Переплетено

Много лет назад.

О козырёк прилавка тихо постукивал летний дождь, даря стоящему внутри слону желанную прохладу. День выдался влажным, и в связи с погодой количество клиентов заметно уменьшилось. Небо приобретало всё более тёмные серые оттенки, отчего на душе чувствовалось не то умиротворение, не то печаль. Но этот загадочный дуэт противоречивых чувств развеялся, когда к прилавку подошёл уже слегка состарившийся полярный медведь, что, опершись на него руками, заглянул во мрак. — Один большой пирожок, пожалуйста. — Убрингтон или Зехаусдер? — поинтересовался слон. — М? А как вы узнали? — приподняв бровь, Дилан слегка улыбнулся. Однако его собеседник сохранял безэмоциональное выражение и лишь холодно ответил: — Ваши часы расположены на внутренней стороне запястья, что позволяет скрыть местоположение. Ваши пальцы рефлекторно сгибаются, как если бы давили спусковой крючок. Вы много стреляли. Сквозь вашу майку просвечивается железный медальон в форме шестиугольника, что свойственно Вооружённым Силам Зверополиса. В походке приметна хромота, что свидетельствует о недавнем ранении. Соответственно, вы несколько недель или, может, месяцев назад участвовали в миротворческих операциях, а на данный момент из таких были только гражданские войны в Зехаусдере и Убрингтоне. — Что ж, вы правы. Я даже не замечал ничего из этого. Похоже, разум блуждал не там, где надо. — Вся наша жизнь - лишь череда событий, которая происходит по нашей невнимательности. Очевидное оказывается очевидным лишь после того, как все карты раскрыты, — философски рассудил слон. — У меня недавно друг погиб в Убрингтоне. Служил в ВВС Зверополиса. — Я из пехоты. Командир частной военной компании. Напомните, как его зовут? — Эдвард Мактавиш. Медведь задумчиво хмыкнул. — Точно! В союзном формировании у нас был Джон Мактавиш, которому однажды пришло известие о том, что его брата подбили где-то в горах. — Если увидите его, можете ему передать, чтобы он нашёл меня? — Конечно. Всегда рад помочь, — согласился Сайбер. — И всё же, интересно, как вы смогли меня прочитать? — Хотите научиться так же? — Да. Полагаю, такой талант пригодился бы в военном деле. — Увы, здесь нет никакого таланта. Это просто навык, который я люблю нарабатывать, — произнёс слон. — Сколько стоит ваша мечта? — Как всегда: немного больше, чем я могу дать. — Хотите, проведём мысленный эксперимент? — Я заинтересован. — Тогда смотрите, — начал слон. — Вы стоите перед противником, и он наставил в вашу сторону оружие, а затем поставил перед выбором: снять медальон своей военной компании и сохранить жизнь или оставить его и гордо умереть. Как поступите вы? — Я выберу честь и смерть, — ответил медведь. — Вы уверены в своём решении? — Да. — Хорошо, — выдохнув, произнёс слон. Только вот что будет дальше? Какая польза от вашего мёртвого тела для вашей группировки? Ведь от вас живого для них пользы будет намного больше. Соответственно, честью вы лишь ещё больше навредите своим. Медведь заметно нахмурился. Очевидно, ему было неприятно слышать голос правды, но он стерпел, понимая, что в какой-то степени его собеседник прав. — Значит, нужно предать своих и лицемерить? А если противник убивает предателей, щадя при этом благочестивых? — Вы мыслите верно. Однако я рекомендую читать между строк. В частности в том, какие условия ваш противник вам поставил: снять медальон. В данный момент вы находитесь в подчинённом положении, и он может с лёгкостью вас убить. Нужно обратить его власть против него же. — Например? — Возьмите с него слово, можно сказать, клятву, что при снятии этого