Call of Duty: Black Ops: Cold War

Штаб-квартира Ленинградского управления КГБ (она же «Большой дом»), Литейный проспект, дом №4, Ленинград, Ленинградская область, РСФСР, СССР Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 9 июня 1981 года, 15:47       Мы с Хелен и Алексом сидели у входа в подвальные помещения «Большого дома», ворон считали. Расс смог узнать, что именно по этому туннелю, по которому наша троица давеча проходила, можно спокойно пройти внутрь штаб-квартиры Ленинградского управления КГБ. Шли мы по нему долго, чуть ли не через половину северной столицы Советской России. Или не через половину? Хер его знает, прогулка по туннелю казалась лично мне долгой. Это ещё хорошо, что мы не наткнулись на милиционеров.       Я подошёл к лампочке над дверью и глянул на наручные часы «Заря», женские, между прочим, так как нормальных советских мужских часов оперативно не удалось найти. Так… если судить по стрелочкам, на часах без тринадцати четыре. У Хел тоже часы «Заря», но надеваемые на палец. Эдакое кольцо-часики. И лишь у Мэйсона нормальные часы, «Луч», производства БССР, спасибо второму «Я» за просвещение. Ладно хоть удалось придумать легенду про погибшую девушку, которой я когда-то подарил часы «Заря». Это на случай, если кто-то захочет спросить, какого хрена я ношу женские часики.       — Не мельтеши, — попросил меня раздражённый Мэйсон. Хотя я не мельтешил по-настоящему. Наверное, его бесит нахождение в тёмном туннеле. Фонарики, конечно, работали, но к моменту подхода к заветной двери они почти сдохли. Видать, ненадёжные фонарики нам попались.       Вдруг окошко двери открылось, и нам семь раз моргнули фонариком, включая-выключая его. Я поморщился от того, что свет резко ударил в глаза, и прикрыл их ладонью. Мэйсон, видя всё это, вскочил на ноги и обратился было к моргавшему фонариком:       — Думал, ты не при… — но заметил, что выглядит офицер не как Беликов. — Дёшь. Ты не Беликов.       — Так точно, не Дмитрий Иваныч, мир его праху, — подтвердил… кареглазый брюнет с таким лицом, словно он бухал, не просыхая, полгода. При его виде во мне тут же вскипела ненависть, захотелось приложить его чем-нибудь тяжёлым, лишь бы не бесил своим, так сказать, обществом. Я и Мэйсон переглянулись, и второй осведомился:       — Что с Беликовым?       — Отравился, когда пытался убить генерал-полковника Чаркова, — поведал незнакомец, открывая нам дверь. После он представился: — Подполковник Кадышев Олег. А он, — Кадышев указал большим пальцем себе за спину, где стоял русоволосый голубоглазый парень, чуть старше меня. Он придерживал висевшую на плече сумку, — старший лейтенант Рыков Виктор. Иваныч сказал нам перед своей смертью, что в случае чего именно мы с Витей должны будем вас пропустить.       — Предусмотрительно, — подметила Хел. С ней согласился уже Рыков, поставивший перед нашей четвёркой сумку:       — Да, Дмитрий Иваныч предусмотрел такой вариант развития событий. Теперь Чаркова ждёт следствие, хуева туча допросов, а потом суд и, возможно, отбывание наказания в тюрьме КГБ на Оймяконе.       — Вот что значит «подложить хрюшку», — хихикнуло второе «Я». Вот только лично мне было жалко этого Чаркова. Не знаю, чем это обусловлено. Может, тем, что сдохший Беликов подставил его своей смертью?       — Если остановят — скажите, что вы из группы товарища Соболя, генерал-лейтенанта второго главка Соболя Павла Евгеньевича, — сообщил нам уже Кадышев. Мы с Хел и Алексом переглянулись, пожали плечами, но возражать не стали. — Дальше вы сами с усами. Удачи.       