Проклятая кровь

Переходы и повороты причудливо изгибаются, ложась под ноги лабиринтом. Один коридор сменяется другим. Пол устлан тростниковыми татами, под потолком горят ровным теплым светом желтые шары. Это явно не электричество, скорее, сгустки чакры. Сами потолки низкие и неприятно давят даже на Фугаку, хотя он никогда не выделялся высоким ростом. Нимрогу с его габаритами куда тяжелее, он идет сгорбившись, низко склонив голову. По углам слышатся шепотки и снуют тени, но самих обитателей этого места не видно. Поместье кажется пустым. — Гости желают отдохнуть и смыть с себя тяготы пути перед трапезой? — церемонно спрашивает хозяйка, чуть оборачиваясь. — Да, — опережает Нимрога Фугаку. Одна только мысль о нормальной ванной перекрывает собой все остальное. Демон равнодушно передергивает плечами. — Прошу вас. Маскуратто распахивает перед ними двери в просторную комнату. Мебели в ней немного. Плетеный из лозы стол в центре, вокруг него несколько круглых циновок. Сбоку спальные места отделяет ширма, расписанная минималистичными морскими пейзажами. — Юкаты, — отодвинув в сторону дверь встроенного шкафа, поясняет хозяйка. — Полотенца. Белье. Банные принадлежности на улице. Пройдясь по комнате, Маскуратто распахивает дверь на улицу. Там веранда с видом на сад и бассейн с поднимающимся от воды паром. Каменные фонари в несколько ярусов пускают по водной глади красноватые блики. Слева, утопая в пышных кустах цветущей айвочки, виднеются круглые лунные ворота. — А-а-а если что-то понадобится, — хозяйка указывает на стоящий на столе колокольчик, но закончить не успевает. — Да, понадобится, — входя в комнату, Нимрог, все-таки не рассчитав, цепляет головой дверной косяк. — Потолки бы повыше! “Даже обувь не снял,” — раздраженно думает Фугаку, хотя с замечанием насчет потолков он согласен. — А-а-а, ну да, — сочувственно кивает Маскуратто и внезапно звонко присвистывает. Помещение на мгновение расплывается у Фугаку перед глазами, словно вытягиваясь вверх. И вот уже Нимрог довольно распрямляется, блаженно улыбаясь, разводит плечи и дергает головой, разминая шею. — Так лучше? — заискивающе уточняет хозяйка. — Да, — кивает ей демон, принимаясь прохаживаться по комнате, осматриваясь. Сует свой нос в деревянную чашу с печеньем на столе, заглядывает в стоящий рядом чайник. — Если что-то понадобится, вот колокольчик. Пока Фугаку переживает последствия внезапной перепланировки, хозяйка демонстративно звонит в небольшой колокольчик. Кажется, на этом все, но Маскуратто не уходит, дожидаясь, пока Нимрог повернется к ней. — Великий господин, могу ли я попросить приватной беседы? — На тему? — приподнявшись на цыпочки, Нимрог заглядывает за ширму. — А-а-а, это личный разговор, — уходит от ответа женщина. Нимрог, обернувшись, мрачно смеривает ее взглядом. — Ну пойдем, поговорим, — все же, оскалившись, вежливо склоняет голову в знак согласия демон. Оставшись один, Учиха снимает обувь, аккуратно отставляя ее в угол комнаты у двери. Еще раз осмотревшись, забирает полотенца и юкату, идет на улицу. Там пустынно и тихо, только музыкально журчит искусственный ручей, перетекая по изящно выложенным камням. Тут обнаруживается отгороженный бамбуковой ширмой душ с низенькой табуреткой, пара деревянных бадей и душистое мыло. Вымывшись, Учиха глубоко вдыхает аромат айвы и залезает в горячий бассейн. Нотки серы едва заметно щекочут ноздри. Значит, это естественный источник. Горячая вода приятно щиплет кожу. Откинув голову на вылизанный временем до шелковой глади камень, Фугаку невольно улыбается, расслабляясь. Минут пять он растекается в неге. Но вскоре его уединение прерывается ощущением чужого присутствия. Приоткрыв глаза, ниндзя пытается понять: кто посмел нарушить его покой? Однако сходу заметить нарушителя не получается. Согнав