Переплетено

12 августа 2011 года.

Хмурый, пасмурный вечер окрасился в сине-красные оттенки, когда к многоквартирному дому на окраине города подъехали два чёрных фургона с белой каллиграфической надписью: «O.A.T». Остановившись неподалёку от главного входа, они замерли до той поры, пока не раскрылись массивные двери, и на сухую дорогу не ступили подошвы тяжёлых сапог. Мрачный взгляд голубых глаз скользил по подоконнику, внимательно наблюдая, как к подъезду, звякая нелетальными винтовками, стремительно приближались пятнадцать одетых в чёрное бойцов сил специального назначения. — Забавно, — прошептал облачённый в джинсовую куртку Форест, прежде чем извлечь из кармана пульт и включить висевший на стене телевизор, который отображал содержимое скрытых камер, установленных в подъезде. — Уж не по мою ли душу? Shalom aleichem, господа. Hora de começar a diversão, блять. Перебежками солдаты добрались до металлической двери, раскрыли её и принялись подниматься по лестнице. На трансляции с камер отчётливо виднелись их тёмные силуэты, что взбирались всё выше. — Какими же такими богатствами я сумел их заинтересовать? — спросил Форест, взяв с кровати телефон и попробовав набрать номер господина Аддинктона, чтобы урегулировать данный вопрос. Однако связь была отключена по переданной сотовому оператору команде. — Так-так-так, ясненько. Что мы имеем? — продолжал вслух рассуждать сложивший пальцы на подбородке подросток, пытаясь проанализировать текущую обстановку. Очевидно, что если заглушили связь, то это могли сделать в том числе и «друзья» из Совета. Могли ли они предать его? Бросить? Похуй. Денег в тайниках лежало полно, знакомых среди пpaвooxpaнитeлей тоже хватало. Даже если и «подставили», что с того? Как будто одиночество хоть когда-то его останавливало. Уж что-что, а убеждать и шантажировать он умел. И незваные гости, очевидно, даже не представляли, с кем связались. В любом случае Форест не испытывал страха за свою жизнь, что помогало ему мыслить рациональней, чем большинству зверей, однако оказаться в тюрьме, тем более за то, в чём он не виновен, ему совершенно не хотелось. Как, впрочем, и умирать. Между тем cилoвики уже стояли на нужном этаже, продолжая усиленно давить кнопку звонка, отчего по дому ритмично разносился противный писк. — Откройте! Это полиция! У нас есть ордер на обыск! «О как! Даже ордер предъявили! Куда там смотрит АНБ? Тут их младший братик скоро в Гуантанамо окажется, будучи, фактически, обычным хлюпиком. Что вообще происходит?» К звонку присоединились и громкий стук о железную поверхность. «Ладненько, раз вы так хотите в гости к весёлому хиккану, то вначале попробуйте войти к нему в доверие. Эту дверь сломают за пять минут. Вопрос в том, не станет ли это отягощающим обстоятельством? Может, разумнее всё-таки открыть? Бежать всё равно некуда, да и незачем», — подумал подросток. «А впрочем, зачем поддаваться? Надо — сами откроют. И вообще, к чему они сюда целый батальон прислали? Двух агентов было бы достаточно, голыми руками я смогу разве что разрядить свой засохший агрегат, к чему такие меры? Как будто на ебаного тeppоpиcтa пошли, Бeн Лaдeнa, блять. Надо же, нарисовались. К обычному-то пареньку, который и зла никому не желал... В чём дело? Под носом свинтили светофор? Так это не я... Ладно, узнаем». Форест уставился на подъехавший к дому серебристый Hyundai, в котором также дежурили полицейские. «Подмога, значит. Они точно ко мне? Поди квартирой ошиблись», — подумал парень, вяло выпрямившись. — «Надо с Робертом об этом потом поговорить. А сейчас-то что? Через окно бежать? Восьмой этаж... Далеко собрался? Тут и так половина служб города на меня поглазеть пришла, ещё и катафалк звать? Тогда какие варианты? Пиццу тем сидельцам заказать? Задобрить их? Да не, хорошо так пиццы на каждого уйдёт. Впрочем, я бы и сам от неё не отказался. А, нет, ишь, размечтался. Буду баланду из тараканьей миски в решётчатой хате жрать... Великолепно! Ммм... Bellissimo! Ладно, что ж, посмотрим. Чего раньше времени переживать? Всё равно ж ничего не поменяешь, да и пока я здесь, в доме, в тепле. А дальше посмотрим». — Если вы не откроете, мы сломаем дверь! — выкрикнул кто-то из подъезда, и подросток в очередной раз удивился тому, насколько прискорбно работает шумоизоляция в этой квартире. «Да ради бога», — пожав плечами, мысленно ответил Рэйл. «Давно бы уже зашли без всякой болтовни. Всё равно у меня ничего нет. Беден как церковная мышь: вошь в кармане, блоха на аркане... Не шалю, никого не трогаю, закон не нарушаю, примус починяю. Раньше даже синагогу посещал. Нифига вы у меня тут не найдёте, кроме, разве что, коллекции слэшных фанфиков, да порнушки с Сашей Грей... А, ой, это из другой жизни. Ну не суть». Правоохранительные органы приступили к выпиливанию двери, и совсем скоро вслед за затихшим противным писком прозвучал ещё более противный скрежет, что прекрасно сочетался с яркими искрами, разлетавшимися во все стороны. «Ну что ж, будет что будет. Или не будет. Посмотрим», — прошептал подросток, прежде чем выпрямиться, заложить за спину руки и глубоко вдохнуть, ожидая, пока дверь его собственной квартиры, за которую он отдавал около трёх тысяч, сорвётся с петель. «Как там в той песенке?»

