Путь к вечности

      Фрейя сидела в Сессрумнире на троне, погруженная в свои мысли. Она нежно проводила рукой по своей шее, вспоминая прикосновения юной Хейлы, которые еще вчера дарили ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Ее губы, казалось, до сих пор чувствовали сладкий привкус поцелуев, оставленных ею. Как только она встретила её, мир вдруг преобразился, стал ярким, словно кто–то поджёг потухшие цвета настоящего.       Несмотря на своё счастье, в сердце Фрейи притаилось волнение. Пророчество всегда висело над их мирами как незримый меч, и страх потерять Хейлу из–за него оказался сильнее всех радостей. Она размышляла, получится ли ей уговорить Одина. Возможно, если попросить его одарить Хейлу крыльями, сделать её валькирией, всё могло измениться. Это могло бы уберечь её от пророчества, и тогда их связь не была бы так уязвима перед лицом ожидающей их судьбы.       Задумавшись, Фрейя не обратила внимания на лёгкое движение воздуха в зале. Он вдруг изменился, и словно появилось новое движение, будто туманная вуаль тихо сошла на землю. Из воздуха медленно, но уверенно, возник силуэт Локи. Его появление было столь же неожиданным, сколь и провокационным, как всегда, и в этом было что–то безмятежное. И снова чувства и встреченные взгляды смешались, вызывая бесконечное множество вопросов.       Локи выглядел так, словно только что слетел с благоухающего заката. Он был высок, со стальными глазами, в которых мерцали отблески одновременного выражения лукавства и загадки. Его волосы, чёрные как воронье крыло, свободно спадали на плечи, а медно–красные наряды словно плавились вокруг его фигуры, дополнительно усиливая его таинственный облик. Локи улыбнулся, тотчас согревая своим присутствием холодные стены Сессрумнира. В его появлении всегда было что–то незримое, предвещающее нечто неопределённое.       — Что привело тебя сюда, Локи?       Фрейя выпрямилась на троне, её голос не выдал тревоги, хотя внутри почувствовалось напряжение. Каждый визит Локи был сродни неосторожной игре с огнём.       — Без излишних вступлений, Фрейя, — ответил Локи, склоняя голову как опытный игрок, перед тем как сделать очередной ход. — Мне нужно твоё соколиное оперение.       Фрейя нахмурила брови, ощущая в его просьбе скрытый подвох.       — И зачем тебе это, Локи? — спросила она, зная, что прямой ответ был бы чудом.       Локи лишь ухмыльнулся, позволив вопросу повиснуть в воздухе, не удостоив его откровением. Взгляд его скользнул по её лицу, как солнечный луч, пробегая по мокрому стеклу, и он тихо произнёс:       — Если бы я рассказал, это бы не было столь захватывающим, не так ли?       Фрейя, поняв, что так просто от него правды не добиться, уже намеревалась отказать, когда Локи наклонился ближе, и его голос зазвучал мягче, подобно шелесту листьев под лёгким ветерком:       — Подумай, богиня, — его голос приобрёл иную окраску, в которой чувствовался едва уловимый соблазн. — Мы с тобой, два могущественных существа, могли бы договориться. Разве это не увлекательно, возможность совместить наши силы ради чего–то большего?       Фрейя, обычно сдержанная и рассудительная, знала, что стоять против обаяния Локи — всё равно, что пытаться удержать воду руками. Её внутренняя борьба была заметна, но она удержала себя в руках, ответив с достоинством и твёрдостью, присущими только богине:       — Я понимаю твоё кокетство, Локи, но соколиное оперение останется при мне. Узнай мою цену, и если ты захочешь говорить серьёзно, я буду готова обсудить твой истинный мотив.       Локи, не терпящий отказа, двинулся к ней легко и грациозно, как змей, скользящий по траве. Его шаги были почти бесшумны, лишь лёгкий шорох мантии порой выдавал его присутствие. Он подошёл к Фрейе близко, настолько, что она могла почувствовать его дыхание.       — Локи, — холодно произнесла она, но эта холодность не остановила его.       С устрашающей грацией плут приблизился к богине и обвил её за тонкую талию. В одно мгновение он прижал её к себе и запечатал поцелуй на её нежных губах.       И в этот роковой миг, тишину нарушило появление Хейлы. Девушка, с обнажённой душой и полным любовью сердцем, замерла в дверях, как статуя — столь ошеломлённой оказалась её душа внезапным зрелищем. Её ноги подкосились, и чувство необратимости нахлынуло на неё, как суровый прибой.       Но не долго длился этот поцелуй. Фрейя, ощутив диссонанс происходящего, решительно оттолкнула Локи, оставив на его щеке горькую пощечину. Взгляд её был полон негодования и праведного гнева. И в тот же миг её глаза встретили взгляд Хейлы, слёзы предательски блестели на щеках девушки.       Она развернулась и, не сказав ни слова, бросилась вон из зала, оставляя за собой шлейф невыразимого горя. Фрейя, едва осознавшая, что произошло, почувствовала укол вины. Её сердце разрывалось между долгом и чувством.       — Убирайся, Локи! — зло крикнула она, устремившись вслед за возлюбленной.       Локи лишь усмехнулся, наблюдая, как события разворачиваются в его пользу.       — Интересно, очень интересно, — потешаясь над возникшим хаосом, сказал он и исчез в холодной тени Сессрумнира.       Фрейя, стремительно покинувшая тронный зал вслед за убегающей Хейлой, чувствовала, как её сердце сжимается от горечи. Она чуть ли не бегом пересекала коридоры, зовя свою возлюбленную по имени, но её голос тонул в каменных стенах дворца, не доходя до ушей девы. Вселенная, казалось, притихла, наблюдая за разворачивающейся драмой, скорбя вместе с богиней.       Хейла, добежав до сада, остановилась, прижала руки к груди, пытаясь унять бурю внутри неё. Слёзы бессильно текли по её щекам, предавая всю её боль и замешательство. Она не могла поверить своим глазам, не могла понять, как это предательство стало возможным.       Когда Фрейя наконец настигла Хейлу она остановилась, пытаясь осторожно подойти к ней. Однако, Хейла взглянула на неё с усталым непониманием, её глаза отражали тревогу и огорчение, которого Фрейя никогда прежде в них не видела. Она потянула руку к юной деве, но та отступила.       — Прошу, выслушай меня, — произнесла Фрейя мягким тоном, в котором звучала мольба, — Ты должна знать, то, что ты видела, было не тем, что кажется…       Но Хейла лишь покачала головой, полная решимости, но не в состоянии сдержать боль.       — Видела? Я видела всё, что нужно, Фрейя. Возможно, я рано поверила в этот союз, — её голос дрожал, но был твёрд.       Фрейя, услышав эти слова, быстро возразила, её голос был полон мягкой тревоги:       — Не говори так, Хейла. Наши сердца нашли друг друга не случайно.       Хейла повернулась к Фрейе, её глаза блестели осторожностью, смешанной с вызовом:       — Я так желаю в это верить… Но ты — богиня любви. Неужели ты способна на верность одному?       Она едва заметно дрожала, опасаясь ответа, который мог разрушить её надежды.       Фрейя же с нежностью в голосе заявила:       — Ты ошибаешься. До знакомства с тобой, я любила лишь своего мужа Ода.       Наступила короткая тишина, нарушаемая лишь лёгким ветерком, колышущим листву.       Хейла задумчиво нахмурилась:       — А как же все эти истории о том, как ты получила ожерелье Брисингамен?       Матёрые предания её народа напоминали о собственнической натуре любви, что не давала покоя богине.       Фрейя грустно улыбнулась, её глаза было трудно прочитать, но печаль там звучала ясно:       — Неужели ты поверишь, что я, Фрейя, могла бы разделить ложе с гномами ради ожерелья?       Хейла пожала плечами, как бы соглашаясь:       — Многие рассказы моих предков говорят о ветрености богини любви.       Она стремилась понять, где заканчивается легенда и начинается правда, превратившая её в скульптуру противоречий.       Фрейя протянула руку, нежно прикасаясь к щеке Хейлы, словно пытаясь передать свою искренность через прикосновение. Её глаза снова засияли, в них была любовь и терпение, которые она стремилась донести до своей возлюбленной.       — Хейла, я понимаю, что легенды могут сеять сомнения, — прошептала она. — Но ведь ты знаешь меня не по сказаниям, а как живую женщину, которая делит с тобой радости и горести.       Хейла на мгновение задумалась, внутренний конфликт отражался в её глазах. Она тихо вздохнула, осознавая, что её сомнения были основаны на страхе потерять что–то столь драгоценное. В присутствии Фрейи списывать всё на мифы казалось несправедливым. Она протянула руку к богине, словно желая обрести уверенность в этом тесном контакте.       — Я боюсь быть просто ещё одним эпизодом твоей вечной жизни, — призналась она, ловко отстраняя предательство своих страхов. — Но если ты действительно со мной, я готова верить и идти дальше.       Фрейя улыбнулась, её улыбка была как нежный ветерок, проходящий сквозь весенние сады. Она крепче сжала руку Хейлы, давая понять, что её слова были услышаны и поняты. Веки Фрейи слегка опустились, она проигрывала мысли в голове, прежде чем заговорить вновь.       — Каждый из нас — частица чего–то большего, — сказала она, всматриваясь в глаза Хейлы. — Но это не умаляет значимости наших моментов вместе. Каждый поцелуй, каждая прогулка под звёздами — это не просто эпизоды, это главы в книге нашего совместного путешествия.       Хейла почувствовала, как её сердце растеклось тёплой волной, словно солнце, касающееся утренней росы. Медленное осознание того, что их отношения — не просто мифическая сказка, а настоящая совместная жизнь, начало заполнять её душу. Она встретилась взглядом с Фрейей и улыбнулась, готовая шагнуть навстречу неизвестным мгновениям.       — Пусть наши дни станут воспоминаниями, которые достойны вечности, — твёрдо решила она, подчёркивая свои слова лёгким поцелуем. — Будем жить сегодняшним днём как частью большой истории, которую пишем вместе.              

