Frog in a well

Глава 11: Ученик перед храмом будет читать священные писания, не изучая их.

      Мегуми не любит вовлекать в сражения обычных людей. Впервые встретив Итадори, он оттолкнул его в сторону, сказав тому забирать своих одноклассников и убираться прочь. Тогда он был готов поставить себя превыше них, так как это было единственным здравым решением, которое он мог принять на тот момент. Он действовал по тактике "защищать тех, кто слабее его" лишь потому, что только ему выпала честь обладать этой могущественной силой. Мегуми думает, что это можно было сравнить с "Благородством долга": Годжо Сатору был высокомерным человеком, но его высокомерие вполне оправдано, ведь Годжо — сильнейший среди сильнейших магов. Некоторые люди в магическом обществе могли бы даже сравнить его с самим богом. В самом начале изучения своей собственной техники Мегуми понял, что его Десять Теней могут конкурировать с Рикуганом Годжо-сенсея, так как его случай был особенным, ведь в его роду эта техника появлялась раз в несколько поколений. И он просто не выносит оставаться в стороне, когда людям необходима помощь, которую он может оказать. Он не был таким безрассудным, каким является Итадори, и не был Кугисаки, которая мирилась с этим миром и старалась максимально сдерживаться, что было не в её стиле. А Мегуми... это Мегуми.       Он не любит, когда его защищают.       Он вырос под крылом своей сестры, которая только и делала, что защищала и заботилась о своем младшем брате. Однако длилось это недолго... и его мир буквально рухнул под ногами в один миг. Его высокомерие и самоуверенность, с которыми он избивал одного хулигана за другим, разбились вдребезги, когда Цумики упала и больше не проснулась. Мегуми не любит, когда его защищают. У него есть свои сильные стороны, однако образ этого фиолетового тумана, что распространялся то тут, то там, заставляет его замереть, ощущая, как его сердце громко бьётся о рёбра, гулом отдаваясь в ушах.       Мегуми доверяет своим инстинктам и, прежде чем он это осознает, он бросает всё. Он думает, что Цумики хотела бы, чтобы он это сделал, да и этот раздражающий Годжо-сенсей явно поднял бы брови и отпустил бы какую-нибудь колкую шутку, увидев, как он стоит тут, как вкопанный. На месте него Итадори давно бросился бы на помощь остальным, а Кугисаки накричала бы на него за его бездействие и колебания. В самую первую очередь маги существуют для защиты людей, ведь больше никто не может защитить их от угрозы проклятий. Они существуют, чтобы защищать, не прося ничего взамен. (Мегуми почти скривился, когда осознал, что в какой-то степени их можно было назвать героями. Однако герои не одеваются в такие тёмные одежды, как у них, а также настоящие герои не пропитаны серой моралью, как они). Мегуми окружен обычными людьми.       Эти дети не могут защитить себя, и ему до боли не хочется показаться притворщиком, но пока Мегуми ищет Айзаву в толпе злодеев, его переполняет чувство вины. Почему он колеблется? Неужели он тоже стал таким же лицемером, как и они? Мегуми — маг, изгоняющий проклятия, но он совсем не герой, сражающийся против злодеев. Однако разве не он не избивал тех хулиганов в школе? И ради чего? Потому что они не подчинялись правилам, причиняли вред окружающим людям, и просто потому, что это было правильно. Он громко и глубоко выдыхает — его охватывает решимость. Портал заставляет его дрожать и вспоминать ощущение пустоты, когда океаны вздымались над ним, но неужели он позволит ему вновь поглотить его? Мегуми выбегает вперёд, бросив своё место укрытия, и велит своим гончим добраться до Айзавы раньше, чем это сделают Злодеи. На подкорке сознания он игнорирует чувство вины и всплывшее лицемерие, коим он должен будет казаться Кугисаки после всех его упрёков в сторону её действий. Мегуми окликает Айзаву.       