Мы больше чем контракт

Все было как в тумане. Джин плохо осознавал, что с ним вообще происходит. Тело отказывалось слушаться, его как будто и вовсе не было. Все происходящее сильно напоминало затянувшийся сон. Вот только, как бы Джин не старался, проснуться у него не получалось. Сознание словно погрузилось в темноту, в которой не было ничего, и темнота эта держала своими путами, утаскивая все глубже. Иногда правда случались проблески, когда откуда-то издалека доносились голоса. Разобрать что они говорили получалось не всегда, но порой Джин мог слышать свое имя, и готов был поклясться, что голос принадлежал Юнги. За него он и старался ухватиться. Пусть он не мог разобрать слов, но изо всех сил старался сосредоточиться на этом голосе, он был уверен в том, что если перестанет хвататься за эту спасительную нить, то окончательно провалится в темноту. Первое время было тяжело, Джин словно находился под толщей воды, поэтому мог улавливать лишь некоторые звуки. Потом начало получаться разбирать отдельные слова и самое главное он начал узнавать Юнги. К сожалению, это получалось очень редко, большую часть времени он просто был погружен в темноту, в которой не было ничего. Поэтому он изо всех сил старался держаться за эту ниточку. Джин даже не понял, как у него получилось открыть глаза. Но удалось это с большим трудом. В начале он просто снова начал чувствовать себя, не как что-то бесплотное, а вполне ощущал свое тело, вот только пошевелиться не мог. Веки казались очень тяжелыми, и пришлось приложить немало усилий, чтобы их поднять. За время своего «отсутствия» Джин отвык от света, поэтому, когда даже чуть-чуть приоткрыл глаза, ничего толком не смог разглядеть кроме светлых расплывающихся пятен. Зато четко расслышал где-то рядом голос Юнги, который выкрикивал его имя. Это все продлилось не больше десяти секунд, Джин вдруг понял, что почему-то не может дышать, его охватила паника, а затем снова поглотила темнота. В следующий раз у Джина получилось продержаться чуть подольше и дышать он мог беспрепятственно. Тогда он даже смог выхватить из расплывающихся перед глазами пятен лицо Юнги перед тем, как снова отключиться. Сколько раз это повторялось омега сказать не мог. Потом ему сказали, что он приходил в себя на протяжении трех дней. Наконец ему удалось окончательно проснуться. Джин открыл глаза и часто заморгал, привыкая к свету. Окружающая обстановка постепенно приобрела вполне четкие очертания и Джин обвел взглядом больничную палату, в которой находился. Он никак не мог вспомнить, что произошло и решил оставить это на потом. И тут Джин заметил Юнги. Альфа спал рядом, сидя на стуле и положив голову на край кровати, при этом он держал Джина за руку. Он попробовал сжать его ладонь, не получилось, пальцы лишь слегка дернулись, но слушаться отказывались. - Юнги, - тихо прохрипел Джин. К его удивлению говорить получилось, но в горле настолько пересохло, что звуки получились больше похожими на хрипение, чем на слова. Через некоторое время он решил попробовать еще раз. - Юнги, - получилось уже более уверенно. Альфа вздрогнул и приподнял голову. Взгляд был сонным и не осознанным. Он смотрел на Джина в упор и казалось не понимал, что это не сон. Когда же взгляд стал более осмысленным, Юнги распахнул глаза. От прежней сонливости не осталось и следа. - Джин! – воскликнул Юнги и подорвался на ноги. Губы альфы растянулись в счастливой улыбке, а сам он взволнованно оглядывал Джина, словно не мог поверить в то, что все происходит на самом деле. - Я сейчас вернусь, - вдруг спохватился Юнги и бегом выбежал из палаты. Вернулся он уже в сопровождении доктора Пака. Мужчина достал фонарик из нагрудного кармана своего халата и по очереди посветил в глаза. Джин зажмурился. - Ты меня слышишь? - Да. - Как