Память

      Конец лета – вполне неплохое время года, чтобы гулять, наслаждаясь лёгким ветерком и теплом солнца. Онно часто слышала утверждение, что лето – лучшее время года. Подтвердить или опровергнуть это утверждение она не могла, – на её взгляд времена года отличались лишь тем, что летом сугробы не мешают передвигаться, а дождь не льет как из ведра, загораживая обзор, – да и не хотела. Она только кивала, соглашаясь с Настей, которая ненавидела зиму, так как только выходя на улицу, она превращалась в злую сосульку, а потому предпочитала впадать в спячку и не вылезать из своей маленькой и мрачной, но хотя бы тёплой и не продуваемой квартиры. К несчастью для Насти, работу никто не отменял, а потому Онно часто слышала тихое ворчание на трескучий мороз. Онно была благодарна, что ей плевать на погоду за окном. И не потому что это облегчало ей самой жизнь, а потому что давало возможность в очередной раз поглумиться над Настей.       Наверное, один неоспоримы плюс в сложившейся ситуации – это сравнительно тёплый климат Японии. Да, куртки никто не отменял, но зима проходит более мягко. Это один и, пожалуй, единственный плюс. Во всём остальном были небольшие проблемы, которые постепенно превращались в огромный ком. Значительно облегчило бы их положение отсутствие конфронтации и проблем с другими, но надежда на спокойное существование было упущено в первый же день. Онно завернула за угол, внимательно оглядываясь. Где-то здесь, по словам Насти, находился тот самый закоулок.       «Если бы не тот парень, всё было бы намного проще», – с лёгкой досадой и злостью пронеслось в голове Онно. Вспомнилась та встреча в порту.       На самом деле им просто повезло, что наличие способностей не является чем-то необычным. Это одновременно было и хорошо и опасно. Кто знает, что скрывает этот город.       Информации было мало, и это сильно не нравилось Онно. Не нравилось ей и наличие долга, который неприятно сковывал, ограничивая практически во всём. На сколько это должно растянуться, она и думать не хотела, но лучше было быстрее выстроить план приблизительных действий. И как раз этим она и занималась.       «Здесь? – Онно окинула взглядом полутëмный закоулок. – Ну и далеко же...»       Пройдя вглубь тупика, она присела на корточки, осматривая асфальт. Онно провела по нему рукой. На пальцах осталась грязь, которая сильно пачкала кожу. Пепел, перемешанный с асфальтовой крошкой, осел тонким слоем, и в темноте его было сложно увидеть. Ветер растащил его в разные стороны, отчего он стал ещё менее заметным.       «Многовато... Обычный пепел? Быстро... И трёх суток не прошло, – вставая, продолжала рассуждать она. – Оно должно лежать здесь. Где же...»       В пяти шагах от Онно что-то слабо блестело, будто металл на солнце. Подойдя ближе, она удовлетворённо улыбнулась.       «Вот оно». – Аккуратно приблизив руку, Онно ухватилась за цепочку, вытягивая предмет из под припорошившего его пепла.       Это оказался не большой компас. Однако вместо намагниченной стрелки под крышкой слабо вращалось серебреное кольцо. Оно было сделано не из серебра, а из тонких нитей, которые излучали тусклый холодный блеск. Крышка была сделана из прозрачного пластика, а корпус из позолоченного алюминия. Благодаря материалам, из которых он был изготовлен, компас был лёгкий. Прочности не доставало, но на вид он был цел.       «Плотно закрыт. Видимо поэтому он всё ещё работает. Хотя вряд ли здесь он будет полезен».       Это был прогресс. В отличие от браслета, который потускнел уже на следующий день, этот компас всё ещё подавал признаки жизни. Тонкой преграды в виде пластмассовой крышки хватало.       «Влияет ли материал на его сохранность? Эта вещь может оказаться довольно полезной. – Выпрямившись, Онно ещё раз взглянула на асфальт. – На нём не было никаких опознавательных знаков, да и тот артефакт... Если бы ни его смерть, его можно было бы допросить. Дело ли это рук старикашки? Нет, он бы не смог пойти против Совета. Этот кретин готов с гремлином целоваться, лишь бы его контора была в их милости. Чтоб его... Но неужели Совет в сговоре с этими сектантами? Если они в курсе существования того артефакта...»       Громкий стук пластиковой крышки рядом стоящего мусорного бака прервала ход мыслей. Онно повернула голову в сторону звука. Проворно выпрыгнувшая из своего укрытия кошка, заметив присутствие постороннего, зло зашипела, выгнув спину дугой и ринувшись прочь, спасаясь от одной ей ведомой опасности.