Подельники умершего Беликова тихо ушли, а я, Алекс и Хелен вытащили наружу содержимое сумки: три комплекта формы КГБ. Погоны, петлицы, околыши и тулья синие, как и должно быть, а не красные, с Беликова уже не спросишь, если бы он нам подсунул форму офицеров СА. Мэйсон объявил:       — Дамы вперёд, — и хлопнул меня по спине. Я усмехнулся и передал наказ уже Хел:       — Дамы вперёд.       — Извольте отвернуться, — мы с Мэйсоном и вправду встали к Хел спиной. Я, пялясь в закрытую дверь и временами посматривая на серые стены, пол и потолок подвала «Большого дома», начал насвистывать мелодию наподобие той, которую насвистывал в квартире покойного Франца «Топора». Неожиданно Алекс, невольно вслушивавшийся в свист, вполголоса пропел на чистейшем русском:       — Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь. Всё мне ясно стало теперь. Столько лет я спорил с судьбой ради этой встречи с тобой.       Я резко перестал свистеть. Не столько из-за превосходного русского Мэйсона, сколько из-за его познаний. Выходит, он смотрел тот фильм. Как и второе «Я». Название фильма, правда, почему-то выветрилось из башки. Хм… к чему бы это?       Тут мне постучали по плечу. Я резко развернулся: Хелен, одетая полегче, чем в Латвии весной, выглядела так же прекрасно, как и всегда. Ей очень шли китель, длинная юбка, рубашка под кителем, берет… одним словом, лепота. Я улыбнулся:       — Красота-то какая… лепота.       — Прям как Иван Грозный говоришь, — криво улыбнулся мистер Мэйсон. — Так, переодевайся давай.       Настала моя очередь переодеваться. Прям в подвале, да. Раздевшись до трусов, я сложил всё в сумку, рядом со шмотками Хел. Туфли, брюки, рубашка, галстук, китель и фуражка подошли мне как влитые. А вскоре переоделся и Мэйсон. Перед тем, как покинуть подвал, мы проверили свои поддельные удостоверения. Все, как один, капитаны. Правда, Алекс староват для этого звания. Скорее ему бы подошло звание майора или подполковника. Хе. Ну ничего, можно сослаться на какой-нибудь инцидент, из-за которого он ещё с капитанскими звёздами ходит. Или он сам придумает какую-нибудь легенду, благо Хадсон пояснил, что мы сами вольны придумывать легенды.       — Ладно, потопали, а то начальство нервничает, — пробурчал Мэйсон. Под начальством он наверняка имел в виду Расса и Джейсона. Первый ждал нас под видом интуриста, а второй, сидя в нашей западноберлинской берлоге, опасался, что затея со списком агентов Драговича провалится, как провалилось задание по получению списка агентов майора Рудника.       Мы покинули подвальные помещения «Большого дома» и встали у КПП между лестницей в подвал и первым этажом. К счастью, изредка попадавшиеся нам сотрудники КГБ и охрана объекта не палили нас. А что? Лица у нас с Мэйсоном начисто выбриты, придраться не к чему. На шее Хелен — искусственная кожа, скрывающая характерный шрам. На выходе я подслушал разговор двоих солдат. Один спрашивал:       — Слышал о генсеке Брежневе?       — М-м, — ответил второй. — А что случилось?       — Операцию ему сделали, — вздохнул первый. Второй вопросительным тоном предположил:       — Сердце?       — Хуже. Гораздо хуже, — буркнул первый солдат. — Ему того, увеличили грудную клетку. А то некуда повесить ещё одну награду.       Тут я позволил себе пустить смешок, да такой тихий, что солдаты не услышали его. «Дорогой», сука, Леонид Ильич. Бровастый маразматик, утративший связь с реальностью. Тут в башке прозвучали слова Рудника: «Брежнев и остальная кодла, считай, посадили нас на нефтяную иглу. Молодым политикам не дают дороги, а в 70-е были попытки замириться со своими идеологическими врагами. Надзора силовых структур за партийной номенклатурой, выродившейся в барей и хозяев жизни, нет со времён Хрущёва. А уж про то, что США и их союзнички укрепляют свои позиции, я вообще промолчу». Вот только Рудник говорил это не мне, а Кириллу Мирковскому.       — Э, Олег, а ты не видел Кадышева с Рыковым? — спросил кто-то у сидевшего за столом КПП бойца с погонами рядового. Тот, кого назвали Олегом, поднял голову, посмотрел в первое окошко и ответил:       — Буквально только что проходили. А что?       — Да подполковник Бирюков хочет поговорить с ними. Что-то срочное.       — Как увижу их — сразу пере… — Олега прервал обратившийся к нему на русском Мэйсон, постучавший по другому окошку:       — Олег! Можешь пропустить нас?       — Конечно, — кивнул нам Олег, подбежал к пульту и открыл решётчатую дверь, отъехавшую влево. М-да, на редкость беспечный боец. Или… тоже пособник Беликова, хоть и не знающий пока, что тот сдох?       Тем временем, мы прошли в коридор, протопали несколько метров и оказались в вестибюле. Мэйсон буркнул на русском:       — Хорошо, что я не попросил Олега опустить нас.       — Опустить? — шёпотом уточнила Хелен. Тут она переменилась в лице и хитро так улыбнулась. Видать, поняла, что означает это слово согласно уголовному жаргону, выученному Мэйсоном 20 лет назад. — Ладно, куда нам дальше?       — Сейчас в обход, — Мэйсон кивнул на две очереди из тех, кого пропускали бойцы с АКС-74У и различными ППшками вроде ППА-74 «Букет» и ППД-71 «Кедр». — Мне не нравятся эти очереди. Пока дождёмся, наступит китайская Пасха.       — Согласен, — поддакнул я Алексу. Мы прошли мимо очередей и встали у служебной двери, ведущей в бюро пропусков. Времени рассматривать вестибюль «Большого дома» не было, не до того щас. Стоило Мэйсону положить руку на ручку, как к нам немедленно подбежал молодой боец с «Букетом» и, нарочито громко кашлянув, заговорил с нами:       — А ну-ка, постойте! — мы втроём развернулись к доброму молодцу. — Куда это вы направились, товарищи офицеры? Досмотр обязателен для всех. Никаких исключений.       — Боец, — обманчиво спокойно сказал я и вымученно улыбнулся. Пора показать бойцу его место, припугнуть, так сказать, — у нас срочная встреча с генерал-лейтенантом Соболем. Мы уже две минуты как должны быть у него в кабинете. Получим нагоняй от него — вылетишь из «Большого дома» и КГБ в принципе. Всё понял?       — Планы меняются, товарищ капитан, — спокойно ответил рядовой. М-да, не подействовала на него ложная угроза. — Генерал Соболь и остальные уже в курсе. Так что вы тоже обязаны пройти досмотр.       Мэйсон тяжело выдохнул ноздрями, но промолчал. Боец направил нас к почти рассосавшейся очереди. Похоже, почти всех пропустили. Остался один крендель. Его осмотрели, похлопали везде, где можно и где нельзя, и дали дорогу. Первым прошёл Мэйсон. Его тоже осмотрели, похлопали и отпустили. Далее шёл я, с сумкой в правой руке. Охранник остановил меня и приказал:       — Товарищ капитан, положите сумку вон туда, — и кивнул на столик бюро пропусков, — для досмотра.       — В этом нет необходимости, рядовой, — вмешался мистер Мэйсон. — Просто пропустите моих друзей.       — Не принимайте это на свой счёт, товарищи офицеры, — заговорил солдат, стоявший за столиком. Как мне показалось, он относился с пониманием к нашему недовольству. — Майор Петренко и подполковник Бирюков приказали досматривать всех, даже если сюда зайдёт сам Леонид Ильич.       — Положь сумку, — приказал Алекс. Я пожал плечами и выполнил приказ. Всё равно там оружия нет, только наша гражданская одёжа и обувка. Скрывать нечего, следовательно, и бояться-то нечего. Я был уверен: нас отпустят, и мы спокойно спиздим список агентов Драговича в бункере глубоко под землёй.       Солдат, за спиной которого висел АКС-74У, расстегнул молнию сумки и открыл ту, после чего выпучил глаза и закашлял. Я не выдержал и усмехнулся, на что солдат, продолжая кашлять, возмущённо выпалил:       — Ёшкин кот… кто тащит с собой такую вонищу?! Это ж готовая газовая бомба!       