Переплетено

Центральная площадь Зверополиса. 28 июня.

Вечерняя темнота опустилась на землю вместе с дождём, и величественное небо всё больше хмурилось, влагой освежая оживлённые улицы. Разгневанные звери сильнее кучковались, собираясь в толпу, что единым фронтом выступала против действующего порядка. Шествие проходило повсюду, и, казалось, целый город вышел во имя справедливости. Тут и там происходили столкновения между протестующими и сотрудниками правопорядка, что стойко держали оцепления, даже когда против них ополчались тысячи недовольных граждан, готовых в буквальном смысле рвать и метать. И хоть сама демонстрация проходила преимущественно мирно, каждый понимал, что никто не намерен сдавать позиции и если потребуется, огромная часть зверей будет готова возвести палаточные лагеря, чтобы стоять на своём до последнего. Даже самые закоренелые патриоты теперь шли в общий ряд сопротивления, получив такой презрительный плевок в лицо со стороны экономической элиты. На самом деле, всё было давно спланировано. Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что угнетены. Более того, они даже не сознают, что угнетены, пока им не дают возможности сравнивать. — Граждане Зверополиса! Вы участвуете в несанкционированной акции. Просим всех не поддаваться на провокации и возвращаться домой. Любые посягательства на сотрудников правопорядка и государственных служащих будут строго пресекаться! — снова и снова шипела система городского оповещения. Однако собравшиеся звери не собирались, склонив головы, уходить в свои берлоги. Их цель стояла в свершении правосудия над зазнавшимися представителями класса господ. Те же, в свою очередь, продолжали стягивать к крупным правительственным объектам силовые структуры, стараясь охладить пыл возмущённой толпы. Встав возле облачённого в военную униформу белого тигра, рыжий лис осмотрел лежавшую в своей руке современную рацию. Эта ночь напомнила ему о начале гражданской войны на территории Уисперинг Пайнс, когда тысячи обездоленных зверей бросалась под пули, расчищая путь к военному складу. По-настоящему не хотелось повторять события той летней ночи, а потому взволнованный разум предпринял попытку отыскать способ обойтись без лишних жертв. Оглядев остановившуюся позади толпу, а затем переведя серьёзный взгляд на улыбающегося Уинстона, Тревор мрачно спросил: — Ты уверен, что оно того стоит? — В нашем мире ничто ничего не стоит, — ответил тигр, прежде чем подойти к остановленному автобусу. — Эта борьба за лучший мир, Аллен. За то, что мы считаем правильным.

———

╭── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅──╮

Вспышка воспоминаний

Апрель 2008 года.

╰── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅──╯

Солнечное весеннее утро впечатляло своей красочностью. С неба, пробиваясь сквозь вьющиеся кроны деревьев, на землю падали тёплые лучи. В салоне двухместного обветшалого кабриолета было тихо, и сидящий справа рыжий лис хмуро осматривал стремившиеся ввысь сосновые стволы. Придерживая левой лапой руль, локтем правой зверь опёрся о приоткрытую дверь, между пальцами зажимая тонкую сигарету. Всюду стояла тишина, и не было даже намёка на щебетание птиц, ведь эффективная система защиты граждан города работала исправно. Вокруг деревьев, выстроившись в ряд, расположились множество небольших домов, чьи размеры не превышали высоты двух этажей. Место это выглядело поистине тревожным, в особенности за счёт проживавшего здесь населения. Разбитые фонари, потрескавшиеся дороги, убогие на вид лачуги, что когда-то были престижными коттеджами - этакой мечтой, к которой стремилась любая образцовая семья. Численность мрачных районов возрастала прямо пропорционально кризисным обстановкам. И, не успев войти в свои права, 2008 стал олицетворениям одного из самых разрушительных кризисов, какие только видела современная история. Начавшись ещё в августе предыдущего года, спустя несколько месяцев после развязывания гражданской войны на территории Уисперинг Пайнс, он успел значительно повредить финансовую систему, приведя её к грандиозному краху, именуемому «великой рецессией». Безусловно, уровень разрушительности не шёл ни в какое сравнение с далёкими событиями тридцатых годов прошлого века, однако вслед за банкротством банков, число автономных областей, нисколько не защищённых государственными структурами, увеличивалось многократно. Разгул преступности огорчал юного лиса, однако в свои 25 лет он успел свыкнуться и с этим. Гораздо больше его печалила затянувшаяся война за свободу и провозглашение нового порядка, какой желал построить Фрэнк. Январь выдался чрезмерно кровопролитным, и сам Тревор множество раз прощался с жизнью, будучи уверенным в её скорейшем конце. Смерть забирала всех, но всегда пропускала его, что значительно угнетало. Кто-то бы возрадовался такому исходу, однако не сам лис. После того самого дня, когда он впервые не смог спасти пациента, восприятие жизни и смерти кардинально изменилось. Нечто далёкое и фальшивое приобрело окрас неизбежного и внезапного. Желая помогать другим, зверь верил, что сможет спасти множество жизней, выступая в роли полевого медика и командира подразделения. Однако вскоре к нему пришло осознание, что невозможно спасти всех и для победы неизбежно приходится устранять своих оппонентов, в том числе и физически. Затянувшись, зверь приметил, как разбитая деревянная дверь открылась, и из неё вышел не менее хмурый ирбис, на теле которого повисла рваная рубашка, а на ремне виднелся чехол с длинным ножом. Приближаясь, зверь хищно оскалился, приметив стильный для таких мест немного старый кабриолет. Подступив к нему, он свистнул, прежде чем опереться локтем о водительскую дверцу. — Кто ты такой? И зачем звал меня? — грозно вопросил этот зверь. — Мой вам совет, мистер Чейз: не следует точить зуб на территории Уисперинг Пайнс. Это наша земля. — А то чт... — не успел Ирбис договорить, как Тревор молниеносно приставил пистолет к его лбу. — Не вынуждайте меня стрелять, — серьёзно перебил его лис. — У вас ведь есть сын. Сколько ему? Шесть? — Восемь, — слегка напугано ответил противник, медленно показав ладони. — Плохо, когда сын лишается отца. Знаю по себе, — с лёгкой грустью в голосе произнёс медик, взведя курок. — Занимайтесь, чем хотите, но только не на наших улицах. Оружия и взрывчатки у нас, как у целой армии. Ни к чему развязывать между нами войну, уж поверьте. Сами понимаете, насколько сейчас всем тяжело. — Я тебя понял, — кивнув, сказал представитель кошачьих, попятившись назад. — Мои звери туда не сунутся. — Вот и славно, — изобразив скрывающую боль фальшивую улыбку, произнёс лис, прежде чем опустить оружие и спрятать его у себя. — Рад, что мы договорились. После этих слов зверь завёл двигатель, переключил скорость и медленно тронулся с места, оставив взбудораженного владельца этого района с ужасом смотреть ему вслед. Игнорируя повисший на себе взгляд, лис уверенно крутил руль, уезжая с улицы, которую испортил необузданный криминал. Перед глазами возвышались деревья, и яркий свет сочился меж них, на небольшой скорости создавая ритмичное мерцание. Разум тем временем захватила личность пацифиста. Тревор не желал никого убивать, однако ради предотвращения ещё больших потрясений он был готов пойти на всё.

