Путь к вечности

      Одиннадцать лет минуло с тех пор, как Хель захватила тело Фрейи, и Фолькванг преобразился до неузнаваемости. Зелёные долины, некогда радуя глаз своим великолепием, были поглощены пустошью и запустением. В центре этого опустошённого мира жила Хейла, вместе с Хель в теле Фрейи, и каждый день напоминал ей о потере. Этот мир больше не был тем, в котором она когда–то ощущала тепло и безопасность.       Новые души павших в сражениях воинов перестали появляться в Фолькванге. Один одержимый полнотой власти отказался делить с нынешней Фрейей героев, подготавливая души к предстоящему Рагнарёку. Хель же не возражала, ей претила мысль и дальше заботиться о почивших, потакая их прошениям. Оставшиеся души попрятались по лесам в надежде, что Фрейя не изгонит их из Фолькванга. Даже Валькирии, некогда давшие обет верности богине любви и войны, сбежали в Вальхаллу. Одна лишь Гунн оставалась преданной богине и её возлюбленной, но и у той начали возникать сомнения.       Однажды вечером, когда солнце клонилось к закату, освещая промёрзшие сады своим прощальным светом, между Хейлой и Хель разразился конфликт. Хейла, накопившая в себе боль и отчаяние, наконец не смогла сдерживать их больше. Она пристально взглянула в глаза Хель, полные чуждой ей уверенности и чужой силы.       — С меня хватит, Фрейя, — сказала Хейла, голос её был полон горечи и разочарования. — Я больше не могу жить рядом с тобой, ты для меня стала чужой. Я просто не узнаю тебя. Всё, что оставалось в тебе от прежней, исчезло.       Хель постаралась вновь оправдаться.       — И чего ты ожидала от меня? Наши с Хель души слились, и я просто стала тем, чем нас сделала судьба. Я не знаю, кто я теперь, — ответила она, сжатая тяжестью собственных лжеобильных чувств.       В первые годы она искренне верила, что это любовь, но с каждым годом убеждалась, что те чувства были лишь навязаны ей духом Фрейи. Хель изменяла Хейле бесчисленное количество раз, ища утешения и тех эмоций, которые испытывала в первый год после того, как заняла тело богини любви.       Диалог ознаменовал переломный момент для них обеих. Хейла осознавала, что больше не может оставаться в тени разрушения, неизбежно тянущейся за нынешней Фрейей. Её сердце, разбитое расколом между тем, что было, и тем, что стало, жаждало перемен. Хейла мечтала о порядке и восстановлении, пусть даже ценой разлуки или новых трудностей. В звуках её решительного голоса уже слышались отголоски надежды на новую жизнь — без Фрейи, но с памятью о любви, которая была чужеродной и мешалась с ненавистью.       Хейла, погружённая в свои мысли, подошла к знакомому пруду, где она когда–то чувствовала себя безмерно счастливой. Воспоминания о тех днях, когда они с Фрейей были неразлучны, всколыхнули в её сердце лавину эмоций. Гладкая поверхность воды отражала её печальное лицо, и слёзы, как жемчужины, тихо стекали по щекам и падали в пруд, разбивая зеркальную гладь на бесчисленные круги. Она понимала, что это конец их совместного пути, и всё же её душа упрямо цеплялась за призрачные нити прошлого. Но разум подсказывал ей, что той Фрейи, которую она знала и любила, больше нет. Встретившаяся в настоящей Фрейе сущность была чужда и опасна.       Внезапно Хейлу отвлекли шаги — это Гунн, верная и единственная оставшаяся подруга, подошла к ней. Валькирия села рядом, и вместе они долгое время молчали, погруженные в свои размышления. Наконец, Хейла нарушила тишину, поделившись своими сомнениями и страхами. Гунн понимающе кивнула, и в её глазах блеснули слёзы.       — Я тоже не узнаю Фрейю, — проронила она, грустно глядя на подругу. — Это не та богиня, которой я когда–то давала обет верности.       Они обменялись взглядами, полными понимания.       — Этот кошмар, что творится вокруг, не должен продолжаться, — сказала Гунн своим низким, но твёрдым голосом.       Хейла кивнула, соглашаясь, и её слова лишь добавили тяжести к тому, что и так притупляло сердца обеих — они были на пороге Рагнарёка, и спастись от этого бедствия было практически невозможно.       Совместное решение покинуть Фолькванг окончательно сложилось между ними, как только они отдались своим сомнениям и страхам. Гунн предложила найти убежище в Вальхалле, туда, где хотя бы отголоски старого мира могли быть найдены среди шумных пиршеств и воинского бравада. Хейла согласилась — это было их единственным спасением, последней надеждой на жизнь. Вместе, стоя у пруда, они поклялись друг другу, что, несмотря на все преграды и незапланированные трудности, сохранят воспоминания о прекрасных днях и построят новую жизнь, основанную на надежде, что светит за тёмными небесами.       Отправившись в путь, они ещё раз оглянулись на опустошённые земли Фолькванга. В сердце Хейлы уживался странный коктейль из скорби и облегчения. Её ждала новая дорога, полная неизвестности, но в её груди горело желание найти смысл и построить своё будущее среди разрушений мира, который она когда–то знала. И хотя душа её ещё жила в памяти о прошлом, шаги несли её вперёд, в грядущее. Гунн шла рядом, их общая ноша легла на плечи, и в акте союзничества они обрели чуть больше силы и решимости перед лицом грозных испытаний.       

***

      Когда Хейла и Гунн пересекли границы Асгарда, они сразу ощутили атмосферу напряжения, клубившуюся в воздухе. Асгард был преобразован в огромный лагерь, полный суеты и тревоги. Братство богов и людей, собравшихся под знамёнами Одина, проявляло неистовое рвение к подготовке к Рагнарёку. Повсюду звучали боевые кличи и удары мечей о щиты, воины оттачивали свои навыки, словно надеясь, что их умения смогут сокрушить уготованную судьбой погибель.       Хейла и Гунн обратили внимание на несокрушимое спокойствие, с которым Один следил за подготовками. Он был воплощением судебного предопределения, стоя на возвышении, откуда наблюдал за гордым строем своих воинов. Грудь его была наполнена страстью к битве и неотступной решимостью, и он вёл себя так, словно уже застыл в эпосе грядущих легенд о доле героев. Чувствовалось, что за улыбкой скрывается тревога — пророчество о собственной смерти казалось надвигающимся тёмным облаком на горизонте его мыслей.       Тем временем накал страстей в Асгарде возрастал. Каждый был поглощён выполнением своих обязанностей. Ньёрд и Фрейр в сочетании с другими ванами пытались найти баланс сил, способный защитить Асгард от разрушений, но все их усилия казались каплей в море перед лицом предопределённой катастрофы. Хейла и Гунн вступили в ряды тех немногих, кто осмелился бросить вызов судьбе и подготовиться как к битве, так и к потенциально лучшему исходу.       Хейла и Гунн решили действовать, вспомнив обет, данный друг другу у пруда. Зная, что такое союзник в трудные времена, они присоединились к валькириям, обещая хранить свет надежды даже посреди мрака. Всё, что ощущалось здесь, в Асгарде — это жажда к жизни, желание противостоять, хоть это и можно счесть бестолковыми попытками изменить неизменное. Но в самом сердце этой решимости две подруги находили утешение в том, что, несмотря на всё, они останутся вместе, и это единство придаст им сил, чтобы продолжать идти вперёд, даже если Рагнарёк обратит мир в пепел.       Фригг шла среди воинов, её шаги были неслышными, а взгляд — проницательным. Ледяные глаза обшаривали лица воинов, и остановились на одной фигуре. Это была Хейла. Фригг немедля направилась к ней, и её волшебное сияние, казалось, стало ярче при каждом шаге.       — Хейла, — произнесла Фригг без прелюдий и церемоний. — Я рада, что ты наконец покинула пределы Фолькванга. Фрейе нужна твоя помощь.       