Factory Settings

Глава 54

  — Где Вельзевул? — спрашивает Кроули, когда им каким-то чудесным образом, но без использования настоящих чудес, удается ускользнуть. — Не здесь, — отвечает Гавриил. Демон закатывает глаза. — Очевидно, что не здесь! Нам надо её найти. — Я имел в виду, что я не могу тебе сказать, где именно она находится. Нас могут подслушивать. — О... Да, ты, наверное, прав. — За нами следят? — Азирафель наклоняется ближе к Кроули, незаметно кивая в сторону улицы позади них. Кроули осторожно осматривается. — Кто-то — да, – подтверждает он. — Вероятно, обе стороны пустили за нами слежку. Он едва улавливает присутствие преследователей — погода мешает чувствовать их отчетливее. Люди, несмотря на поддержку друг друга, заметно устают, поэтому группа решает найти укромное место для передышки. Кроули же остаётся начеку, прислушиваясь к любым признакам слежки. Спустя некоторое время он улавливает слабое жужжание. — О, — произносит он. — Нам следует остановиться где-то тут. В итоге они с помощью чуда вскрывают замки ночного гей-клуба, выбрав его главным образом из-за прочного здания с минимальным количеством окон. — Гавриил, будь добр, поставь барьер? — обращается к архангелу Азирафель. — Конечно, но... почему бы вам двоим не сделать это вместе? Так он будет прочнее, — отвечает Гавриил, кивая в их сторону. Кроули думает об отражённом Небесном возмездии и представляет, как вместо барьера случайно стирает клуб с лица земли. Скорее всего, этого не случится, а в худшем случае, если они вложат слишком много силы, клуб станет для них гробницей или чем-то подобным. Он качает головой и опускается в одну из кабинок. — Боюсь, мы с Кроули совершенно вымотаны, — признает Азирафель. Гавриил недоверчиво смотрит на него. — Вы только что угрожали толпе демонов и батальону ангелов, — замечает он. — Не батальону. В батальоне как минимум триста, а ангелов было от силы сорок, — подмечает Кроули. Гавриил моргает, бросает быстрый взгляд по сторонам, словно надеясь найти кого-то, кто разделит его недоумение, но затем просто тяжело вздыхает и прищуривается, глядя на них. — Это называется блефом, — сухо поясняет Азирафель. — А если бы они не согласились меня отпустить? Какой у вас был план Б? — План Б заключался в том, чтобы нам выбраться оттуда целыми и невредимыми, а тебе — пожелать всей Её непостижимой милости в руках твоих похитителей, — заявляет Кроули, принимая сидячее положение, но тут же передумывает и снова разваливается на сиденье. Кабинка оказалась не самой удобной — мягкой, но явно не предназначенной для отдыха. Однако в сложившихся обстоятельствах это было лучше, чем ничего. Люди начинают выстраиваться в очередь, чтобы воспользоваться туалетом. Гавриил изумлённо пялится на Азирафеля, но тот в ответ лишь пожимает плечами. — Других вариантов у нас просто не было. Разве ты не рад, что всё получилось? — Вы оба сумасшедшие, — заключает Гавриил. — Это не отменяет того факта, что мы спасли ваше высочество. Снова, — ворчит Кроули. — Ладно, а теперь барьер… — О, погоди с этим, — прерывает его Кроули. — В конце концов, мы же ждём друга. — Друг? Какой ещё друг? — удивляется Азирафель, но тут же с драматическим взмахом отшатывается, когда рой насекомых выбивает дверь. Что удивительно, рою удалось подвесить на себя детскую сумку-переноску. Несмотря на непогоду, переноска и её содержимое выглядят идеально чистыми. — Ладно, теперь можно ставить барьер, — говорит Кроули. Кроули скрещивает руки на груди и прикрывает глаза, приоткрыв их лишь на мгновение, чтобы убедиться, что Гавриил действительно возводит барьер вокруг клуба. Конечно, этим они могут привлечь ненужное внимание, но сейчас барьер удерживает угрозы снаружи и даёт им время перевести дух, а что случится дальше — пока не их проблема. Вельзевул принимает свой привычный облик, аккуратно ставит переноску на пол и тут же бросается в объятия Гавриила. — Я