тебя зовут? Сколько полных лет? - Ким Сокджин, 18 лет. - Так, а самочувствие как? Есть жалобы? - Такое чувство, будто меня переехал поезд. Не чувствую конечности, - Джин зашелся сухим кашлем. Горло нещадно драло, а во рту пересохло, будто он неделю провел в пустыне. – Можно пожалуйста воды? – Прохрипел омега. - Я принесу, - бросил Юнги и быстрым шагом вышел из палаты, чтобы через минуту вернуться с пластиковым прозрачным стаканчиком в руках. Он осторожно приподнял голову Джина одной рукой, а второй прислонил стаканчик к его губам, помогая пить. Джин делал маленькие глотки, утоляя мучающую его жажду. Сейчас ему казалось, что это самая вкусная вода, которую он когда-либо пил. Поэтому он разочарованно выдыхает, когда Юнги отнимает наполовину полный стакан от его губ, ставит его на тумбочку рядом и укладывает Джина обратно на подушку. - Тебе нельзя много сейчас. С непривычки может стать плохо, - пояснил доктор Пак действия Юнги. - Это нормально, что ты почти не можешь двигаться. Ты долго пролежал без движения, поэтому мышцы атрофировались. Нужно время и лечебная физкультура, чтобы они пришли в норму. Что последнее ты помнишь? Джин прикрыл глаза, изо всех сил напрягая память. Сейчас в голове творилась полная каша, поэтому что-то выудить оттуда было задачей не простой. Он четко помнил, что Юнги уехал и его тут быть не должно. Джин решил отталкиваться от этого, потихоньку начал разматывать клубок событий и старался не потерять ниточку. Он собирался рассказать Юнги про беременность, но тот уехал. Потом произошел разговор с родителями. Затем домашний арест. Чем больше Джин вспоминал, тем неспокойнее становилось на душе. Но как он оказался в больнице? Вроде это как-то было связано с родителями… Стоило только Джину вспомнить зачем его сюда привезли поток воспоминаний обрушился на него словно снежная лавина. Он распахнул глаза и посмотрел на свой живот. - Сокджин, что последнее ты помнишь? – повторил свой вопрос доктор Пак. - Вас, а еще больничный коридор. Потом темнота, - ответил Джин. Говорить стало значительно легче, но голос все еще плохо слушался. - Значит провалов в памяти нет. Это очень хорошая новость, - врач довольно улыбался, делая какие-то пометки в бумажном планшете. Джин заметил, что после этих слов Юнги облегченно выдохнул. - Скажите, - обратился Джин к врачу. – Что произошло? – Омега совершенно был сбит с толку. Ему сказали, что он долго провел без движения, но сколько надо было так пролежать, чтобы не иметь возможности элементарно пошевелить пальцами. - Ты месяц пролежал в коме, а если быть точным, то 32 дня. Препарат, который мы тебе ввели, как и должен был спровоцировал выкидыш, но затем у тебя открылось сильное кровотечение, ты потерял много крови и впал в кому. Отдыхай пока, я попозже зайду, - доктор Пак сделал последние пометки в своем планшете и удалился. Омега в ступоре повторял про себя слова врача: «месяц в коме». Неужели он столько времени пролежал без сознания? В голове укладывалось с трудом. Джин решил себя осмотреть, первое что бросалось в глаза – это руки, которые сейчас напоминали две сухие ветки, из-под ворота больничной пижамы торчали остро выпирающие ключицы, которые раньше не выделялись настолько сильно. Остальная часть тела была скрыта под одеялом, но судя по тому, что Джин уже увидел он в целом должен напоминать жертву концлагеря. Омега перевел взгляд на Юнги. Альфа стоял, прислонившись спиной к стене и выжидающе смотрел на Джина. Выглядел он откровенно не очень, осунулся, под глазами синяки, но при этом с губ не сходила улыбка, а глаза радостно блестели. - Только не говори, что я выгляжу хуже, чем ты, - Джин уже больше не мог выносить давящей тишины и поэтому ляпнул первое, что пришло в голову. - Намного хуже, - усмехнулся Юнги, сделав акцент