Переплетено

Учитель: Бойся того, кто не боится Бога. Но иногда даже верующий допускает ошибку.

Неизвестная деревня.

3 июня 2009 года

Страх. Ужас. Дрожь. Тридцатилетний мужчина уронил окровавленную отвёртку на пол, прежде чем дрожащими руками схватиться за голову. Из правого виска убитого струилась кровь, пачкая линолеум. Бытовое убийство. Ссора произошла всего минуту назад. Ещё недавно, буквально вот-вот, лежащий на полу пятидесятилетний мужчина, прозванный «Дядей Юрой», был жив. Тот самый сосед, с которым они хорошо ладили, и просто повздорили, теперь лежал перед ним, проколотый обычной отвёрткой. Тарас отступил назад, споткнулся о ножку деревянного стул и рухнул вместе с ним. «Что же делать?!» — мысленно выкрикнул он, резко приподнявшись. Может, скорую вызвать? Мужчина подошёл к покойному и попробовал ощупать его пульс. Поздно. Мёртв. Готовый. Что дальше? Как быть? К чему настроиться? Достав из шкафа длинные штаны, трясущимися руками он плотно перетянул голову погибшего, чтобы ослабить поток крови, заливший уже почти все поверхности. Старания не прошли зря, и вскоре на полу не оставалось следов. А уже ночью мужчина взял остывший труп и вывез в лес, где глубоко закопал. Закинув лопату в машину, Тарас отъехал подальше, в город, уже оттуда — обратно домой, с выключенными фарами, чтобы не возникало подозрений у соседей. Погибшего принялись искать спустя несколько дней. Приезжали полицейские, всех опрашивали. Соседи видели, что Юрий шёл по улице, но конкретно к кому, по странному стечению обстоятельств не видел никто. Пока проблем не возникало. Однако, вскоре, наконец, пришли два странных человека в кожанной одежде, которые пригласили хозяина дома на главную площадь, в честь открытия памятника. Убийца, немного обдумав всё, вышел и отправился на площадь, где увидел, как с помощью подъёмного крана, какой-то тряпкой укрывают воистину огромную статую. Постояв минут десять до церемонии открытия, Тарас успел поговорить с соседями, и даже успешно отыграть роль обеспокоенного пропажей «Дяди Юры», хоть ему самому от этого становилось всё паршивее. Наконец, ткань рухнула на землю, и все жители деревни, от мала до велика, увидели огромную бронзовую статую Архангела Михаила, пронзающего копьём змею. От увиденного, Тарас буквально обомлел. Откуда такие деньги? Никаких сборов не объявляли. Что за мистика? Между тем, мистика только начиналась. Возникли перебои в электронике — мигание света, помехи на телевизоре, странные звонки от неизвестных номеров. Переодически пропадали вещи, которые мужчина находил в совершенно неожиданных местах. Однажды он даже выронил кошелёк. Тарас помнил, что закрыл карман на молнию, когда выходил. Пришлось идти и искать, но, к счастью, никто не успел подобрать. Вдали часто стал мелькать облик Юрия, который, если присмотреться, становился совершенно другим человеком. Спустя почти неделю, приехал двоюродный брат Степан, решивший навестить своего родственника. Когда Тарас приготовил ему чай, а затем отпил из своей кружки, то ощутил странный вкус. Присмотревшись, он увидел, что в узорчатом сосуде пенилась кровь. Перепугавшись, мужчина разлил на пол жидкость, а затем показал кружку брату, и тот лишь усмехнулся, пошутив про недосып. Действительно. В кружке был обычный чай. Вечером отключился свет. У соседей он горел, но у Тараса — нет. Электричества не было совсем. Предположив, что за ночь всё починят, оба мужчины, светя фонариками, улеглись спать. Брат расположился на диване, тогда как сам хозяин дома — на кровати. Утром Степан раскачал спящего родственника, который удивлённо взглянул на него. — Ты посмотри! — воскликнул брат, указывая на лужу засохшей крови в кровати. Тарас замер, а потом соскочил на пол. Теперь он осознал, насколько сильно болело его ухо и щека, особенно при прикосновении. Подбежав к зеркалу, мужчина увидел, что правую половину лица, включая ухо, пересекал огромный след. Откинув запачканное в крови белое одеяло, Тарас нашёл огромный кухонный нож, принадлежавший ему. Это что, получается, он сам себе порез нанёс во сне?! Да быть такого не может! Степан тоже застыл в ужасе, и очевидно, никак не мог понять, что нашло на братца, который смотрел на него умоляющим взглядом, подчёркивая, дескать «Это не я, поверь мне!». Обработав раны и смыв с лица багровую жидкость, Тарас сидел за столом, даже не прикасаясь к чаю. Боялся, что тот вновь превратится в кровь. Вскоре раздался звонок в дверь. Пришли полицейские, которые увидев след от ножа, постановили вызвать мужчин на допрос. Никто не сопротивлялся. Подчинившись приказу, Тарас уже сидел в полицейской машине, когда та проезжала мимо статуи архангела Михаила, пронзающего копьём змею. Мрачно уставившись на высокий, гордый силуэт Небесного Воина, задержанный перевёл взгляд на лежащего под его ногами змея, в яростном шипении раскрывшего пасть. На допросе подозреваемый во всём сознался. Его уже собирались взять под стражу, как вдруг к нему в облике адвоката пришёл Михаэль, и предложил закрыть дело, в обмен на то, что погибший будет преследовать убийцу во сне до конца его жизни, но не сможет навредить. Тарас отказался заключать сделку, так как верил, что лучше отбыть своё наказание по закону, нежели по совести, которая его уже замучила тяжёлыми воспоминаниями. Получив ответ, Михаэль похвалил раскаявшегося преступника, и вскоре тот проснулся уже в своей кровати, а на календаре рисовалось третье июня. Ощупав лицо, Тарас убедился, что никакого пореза больше не было. Соскочив с кровати, он быстро убрал все колюще-режущие предметы, от греха подальше, и принялся ждать Дядю Юру, который обещал скоро придти.

***

Учитель: К нему намеренно подселили брата, чтобы Тарас мог найти оправдание своему порезу. Но ему следовало признаться, и только за искренее раскаяние Михаэль помог ему. Ученик: Почему вообще началась та потасовка? Учитель: Люди, Клайд. Всего лишь люди. Они несовершенны. Ученик: Но ведь я тоже человек...

———

Учитель, не издав ни звука, показал сцену, где облачённый в джинсовую куртку Клайд, вооружённый перчатками, орудует в доме погибшего, сгребает в кучу вещи, кидает всё в синий пакет, но продолжает сомневаться: а нужно ли оно ему? Зачем воровать? Какая с этого выгода в бесконечной пустоте? Так может... не пропадать же добру, верно? Или... «Хм, этого хватит», — подумал подросток, захватив пакет, и уже почти раскрыв входную дверь, прежде чем ухмыльнуться, развернуться и бросить подальше пакет с драгоценными вещами. Смешок. Дверь захлопнулась, и Клайд облил дом из пластиковой бутылки, прежде чем поджечь. Чтобы у других не было соблазна брать чужое. Прекрасно. Гордость. Довольный смех. Подросток отбросил бутылку, прежде чем уйти подальше, не оборачиваясь на горящий позади него дом.

***

Учитель: Вот, в чём разница, Клайд. Ты смог пережить моё искушение, пусть и только под конец. Ученик: Значит, я немного лучше. Это хорошо! Но есть ведь немало других, таких же, как я. И даже лучше! Учитель: Не так много, но встречаются.