«Happy nation living in a happy nation

Where the people understand

And dream of the the perfect man

A situation leading to sweet salvation

For the people for the good

For mankind brotherhood»

Раздался гулкий удар, затем ещё один, и металлическое полотно рухнуло на пол, притоптанное армейским сапогом. Бойцы в шлемах и тактических масках рассредоточились по комнатам, пока четыре крупных зверя, выше и тренированнее самого Фореста, не оказались в просторной спальне — Лежать! Руки за голову! Лежать, я сказал! — бойцы перекрикивали друг друга, и сидящий на кровати подросток быстро подчинился, сложив ладони на своём затылке. Леопард тотчас схватил их и быстро защёлкнул в тугие браслеты. «Я, между прочим, официально пока что школьник. Могли бы чуть нежнее задержание провести. А лучше просто пригласить, я бы сам пришёл», — подумал Рэйл, прикрыв глаза. — Я не понял, — грозным басистым голосом заговорил медведь. — Где всё? — Всё? — тихо переспросил Форест. — Где оружие, где бoeвики? Нам говорили о тeppopиcтax, а тут какой-то школяр, — недоумевал медведь, который до сих пор не понимал, что его одурачили, провели, как сопливого лисёнка. — А ты сам-то откуда? Что за странный видок? Рептилия, что ли? — спросил бегемот в защитном костюме, держащий автомат наперевес. «Все рептилоиды, блять, плакали, когда я на свет родился. И все масоны вместе с ними», — усмехнулся пятнадцатилетний парень. — П-просто з-в-в-е-рь ре-е-дкого вида, при-и-е-хал сюда с др-р-р-уго-о-го ко-онтинента. — Что за вздор! Уже нашли все виды, даже аборигенов. А тебя мы знать не знаем. Почему у тебя мех только на голове? Ты мутант, что ли? «Чтоб мозги не перегревать. А тебе, я смотрю, с головы можно его сбрить», — съязвил школьник, не понимая, почему к нему так грубо относятся, если он ничего не сделал. — Да хватит его донимать, — указал медведь. — Это не наше дело, как он выглядит. «Суета сует, и всё суета», — мысленно проговорил изобразивший страх подросток, прежде чем его подняли и усадили на кровать, разумеется, не торопясь снимать наручники. Об объяснениях, видимо, не было смысла и просить. — Где всё, малец? — поинтересовался белоснежный корсак, снявший шлем. «Мальца в зеркале увидишь», — мысленно огрызнулся подросток, продолжая отыгрывать роль зашуганного школьника. «Какие же идиоты. Сначала делают, а потом думают. Ещё и вопросы странные задают, как будто я на допросе. "Где деньги, Лебовски?" Тьфу! Я даже начал думать, что такое только в Штатах бывает». — К-к-кто? Я н-не зн-а-а-ю ничего! — Почему нам не открывал? Сказано же: полиция. Мы даже удостоверение показывали. — Я п-просто б-о-о-ялся, чт-о-о, как только о-открою, меня п-о-о-б-б-ьют п-при-к-к-ладом. Спецназовец лишь разочарованно выдохнул, что навело подростка на интересные мысли, которыми он, разумеется, не желал делиться с товарищами в форме и с красивыми звёздочками на широких плечах. — Где твои родители? — переспросил медведь, пока в гости не прибыл тигр в тёмно-синей полицейской форме, а вместе с ним, очевидно, шагал агент ФБР в опрятном сером пиджаке. «В местах куда более отдалённых, чем вы себе представляете», — беззвучно отозвался школьник. — На работе, — указал он. — А где они работают? «Мать - американка, папа - юрист», — пошутил Форест, испытывая лёгкое желание улыбнуться, но ему следовало максимально правдоподобно отыграть свою роль, что он делал уже неоднократно. — Я обычный школьник! Ни в чём не замешан! — Ладно, в отделе разберёмся, — указал следователь, на что члены группы захвата лишь дружно закивали. Форест почувствовал, как его потянули за плечо, настаивая на том, чтобы он встал и последовал вперёд. Прикосновения и движения были уже более плавны и аккуратны: очевидно, полицейские не хотели навредить подростку. «Наконец до них дошло, что из меня преступник, как из дедульки - акробат. Hallelujah, блин! Уже прогресс! Глядишь, додумаются наручники снять, ведь что им хлюпик вроде меня сделает? Тренировки тренировками, но их всяко больше, и по весу они определённо крупнее меня. Да и что за безумные представления о школьниках? Как будто мы такие агрессивные...» — подвёл итог Форест, находясь в окружении пяти крупных зверей, что молча смотрели на него. — Я могу знать, в чём меня обвиняют? — спросил он. «Молчат, значит. Понятно. Было бы желание, повод для ареста всегда найдётся», — подумал он, слабо прищурив опущенный в пол взгляд. Он уже осознавал, что ситуация становится напряжёнее. Нельзя сказать, что ему был совершенно несвойственен страх, ведь в самом подростке оставалась частичка человечности, частичка животного. Другое дело, что его страх не был столь ярко выражен — например, то, что у обычного человека вызовет панику, у него вызывало лишь мандраж и растянутую тревогу. Эта особенность была врождённой, а не как у Дэвида, который с детства учился отключать ненужные ему мысли, но кое-что их всё-таки объединяло: они оба не беспокоились о том, на что нельзя повлиять.