на первом слове. - Ты ведь все знаешь? - Да, - взгляд альфы мгновенно стал серьезным. - Почему ты мне не сказал? – Тяжело выдохнул Юнги. - В начале я испугался, - начал объяснять Джин. - Был не готов к тому, что произошло. Я и о детях-то пока не задумывался, а тут вдруг узнал, что скоро стану папой. Поэтому мне нужно было время, чтобы все это обдумать. Я твёрдо решил, что расскажу все тебе, как только сдам анализы и буду точно уверен. Потом ты сказал, что уезжаешь, и я решил отложить до твоего возвращения, не хотел, чтобы грузился по этому поводу. А потом… Джин закрыл глаза. Слезы побежали по щекам. Вместе с осознанием произошедшего пришло чувство пустоты, как будто из груди вырвали что-то важное, а на его месте осталась зияющая дыра. У омеги отняли часть его самого, его ребенка, которого он никогда не сможет увидеть или подержать на руках, не услышит заливистого детского смеха и первых слов. Сердце в груди сжалось от боли. Сейчас Джину хотелось вернуться обратно, туда, где не было боли и не было проблем. - Эй, - Джин почувствовал, как Юнги сел рядом на постель. Альфа рукой принялся убирать влагу с его лица. – Посмотри на меня. – Попросил Юнги, голос был мягкий. Джин приоткрыл глаза и виновато поднял их на альфу. - Джин, я очень сильно тебя люблю. Не представляю через что тебе пришлось пройти, но хочу, чтобы ты, знал, что всегда можешь на меня рассчитывать. Чтобы не произошло. Омега не смог сдержать улыбки. Он больше не плакал, слова Юнги подействовали словно бальзам на душу. Они успокаивали и согревали. Джин теперь снова чувствовал, что он не один. Вдруг дверь в палату приоткрылась, Джин и Юнги одновременно обернулись. В дверях замерли родители омеги. - Джин… - мама бросилась к нему. Юнги поднялся и отошел в сторону, уступая ей место. Сокён прижала Джина к себе. – Ты очнулся… очнулся. – В исступлении шептала она, крепко прижимая Джина к себе, словно боялась, что если отпустит его, то снова потеряет. – Прости меня, Джин. Прости… Джин отвернулся, чтобы не смотреть на родителей. Да, возможно они осознали то, что сделали и им действительно жаль, но что это меняет для него? У них был целый месяц для того, чтобы все осознать, у Джина же этого времени не было. Для него все произошло будто вчера и боль от потери все еще жгла изнутри. Сделать сейчас вид, что все хорошо было бы слишком большим лицемерием, на которое омега не был способен. - Не хочу вас видеть, - несмотря на слабость Джин старался четко и уверенно проговорить каждое слово. Мама приподнялась и попыталась заглянуть ему в лицо, но Джин упорно отворачивался. Он не хотел видеть её заплаканных глаз и печального лица. Сокён тяжело вздохнула, но больше не проронила ни слова. Омега почувствовал, как она поднялась, а следом хлопнула дверь. - Джин, зря ты так, - укоризненно произнес отец. – Мы очень сильно переживали. Твоя мама глаз не могла сомкнуть и целыми днями сидела у твоей постели. Замечание отца Джин предпочел оставить без внимания. Он пустым взглядом следил за солнечными бликами на бледно-зеленой стене, что пробивались в палату через неплотно закрытые жалюзи. Это помогало отвлечься от напряжения, повисшего в помещение из-за неловкого затянувшегося молчания. Джин смог расслабленно выдохнуть только после того, как закрылась дверь, и они с Юнги вновь остались наедине. Он повернулся к альфе и неуверенно посмотрел на него. - Не смотри на меня так. Ты имеешь полное право на них злиться. Я так вообще при первой встрече твоему отцу кулаком по лицу заехал. Джин удивленно округлил глаза, но потом не смог сдержать легкой улыбки. Юнги всегда таким был, порывистым, эмоциональным, порой несдержанным, а если дело касалось Джина, то всё это смело можно было возводить в квадрат. Но несмотря на это альфа точно также был заботлив