***

      Величественный зал Асгарда был окутан мягким светом, струившимся сквозь высокие окна, и на троне, восседая, был Один. Его глаза, мудрые и проницательные, устремлённые вдаль, словно проникали за пределы мира. Вокруг него, словно неутомимые стражи, сидели два ворона – Хугин и Мунин. Они шептали на ухо своему господину о том, что узнали в своих далёких полётах, рассказывая о делах людей, богов и тайнах миров.       Вдруг в зале появился Локи — изменчивый и неуловимый бог, мастер обмана. Его появление было столь внезапным, что даже вороны на мгновение умолкли, а Один поднял взгляд, устремив его на непрошеного гостя.       — Как ты смеешь, Локи, являться в мою обитель без приглашения? — сказал Один, в тоне которого звучала неизменная сила и неумолимость.       Локи лишь ухмыльнулся, игнорируя приведённые Одином слова, и с хитринкой в глазах произнёс:       — Я вижу, ты совсем не против неожиданностей, дорогой Один. Тем более у меня есть то, что может тебя заинтересовать, — он обернулся, словно проверяя, не слышит ли кто ещё, — твои вороны, боюсь, могли упустить одну весьма занимательную деталь.       — И что же ты увидел такого, чего не заметили мои верные Хугин и Мунин? — в холодном тоне ответил Один, поигрывая копьем, которое он держал рядом с троном.       Локи наклонился вперед, его глаза блестели от увлекательной истории, которую он собирался поведать:       — Фрейя, — начал он с притворной задумчивостью, — завела интрижку с душой юной девы. Ты, возможно, удивишься, но это именно так.       Один нахмурился, его взгляд стал более острым, как лезвие меча, и в его словах послышалась угроза:       — Если ты врёшь, Локи, то за обман тебя ждёт наказание.       Локи, не моргнув, ответил:       — Уверяю тебя, я говорю чистую правду.       Слова Локи, будто ветер, пронеслись сквозь зал, оставив за собой тишину, которую лишь нарушал едва слышный шёпот воронов…       — Это недопустимо, — прогремел голос Одина, словно раскат грома над вершинами гор. — С душой юной девы? Уму непостижимо. И чем быстрее мы разберёмся с этой неслыханной ситуацией, тем лучше для всех. Я созову совет богов.       Он наклонился к своим воронам и прошептал слова, которые лишь они могли услышать:       — Летите, мои верные спутники, и предупредите всех. Сообщите, чтобы собрались в зале Асгарда.       Вороны, не теряя времени, расправили крылья и исчезли за окнами, словно чёрные стрелы, несущие весть о грядущем собрании. Один уселся на троне ещё величественнее, чем прежде, ощутив тяжесть предстоящих решений на своих плечах. Несмотря на кипящую в нём ярость, он оставался воплощением сдержанности и величия, доверяя своему разуму и мудрости.       Локи, наблюдая за происходящим, казался вполне удовлетворённым результатом. Его губы дрогнули в загадочной полуулыбке — ведь план, который он так тщательно принял к действию, начал приносить плоды. Теперь Фрейя, оказавшись в уязвимом положении, могла лишиться своего ценнейшего соколиного оперения — артефакта, без которого её сила сократилась бы значительно.              

***

      Фрейя почувствовала приближение Мунина ещё до того, как его крылья бросили тень на просторы Сессрумнира. Тёплый ветерок, уверенно скользящий по её щеке, был первым предзнаменованием. Она вздрогнула, уловив едва различимый звук среди пёстрого пения птиц. Этот звук, лишённый сладости, нёс с собой тяжесть судьбы — зов Одина, который она так давно предчувствовала.       Когда чёрный ворон бесшумным вихрем ворвался в её покои, сердце Фрейи сжалось. Мунин, посланник всеведения, заглянул в её глаза, полные спокойного понимания, и наклонив голову, произнес:       — Один зовёт тебя в Асгард.       Она закрыла глаза на мгновение, собирая силу духа. В её разуме шептались смутные образы, тени пророчества, о котором она давно знала, но упорно отказывалась признать. Это должно было случиться, но не так, не сейчас, когда на кону было то, что она не могла потерять — любовь.       Фрейя резко расправила плечи, как будто примеряя вес невидимой мантии, и направилась к двери, где стояла взволнованная Гунн.       — Гунн, — её голос звучал твёрдо и властно, хотя в его глубинах шепталась тревога. — Ты должна предупредить Хейлу о том, что случилось. Скажи ей, что опасность близка, и пусть она будет готова к любому повороту судьбы.       Она встретила настойчивый вопросительный взгляд Гунн взглядом, полным решимости.       — Сегодня всё решится, — добавила Фрейя, её слова потонули в бушующем ветре предстоящих событий.       Затем, не теряя ни минуты, она натянула соколиное оперение, подарив себе короткий миг нежности, прежде чем её образ закружился в вихре и исчез в небе, устремляясь в Асгард. В каждой затихающей пульсации её сердца отдавалось одно–единственное желание — спасти Хейлу от неминуемой участи, нависшей над ними дамокловым мечом. И в этой борьбе она была готова сразиться с самой судьбой.