Переплетено

2 июня. 08:13

По пустым коридорам госпиталя пронеслись торопливые шаги, звучащие как серенада во имя неотложности. В полицейской форме, будто тень среди белеющих стен, лис метался от палаты к палате, взором проникая в каждую из них. В недавнем нападении пострадали многие, но, как и заверили злоумышленники, в захваченном здании никто не погиб. Этот террористический акт был скорее предупреждением, угрозой, нежели попыткой отмщения. Леодор и новоиспечённый политический союз никак не прокомментировали случившееся, и у многих возникло предположение, что данное событие станет катализатором массовых беспорядков. Довольно давно не происходило столь экстраординарных явлений, которые могли бы перестроить фундамент общества и вызвать протесты, за исключением случая с ночными горлодёрами. Николас преодолел последние метры до палаты номер 204 и открыл полупрозрачную пластиковую дверь, которая, к слову, не позволяла рассмотреть, кто и что за ней делает. Помещение представляло собой комнату, светлую и на вид весьма просторную. Из расшторенного, открытого окна на подоконник и пол оседал солнечный свет, а по поверхностям плясали тени стоящего напротив дерева, оставляя абстрактные, бесформенные узоры. На кровати возле белки в больничном халате угрюмо, не проронив ни слова, сидела крольчиха с перебинтованной головой. Врачом этой клиники была не кто иная, как сама Дженни, лидер мрачного района «Либрем Форест». Только если во время продвижения по криминальному миру она использовала этот псевдоним, а также готический стиль макияжа и зловещий плащ, то здесь она едва ли могла выделяться среди других таких же белок. По крайней мере лис не различал их, да и не догадывался, что перед ним та самая искусительница судеб, которая производит наркотики, сначала за деньги травя зверей, а потом исцеляя их и извлекая из этого собственную выгоду. — Джуди! — тихо воскликнул лис, внезапно появившийся в дверном проеме. — Джуди? — переспросила крольчиха, с задумчивостью глядя на свои лапы. Она повернулась в сторону белки и задала вопрос: — Кто он?

[ Приговор ]

— Джуди, ты не узнаешь меня? Это я, Ник! — проговорил лис, осторожно делая несколько шагов вперед. — Джуди, Ник... — она лишь серьезно хмыкнула и напрягла свой разум, пытаясь вспомнить, что в её жизни значили эти имена. — Что с ней, доктор? — взволнованно поинтересовался Ник, обратившись к медицинскому специалисту. — У нее черепно-мозговая травма. Удар тяжелым предметом вызвал сильную, но временную амнезию. Не волнуйтесь, через пару недель она придет в себя, но лучше не тревожить её сейчас. Зайдите позже. Можете оставить свой номер у регистрации, и мы вам перезвоним. — Хорошо, — ответил Ник. Он не желал мириться с разлукой, но было понятно, что, если выразит настойчивость, его могут неправильно понять. — А что насчет оплаты лечения? — О, не беспокойтесь. Есть компенсация от департамента и анонимное пожертвование, которое покрывает расходы на лечение и реабилитацию всех пострадавших, — объяснила доктор Иви Эванс. Ник был ошеломлен. — Благотворительность... Интересно, кто может быть этим поистине благородным существом, — произнес он, начиная догадываться о старом знакомом любителе настолько щедрых деяний. — Мир не без добрых зверей, — отозвалась медработник. — Но позвольте мне быть честной. Сейчас у нас много пострадавших, которым нужна помощь, и они не в состоянии отвечать на ваши вопросы. Вы можете прийти позже? — Да, я понимаю, — ответил лис. — И всё же несколько вопросов мне нужно будет задать. Пожалуйста, позвоните мне, когда пациенты будут в состоянии сотрудничать со следствием. Доктор Эванс кивнула, давая понять, что учтёт его просьбу, и вернулась к своим профессиональным обязанностям. Когда один полицейский ушёл, прибыли другие, в том числе и агент ФБР Ричард Перкинс. Но они не вызывали у неё такого чувства беспокойства, как Ник, ведь она прекрасно знала о его прошлом и понимала, кто может за ним стоять.

***

08:57

Утро опустилось на побережье, словно туман, омыв приятным светом плитку и песок. Тридцатитрёхлетний лис стоял у моря, опершись локтями на стальное ограждение, едва покачивающееся от резких движений. Тёплое золотистое солнце только начинало набирать силу, изливая мягкий свет на гладь воды. Небо с розово-бордового давно окрасилось в голубое, становясь по-настоящему безграничным. Лёгкие, как казалось Нику, слабо насыщал морской бриз, оставлявший после себя солёный привкус. Застывший позади город был огромен. Но даже масштаб его инфраструктуры и величия сложно выстроенной системы не могли сравниться с мировым океаном, куда стекались практически все воды мира. Разбушевавшиеся волны периодически накрывали собой берег, символизируя наступление беспокойных времён, и лис лишь безрадостно прикрыл глаза, всё глубже погружаясь в размышления. Неукротимое липкое чувство растерянности просачивалось сквозь его расслабленную позу, какой противоречили сжатые в кулак пальцы, вцепившиеся решётку. Джуди была ранена. Она стала жертвой собственного идеализма, за который поплатилась смертью личности. Николас задумывался о том, кто он теперь для неё. А кто для неё родители, друзья, родственники, коллеги? Совершенно чужие звери, которых теперь хрен различишь. Двое из ларца, блять, одинаковых с лица… Из её воспоминаний исчезли абсолютно все. Надолго ли? Навечно? Вопросы сыпались один за другим, погружая крохотную надежду глубоко на дно. И всё же лис знал, что, несмотря ни на что, он будет любить свою подругу, даже если та никогда его не вспомнит. Эта невзаимность станет ядом, отравляющим саму душу, ведь меланхоличный зверь чувствовал, как последняя нить надежды ускользает от него. И всё, что он сейчас ощущал, - необходимость в принятии ответственности. Его втянули в опасную игру, в которой единственным шансом на благополучный исход была победа. Медленно раскрыв веки, лис слабо приподнял голову, позволяя порыву ветра встрепать его мех. Каждый плавный вдох приносил с собою свежесть, но даже ей было не по силам выжечь тревогу, которая плотно обвила мрачные мысли. Время замерло в тихом уединении, и, хотя вокруг всё продолжало существовать в привычном ритме, в душе лиса царила пустота, заполняемая только мерным покачиванием волн и хаотичными мыслями. Бросив взгляд на свою ладонь, в которой лежала монетка, полицейский сжал её в кулак, прежде чем разум его пронзила вспышка воспоминаний:

———

╭── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ──╮

12 октября 2016 года.