атрибута, вам сохранят жизнь. Затем, когда он предоставит гарантию, вы можете заявить, что снимите медальон, чтобы в будущем помогать своим, которых никогда не предавали и не предадите. И тут вы лишаете оппонента выбора. Ему приходится вас пощадить, дабы не упасть в грязь лицом перед своими. И в то же время, члены вашей группировки не осуждают вас, ведь вы их не предавали, и даже наоборот хвалят за то, что вы смогли выбраться из западни. — Хух, ну, звучит-то заманчиво. Только вот с чего бы врагу сдерживать своё обещание? Скажет, что так не договаривался, и убьёт. — В случае, если противник не сдержит обещания и совершит убийство, его репутация в его же группировке пошатнётся. Вас же будут считать героем, который действовал честно, не предавал своих и готов был пойти на жертвы ради того, чтобы дальше жить и помогать им. Противнику такой расклад не выгоден, особенно если в нем есть хоть крупица гордости. Зверьми нередко движут чувства, и ради них они способны творить чудовищные вещи. Главное понять, что к чему, и стратегия выработается сама. — В таком случае, авторитет противника будет играть против него же, — рассудил Дилан. — Да. А ведь всего лишь нужно заметить детали и воспользоваться ими, — произнёс его собеседник, доставая разогретый пирожок. — Вот и ваш заказ. Читайте между строк, и тогда поймёте, как двигаться дальше. — Я запомню, — ответил Сайбер, взяв обёрнутую в пакет тёплую еду. — Позвольте узнать ваше имя. — Зовите меня просто Боб. Я не привык к формальностям, — солгал слон, нисколько не изменившись в лице. Лишь тень печали украсила его глаза, когда он вспомнил, чьей рукой на самом деле была развязана гражданская война в нескольких городах. Никто не мог и представить, что обыкновенный уличный торговец способен создавать и разрушать миры, однако враг его был не менее, а даже более силён. Мифологическая гидра оказалась бессмертной, а головы её проникали во все сферы жизни. И следовало подстроить всё так, чтобы чужими руками чудовище было уничтожено. И хоть слон испытывал печаль, негативные чувства более не беспокоили его, ведь он смирился и с действующим укладом вещей, и с существованием системы. Зверь продумал всё до мелочей, и текущий разговор был очередной трещиной фундамента, которая должна обрушить тяжёлую стену власти.

~~~

Сентябрь 2008 года.

Звонко скрипнули колёса, и на пустой, почти бесшумной платформе метрополитена показался поезд. Внутри было практически полностью пусто, не считая нескольких зверей. Ярко-жёлтый свет сквозь небольшие стёкла струился на пассажирскую платформу, где также стояли восемь зверей, среди которых ничем не выделялся облачённый в чёрный пиджак крупный, но весьма худой для своего вида слон. Когда поезд окончательно остановился, раскрылись двери, и вниз, держась за поручни, начали спускаться звери. Последним из поезда вышел одетый в коричневый худи гребнистый крокодил, вокруг морды которого был туго обвязан зелёный шарф. Держа руки в карманах, зверь периодически поглядывал на остальных граждан, будучи готовым в любой момент извлечь дротик со снотворным и парировать атаку. Спустившись, необычный гость встал возле края платформы, спокойно осматривая стоящего напротив него слона. Вскоре поезд двинулся вперёд, отбрасывая на перрон мерцающие тени, и представитель млекопитающих подошёл к крокодилу, вытянув вперёд руку. — Алан Драго, — рассудительно кивнув, слон почувствовал, как собеседник крепко сжимает его конечность. Нейтрально смотря гостю в глаза, Миандрий немного улыбнулся и продолжил, уже более приободряюще: — Добро пожаловать в Зверополис, мой ученик.