———

Беспокойно кивнув, лис зажал кнопку и прислонил устройство к губам, и, всё ещё колеблясь, тихо отдал команду: — Начинайте. Вынув из кармана однодолларовую купюру, Тревор посмотрел на символ пирамиды, над которой в сияющем треугольнике вырисовывался глаз. — Novus ordo seclorum, — прошептал он, читая надпись под пирамидой. — Это столкновение двух новых мировых порядков, мой друг. От исхода зависит будущее не только Зверополиса, но и всего мира. Покажем же им, на что способны! — воскликнул Уинстон, прежде чем взобраться на остановленный автобус, как на импровизированную трибуну. Белый тигр, не убирая со своей морды хищную улыбку, приметил возвышающееся над остальными дугообразное здание мэрии. Окна в виде длинных прямоугольных полос отбрасывали мягкий свет, тогда как на крыше мигали красные огоньки. Сжав лапу в кулак, лидер протеста указал своим сторонникам направление, прежде чем спрыгнуть и неспешно направиться к оцеплению. Торжественно воскликнув «Следуй за светом!», звери зажгли файеры и шашки, высвобождая в небо клубы разноцветного дыма. Последовав за двумя своими лидерами, граждане начали кидать в шеренги полицейских камни, от которых те укрывались за прочными щитами. Продвигаясь вглубь площади, разъярённые, но управляемые звери выкрикивали революционные лозунги, единой колонной шествуя к цели. Распылив повсюду слезоточивый газ, полицейские вынудили гражданских отступить. Однако приготовившись к такому отпору, Тревор поднял два согнутых пальца вверх, жестом приказывая протестующим надеть респираторы и защитные очки. Поступив соответствующим образом, лидеры протеста жестом указали своим группам ускорить шаг, перейдя на бег. Всюду разносился свист усыпляющих игл, от которых граждане защищались любыми доступными средствами. И даже несмотря на это, сотни зверей усыпали землю, едва не оставшись растоптанными своими более высокими товарищами. Осознав, что протестующие не отступят, пока не прорвут оцепление, вперёд выступила колонна правоохранителей, что беспощадно подавляла протест силовым методом. Без толики сожаления избивая беспредельщиков, они оттесняли их от здания мэрии. Многие граждане попытались дать отпор, однако превосходящие их во всём хорошо тренированные бойцы не намеревались отступать. — Порвите их! — выкрикнул Уинстон, уклонившись от точного взмаха дубинки. Нырнув за спину противника, он перебросил его через бедро и вырвал из ослабевших лап стеклянный щит, прежде чем с яростным криком броситься вперёд, расталкивая облачённых в защитные костюмы бойцов. Пользуясь инерцией, тигр раскрутился и метнул тяжёлый предмет в одного из сотрудников правопорядка, прежде чем уклониться от очередного удара и впечатать шлем противника в стекло припаркованного автомобиля. Противно запищала сигнализация, что перемешалась с хрустом костей, рёвом полицейских сирен и шипящим голосом системы оповещения, призывающим граждан расходиться по домам. Практически вся площадь оказалась в непроглядном дыму, где звери по ошибке начали бить без разбора всех: и своих, и чужих. Заметив, как бойцы в шлемах избивают двух гражданских, Уинстон оскалился. Побежав вперёд, он оттолкнул одного из них, повалив его на капот полицейского фургона. Отбросив с торону шлем, тигр поднял кулак в намерении нанести удар, однако, приметив в глазах волка смешанную со страхом ярость, лишь широко улыбнулся. В этот момент другой зверь замахнулся дубинкой, и Уинстон тотчас подступил к нему, резким движением сломав его руку и перебросив крупного зверя через плечо. Пригнувшись от третьего противника, он схватил его за форму, прижав к стене фургона, на которой читалась надпись «O.A.T.». — Что, слабых обижать интереснее, чем искать соперников вашего уровня? - в издевательском тоне спросил Уинстон, нанося удар в живот, отчего сотрудник правопорядка согнулся и упал. Заметив, как его сторону вздымается нелетальное оружие, хищник прищурился, ловким движением поймав дротик и разломив пальцами пластмассовую иглу. Достав из кобуры присевшего полицейского электрошокер, Уинстон выпустил в стрелявшего искрящийся картридж, заставив того несколько раз дёрнуться, прежде чем упасть в лужу. — Вам же лучше будет, если уйдёте, — развернувшись, грозно заявил белоснежный зверь, вытянув из нагрудного кармана детонатор и подняв его вверх. Раненные бойцы тотчас разбежались в разные стороны. Оскалившись, тигр сделал несколько шагов, а после рассмеялся, осознав, что смог напугать противников, хотя никакого чувства счастья или удовлетворения и не испытывал. Сжав устройство-пустышку в лапе, зверь разломал его, не ощущая при этом никакой боли от осколков. По ладони начали стекать капли крови, собираясь в небольшую струю, однако совсем скоро рана начала постепенно затягиваться. «Ты правда мастер своего дела, Аллен», — подумал Уинстон, заметно оскалившись. Прижав указательный палец большим, хищник сломал его, не ощутив ничего, кроме слабого покалывания. Вправив кость, тигр приметил, как та медленно, но верно срастается.