╰── ⋅ ⋅ ── ✩ ── ⋅ ⋅ ──╯

Вечер медленно опустился на улицу, погрузив каждый её уголок, каждую крупинку в царство теней. Теней, отбрасываемых под тусклым светом множества фонарей. Издали мегаполис переливался яркими, по-своему специфичными и даже ядовитыми цветами. В этот час, когда множество зверей, покинув свои ненавистные и горячо любимые рабочие места, неспеша возвращались домой, в бар вошёл рыжий лис. Его торс покрывала лёгкая, слегка помятая серая рубашка, а задние лапы были спрятаны за немного неопрятными чёрными брюками. «Rail Storm» принадлежал известному предпринимателю, Саймону Райли, чей лик вырисовывался на полотне настенной картины, со всех сторон покрытой багровыми стяжками. Койот, выряженный в белую рубашку и чёрные брюки, выглядел молодо и даже стильно, если учесть тот факт, что Саймон редко носил пиджаки, отдавая предпочтения рубашкам. В его образе прослеживались оттенки минимализма, присущие также и всем заведениям его сети. Николас регулярно бывал в этом месте и в него же повадил приходить свою подругу, которая, поддаваясь приступам осенней меланхолии, не частенько заходила сюда с целью немного взбодриться. Это было весьма обоснованно, ведь в столь престижном, хоть и бюджетном заведении действительно царила обстановка умиротворения и спокойствия. Бармен в лице опытного и слегка состарившегося тигра, погружённого в вызванный джазовой музыкой транс, изящно и грациозно разливал напитки различных цветов и вкусовых оттенков. Под бледным голубоватым свечением, у барной стойки, предназначенной для средних зверей, сидела и сама Джуди, судя по внешнему виду, очень расслабленная. Лис подошёл ближе, чтобы лучше разглядеть свою подругу, которая, приметив на себе заинтересованный взгляд, мягко улыбнулась и, приподняв лапку в знак приветствия, повернулась к нему. Строгий и элегантный жилет замечательно сидел поверх белой блузки, вырисовывающей в районе груди небольшой чёрный галстук. Для крольчихи столь замысловатый образ был обыденностью, и такому почитателю деловой одежды, как Ник, было безусловно приятно осознавать, что кто-то разделял схожие предпочтения. В глаза сразу бросился стоящий возле Джуди полупустой бокал с янтарного цвета жидкостью, в которой медленно растворялись два кубика льда. — Привет, Ник, — первой заговорила крольчиха, пока лис в спешке определял, какое выражение на своей морде лучше изобразить. — О, привет, морков... Джуди? — слегка замявшись, произнёс лис, что, однако, вовремя вернул себе игривый настрой и с лёгкой ухмылкой сел на соседний табурет. — Можешь называть меня так, как тебе удобно, — ответила его подруга, слегка встряхнув кубики льда в своём бокале. — Есть хорошая новость, Ник. — Я весь внимание. — Завтра в мою новую квартиру завезут вещи. Наконец-то смогу нормально отоспаться в более приличных условиях, — слегка устало выдохнула крольчиха, сделав два уверенных глотка крепкого напитка. — Это замечательная новость, — с улыбкой ответил лис, прежде чем вопросительно приподнять бровь. — Ты долго об этом мечтала, хех. И какая же она? — Ничего особенного. Небольшая, но уютная. Я выбрала место поблизости от департамента, чтобы было удобно ходить на работу. Кстати, как твои успехи? — Все идет неплохо, но, знаешь, я заметил странности в поведении руководства. Какие-то они напряжённые последнее время, тебе так не кажется? — поинтересовался Уайлд и на вопросительный взгляд бармена добавил: — Я сегодня за рулём. Абрикосовый сок, пожалуйста. — Сейчас время регулярных проверок и бюрократических заморочек, — задумчиво ответила крольчиха, с равнодушным выражением поставив бокал, — полагаю, что нас с тобой ждёт много отчётов. Хотя, впрочем, пусть они сами разбираются со всем этим. Мы лишь простые офицеры. — И то верно, — ответил лис, приняв в лапы сосуд с красной жидкостью. — Так или иначе, нам стоит думать о жизни, а не работе. Что-то в его словах удивило крольчиху, ведь зачастую в них крылся лишь сарказм и множество шуток, а сейчас он был хоть и бодр, но весьма сдержан. В отличие от самой Джуди, что успела изрядно напиться и пододвинула бармену пустой бокал, требуя добавки. Крольчиха чувствовала, как алкоголь начинает оказывать воздействие на разум. Её мысли становились немного расплывчатыми и постоянно путались, как и слова. Незначительные телодвижения стали менее координированными, и она обнаружила, что сосредотачиваться на разговоре стало немного труднее. — Знаешь, Ник, сегодня был трудный день на работе, — сонно произнесла Хоппс, опираясь на стойку бара, пытаясь сохранить равновесие. — Это новое дело... такое сложное. Уставив взгляд на деревянную стойку, Ник отпил из бокала и с едва заметным беспокойством посмотрел на свою подругу. — Может быть, тебе стоит закругляться? Не хочешь, чтобы я проводил тебя домой? — предложил он, понимая, что алкоголь не лучшим образом сказывается на её состоянии. Джуди улыбнулась, хоть в её глазах и проскользнула лёгкая грусть. — Спасибо, Ник, но я ещё не готова идти домой. Немного отдохну здесь, а потом... я думаю, смогу дойти, — после этих слов крольчиха повернулась к напарнику, лапой схватившись за край стола в попытке не упасть. — Или ты в меня не веришь? — А ты попробуй поверить в того, кто лишь чудом на стуле ещё держится, — саркастично ответил тот. Однако Джуди даже в таком состоянии не хотела показывать и тени своей слабости. Нахмурившись, она задумалась над его словами, уже протягивая лапу к бокалу с очередной порцией алкогольного напитка. Но вместо того, чтобы взять его, её конечность лишь неловко скользнула по стеклянной поверхности. — Смотри, что ты наделал, — хихикнув от своей же неуклюжести, прошептала она. — Не могу даже стакан поднять. Уайлд уловил нотку её смеха, но по выражению его морды была видна заметная обеспокоенность её состоянием. Лис взял бокал с соком и поднёс к своим губам. Увидев, что Джуди вновь тянется за алкоголем, с надменной ухмылкой он облокотился о стол и, свысока посмотрев на неё, рассудительно