Айзава резко поворачивает голову в его сторону и открыто цокает языком. Он едва уклоняется от направленного в него удара, но не обращает внимания на другого приближающегося Злодея. Гончие, которым было приказано поддержать прогероя, быстро подскакивают к указанному злодею и кусают его за руку. Айзава, однако, остается верен своим словам.       — Вернись обратно, Фушигуро! Это тебе не роботы! Это настоящие злодеи! — кричит он, выдергивая ленту для захвата и легко устраняя еще одного злодея эффективным маневром. Когда он замечает, что Мегуми вытаскивает из своей тени оружие, он снова кричит, но на этот раз более сердито, — Фушигуро! Слушай!       Мегуми держит «Игривое облако» в ладонях, не сумев вернуть его после битвы с учениками Киото. Тодо Аой не смог вернуть его Зенин Маки и попросил Мегуми вернуть его за него. Мегуми, застряв на последующем задании, не нашёл времени вернуть его обратно ей, и он считает, что это одна из лучших ошибок, которые он когда-либо совершал. Игривое Облако не имеет ни проклятой энергии, ни самого проклятия, однако оно полагается напрямую на физическую силу самого владельца. И пусть Мегуми обладает средней, по меркам магов, силой, этого было более чем достаточно для борьбы с простыми злодеями.       Он позволяет оружию танцевать в руках, чувствуя, как его Проклятая Энергия бурлит по всему телу.       — Я могу помочь, — рычит он Айзаве.       Злодеи, похоже, думают иначе и пользуются этой возможностью, чтобы наброситься на него и его довольно тощую фигуру. Мегуми бросается в бой, и посох, каким бы сложным он ни был, был ему знаком. Настолько знаком, что, направляя край посоха локтем, а другой конец свободной рукой, он почти ухмыляется всплывшему адреналину. Как давно он в принципе прилагал какие-либо усилия в бою? Ни одно из встреченных ими проклятий не было достаточно сильным, чтобы они хоть как-то отнимали его время, а при спарринге с Кугисаки им приходилось быть предельно осторожными, не используя свои техники, отчасти от того, что Мегуми не хотел ощущать на себе все прелести техники Кугисаки. Но он находит забавным, когда она кричала на него за то, что тот выпустил на неё своих собак. И этот... этот бой дает ему некую разрядку. Он игнорирует Туманного Злодея и вместо этого сосредотачивается на борьбе с этими третьесортными людьми, закручивая Игривое Облако и потянув за шею попавшего в него Злодея. Мегуми тянет оружие, поднимая Злодея на ноги, прежде чем снова развернуться, ударив еще одного врага прямо по лицу. Его черная собака бежит к другим злодеям, окружившим его, скаля зубы, и сбивает их с ног.       Краем глаза он замечает, как Туманный Злодей теснит остальных одноклассников и вздрагивает. Он сжимает кулак, наблюдая издалека, как Иида бежит к выходу. Он стиснул зубы и сложил руки вместе.       — Нуэ, — бормочет он и чувствует, как гигантская птица выходит из его тени, — Поспеши. Как можно быстрее отнеси Ииду к остальным прогероям, — буквально через несколько секунд Нуэ пикирует к Ииде, как раз в тот момент, когда Мезо исчезает в тумане. Иида тут же начал паниковать, и Мегуми кричит ему. — Он мой! — Иида наконец расслабляется и решительно кивает.       