***

Сквозь разноцветную пелену дыма протестующие прорывались через городскую площадь, оттесняя сотрудников правопорядка и настойчиво подступая к мэрии. Вынув из подсумков зелёного жилета несколько светошумовых гранат, Тревор пригнулся и бросил их в сторону приближающихся полицейских, прежде чем раствориться в разноцветном тумане. Уйдя с линии атаки, он позволил крупному зверю упасть на четвереньки. Значительно помрачнев, лис заметил, как трое крепких бойцов избивали лежащего гражданского. Вдали разносились многочисленные хлопки, свидетельствующие о применении огнестрельного оружия и пиротехники, что значило лишь одно - отряд Аннет и Уорста начал действовать. Споткнувшись о бессознательное тело, Тревор упал на твёрдый асфальт прямиком возле дубинки, что лежала около крупного медведя, облачённого в полицейскую форму. Врач осторожно подполз к нему и проверил пульс. Убедившись, что шанс на спасение есть, дрожащими руками он вынул из подсумка флакон с жидкостью и, раскрыв пасть зверя, позволил нескольким каплям стечь по его горлу. В этот момент сам лис вспомнил, как произошёл раскол в его личности, заставивший перейти из света открытой медицины в гнетущий мрак.

———

╭── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅──╮

Вспышка воспоминаний

Июнь 2006 года.

╰── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅──╯

Молодой лис, одетый в белый докторский костюм, дрожащими руками отворил дверь чёрного входа. Ступив на освещённую слабым светом тусклой лампы улицу, он, будто в состоянии заторможенного транса, вытянул из кармана своего халата пачку сигарет. В глазах блеснули слёзы, что вскоре упали на холодный асфальт. Чиркнув спичкой, зверь, сжав зубы от накрывших его негативных чувств, поспешно закурил. Выпустив в звёздное небо горький дым, Тревор прикрыл глаза, из которых вниз устремились полосы солёной влаги. «Пациент скончался», — именно такое известие стало катастрофой для молодого реаниматолога, в одночасье потерявшего веру в собственные силы. Подойдя к мокрой после дождя скамейке, лис ладонью вытер с неё небольшую лужу и уже намеревался сесть, когда его окликнул незнакомый голос. Маленький ёж, облачённый в потрёпанную временем толстовку, стоял на мокрой земле под фонарным столбом, из-под капюшона наблюдая за поверженным собственной волей врачом. Произнеся его имя, незнакомец замолчал, наблюдая за тем, как лис отвернулся, желая скрыть свои слёзы. Подступив поближе, гость тихо начал разговор: — Не всегда всё идёт, как задумано. На самом деле такая удача - редкое явление в нашем мире. Большую часть времени мы плывём по течению, теряя контроль над ситуацией, хотя и продолжаем уверять себя, что управляем всем.