***

      Тень, бесшумно шныряющая по бетонным коридорам подвальных катакомб, промелькнула мило камер видеонаблюдения и наверняка испугала бы охранника, если бы он верил в суеверия. Быстро передвигаясь, она желала достичь лишь одной цели: добраться до архива.       Остановилась тень только когда достигла закрытой двери, на которой было написано: «Архив».       Тень начала сгущаться, становясь темнее и выделяясь в темноте коридора, но будто передумав, она, зависнув ещё на какое-то время перед запертой дверью, проскользнула внутрь, просочившись через замочную скважину.       Уже внутри тень окончательно приобрела свой изначальные формы.       Онно обвела взглядом помещение и быстро начала перебирать все папки, что находились здесь, пытаясь отыскать доказательства.       Проведя около часа в бесплодных поисках и откопав лишь какие-то сдельные, которые никак бы не пригодились в дальнейшем расследований, Онно окончательно убедилась в том, что нужные ей и более ценные бумаги лежат в другом помещение, скрытой за дверью.       Труда преодолеть эту преграду не составила, она проникла туда тем же способом, что и в архив.       Постаравшись слиться с окружением тёмной комнаты, Онно застыла, выжидая, нет ли здесь кого-то кроме неё. Убедившись в том, что она одна, Онно быстро нашла стеллаж, который оказался закрыт на ключ, но его прозрачные дверцы позволяли увидеть толстые папки каких-то документов.       Кабинет, а именно в нём она оказалась, был просторный, однако слегка громоздкая и небрежно расставленная мебель съедала весь этот простор. Хоть в темноте цвета не были видны столь явно, но и так было можно раз лечить их тёмный и однотонный цвет. Особенно выделялся большой дубовый стол, который был заставлен бумагами с одной и лампой, стационарным телефоном и всякими мелочами с другой стороны.       «И где они находят таких дизайнеров? Одно и тоже везде», – подумалось Онно.       За дверью, где-то из глубин коридора, послышались тяжёлые, но спешные шаги. Эта спешная походка заставила насторожиться Онно, а в следующий миг на месте девочки азиатской внешности не осталось и следа, лишь что-то подобное тёмной дымке растеклось по полу, собравшись в одном из углов и слившись с его темнотой.       Дверь резко открылась, однако закрывалась она уже не имея прежнего рвения выпрыгнуть из петель, а спокойно захлопнувшись. Мужчина прошёл к столу, небрежно откинувшись на спинку кресла, как только сел. Он протяжно выдохнул.       — Чëрт, – процедил сквозь зубы мужчина. В голосе слышалась злость притупленная усталостью. В углу при этом всколыхнулась чёрная дымка, беспокойно и как-то резко подпрыгнув, но поспешно слившись снова с полом.       А мужчина, немного успокоившись, с удручением принялся разгребать бумаги, накопившиеся на этот день. В последние большое количество работы, которую он сам себе навязал, не давала ему спокойно заниматься бизнесом. Однако он упрямо уверял себя, что после улаживания всех дел, таких перегрузок больше не будет.       Онно уже серьёзно подумывала по-тихому прирезать этого так не вовремя появившегося человека, при том что причины были, и уже целых две, но не успела она взвесить все «за» и «против» такого решения, как раздался тихий, но довольно хорошо различный и резкий звон стационарного телефона.       Поднятая трубка прервала его жалобную трель, а голос произнёс:       — Слушаю.       Продолжительна пауза, в продолжение которой мужчина внимательно слушал собеседника по ту сторону трубки, прервалась спокойным:       — Хорошо, я приду. Ждите через час.       Повешанная трубка, а за ней громкое и протяжное ругательство. Ругательство полное злости, но такой, которая обычно бывает от отчаянья: непримиримая, страшная, но вместе тем безысходная и отчаянная. Такая злость обычно перерастает в панику, если люди, не зная что делать, но жадно желая спастись, пытаются найти выход из западни. Но это не про него. Он знает, что другого выхода нет.       По телефону лишь предложили встречу, но он то знает, что никакой встречи и в помине не может быть. Он не является важной личностью. Его главной задачей является работа на организацию, которая сможете отнести доход. Если работа исполнена хорошо, о его существовании никто не вспоминает.       Он предполагал, что такое может произойти. Но всё же он надеялся, что сможет перехитрить, выйти сухим из воды. Сейчас он осознал, что за глупостью он грезил.       Он не собирается бежать.       Через пару минут кабинет опустел.       Онно, вновь убедившись для пущей достоверности в том, что она одна, спокойно вернулась к своему, ставшему уже привычным, состоянию.       Уже более внимательно оглядев кабинет, Онно наметила связку ключей, что висела на гвоздике, вколоченном в стену. Сняв их со стены, Онно подошла к стоявшему стеллажу.       Проверяя каждый ключик, Онно пыталась подобрать нужный. Наконец, один действительно подошёл. Стеклянные дверцы открылись, распахнувшись настежь.       Папки были различных размеров, но ни одна не была подписана на корешке чтобы было проще определить их содержание.       Онно нехотя принялась изучать каждую папку, ища ту, что будет полезна. Она старалась делась всё быстро, не делая задерживаться здесь на долго.       Одна из папок привлекла внимание. Она была довольно внушительных размеров. Обычная красная папка ни чем не выдавала своё предназначение. Лишь открыв первую страницу, стала ясна её суть. На первом листе был от руки выведен заголовок, гласивший: «Список доноров, результаты медицинских обследований и дальнейшее распоряжение».       «Продажа человеческих органов? Нелегальная поставка на чёрные рынки... Этого хватит». – Дверки стеллажа сомкнулись, закрываясь.       Столь же незаметно, как и до этого, тёмная тень, проскользнув по коридорам подземного помещения, исчезла в ночной темноте улиц.