и внимателен. Джин чувствует, как начинают тяжелеть веки и его неуклонно тянет в сон. Он упорно сопротивляется накатившей усталости, но от Юнги это не укрывается. - Поспи, - альфа присаживается на край кровати, заботливо поправляет съехавшее одеяло и взбивает подушку под головой. – Я буду рядом. – Уже совсем тихо добавляет он. И Джин засыпает, впервые за долгое время он погружается в спокойный и крепкий сон. ************ После месяца, проведенного в коме Джину буквально заново приходилось учиться ходить и даже держать ложку. Омега чувствует себя пленником собственного тела, без возможности передвигаться или даже элементарно поесть самостоятельно. Он ощущал себя максимально унизительно, когда его кормили с ложки, особенно если это делал его альфа. Сам Юнги не видел в этом ничего такого, казалось забота об омеги ему только в радость. Но Джину совершенно не нравилась собственная беспомощность. Безусловно ему было очень приятно, что его альфа проявляет о нем заботу, любой другой на его месте уже наверняка сбежал бы, но то, что он сам толком ничего не может начинало вгонять омегу в состояние депрессии. Первые шаги получается сделать спустя неделю упорных занятий и процедур. Для Джина даже эти несколько шагов, которые он делает по палате впервые за долгое время являются настоящей победой. Омега постепенно начинает приходить в форму и даже набирать вес. Вскоре Джин уже самостоятельно может есть и прогуливаться по палате. Месяц в больнице проходит как-то незаметно. Заскучать не дают Юнги и Чимин. Лучший друг почти каждый день приходит его навестить. От Чимина Джин узнал, что все то время, пока он был в коме Юнги практически не оставлял его одного. Отношения же с родителями оставались очень напряженными. Они часто приходили навестить своего сына. Первое время Джин их игнорировал, но в какой-то момент все же сменил гнев на милость, и хоть и не без труда, но начал с ними общаться. Это вовсе не означало, что он их простил, нет. Такое забыть омега был не в состояние, но он понимал, что вечно игнорировать родителей тоже нельзя. Когда каникулы в школе подходят к концу Джин буквально пинками выгоняет Юнги из своей палаты домой, чтобы тот мог хоть немного выспаться перед занятиями, но альфа упорно каждый день после школы приходит в больницу и сидит там до позднего вечера. Очень часто вместе с ним приходит и Чимин. Джин лишь по-доброму фыркает, и искренне радуется тому, что у него есть такой отличный друг и замечательный альфа. Эти двое даже уроки делали под чутким руководством Джина, хотя Юнги все чаще ворчал кому эта домашка вообще сдалась в выпускном классе, но получая от своего омеги очередную затрещину послушно принимается доделывать задание до конца. Чимин же лишь прячет смешки в кулак, даже не решаясь спорить с другом о важности домашней работы. В один из дней, когда Чимин и Юнги были на занятиях и Джин был предоставлен сам себе к нему заглянул неожиданный посетитель. Омега в полусидячем положении увлеченно читал книгу, поэтому не сразу обратил внимание на то, что дверь в палату осторожно приоткрылась. Джин замер, а вместе с ним и сердце в груди, в нос ударил сильный запах. Запах, который нельзя было спутать не с каким другим – истинная пара. Книга выпала из рук. Омега медленно поднял глаза на вошедшего альфу. Высокий, подтянутый с высветленными волосами. На вид ему было лет двадцать пять, не больше. Темно синие джинсы идеально сидели на длинных, подкаченных ногах, белый свитер подчеркивал идеальную фигуру и широкие плечи. Одежда хоть и была простая, но сразу видно, что дорогая. Альфа смотрел на Джина, не скрывая удивления, и с едва заметным недоверием. Оба синхронно принюхались и также синхронно выдохнули. Джин чувствовал, как по спине градом катится пот. Ему казалось, что