, которым им предстояло заняться, пахло серьезными приключениями, и он был даже рад, что за него возьмутся существа, использующие весьма нестандартный подход к решению таких вопросов. Больше всех он ожидал увидеть колдуна, который судя по слухам, продолжал периодически бедокурить то тут, то там, но безусловно был рад и будущей встрече с его вечным спутником, и не меньше со жрицей Шэдоухарт. О их приближении сообщил гонец, и вскоре Гейл и сам понял, что что-то надвигается. Кто-то вошел в ворота крепости и принес с собой веяние потусторонней, чужеродной силы. Плетение всколыхнулось, и волшебник насторожился. Сгусток энергии, нагло рассекающий нутро магических сфер продвигался вглубь цитадели. Так насильнически обращаться с магией мог только нечестивый заклинатель, и Гейл, уловив направление, выдвинулся ему навстречу. В коридоре он налетел на Астариона. Эльф, изобразив неподдельное удивление, радостно хлопнул его по плечу.       — Дружочек, и ты здесь! — Воскликнул он, — а я-то думал нас за что-то нехорошее разыскивают. Но раз ты с нами, могу быть спокоен.       — Астарион! — расплылся в улыбке волшебник. — А где…       — Вот вы куда завернули, — послышался голос жрицы. Шэдоухарт, заплутавши в поворотах, выбралась прямо у Гейла за спиной. — Храни тебя Селунэ, Гейл! Я одна с ними не справляюсь. — Она легко обняла волшебника за плечи. Гейл, не досчитавшись еще одного, было спросил, где они потеряли Маркуса, но он нашел его сам. Когтистая рука обвила волшебника за шею, возникший из облака тьмы тифлинг одарил его широкой улыбкой.       — Друг мой драгоценный, сто лет тебя не видел! — Колдун накинулся на него с крепкими объятиями. Гейл, ощутив недостаток кислорода и услышав нехороший хруст суставов, пробубнил ему в плечо:       — Маркус. Я тоже безумно рад встрече. Прошу тебя, друг мой, ты меня задушишь!       — Недотрога ты наш, — прыснул Астарион, глядя как тифлинг треплет бедолагу Гейла. Его в принципе поражала их дружба, основанная на жарких спорах о магии, но он ничего не имел против их весьма любопытного взаимодействия. — Малыш, ты его и впрямь задушишь, побереги свои сильные руки для чего-нибудь другого.       Маркус, многозначительно покосившись на эльфа, все-таки отпустил свою жертву. Гейл, демонстративно широко вдохнув расправил сбитые полы мантии.       — Боги! Времена идут, правители меняются, реки сминают берега, но кое-что неизменно! — Воскликнул он с плохо сдерживаемой улыбкой. — Вы мои сумасшедшие друзья! Я искал вас, я все осмотрел магическим зрением. Я даже применил пятую квоту, что, между прочим, запрещено… — он с сомнением посмотрел на тифлинга, и продолжил так же воодушевленно: — Но Мистра свидетель! Вы будто под землю провалились! Куда же вы запропастились так?       — Не поверишь, — ответил Маркус с усмешкой. — Буквально провалились. Но позволь рассказать эту историю позже, за стенами моего поместья. А пока, если коротко, зачем нас здесь собрали?       Гейл помрачнел. Улыбка сползла с его лица, и он снова стал предельно серьезным.       — Дело касается Уилла. — Ответил он мрачно. — И это весьма и весьма загадочное происшествие. В этом замешан некий Оракул, и я, перерыв множество фолиантов, нашел упоминание о нем лишь в легендах. И кажется, легенды вновь оживают перед нами, как это было с драконом под скалой. Не говоря уже о Балдуране, конечно.       — О, Уилл Рейвенгард во что-то вляпался? — Хмыкнул Астарион, и злобно сверкнув глазами в сторону Маркуса продолжил. — Надеюсь нам не придется иметь дело с его шлюхастой покровительницей, м?       — Боюсь все куда серьезней. — Покачал головой волшебник. — Что же, оставим разговоры на утро, для гостиной в славном поместье нашего радушного хозяина. А пока, нужно сообщить герцогу о вашем прибытии. Уверяю вас, он не находит себе места уже по крайней мере третью неделю. Проявим же немного сочувствия в столь нелегкий час.

