Frog in a well

Глава 42: В дынном поле и под сливовым деревом.

      У каждого человека есть инстинкт «бей или беги». Магов учат ценить уничтожение Проклятых Духов в бою, и практически не бывает случаев, когда Маги «просто позволяют Проклятию уйти», потому что исходом этого обычно является одно из двух: либо Маг убивает Проклятого Духа, либо Проклятый Дух убивает Мага. Если, конечно, Маг, сражающийся с Проклятием, не является, скажем, самим Годжо Сатору, тогда, бесспорно, кто угодно сбежит. Но у Нобары реакция на «бей или беги» – это всегда «бей». Прорываться сквозь преграды «зубами и ногтями». (Хах, зубы и "ногти", – она смеётся над собственной шуткой.) Так что, когда она бьёт Моному, она предпочитает думать, что это не её вина. Ему едва удается контролировать причуды, полученные от Тодороки, а Нобара терпеть не может элементальные Проклятые Техники, понятно? Точнее, причуды. Их здесь почти ни у кого нет, так что, несмотря на всю эту фразу «мы здесь уже больше нескольких месяцев», Нобара чисто инстинктивно бьет Моному.       Монома падает на землю, держась за нос и глядя на Нобару с недоумением, не веря в то, что она только что сделала. Она выпрямляет спину. Уголок ее рубашки был слегка подпален.       — Ой, — бурчит она без особого энтузиазма. — Прости.       Влад Кинг – Кан Секиджиро, куратор класса 1-Б, который следит за ними, словно за детьми, – тяжело вздыхает.       — Это уже третий раз, Кугисаки. Прекрати бить Моному, — предупреждает он.       — Третий раз! — кричит Монома. Он вскакивает на ноги, всё ещё держась за нос, который, похоже, вот-вот будет сломан. Ладно, быть может, Нобара на этот раз не использовала технику «бей и беги». Возможно, она просто использует это как предлог, чтобы ударить Моному, поскольку, технически, это тренировочное упражнение для причуд... или, по крайней мере, для самой Нобары, а не для её причуды. Это заставляет ее задуматься, чем же сейчас, чёрт возьми, занят Фушигуро, потому что все в этих двух классах, включая учителей, знают, что им не нужно что-то «исправлять» или «улучшать», когда дело касается их Причуд. А если и нужно, то они понятия не имеют, как их улучшить. Взять хотя бы Итадори. Пример А: придет ли кто-нибудь из учителей в этом мире к выводу, что для того, чтобы Итадори раскрыл свой полный потенциал, ему достаточно просто сидеть и смотреть пару фильмов? Нет. Даже Нобара считает это абсурдом.       В ее защиту можно сказать, что лицо Мономы словно само напрашивается на то, чтобы его поскорее ударили. Честное слово, этот парень будто бы сам умоляет об этом или что-то в этом роде.       — Мы можем сделать это двусторонним. Ты нападаешь на меня, а я уворачиваюсь от твоей изменчивой причуды...       — Она не изменчивая!       — …а ты, тем временем, будешь уклоняться от моего удара, — Нобаре нравится этот вариант гораздо больше, чем уклоняться от бездумных атак, которые иногда летят в небо. А причуда Тодороки мощная и крайне опасная в руках того, кто не умеет её контролировать. В многочисленных статьях, посвященных Старателю, и на многих фан-сайтах, что неудивительно, существует множество теорий заговоров о том, как на самом деле работает его причуда. Также она нашла много поддельных «утечек реестра причуд Тодороки Энджи», где говорилось, что он может не только вызвать целый торнадо из огня, но и контролировать температуру, до которой он может подняться. Это вполне логично, ведь если Старатель так полагается на свою причуду, то будет большой проблемой, если злодей, которого он задерживает, окажется мертв из-за него. И если предположить, что Тодороки обладает такой же способностью контролировать температуру своей причуды в той или иной степени, то Монома с такой причудой явно представляет особую опасность.       Влад снова качает головой, что он уже делал и до того, как Нобара ударила Моному.       — Давайте начнём с этого. Если вы двое сможете продержаться двадцать минут, не обжегшись, — его глаза встречаются с глазами Нобары. — И не отправляя огонь в небо, — он смотрит на Моному. — Тогда я буду открыт для предложений.       Нобара хмурится. Монома на удивление тих, принимая слова своего куратора близко к сердцу, что для него совсем не характерно.              — Я думала, это тренировка по улучшению причуд.       — Так и есть, — подтверждает Влад. — В твоём досье сказано, что у тебя есть пассивное усиление в скорости и силе, и пусть ты довольно быстра, но…       — Я знаю, — перебивает его Нобара. Её щёки заливаются румянцем от проявленного неуважения. Обычно она не отличается грубостью, но она никогда не ведёт себя так грубо по отношению к преподавателям. С Годжо-сенсеем все иначе, потому что это Годжо. Но она даже не может себе представить, чтобы вот так огрызнуться на Ягу-сенсея или других учителей, будь то из Киото или Токио, если только они специально не выводят её из себя. Она прекрасно понимает, что Влад Кинг пытается ей помочь, но бег никогда не был ее сильной стороной. Зачастую, это компенсировали ее партнёры по команде. Они работают слаженно, как хорошо смазанные часы. Она просто никогда не пыталась исправить эту часть себя, зная, что у неё всегда будет поддержка. Но команда быстра настолько, насколько быстр её самый медленный участник. (Если только у них нет Итадори, который может просто подхватить самого медленного и бежать дальше, как ни в чём не бывало.) — Простите. Я просто… — она нервно вздыхает. — Поняла, поняла. Я просто, да, вернусь.       Это глупо, думает она, глядя, как огонь вырывается из рук Мономы. Я хочу домой.       В итоге она бьет Моному в четвертый раз. (На шестой она ломает ему нос. Влад наконец вмешивается и учит Моному тому, как уклоняться).

