Судьба/Искажение

      И вновь этот сон.       Когда Он пришёл в себя, всё вокруг полыхало огнём.       Незнакомый город, объятый бушующим пламенем, выглядел так, словно в нём разверзлись врата Ада.       «Красиво…» — подумал Он.       Но ничто не могло длиться вечно.       С наступлением утра стали угасать даже последние языки пламени, хоть к этому времени под натиском огня и рухнула большая часть зданий.       Быть может, Его дом стоял в благоприятном месте, а может, Ему просто несказанно повезло. Он не знал, что именно уберегло Его в тот день, но факт оставался фактом. Из всех людей в том пылающем Аду выжил только Он.       Единственный уцелевший.       И единственное же желание зародилось в Его пустой, подобно бездне, голове. Он хотел жить. Несмотря ни на что и вопреки всему, Он хотел жить.       Понимая, что находиться среди догорающих развалин небезопасно, Он поднялся на ноги и побрёл в случайно выбранном направлении. Горло саднило от едкого дыма, глаза слезились, а кожа нещадно болела от терзающего её жара. Но Он всё равно продолжал идти.       Где-то там, в черноте густого дыма, просматривались силуэты других людей. А местами до Него и вовсе доносились их ласкающие слух измученные голоса. Но Он не останавливался, ни чтобы посмотреть на них, ни уж тем более чтобы им помочь. Он просто не хотел оказаться среди них. Ведь, по сути, они все уже были мертвы, хоть сами этого ещё и не осознавали. А Он совсем не хотел умирать.       Но и для Него спасенье казалось недосягаемым.       То, что Он до сих пор был жив, уже являлось чудом, но даже чудесам свойственно заканчиваться. Как бы Он ни старался, а найти выхода Ему не удавалось. Этот красный и объятый пламенем мир просто не отпускал Его.       И Он упал.       Неизвестно, было ли это вызвано нехваткой воздуха, или же Его израненное тело просто достигло своего предела. Может, причиной послужило и то, и другое одновременно. В любом случае Он просто рухнул безвольной куклой и больше не смог подняться.       Так банально.       Всё вокруг было сожжено дотла. Среди гор щебня и обгоревших остовов зданий можно было разглядеть почерневшие и скрюченные агонией тела. Предсмертные муки этих людей теперь навсегда запечатлелись на их обожжённых лицах.       А небо тем временем затянули тяжёлые серые облака, что предвещали скорое начало ливня. И это было хорошо. Ниспосланная свыше вода быстро загасила бы все остатки пламени, и тогда бы Он вновь обрёл шанс на спасение. Он всё ещё мог выжить.       Картина резко сменилась.       Грязное пепелище пропало, а на его место пришла чистая белая комната. Яркий свет заливал больничную палату, в которой Он находился совершенно один. Здесь были и другие стальные койки, но они почему-то все пустовали.       Свет слепил Его и вызывал головную боль. Да и вся эта стерильная чистота тоже вызывала в Нём изрядный дискомфорт. Складывалось стойкое ощущение, что Он совершенно не подходил этому место, ровно как и оно не подходило Ему. Однако Он был жив. Без прошлого и даже без собственного имени. Но Он всё-таки был жив.       Он расслабился и позволил глазам самим выбирать объекты для наблюдения.       За окном Его взгляд встретила бескрайняя даль чистейшего голубого неба. Казалось, стоит протянуть руку, и эта голубизна тут же утянет Его, будто морская пучина. Поэтому Он не шевелился и просто смотрел. Часами. А, быть может, даже и днями.       Перевязанный бинтами и утративший всё, что Он, вероятно, когда-то имел, Он просто лежал на кровати, силясь осознать своё существование. Ни дома, ни родителей, ни воспоминаний. Ничего. Одна лишь пустая оболочка маленького человека.       Но спустя время всё изменилось.       В день, когда с Него сняли последние бинты, в дверях палаты появился незнакомец.       Мятое пальто и взъерошенные волосы. Человек был возрастом чуть младше регулярно навещавшего Его врача, но выглядел в разы более неряшливым.       — Здравствуй, — поприветствовал тогда Его этот мужчина.       От его улыбки ощущалось тепло, как от летнего солнца. И пускай голос его немного дрожал, в то же время он казался невероятно добрым.       «Так странно…» — подумалось Ему.       — Я не умею красиво говорить, поэтому спрошу прямо. Что бы ты предпочёл, отправиться в сиротский приют или быть усыновлённым человеком, который стоит прямо перед тобой?       Вот так просто мужчина сказал, что хочет сделать Его своим приёмным сыном.       — Знаю, ты всё ещё не можешь говорить, но кивни, если выбираешь второй вариант, или мотни головой, если первый.       После Мужчина также сообщил, что не был связан с Ним какими-либо родственными узами.       Вообще, он походил на крайне легкомысленного и бесперспективного человека. И сугубо с логической точки зрения ему однозначно не следовало доверять воспитание ребёнка.       Но тогда для Него это не имело ровным счётом никакого значения. Ведь Он и том, что такое приют, тогда имел очень смутное представление. Оба предложенных варианта выглядели для Него одинаково непонятно.       И всё же Он почти сразу решил остаться с этим безнадёжным на вид мужчиной.       — Ясно, я рад, — с улыбкой ответил незнакомец. — Тогда быстрее собирайся. Чем скорее ты освоишься на новом месте, тем лучше.       Впрочем, собирать Ему было попросту нечего. Даже одежда, что Он носил, принадлежала больнице.       — Ох, кажется, я забыл упомянуть кое-что важное. Ты должен узнать это перед тем, как отправишься вместе со мной.       Мужчина повернулся к Нему и как ни в чём не бывало заявил:       — Скажу прямо. Я маг.       Мужчина сказал это совершенно серьёзно. Без единого намёка на шутку.       И Он ни на секунду не усомнился в этих словах. У Него просто не было причин для сомнений.       Поэтому Он просто кивнул, принимая сказанное за абсолютную истину.       И с того самого момента Он стал его сыном. Мужчина после часто вспоминал об этом дне и регулярно пересказывал произошедшие тогда события. Вероятно, для Эмии Кирицугу, Его новообретённого отца, этот день был самым счастливым в его жизни. До того сильно он любил вновь и вновь в него возвращаться       На самом деле Ему всегда казалось, что отец поступил очень странно, сразу сказав незнакомому ребёнку, что является магом. Особенно с учётом того, насколько важной по итогу это оказалось тайной.       Но всё случилось так, как оно случилось.       И Он стал приёмным сыном мага, получив фамилию «Эмия» и имя «Широ». Первая досталась Ему просто по факту наследования, а вот второе долго и тщательно выбирал отец. На «Широ» он остановился по причине того, что Он представлял собой чистый белый лист. Так, во всяком случае, отец сам всегда объяснял свой выбор.       И с тех пор Он перестал быть просто «Он».       Он стал Широ       Эмия Широ.

* * *

      Широ услышал какой-то звук. Тихое шуршание, сигнализирующие об отодвигаемой в сторону перегородке.       Затем последовали осторожные шаги и шелест штор у окна.       Даже сквозь сомкнутые веки Широ увидел, как залило его комнату солнечным светом. В ответ Широ накрыл голову подушкой, желаю хоть на чуть-чуть отодвинуть миг своего полного пробуждения. Но безжалостная вселенная его чаяния проигнорировала.       — Сэмпай, ты проснулся? — донёсся до Широ тонкий девичий голос.       Выглядывающие из-под одеяла пятки Широ обдало холодным воздухом, и он понял, что заклятый враг его сна не стал ограничиваться одними шторами. Само окно теперь тоже было открыто.       — Жестокая ты, — недовольно пробурчал Широ, стягивая с головы подушку.       Ему пришлось изрядно проморгаться, чтобы сонные глаза наконец смогли чётко показать ему девушку в идеально сидящей на ней школьной форме.       — И тебя с добрым утром, сэмпай! — довольно сказала Сакура с улыбкой.       — Который час? — поинтересовался Широ.       — У тебя есть ещё немного времени, но Фуджимура-сенсей точно разозлится, если ты снова залежишься.       Широ устало вздохнул.       — Тогда я просто обязан тебя поблагодарить. Снова.       Сакура тихо посмеялась.       — Пустяки, — сказала она. — Но, если что, я всегда готова прийти и разбудить тебя.       «Да ты и так это почти каждый день делаешь», — подумал про себя Широ.       Особенно это касалось последней пары недель.       — Ну… Уж лучше ты, чем Фуджи-нээ, — заявил Широ вялым полусонным голосом. — От её методов подъёма у меня вечно синяки остаются.       Широ перевернулся на спину, но дальше заходить не стал. Он всё ещё недостаточно проснулся, чтобы начинать подниматься на ноги.       — Ладно, — согласилась Сакура. — Но, думается мне, синяки у тебя отнюдь не только из-за Фуджимуры-сенсей, — заметила она следом, обхватывая пальцами правую кисть Широ и поднимая её так, чтобы он тоже мог её видеть. — Ты же вчера снова ходил в то место?       Широ нахмурился и мягко вырвал свою покрытую ссадинами руку.       