остатки неги, Учиха подбирается. Его вещи и оружие на скамейке всего в пяти шагах. Впрочем, хвататься за оружие Фугаку не спешит. Но теперь его внешняя расслабленность лишь обман. Проходит минута, и прямо перед ним выныривает темноволосая голова. Откинув мокрые пряди с лица, на него смотрит круглолицая девушка. Маленькие, любопытно блестящие темные глазки-пуговки, аккуратный рот с губками бантиком. Девушка, хихикнув, ныряет. Вода в источнике прозрачна, но нарушительницы покоя в ней не видно. Сев, Фугаку ждет продолжения. Во многих банях предоставляют услуги так называемых “мыльных девушек”. Возможно, эта практика есть и тут. Второй раз проказница выныривает не одна, к ней присоединяются еще двое. Фугаку молчит, разглядывая потревоживших его девушек. Те, проказливо улыбаясь, окружают его. — Привет, — растянув губы в подобии улыбки, здоровается та, что замерла напротив. Товарки поддерживают ее подхихикавнием. — Привет, — откликается Фугаку, стараясь не выпускать из поля зрения всех троих. Из воды девушки не поднимаются, высунувшись лишь по шеи, их волосы темными кляксами расплываются по поверхности. Та, что напротив, выглядит чуть старше, чем ее подружки. Пауза затягивается, и Фугаку спешит ее нарушить. — В ваших услугах нет необходимости. — Услугах? — хмурится та, что постарше. — Ты что-то хочешь? — Нет. — А мы — да! — внезапно широко оскалившись, хихикает та, что справа. — Поиграй с нами. — Я не хочу, — копируя идиотские улыбки демонов, растягивает губы в ответ Фугаку. — Мы хотим, — в один гребок та, что слева, подплывает ближе, скалясь так, что в красноватом свете фонарей Фугаку замечает ряд острых клыков. — Эй, будет весело, — обещает центральная, тоже подплывая ближе и поднимаясь из воды, демонстрируя полные мягкие груди с крупными темными сосками. В свете фонарей кажется, будто кожа девушки мерцает, играя красноватыми бликами и заставляя отслеживать взглядом влажные дорожки капель, скатывающихся в ложбинку. Кожа у нее золотисто-шоколадная, загорелая. Но стоит взгляду Фугаку опуститься, как девушка погружается в воду, дразня. Зато тут же выныривает вторая, демонстрируя себя. — Мне и так хорошо, — открещивается ниндзя, размышляя о том, что стоит, наверное, вылезти из воды, уж больно твари свободно в ней себя чувствуют. — Ну, не будь букой, — протянув руку, левая пытается ткнуть в него пальцем. Фугаку перехватывает запястье, награждая ее хозяйку тяжелым взглядом. Вот только та даже не думает вырываться. Наоборот, используя его руку как опору, подтягивает себя ближе, задевая своим бедром. Скользит ладонью по плечу, отслеживая завиток татуировки АНБУ. “Все, хватит!” — решает Фугаку, понимая, что дальше бултыхаться с местными у него настроения нет. Сжав руку сильнее, он собирается оттолкнуть девушку, как та внезапно отвечает, сама перехватывая его кисть и сжимая в ответ. Ее хватка оказывается куда крепче, чем можно было подумать, глядя на тонкие пальцы. Более того, с лица прелестницы сходит вся игривость, она смотрит настороженно, почти зло. Ее подружки тоже замирают, задрав головы и уставившись куда-то за спину Учихи. Обернувшись, Фугаку и сам застывает, с удивлением наблюдая за парящим за его спиной массивным силуэтом. Четкости в нем нет, но узнать жуткий образ Мирайши получается сходу. Опомнившись, девушки с резким свистом бросаются от него врассыпную, вспенивая воду и обдавая Фугаку брызгами. Он едва успевает разжать руку, выпуская свою пленницу. Та, ныряя, в благодарность окатывает его водой с головой. Когда же он открывает глаза, то ни Мирайши, ни мыльных девушек уже рядом нет, как и настроения продолжать купание. Зато на пороге веранды появляется Маскуратто, настороженно водя носом по сторонам. За ее спиной возвышается Нимрог. Хозяйка крадучись выходит на веранду, по-звериному