произнёс: — Я смотрю, у нас тут скоро появится новый чемпион по разливанию виски на стол, — Ник слегка потянулся. — Кто бы мог подумать, что карьера бармена всегда была твоей мечтой? — Дай угадаю, первым чемпионом был ты? — не растерявшись ответила Джуди, наконец подняв бокал и отпив из него. — К тому же, если я пролью виски, то для тебя это станет прекрасной возможностью поработать уборщиком. — Ох, ну я, пожалуй, позволю тебе проявить свои скрытые таланты, — разведя лапы в стороны, заявил её напарник. — Уборка ведь такой романтичный способ завершить вечер. — Романтичные способы завершения вечера обычно подразумевают участие двух зверей, — всё также игриво настояла крольчиха. — Позови Финника, он большой эксперт в обмывании всякого, — ловко парировал Уайлд, по привычке достав монетку и раскрутив её по стулу, будто юлу. Так они просидели ещё несколько минут, изредка озираясь на одиноко сидящего в пустом углу бармена. Когда Джуди допила напиток, она поняла, что большего на сегодня и не требуется. Сотрудник неторопливо встал и выписал чек, на что офицер без труда положила несколько небольших купюр. Вела она себя хоть и более раскрепощённо, чем обычно, но разум и рассудок у неё оставались на прежнем уровне. Спрыгнув со стула, на трясущихся ногах крольчиха направилась к выходу. Лис залпом допил остатки сока и неторопливым шагом двинулся вслед за ней. На улице было прохладно. Джуди ощутила, что координация слегка подводит её, и сделала паузу, пытаясь восстановить равновесие. — Ты в порядке? — поинтересовался лис. — Да, более чем, — ответила его напарница и, заметив рядом незнакомый автомобиль, прошептала что-то вопросительное. — А, это... Просто каршеринговая служба. Очень выгодная штука, так тебе скажу, — Ник разблокировал дверь, открыл её и сел. Джуди оказалась на соседнем сиденье и даже в таком состоянии не забыла пристегнуться. Спустя мгновение завёлся мотор, и приглушенный рёв двигателя заполнил салон машины, тогда как приборная панель осветилась кислотно-зелёным. Под сверкающими звёздами и лучами от мерцающих фонарей машина плавно тронулась с места. Её тихий шум и ритмичное покачивание мягко вливались в окружающий городской гул, вкупе с прохладным вечерним воздухом вызывая чувство расслабляющей лёгкости.

~~~

\]=}Ʀ6~|>^}

F∆T-L E4R0R...

#/¡×Y&'3\^=]°℅

^

\√/

В Е Ч Н О С Т Ь

***

2 июня 2017 года. 19:44

Лис лежал на кровати, наблюдая, как по потолку медленно переливались походившие на пятна солнечные линии, олицетворявшие наступающий закат. Его лапа подбрасывала в воздух монетку, а затем с быстротой хищника виртуозно схватывала её на лету. В мыслях безудержно клокотала та нелинейная череда дерзких событий, которую он пытался разгадать и связать воедино. Ник неоднократно предупреждал Джуди, чтобы она не ввязывалась в такое опасное и запутанное дело, но она не послушала его и лишь чудом выжила в том столкновении. Кто знает, что случилось бы, будь преступники более яростными и кровожадными. С другой стороны, Уайлд не мог вспомнить на своей практике ни одну из преступных группировок, которые вступали в открытую конфронтацию. Мафия, в том числе та, на которую работал сам лис, совершала действия незаметно и практически без вреда для общественности. Мистер Биг был жестоким зверем, готовым убить кого угодно, кто перешёл ему дорогу, но зачастую он делал это скрытно, и жертва лишь бесследно исчезала. В очередной раз ловко поймав монетку, лис окинул взглядом старый обветшалый шкаф напротив кровати, встал и направился к нему. За деревянной дверцей на самом дне его ждала коробка, завёрнутая в прозрачный полиэтиленовый пакет. Этот предмет, а точнее его содержимое, напоминало о тех давних временах, когда лис крутился по жизни как мог. Ему не хотелось возвращаться к истокам, к своему перерождению, но в голове то и дело возникала мысль о неизбежности этого события. Лучшая подруга рискнула своей жизнью, чтобы спасти других зверей, и лис осознал, что лучший способ им защитить друг друга, — работать над делом вместе. А различие в методах не столь важно, тем более сейчас, на пороге массовой неразберихи и утери контроля.

***

3 июня. 00:23

В тундра-тауне, несмотря на летний месяц, царили неимоверный мороз и жгучий холод. Таинственный силуэт в рыжей кофте и надетом поверх неё пальто неторопливо шагал от автобусной остановки к известному только ему месту. Его капюшон скрывал лисьи уши и часть головы, в то время как шарф, плотно обвязанный вокруг морды, тщательно укрывал её нижнюю часть. Ночные сумерки окутали город, что озарился бледным сиянием уличных фонарей. На землю медленно опускались небольшие хлопья мокрого снега, хрустевшего под ногами, стоило сойти с протоптанной тропы. Проезжая мимо правительственных учреждений, лис снова и снова наблюдал, как толпы демонстрантов, охваченные тревогой, подчиняясь стадному инстинкту и жажде претензий, возводили баррикады и палаточные лагеря. В их лапах загорались красные фаеры, а их лозунги и требования звучали в унисон. Работы для полиции порядком прибавилось, и даже Нику обрывали телефон, умоляя выйти на смену, чем он в итоге и занялся, параллельно проникнув в архив и изучив некоторые данные. Он шёл не с пустыми руками, ведь требовалось разобраться с проблемой изнутри. Подойдя к воротам роскошного особняка, Николас ощутил, как его ноги подгибаются под тяжестью воспоминаний, которые пронзали его, словно множество копий. Именно сюда он пришёл, будучи подростком, именно здесь едва не лишился жизни и именно сюда снова прибыл, ведь это был лучший способ продвинуть дело. Нажав на кнопку вызова хозяев, лис принялся ждать, когда кто-то выйдет. Вскоре из-за дверей показался крепкий белый медведь в спортивном костюме, который подошёл ближе, неодобрительно взглянув на столь знакомый силуэт. — Уайлд, снова ты. Говори, зачем пришёл, — грозно начал он, внимательно следя за поведением незваного гостя. — Мне нужно поговорить с Мистером Бигом. Есть важная тема для обсуждения, — с