***

      Герцог Улдер Рейвенгард не сомкнул глаз до середины ночи. С момента как ему сообщили о том, что трое героев покинули Лунные Башни и направились в город, он почти не спал. Расхаживая кругами по кабинету, он косился на послания, выведенные на кусках жухлого пергамента, лежавшие посреди пустого стола. Шаги и шум из коридора, короткий доклад охраны и скрип старой двери заставили его сердце замереть. Четверка существ, вошедшая в его тайную обитель, вселила в его душу трепетную надежду.       — Лорд Рейвенгард, — поклонился ему тифлинг. Следом за ним, герцога поприветствовали поклоном и его спутники. — Мы получили ваше послание, и явились, как только смогли. Чем герои Врат Балдура могут служить вам?       Улдер сдержанно кивнул. Что он ценил в Маркусе Хэллсторме, так это холодный подход к делу, лишенный лишних формальностей.       — Я с удовольствием бы спросил о ваших, несомненно, праведных делах и перипетиях судьбы, приведших вас в Лунные Башни, но боюсь дело не терпит отлагательств. — Начал герцог. — Я лишь хочу сказать, что безмерно благодарен вашей отзывчивости. И я не стал бы взывать к вам без крайней на то необходимости. Но речь о моем сыне.       Маркус, нахмурившись, сделал шаг к столу. Лежащие на нем куски бумаги, исчерченные блеклыми чернилами по какой-то причине, привлекали его внимание.       — Что-то с Уиллом? Проблемы ab Avernos?       — Нет. — Уронил голову герцог. — Мой сын покинул Аверно ведомый идеей отыскать Оракула. Он выбрался из Преисподней и бесследно исчез. Та славная девочка, Карлах, смогла сообщить нам, что он получил послание из Фаэруна, и, улучив момент, сбежал. О его местонахождении неизвестно даже нечестивой покровительнице. Зато известно кое-кому другому. — Улдер сгреб письма в охапку и дрожащей от напряжения рукой передал их тифлингу. — Это все что есть. Эти послания появились сами по себе, будто чья-то невидимая рука незаметно для охраны подсунула их в мой кабинет. Сквозь двери с магическими замками и чародейскими ловушками. И клянусь дланью Тира, похититель замыслил что-то страшное.       Маркус развернул пергамент и вчитался. На пожелтевших от времени страницах, старательно выводя буквы, неизвестный злоумышленник сообщал свои требования, при этом допуская ряд глупых ошибок. Письма больше походили на чью-то дурацкую шутку, и, если бы не их таинственное появление в скрытом от посторонних глаз кабинете герцога, тифлинг бы решил, что их попросту разводят.       «Уилл Рейвенгард в беде. Его схаватали. Пусть за ним придет колдун Маркус. И Вампир Астарион. И жритса Шадоухарт. И еще Гейл из Глубокаводья. Пусть придут в Дартмур». — Значилось в первом письме. — «Оракул ждет. Пусть придет колдун, жритса, вампир и валшебник.». — Подчеркивалось во втором. Тифлинг с сомнением хмыкнул.       — Кто этот Оракул? В Дартмур посылали кого?       — Дартмур перевернули вверх дном. — Хмуро ответил Улдер. — Там и нашли второе послание. Про Оракула знала только Карлах. Уилл успел переброситься с ней парой фраз, на войне особо не до бесед. Оракул некто вроде волшебника, знающего ответы на все вопросы. И если мой сын побежал к нему сломя голову, значит игра стоила свеч.       — Жаль Карлах не спросишь. — Вздохнул Астарион. — Думаю соваться на Войну Крови так себе затея, лучше уж прогуляться до Дартмура. Хотя, признаться, я рассчитывал на некоторый отдых. Но мы не бросаем своих, так что…       Он поник. Его планы передохнуть в стенах города летели ко всем чертям и с этим ничего нельзя поделать, хоть плачь. Он обреченно глядел на Маркуса, представляя сколько нервов ему будет стоить очередная вылазка. Внутри еще теплилась надежда, что он пожалеет несчастного эльфа, и хотя бы на этот раз будет чуточку осмотрительнее. Но надежда таяла, вместе с тем, как менялось его задумчивое лицо.       — Оракул. — Произнес он вдруг и замер. Тяжелое сердце пропустило стук. Что-то зашевелилось в глубинах мироздания, отвечая тифлингу эхом:       — Оракул. Оракул…       — Маркус? — обеспокоено позвал его Астарион. Гейл, прислушавшись к ощущениям нахмурил брови. Что-то в окружающих его нитях плетения было не так. Что-то рвало их, пробираясь в этот мир с иного, неизвестного плана. Насторожилась и Шэдоухарт, которой божественное чутье вторило бежать. Герцог Рейвенгард, заметив их беспокойство невольно отступил к стене.       — Оракул! — резанул по мыслям ледяной голос. Маркус согнувшись схватился за шею. Невидимые цепи сковали его дыхание, и затянувшись петлей, потащили за собой в сторону коридора. Он попытался воспротивится, но это закончилось искрящей болью, перевернувшей все его сознание.       — Милый? Что такое? — Астарион вцепился ему в плечи. В черных глазах тифлинга ожил леденящий душу ужас. Он взял его за руки, и выдавив из себя подобие улыбки, сквозь волны накатывающего удушья, попросил:       — Не ходи за мной.       В пространстве возникла червоточина. Она разрослась в центре общего зала, высвобождая колоссальную вспышку энергии. Стоявшие на часах стражники упали на колени, выронив ставшее непослушным оружие. Госпожа Мечей в ипостаси смертной женщины, коснувшись босой ногой каменных плит вышла из портала. Ее сияющий безумием взгляд был направлен в сторону узкого коридора, по которому держась за стену медленно шел ее непослушный пасынок.       — Эммир… — прошипел он. Древняя, растянув красивые губы в улыбке ослабила мертвую хватку. Тифлинг вдохнул и выпрямившись поприветствовал ее с затаенной злобой в глазах.       — О, дитя, — произнесла она воодушевленно, — твои дружки научились приносить пользу. Молодой наследник выследил Оракула. Разве это не истинный дар в столь безнадежное время?       — Я не знаю о ком ты говоришь. — Сквозь зубы отчеканил Маркус.       — О моем беглом душеносце. — Повела плечом Эммир. — Ценном беглом душеносце. Оракул мой! Его сила — его дар и проклятие. Один вопрос — один ответ. Из сотен путей и нитей будущего он способен указать на единственный верный! И он посмел от меня скрыться. Я искала его по всем мирам, а он был все время здесь. Но я и сейчас не в силах его узреть. Он все еще прячется, а это создание, дитя герцога, нашел к нему дорогу. Может мне стоило его душу отнять?       Астарион вопреки просьбе Маркуса появился в коридоре. Госпожа Мечей, заметив эльфа, уколола его острым взглядом, напоминая об их уговоре. Астарион, затаив дыхание прижался плечом к стене, не зная, чего ожидать от непредсказуемой Богини. У него за спиной застыл пораженный Гейл. Тяжелая, темная аура, затопившая это место высвобожденной потусторонней силой, тянула к земле. Волшебник, проводивший время в компании Богини, сразу распознал в бледнокожей женщине источник магического бедствия. Ее мощь окутывала пространство, и Гейл кожей чувствовал, как она давит на стоящего напротив нее тифлинга.       — Один вопрос, один ответ, значит. — Тихо сказал Маркус, не взирая на давление. В его голове моментально родилась безумная идея и он, решившись не упускать шанс, задал свой вопрос: — Оракул всезнающий? Способен каждому указать на единственный благополучный исход любого затеянного дела?       Древняя, окинув душеносца стальным взглядом, усмехнулась:       — А ты своего не упустишь. Именно, дитя. Он видит сквозь время, и столь ценен его дар, что может принадлежать только мне. Найди его, Маркус. Живым. Вопрос что я задам решит исход тысячелетия. Не смей его упустить. Приведи мне Оракула, Маркус. И я вознагражу тебя за службу!       — Если же он и правда на любой вопрос ответит, есть тот, кто его задаст. — Не сводя с Богини глаз, произнес тифлинг. — Позволь нам узнать по какому пути следовать и я достану Оракула из-под земли.       — Дозволяю, — махнула рукой расщедрившаяся Древняя. — Но знай, дитя. Стоит тебе промахнуться, и я передушу всех, кто тебе дорог. Впрочем, от твоего пожелания это не зависит.