«VAE VICTIS»

Створки раскрылись, и, придерживая Фореста за руки и плечи, спецназовцы покинули лифт, направившись по залитому тусклым светом вестибюлю. Раскрылась металлическая дверь, и школьника под конвоем вывели на улицу, где уже золотистой лентой оцепили двор. Затянутое тучами небо обретало синеватые оттенки, и на землю капал мелкий дождь. Всюду мерцали сине-красные огни, хоть на сей раз «великие умы» наконец-таки додумались отключить звуковой сигнал, что добивал расшатанные недосыпом нервы. Взглянув на раскачиваемое ветром пышное дерево, школьник незаметно для всех улыбнулся, прежде чем осмотреть толпу зевак, собравшихся за шеренгами вооружённых солдат. Все видели настоящее лицо Рэя, его образ. Все были шокированы, поражены и травмированы настолько, что впали в состояние ступора. Очевидно, им не доводилось раньше видеть людей, и даже редкие гости из Репод Сити — рептилии, не вызывали такого ужаса, как облик человека — путешественника из другого мира. Мира столь же мрачного, сколь и этот. А в чём-то даже более прескверного. «Охренеть! Следаки, ФБР, обыкновенные полицейские... Сколько же зверей здесь собралось! Сколько полицейских! И всё для меня «любимого», какая честь!» — мысленно усмехнулся Форест, как будто эта пелена цинизма могла ослабить его страх. И ведь он испытывал беспокойство, чувствовал, что его подставили, «кинули», бросили те, кого он считал своими сводными братьями. Вот так просто избавились от не нужного балласта, хотя считали таким же «монстром», какими были они сами. Но в ком подросток точно не сомневался, так это в своём лучшем друге, с которым они составляли одинокий дуэт. Форест знал, что, несмотря на свой цинизм, на свою безжалостность, он не только не желает зла другим, но и всячески пытается направить их на истинный, по его мнению, путь. И среди толпы всякого сброда оставались крупицы знакомых, ради которых Рэй готов был пойти на всё. Он знал, что тот же Александр никогда его не предаст, хоть под дулом автомата, хоть за все богатства мира. Человек же, определённо, пусть и был менее эмоционален, верил и в то, что готов за Кросса совершить невозможное, любые подвиги Геракла, даже если предстоит настрадаться самому. Какой бы ни была температура вокруг, хоть, блять, пусть на землю упадёт само Солнце, но столь крепкую дружбу двух одиночек оно выжечь никак не сможет. Это исключено. Закон об очевидных: 2+2. А точнее, 1+1.