ведь сказал тебе взять Джима и уйти как можно дальше, — укоряет Гавриил, но не слишком убедительно. — С чего ты решил, что я должна тебя слушаться? Как ты посмел так глупо попасться в плен?! Думаешь, я недостаточно волновалась за тебя? — Тсс, всё хорошо. У меня был план. — И как же «Эй, посмотрите на меня!» укладывается в понятие плана?! — Это была… первая фаза плана. И, как видишь, всё закончилось хорошо! — Не делай вид, будто это было чем-то иным, кроме чистой удачи… — Это было божественное вмешательство. Пути Господни неисповедимы. Вельзевул молча прикладывает ладонь к его губам. — Не неси чепуху. Я не выдержу этого сейчас. Я чуть снова тебя не потеряла. Кроули, который пережил немало адских наказаний под присмотром Вельзевул и всё ещё не в восторге от Гавриила, закатывает глаза и перестаёт обращать внимание на их перформанс. Он переводит взгляд на Азирафеля, который сосредоточенно изучает переноску. — Здравствуй, Джим, — нежно говорит он. Кроули медленно принимает сидячее положение. — Вы назвали Второе Пришествие Джимом?! Никто не соизволяет ответить, и он со вздохом снова откидывается назад. — Ну конечно,  — бормочет он себе под нос. — Почему бы и нет. Совершенно нормальное человеческое имя для совершенно нормального человеческого ребенка. Джим. Великий Искупитель, Джим Христос. — Ох, Кроули, перестань ворчать,— говорит Азирафель, осторожно поднимая переноску на стол. — Я не ворчу, — упрямо возражает Кроули. В ответ на него укоризненно цокают. Серьезно? Это его укоряют? Если память ему не изменяет, то не он был ответственен за то, как самые большие болваны в мире дают имя ребенка Божьего «Джим». Он смотрит на младенца. Совершенно обычный на вид ребенок, за исключением... ну, божественной составляющей. — Веселенькое у тебя выдалось начало жизни, не так ли? — говорит он. — Абаб, —посасывая свою лавандовую пустышку, произносит ребёнок и моргает. В тот же момент Кроули обнаруживает, что вся кровь с него исчезла. С Азирафеля тоже. Даже кабинка, в которой он сидел, теперь абсолютно чиста. Судя по вздохам облегчения вокруг, это коснулось всех присутствующих. — Спасибо, — говорит он. — Какая ты хорошая малышка, Джим. Это было очень мило, — с теплотой добавляет Азирафель, протягивая руку. Он словно собирается ущипнуть её за щёчку, но в последний момент передумывает и просто нежно похлопывает по крошечной ладошке. Младенец улыбается, не выпуская пустышку изо рта. — А теперь, интересно, сможешь ли ты помочь нам ещё с кое чем? Джим смотрит на него с любопытством, не издавая ни звука. Но не похоже, чтобы вопрос Азирафеля её смутил. Ангел кладет на стол перед её переноской трубу Кроули. Демон напрягается. — Ангел…? — Просто доверься мне, пожалуйста, Кроули, — отвечает Азирафель, не отводя взгляда от Джим. Но его волнение, хоть и едва уловимое, всё же заметно — плечи напряжены, а выражение лица немного чересчур нарочито расслаблено. Кроули садится прямо – вроде бы окончательно – чтобы было удобнее наблюдать, решив временно отодвинуть свои опасения. Джим с любопытством смотрит на трубу. Она сгибает свои крошечные ручки и затем делает хватательный жест. — Сколько ей? — спрашивает Кроули после небольшой паузы, явно попытавшись прикинуть её возраст в уме. — Без понятия, — отвечает Азирафель, не отводя взгляда от ребёнка. — Но, знаешь, она и не может развиваться по нормальному графику. Думаю, чтобы точно узнать, нужно спросить у Гавриила и Вельзевул. Гавриил и Вельзевул всё ещё предаются отвратительно сентиментальному воссоединению, поэтому Кроули решает не лезть. К тому же, он и так не слишком доверяет их представлениям о человеческом времени. Джим делает хватательное движение, и сияющая золотая труба плавно оказывается у неё в руке. Она начинает размахивать ею, как ребенок, который только что получил новую игрушку. Азирафель улыбается. — Вот так, — ласково говорит он. — Видишь мистера Кроули? Это