Ничего серьёзного, просто чуть ободранные костяшки, да покрасневший ушиб на тыльной стороне ладони.       — Что-то ты зачастил, сэмпай.       Сакура вновь засмеялась.       — Тебе кажется, — ушёл от ответа Широ и сделал глубокий вдох, дабы окончательно проснуться.       То, что Сакура знала о его маленьком «хобби», ещё не означало, что он был готов с ней его обсуждать.       — Лучше скажи, спасёшь меня с завтраком? — спросил Широ, принимая сидячее положение.       — Да, конечно, — тут же отозвалась Сакура. — Всё уже почти готово. Только сходи сперва умойся.       Её голос прямо лучился энергией. Похоже, этим утром у Сакуры действительно было хорошее настроение.       — Подойду сразу, как закончу, — пообещал Широ.       — Хорошо. Буду ждать, сэмпай.       И, произнеся это, Сакура скрылась в коридоре.       Она была младше Широ всего на год, но сейчас он на её фоне выглядел настоящим стариком. Вздыхал, ворчал и не хотел вставать из постели. Утро — очень страшная вещь.       И всё же Широ смог себя пересилить, заняв полностью вертикальное положение, и, потянувшись, вышел в коридор.       Очень длинный и просторный коридор, ибо дом семейства Эмия был по-настоящему большим.       Построенный в классическом японском стиле, это дом был куплен отцом Широ около десяти лет назад и, ввиду отсутствия у Эмии Кирицугу каких-либо кровных родственников, достался по итогу единственному его наследнику. Формально после смерти отца, то есть последние пять лет, Широ проживал в поместье один, однако действительности это соответствовало крайне слабо. Одиночество и покой могли Широ только снится.       С другой стороны, сам Широ ни за что бы не смог оплачивать счета за столь громадную обитель, так что помощь Фуджимуры-старшего в этом аспекте была очень кстати. Из-за давней дружбы с Кирицугу этот якудза решал за Широ большую часть бюрократических и финансовых вопросов. Крайне удобная во взаимодействии личность. Жаль лишь, что в довесок к нему шла его ненормальная дочь.       Быстро закончив с водными процедурами, Широ зевая зашёл в гостиную, где это самая дочь уже сидела за накрытым столом.       — Утречко, Фуджи-нээ, — поприветствовал её Широ, садясь напротив.       — Доброе утро, — ответила ему Фуджи-нээ, не отвлекаясь от чтения газеты.       «Слишком спокойная», — подумал про себя Широ, но говорить ничего не стал.       Наверняка она опять какую-нибудь гадость в отношении него задумала, и Широ, абсолютно не желавший её выходкам потакать, решил попросту Фуджи-нээ игнорировать. Он подпёр ладонью гудящую спросонья голову и уставился на прилегающую к гостиной кухню, где, не останавливаясь ни на секунду, вовсю хозяйничала Сакура.       Её шёлковые распущенные волосы и белоснежная кожа могли приковать взгляд любого с тех пор, как она, вступив в период созревания, начала расцветать во всём, что касалось женственности. Даже её фигура хоть и была весьма стройной, при этом выпирала во всех нужных местах.       Сакура была одной из самых симпатичных девушек в школе, и Широ точно знал, что многие парни сохли по ней и были бы совсем не прочь пригласить её на свидание. Он бы, вероятно, и сам входил в число её воздыхателей, если бы в принципе был способен хоть на какую-то симпатию по отношению к другим. Хотя будь Широ таким же, как все, сама Сакура вряд ли стала бы ходить к нему домой чуть ли не каждое утро на протяжение вот уже полутора лет. А приходы её были для Широ просто манной небесной, ибо готовила Сакура так, что и повара лучших ресторанов изошли бы желчью от зависти.       Сегодняшний завтрак включал в себя салат из цыплёнка, жаренного лосося, шпинат, редиску и морковный мисо-суп под соусом из батата.       — Приятного аппетита, — синхронно произнесли Широ с Сакурой, когда последняя также села за стол.       Фуджи-нээ решила воздержаться, отчего Широ ещё больше убедился в своих подозрениях. Она точно что-то против него задумала. Только вот что?       Завтрак проходил в тишине. Широ с Сакурой всегда были за едой не очень разговорчивы, а этим утром ещё и главный возмутитель спокойствия вёл себя так, словно насмотрелся идиотских фильмов про шпионов. Загородившись газетой, Фуджи-нээ то и дело молча поглядывала на Широ и Сакуру одним глазом.       Широ продолжал её игнорировать.       