Любовь не терпит сомнений. Где начинаются сомнения, там кончается любовь.

Подростка усадили не в чёрный фургон, как он ожидал, а в тот самый Hyundai, куда он не так давно хотел заказать пиццу. Дверь захлопнулась. Следователь сел рядом, безрадостно смотря на собравшийся народ, что окружал автомобиль со всех сторон. Лишь бравые солдаты не подпускали жильцов поближе, чтобы лучше рассмотреть странного соседа, который вечно выходил в маске и перчатках, как зверь-невидимка. Впрочем, им же он и был для всех. Человеком-невидимкой.

«И нам больше нельзя засыпать,

В местах, где мы когда-то уснули

И нам с тобой больше не засыпать

В Джефферсон-сити, штате Миссури»

«Tédio. Puro tédio...» — апатично подытожил Рэйл, наблюдая, как носорог в полицейской форме заводит мотор, и автомобиль трогается, разворачивается, а затем всё больше отдаляется от оставшейся позади толпы. Форесту хотелось что-то сделать или сказать, однако он понимал, что сейчас самое лучшее решение — просто терпеть и притворяться обычным школьником, молчать, не говорить о себе ничего.

Чистосердечное признание облегчает душу, но отягощает срок.

Да и признаваться было не в чем. Оставалось только ждать. Рэй с детства считал себя довольно терпеливым парнем, поскольку был убеждён, что умение выжидать — это также умение побеждать. Паук не сразу бросается на свою добычу, он ждёт, когда она окажется достаточно близко, чтобы совершить решающий прыжок.

***

Департамент Района Тропических Лесов.

Спустя час и сорок минут.