Хейла оторвала взгляд от земли и удивлённо посмотрела на Фригг.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я только что виделась с ней, и решила, что с меня достаточно. Если это Фрейя попросила тебя так сказать, чтобы вернуть меня, то это бесполезно.       Улыбка Фригг была мягка и полна надежды, но её глаза оставались серьёзными, затенёнными тайной, которую она уже не могла скрыть.       — Ты не понимаешь всей серьезности, Хейла. Та Фрейя, с которой ты делила радости и горе последние годы, на самом деле была Хель, занявшая место Фрейи.       На мгновение Хейла замерла, её сердце перестало биться от неожиданных слов богини. Глаза её расширились, когда она пыталась осознать услышанное. Леденящий ужас и гнев переполнились в душе её, и, когда смысл слов наконец дошёл до её сознания, она сжала кулаки с яростью направленной на Хель. Если Хель в теле Фрейи, значит настоящая Фрейя, её драгоценная Фрейя, всё это время находилась в одиночестве в Хельхейме, запертая в теле Хель. Как она могла не узнать, что всё это время рядом с ней была не та, кому она отдала своё сердце.       Фригг наблюдала за внутренней борьбой Хейлы и, наклонив голову, произнесла:       — У нас есть план, вместе с настоящей Фрейей. Но нам нужна твоя помощь. Мы не могли говорить с тобой, пока ты оставалась в Фолькванге — владениях нынешней лже–Фрейи.       Хейла встретила взгляд Фригг, в её сердце загорелась решимость, столь же пылкая, как пламенный свет, что исходил от её вопрошающего взгляда. И она знала, что придёт время, когда всё будет приведено в порядок. Фригг и Хейла стояли рядом, на краю войны, что должна была освободить истинную богиню.       

***

      — Вернулась? — Хель глянула на собеседницу оценивающе. — Я думала, ты решила покинуть меня.       Тяжёлое молчание заполнило комнату. Внутри Хейлы кипела буря — недавнее открытие об истинной личности, стоящей перед ней, оживило болезненные воспоминания и едва сдерживаемую ненависть. Лишённая много лет возлюбленной, её чувства кричали о мщении. Но сейчас не время потакать инстинктам, важнее вернуть истинную Фрейю.       — Я хоть и нетерпелива, — голос её вибрировал, но оставался спокойным, — но всё ещё люблю тебя и не могу просто так уйти.       Хель хмыкнула, в глазах сверкнуло злорадство:       — Любовь — это не только счастье, но и самопожертвование. Стоит ли тратить свою жизнь на такое?       Хейла подняла глаза, её взгляду было свойственно спокойное упрямство:       — Жизнь без любви — это ужасно. Наш путь не лёгок, но я никогда не откажусь от любви к Фрейе.       На это Хель–Фрейя лишь пожала плечами:       — Ну что ж, это твой выбор.       — Я всё осмыслила, — твёрдо продолжила Хейла, — и не покину Фрейю.       Хель восприняла эти слова как обращённые к себе. В этот момент Хейла, решив сделать следующий ход, извлекла из кармана изящный кулон, держа его на вытянутой ладони.       — В знак моей вечной любви хочу подарить его тебе, — лёгкий румянец затеплился на её щеках.       Хель, полная любопытства, наклонила голову, рассматривая кулон, и, поймав его сверкающий изумрудный отблеск, позволила Хейле надеть его на себя.       Хейла аккуратно прикрепила кулон на шею лже–Фрейи, её пальцы не дрогнули, несмотря на бурю эмоций, бушевавших в её душе. Кулон был не прост — он содержал в себе древнюю магию, задуманную валькириями и благословлённый самим Одином. Это было орудие освобождения, надежда на то, что настоящая Фрейя сможет снова занять своё место. Хель в теле Фрейи, казалось, ничего не подозревала, продолжая с интересом рассматривать подаренную вещицу.       Хейла с трудом скрыла напряжение в голосе, когда произнесла:       — Этот кулон — символ моего желания всё исправить. Я верю, что он принесёт счастье и поможет нам преодолеть любые преграды.       