пригибаясь, горбя спину. Дергает носом, принюхиваясь. — Что случилось? — кивает ему демон. — Местное обслуживание слишком навязчиво, — демонстративно расслабляясь и прикрывая глаза, отвечает Фугаку. — А-а-а, простите, господин, — лилейно тянет Маскуратто, останавливаясь за его спиной. — Мои дочери такие проказницы, не сердитесь на них. Вам здесь ничего не угрожает. Вы ведь гость. — Тогда распорядитесь подать ужин и больше не мешать мне, — с истинно Учиховским холодом отвечает Фугаку. Маскуратто, еще раз пройдясь по веранде, обещает исполнить пожелания. Едва за хозяйкой закрывается дверь, к краю бассейна подходит Нимрог. Присаживается на корточки, отстраненно болтая кистью в воде. — Так что тут было-то? — У вас все женщины так навязчивы? — на вопросительный взгляд Нимрога Фугаку поясняет. — Стоит чуть расслабиться, как тут же пытаются залезть в штаны. — А ты чего хотел? — усмехается демон. — Это инстинкт. От тебя пахнет человеком. Это рождает интерес… гастрономический. Мне вот другое интересно, как тебе удается не попасть под их чары?... даже в дупель пьяному. — У меня есть жена. — Поверь, это мало кого спасало. Нимрог встает, отряхивая руку, и обходит Фугаку, присаживаясь с другой стороны. — Это у тебя откуда? — указав на татуировку, уточняет демон. — Это знак того, что я служу в АНБУ Конохи, — скосив глаза на плечо, поясняет Фугаку. — М-ну-у, — тянет Нимрог, а затем предупреждает. — Не дергайся. Сжав руку в кулак, Нимрог прижимает подушечку оттопыренного большого пальца к метке АНБУ. — Мощна у тебя жена, как я погляжу, — ржет демон, разглядывая возникший за спиной Фугаку силуэт. — Что это? — обернувшись, цедит Фугаку, дергая плечом, чтобы уйти от прикосновения. — Пугалка — печать, поставленная поверх твоей татуировки. Не сказать, что сильно эффективная, но на местных дурочек сработала, — и снова тянется к плечу Фугаку. Тот в ответ делает гребок, разрывая дистанцию. — Ну, ты чего?! — недовольно брызгает в него Нимрог. — Забавно же! — Не забавно! — Почему? На красивую женщину всегда приятно посмотреть! От такого заявлений Фугаку невольно приподнимает брови. — И что там красивого? Это выглядит неопрятно и уродливо! — Много бы ты понимал, — вздыхает Нимрог, ухмыляясь. — Она огромна, она притягательна в своей мощи. Но тебе этого не понять. Барашек не способен оценить ни грации, ни красоты хищника. — Но вы ведь можете выглядеть, — слово “притягательно” застревает в горле, и Фугаку смаргивает, пытаясь подобрать синоним. — Соблазнительно? Волнующе? — подсказывает демон, поиграв бровями. — Так это замануха. Вся суть которой в том, чтобы барашек отвлекся и подпустил хищника поближе. Вот это как раз и неинтересно. Истинная красота — она в естественности. Так и не найдя в глазах человека понимания, Нимрог отмахивается. — Ладно, забудь. — Она что, следит за мной? — задумавшись, задает куда более важный вопрос Фугаку. — Да непохоже, — хмурится Нимрог. — Хотя должна. Печать твоя — просто иллюзия. А по-хорошему, должна еще и защищать. Но нет. Сняв обувь, Нимрог беспардонно садится на край бассейна, опуская в него ноги. — И к нингё горячих источников не сама за тобой пришла, — продолжает размышлять демон. — Каппу прислала. Что-то как-то мутноватенько… Понимаешь, есть множество способов обеспечить тебе безопасность среди аякаши. Самый действенный — взять тебя под свое покровительство. Но нет. Она в тебе заинтересована, но давать защиту не хочет… — Мне не нужна защита! — Не мели чушь! Она нужна. И дело тут не в уровне силы или твоих способностях. Проблема в том, что чем дольше ты ходишь по нашим дорогам, тем меньше у тебя шансов сохранить себя. Ты начнешь меняться. Мой мир как венерина мухоловка, он переварит тебя. И ты даже не заметишь, как человеческое в тебе исчезнет. Ты знаешь кто такие