— Рэй! — радостно воскликнул вошедший в комнату для допросов рыжий лис, облачённый в стильный пиджак. Улыбнувшись, он очень крепко обнял вставшего из-за стола подростка, а затем поцеловал его в лоб, прежде чем обернуться к двум сотрудникам правопорядка, что при виде его тряслись, как осенние листья на ветру. — Простите, те ребята, должно быть, перестарались, — с волнением в голосе произнёс волк, на что Форест лишь мягко улыбнулся. — О, ничего страшного! Они просто выполняли свой служебный долг! — произнёс он, успокаивая работников. «Интересно, а если бы не моя эгида, я бы уже унитазы вилкой чистил, или меня всё ещё допрашивали бы путём пыток? Какие вы забавные, глупцы. Как дружок ЦРУшника, так вы сразу же мех готовы ему зализать, а если случайный паренёк, опять же, невиновный, так вы его в дерьме закопаете... Ладно, что с них взять? Звери как звери, люди как люди — разницы нет. Двое из ларца, блять, одинаковых с лица. Обыкновенные шестерёнки, всего лишь персонал. Они просто хотят комфортной жизни с минимальными усилиями. Имеют на это право, между прочим. Не о них сейчас стоит думать, а о тех «гениях», что увидели во мне «опасного пpеступника». И, вероятно, следует уговорить ребят не урезать полицейским финансирование, в конце концов, эти звери просто выполняют свою работу. А проступки бывают у всех», — продолжал рассуждать школьник, выходя вслед за лисом.

~~~

Диспетчерская была куда приятней и заметно оживлённей, чем монохромная коробка для допросов. Всюду висели мониторы, в спешке разбегались звери, пока директор Центрального Разведывательного Управления Зверополиса возвышался над всеми ними, сложив руки на ограждении второго этажа. Его подзащитный стоял рядом, также с интересом изучая рабочую рутину. Вскоре подоспела выдра, что принесла на подносе крепкий чай, и Джейкоб с Рэйлом взяли по кружке, вежливо поблагодарив сотрудницу. Кружка приятно согревала руку, однако сам Форест ненавидел горячие напитки, вследствие чего предпочёл подождать. — Мистер Барнс, — внезапно послышался голос где-то позади, и в поле зрения возник манул в полицейской форме, видимо, местный шеф. — А, да? — улыбчивый лис обернулся, поставил на поднос кружку и пожал собеседнику руку. Форест поступил так же, и со стороны это могло показаться странным, ведь ещё час назад его, ни в чём неповинного школьника, в наручниках вывели из дома, ничего не объяснив. «Спасибо, что хоть мешок на голову не надели», — думал он, но тем не менее в глубине души понимал, что это ошибка, вызванная, в том числе, его наивностью. Так или иначе, совсем скоро правда будет раскрыта. — Шеф Таннер, рад вас видеть, — вежливо проговорил лис. — Это... Рэй. Рэйл Форест. Вы, пожалуйста, не пугайтесь его внешности. Он... Долгая история. В общем, редкий вид из далёких краёв. — Да. Господин Форест, вы уж простите, нам доложили, что в квартире по вашему адресу целый преступный синдикат обустроился. А времени разбираться не было, там о гoсбезопacности речь шла. Якобы вы намеревались совершить теракт. — Тepaкт? О, милостивый сударь! Поверьте, этот школьник никогда не задумывал ничего подобного! Абсолютно нормальный, добрый, щедрый малый! — Кстати, спасибо за чай, — вежливо проговорил Рэй, уже допивший напиток, хоть и не любивший высокие температуры. «Когда мы жили в многоэтажке где-то на краю Португалии, какой-то алкоголик не придумал ничего лучше, чем зарезать своего собутыльника, блять, прямо за моей стеной. Меня потом точно так же вызвали на разговор с полицейскими, психологом и так же угостили чаем, когда пришлось задержаться. Прав я был, когда говорил, что история — не линия, а круг. Прав», — посетило разум Фореста воспоминание, отчего он отвлёкся от важных разговоров двух влиятельных персон. Тем временем Джейкоб уже слабо толкнул подростка, выводя его из собственных мыслей. — Ну вот, оклеветали тебя, Рэй. Очернили, — подытожил он. — Предали анафеме. — А за что? — Ну-с, наверное, за твою внешность. Такое бывает. Или, может, на хвост кому-то наступил, — с лёгкой усмешкой предположил лис. — Так что шутников уже нашли. Хочешь их увидеть? — Думаешь, это того стоит? — поинтересовался Рэй. — Ну посмотрю я на них, и что? Прошлого не изменить. Просто назовите их, и я сразу вспомню. У меня отличная память. А в следующий раз я буду уже внимательней следить под ноги. — Хорошо, тогда давай отойдём. Следует кое-что обсудить, — предложил руководитель ЦРУЗ, прежде чем кивнуть шефу полиции и вместе с своим знакомым спуститься вниз по изящным ступенькам, а после направиться к кортежу из четырёх машин, остановившихся прямо возле главного входа. В округе уже успело слегка потемнеть, и на земле сгущались сумерки. Сложив руки в карманах своего пиджака, лис шагал уверенно, с гордо поднятой головой и ровной осанкой, что значительно повышало его визуальную привлекательность.