Внезапно раздается звук хруста костей, и внимание Мегуми к Ииде ему дорого обошлось. Всё произошло так быстро. Слишком быстро, что он едва успевает уследить за происходящим, и в следующее мгновение Айзава оказывается в руках у чудовищного монстра...проклятия? И в то время, как он вызывающе ревёт, что-то поднимается из лужи возле фонтана. Вновь раздается хруст локтя, и Мегуми съёживается, замирая: Айзава был почти безжизненным под тяжестью ладоней этого Зверя. Округу заполняет заливистый смех того злодея с причудой Распада.       — Передайте своему Символу Мира, — начинает он весело, — что его разыскивает искусственный человек — Ному.       Словно узнав своё имя, Ному ревёт.       Зверь сжимает руку Айзавы, пока синеволосый злодей продолжает говорить:       — Ах, ты можешь стирать причуды. Достойное качество, но в конечном итоге ничего особенного в нём нет. В конце концов, когда ты сталкиваешься с такой подавляющей мощью, ты с тем же успехом можешь считаться и беспричудным, — это не ложь, но Айзава не был один. Инстинкты Мегуми кричат ему, его руки снова встречаются вместе, и секундой позже кролики поднимаются из его тени, устремляясь туда, где находится Ному. — Что... — злодей обрывается на полуслове.       Мегуми чувствует, как его Проклятая энергия безостановочно льется, вызывая Гаму вместе с Датто. Он взмахнул рукой, призывая своего шикигами оттащить Айзаву из под лап чудища. Он легко ловит тело своего классного руководителя и бросает его в пасть Гамы. Айзава стонет.       — Просто уходи! — Мегуми сжимает кулаки, крепче прижимая к себе Айзаву через Гаму. У него перехватывает дыхание.       — Вы один из немногих прогероев, которых я уважаю, Айзава-сенсей. Вы можете спасти куда больше людей, — расслабляется Мегуми. — Я думаю, вы... вы хороший герой.       Печально известный Шигараки Томура, о котором ходят слухи в квартале Красных фонарей, удивленно вскрикивает, вскидывая руки вверх.       — П...призыватель?! Это обман! — обвиняюще восклицает он, когда Мегуми щелкает запястьем, отменяя призыв кроликов до того, пока они не были уничтожены зверем, — Это несправедливо! Несправедливо! Несправедливо! И они все появились из его Теней? Это... — внезапно Фиолетовый Туман возвращается, и Мегуми снова замирает, когда клубы дыма мягко щекочут воздух. Он скрипит зубами, — Курогири... значит, Тринадцатая мертва?       Мегуми вздрагивает на эти слова.       — Я вывел ее из строя. Боюсь, студенты, которых я не смог разогнать, помешали мне, и поэтому она смогла спастись, — отвечает Курогири.       — Так? — Шигараки бормочет под нос. Он вздыхает, опуская голову, и трясётся от разочарования. Запустив руку в волосы, он яростно чешет голову, — Курогири... ты... если ты не можешь выполнять роль телепортационных врат, тогда все наши планы рухнут. Без сомнения, если они пошлют на нас сразу десяток прогероев, то мы не сможем победить. Игра окончена... игра будет окончена.       Все, на чем Мегуми может сосредоточиться — это руки Шигараки и возвышающаяся фигура зверя. Он не может сдвинуться с места, ни тогда, когда он не уверен, что его гончие смогут справиться со зверем, и ни тогда, когда Айзава не способен на это, и, ради бога, эти двое — Асуи и Мидория все еще там, сидят и наблюдают за происходящим, словно за драмой... — У Мегуми сжалась в груди. На вызов Баншо уйдет слишком много проклятой энергии, и он все еще не уверен, что сможет противостоять зверю в одиночку. Да и человек ли это? Чья-то причуда? Является ли искусственный человек человеком в глазах законов этого мира? Если он использует свой черный клинок, тот самый, который может разрубить даже особый класс, как Ханами, удастся ли ему сразить этого зверя? Не окажутся ли их с Кугисаки усилия напрасными? И он знает, что самый простой способ победить Шигараки — это отрубить ему руки, и Мегуми легко может это сделать, однако впоследствии это заклеймит его как проблемного в глазах общества и уничтожит его устоявшееся положение, не так ли?       