———

Когда наконец цель была достигнута и оставшиеся полицейские, ошеломлённые серьёзным отпором, окружили периметр здания, из толпы показался промокший насквозь тигр, что расправил чёрный зонт и бесстрашно подошёл к тому, кого узнал бы из тысячи. Из-за стекла полицейского шлема его сверлил презрительный взгляд Буйвола, который и был шефом полиции. Сменив улыбку на безразличие, зверь с белым мехом встал перед полицейским практически вплотную, не беспокоясь возможного задержания. Они оба знали, что за ним стоит разъярённая толпа, которая готова убить каждого, кто откажется к ней присоединиться. Лишь Уинстон и Тревор могли сдерживать её бурный нрав, не позволяя протесту обернуться мародёрством. — Вы видели записи. Я знаю это, — едва ли не на ухо прошептал тигр бархатным, слегка пониженным голосом. — Мы не враги. Наша цель одна и та же - порядок. Так давайте прекратим бессмысленную драку и накажем истинных мерзавцев. Подумайте над этим. У вас две минуты. Осторожно отпрянув назад, тигр вновь встал перед толпой, дожидаясь ответа. Протестующих озарила белая вспышка, и в небе разразился гром. С меха на холодные плитки капала вода, пока иглы продолжали впиваться в поверхности зонтов. Даже военная униформа не могла полноценно защитить от порывов ветра, и все звери, за исключением Уинстона, слегка вздрагивали. Того дождь не беспокоил, так как повреждённая нервная система не посылала в мозг большинство тактильных ощущений. Шеф полиции задумчиво смотрел на своего оппонента.

———

╭─ ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ─╮

Вспышка воспоминаний

Минутами ранее.