плохо сдерживаемыми эмоциями в голосе ответил Ник, хотя на деле то была лишь их имитация. — С чего бы мне впускать домой копа? — С того, что ему требуется помощь. Пожалуйста, Реймонд, войди в моё положение. Я делаю это не ради себя, а потому что должен помочь другим, — выдавил из себя лис и, увидев в ответ отрицательное покачивание головой, начал заметно беспокоиться. Охранник же скрестил лапы, подумал несколько секунд и произнёс: — Если Мистер Биг согласится, я впущу тебя. Подожди, — после этих слов он на несколько минут исчез в особняке. Когда Ник уже начал замерзать из-за топтания на одном месте, несколько ламп на заборе загорелись, словно светлячки, а из дома наконец вышли два охранника, что открыли массивные ворота. Медленно и неуклюже, словно учащийся ходить ребёнок, Уайлд направлялся к месту, которое могло стать как ключом к спасению, так и прямым билетом в ад. Войдя внутрь особняка, который успели изменить до неузнаваемости и отделать под новый стиль, лис стянул пальто, одной рукой снял шарф и почтительно подал их медведю, который следом обыскал его, пытаясь найти возможные подслушивающие устройства или оружие. Пройдя по коридору в комнату, где сидел сам главарь мафии, лис откинул капюшон и медленно, склонив голову, встал на одно колено, точно рыцарь. Сам же бурозубка в своей фирменной одежде сидел за небольшим столом, играя в шахматы с самим собой. Он делал это настолько вдумчиво и мудрёно, что казалось, будто он анализирует бесчисленное множество возможных вариантов хода, которые может сделать и он, и его несуществующий противник. Лис продолжал находиться в этой позе, но мистер Биг даже не взглянул на него, продолжая ставить фигуры и то и дело разворачивая доску. Очевидно, он проверял терпение и покорность лиса и, когда тот был уже на грани, наконец обратил на него своё внимание. — Что привело тебя сюда, мой старый друг? Несмотря на то, что Джуди удалось спасти тебя, я вроде не давал разрешения соваться в мой дом без приглашения. — Я помню, что сделал. И как бы я ни хотел изменить прошлое, полностью искупить свой проступок мне не удастся. Но прежде чем я расскажу о цели своего визита, я ещё раз искренне прошу у вас прощения за содеянное. С тех пор много воды утекло, и я стал более зрелым как нравственно, так и физически. Мне правда очень жаль, что всё так получилось. Слушая это, бурозубка понимающе кивал головой и продолжал вникать. — Происходит что-то странное, в городе проходят демонстрации и протесты, и куда всё движется мне непонятно. Если когда-то криминал никому особенно не мешал, то сейчас он открыл глаза общественности. Множество зверей вчера пострадало, и среди них Джуди. Именно поэтому я пришёл сюда: получить от вас совет и найти помощь, чтобы во всём разобраться. Вы можете мне не верить, но отныне я действую не для личной выгоды, а потому что хочу спасти близких мне зверей. — В твоих словах слышна искренность, — спокойно произнёс Мистер Биг, а затем жестом приказал встать. Ник поднялся в полный рост и тяжело выдохнул, собираясь с мыслями. — Я понимаю, что нарушаю закон, раскрывая вам засекреченную информацию, но если мы не объединим усилия, то скорее всего не сможем предотвратить надвигающееся бедствие, — рассудительно подметил лис, а затем, выждав несколько секунд, дабы набраться сил, добавил: — Я поискал в закрытых архивах название «Чёрный свет» и наткнулся на несколько документов о некой преступной группировке под руководством Фрэнка Батлера, которая захватила власть над районами Уисперинг Пайнс, Петапт Сайд и Дискрет Стрит, в итоге ставшими единым целым. Впервые эта группировка показала себя в две тысячи девятом году, когда её лидер прибыл в мэрию и попытался о чём-то поговорить с Теодором Бауэрманом, но эта встреча ничем не закончилось. Следующий вопиющий случай произошел в две тысячи пятнадцатом, уже при Златогриве. Согласно протоколу, Фрэнк сбежал, параллельно взорвав и обрушив несколько этажей. Как гласит ещё один документ, две недели спустя был сформирован отряд специального назначения из восьмидесяти профессиональных бойцов. Первую неделю они сообщали об успехах и попытках устранения лидера группировки, однако вскоре на связь никто не вышел, и до сих пор неизвестно, что с ними стало.

***

Самолёт слабо потряхивало, а разряженный на большой высоте воздух мог вызвать у зверей приступ гипоксии, однако защитные шлемы, выполняющие, помимо прочего, роль заполненных датчиками и индикаторами масок, имели внутри небольшие респираторы, которые проводили самовосполняемый и аккумулируемый в специальных ёмкостях костюма кислород. Правда, сейчас эти необычные и очень дорогие, пусть и недоработанные инструменты не представляли особой необходимости, отчего все сидящие на своих местах звери держали шлемы в лапах. Нахмурившийся серый волк, вставший возле огромного отсека, прислушивался к обратному отсчёту, свидетельствовавшему о подготовке к прыжку. Приподнявшись, звери ощупали парашюты и провели диагностику с помощью датчиков. Когда до открытия люка оставалось тридцать секунд, каждый из построившихся в ряд зверей надел свой шлем и настроил его. Захватив закреплённое на стене оружие, бойцы принялись ждать. Волк выпрямился перед отсеком, жестами отдавая команды. Вскоре люк за ним открылся, и в черноте показались огни ночного города. — Во избежание задействования системы ПВО мы находимся в нескольких километрах от нашей цели. Когда прыгаем, ориентируемся по направлению на восток, — заявил командир, прежде чем попятиться и сойти с опорной поверхности. Его тело устремилось спиной вниз, а перед глазами возник образ уносящегося вертолёта. Вслед за командиром спрыгнули остальные солдаты, что теперь падали на огромной скорости, даже через прочные металлические пластины ощущая, как по телу проносится февральский мороз, и, когда расстояние до земли ранее роскошного, а ныне мёртвого района достигло оптимального, раскрыли парашюты, принявшись медленно спускаться на улицы Петапт Сайд.