Но это опасная для жизни ситуация...       Но Итадори...       Но подкрепление приближается...       Но он не может рассчитывать на то, что кто-то здесь ему поможет...       Его мысли сводятся к отвращению к этим ограничениям и к тому, где, черт возьми, находится Кугисаки, и его недовольство усиливается, когда Шигараки тянется к Асуи. Его голос замирает в горле, когда Шигараки смотрит в их сторону.       — Ах. Вы действительно круты, Сотриголова, — Мегуми шипит на своих гончих, чтобы те отгрызли руку злодею, и бежит туда, где находится Шигараки. Чертовы инстинкты, думает Мегуми, которые однажды сведут его в могилу. Он вертит в руках Игривое Облако, и оружие танцует в его руках, когда он замахивается прямо на Шигараки. Однако его выпад был заблокирован гигантским Ному вместе с печально известным ударом Мидории, который абсолютно не сравнится с жалкой атакой Мегуми, — Дерьмо.       — Хороший удар. Ты назвал его "Крушителем"? Ты что, последователь Всемогущего?       Мегуми позволяет своему телу двигаться самостоятельно и опускает Игривое Облако на землю, перенося свой вес на руку Ному. Тот, как и ожидалось, сопротивляется, но Мегуми был быстрее. Возможно, он не такой быстрый, как Маки-сан или Итадори, но он мог их догнать, и этого было более чем достаточно. Он вытаскивает из своей тени свой тёмный клинок, обеими руками хватаясь за красную рукоять и, выкинув из головы все непрошенные мысли, глубоко вонзает в Ному. Однако счастье его было недолговечно, когда, как и ожидалось, Ному реагирует на него, отшвыривая Мегуми к фонтану.       Чёрт, чёрт, чёрт, Мегуми чувствует, как его кости скрипят под кожей, а кровь стекает по губам, когда он слышит, как Айзава выкрикивает его имя. Словно его удар был каким-то пустяком, Ному вытаскивает его меч, отбрасывая его в противоположную от него сторону, и Мегуми снова ругается. Он всё ещё может стоять. По взмаху рук его гончие растворяются в тени. Мегуми говорит себе, что, как только вернется Нуэ или даже Каминари, он наконец-то сможет вызвать Баншо и сразить это чудовище, проклятие, монстра — кем бы оно ни было, и игра будет окончена, не так ли?       И как раз в тот момент, когда Асуи вытаскивает Мидорию из рук Ному, а Шигараки тянется к ней, Мегуми практически снова чуть ли не вызывает свое стадо кроликов, вновь пытаясь создать отвлекающий манёвр, и этого должно было быть достаточно... достаточно, чтобы эти простые люди убежали, ведь они были настолько беспомощными, что он был обязан...       Двери разлетаются вдребезги, появляется дым, и фирменная фраза, которую Мегуми использовал для насмешек, звучит для него как луч надежды. На подкорке сознания он корит себя за то, что вмиг расслабляется и испытывает облегчение при появлении главного героя шоу — Символа Мира, спасителя всей Японии, человека, которого они называют Богом, — глубокие тени на его лице, которые стали частью его образа и улыбка, которая никогда не сходила с его лица, сменилась глубоким, хмурым взглядом.       И его громогласный голос прокатился по всему помещению, словно, как описывали многие люди, небесное пришествие самого ангела-спасителя.       — Не бойтесь. Ибо я здесь.