фан-ши? — Нет. — Когда-то очень давно жили люди, — медленно описывая круги ногами в воде, начинает рассказ Нимрог. — Еще до того, как Оцуцуки пришли в этот мир. Очень любопытные люди. Алчные и эгоистичные, они хотели знать тайны мироздания, повелевать силами, недоступными человеку. Вся эта ваша тема с чакрой и ниндзюцу появилась около тысячелетия назад. А до этого люди ничего такого не умели. Но были те, кто приходил к нам учится. Их называли по-разному: маги, заклинатели духов, шаманы, предсказатели… но суть одна — это были те, кто следовал путем Клыка. И практиковал искусство У. Про них можно долго рассказывать, но главное: мир аякаши хоть и пускал их к себе, но не позволял остаться. Полноценными людьми они тоже уже быть не могли, да и не хотели. Они застывали на границе миров. Люди их боялись и отторгали, а аякаши не принимали. Вот ниндзя — те другие. Вымески от трех рас: человека, пожирателей и нас. И мир аякаши вас зовет к себе. Особенно тех, в ком кровь чище. В свете красных фонарей лицо Нимрога приобретает зловещее выражение, его глаза разгораются ярче. — Встав на путь Ши, ты получишь необыкновенные способности, откроешь удивительные тайны, — голос Нимрога становится тише и проникновеннее. — Но у всего есть своя цена. Краски мира начнут выцветать в твоих глазах. Ты забудешь все хорошее, забудешь, что такое дружба, любовь, сострадание. Их заменят похоть, жажда обладания и жестокость. Твое сердце обратится в камень, а человеческая душа погибнет. И тогда ты станешь демоном — эгоистичной тварью, что живет лишь собственными желаниями. Такова цена. Слова демона звучат чудовищно, сея в груди скребущее чувство паники. Не выдержав, Учиха отворачивается. — Орочимару? — едва выталкивает из себя молнией вспыхнувшую в голове догадку Фугаку. — Фан-ши, — подтверждает предположение демон. Гнетущая тишина, крадучись, пробирается между ними. Влажный теплый пар оседает ставшей внезапно противной взвесью на коже. Зачерпнув горстью, Фугаку умывается пахнущей серой водой. Нимрог встает, небрежно скидывая с себя вещи, и идет мыться. Наблюдая, как перекатываются мышцы под бледной кожей, когда демон разгоняет пену по широким плечам, Фугаку отмечает, что на теле Нимрога нет шрамов. Светлые волосы спускаются по мощной шее, покрывая ее, переходя дорожкой более коротких волосков на хребет. И лишь к копчику истончаются до едва заметного пушка. Толстые ноги с крупными, почти шарообразными икрами, покрыты завитками рыжей шерсти. — То, как ты выглядишь сейчас, тоже иллюзия? Нимрог оборачивается на вопрос, коротко хохотнув: — Что, интересно стало? Я бы показал, да места тут мало. Род Баку один из самых крупных… Ну и невежливо будет, в гостях-то. — У вас строгие законы. Удивительно, как точно вы им следуете. — Наши, как ты выразился, законы — это основа нашего существования. Их нельзя нарушить, как нельзя заставить яблоко упасть вверх… хотя, если очень захотеть, даже тут можно найти способ. — О чем ты? — Ни о чем, — отмахивается Нимрог, словно спохватившись, что сболтнул лишнего. — Не бери в голову. Ополоснувшись, демон спускается в бассейн, широко раскидывая руки по выложенным камнями бортикам и вольготно разваливаясь в горячей воде. Наблюдая за ним, Фугаку размышляет над предупреждением демона. Соблазн попросить защиту у самопровозглашенного друга велик, и все же Учиха молчит. Виной ли тому недоверие ниндзя, давно перешедшее в паранойю, или Учиховская гордость — то даже сам Фугаку не может сказать однозначно. Но просить он не хочет. Вместо этого он тянется за полотенцем. Встает, обмотав бедра, и идет в комнату. Там, переодевшись в юкату, он стелет за ширмой футон. Ни сил, ни настроения ждать ужин нет. А потому, завернувшись в мягкое одеяло, Фугаку ложится спать, усилием воли прогоняя все мысли из головы.