***

      У Айзавы нет любимчиков. Конечно, среди его учеников есть те, кого он считает «Менее Проблемными, Чем Другие™» и «Проблемными Детьми, Которые не Дают Ему Спать по Ночам™», но любимчиков у него нет. Однако если бы и были, то Фушигуро точно не оказался бы среди них. Хотя этот мальчик — один из самых послушных учеников в его классе, он всё равно периодически попадает в ситуации, из-за которых вокруг него начинают виться всё больше слухов про него и его отношению к Мутантным причудам. Айзава понимает, почему люди ошибочно считают, что у него предвзятое отношение к ним. Иногда он вздрагивает и пристально смотрит на них, как будто не верит в то, что по-настоящему видит всех этих людей. Однако, по мнению Айзавы, он тот, кого можно смело назвать «Действительно Хорошим Парнем™», хотя и немного высокомерным по отношению к одноклассникам.       Фушигуро ждёт его появления, не отрывая взгляда от покрасневшего из-за Мономы лица Кугисаки. Он выглядит весьма довольным. Влад, похоже, ещё долго будет возиться с этими двумя. Айзава не уверен, как описать отношения между Фушигуро и Кугисаки. Их причуды могут объяснить, почему они, возможно, родственники, но внешне они ни капли не похожи — ну, разве что очень дальние кузены. Между ними ощущается сильная взаимозависимость, но всё же недостаточно сильная, учитывая, что они постоянно ссорятся и спорят, как это было видно на Спортивном Фестивале. Иногда они ведут себя так, будто вообще не знают друг друга, а иногда — как будто знакомы всю жизнь. Айзава чувствует, что словно чего-то не достаёт. Как будто одной части головоломки не хватает, и он нигде не может её найти.       Мужчина кивает в сторону Кугисаки и Мономы, пытаясь завязать разговор, и искренне желая понять, о чём думает вторая половина этого дуэта:       — Что думаешь? — спрашивает он.       — Ей это нужно, — отвечает Фушигуро сухо и отчуждённо. Когда Айзава поднимает бровь, Фушигуро становится неловко. Его следующие слова медленные, и каждое слово тщательно продумано и взвешано. — Нобара сильная. Она знает свою причуду лучше, чем я свою, — высокая похвала от ученика, которого Айзава считает самым разносторонним среди всех первокурсников: хорошее владение своей причудой, умение работать в команде при правильном подходе, формальная подготовка как в рукопашном бою, так и в обращении с оружием, умение разрабатывать стратегию, достаточная степень альтруизма и самосохранения. — Ей нужна эта тренировка, однако я думал, это тренировка на усиление причуд?       Хм? Разве он не считает пассивное усиление силы и скорости частью их причуды?       — Кугисаки займётся этим позже. А что насчёт тебя? — Айзава скрестил руки. Как и большинство учеников, Фушигуро одет в цвета этой школы. Он выглядит в ней довольно неуместно. — Как думаешь, над чем тебе стоит поработать?       — А?       Айзава тяжело вздыхает.       — Буду честен с тобой, Фушигуро. Ты самый разносторонний ученик среди первокурсников, и мы мало что можем с этим сделать, кроме как продолжать тренировки. Всё, как при тренировке мышц: чем больше ты используешь свою причуду и перенапрягаешь её, тем сильнее она становится. Как ты сам сказал, это тренировка на усиление причуд, так что рукопашный бой и любые другие виды оружия сейчас исключены. Учитывая всё это, с чем у тебя возникают трудности? Где твой предел? Какова максимальная мощность твоей причуды? — Влад Кинг сказал ему просто напрямую спросить Фушигуро. Айзава признаёт, что это лучший вариант, но, как учитель, он должен замечать такие мелочи сам. Технически, можно было бы просто оставить Фушигуро и Кугисаки вместе и поработать над их взаимодействием как дуэта, но у Кугисаки слишком много моментов, над которыми ей нужно поработать, а Фушигуро — это уже совсем другая история.       Он не ожидает, что Фушигуро расскажет ему правду. Комиссия Героев – сложная организация, работающая на правительство; UA и несколько прогероев мало что могут с ними поделать, тем более, когда такие прогерои, как Айзава, считаются «подпольными».       — Есть, — Фушигуро возвращается к прежнему осторожному тону. — Есть одна Техни… сила? И я работаю над ней. Это... это трудно сделать.       — Техника? — уточняет Айзава, обратив внимание на термин, который обычно не используют для атаки. — Что тебе нужно?       — Мне просто нужно, как вы и сказали, перенапрячься, и довести свою причуду до предела, — видя одобрительное выражение на лице Айзавы, или то немногое, что можно назвать «одобрением» на его лице, Фушигуро продолжает, всё ещё так же колеблясь и осторожно подбирая слова. Его брови сдвигаются к переносице от раздражения. — В моей причуде есть аспект карманного измерения. Эта сила позволяет мне вытащить карманное измерение и превратить его в… в клетку. Расш… в место здесь. Это трудно объяснить, но…       — Значит, ты уже пробовал это раньше? — Фушигуро поморщился.       — Да, но оно было… незавершённым.       Айзава знает, что этот парень силен, что Кугисаки и Фушигуро оба сильны, но то, что он услышал, всё же стало для него неожиданностью. Да, они действительно всесторонне развиты, но при этом довольно сложные личности. Он перечисляет имеющуюся у него информацию о причуде Фушигуро: животные, выходящие из его теней, каждые из которых могут объединяться с другими и обладают своими собственными «причудами» и/или «способностями», карманное измерение, которое он может вытащить и превратить в настоящее место. Айзаве остаётся лишь с осторожностью наблюдать за Фушигуро, который выглядит так, будто сожалеет обо всем, что только что сказал.       — Сенсей, вообще-то, давайте просто...       — Ты подписал соглашение о неразглашении? — это единственное разумное объяснение, которое приходит на ум Айзаве. Обычно дети хотят похвастаться своими способностями, особенно такими мощными, как эта, но Фушигуро и Кугисаки – это не его обычные ученики. Они работают под началом Комиссии Героев, связаны с Ястребом каким-то непонятным Айзаве образом и отлично осведомлены о проблемах, связанных с любимым крылатым героем их общества.       Фушигуро напрягся.       — Ч-что?       — Соглашение о неразглашении, — поясняет Айзава. По закону неженатый несовершеннолетний младше двадцати лет не может подписать контракт без разрешения родителей. Но так как их опекуном является молодая сотрудница Комиссии Героев, Нитта Акари, которая сама выглядит так, будто только недавно окончила колледж, вероятность того, что Кугисаки и Фушигуро подписали соглашение о неразглашении, более чем велика. — Это неразглашение, означающее...       — Я знаю, что это значит! — голос Фушигуро почти переходит на крик. Он быстро осознает это и изо всех сил старается расслабиться. — Я не женат, и я несовершеннолетний. У меня нет договора о неразглашении.       — Если только твой опекун не подписал его за тебя, — вмешивается Айзавa, и в глазах Фушигуро вспыхивает гнев. Он редко сердится, обычно позволяя Кугисаки выражать злость за них двоих и зачастую самолично останавливает ее от катастрофы, подобно друзьям Бакуго.       Кулаки Фушигуро крепко сжаты. Айзава почти ожидает, что его ученик ударит его.       — Нитта-сан не такая. Просто... — и тут Фушигуро снова становится самим собой: нерешительный, осторожный, тщательно подбирающий слова, как он всегда это делает. Айзава не знает Нитту Акари, и встречал он её всего несколько раз, но он помнит Инцидент в USJ и то, что опекунами Фушигуро и Кугисаки должны были быть пожилые супруги, владеющие круглосуточным магазином. Однако теперь их опекун – молодая блондинка… слишком молодая, чтобы законно заботиться о паре подростков, которые доставляют куда больше хлопот, чем предполагал Айзава. Всё это не укладывалось в голове. Странности были очевидны, но Незу по какой-то причине не обратил на это внимания, позволив им остаться тут и не став разбираться с поддельными документами.       Вмешательство Комиссии Героев, конечно, имеет смысл, но ничего толком не объясняет. У Айзавы есть теория, которая ему не нравится, потому что она кажется ему слишком абсурдной, словно выдумкой прямиком из какого-то фильма. Фушигуро и Кугисаки дали понять, что выросли под присмотром Комиссии Героев. Они не говорили этого прямо, но довольно сильно об этом намекнули. Выходит, они сбежали от них? Их нашли во время Инцидента в USJ из-за короткого упоминания в новостях? Неужели это по его вине их снова вернули под опеку Комиссии Героев? Но Айзава припоминает, что они были рады видеть Нитту Акари. Они явно не ожидали увидеть её.       Ничего не сходится, но всё может начаться с этого соглашения о неразглашении, и Айзавa — их классный руководитель. Помимо законных опекунов, он – их следующий «опекун». Мужчина вздыхает, сдаваясь перед всей сложностью этой ситуации.       — Фушигуро, я твой учитель. Я здесь, чтобы помочь, — говорит он и надеется, что его слова звучат достаточно искренне, чтобы ослабить напряжение с плеч Фушигуро. — Тебе не обязательно всё рассказывать. Мы можем придумать что-то другое для тебя. Тебе нужно выйти за пределы своих возможностей, так ведь?       Фушигуро сжимает челюсть, но кивает.       — Давай начнем с этого.       (В тот день Мегуми почти ничего не удаётся сделать: он слишком насторожен, его взгляд каждые несколько секунд устремляется на Айзаву. Он не знает, когда тот воспользуется своей причудой, из-за которой ему придется подавить свою Проклятую Технику. Он поступил глупо, едва не проболтавшись ему о своём Расширении Территории. Он просто… в какой-то мере доверяет Айзаве, одному из немногих прогероев в этом мире, который напоминает ему дом, и который, как он знает, может поступить «правильно» в соответствующие моменты. Конечно, он доверяет Айзаве, но это доверие не распространяется на его секреты. Потому что, хотя он и знает, что Айзава поступит «правильно», он не уверен в то, что произойдёт после этого.       