~~~

Ноябрь 2000 года.

Мрачный взгляд голубых глаз упал на страницы очередной книги, которую крупная когтистая лапа извлекла из разбросанной кучи литературы. Улица за окном преобразилась, погрузившись в более тёмные тона, и медленно светлела бледная луна, что выходила из-за серых туч. Холодный ноябрьский ветер завывал под окнами, разнося всюду тонкие хлопья снега. Уисперинг Пайнс был погружён во мрак, и лишь слабая тусклая свеча заставляла объекты отбрасывать хмурые тени. Медведь раз за разом перелистывал страницы, выискивая необходимую для себя информацию. Время за чтением уходило, словно утекающая сквозь пальцы вода, и стрелка часов уже давно перешагнула цифру восемь. В голове витал комок переплетённых мыслей, которые беспокойный разум пытался структурировать. Опустив веки, Дилан Сайбер наконец отложил книгу в сторону, прикрыв ладонями глаза. «Этот мир... Я ненавижу его. И всю эту бесконечную систему», — возникла мысль в его голове, когда перед глазами периодически стали всплывать слова «детерминизм» и «фатализм». Рядом лежал пистолет, однако Сайбер намеревался исполнить своё предназначение, несмотря на то, что испытывал сомнения в своей адекватности. Его терзал тяжёлый душевный вопрос: поступает ли он так из своего желания, или же это было предопределено миллиарды лет назад. «Если у меня есть свобода воли, значит, я могу или застрелиться, или исполнить свой замысел. Но как понять, предопределён ли он? Что, если мне было предрешено остаться в живых, а не застрелиться? А что, если я сейчас застрелюсь? В любом случае так ничего не докажешь. Какой бы выбор я сейчас ни сделал, вероятно, он может быть предопределён судьбой».

***

Конец сентября 2008 года.

Записка на столе некоммерческого новостного издательства:

«Нет ничего особенного в том, чтобы родиться. Большая часть вселенной попросту мертва, и в нашей маленькой галактике зарождение новой жизни в каком-нибудь уголке ещё меньшей планеты есть ничто иное, как крошечная, незначительная вспышка, что погаснет менее чем за сто лет. Смерть - обычное дело, естественное состояние. Почему же мы живём? Потому что придаём смысл тому, что совершенно ничем не подкреплено. Мы и не живём, а просто просматриваем меняющиеся картинки между рождением и смертью, не имея даже возможности на что-то повлиять. Смотря на убегающего таракана, я проникаюсь его амбициями, ведь это крошечное живое существо стремится выжить. Но жить вечно ему не дано. Сама природа, которая его породила, и заберёт его душу. Ведь такова наша трагедия: мы воюем за землю, защищаем ценности, но все наши стремления, все наши желания продиктованы нашей природой и меркнут перед непоколебимостью смерти. Мы просто исполняем волю собственных чувств, называя это чем-то большим... Так и таракан, убегая, чтобы жить, стремится исполнить всю свою биологическую функцию до того, как его раздавят. В мире процветает жестокость, допускаются бесправие и несправедливость. Но представьте реальность, где нет боли, страха, стыда, грешного и праведного... Мир, где нет утопии, где нет катастроф, где нет лицемерия, добра, зла, любви или ярости. Представьте общество, где не придётся бороться, кому-то что-то доказывать, быть притесняемым. Реальность, где нет чистоты и грязи, жизни и смерти, и даже самой этой реальности... Трудно представить то, чего не существует, правда? Скажите, разве это не прекрасный мир? И некому будет оплакивать погибших, некому будет думать о хорошем и плохом, исчезнет из мира суета. Нынешняя peaльнocть дoлжнa быть yничтoженa, и мы, как понимающие положение дел граждане, прекратим размножаться и, взявшись за руки, пойдём навстречу вырождению. Разве не здорово? Ни ядерного пепла, ни страха. Всё закончится даже быстрее, чем вы успеете попрощаться. Это не самоубийство. Это освобождение. И сегодня я стану тем, кто положит этому начало».

Решение: Опубликовать.

אנטי-נטליזם

———

(Мир, который должен быть уничтожен)

Дилан Сайбер.