***

— Ты смог проникнуть в архив, нарушил закон, чтобы придти и рассказать мне всё это, — рассудил Мистер Биг, отрицательно качая головой. — Ты проявил ко мне уважение, ты проявил решимость и преданность, посему я доверюсь тебе и поведаю то, что знаю сам. Можешь присесть. — Хорошо, — лис обернулся в поисках стула, но Кевин уже поставил его напротив главаря и указал, куда нужно сесть, чтобы его не разозлить. — Фрэнк... Я помню его милую добродушную улыбку и взгляд, пронзительный и холодный, словно лёд. Его поведение нарочито высокопарно и на первый взгляд лицемерно, но он проявлял ко мне и своим союзникам должное уважение. В две тысячи седьмом году, когда они были ещё молоды, я видел собрание. Лишь взглянув на их решимость, на их сплочённость, я пророчил им великое будущее. И оно сбылось, ведь спустя полтора года они смогли побороть военизированную группировку С.Т.О.Р.М, самую сильную и многочисленную во всех районах. Когда Фрэнк вместе со своим заместителем посетили мой дом на последнем этапе гражданской войны, он ненавязчиво предложил взаимное сотрудничество на случай, если будет чем обменяться. Я согласился, но с тех пор он ни разу не пришёл. В наших кругах его прозвали дьяволом, ведь он всегда был жесток и беспощаден по отношению к своим противникам. Мы о нём много говорили после две тысячи одиннадцатого года, а сейчас, очевидно, его детище на слуху не только у нас, но и у каждого интересующегося общественной жизнью зверя. — А кем был его заместитель? — поинтересовался Ник. — Если, конечно, я должен это знать. — Его заместитель чем-то был на него похож. Только в отличие от Фрэнка он редко улыбался и как правило пребывал в раздумьях. Я был сильно удивлён, когда в марте этого года увидел его дающим интервью какому-то каналу, где он рассказывал о своих амбициях по созданию идеального общества. Полагаю, ты уже догадался, о ком идёт речь. Лис обдумал всё услышанное и на мгновение замер, словно по нему пропустили разряд электрического тока. — Иоганн Фрост? — Верно, — ответил его собеседник, сделав ещё один ход. — Что Фрост, что Батлер твердили о стремлении изменить мир, создать идеальное и честное общество. Они не собирались останавливаться и продолжали неумолимо реализовывать свой проект. Поначалу я думал, что Иоганн выполняет план лидера посредством внедрения в политическую структуру, но, как поведал мне один информатор, они сильно поссорились. Скорее всего, как я полагаю, они разошлись каждый по свою сторону баррикад. Один - реформатор, желающий модернизировать и перестроить уже существующую систему, другой же - революционер, что стремится полностью её уничтожить, возведя нечто новое на руинах. Война между двумя позициями вопрос времени, и уже сейчас пришла пора сделать выбор. На чьей ты стороне, Ник? Лис замешкался. Он не ожидал такого прямого вопроса, от ответа на который будет зависеть его дальнейшая судьба. Если Мистер Биг окажется на стороне Фрэнка, тогда высок риск, что лиса ждут неприятности. С другой стороны, он слишком стар и мудр, чтобы стремиться к насилию. Предстояло рискнуть, и Уайлд надеялся, что этот ответ не станет последним в его жизни. Однако в конце концов он осознал, что это был скорее вопрос на честность и, что также весьма важно, внутренний стержень. — Я на стороне предотвращения войны, — честно озвучил он свою позицию, расслаблено откинувшись на спинку стула. — Насилие в ответ на насилие породит лишь ещё больше насилия, и мне не нравится, к чему всё идёт. — Ты и правда повзрослел, Уайлд, — Мистер Биг наконец улыбнулся, и самому лису стало комфортнее от осознания того, что эта улыбка была неподдельной. — Что же, господа, угостите нашего дорогого гостя чаем. Нам предстоит долгий разговор.

***

Очень много лет назад,

Чужак, ставший своим...

===

Часы пробили полночь, намекая на необходимость покинуть эту угнетающую реальность и укрыться в объятиях сновидений. В такие моменты, когда мрак поглощает и заслоняет собой всё сущее, ничто не может вызвать такую радость, как мир обмана, где картинки сменяют друг друга, окутывая забвением печальную сторону жизни. Там, где серые оттенки надежды восстают из пепла, виртуальные краски живут своей активной жизнью, позволяя забыть о тягостной реальности и окунуться в мир пусть и не вечных, но грёз. На дворе стоял июнь 1968-го года. Сумеречное небо чёрным покрывалом расстилалось над безжизненным городом. Луна, что таилась за тяжёлыми облаками, лишь изредка проникала на территорию приюта, едва освещая тропинки и иногда бросая мягкий свет на окна. Улицы, искажённые шрамами эпохи, словно памятник тленности и разочарованию, скрывали в себе тайны утраченных мечтаний и надежд. В пустой столовой, зажавшись в дальний от окна угол, с лёгким цинизмом сидел двадцатипятилетний чёрный волк. Он безуспешно намеревался хоть на мгновение погрузиться в свой внутренний мир, исполненный сновидений. Это ощущалось как зависимость, потребность, без которой он чувствовал себя никем. Сколько бы раз он ни возвращался туда, в конечном итоге подобных сеансов хотелось всё больше. Волк был привязан к этому месту не только преподавательской деятельностью, но и собственным побегом от реальности, которую он презирал. Ему было известно, что никто другой не возьмётся за обучение этих маленьких лисят, ведь никто не готов разглядеть в них нечто большее. Нечто, что когда-то разглядел он сам. И в эти воспитательные моменты воспламенялись остатки надежды, позволяя хоть и ненадолго, но понять и принять действительность такой, какая она есть. Затемнённые углы столовой приветствовали ночь бездействием. Призрачный и едва уловимый свет, исходящий от луны, проникал через окно, лишь поверхностно освещая узкое пространство. Тени осторожно, будто крадучись, плясали по стенам, раскрывая завораживающие контуры предметов. В этой обстановке волк провёл уже больше часа. Но внезапно острый волчий слух уловил неизвестные шорохи из коридора. Обратив всё своё внимание на дверной проём, он спустя пару мгновений увидел лисёнка, что старался незаметно выглянуть из-за угла. Его мех даже при слабом освещении не терял своего рыжего окраса, а мордочка изображала сначала недоумение, а затем и лёгкую таинственную улыбку. — Привет, Джонни, — произнёс волк, смягчая своё безжизненное выражение и придавая ему оттенок доброты и тепла. — Что же ты не спишь так поздно? Лисёнок окончательно появился из-за угла дверного проёма. Шаг за шагом он приближался к волку, словно распространяя вокруг себя атмосферу лёгкости и радушия. — Не беспокойтесь, учитель. Я просто не хочу сегодня спать, — уже серьёзно произнёс лисёнок, не пытаясь скрыть свои истинные намерения. — Вот как... — тихо проговорил волк, на мгновение затаив дыхание. Он не понимал, как можно осознанно отказываться от сна, ведь для него в жизни не было ничего более прекрасного, чем плавания в том богатом, живописном внутреннем мире. Даже кошмары он воспринимал с почтительностью, ведь они приносили в его жизнь эмоции — неотъемлемую часть любого существования. — Вы чем-то огорчены? — лисёнок