Хель–Фрейя усмехнулась, ничего не подозревая, и казалась искренне тронута бескорыстным жестом Хейлы. Но под маской благодарности скрывался невидимый барьер, темница, в которой Хель удерживала саму себя, не догадываясь, какую ловушку на самом деле готовила для неё Хейла.       Хейла, используя свои способности, сделала шаг к контактированию через сейд с богиней Фригг. Когда связь установилась, она коротко сказала:       — Готово.       Эти слова были настоящим призывом к действию. Хель, ни о чем не подозревая, задала вопрос:       — О чём ты?       В тот миг кулон на шее Хель магически стал не просто украшением, а инструментом древней магии, который проник в её саму, в её тело – тело, которое когда–то принадлежало одной из самых могущественных богинь, Фрейе.       Хейла, как будто со стороны древних рунических станов, начала тихо читать старинное заклинание, обращаясь к силам сейда. На другой стороне таинственной связи, в Хельхейме, истинная Фрейя эхом повторяла каждый слог заклинания. Это колдовство было настолько мощным, что Хель почувствовала, как её душу выдирают из тела, словно сдирают одежду с тела. Этот миг был ужасающим: её душу выталкивало из давно привыкшего тела и влекло в глубокие недра Хельхейма, будто подчиняясь силе невидимого магнита.       Она увидела, как её прежнее тело, словно отзеркаливание её сущности, осталось позади. И прежде чем её душа обратно погрузилась в то ненавистное тело, на краю отчаяния, Хель произнесла:       — Не–ет!       Тишина, последовавшая за её криком, была оглушительной. Хель, на миг зависнув между мирами, почувствовала, как её тёмная сущность теряет превосходство и близится к своему заключению в её угнетающем царстве. Этот миг показался вечностью, и прежде чем тьма окончательно сомкнула вокруг, у неё был только миг, чтобы подумать о том, сколько раз она пыталась обмануть судьбу.       А в это время душа Фрейи, с освобождённым проворством и ликованием, покинула тело Хель. Она стремительно летела к своему настоящему облику, который словно ждал её в уютных объятиях.       Как только Фрейя оказалась в своём теле, внутри неё разлилось тёплое чувство комфорта, будто она вновь надела своё любимое платье. Её сердце наполнилось радостью. С глубоким вздохом, выражающим полное удовлетворение, она рассмеялась. Она, наконец, вернулась. Её бытие снова обрело свою истинную суть, и Фрейя вновь почувствовала каждый оттенок своего могущества и возвратилась в свою сущность.       Глаза Фрейи, словно впервые увидевшие свет, заблистали свежим пониманием. Взгляд её коснулся Хейлы, и в нём читалась не только благодарность, но и обещание. Обещание не забыть той верности и любви, которые освободили её, и не предать того, ради чего всё это было сделано. Это был немой разговор двух душ, соединённых неразрывной нитью судьбы.       Между тем, духовная энергия Хейлы, канализируемая через сейд, постепенно утихала. Она продолжала стоять рядом с Фрейей, их пальцы нежно переплелись, и Хейла вновь ощутила подлинность этой связи. Без слов, без дополнительных объяснений, они обе понимали, что любовь будет гореть в их сердцах вечно. Древняя магия не могла вернуть потраченные годы, но она дала им шанс начать заново. Шанс, который они обе были готовы использовать.       Подобно пробуждённой весне, их присутствие заполнило Фолькванг новой жизненной энергией. Фрейя, ещё не вполне осознавшая своё возвращение, заговорила первыми словами, которые только могла сказать:       — Спасибо...       Это было простое слово, но в нём заключалась вся вселенная любви и признательности. Хейла поняла, что теперь, с этой истинной Фрейей, жизнь вновь обретёт смысл. И вместе они смогут противостоять любым бурям, которые уготовила им судьба.