Поэтому Мегуми ошибается чаще обычного, и усталость проявляется уже спустя несколько часов после начала тренировок. Он смотрит на Кугисаки, которая, на удивление, в этот раз тренируется отдельно. Это было нормой в их мире: у Мегуми был свой додзё, где он иногда занимался с их учителем, а Кугисаки вместе с Маки и Пандой оттачивала свои навыки рукопашного боя и закрывала некоторые свои пробелы. В конце дня она всегда жаловалась на побои от Панды, но стабильно возвращалась на тренировочное поле как ни в чём не бывало. А Итадори где-то там, возможно, смотрит фильмы или тренируется со своим новоиспечённым «братом» из Киото.       Всё, о чём думает Мегуми, — это то, как сильно он хочет вернуться домой и навестить Цумики. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как он видел её в последний раз.)

***

      Нобара всё ещё не может поверить в то, что её отправили на коррекционные занятия. Прошлой ночью ей пришлось просидеть с другими – Киришимой, Каминари, Ашидо, Серо, Сато и, конечно, Фушигуро, – аж до двух часов ночи. Айзава-сенсей весь этот чертовски длинный вечер рассказывал им о причудах, и хотя объяснял он очень хорошо, Нобара почти (только "почти", потому что Айзава был беспощаден, не давая им заснуть, несмотря на усталость и мышечную боль, а ещё потому, что Нобара имеет привычку не записывать ничего на лекциях) могла представить, насколько проще была бы их жизнь, если бы он всё это объяснял им с самого начала, когда они только попали в этот мир.       Айзава отчитал их как следует.       — Сато и Каминари, ваши возможности и количество энергии, которую вы можете накопить, напрямую связаны с тем, выживете ли вы в конкретной битве. Чтобы увеличить этот запас, нужно бесконечно использовать свои причуды. Серо, помимо увеличения запаса энергии, тебе также нужно работать над увеличением прочности твоей ленты и скоростью её выброса, — продолжил он безжалостно: — Ашидо, длительное использование кислоты в конечном итоге приводит к тому, что твоя кожа достигает своего предела. Тебе нужно увеличить время, за которое ты достигнешь этого предела. А ты, Киришима, если ты будешь работать над увеличением мышечной силы и укреплением своей причуды, то ты добьешься синергетического эффекта. Фушигуро, если ты можешь сохранять дистанцию с противником, делай это. Есть или нет подготовка в рукопашном бою, бросаться в бой – не самая лучшая стратегия, — очевидно, он знал о схватке Фушигуро с Убийцей Героев. — А ты...       Нобару передернуло. Она нахмурилась, зная, что Айзаве точно есть что сказать о ней. Фушигуро сообщил ему об этом, и Влад Кинг уже успел вдоволь поиздеваться над ней на тему «команда сильна настолько, насколько силен её слабейший член». Она бросила взгляд на Айзаву, который остался непоколебим.       — Твоё высокомерие однажды сыграет с тобой злую шутку. Я уверен, ты знаешь, почему вы оба провалили финальные экзамены, и тебе не нужно лишних напоминаний об этом. Научиться контролировать свою причуду – это то же самое, что и довести её до предела. Ненужный ущерб принесет больше вреда, чем пользы, и сила не всегда равнозначна мастерству. Помни об этом.       — Так, — прошептал Каминари на ухо Киришиме. — Проблема Кугисаки в её характере?       — Я всё прекрасно слышу.       Но нужно отдать должное, Айзава-сенсей умеет вдохновлять. На следующее утро она, конечно, будет раздражена, но Айзава очень, очень хорош в своих ободряющих речах.       — Прежде всего, каждый из вас, кто здесь присутствует, были в чём-то уязвимы во время Финальных экзаменов! Во время тренировки я хочу, чтобы вы все хорошо подумали, почему именно вы устали больше остальных! — он поворачивается к Аояме и Урараке, чтобы отчитать их, и затем снова к остальному классу. Нобара недовольно смотрит на обгоревшие участки своей одежды. — Что бы вы ни делали, никогда не забывайте вашу основную мотивацию. Так вы будете совершенствоваться и прогрессировать дальше. Почему я так усердно работаю? Почему терплю все эти выговоры? Ради какой цели? Всегда помните ответ на этот вопрос.       Монома, похоже, все еще не исчерпал время использования причуды Пикси-Боб. Он выглядит так, будто его вот-вот стошнит.       — Твой учитель… может быть хорошим оратором, — комментирует он, задыхаясь. Повязка плотно сидит на его носу, из-за чего его голос звучит довольно гнусаво. — А ты… почему ты так стараешься?       — А? — Нобара щурится на него. Он это у неё спрашивает?       Монома закатывает глаза: конечно, я говорю с тобой, насмешливо говорит его взгляд.       — Ты не выглядишь и не ведёшь себя как тот, кто хочет стать героем, — замечательно, этот парень возомнил себя мудрецом только потому, что сумел избежать пару ее ударов, что ли? — И, хотя ты чем-то похожа на Бакуго…       — Прости, что?              — Ты не разделяешь ту же одержимость стать героем, — закончил Монома. — Так почему?       Нобара прикусывает внутреннюю сторону щеки. Неужели это так очевидно? Она фыркает и опускается на землю, присаживаясь на корточки, опираясь локтями на колени. Она мельком смотрит на Влада Кинга, который не возражает против её передышки и вместо этого идёт помогать другой группе студентов. Она проводит рукой по коротким волосам.       — Я ищу кое-что, — признается Нобара. «Кое-что», говорит она, хотя на самом деле было больше похоже на «кое-кого».       — С какой-то целью?       — Что-то вроде того, — пожимает она плечами. — А ты?       — Я просто хочу стать настоящим героем... — Монома переводит взгляд на камни в его ладонях. Их разговор занял больше времени, чем они ожидали, и причуда исчезает из его рук. Он откидывает камни в сторону. — Я тут подумал... давай я скопирую твою причуду.       Нобара резко поднимает голову и Монома оказывается прямо перед ней. Она быстро встаёт и отступает.       — Нет, — отвечает она. — Ты не можешь.       — Не могу, — повторяет за ней Монома. Нобара немного раздражена тем, что не может прочитать его, обычно открытого и громкого Моному. Он сейчас задумчив, странно терпелив, и если он начинает думать, то это точно ничем хорошим не закончится, потому что Монома не умеет думать.       — Да, ты не можешь, — какое там было оправдание, Фушигуро? Они уже обсуждали это на Спортивном Фестивале… что-то про Мутантную причуду? Она не помнит, да и не хочет рисковать и давать неверное оправдание. К тому же Фушигуро лучше всех знаком с их «причудой». Фушигуро предпочитает теорию, а Нобара – историю. Она все еще сомневается, что причуды начались со странного светящегося ребенка и смотрит на Моному, испепеляя взглядом. — И я не хочу, чтобы ты это делал.       К её удивлению, на этом всё и заканчивается, и они почти сразу же возвращаются к тренировкам. Монома получает больше пользы от этой тренировки, чем Нобара. Она не ожидает, что Фушигуро тоже будет воспринимать эту тренировку всерьёз, так как их «силы» – это не причуды, а Проклятые Техники, и они не могут тренировать свои способности как мышцы. Потому что даже если постоянное использование означает для них какую-никакую практику, это всё равно не тот способ, что научит их контролировать и тренировать Проклятую Технику. Да и вряд ли они могут сказать: «О, да, наши причуды подпитываются нашими эмоциями, и тут нет ничего научного, скорее сверхъестественное; всё еще хотите помочь нам?». Так что, конечно, Нобара испытывает облегчение, когда наконец наступает ночь, и её одноклассники расходятся по группам, готовясь к ужину.       Нобара, к сожалению, оказывается в компании Мидории, который, кажется, стал ещё накачаннее с тех пор, как она видела его в последний раз. Фушигуро оказался в группе Бакуго, поскольку немного разбирается в готовке, а Бакуго, похоже, весьма искусен в этом, если судить по его резкой манере нарезки, напоминающей стиль Гордона Рамзи.       Мидория неловко ждет, пока Нобара приносит нарубленные дрова с другой стороны поляны. Она садится на корточки рядом с ним, делая вид, что чем-то занята. Она чувствует странную усталость, несмотря на то, что не прилагала особых усилий во время тренировок. Если остальные увидят, что она ничего не делает, ее обязательно позовут на помощь. Мидория выглядит так, будто понимает, что она пытается скрыться, но не решался сказать об этом вслух.       — Ты же хотел поговорить со Всемогущим? — Нобара вздрагивает и поворачивает голову, увидев перед собой Тодороки. Их взгляды на мгновение встречаются. — Кугисаки, — она выхватывает у Мидории деревяшки и ставит их на место.       — А? — рассеянно откликается Мидория.       — Ты ведь уже спрашивал о нем у Айзавы-сенсея, верно? — отвечает Тодороки.       Мидория кивнул и взял ещё одно полено, помогая Нобаре.       — О, эм, да. У меня был вопрос о Коте.       — О Коте? — не может не вмешаться Нобара в их разговор. Её голос перекрывает голос Тодороки.       — Да, этот мальчик... Похоже, он снова куда-то ушёл, — Мидория неуверенно оглядывается по сторонам. Он бросает взгляд на Нобару. Брюнетка чуть не закатывает глаза от того, как неловко он себя ведет рядом с ней. — Э-э, тот мальчик, Кота, не любит героев... Нет, скорее ему просто не нравится идея общества, где все обладают «причудами». Я не знаю, что ему сказать, чтобы помочь. Но Всемогущий... он, наверное, сможет найти нужные слова. А что бы вы сказали ему, Тодороки, Кугисаки-сан, если бы, ну, я имею в виду, я понимаю, что вы, наверное…       Нобара уже не скрывала своего раздражения. Она только недавно узнала о том, что их с Фушигуро неприязнь к прогероям не так уж и незаметна, как им хотелось бы. Буквально все в классе это заметили, особенно у Нобары, тогда как Фушигуро они считают просто безразличным к этому вопросу. Тодороки отвечает за них обоих:       — Это зависит от ситуации, — уверенно произносит он. — Мы незнакомцы, и если начнём загружать его своей моралью… это покажется ему неискренним. И если он легко поддаётся влиянию слов, то это значит, что его ненависть лишь поверхностна. Я думаю, самое важное сейчас – рассказать ему о том, что мы сделали и что делаем для общества. Я верю, что за словами следуют действия.       