***

      Нобара никогда не была быстрым человеком. Она до сих пор помнит, как Итадори держал её и бежал через весь лес, уворачиваясь от каждого дерева на пути, пока она прикрывала ему спину. Доверие. Возможно, их связывало больше, чем просто доверие, то, что теперь она разделяет с этим идиотом Фушигуро. Пока она бежит к тому месту, где, как она помнит, оставила Фушигуро и остальных, она корит себя за медлительность. В этот раз у нее не было Итадори, чтобы нести ее, и она скорее умрет, чем попросит Тодороки сделать это. Бакуго и Киришима, на которых они наткнулись по пути — люди, которым она определенно не доверяет. Особенно Бакуго. Нобаре в принципе он не нравится как человек, начиная с паршивого характера, заканчивая внешностью. И в тот момент, когда они встречаются взглядами, Бакуго кричит как сумасшедший, обвиняюще указывая на неё и кровь на ее костяшках:       — Пачинко! — Нобару всю передергивает.       Она цокает языком и глубоко вздыхает, пропуская мимо ушей то, как он назвал её, и продолжила бежать.       — Если у тебя есть время так кричать, значит, у тебя есть время и бежать, не так ли? — плюётся ядом она в ответ.       Это, как и ожидалось, раззадоривает Бакуго, и не успевает она опомниться, как мальчик уже мчится мимо нее, подталкивая себя своими взрывами. Она вздрагивает, когда Киришима зовет его, и становится еще более раздраженной, когда он почесал себе затылок и пробормотал:       — Знаешь, тебе не обязательно было его подначивать, — она понимает, что Киришима просто пытается завязать разговор, но Нобаре это не нужно в бою, поэтому она пожимает плечами и бежит за Бакуго.       И честно.       Нобаре не нравится, насколько она была медлительна.       Она сомневается, что когда-нибудь будет такой же быстрой, как Итадори или Фушигуро, и независимо от того, сколько тренировок она пройдет с Пандой-сан и Маки-сан, Нобара никогда не будет такой же физически сильной и эффективной, как они. Но у неё нет времени погрязнуть в своей неуверенности, потому что она знает свои сильные и слабые стороны больше, чем кто-либо другой, и поэтому, когда она видит Бакуго, озадаченно глядящего на простирающуюся картину перед ними, она застывает: Всемогущий наклонился назад со зверем, который своими пальцами сжимал живот мужчины, а поодаль от них стоял Мегуми, который сжимал рукой свои рёбра, очевидно, сломав их, как обычно он делает. Лицо Нобары краснеет от раздражения, и она вновь бежит, задевая плечом стоящего впереди Бакуго — он тут же оклемался и кричит что-то о том, что он не проиграет Пачинко, — она вмиг выхватывает гвозди из сумочки, и, приблизившись, открывает себе хороший вид на поле боя со склона небольшой скалы. Нобара заставляет течь свою Проклятую энергию по всему телу и её гвозди опасно загорелись синим, чуть ли не искрясь от количества энергии, вложенной в них.       Высоко подбросив гвозди, она одним быстрым движением руки бьёт по их шляпкам и тут же прыгает со скалы, приземляясь на какого-то очередного злодея без сознания. Пронаблюдав за тем, как её гвозди впечатались в шкуру этого зверя раньше, чем по нему попал Бакуго, переплетающиеся взрывы их атак объединяются, и тёмно-синий цвет эффектно смешивается с ярким взрывом Бакуго.       — Прочь с дороги, черт возьми! — Бакуго был как всегда груб.       Прежде чем чудовище-проклятие успевает двинуться с места, Тодороки топает ногой, и лёд стремительно стал обволакивать тело зверя, после чего Всемогущий смог полностью выбраться из цепкого захвата.       — Мы слышали о вашем плане, ублюдки, относительно каждой вашей роли в вашем плане убить Всемогущего, — объявляет Тодороки, когда Киришима наносит удар по Шигараки Томуре. Он ругается, когда тот уклоняется. — Символ мира не может быть убит такими отбросами, как вы.       Нобара бросает взгляд на Фушигуро, который пристально смотрел на нее, нахмурившись. Она усмехается, показывая парню большой палец вверх, несмотря на то, что тот был явно недоволен её предыдущими действиями. И пусть Фушигуро с трудом стоял на ногах, ему удается подойти к ней, когда Шигараки Томура начинает говорить:       — Вы прижали наш телепорт... Что ж, мы в западне.       