╰─ ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ─╯

— Шеф Бого, ситуация выходит из под контроля. Разрешите применить водомёты и резиновые пули? — спросил голос из рации, на что буйвол лишь произнёс: — Ещё нет. Сначала мы должны удержать ситуацию под контролем, не прибегая к ещё более жестокому насилию. Я скажу, если это потребуется.

~~~

Подойдя к широкому окну, состарившийся росомаха с заметной нервозностью наблюдал, как вечернюю улицу заполонили десятки тысяч протестующих. В сравнении с ними штат из трёх сотен сотрудников полиции казался лишь небольшой кучкой изгоев, которые если и смогут задержать нападавших, то разве что на несколько минут. Кроме того, укрывшиеся за поднятыми зонтами звери не торопились идти в атаку, что могло означать попытку их авторитетных особей заключить мирный договор. И директор АНБ был уверен, что совсем скоро она окажется успешной. В гладком и зеркально чистом окне Роберт приметил за своим плечом подошедшего сзади мрачного шакала, облачённого в тёмный пиджак горчичного цвета. Хмурые отрешённые взгляды немолодых зверей застыли на стекле, за котором, переливаясь неоновыми огнями, продолжал жить город. — Как думаете, это конец, мистер Кросс? — сердито вопросил росомаха. — Для нас всё потеряно? — Любая революция однажды сменится другой, — цинично ответил Дэвид. — Пусть мы и проиграли эту битву, война ещё впереди. Однако в следующий раз мы будем гораздо умнее и значительно сильнее. Поднимайтесь. Нас ждёт вертолёт. — И то верно, — устало выдохнув, небольшой зверь развернулся, прежде чем направиться к лифту. В кабинете стояла леденящая душу тишина. Возвышаясь в кресле мэра, ягуар рассматривал разложенные по столу листы бумаги, на которые с потолка падал неяркий свет. Стены кабинета были расписаны различными декоративными узорами, на мраморном полу же таких было совсем немного. Слева от представителя кошачьих на самом столе располагалось маленькое кресло, в котором восседала хмурая мышь. Напротив их, сложив локти на столе, с задумчивым выражением застыл корсак. Все были омрачены действующим положением дел и в какой-то степени безвыходностью текущего момента. Раздался лёгкий скрип, и внутрь поспешно вошёл довольно опрятный молодой шакал, что заботливо придержал дверь для уже ослабшего росомахи. — Протест усиливается. У нас нет возможности связаться с национальной гвардией, — произнёс Эйден, прежде чем развернуться к панораме мерцающего города. — А будут ли они нас защищать? — задал риторический вопрос директор АНБ, прежде чем сесть в ещё одно свободное кресло, каких здесь оказалось достаточно. — Inter arma enim silent leges. Отныне мы враги для всех, кроме друг друга. Сплетни быстро разлетаются. Недаром говорят, что злые языки страшнее пистолета. Теперь нашу миссию и организацию ненавидит весь город. — А судьи-то кто? — задал риторический вопрос Ягуар. — Невольники, которые никогда не самоорганизуются. Выведи из игры их лидеров, и каждый член толпы начнёт сдавать своих же ради сиюминутной выгоды, — парировал Корсак. — Мы сплочены, и в этом наше могущество. Пусть и допускают наши братья и сёстры ошибки, мы всё равно вступимся за них, чего бы это ни стоило. Пока толпа будет собираться и расходиться, мы останемся едины, что станет нашим главным преимуществом. Стабильность и благонадёжность - наши верные спутники жизни. — За деньги звери готовы пойти на всё. Пока наши активы привязаны к драгоценным металлам, мы можем печатать столько денег, сколько потребуется, — поразмыслил Эйден. — Даже если это приведёт к гиперинфляции, у нас всё ещё есть хорошие шансы отыграться. — Звучит приятней, чем есть на самом деле, — пожал плечами Дэвид. — Приготовьтесь, господа. Мы уходим. — Я остаюсь, — мрачно указал Флеминг. — Летите без меня. — Что? Вы с ума сошли!? — с заметным беспокойством разразился Льюис. — Почему? — безэмоционально спросил шакал, в очередной раз демонстрируя окружающим своё малодушие, основанное строго на холодном расчёте. — Я хочу дать бой этой черни. Показать, что одна жизнь представителя элиты не стоит и тысяч их существований, — отозвался ягуар, указав на лежащие в углу канистры с бензином. — Я сожгу здание и постараюсь забрать как можно больше бесправных с собой. — Это выглядит как напрасная смерть и расточительная трата ресурсов. Я бы не был столь легкомысленным, — рассудил Дэвид. — Мне кажется, вы сможете отыграться позже, когда наше братство снова возвысится. — Ты говоришь верно, мой старый друг, — пожав плечами, произнёс его собеседник. — Однако для меня важна не только логика и практическая выгода. Мною движут эмоции, и если я им последую, это принесёт мне намного больше удовлетворения, чем если я буду метаться вместе с вами с одного места на другое. — Вы уверены в своём решении, господин Флеминг? — серьёзно вопросил директор АНБ. — Ежели умирать, то делать это красиво, показав всему свету, что чего-то стоишь. — Я вас понял. До взлёта осталось пять минут. Если передумаете, мы будем ждать на крыше. Во всяком случае, с вами приятно было работать, — похвалил своего собеседника Дэвид Кросс, прежде чем развернуться и направиться к выходу. — Уходим, братья. У нас много работы. — Совет вас не забудет, — с некой теплотой отозвался Роберт, взяв с собой мышонка и устремившись вслед за шакалом. — Может, вы всё-таки одумаетесь? — корсак с надеждой посмотрел на ягуара. — Зачем погибать ради простозверинов? Вы ведь выше их и достойны более долгой жизни. — Я хочу, чтобы вы все поняли мои чувства, — парировал сидящий в кресле зверь. — Убегать можно сколько угодно, но моя гордость не прибавит мне покоя. Нельзя давать слабину перед толпой бестолковых насекомых, иначе они, ощутив твой страх, будут гордиться собственным мнимым величием. Вы как хотите, но я во всей красе продемонстрирую этим взбунтовавшимся холуям, чего стоит элита. — Мне очень жаль, — с печалью отозвался сидящий напротив серый зверь, прежде чем медленно подняться с кресла и через стол пожать собеседнику лапу, в прощальном жесте надавив на головчатую кость большим пальцем. — Изъявите свою последнюю волю. Совет сделает всё, что потребуется, для её осуществления. — Не дайте грязи затупить когти нашего братства. Развивайте высшее общество, защищая тех, кто того достоин. Набирайте новых членов и стройте мировой порядок, в котором не останется места черни. Работают пусть роботы, наши достойные же братья - займутся благочестием. А глупцов ждёт необратимое вырождение, что и входит в наши планы. Пока существуют они - существуем и мы. Но стоит техническому прогрессу совершить скачок, лицемерные ласкатели и дурачьё окажутся в ужасном положении, как того и заслуживают. — Я услышал вас. Вы и сами знаете, насколько мы надёжны, — кивнул корсак, ослабив хватку и медленно попятившись назад. Совершив изящный поклон, он развернулся. — Прощайте, братья, — меланхолично произнёс ягуар, прежде чем закрылась дверь, и мрачный зверь остался в кабинете совершенно один. Сердцебиение его участилось. Тишина и уединение проникали в разум, вызывая тоскливые и неприятные чувства потерянности, смешанные с ностальгическими воспоминаниями из прошлого. Приподнявшись, ягуар подошёл к углу и захватил с собой две большие канистры. Раскрыв дверь, из одной он разлил по полу бензин, прежде чем отбросить другую в сторону лестничного пролёта, позволяя ей скатиться по ступенькам. Прикрыв дверь, зверь пнул резервуары с горючей жидкостью, отчего та принялась стремительно расползаться во все стороны. Подступив к столу, нефтяной магнат достал из ящика бутылку дорогого коньяка и вычищенную до блеска рюмку, которая тотчас заполнилась прозрачно-золотой жидкостью. Сняв с плеч помятый пиджак, ягуар вальяжно опустился на кресло, поправил узорчатый галстук на бордовой рубашке и закинул ноги на стол. Взяв с него пачку сигарет, он вынул из кармана коробок и провёл по нему спичкой, позволив той моментально вспыхнуть. Пламя неторопливо подбиралось к кончикам пальцев, и зверь, не став медлить, бесцеремонно закурил. — Жалкие насекомые. Я так просто вам не дамся, — злобно прошептал представитель семейства кошачьих, выпуская изо рта белый дым. Вынув сигарету, он взмахнул спичкой, тем самым погасив колеблющееся пламя, а затем отпил половину рюмки. В тишине раздался глухой стук стекла о деревянную поверхность, который вскоре сменился щелчком затвора небольшого пистолета. Продолжая втягивать в себя яд, зверь осмотрел своё оружие, прежде чем положить его на стол. Уставившись в висевшие на стене мониторы, в которых вырисовывались пустующие залы, Флеминг принялся ждать.

***

Дождь продолжался. Казалось, тысячи небесных ангелов проливали слёзы, наблюдая за земной суматохой, что отнимала чьи-то жизни. Война посещала всех на протяжении всего существования мира. Основав эволюцию и смерть, природа намеревалась самоочищаться, параллельно развиваясь и видоизменяясь. То, что раньше было незаметным мхом, сейчас превратилось в монументальные деревья. Кто-то умирает, а кто-то продолжает своё существование независимо от своего желания. Такова безразличная ко всему явь. Ведь матери всего сущего совершенно плевать на чьи-либо судьбы. Единственно важным для неё являлась лишь статистика: сколько выжили, сколько стали сильнее и сколько ослабли, отправившись в пещеры зализывать раны. Конфликты возникали и между богатыми, и между умными, и между благочестивыми. Никакая вера и никакая толерантность не смогли остановить далеко идущие столкновения. Ставшая охотником жертва воздаст за годы угнетения, агрессор же окажется унижен до той поры, пока не свершит акт отмщения, вновь погрузившись в бесконечный цикл ненависти. Подбираясь к огромному вертолёту, представители высшего общества успели изрядно промокнуть, так как при посещении мэрии они не смогли учесть внезапное изменение погоды. Влажный мех трепетал под стремительными взмахами тяжёлых лопастей. Из приоткрывшейся двери показался облачённый в деловую одежду лис, который жестом велел всем поторопиться. Прислушавшись к совету одного из своих соратников, звери, один за другим начали подниматься. — Где Флеминг? — беспокойно поинтересовался Джейкоб, когда все оказались на борту. — Он не летит. Мы не смогли его убедить, — ответил шакал, присев на своё место. — Вот чёрт, — выругался лис, проведя ладонью по лицу. — Ладно, взлетаем.