Лишь пару раз он глянул в сторону Фуджи-нээ, однако внимание его привлекала не она сама, а статья, маячившая на передовице газеты. Там говорилось, что в Синто продолжило расти число пропавших без вести людей, а полиция ничего с этим не делала. И так уже целый месяц.       — Фуджимура-сенсей, а вам не кажется неприличным читать газеты за столом во время завтрака? — всё же спросила Сакура.       Но Фуджи-нээ её ответом не удостоила.       Впрочем, даже Сакура к её заскокам уже успела привыкнуть, а потому просто продолжила есть как ни в чём не бывало.       — Сакура, будь добра, подай мне соевый соус, — попросил через минуту Широ, пожелав дополнить свой суп.       — Сейчас, — ответила Сакура, потянувшись к соуснице. — Ой, — вдруг замерла она. — Сэмпай, похоже, соусница пуста.       — Тогда возьми у Фуджи-нээ.       — Фуджимура-сенсей, можно взять? — поинтересовалась Сакура.       Фуджи-нээ кивнула.       — Держи, сэмпай, — сказала Сакура, передавая соусницу.       — Спасибо.       Широ вылил соус в суп, перемешал и в предвкушении положил в рот.       — Бл*ть, — не выдержал и выругался он, сплёвывая еду обратно в тарелку. — Это устричный соус, — ответил Широ на невысказанный вопрос Сакуры, после чего хмуро посмотрел на Фуджи-нээ.       — Аха-ха! Аха-ха-ха! — расхохоталась она, как самый стереотипный злодей из детского мультика.       — Когда же ты уже повзрослеешь? — спросил Широ, протирая рот салфеткой. — Двадцать пять стукнет в этом году, а в голове всё ещё детский сад.       — Аха-ха! — продолжила смеяться Фуджи-нээ. — Будет тебе уроком за вчерашнее! — торжествующе заявила она. — Божья кара да обрушиться на тех, кто дразнит меня!       — Карать здесь нужно только тебя, — выдал в ответ Широ.       — Смирись и покайся! — воскликнула Фуджи-нээ, угрожающе ткнув в Широ пальцем. — А мне уже нужно бежать принимать экзамен.       И с этими словами она в мгновение ока смела свой завтрак.       — Спасибки, Сакура-чан, — поблагодарила Фуджи-нээ, вставая из-за стола. — Завтрак, как всегда, был превосходен!       — Спасибо, сэнсей, — вежливо ответила Сакура.       — Всё, я уже исчезаю! — крикнула Фуджи-нээ, выбегая в коридор. — А вы не вздумайте опоздать на уроки!       Через три секунды до гостиной донёсся звук хлопнувшей входной двери.       И как только земля носила такого учителя?       — Эм… сэмпай? — вопросительно обратилась к Широ Сакура.       — Слушаю.       — Могу я узнать, что же ты такого ей сделал? — спросила Сакура. — Чтобы Фуджимура-сенсей начала дурачиться с едой, нужно довести её по-настоящему.       — Да ничего особенного, — равнодушно ответил Широ, глядя на свой загубленный суп. — «Случайно» назвал её Тигрой. Раза эдак три. Ну и ещё кое-как подразнил.       — Тогда неудивительно, что она так себя ведёт, — с улыбкой заметила Сакура. — Ты хоть извинился потом перед ней?       — «Случайно» забыл, — вновь ответил Широ ровно в той же манере. — Да и возможности не было. Фуджи-нээ так на меня вчера обиделась, что убежала из класса, и урок английского прошёл в режиме самообучения.       Благодарные одноклассники даже наградили Широ самодельной грамотой, которую он затем выкинул в ближайшую мусорку.       — Кстати, Сакура, а тебе-то не пора в школу? — предупреждая новые вопросы, спросил Широ. — Негоже капитану в клуб опаздывать.       Сам-то Широ, перейдя на третий год обучения, клуб кендо покинул, а вот принявшая на себя роль капитана Сакура должна была проводить в додзё изрядное количество времени.       — И то верно, — с ноткой удивления проговорила Сакура, глядя на часы. — Но как же?..       — Я сам всё помою, не переживай, — заверил Широ. — Беги, — поторопил он, видя, что тарелки Сакуры всё равно были уже пусты.       Поблагодарив Широ, Сакура встала из-за стола и помыв в раковине руки, направилась к коридору.       — Увидимся в школе, сэмпай, — сказала она на прощание.       Широ утвердительно кивнул и помахал рукой.       А, оставшись один, он шумно вздохнул и принялся доедать испорченный Фуджи-нээ завтрак. От прекрасного вкуса теперь остались только жалкие отголоски, но суп всё ещё был вполне съедобен.       Как и обещал, после еды Широ тщательно помыл всю посуду, вслед за чем прихватил свой школьный портфель и присел в коридоре, дабы надеть ботинки.       Правую руку пронзила лёгкая боль.       Широ выпрямился и посмотрел на будто бы сплетающийся в узор красноватый ушиб.       «Нужно быть аккуратнее», — оставил он себе мысленную заметку и вышел за порог.       Впереди ждала школа.