его волшебный инструмент. Этот инструмент принадлежит ему уже очень долгое время. Но, боюсь, он делает мистера Кроули ужасно грустным, потому что не работает так, как тому хотелось бы. Настоящая трагедия. Я думаю, мистер Кроули предпочел бы иметь инструмент, который мог делать что-то более доброе и хорошее, чем этот. Не правда ли? Джим обдумывает эту мысль. Она снова встряхивает трубу, словно в попытках что-то из неё вытрясти, затем крепко берёт её в обе ручки. — Габа, — торжественно произносит она. Кроули уже почти решает, что ничего не произойдёт, но внезапно труба начинает светиться, затем превращается в сияющий шар. Джим своими крохотными ручонками осторожно растягивает его в стороны, и когда свет рассеивается, трубы больше нет — вместо неё в её руках теперь оказывается тонкая, серебристая деревянная флейта. На ней по-прежнему чётко виднеется надпись: «НЕ ДУЙ». — О, это чудесно! Идеально! Просто потрясающе! — восторженно восклицает Азирафель. — Правда? — спрашивает Кроули, приподнимая бровь. — Да, это точно… ну, наверное? Это было в Книге, но я не совсем помню… Начала и Концы, Второе Пришествие — это ведь Бог, но в образе младенца, так что… да! Думаю, это то, что нужно! С этими словами ангел бережно забирает флейту у Джим, осыпает её благодарностями и протягивает инструмент Кроули. — Эм… ну, спасибо, — произносит Кроули. — Прекрасная работа, Джим. Мастерство на высоте. В ответ младенец радостно агукает и начинает сучить ножками и ручками, преисполненная гордости. — В конце концов, она ведь когда-то была плотником,— задумчиво замечает Азирафель. Гавриил подходит и довольно демонстративно забирает Второе Пришествие из их, по его мнению, сомнительных рук (Кроули был няней, и такой намёк его слегка задевает) и оставляет их наедине со своими мыслями и новообретённым инструментом. Кроули медленно крутит флейту в руках, разглядывая её со всех сторон. — Всё ещё написано «НЕ ДУЙ», — отмечает он. — Ну, это то, что написал ты на своём инструменте. Думаю, ей ещё понравились красивые символы. Она всё ещё младенец, к тому же, твоя каллиграфия всегда отличалась утончённостью. Кроули бросает на него недоверчивый взгляд. — Ты никогда раньше не хвалил мою каллиграфию. — Разве? Упущение с моей стороны. Я принял решение говорить тебе чаще то, что думаю на самом деле. Сначала Кроули кажется, что ему просто льстят. Но Азирафель выглядит совершенно искренним, пристально смотрит на него, и это сбивает его с толку. Кроули ощущает, как к его лицу приливает жар. О нет. Азирафель от такого явно приходит в восторг. — О! Этот румянец… — Заткнись, — недовольно бросает Кроули. — Но он тебе так идёт! — Не говори обо мне хорошие вещи при… — Кроули кивает в сторону Вельзевул, Гавриила и Джим (хотя последняя, скорее всего, не в счёт). К счастью, Азирафель решает отступить. Кроули поспешно откашливается. — Я не знаю, что мне теперь делать с этой флейтой, — признается он. — Ну, думаю, тебе полагается на ней сыграть. — Мне полагалось сыграть на предыдущем инструменте, и полагалось, что это ничем хорошим не кончится. — Этот другой. Если ты сыграешь на нём, миру не придёт конец, — уверяет его Азирафель, но затем заметно колеблется. — Наверное. — Наверное?! — Я уверен на девяносто процентов. Кроули чувствует, как начинает болеть голова. Он прикрывает лицо рукой. Это даже хуже, чем с трубой. Тогда всё было просто — не играть на ней, и всё. А теперь… может, наоборот, нужно сыграть? — …Я вообще-то не умею играть на флейте, — ворчит он. — Не думаю, что тут требуются особые навыки, дорогой. Одной ноты должно быть достаточно, — предполагает Азирафель. Они оба несколько секунд молча разглядывают инструмент. Теперь он выглядит не столь божественным, как раньше. Не демоническим, но как что-то, что вполне могло бы продаваться в хорошем музыкальном магазине. Тем более, надпись на нём теперь действительно больше похожа на декоративный