~~~

Из рации раздался приказ: — Шеф Бого, дайте добро на применение резиновых пуль и водомётов, — прошипел неизвестный голос. — Это единственный способ остановить беспорядки. Услышав это, практически все полицейские вынули пистолеты, направив их в сторону протестующих. Уинстон посерьёзнел, внимательно наблюдая за дальнейшими событиями. Крепкое тело буйвола задрожало от безвыходности текущего положения. С одной стороны, шеф полиции давал клятву защищать действующий режим, с другой - его раздирало чувство предательства истинных идеалов, когда полиции предписано защищать интересы не только богатых, но и средних и бедных слоёв населения. Обдумав всё, встревоженный от переизбытка противоречивых чувств, Буйволсон медленно поднял сжатую в кулак руку вверх, медленно расправив пальцы, вместо того, чтобы взмахом запустить по гражданским стрельбу. Понимая, что они должны подчиняться приказам, звери опустили оружие, а протестующие немного расслабились. Шеф полиции снял шлем и бросил его на землю. Остальные полицейские последовали его примеру. Осмотрев протестующих, Буйвол вновь поднял в примирительном жесте правую руку, тогда как левую приложил к сердцу. Чувствуя нехватку кислорода из-за покрывающего площадь смога, он процитировал первую заповедь правоохранительных органов: — Полиция Зверополиса остаётся на стороне граждан! Никто не должен препятствовать справедливости! — бросив перед собой дубинку и баллончики со слезоточивым газом, Буйволсон наблюдал за тем, как остальные полицейские поступили соответствующим образом. Безудержные овации эхом разлетелись по округе, перемешиваясь с раскатами грома. Разомкнув сцепление, бойцы освободили проход к мэрии, позволяя толпе броситься к главному входу и начать выбивать запертые двери. Подступив ближе, Уинстон протянул шефу полиции руку, и тот, уже без заметных колебаний, пожал её. — Свет нужен этому миру, даже если для него предстоит совершать много тёмных дел, — процитировал доктрину тигр, прежде чем дружелюбно приобнять полицейского, похлопать по плечу и отойти в сторону. Следом подошёл и Тревор, на морде которого заиграла лучезарная улыбка. — Вы выбрали верную сторону, шеф, — протянув руку, пояснил он. — Без полиции и врачей мир мгновенно погибнет. Однако если сотрудники правопорядка продолжат избивать невинных граждан, а медики начнут игнорировать раненных со стороны противника, мир всё равно скатится в глубокую пропасть. Только от наших совместных усилий зависит будущее всей цивилизации. В этот момент по работающему в ухе наушнику пронеслась немного запоздалая информация от спецагента Сэвиджа, с которым они договорились периодически держать связь. Застыв на месте, Тревор сжал руки в кулаки.

———

╭── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ──╮

Вспышка воспоминаний

Сентябрь 2008 года.