Хм, заметила про себя Нобара. Она не ожидала, что Тодороки окажется таким... открытым? Правильное ли это слово? Он казался таким закрытым и замкнутым на Спортивном Фестивале, возможно, даже более враждебным, чем Нобара и Фушигуро. Но всё изменилось после его боя с Мидорией, и после того, как они впервые увидели огонь, вырвавшийся из той части его тела, которую он редко использовал.       — Разве это не касается и тебя, Кугисаки? — продолжил Тодороки, вернув её к реальности. — Ты ведь ненавидишь Всемогущего.       Не обращая внимания на всё более неловкое, но в то же время любопытное выражение лица Мидории, Нобара качает головой.       — Я не ненавижу Всемогущего. Я просто… — она вздыхает. — Мне не нравится, как с ним обращаются. Всемогущий просто... Слушай, я просто не понимаю одного, понял? Не понимаю, почему герои – это герои, а полицейские – это полицейские. Прогерои могут использовать свои причуды, чтобы ловить злодеев, а полицейские должны использовать "обычные" средства, чтобы поймать мелких преступников. Я понимаю, что это даёт чёткое различие, и что это лучше для всех, но... — она снова вздыхает, пытаясь объяснить свою мысль, не упоминая о том, что выросла в семье Магов и знает, насколько неблагодарна и тяжела их работа. Не то чтобы она когда-либо считала, что стала Магом лишь только для того, чтобы защищать людей, не обладающих магическими способностями. Она стала Магом просто потому, что родилась в семье таких же Магов и обладает потенциалом стать еще сильнее. — Чем больше вы называете злодеев «Злодеями», тем больше они начинают соответствовать этому имени. Это как с настоящими именами – если ты что-то называешь, ты привязываешься к этому, или, в данном случае, они привязываются к своей роли.       — Но я хочу сказать, что вся эта система лицемерна, — заканчивает Нобара свою импровизированную речь.       Мидория опускает глаза к земле.       — Как и в случае с Пятном?       Нобара прикусывает губу.       — Пятно был... Пятно... Я могу понять, о чем он думал, — медленно произнесла она, стараясь тщательно подбирать слова. — Это словно удар под дых, когда видишь, как твой любимый герой рекламирует конфеты по телевизору, понимаешь? Они не должны быть актёрами или кем-то вроде того. Они не должны быть такими. Этот ребёнок, Кота, он ведь тот, чьи родители погибли, не так ли?       — Как ты...       — Мегуми довольно разговорчив, если его узнать поближе, — он никогда не называл мальчика по имени, лишь вскользь упомянул об этом после их коррекционных занятий ночью. По его словам, это заставило его чувствовать себя виноватым, словно он должен был что-то сделать в такой ситуации. — Я имею в виду, если бы мои родители погибли, и все радовались бы этому, потому что они спасли кучу людей, а я была бы маленьким ребёнком, то и я бы тоже злилась. Кстати, не хочу лезть не в свое дело, но знаешь ли ты, Тодороки, почему Старатель – Герой Номер два?       Тодороки даже не вздрогнул от такого вопроса, но было видно, как ему стало любопытно.       — Потому что у него больше всего раскрытых дел и больше всего арестов, — отвечает он.       — Это да, но ещё и потому, что быть на Билбордах можно не только за заслуги, но и за популярность тоже. Голоса и всё такое, — Нобара встала, передавая дрова Мидории, который осторожно принял их. Она потянулась, пытаясь избавиться от боли в спине. — Старатель не снимается в рекламах, не участвует в телешоу, не делает фотографии с фанатами. Никакого фан-сервиса, абсолютно ничего. Вот почему его и уважают.       — Потому что он выглядит настоящим, — кивнул Тодороки, делая акцент на слове «выглядит» с пониманием, а не с обидой.       Нобара поднимает обе руки.       — Ну, это сугубо мое мнение по поводу всей этой «драмы прогероев». Но этот ребёнок – совсем другой случай. Вы не можете просто вломиться к нему в жизнь и просто сказать: «эй, смотри, как круто быть героем!»       Тодороки кивает в знак согласия.       — Слова мало что изменят для него. Не знаю, что ты хочешь от этого мальчика, Мидория, но вмешиваться в такую тонкую ситуацию, это, ну... — он замолчал. — И никто бы не подумал об этом, но ты тот, кто просто рушит все барьеры без задней мысли.       — Точно, — хмыкнула Нобара.       — Оу… — Мидория выглядит смущенным. — Виноват…       — Эй, вы там! Не вижу, чтобы ваши руки дви... Кугисаки! Ты опять отлыниваешь!       Уф, иногда Иида может быть невероятно раздражающим.