Бакуго гогочет, прижимая к земле Туманного Злодея. Нобара хмурится.       — Это проклятие? — она шепчет Фушигуро, который качает головой. — Тогда... человек? — на этот раз он колебался в ответе. Нобара выругалась про себя. Если бы это было Проклятием, то автоматической реакцией было бы изгнать его тут же, но человек? Ее рука неуверенно сжимает молоток.       — Как я и думал! Этот ублюдок оказался не таким уж и неосязаемым! — Бакуго хмыкает, ухмыляясь, — Только некоторые части тебя могут превращаться в телепорт, так ведь, ублюдок? Ты хочешь сказать, что не используешь весь этот туман, чтобы скрыть свое настоящее тело? — Нобара в нерешительности сжала в руке оружие. В другой ситуации она бы с готовностью попыталась завалить это чудище, но ситуация была нестабильна, и она не знает, какие последствия будут, если она попытается вмешаться. — Верно. Будь ты весь из тумана и не восприимчивым к любым физическим атакам, ты бы не сказал в тот момент на нашу атаку, что было "опасно".       Туманный злодей застонал, пытаясь отстраниться от Бакуго, но тот лишь сильнее прижал его к полу. Нобара наклонила голову, осматривая с ног до головы Фушигуро.       — И ты позволил себе получить такую ​​травму? — она поднимает бровь. Она ожидает, что Фушигуро ответит как обычно — насмешкой или же насмешливым взглядом, чтобы упрекнуть ее попытку подтрунить над ним, но Фушигуро наклоняет голову, позволяя тени от его челки опуститься на глаза. Обычно зелёные глаза, отливающие малахитом, в этот раз были темнее, чем обычно. Нобара отмахнулась от притворно веселого настроения, нахмурившись. — Ты хочешь что-то сказать?       Фушигуро внимательно оглядывает толпу, следя за каждым движением.       — Нуэ все еще с Иидой, а Гёкукен никогда не предназначался для нападения на проклятий-мон... людей, — бормочет он, — Оно требует очень много сил. Я не хочу рисковать оставшейся силой... Баншо — мой последний козырь, но если Нуэ отсутствует, то его вода будет пустой тратой, поэтому... — он крепче сжимает свой подобранный клинок: тёмный металл блеснул при свете фонарей, — Я отрежу ему руку, а ты используешь свой Резонанс.       — Резонанс, — повторяет Нобара, хрустнув шеей.       — Пришло время применить твоё «Вуду».       Нобара не хочет лгать. Её не убеждает предложение Фушигуро — скорее, приказ, — использовать свой резонанс для того, что, как она считает, является мелочью. Конечно, изначально речь шла о том, чтобы спасти Всемогущего из захвата, но пусть Нобару будут называть эгоисткой, однако она считает, что Итадори и возвращение в свой собственный мир было куда важнее, чем раскрытие их прикрытия. В то же время, если она не сделает этого, все эти дети могут погибнуть, ведь они были простыми людьми, которых они должны защищать как маги. Эти слова она повторяет в голове, как мантру, пусть они и были довольно слабой отговоркой, которую она только может придумать. С раздраженным вздохом она потирает затылок, наблюдая, как зверь начинает пробиваться сквозь лед, вставая на ноги. Его отсутствующие рука и нога пузырятся от регенерации, и Нобара цокает языком, сгибая оба колена, чтобы подготовиться.       — Обратная Проклятая техника, — назвала она ее, чтобы не париться над тем, что она только что увидела, — Брось в меня его руку, как только доберёшься до него.       — Понял.       — Я никогда не говорил, что это весь спектр его способностей! Как видите, у него есть еще и супер-регенерация, — сияет Шигараки Томура, и шестеренки в голове Нобары неосознанно щелкают: у него больше одной причуды? Разве это было возможным? Но по мере того, как Злодей продолжает говорить, решимость Нобары крепнет, — Ному — это искусственно созданный человеческий мешок с песком, обученный до пределов физической подготовки, чтобы противостоять тебе на все сто процентов.       