элемент, чем на зловещее предупреждение. — Извини, что не могу сказать точно, какую функцию она несёт, — говорит Азирафель. — Я могу ещё раз заглянуть в книгу… — Нет, — резко обрывает его Кроули. — Я буду осторожнее. — В прошлый раз ты и так был предельно осторожен, — парирует он, ощущая, как накатывает тошнотворная волна паники при одной лишь мысли об этом. Часть его хочет просто запретить ему это делать. Больше никакой Книги Жизни, никогда. Пусть отдаст её обратно на Небеса, если хочет. Или даже в Ад — какая разница. Но он прекрасно понимает, что это может вызвать у Азирафеля недовольство, и он в любом случае не может допустить мысли о том, что ангел возьмет и снова заглянет в книгу, но уже исподтишка. — В любом случае, ты не можешь сделать это здесь. Вокруг люди, и это привлечёт внимание… — он жестом показывает сначала вверх, потом вниз. Азирафель колеблется, но в итоге опускает голову в знак согласия. Это немного успокаивает Кроули. — К тому же, — добавляет он, — Я вообще не уверен, что этой книге можно доверять. — И почему ты так решил? — спрашивает ангел, теперь уже с нотками раздражения в голосе. — Потому что в ней сказано, что ты виноват в моём падении, — отвечает Кроули. — А я точно знаю, что это неправда! Азирафель на мгновение замирает в нерешительности. — Ты не можешь знать наверняка. Ты не помнишь. — Я знаю себя. И я достаточно хорошо помню, чтобы утверждать это наверняка. Ты не был ответственен за моё падение. Ты всегда только пытался удержать меня от неприятностей, — настаивает Кроули. Азирафель собирается возразить, но Кроули внезапно хватает его за руку. Это останавливает его и заставляет на мгновение замереть. — Просто забудь, что там было обо мне написано, — говорит Кроули. — Если в ней есть каждая возможная вариация событий, связанных с чьей-то жизнью, то даже ты не мог увидеть их все. Я уверен, что там были версии, где мы встретились, и я не пал. Скорее всего, это… как там это называется? Предвзятость подтверждения? Ты так долго боялся, что это может быть правдой, что, когда начал искать доказательства, ты их нашёл. Держу пари, что вся эта история с возвращением в ангельский чин снова пробудила твои страхи. Азирафель не отвечает. Похоже, он попал в точку. — Если ты хочешь что-то узнать обо мне, ангел, просто спроси меня, — настойчиво говорит Кроули. — Но ты ведь не любишь говорить о своём прошлом, — мягко возражает Азирафель. Он опускает взгляд на их сцепленные руки. — Ты раз за разом попадаешь в неприятности, но никогда о них не говоришь. Я понимаю, что это трудно. Я и сам… сам не особо хорош в этом. Но я просто… я хочу понять, через что ты прошёл. «Нет, ты не хочешь» — машинально думает Кроули. Потому что всё, что он пережил, и сделало его демоном. И он просто не может вывалить это всё на Азирафеля. Тот не заслуживает такой боли. Кроули делает движение, но на этот раз уже Азирафель удерживает его руку в своей. — Кроули, у меня есть глаза, — говорит он. — Я видел, на что способны люди в своём худшем проявлении. Я видел Ад. Я не буду делать вид, что знаю всё в деталях, но если ты расскажешь мне о самом страшном, что тебе довелось пережить, я не сломаюсь. Я не настолько слаб. Кроули вздыхает. — Дело не в том, что ты слаб, ангел. Дело в том, что слаб я, — признаётся он. — В Аду этого нельзя себе позволить. Быть слабым, в смысле. Это плохо кончается. — …Понимаю. Он думает о Книге Жизни. О том, что Азирафель снова может открыть её в поисках ответов, которые Кроули мог бы дать ему сам. — Но я попробую, — обещает он. — Иногда. Только когда мы вдвоём. Я… приложу усилия. Азирафель улыбается, и в его взгляде появляется что-то похожее на облегчение. — Спасибо, мой дорогой, — говорит он. Кроули нехотя разжимает пальцы, понимая, что иначе снова покраснеет. Он прочищает горло, отворачивается и делает вид, что не замечает, с каким обожанием во взгляде смотрит на него Азирафель.