остановился в паре шагов от волка, и его мордочка приобрела задумчивый вид. Тот лишь бросил молниеносный взгляд на детёныша, а затем слабо улыбнулся. — Разве что тем, как ты меня называешь. Ну какой из меня учитель, Джонни? Для вас я простой воспитатель, который хочет быть вам другом. А часто ли друзей называют учителями? — Я думаю, что каждый воспитатель должен быть учителем, а каждый учитель должен быть другом, — отозвался лисёнок. — И мне кажется, что одно другому не мешает. Волк аккуратно встал. В это мгновение он показался пятилетнему Джону огромным, настолько, что казалось, будто потребуются два таких же лисёнка, как сам он, чтобы компенсировать разницу в росте. — Ты прав. В который раз я поражаюсь, насколько ты умён не по годам, — сказал волк, отступая на шаг в сторону, а затем направился к электрическому чайнику в углу, продолжая свои размышления: — Мне кажется, что важно быть простым существом, освободиться от этих сложных определений. Возможно, именно в них зарождаются все наши проблемы. Ты так не думаешь? Спустя ещё несколько мгновений он добавил: — Кстати, не хочешь налить себе чашечку чая? Не спать всю ночь — довольно непростая задача. Когда он подключил вилку к розетке и нажал на кнопку, ничего не произошло. Индикатор, который должен был загореться, даже не соизволил мигнуть. — Интересно, — волк задумался. — Электричество отключили? Джонни, включи свет, пожалуйста. Подчиняясь указанию, лисёнок подошёл к выключателю, находившемуся чуть выше его роста, и осторожно щёлкнул. Свет в столовой так и не вспыхнул, словно потерял свои лучи в неизведанных глубинах ночной тьмы, и столовая по-прежнему осталась погружённой в кромешный мрак. — Хорошо. По всей видимости, какие-то перебои. Думаю, к утру восстановят. — Скорее всего. В нашем районе это не редкость. — Это точно. Наш район никогда не баловался удобствами. Но знаешь, иногда я задумываюсь: что, если бы у нас были все эти современные технологии и удобства, о которых мы слышим? Не приходило ли тебе в голову такое? — Ну конечно! Я иногда смотрю на эти рекламы с новыми автомобилями и техникой и просто мечтаю о том, чтобы они стали доступны каждому. Но не похоже, что это когда-нибудь произойдёт. — Ты прав. В этом мире, Джонни, всегда будут те, кто может себе такое позволить, и те, кто не может. Вопрос в том, какой путь ты выберешь и кем в итоге станешь. Я думаю, скоро ты начнёшь осознавать, насколько беспощаден и несправедлив наш мир. Тем, кто играет по его правилам, он воздаст, тех же, кто их нарушает, ждёт совсем другое будущее... Какое именно, ты узнаешь сам. — Но как же мне жить? И кем стать? — Я не могу выбрать за тебя твой путь. Не хочу брать ответственность. Но я также надеюсь, что ты сохранишь доброту в своей душе и покажешь миру, что лисы — на самом деле достойные члены общества... Их разговор наполнялся оптимизмом и надеждой, несмотря на суровые условия жизни в приюте и одном из неблагополучных районов города, с которыми они регулярно сталкивались. — Думаю, когда-нибудь наступит день, когда лисиц перестанут ненавидеть. Но, к сожалению, сейчас мы не можем повлиять на это, — произнёс волк, направляясь к выходу. — Пойдём. Посмотрим, что там у остальных. — Вперёд! — ответил лисёнок.

———

Проходя по тёмным коридорам третьего этажа, волк беглым взглядом окидывал всех спящих лисят, расположившихся в разных комнатах. Прямо возле дверного проёма одной молча сидел лис-воспитатель, погрузившись в свои томительные размышления, которые, казалось, полностью поглотили его, будто огромная беззубая пасть неведомого существа. Он выглядел столь уставшим и измотанным работой, что легко мог произвести впечатление спящего, но это было далеко не так. Совершенно не пошевелившись, лис тихим, но слегка грозным тоном прошептал: — Ник, не разбуди детей. — Я знаю. Пусть спят, — также шёпотом ответил волк. Повернувшись к лисёнку Джонни, он лишь тихо кивнул и направился дальше. Пройдя в конец здания и встав возле окна, Николас посмотрел на то, как под светом луны неровными очертаниями вырисовывалась улица с грубым асфальтом и тротуарами, лишёнными всякого освещения. Джонни ловко запрыгнул на старый обшарпанный подоконник и присел, облокотившись о стену оконного проёма. Волк был поражён тому, насколько высоко способны прыгать лисицы. Это не было уровнем кошки, разумеется, но для него, как волка, осознание такого чудесного и грациозного прыжка было поистине восхитительным. — Скажи, Джонни, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? — Мне кажется, будет неплохо шить одежду для всех видов зверей, не только для лисиц. Я думаю, что, если другие начнут нам доверять, то изменят своё отношение. — Согласен. Это звучит довольно неплохо. На самом деле слишком много зверей желают стать кем-то очень крутым. Одни хотят стать полицейскими, другие — космонавтами, третьи — и вовсе руководителями. Но не так много тех, кто понимает ценность таких, казалось бы, незаметных профессий. Однако... — волк задумался и попытался подобрать слова, чтобы не испортить мечту подрастающему поколению и в то же время направить его на оптимальный путь. — Что будешь делать, если никто не захочет покупать одежду, созданную лисицами? Вместо ожидаемого огорчения, Николас увидел лишь кратковременную задумчивость, а затем и услышал ожидаемый ответ на свой вопрос: — Я надеюсь, что у меня всё получится. — Понимаю... В любом случае реальность такова: пока ты не сломаешь в этой жизни всё, включая себя, тебе будет очень трудно достичь успеха. Лишь самые сильные, самые злые и самые хитрые достигают его. — Но мы же лисы. Нас упрекают в хитрости, почему же тогда наша жизнь не такая, как у других? Волк тихо выдохнул. — Я думаю, это потому что истинным злодеям нужны те, на кого можно сбросить все свои грехи. Звери сейчас слишком глупы и напуганы. И, к сожалению, пока их сознанием так усердно управляют, вас ждут лишь неприятности. Но мне остаётся надеяться, что вы будете достаточно сильными, чтобы им противостоять. Когда-нибудь всё наладится, но сейчас... Что-то остановило Николаса от завершения своей мысли. Чувствительный нос учуял неприятный запах, исходящий откуда-то снизу. Не прошло и нескольких секунд, как он осознал, что это могло означать. — Тоже чувствуешь это? Такое чувство, будто где-то что-то горит. Джонни принюхался и на несколько секунд замер. — Там! Джонни и Николас сразу же спустились вниз. На лестничном пролёте они заметили, как старая деревянная дверь, ведущая в подвал, засияла багрово-оранжевым цветом, пропуская через узкие щели густой чёрный дым, вздымавшийся вверх. Пламя охватило деревянные стены, бывшие каркасом лестницы, и начало плавно, издавая при этом характерное потрескивание, перебираться на ступеньки. Это нагоняло тревогу на маленького Джона, отчего он буквально застыл на месте, словно не имевшая жизни статуя. Его оранжевая шёрстка, казалось, слилась воедино с цветом того самого пламени. Волк, что стоял рядом, стараясь быть мягче, попросил лисёнка следовать за ним, хоть это и получилось слегка грубо. — Давай, пошли!