«Казаться, а не быть. Казаться = быть»

Подросток последовал за ним, и вскоре двое сели в красный седан, скрыв свой лик за тонированными стёклами. Вытянувшись в кресле, Рэйл размял кисти рук, осматривая обитый красной тканью роскошный салон. Сидеть здесь было тоже гораздо удобнее, нежели в тесной полицейской машине. «Ну, спасибо, что хоть не в багажнике привезли. Верно говорят, что всё познаётся в сравнении», — саркастично утешил себя Рэй, пока его собеседник обдумывал, с чего начать разговор. — Команда из трёх человек, один из которых айтишник. Они пробили тебя по базам данных, несмотря на то, что мы использовали передовые меры защиты. Похоже, где-то ты прокололся, вот они и выяснили твой адрес и номер телефона. Дальше стандартная схема — анонимное письмо, «маски шоу», беседа со следователем, встреча с дире... А, ой, это лишнее. Короче, doxing и swatting, вроде так. — А мотив? — поинтересовался Форест. — Видно, ты кого-то очень хорошо разозлил своей благочестивой проповедью, вот он и решил тебя проучить. Позвонил дружкам, так мы его и отследили. Очередной наивный дурачок, полагавший, что «ему нечего скрывать». — Рука руку моет. Ему, может, и нечего было скрывать. Он думал, что наказывает школьника, а оно вон как оказалось. Элите, считай, бросил вызов. — Да, так и есть. Для нас коррупция — это даже хорошо. Хотя тебя мы защищаем отнюдь не из-за денег, а потому что ты часть нашей семьи. Для меня это личное. — Спасибо, Джейк, — сказал Рэй, взвешивая свои слова. — Я уж думал, это вы меня под сокращение решили поставить, что называется, «oбнyлить». — Ты за кого нас держишь? — усмехнулся лис. — У нас нет ни рациональных, ни иррациональных причин тебя устранять. А если бы и хотели, сделали бы это без лишнего шума. К чему гражданам знать, что по Анималии ходит зверь непонятного вида? Как вы там себя называете? — Люди, — напомнил Форест. — Обыкновенные люди. — Ага, да, точно, — кивнув, согласился Джейкоб. — Но если у вас там такие, как ты, считаются обыкновенными... То вы, должно быть, уже пирамиды в других мирах строите. — Да нет, пока только на нашей планете. В том числе финансовые, с этим у нас всё прекрасно.

∆

— И всё-таки, — Форест заметно посерьёзнел, и этот мрачный взгляд навлёк на лиса волну лёгкого ужаса, что пронёсся по телу, словно ветер. — Как вы могли недоглядеть, ребята? — А с чего ты взял, что мы недоглядели? — серьёзно нахмурившись, спросил уже лис, что по-своему смогло озадачить школьника. — Всё прошло именно так, как мы то и планировали. — Например? — сохраняя самообладание, поинтересовался Рэйл. Очевидно, более ему не требовалось притворяться и строить из себя недотрогу. — Разве ты так до сих пор и не понял? — вопрос Джейка прозвучал с нотками лёгкой издёвки. — А что я должен был понять? — улыбнувшись, спросил Форест. — Я ведь знаю, о чём ты думаешь. Не только ты один такой глазастый манипулятор, каким хочешь казаться, — серьёзно произнёс лис. — Ты думал, что это мы всё подстроили? Ошибаешься. В том и суть, что мы ничего не делали. Мы знали, что на тебя заведена уголовка и что тебя взломали — это нам также было известно. Мы не стали предпринимать никаких шагов, с интересом наблюдали, к чему это приведёт. Форест приподнял бровь. — Ты умный парень, гений, если так посудить. Интеллектуал. Но здесь ты, конечно, знатно просчитался. Это, конечно, не так страшно, — ошибаться, но всем нам иногда стоит спуститься с небес на землю и оценить свои слабые места, чтобы хоть немного их заштопать. Мой наставник из Совета, Итан Уинтерс, учил меня понятным визуальным языком. Проще говоря, он подстраивал в моей жизни ситуации, чтобы я в них попадал, а потом делал выводы и больше не ошибался. В общем, Рэй, мы хотели наглядно показать тебе, к чему способна привести слепота. — И... — подросток пожал плечами. — Я благодарен вам за помощь и за урок. В конце концов, лучше заполучить антитела от оспы из вакцины, чем переболеть ею в полном смысле этого слова. — Ну-с, вот и славно. Ты вот что слушай, приятель, — неформально обратился лис, — сейчас ты поедешь пока в Арклейский Университет, переночуй у Алекса, как в старые добрые, а завтра к вечеру мы оборудуем тебе квартиру. В этой ты наследил, её мы оставим в покое. Больше