Нобара растягивает губы в ухмылке, немного безумной, довольной, и более чем счастливой, ожидая момента своей атаки. Ному бросается в направлении Бакуго, следуя приказу Шигараки, но как раз в тот момент, когда он поднимает руку, чтобы прицелиться, скорость Фушигуро, несмотря на сломанные ребра, оказывается как нельзя кстати: его клинок пронзает конечность зверя. Как и было обещано, Фушигуро ловко подхватывает руку и бросает ее в сторону Нобары.       Подняв молот и соломенную куклу, она впечатывает в руку сразу три гвоздя, прижимая оружие ближе к земле, ощущая, как её руки пылают от собственной Проклятой Энергии. Ному ревет, и знакомые шипы ее Техники пронзают его грудь.       — Финал... — Нобара прерывает себя на полуслове, когда понимает, что её атака была бесполезна: кожа зверя снова зашивается, а сердце не имело тут никакого значения, учитывая скорость его регенерации. Она слышит безумный смех Шигараки.       — Ведьма! Призыватель и ведьма?! У UA слишком много читов, но... — злодей вскидывает руки вверх, — Мой Ному — величайший босс из всех!       Фушигуро, к счастью, успевает отпрыгнуть ровно в тот момент, когда зверь регенерирует руку, замахиваясь на него булькующим обрубком восстанавливающейся руки. Встав вровень рядом с Нобарой, они оба не обращают внимания на удивленные взгляды своих сверстников. Разгневанная и раздраженная тем, что они оказались бесполезными в бою, Нобара обвиняюще указывает на Всемогущего, и лицо ее становится ярко-красным от того, как ей надоела эта битва. Даже у проклятий есть душа! И именно поэтому она, как маг, лучше всего подходит для борьбы с ними, способная ранить и нокаутировать их, даже не приближаясь к ним, и это однозначно должно было положить конец этому Ному! Сердце должно было разорваться, должно было остановить это чудище, и все же... она рычит на Всемогущего.       — Ты это начал, так что тебе лучше это и закончить, ты... ты, Майто Конпейто!       Нобара еще никогда не чувствовала себя такой бесполезной. Она должна была быть сильнее этого, должна была без труда сражаться в подобных битвах, и все же у этого искусственного человека не было души. Мозг — не такое уж слабое место, а сердце — тем более. Ее Техника нацелена на сердце, в её ядро, и что они могут сделать против этого зверя, который продолжает регенерировать и регенерировать? Даже Фушигуро явно испытывает трудности перед ним. Как бы он ни был гибок в своих техниках, его Баншо отнимает слишком много энергии, и что сделают с Ному обычные мощные порывы воды? Единственный, кто потенциально может нокаутировать зверя, — это Иида. Они с самого начала предвзято относились к этим людям, смотрели на своих одноклассников свысока, как на дураков, играющих в притворство - каковыми они, честно говоря, и являются, но вот теперь Фушигуро и Нобара наблюдают, как Всемогущий наконец-то срывается и запускает зверя в полёт через купол USJ. Его форма была совершенна, с гордо поднятой головой, а взгляд был переполнен несдерживаемой яростью.       — Герой — это тот, кто преодолевает все препятствия, которые жизнь ставит на своем пути! Ты понимаешь, о чем я говорю, Злодей?!       Нобара... Нобара теперь понимает, почему это лицо было на всех обложках с нижним бельём и конфетами. Она сжимает кулаки и опускает голову. Она чувствует, как Фушигуро приближается к ней, и неосознанно берёт её за руку в попытке утешить. Он был тёплым, таким же тёплым, как и она, однако вразрез с этим был и ужасно холодным. На этот раз они были действительно бесполезны в бою, оказались простыми детьми, возомнившими о себе слишком много из-за опыта, который они не могут использовать против людей. Против настоящих людей. В принципе, их никогда не учили сдерживаться, поэтому они и боролись так ужасно, действуя наобум. Зачем вообще сдерживаться против Проклятия? Зачем пытаться как-то контролировать себя против них? Им необходимо отпустить всё. Отпустить свой гнев, свою печаль, эмоции, которые накапливаются внутри и превращают их в проклятую энергию, поэтому Нобара и Фушигуро... она тяжело вздыхает. Глаза Всемогущего затуманились еще сильнее.       — В чем дело? Куда делась твоя бравада? Что случилось с прохождением игры? Попробуй, если сможешь, — и Нобара проклинает мурашки, пробегающие по ее спине.       Шигараки Томура начинает паниковать, царапая лицо и шею со всех сторон. Туманный Злодей что-то шепчет ему на ухо, останавливая поток его бессвязной болтовни и синеволосый злодей замирает.       — Верно. Да, ты абсолютно прав. Если мы просто вернем Ному сюда... — он нащупывает что-то в задней части своих штанов и достает большой шприц. — Мы определенно сможем победить Всемогущего.       Блеск чего-то знакомого привлекает внимание Нобары. Она чувствует, как из ее сумки пульсирует огонь их сокровища, которое они так долго хранили.       Прежде чем она это осознает, она уже бежит туда, где находится Злодей, подгоняемая отчаянием. Она слышит, как Фушигуро что-то кричит ей вслед, но все, на чем она может сосредоточиться - это шприц, в стеклянном корпусе которого что-то зазывающе булькает, проклятие которого мешает всем жить. Она видит, как Мидория появляется прямо перед надвигающимся Туманным Злодеем, как рука Шигараки тянется, чтобы разрушить все на своем пути, и...       Нобара наблюдает, как все заканчивается.       Каким-то образом Злодеи исчезли, растворившись в пустоте тумана, поскольку подкрепление для них появляется слишком поздно, а Нуэ тем временем сопровождал Ииду. Не обращая внимания на странные взгляды их одноклассников, она следует за Фушигуро к медсестре, по какой-то причине отделившись от Всемогущего и Мидории. Она сидит и смотрит на Фушигуро, который молча смотрит в потолок. Исцеляющая Девочка уже зацеловала его раны в обмен на огромное количество его энергии. Нобара впервые почувствовала себя такой маленькой... В кои-то веки она всё же почувствовала себя бесполезной.       Она так старалась держать себя в руках, придумывая оправдания тому, почему она не могла сделать то и то, и почему она и Фушигуро не опустятся так низко, чтобы помочь им, потому что разве эти люди здесь не лицемеры? Они пренебрежительно отзывались о своих одноклассниках, в то время как Фушигуро и Нобара, как более опытные и сильные маги, должны были защищать их. Фушигуро всего пару дней назад сравнил это с "Благородством Долга", но Нобара проигнорировала его, оставив это лишь мимолетной мыслью.       Всемогущий спас их. (Однако этот шприц...)       Тот самый Всемогущий, над которым Нобара насмехалась. И хотя это правда, что статус знаменитости Всемогущего отнюдь был излишним, дает ли это право Нобаре и Фушигуро аннулировать его статус героя?       Сняв туфлю, Нобара подталкивает Фушигуро ногой. Он стонет.       — Подвинься. Я ужасно устала.       — Тут ведь полно других свободных кроватей.       — Думаешь, меня это волнует?       — Я ранен.       — Я тоже душевно ранена, так что двинься...       Пара замирает, услышав, как Исцеляющая Девочка резко прочищает горло. Оба вскидывают головы, смущенные тем, что их застали за детским поведением.       — Ах, Фушигуро-кун, Кугисаки-чан, кажется, ваша опекунша пришла, чтобы проверить вас, — щебечет она. — Я впущу ее.       Нобара быстро приходит в себя, когда Исцеляющая Девочка уходит.       — Какого черта Юрико-сан здесь? — она старается откинуть пряди волос за ухо, приглаживая волосы, чтобы выглядеть как можно более презентабельнее.       — Если что, я без сознания, — объявляет Фушигуро. Он снова ложится на кровать, укрываясь одеялами.       — Эй. Фушигуро-       — О... это действительно вы двое. На этот раз Фушигуро и Нобара не замирают, словно их поймали за очередным плохим проступком, ведь они узнают этот голос. Они знают, что этот голос — это не высокий и заботливый тон Юрико-сан, и потому, когда Нобара оборачивается, она сначала замечает темные корни, резко контрастирующие с блондинистыми волосами и... и Нобара чувствует, как она хочет заплакать.       — Нитта-сан!       (Она думает, что Нитта-сан ни капельки не изменилась.)