———

Пробегая по второму этажу вдоль зелёных полос на светлых стенах, волк обнаружил то, что ему было нужно — огнетушитель. Не церемонясь, он сорвал его со стены и направился назад к лестнице. Вместе с ним, не отставая, бежал и Джонни, который теперь казался напуганным. Его мысли путались, вся реальность казалась лишь каким-то сном, и как бы он ни пытался противостоять этой сонливости и внутренней изматывающей вялости, ему не удавалось полностью её погасить. — Джонни, встреться с Баки. Расскажи ему. Пусть разбудит детей. Я потушу ог… — Я уже знаю, — ответил тот самый вечно усталый внешне лис, который уже спускался вниз. — Джонни, пойдём. Наверху безопаснее. — Да, Джонни, иди. Ещё увидимся. Лисёнок на мгновение задумался, но затем быстро побежал на третий этаж, где его встретил Баки. Волк, спускаясь, столкнулся с серьёзной проблемой: чувствительные органы, на которые он обычно полагался, сейчас были обмануты и парализованы. Звуковая атака, состоящая из бесконечного треска дерева, исказила его слух, зрение затуманила чёрная завеса, а запахи были заглушены неестественным дымом, окутывающим всё пространство вокруг. Волк активировал огнетушитель, направив струю на языки пламени. Шагая вперёд, чтобы охватить остальные участки возгорания, он неожиданно ступил на обгоревшую ступень, которая предательски проваливалась под ним. Лапа волка оказалась в плену между горящими досками, а сам он, сжавшись от острой боли, неудержимо потерял равновесие, едва успев ухватиться за горящие перила. Боль заставила его рефлекторно выпустить из лап огнетушитель, который тут же покатился вниз, скрывшись где-то во мраке первого этажа. — Чёрт! — Николас попытался встать, но нога, попавшая в огненный плен, не могла освободиться. Он попытался выдернуть её силой, но это только вызвало ещё большую боль, настолько сильную, что из глотки вырвался громкий вскрик. Выбравшись, он всё равно не мог быстро передвигаться, ведь при каждом шаге нервный импульс боли распространялся по всему телу. Встав на четвереньки, волк попытался оттянуть обгоревшую заднюю лапу, чтобы не нагружать её. Из-за эволюционной потери равновесия он упал, едва добравшись до второго этажа. Баки с заметным волнением подбежал к нему, крепко охватив и позволив опереться на него. Несмотря на внешнюю худобу, тот оказался весьма сильным и крепким лисом, который, тем не менее, покачивался из-за тяжести. — Спокойно, Ник, спокойно, — тихо прошептал лис, продолжая поддерживать волка, что произносил одну и ту же фразу: — Всё в порядке. Я справлюсь. На третьем этаже из дверных проёмов за ними перепуганными чуть ли не до смерти глазами следили лисята, уже осознавшие весь масштаб проблемы. Осторожно уложив волка на кровать, лис быстро метнулся к окну и окинул его взглядом, оценивая высоту снаружи. — Почему бы нам не спуститься со второго этажа, — спросил лисёнок Джимми, с грустью смотря на волка. — Первый этаж весь в огне. Здание деревянное, очень скоро пол на втором этаже рассыплется, — со всей серьёзностью ответил Баки. — Так, слушайте, — произнёс волк, приподнявшись и сев на кровати, но всё так же опираясь лишь на одну ногу. — Сейчас все делаем канат из простыней и тряпок и начинаем спускаться. Старайтесь не прыгать с высоты, третий этаж для вас это не шутки. — А вы? — вопросила лисичка Эмми, которая стояла ближе всех к волку. — Мы спустимся после вас, — быстро и сухо ответил Баки. — Давайте, друзья, на раз-два. Время поджимает.

———

По окончании изготовления каната из простыней Баки, схватив стул, двумя мощными ударами выбил окно, оставив от него лишь множество осколков. Мерцающие под лунным светом остатки разбитого стекла были раздроблены им же, когда лис расчищал путь к спасению. Баки быстро сбросил самодельный канат вниз и начал подгонять лисят, стоящих на пути, чтобы они спустились. Один за другим, дети аккуратно обхватили канат, отправившись в глубины безопасности. И только Джонни начал что-то подозревать, хоть и не стал встревать в разговор. Когда все дети перебрались вниз и очередь дошла до него, он с заметным волнением произнёс: — Вы говорили, что спуститесь позже. Но ведь видно, что канат едва выдерживает нас. Для вашего веса он не сгодится. Как вы собираетесь выбраться? — Джонни… — начал говорить Баки. — Мы выберемся, но сначала нужно чтобы ты спустился по канату. — Но это ведь обман, правда? — Быстрее, времени не так много. Дым доносится до нас. Скорее всего, второй этаж уже горит, — ответил волк. Джонни хотел возразить, но взгляд Баки, наполненный тревогой и настойчивостью, заставил его задуматься. Он осознал, что время работает против них, и принял решение довериться своим воспитателям. — Хорошо, я спущусь. Но вы обязаны найти другой путь для своего спасения, — сказал лисёнок, чувствуя, что решение принято поспешно. Но времени обдумывать что-либо сейчас совсем не было. Джонни осторожно взобрался на канат и начал спускаться. Каждое покачивание усиливало его тревогу, но он сосредоточенно двигался вниз. В его голове крутились мысли о том, чем он мог бы помочь двум воспитателям спастись. Вокруг уже собралась вялая толпа зевак в виде лисиц, которые не пытались ничего сделать, лишь наблюдали, как пылают два этажа. Внезапно что-то сверкнуло, какая-то молниеносная вспышка, заставившая стены первого этажа обрушиться на землю, подняла ввысь столб дыма. Здание покачнулось, а Джонни не удержался и начал падать вниз. В это мгновение одна из лисиц, до сих пор находившаяся в инертном состоянии, растерянно оживилась и с хищной ловкостью поймала падающего лисёнка, спасая его от жёсткого удара о землю.