***

      Не то чтобы Айзава ожидал от них большего, но... Кугисаки и Фушигуро действительно хотят пройти Испытание на Храбрость… те самые Кугисаки и Фушигуро, которые большую часть учебного года избегали всех и обращались со своими одноклассниками, как с детьми. Они сопротивлялись гораздо сильнее, чем другие ученики, получившие дополнительные занятия. На самом деле, они сопротивлялись даже слишком сильно. Айзава не знает, чего именно он ожидал, но уж точно не этого: взглядов, буравящих его спину, что буквально проделывали в нём дыры, пока их одноклассники жаловались на несправедливость. Раздражение Кугисаки и Фушигуро… если говорить прямо, носит личный характер.       Он ведёт своих учеников – по сути, еще детей, – за с собой во внутрь здания.       — На этом дополнительном занятии я буду вдалбливать вам то, как нужно вести себя во время кризиса…       Кугисаки оживляется.       — Вы ведь сказали, что мне и 'Гуми это не нужно!       — Эй! — Каминари хмурится.       Айзава не обращает на них внимания, зная, что его следующие слова особенно заденут Кугисаки. Кугисаки, которая склонна к излишней самоуверенности. И Фушигуро с его «благородством». Было бы лучше, если бы здесь были другие дети, участвовавшие в Инциденте с Пятном.       — ...мешая всем вокруг, вы только продолжите увеличивать пропасть между собой и остальными. Этот совет может звучать как сладкая речь, но он должен жалить и оставлять за собой неприятное послевкусие. А вот и ваша конфета, с мятным вкусом.       — Ооо?! — Айзава сразу замолкает, услышав голос, пожалуй, самого проблемного ученика Влада Кинга. Интересно видеть на его носу повязку, которую, по словам Влада, он получил после того, как Кугисаки несколько раз ударила его по лицу. Если это «несколько раз», то, по мнению Айзавы, Кугисаки неплохо поработала над сдержанностью. Может быть, завтра он поговорит с ней о том, чтобы применить это к более взрывной части ее причуды. — Как странно! В так называемом лучшем классе А аж семь студентов завалили экзамен?! В том числе и Кугисаки с Фушигуро!? Я думал, вы лучшие ученики!       — Я сейчас его ударю-       — Нобара.       — А в это время, — восклицает Киришима. — в классе Б завалил всего один студент!? Это уж точно страннее, не находите?! Даже представить не могу, как ты сейчас себя чувствуешь, чувак.       — Он прямо-таки нарывается на сломанный нос…       — Нобара.       Айзава устало вздыхает из-за нарастающего шума, хотя они едва успели войти в здание. Он подходит к Владу:       — Я хочу, чтобы они сегодня занялись настоящими практическими упражнениями, — предлагает он.       Влад кивает, улыбаясь.       — Я на шаг впереди тебя, ведь я уже планировал…       — Всем внимание!       Айзава сразу напрягается, и его рука инстинктивно тянется ко лбу от знакомого ощущения причуды Мандалай. Покалывание в голове вызывало дискомфорт. В отличие от восклицания Ашидо о том, что это довольно «милое ощущение», Айзава так в корне не считает. Любая ментальная причуда вызывает у него лишь отвращение.       — Двое злодеев проникли на территорию! Возможно, ещё несколько прячутся в тени! Те, кто могут уйти, немедленно направляйтесь в убежище! Если столкнетесь с врагами, не вступайте с ними в бой! Продолжайте отступление!              Даже не дождавшись конца сообщения, Айзава выскакивает из комнаты. Он слышит позади себя, как Фушигуро шипит «Я же говорил» и что-то насчёт «Нитты», – и он оборачивается к ним, нахмурившись:       — Вы двое, — предупреждает он, заметив, что они уже собрались отправиться за ним. — Вы разве не слышали Мандалай? Вы, ученики, не должны вступать в бой. Влад, присмотри за обстановкой здесь. Я пойду к ученикам, оставшимся снаружи.       — Сенсей…       Айзава выбегает на улицу, крепко стиснув зубы. Они не должны были найти это место, ведь они тщательно скрывали эту информацию, а в письмах родителям об этом лагере не упоминалось ничего, кроме названия префектуры, в которой они будут. Он даже не хочет думать о том, как это могло случиться, но навязчивая мысль о предателе терзает его изнутри. В груди тяжелеет от нарастающего чувства вины. Ему стыдно думать о лицах Фушигуро и Кугисаки. У них может быть не самое чистое прошлое, но они уж точно не злодеи. Комиссия по Общественной Безопасности Героев могут вызывать подозрения и проводить какие-то операции, о которых Айзаве не разрешено даже догадываться, но эти дети, в конце концов, на их стороне, а не на стороне злодеев. У него нет времени думать о возможных предателях, потому что, когда он наконец выходит из здания – оно не такое уж большое, но он слишком здесь задержался, – он видит, как небо озаряет свет: пожар.       — Это не…       — Твоё беспокойство сыграло с тобой злую шутку. Это был небрежный ход, Сотриголова…       — Влад…!       Темные языки пламени вырываются сбоку от него, и Айзава ощущает, как чья-то рука грубо хватает его за рубашку и тянет назад от надвигающегося взрыва. Он падает на чьё-то тело.       — Держи своих прогероев подальше от нас, Сотриголова! Мы пришли сюда не за вами.       Фушигуро – этот парень! – быстро помогает ему встать, и в то же время знакомый образ тёмного пса, которого он всегда призывает, пробегает мимо с Кугисаки. Фушигуро выглядит серьёзным, но всё же успевает крикнуть Кугисаки:       — Помни! Иди к Мидории!       Айзава протестует:       — Вам двоим нельзя-       — Не смейте умирать, ‘Шигуро! Сенсей! — выкрикивает Кугисаки и тут же исчезает в лесу верхом на черном псе. Айзава не успевает даже выругаться, броситься за ней или предпринять что-то, потому что пламя, наконец, угасает, и фиолетово-голубые отблески открывают перед ними внешность злодея – лоскуты гниющей плоти, покрытой шрамами от бесконечных ожогов по всему телу. Он вновь поднимает руку, готовясь запустить еще одну волну огня, напоминающую Айзаве причуду Пламенного Героя Старателя. А если огненная причуда напоминает Старателя, это точно не сулит ничего хорошего. Глаза Айзавы вспыхивают красным, его шарф устремляется вперёд, прежде чем огонь успевает появиться. Из-за его спины выпрыгивает белая гончая – вторая половина той, что была с Кугисаки, и, честно говоря, эти двое когда-нибудь точно убьют его этими выходками, – и набрасывается на Злодея, обмотанного лентой Айзавы.       Голова злодея с глухим звуком ударяется о землю, а сам он был придавлен крупной фигурой гончей. Айзава не знает, насколько сильна гончая на самом деле, но рык, исходящий от нее, кажется достаточно угрожающим. Несмотря на признательность за помощь против злодея, о котором у них нет никакой информации, Айзава не упускает возможность осуждающе посмотреть на Фушигуро – тот даже не пытается выглядеть виноватым.       — Ваша цель, — приказывает Айзава злодею, удерживая его лентой, а пес продолжает давить на него своим весом. — Ваше количество. Ваши позиции. Говори, сейчас же.              — Почему я должен тебе что-то рассказывать? — Айзава практически слышит, как тот усмехается.       — Я… — звук обнажающегося меча до боли знаком Айзаве, и прежде чем он успевает подумать, что это ещё один злодей, Фушигуро направляет знакомое чёрное лезвие к шее мужчины. Ещё один повод поговорить с этим парнем, напоминает он себе.       — Говори, — добавляет Фушигуро.       Злодей выгибает бровь.       — Кажется, ты куда-то спешишь, Сотриголова? — он ухмыляется. — Это настоящий меч? Не знал, что здешние герои теперь фанаты Пятна.       Фушигуро не обращает внимания на это замечание.       — Хочешь проверить, настоящий ли он?       — Сенсей!       Короткая пауза… и этого хватило, чтобы Иида и другие отвлекли Айзаву, дав злодею шанс вырваться из захвата. Он отмахивается от пса горящей рукой и перекатывается на другую сторону, избегая удара меча Фушигуро. Гончая проскулила, хотя это было больше похоже на рычание.       — Видимо, не зря ты инструктор будущих героев, — он шатается на месте. — Скажи-ка, Герой-сан... — тело злодея начинает таять сквозь ленту. — ...твои ученики, они тебе дороги?       Красные глаза Айзавы бессильны против внезапного подобного манёвра злодея. Огонь, который он выпустил ранее... разве это не его причуда? Лента для захвата падает на землю, когда злодей бросает взгляд на Фушигуро, и ухмылка на его лице становится еще шире.       — Надеюсь, ты сможешь их всех защитить, Герой-сан, — насмешливо говорит он. — О, и, Маг-сан?       Глаза Фушигуро расширяются.       — ...Итадори Юджи передает привет.       Злодей распадается прежде, чем гончая успевает откусить ему голову. И в этот миг Айзава приходит к выводу, что гончая действительно целилась в голову.