╰── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ──╯

В лаборатории стояла прохлада, и облачённый в медицинский халат лис даже через подошву кроссовок чувствовал ледяное прикосновение бетонного пола. Белые, очищенные от плесени стены под ярким светом ламп отражали призрачные тени поднимавшегося до потолка дыма. Перелив синее содержимое из небольшой пробирки в коническую колбу, лис разбавил её двумя каплями бесцветной жидкости. Находившийся внутри стеклянного сосуда столб лёгкого воздуха поднимался также к потолку, создавая в помещении дымку, которая плохо выветривалась, даже несмотря на хорошую вентиляцию. Его выталкивал более тяжёлый ненагретый воздух, поступавший из отверстий в горелке, формируя систему утилизации продуктов горения и приток свежего воздуха. Неожиданно показался скалящийся силуэт ежа, что вошёл сюда через распахнутую дверь. Очевидно, он был доволен текущим раскладом и, безусловно, в глубине души хвалил молодого химика за внесённый в победу вклад. Созданный лисом яд действовал медленно, не позволяя жертве умереть в одночасье. Именно этого и просил Фрэнк, желая насладиться очищением их с Сайбером души. Однако Тревор осознал, что натворил, когда регулярно упоминающий свою судьбу лидер группировки вежливо попросил у него канистру с керосином. Не обязательно быть гением, чтобы сложить победу над врагом и самобичевание, которым ёж занимался в последнее время. И хоть на его морде и вырисовывалась вежливая улыбка, лис понимал, что воспринимать его прошение стоит как приказ. Единственный приказ, которому медик не намерен был подчиняться. Встав перед железной дверью, за которой находились различные по размерам канистры, лис преградил ежу путь. — Тревор, — посерьёзнев, прошептал тот, остановившись и вопросительно взглянув на более высокого зверя. — Что-то не так? — Всё не так, Фрэнк, — бросил химик, расставив в стороны руки. — С.Т.О.Р.М. побеждены. Больше незачем рисковать своей жизнью. — Отдай мне, пожалуйста, канистру, — попросил ёж, заметно нахмурившись. От лучезарной улыбки на его морде не осталось и следа. — Нет, командир. Я не позволю вам себя убить, — ответил лис, вынув из кармана своего халата пробирку с ярко-красной жидкостью. Когда собеседник подступил ближе, он бросил её перед собой. По бетонному полу, вспыхнув алым светом, пробежала полоса оранжевого пламени, перегородившая путь к взрывоопасным веществам. — Что ты творишь, Аллен?! — разразился бурным гневом террорист, отточенным движением вынув из кобуры пистолет и направив его на своего союзника. — Решил пойти по стопам Фроста? — Я не предаю своих. И потому не допущу, чтобы ты погиб, — грозно отозвался лис. — Если хочешь умереть, тогда завали для начала меня! — Ты правда так торопишься на тот свет? — ухмыльнувшись, поинтересовался его противник. — Это скорее ты туда торопишься! А я не хочу, чтобы наши звери страдали! — Раз так, отдай мне канистру, и я закончу эту войну раз и навсегда. — Война уже закончена, Фрэнк! — выкрикнул Тревор. — Но ты продолжаешь в ней участвовать, потому что не можешь принять мирной жизни, к которой мы все изначально стремились! Ёж сложил оружие на место и, прикрыв ладонью глаза, опустил голову. — Послушай, Аллен. Ты уж меня прости, но я правда должен это закончить. Иначе покоя мне всё равно не будет. Лис с заметной печалью взглянул на своего соратника, прежде чем убрать вторую пробирку обратно в карман. — Правда, прости, я погорячился, — отведя взгляд, произнёс Фрэнк. — Ты славный парень и помог нашему общему делу, но... — Я тебя понимаю, — кивнул химик. — Просто помни, что ты для нас не просто командир. Ты часть нашей семьи. — Лучше жить без члена семьи, чем с таким бездарным, как я, — с горечью подметил его собеседник. — Я знаю, каково это, не иметь родителей. И поверь, даже бездари будут всяко лучше, — отозвался лис, который, осознав, что его собеседник не успокоится, продумал рискованный план, а затем снял со стены огнетушитель и ослабил пламя. — Делай, что считаешь правильным. Но прежде чем наломаешь дров, помни, что ты нужен нам. — Я помню, — улыбнувшись, ответил ёж.

~~~

Небо всё более темнело, и солнце уже долгое время не выглядывало из-за серых туч. Пепел и сажа застывали на языке, напоминая о недавно проходивших всюду схватках, в которые боялся соваться сам Зверополис. Безрадостный ёж сидел на капоте грузовика, глядя на образовавшееся в луже отражение шрамированной морды, которую близкие друзья Тревора смогли успешно пересадить. Отныне это была не его кожа. И мех, казалось, стал гораздо темнее. Продолжая смотреть вниз, Фрэнк глубоко затянулся сигаретным дымом, прежде чем окурок был брошен в лужу, по которой симметричными кругами поскользила рябь. Спрыгнув на землю, зверь проигнорировал пролетевшие по всему телу болевые сигналы, и слегка сжав губы, направился к ожидающему его Тревору, что приоткрыл для него дверь старого кабриолета.