***

В горящем помещении раздался сухой и протяжный кашель. Лис открыл глаза и увидел, что ранее безопасный третий этаж теперь окрасился ярко-оранжевым. Волк тем временем пытался встать, хотя по его кашлю было слышно, что он надышался ядовитым газом. Очаг горения на его шерсти постепенно распространялся по всему телу. — Ник! Ты как? Жить будешь? — К сожалению, да, — отозвался волк и покатался по полу, сбив затронувшее его пламя. Его зрачки были расширены, что свидетельствовало о сильной физической боли, которую он терпел и прятал за такой шуткой. — Чёрт. Если мы ещё подышим этой гадостью, то, боюсь, нам придётся несладко. — Ты прав. Как бы я не хотел тут остаться… — волк вновь прокашлялся. — Не думаю, что сейчас самое время умирать. — Я рад, что ты это понял, — с лёгкой улыбкой ответил лис. — Видишь то окно? Мы сейчас, скорее всего, на первом или втором этаже. Идти можешь? — Да, могу, — кивнув, сказал волк, прежде чем вновь разразиться кашлем. — Пока ты не сломлен духом, не будешь сломлен физически. — Золотые слова, философ ты наш, — лис подошёл к волку и вновь его приподнял, стараясь не упасть вместе с ним. — Ладно, нам лишь нужно добраться до окна. И не в такие передряги попадали. Давай-ка не ныть, а выбираться. Наконец, лис и волк подошли к окну, их серьёзные глаза внимательно проникали сквозь стекло. Открывшаяся перед ними картина оказалась жестокой и беспощадной: последний выход наружу был заблокирован развалившимися обломками и раскалёнными металлическими конструкциями. Кажется, сама судьба подкинула им ловушку, из которой не было пути к спасению. Однако, несмотря на отчаяние, они осознали, что необходимо искать альтернативный выход, иначе они останутся заточёнными в этой смертельной западне. Чувствуя нарастающую панику, лис торопливо размышлял о возможных путях спасения. Вдруг его взгляд упал на старый ржавый вентиляционный люк, расположенный в стене неподалеку, и Баки предложил проникнуть через него. Когда они вместе подошли ближе, волк проверил место и просунул туда морду. — Прости, Баки, но я туда не пролезу. Давай уж сам. — Чёрт… Значит, не сгодится. Ты тоже меня прости, но я не собираюсь тебя тут оставлять. И бесполезно меня отговаривать. — Я уже понял, — не успел волк закончить свою речь, как пол рухнул под их лапами и двое оказались в огненном плену. Везде бушевало пламя, его языки непреклонно обжигали их тела, оставляя следы и ожоги на шерсти и дрожащих лапах. Вихри огня искрились вокруг, создавая картины неотвратимого разрушения. Воздух был пронизан токсичными соединениями, а зловещие отблески пожара мерцали в глазах, словно демонические лики. Видимость из-за дыма оказалась настолько низкой, что они больше не могли ориентироваться в пространстве и найти хоть одну зацепку для верного направления. Звери шли по полыхающему полу, стараясь избегать открытого огня. Когда они прижались к стене, Баки нащупал задней лапой что-то холодное - огнетушитель. Прокашлявшись, лис направил охлаждающую струю вперёд, стараясь потушить пламя. Ему требовалось всего лишь найти направление, сориентироваться в этом месте, и тогда, он был уверен, он сможет выбраться и вытащить своего старого друга, которому становилось всё хуже и хуже: из-за токсичности он начал терять сознание. — Ник… Ник!

———

С застывшим ужасом в глазах, Джонни следил за пожарной бригадой, выносящей из охваченного пламенем приюта безжизненного волка. За ними медленно показался Баки, лишившийся чувства боли в своих лапах, бесстрашно идущий сквозь огонь. Отмирание нервных окончаний, погибших во время страшного пожара, было очевидно и не могло не вызывать серьёзных опасений. Будущее обоих зверей окутывала грозная неопределённость, исход которой виделся отнюдь неутешительным.

***

Много лет спустя.

Больничная палата расцветала в ласковом свете, проникающем сквозь окна и рассеивающем тени прошлого. Просторное помещение наполнилось тёплыми лучами солнца, создававшими атмосферу утешения и надежды. За окном открывался великолепный вид на город, где высотные здания устремлялись к небу, словно символизируя непоколебимость наступления новых времён, новой жизни. На комфортабельной кровати с задумчивым выражением морды удобно расположилась лисица. Рядом с ней неотступно присутствовал лис, в глазах которого отражались бесконечная преданность и понимание. Его одежда напоминала синюю клетчатую рубашку и чёрный пиджак. — Как дела на работе, Джон? Ты слишком редко меня навещаешь, — поинтересовалась лисица, слегка изменившись в мордочке. — Прости, дорогая. В предпринимательстве ситуации бывают самыми разнообразными. Лучше скажи, ты решила, как назовём нашего ребёнка? — Ещё нет. Может, у тебя есть идеи? — переспросила она. В этом светлом уголке, где солнечные лучи играли на стенах и проникали сквозь пространства между облаков, они находили утешение и силу, чтобы справиться с трудностями, совместно преодолевая все испытания, как неразрывный союз, и наконец достичь успеха в этой жизни. — Знаешь, раз уж родится мальчик, я думаю, что имя «Ник» идеально подойдёт. — Значит, Ник… — лисица слегка улыбнулась. — Ник Уайлд.

***

Вспомнив рассказанную отцом историю, сидящий напротив бурозубки рассеянный лис продолжал кивать, слушая предложения и гипотезы своего старого знакомого. В момент рассказанной шутки он слабо улыбнулся, вновь сокрыв ото всех свою печаль.