***

      Маркус шел вдоль уходящей к холму мощеной улицы. Крепчавший мороз, обжигал лицо, сушил лепестки разбросанных у дверей тепличных цветов, рисовал узоры на витражах богатых домов Верхнего Города. Занимался рассвет. Порочная Жемчужина Побережья Мечей, отпраздновав день почитания усопших, отошла ко сну. Тифлинг спешил. За ним следовал хмурый эльф, которому восходящее солнце обещало медленную и мучительную смерть. Уставшая жрица, на ходу клевала носом, и, если бы не холод, пробирающийся под одежду, она задремала бы на ближайшем крыльце. Волшебник Гейл, с трудом поспевающий за процессией недоверчиво поглядывал на возвышающийся впереди магический купол. Незримый для тех, кто не умел смотреть сквозь плетение, он надежно укрывал отдаленное от жилых районов поместье.       Астарион никакого купола не видел. Для него логово колдуна, спрятанное от посторонних глаз раскидистыми столетними деревьями, было родным домом, и его мысли занимала далеко не его плотная магическая аура. Он, глядя на поджатый хвост тифлинга, мысленно его жалел. Ему хотелось поддержать его и воодушевить, но сил ввиду произошедшего недоставало, и он решил хотя бы не давить ему на больное. Твердо вознамерившись изобразить готовность тащиться хоть на край света, эльф пообещал себе ничем не выдавать своего волнения. Госпожа Мечей, что сама отправила Маркуса за Оракулом вероятно знала, что на этот раз «возлюбленное отродье» никакой смерти ему не принесет. Хотя что у нее в голове никаким Богам не ведомо. Она то защищала своего воспитанника, то бросала его на погибель. Или как говорил сам Маркус –«одной рукой гладила, другой душила». Поэтому Астарион находился в некоторой прострации, хотя как мог не подавал вида.       — Пришли. — Вырвал его из размышлений усталый голос тифлинга. Эльф, поглядев на светлеющее небо, оперся спиной о стальные покрытые слоем инея прутья. Маркус, начертав в воздухе знак, не прикасаясь к вратам открыл их, и пропустив всех вперед, зашел во двор последним.       На удивление приготовившегося к различной чертовщине Гейла, внешний двор, огороженный высоким забором, оказался просторным и светлым. Никаких вырытых могил и начертанных кровью пентаграмм, никаких оживших статуй и смертоносных големов. Очищенная от снега тропа вела дальше за стену, где за потемневшей серой кладкой с бойницами, росли разнообразные деревья. За садом определенно ухаживали. Кто-то заботливо срезал сухие ветки и укрывал молодую поросль прелым сеном, кто-то следил за глубоким прудом, разбивая лед и посыпая песком скользкие дорожки. В кронах пели оставшиеся на зимовку птицы, и их щебетание придавало укрытому снегом саду свое сказочное очарование.       Поместье хоть и выглядело мрачноватым, но тем не менее не особо отличалось от иных построек старого города. Никаких горгулий и насестов для чернокрылых воронов. Никаких жутких статуй, и выглядывающих из окон приведений. Широкое крыльцо, ведущее к парадному входу, было устлано мягким начищенным снегом ковром. У дубовых дверей, покрытых корабельным лаком, угадывалась высокая угловатая фигура. Гейл, приглядевшись узрел в ней живую марионетку, с пылающим живым светом в груди. Свет этот окутывал аурой спокойствия, и излучал всю добродетель мира разом.       — Это… — замялся волшебник.       — Прислуга. — Ответил вышедший вперед колдун. — Не спрашивай из чего они сделаны. Я тоже это ощущаю, но правда не имею понятия. У Эммир в ее мирке таких целая дюжина, она и сюда их притащила.       Гейл растерянно хмыкнул.       — Доброго утра, господин. — Ровно произнесла марионетка. — Добро пожаловать домой.       — Доброго, Селестия. — Буркнул Маркус в ответ. — Это мои гости. Вели приготовить комнаты и что-нибудь на завтрак. И пошли весточку мяснику. Господин Астарион желает перекусить.       Селестия склонила кукольную голову, и, открыв двери, впустила удивленных гостей в дом. Астарион, подтолкнув зазевавшегося на пороге Гейла, юркнул в темное нагретое каминами помещение и блаженно вздохнул. Наконец-то он сюда добрался и теперь мог позволить себе расслабиться.       — Чего вы в дверях стоите? — Окликнул соратников тифлинг. — Да не убьет вас тут ничто. Проходите.       Шэдоухарт, проснувшись, шагнула в полумрак коридора. Оглядываясь на богатое убранство, она шла на голос Маркуса, иногда задерживая взгляд на старых картинах, изображавших в основном его многочисленную родню с самого начала времен. Одно полотно особенно привлекло ее внимание, и она остановилась у него подольше. В покрытой серебром рамке, с картины сквозь время на нее глядела Госпожа Мечей, застывшая в своем дьявольском обличие. Она поразительно чисто улыбалась и совершенно не была похожа на ту психопатичную тварь, которую жрица могла наблюдать воочию. Рядом с ней на троне восседал широкоплечий мужчина с небесно-голубыми глазами. В руках он держал полуторный меч, а за его спиной развевалось черное знамя с четырьмя звездами по углам. Выцветшая надпись в углу гласила: «Emmir et Mat`ias Hellstorm».       — Надо же, — шепнула Шэдоухарт себе под нос.       — Шэдоухарт! — Позвал жрицу Гейл. — Ты погляди на это. Я, конечно, не ценитель, бряцать оружием ваша прерогатива, но признаться я удивлен.       Большая зала была увешена разнообразными мечами, ножами, булавами и металлическими копьями. От начищенного до блеска оружия исходила потаенная сила, и только один ржавый витиеватый кинжал, висящий над горящим камином никак не вписывался в это великолепие. Толстые набитые ворсом ковры покрывали начищенный до блеска паркет. Магический огонь в настенных светильниках мягко освещал просторное помещение, с намертво занавешенными окнами. Со стороны столовой комнаты доносился звон серебряной посуды и пряный аромат печеной грудинки. Сухие паленья тихо потрескивали в печи.       — Уютненько у тебя тут, — усмехнулась жрица и, плюхнувшись на широкий диван, протянула к камину озябшие ноги.       — Ой да ладно, ты тоже это заметила. — Язвительно выдал Астарион и кивнул на ржавый клинок, державшийся на честном слове. — Всю атмосферу портит, скажи.       — Да оставь ты его в покое, — вздохнул Маркус. — Слушайте, мне надо с мыслями собраться. Встретимся за завтраком. Защита снята, так что ходить не следует только в подвал. Там Икаррион, а он у нас с характером. Еще лучом метнет каким.       — Ты держишь кого-то в подвале? — Удивился опустившийся на кресло Гейл.       — Не совсем. В общем я вас позже познакомлю. А пока мне правда нужно отдохнуть. Располагайтесь. Мой дом — ваш дом.       Тифлинг развернулся и, волоча опущенный хвост по ступенями, двинулся на второй этаж. Астарион, разведя руками, молча потащился за ним следом, оставив гостей и дальше разглядывать развешенные на стенах клинки.