туда ты не вернёшься. Все вещи оттуда мы также вывезем, не беспокойся. Шумиху прикроем, всю информацию о «необычном мутанте» и «рептилоиде» будем стирать. А ещё лучше — пошлём агентов, те смогут убедить «замолчать» любого. Сейчас мне вот что нужно от тебя узнать: что с теми тремя делать? Решай сам. Захочешь — они умрут. Захочешь — сядут на пожизненное. Захочешь — выйдут. Тут я тебе не советник. А, да, — опомнился Барнс и уточнил: — Разумеется, они пикнуть не посмеют, что тебя знали. Даже если ты их освободишь, они ж теперь в магазин выходить побоятся. Наши агенты их быстро обработают без физического воздействия. — Ну как же, — посерьёзнев, заговорил Форест, практически не обдумывая свой ответ. — Пусть живут. И запугивать их не надо. Просто скажите, чтоб молчали, и всё. Думаю, хватит с них на первый раз. Глупые звери, не ведают даже, что творят. Сами упали в яму, уготованную для меня. — Добрый ты. Твоя доброта едва не убила тебя, а ты до сих пор сохраняешь милосердие, — посерьёзнев, отметил директор ЦРУЗ. — Я просто идеалист, Джейк. Обычный идеалист, который прокололся. Но плевать. Думаю, АНБ быстро подчистит все базы данных. Хвост им на воротник, а не мой деанон. Пусть лапу сосут, как раньше мишки делали. Я и без того постоянно использовал подставных лиц, но сейчас это будет куда обширнее. Чужой номер телефона, чужой банковский счёт, чужая личность. Хрен кто разберётся в этой каше. — Ты намерен продолжить пытаться исправлять чернь? — усмехнулся лис. — Так ты не просто милосерден, но ещё и глуп... Не обижайся, но, как говорил мне мой однокурсник: «Братишка, ты долбоёб». Я бы на твоём месте давно позволил мёртвым самим хоронить своих мертвецов. Ладно, раз на то твоя воля, делай то, что считаешь нужным. Мы готовы поддержать, если что. И да... Дверь надо тебе покрепче сделать. Так я бы хоть успел подъехать. Или ещё кто-нибудь из ребят. — Пожалуй, ты прав. Ну что, выдвигаемся? — Давай!

///

Автомобиль доехал до пункта назначения довольно быстро, в основном за счёт запасных дорог, зарезервированных для нужд госбезопасности. Это была поистине необъятная власть, несокрушимая и могущественная. Союзников она могла вытащить из любой тюрьмы, а врагов, наоборот, поместить куда угодно, да так, что о существовании помещённого все быстренько забудут. Когда лис выглянул из окна, он увидел пустой двор университета, на который падал бледно-жёлтый свет луны. Понимая, что их диалог завершён и что он смог легко отделаться, Форест протянул вперёд бледную руку и с дружелюбной улыбкой произнёс: — Спасибо, что перевёл на ноль мой промах. И вообще спасибо тебе за заботу и помощь, мой дорогой друг. Ты слишком много для меня сделал, а мне и отплатить нечем, кроме денег. Джейкоб кивнул. — Не беспокойся. Денег у меня самого хоть вагонами вези. Да и для меня помочь тебе не является чем-то трудным, ведь ты редко попадаешь в подобные передряги. Другого бы пришлось из Алькатраса выгребать, а ты, смотрю, весьма хорошо держишься, молодец, continuez votre bon travail! — похвалил подростка он, крепко пожав ему руку. — Что ж, Александр тебя наверняка заждался. Ладно, спасибо за душевный разговор, Форест. Обращайся, если что-то потребуется. Divide et impera! — Divide et impera, — повторил молодой человек. «Итак. Одной проблемой меньше. Как там пелось? Hava nagila ve-nismeha!. Ладно, посетить Алекса. Кажется, что я его с прошлой жизни так и не видел, в общем, правда соскучился. Интересно, беспокоился ли он о моей судьбе? Что ж, для меня же будет лучше, если он не знает о произошедшем. Представляя его... Точно будет меня раскачивать и уговаривать перестать контактировать с «чернью». Бррр. Кхе, так, закажем пиццу, сыграем партейку в шахматы и ляжем спать. Устал я за сегодня, но... Полагаю, вид самого близкого мне друга точно должен меня взбодрить. А друг ли он мне? Нет! Он гораздо ценнее обычного друга. Он мой брат! И всегда им будет, даже если в спину мне надумает стрелять. А он не надумает, в таких нельзя сомневаться!» — подумал Форест, ступив кроссовками по асфальтовому покрытию, а затем тихо хлопнул дверью красного автомобиля. Небо стало тёмно-синим, всюду загорались огоньки многоэтажек, пока в здании университета свет исходил лишь из одинокого окна. Взглянув на серые тёмные облака, подросток разглядел среди них отблеск золотой Луны. Сложив руки в карманы своей ультралёгкой джинсовой куртки, он прошёл мимо отбрасывающего свет фар ярко-красного седана и, не обращая внимания на его попытку развернуться, двинулся к главному входу.