***

Разбилось стекло, и опьянённые собственной победой, протестующие устремились внутрь, заполняя вестибюль. Часть из них воспользовалась служебным лифтом, тогда как остальные стремительно поднимались по лестничному пролёту, проникая во все комнаты. Мрачный взгляд зелёных глаз уставился на мониторы, и зверь, предвкушая финальную встречу, сбросил на сухую часть пола пепел, прежде чем круговыми движениями размять кисти лап. Флеминг не стал выключать горящий свет, чтобы загнать в помещение как можно больше зверей. Когда толпы бросились наверх, ягуар сжал пальцами окурок и безэмоционально бросил его. Полоса пламени распространялась уверенно и неторопливо, своей высотой превосходя рост среднего зверя. Загнав поднимавшихся зверей в ловушку, нефтяной магнат отвернулся от охваченной огнём стены, созерцая панораму ночного города. Залпом опустошив шот, он разжал кисть, позволив рюмке со стуком упасть и закатиться куда-то под стол. Позади гибли звери, и искажённый крепким напитком разум не чувствовал никакой вины за содеянное, просто исполняя то, что было задумано ранее. От окна отражались блики пламени, а зубы звонко застучали от ярости. Над протестующими пролетел вертолёт, с которого, промокая под дождём, вниз посыпались сотни тысяч недавно напечатанных денежных купюр. — Divide et impera... — безрадостно прошептал угрюмый ягуар, прикрыв глаза. Прижав оружие к виску, он с некой заторможенностью спустил курок, и вскоре выронившая пистолет рука повисла, прижавшись к подлокотнику. По ней стремительно сбежала струйка крови, оставив несколько капель на полу. Дверь, стены и стол уже вовсю пылали, и пламя по широкой луже устремилось к заложенным порошкообразным веществам, что моментально привело к серии громких взрывов, тотчас пошатнувших здание. Посыпался пол, и внутренняя отделка мгновенно устремилась вниз, прямо на караулящих в вестибюле зверей, убивая большинство из них. В небо поднялся столб пыли, в то время как охваченные непоколебимым пламенем обломки древесины и пластика не спешили затухать.

———

Под хмурыми тучами, вращая лопастями, медленно пролетел крупный вертолёт, на который обратили внимание все собравшиеся. Сидящие на борту звери наблюдали, как под ними высвечивались красные точки, разбрасывающие в небо клубы дыма. — Да уж, — выдохнув, печально произнёс смотрящий за колонной протестующих уставший лис. — Les grands embrasements naissent de petites étincelles.

КРОТ.

— Это ещё не всё, господа, — произнёс мышонок, кивнув высокому корсаку, на что тот лишь жестом указал пилоту раскрыть грузовой отсек и направился к нему. Схватившись за поручень, представитель псовых столкнул по очереди тридцать мешков, позволяя высыпаться их содержимому. Миллионы десятитысячных купюр медленно слетали вниз, намокая из-за сильного дождя. Приметив летящие деньги, практически все звери принялись собирать их с земли. Сталкиваясь между собой, они развязывали ожесточённые драки, желая урвать себе как можно больше. Элита знала, как стравливать зверей, и текущее явлении забило ржавый гвоздь в крышку гроба общественной структуры. Этот поступок оказался бомбой замедленного действия, которая совсем скоро нарушит экономический и социальный баланс. — Они неисправимы... — мрачно рассудил росомаха, наблюдая, как подданные мгновенно забыли о коллективной идее и реформаторском настроении, стоило только в игру вступить их личным интересам. — Напомнило май двенадцатого года, когда владелец крупной социальной сети разбрасывал из окна деньги, заставляя толпу черни, походившую на стаю безрассудных голубей, драться между собой за пятитысячные банкноты. Что было тогда, то осталось и сейчас. Звери не меняются уже тысячелетия. Malum se ipsum devorat... — Легкомысленные создания, не чуждые милосердных проявлений, которые неизменно боготворят деньги, из чего бы те ни были сделаны, будь то бумага, кожа, золото или серебро. Даже если бы мы попытались им помочь, они бессердечно высмеяли бы нас. Скудоумные невежды без чувства гордости и самоуважения. Нет бы растоптать эти паршивые бумажки и продвигаться дальше - они вмиг стали разрозненными, алчными, бездушными и беспросветно глупыми. Сначала бездари загребают и тащат валюту в дом, а когда она вскоре обесценивается, начинают выбрасывать её, будто ненужный мусор. Идиоты, — злобно произнёс Джейкоб. — Мы уничтожим этот город и начнём наш путь заново в другом месте! — Дадим дикарям возможность жить в каменных джунглях безо всякой поддержки, — предложил мышонок. — Они заслуживают забвения, раз не могут удержаться от соблазна обокрасть ближнего своего. Жалкие паразиты, каким никогда нельзя давать и крупицу власти! — Последним желанием Арнольда было то, чтобы мы построили новый мир, в котором сможет жить исключительно элита, — подметил Льюис. — А такие мрази подвергнутся вырождению. — Этим мы и займёмся, братья. Дадим зверям самостоятельно себя уничтожить, вначале ментально, а затем и физически, — вставил слово шакал, прежде чем взглянуть на то, как над городом пролетают миллионы напечатанных бумажек. — И первый шаг для этого уже осуществлён. Divide et impera! — Divide et impera! — хором прорычали все присутствующие.

———

Лукаво улыбнувшись во весь рот, стоящий возле мигающего сине-красными огнями полицейского фургона белый тигр, запечатлевший обыденное поведение толпы, нисколько в ней не разочаровался, ведь и не возлагал на неё никаких надежд. Он знал, что в большинстве своём животные слабы и трусливы, не готовы к свободе и боятся правды, а значит, кто-то сильный и хитрый способен управлять ими. Наплевав на этот факт, Уинстон лишь протянул к летательному аппарату руку, показав сидящим на борту зверям средний палец, прежде чем, не убирая с морды ноток азарта и веселья, тихо прошептать: — Нет, это для вас ещё не конец, ублюдки! В этот момент произошёл взрыв, и из мэрии со вспышкой, напоминавшей феникса, вылетели все окна, рассыпавшись на тысячи осколков. Раздался крик, а затем последовал оглушительный грохот, который заставил всех обратить внимание на исходивший из главного входа чёрный дым. Внутри возник электрический разряд, прежде чем жёлтый свет окончательно погас.

...