запах альфы заполнил собой всю палату. Апельсиновый запах омеги и корица создавали идеальное сочетание ароматов. Незнакомец первый сумел оправиться от шока. - Сокджин? – неуверенно произнес альфа. Джин слабо кивнул головой. – Я – Ким Намджун. Нас еще не успели представить друг другу. Мы с тобой помолвлены. Мне сказали, что ты себя чувствуешь намного лучше и я решил навестить тебя и заодно познакомиться. Я могу войти? – Получив разрешение, Намджун прикрыл за собой дверь и прошел в глубь палаты. – Я спрашивал у твоих родителей, что тебе можно. – Альфа поставил небольшой пакет на прикроватную тумбочку. – Там сок и фрукты. – Пояснил он. Джин все еще пребывал в состоянии прострации. Он скомкано поблагодарил альфу, а когда смог взять себя в руки спросил: - Вы ведь знаете, почему я здесь? – Намджун утвердительно кивнул. – И думаете, что после всего я соглашусь на этот брак? Альфа нахмурился, между бровей появилась глубокая складка, однако выражение его лица быстро сменилось на непринужденное. Он присел на стул рядом с кроватью и сцепил руки в замок. - Давай на «ты», хорошо? В конце концов, я не такой старый, мне всего двадцать три. – Намджун добродушно улыбнулся. Джин согласился, и альфа продолжил. – Так вот, что касается нашей с тобой помолвки. – Намджун задумчиво провел рукой по волосам, откидывая челку со лба. Джин сразу понял, что альфа был не готов к этому разговору. – Если честно, я не ожидал, что мы сейчас будем это обсуждать, но если говорить серьёзно, то надеюсь ты все поймешь. Наши родители – деловые партнеры, сейчас у нас у всех большие финансовые трудности. Единственный выход из сложившейся ситуации – это слияние компаний. Однако это процесс непростой и обеим сторонам нужны гарантии, думаю ты понимаешь, о чем я говорю. Сделка эта готовится уже давно и, если сорвется сейчас, это будет значить банкротство для наших семей и потерю работы для тысяч людей. Судя по реакции, в подробности тебя не посвящали. – Подметил Намджун. Джин поник, ему и правда всего этого не рассказывали. Просто поставили перед фактом. Омега нервно закусил нижнюю губу. - Я думаю, что это неправильно, - продолжил говорить Намджун. – Нужно было тебе рассказать все с самого начала. Я ни в коем случае на тебя не давлю, просто хочу, чтобы твое решение было взвешенным. - Почему ты на это соглашаешься? – поинтересовался Джин. - Иногда, есть вещи, которые важнее наших собственных желаний. - Мне нужно все обдумать, - подвел к итогу разговор Джин. Ему действительно над многим предстояло поразмыслить. Сейчас на него свалилось слишком много потрясений за раз. - Конечно. У тебя есть еще время, - заверил его альфа и начал собираться. Намджун попрощался и направился к выходу. Омега провожал его задумчивым взглядом. - И еще кое-что, - окликнул Джин альфу, когда тот уже стоял в дверях. Намджун обернулся. – Не говори никому о том, что мы… - Джин не решился в слух произнести: «истинные», но его поняли и без этого. Альфа согласно кивнул и скрылся за дверью, оставив омегу один на один со своими мыслями. Джин прикрыл глаза и глубоко вдохнул запах корицы, в котором отчетливо различал нотки сандалового дерева. Он усмехнулся, Намджун, наверное, тоже почувствовал в его запахе примесь мяты. Уже чего, а радужных иллюзий на счет этого брака испытывать уж точно нельзя. У Намджуна есть омега, от которого тот отказываться точно не собирается и их истинность ничего не меняет. Это Джин уже понял. Когда пришел Юнги, омега выглядел весьма подавленным и даже не пытался это скрывать. Альфа бросил короткий взгляд на пакет, стоящий на тумбочке и вопросительно посмотрел на Джина. - Кто приходил? – озвучил он свой вопрос. - Жених, - буркнул Джин и страдальчески возвел глаза к потолку. Ну вот почему у него просто не может быть все хорошо?