***

      — Ну что ты так расстроился, золотце мое? В первый раз что ли? — Мягко говорил эльф, гладя лежащего поперек кровати Маркуса по плечу. — Это Подземье, будь оно неладно, не вызывает желания по нему путешествовать. А мы то на юг идем.       — Ага. В мороз. — Мрачно ответил тифлинг.       — Ну там всяко теплее. Да и компания хорошая, а? — Астарион опустился рядом и положил ладонь на его тяжело вздымающуюся грудь. — У нас все равно выбора нет. Мы бы и так пошли за Уиллом. Не бросим же мы его в самом деле. Правда будет забавно, если он, прикрываясь Оракулом, решил скрыться от этой дьявольской дряни Мизоры! И все же.       Маркус пожал плечами и, повернув к эльфу лицо, пронзительно посмотрел ему в глаза.       — Знаешь, любовь, единственное что меня как-то успокаивает, это то, что Оракул точно знает правильные ответы на все вопросы. А значит мы можем этим воспользоваться. Найти твое лекарство. — Он взял Астариона за руку и поднес ее к губам. Эльф тихо вздохнул.       — Милый, мы ведь договорились.       — Да, но… он ведь точно знает. Никаких пустых надежд и ненужных поисков. Ты только представь. Снова солнце. Оно тебя ласкает. Греет. Ты улыбаешься, а мне легче от того, что я не просто так в очередной раз втянул тебя в свои игры с покровительницей. — Маркус зажмурился. Астарион, вспомнив его условие, выдвинутое явившейся на Змеиную Скалу Эммир, нежно улыбнулся.       — Боги. Так вот что ты от нее требовал. Ну что с тобой делать. Ну почему ты такой хороший, дьявол бы тебя побрал.       — Я не хороший. Я обещал тебе спокойную жизнь. Я обещал тебе защиту. Я обещал, что ты будешь счастлив. А я несу тебе только беды. — Маркус повернулся на бок, и обнял расчувствовавшегося эльфа за талию. — Даже если мы найдем Уилла в Дартмуре, дальше я вынужден идти за Оракулом. И я знаю, что ты пойдешь со мной. И снова кровь, смерть, отчаянье. Бесконечный круговорот насилия. Я будто проклят. И это проклятие и тебя задевает. И знаешь, как мне тяжко жить с этим всем.       Астарион притих, ощутив шевельнувшийся на душе камень. Уткнувшись тифлингу в грудь, он сжал его в крепких объятьях, стараясь не думать о чертовой Эммир с ее предсказаниями.       — Да если и проклят, то что? — Сказал он шепотом, чтобы скрыть предательски высокие нотки в голосе. — Да хоть сотню раз проклят. Я не отдам тебя никаким проклятиям. Я пойду за тобой в ад и на небеса. И плевать я хотел. Ты извини, если бываю резким. С тобой у любого нервы сдадут, это уж точно. Но я люблю тебя черт возьми, и гори оно все в жизни, где тебя нет. Пусть даже сами Боги тебя прокляли.       Маркус не ответил. Он лишь прижался ближе, вдруг ощутив себя защищенным. Поразительное по своей силе чувство, казалось бы, совершенно недоступное для брошенного светом нечестивца, вроде него. И это чувство придало ему сил двигаться дальше. В новый день. В новый путь.