Вдруг слева к нему прошла… та, кого я ОЧЕНЬ не хотел сейчас видеть. А именно, Ирина Портнова. В отличие от Хелен, она носила ту же форму, что и Хел, разве что кителя не было. Только рубашка с пришитыми погонами лейтенанта. Ну и берет на голове. Я мысленно, упавшим голосом, буркнул:       — О, нет…       — О, даааа… — радостно протянуло второе «Я». — Твоя настоящая любовь пришла.       — Настоящая моя любовь сзади стоит, — рыкнул я, имея в виду Хел, но никак не Ирину. Ну а Ирина, подойдя к солдату, положила руку ему на плечо:       — Так, Ром, у тебя сейчас перекур назначен, если ты запамятовал. Иди. Я здесь разберусь.       — Спасибо, товарищ лейтенант, — тепло улыбнулся Роман и пошёл по своим делам. Точнее, на перекур. Я нервно сглотнул, ведь Ирину совершенно не смущала вонь из сумки. Она осмотрела все наши вещички, после чего закрыла сумку и подтолкнула её мне со словами:       — Можете проходить. Жду вас троих у себя в кабинете, на втором этаже.       — Давайте прям щас пойдём, — предложил я, после чего резко умолк. Хел и Мэйсон принялись сверлить меня взглядами, не предвещающими ничего хорошего. Блять… кто ж меня за язык-то тянул?! Я начал мысленно надеяться, что Портнова не примет моё предложение и скажет что-то вроде «Потом пойдём».       Но нет. Она, улыбаясь от уха до уха, согласилась:       — Давайте прям щас.       Я выдохнул и вместе с Алексом и Хел пошёл вслед за Ириной. По пути я приоткрыл левый край рта и полушёпотом извинился перед Мэйсоном:       — Прошу ижвинить меня жа длинный яжык.       ЦРУшник не ответил. Мы вчетвером молча поднялись по ступенькам на второй этаж. Кажется, правее нас вход в зал совещаний. Меня туда не пускали… вернее, второго «Меня» не пускали. Сука, почему-то в пределах «Большого дома» мои воспоминания переплелись с воспоминаниями второй личности, не заходившей дальше вестибюля. Хм… а ведь второе «Я» могло помнить лица всех бойцов, которых мы встретили. Или они не знали его?       — …ред же, Стас! На кой хер мне убивать Димыча?! — с жаром выпалил незнакомый мне мужчина в офицерской форме с погонами генерал-полковника. Он стоял перед приоткрытой дверью, ведущей в кабинет, и распинался перед другим мужиком, носившим форму с погонами подполковника. Первый был мужиком слегка за полтинник, с зализанными или зачёсанными назад тёмно-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Фуражка находилась на столе дежурного офицера, обхватившего голову и качавшегося вперёд-назад. А вот второй мужик — подполковник — выглядел на десять лет моложе. Был шатеном с серо-зелёными глазами, гладко выбритой харей.       Генерал-полковника держал за руки парень-лейтенант слегка нахального и самоуверенного вида, русоволосый такой, голубоглазый. А рядом с подполковником стоял, что-то записывая в блокноте, толстый мужичок, чуть старше летёхи как в плане возраста, так и звания. Капитан, как-никак. Все были предельно сосредоточены.       — Мог бы и мне сообщить о своих подозрениях, — огрызнулся подполковник, которого генерал назвал Стасом. Странно, что он тыкал старшему по званию офицеру. Генерал закатил глаза, цокнул и чуть спокойнее спросил:       — Мои подозрения основывались на ощущениях. Я не настолько туп, чтоб принимать ощущения за твердое доказательство.       — Да, Антон Владимирыч, — спокойно произнёс подпол. — Ты не настолько туп. Просто шустрый.       — Так, капитан, пшли. Кончай ворон считать, — поторопила меня Портнова, заметившая, как я стою у поворота и невольно подслушиваю разговор генерала и подпола. Она, Алекс и Хел уже преодолели половину коридора, а я стоял как истукан. Хорошо ещё, что собеседники не отвлеклись.       — А!!! — неожиданно выпалил кто-то из процессии. Я выглянул из-за поворота: это пухляш, оказывается, орал. От его крика что солдат, качавший башкой, что высокопоставленные офицеры, что летёха — все вздрогнули. Я нахмурился и буркнул вполголоса, на русском:       — Чё за нахер?..       — Ты чего, Валер? — приподнял бровь русый летёха. Толстый, которого звали Валерой, задрожал подобно осиновому листу и немигающим взглядом уставился на приоткрытую дверь. Оттуда, шаркая ногами и открывая дверь полностью, вышел не шибко высокий и пузатенький, хоть и не как «шар на ножках» по имени Валера, мужичок за 40 годиков. На нём была офицерская форма с погонами майора, а на лысеющей голове отсутствовала фуражка. Хватило одного лишь профиля его башки, чтоб во мне закипела ненависть. Такая же, как и при виде Кадышева и Рыкова. Но почему? Почему я или второе «Я» ненавидит этих троих?.. Что они ему сделали?!       Ситуация стала совсем странной, когда Станислав, повернувшийся на подозрительные звуки, вытаращил глаза и вполголоса, чуть ли не чеканя слова, приказал:       — Александр, Валерий, Евгений, Антон… внимание. Не делайте резких движений и не издавайте громких звуков. Аккуратно встаньте за моей спиной, если не хотите пойти Диме на корм. Что бы он ни делал… — подпол сглотнул. — Не подпускайте его к себе.       — Чё?.. — удивился генерал-полковник, которому стало не по себе. Тем не менее, он медленно развернулся и выпучил глаза, пялясь на мужичка, оказавшегося не абы кем, а майором Беликовым. Ведь это он отравился в кабинете Чаркова. Стоп. Но если Беликов мёртв, то какого, простите-извините, хуя он стоит, как ни в чём не бывало? Ничё не понимаю.       Я прищурился и окончательно перестал что-либо понимать. Второе «Я» молчало. Итак, кожа у Беликова была как у свежего мертвеца. Нижняя губа и подбородок испачканы кровью, на кителе, рубашке и галстуке тоже кровь. Рот ходячего мертвеца слегка приоткрыт. Один глаз — не знаю насчёт второго — светился ярко-красным. Именно светился, ярко так, словно это работающий на полную мощность прожектор вертолёта.       — Блять… только эпидемии зомби не хватало! — воскликнуло второе «Я». На этот раз мы оба были солидарны: если сдохший Беликов распространяет вирус, то его следует ликвидировать окончательно. Подавить угрозу в зародыше. Станислав тем временем медленно достал из кобуры ПММ. Курок не взвёл, с предохранителя не снял, затвор не передёрнул. Хм… видать, заранее подготовил пистолет. На случай, если обстановка пойдёт по одному месту.       — Гранин, ёбанный в рот! — шикнул Алекс мне за спиной. Я чуть не подскочил, зато резко развернулся и чуть громче, чем нужно, процедил на русском:       — Блять, предупреждать же надо!       Моя фраза стала, так сказать, спусковым крючком для Беликова-дохляка. Он резко повернул голову в мою сторону, я же уставился на его морду лица. Теперь я отчётливо видел, что оба глаза горели ярко-красным. И лишь зрачки оставались такими же, чёрными, как ночь, и они не светились. Только зрачки. Беликов немедля закрыл рот, губы задрожали, и коридор огласил его оглушительный, нечеловеческий вопль. Одновременно с этим вопящий Беликов помчался ко мне.       — Стреляй! Ну же!!! СТРЕЛЯЙ, ЕБЛАН ТЫ ТУПОЙ!!! — взвизгнуло второе «Я», пока я сам на автомате вытаскивал свободной рукой из кобуры АПБшку. А подполковник, увидев меня, незваного гостя, заорал:       — НЕ ПОДПУСКАЙ БЕЛИКОВА К СЕБЕ!!!       Ебать спасибо! Я и без этого крика догадался, что Беликова надо немедленно ёбнуть! Сбросив сумку на пол, я прицелился в сердце бегущему Беликова и нажал на спуск шесть раз. Но от полученных пуль Беликов… нет, не упал навзничь. Просто пошатнулся, перестал бегать и уставился на сердце. Точнее, на простреленную грудь. Затем покойник посмотрел на меня, оскалился, вновь завопил и помчался на меня. Ну а я выстрелил ему в башку, разнеся к херам мозги. Только тогда Беликов и сдох окончательно.       — Я выпустил ему в грудь шесть пуль… — брякнул я, смотря, как труп дёргается в предсмертных конвульсиях. — Как он, блять, устоял?!       — Главное, что ты всё же уложил майора Беликова, — подошедший подполковник слегка хлопнул меня по плечу. Тут он прищурился, рассмотрел мою харю, а потом осведомился: — А ты, собственно, кто такой будешь?       — Кто я такой буду? — переспросил я, слегка придя в себя после случая с окончательно сдохшим Беликовым. Подпол кивнул:       — Да.       — Капитан Гранин Александр Павлович, прислан от второго главка, — представился я и, опустив АПБ, козырнул старшему по званию. — А это мои коллеги по опасной деятельности.       — Голованов Харитон Анатольевич, — представился уже Алекс. А затем и Парк назвала ложные ФИО:       — Мелехина Лариса Владимировна. А вы…       — Подполковник Бирюков Станислав Ильич. Вы трое новенькие, я вас здесь раньше не видел.       — Мы сами только-только прибыли, товарищ подполковник, — объяснил я Бирюкову. — Нас к себе позвала товарищ лейтенант, — и кивнул на Ирину. Та немедля подошла к Станиславу Ильичу:       — Виновата, товарищ подполковн…       — Не оправдывайтесь, Ирин Сланна, — улыбнулся ей Бирюков, словно папа — дочери. — Вы просто выполняете свою работу. Проверьте у них документы, а потом направьте их сразу ко мне.       — Есть, тащ подполковник, — козырнула ему Ирина и махнула ладонью, дескать, «За мной». Я тяжело вздохнул и вернулся к Алексу, Ирине и Хел. Я слышал краем уха, как Бирюков кому-то гаркает «ЖИВО ОТОШЁЛ ОТ ТЕЛА!!!». И правильно гаркает, потому что тело Беликова содержит в себе какую-то хуйню, что подняла его на ноги и побудила попытаться напасть на меня. Любой нормальный человек будет обходить заражённый труп за тридевять земель.       Блин, меня всего трясло, из-за чего я чуть не выронил АПБ, пытаясь сунуть его обратно в кобуру. Это ж надо было… создать вирус или болячку, оживляющую труп! Интересно, а наши или янки разрабатывают аналогичное биологическое ОМП?.. Даже если и да, то, полагаю, можно найти в бункере не только информацию об агентах Драговича, но и данные о неизвестном вирусе. Лишь бы лишить Советов преимущества на этом поприще.       Ну а Беликов… не повезло мужику. Хотел отравить генерал-полковника Чаркова, а в итоге не просто отравился сам, но и зомби стал. Причем слишком уж агрессивным на фоне коллег из кино, к примеру, того же Джорджа Ромеро. Вопрос только в том, когда и при каких обстоятельствах Беликов, уёбок такой, умудрился заразиться.       — Так, товарищи офицеры… Мы пришли, — пробормотала Портнова, открывая ключом дверь в свой кабинет. — Первым со мной пройдёт… О. Пройдёте вы, Харитон Анатолич, — она кивнула на Алекса. — Как самый старший из вашей троицы.       — Пойдёмте, — Мэйсон понурил голову, словно он идёт на расстрел. Хотя что такого? Просто проверка документов. Наши удостоверения от настоящих хер отличишь. Или Ирина… хочет найти в базе данных КГБ таких офицеров, как Гранин, Голованов и Мелехина? Блин, лучше б я тогда промолчал. Или не промолчал, потому что в противном случае кто-то другой начал бы шуметь, и начался бы в пределах «Большого дома» пиздец под названием «зомби-эпидемия». Тьфу, блять!       Мы с Хел сели на два стула левее двери кабинета Ирины. Сумку же я поставил перед собой. Второе «Я» молчало, что уже хорошо. Я и так на взводе из-за Беликова-зомби. От нечего делать я наклонился вперёд и глянул вправо: кабинет Портновой находился рядом с местом, где я окончательно убил Беликова. Уже поднимались несколько человек в ОЗК. Лица спрятаны под серыми противогазами ГП-5 и грязно-белыми ПМГ. В руках у бойцов были АК-74.       — Ребята, — неожиданно раздался голос Алекса, с довольной улыбкой вышедшего из кабинета Ирины, — у меня всё прошло нормально. Следующим вызывают тебя Палыч, — меня слегка хлопнули по плечу. — А потом Ларису.       Тяжело вздохнув, я попросил Алекса и Хел пожелать мне удачи. Сука припиздоблядская… мне предстоит на редкость тяжёлый разговор. Тяжёлый не столько для меня, сколько для Портновой. Она фанатично убеждена, что я — Мирковский Кирилл. Попробую если хотя бы не убедить её в том, что я — Том Реддл, то хотя б подыграть. Не знаю, получится ли…       — Проходите, — приказала Ирина, едва я постучал пару раз по двери. Я зашёл в скромно обустроенный кабинет и закрыл за собой дверь. За окном было светло, как и в день нашего прилёта из Швеции в Ленинград. Да, сначала мы прибыли в Стокгольм, а уж оттуда — в северную столицу СССР. Изначальный план по прямому прилёту из Западного Берлина в Ленинград был отправлен на свалку. Лучше окольными путями, чем напрямую. Не сразу выйдут на нас в случае чего.       — Не знал, что ты работаешь в Ленинграде, — начал я издалека, по-хозяйски садясь на стул перед столом. Ирина, что-то записывавшая под светом лампы, подняла взгляд и прыснула:       — Неудивительно, ты ж всё позабыл. Не так ли? — а затем вымученно улыбнулась. Я нервно сглотнул и почуял что-то вроде стыда. Стоп. А какого лешего я вообще чую стыд?! Мне нечего стыдиться. Я прекрасно помню всю свою жизнь. Помню, как учился в школе, как отслужил в британской армии, как получил ранение, после которого восстанавливался долго, как познакомился с Хел… короче, помню всё, а не позабыл, как утверждает данная рыженькая бестия.       — Я знаю, кто я, Портнова, — процедил я, нарочито медленно вставая со стула и смело смотря русской в глаза. — Не тебе утверждать, что я что-то там позабыл. И не твоему братцу-каланче.       — Лучше своё удостоверение дай, «Гранин Алексан Палыч», — спокойно приказала Ирина, начисто проигнорировав мою браваду. Вот так реакция! Или реально обиделась на меня, или лишь играет обиду. Ладно, сыграем пока по её правилам.       Я положил на стол удостоверение. Портнова взяла его, раскрыла и принялась рассматривать его. Внимательно так, в каждую букву вглядывалась. Она остановила взгляд на фотографии, сделанной Ларри в «Ди Ландебане». Нахмурилась и поинтересовалась:       — А как зовут вашу подружку? Ну, которая с вот такенными бидонами, — Ирина положила удостоверение и растопырила пальцы рук, как бы показывая размер сисек Хел. Настал мой черёд хмуриться:       — Мелехина… Лариса Владимировна. А что?       — Позови-ка её. Меня кое-что смущает, — отдала Ирина новый приказ. Но я встал в позу, скрестил руки на груди, вздёрнул подбородок и парировал:       — Извини, Портнова, но ты слишком много хочешь. Меня собираешься проверить или Ларису? Определись хоть.       — Обоих, — с нажимом произнесла Портнова. — Чтоб как можно скорее вас отпустить к Бирюкову.       Только я собрался обломать Ирину, как вдруг голова резко заболела. Я зажмурился, уйкнул, снял фуражку, обхватил голову руками и чуть не упал, с трудом сел на стул, тихо постанывая от боли. До боли знакомая она… точно. Вспомнил! Точно такую же вспышку головной боли я пережил в советском консульстве в Восточном Берлине. Не иначе, второе «Я» постаралось! В этот раз болели оба полушария мозга, а не только затылок.       — Гранин? Ты чего? — Портнова округлила глаза от ужаса, но не услышав ответ, резко вскочила и, открыв дверь в коридор, выпалила: — Так, девушка, живо ко мне! Твоему кавалеру плохо!       Я сквозь боль слышал, как мистер Мэйсон пытается зайти вместе с Хелен, явно с целью помочь мне. Однако Ирина остановила его, сказав:       — Харитон Анатолич, мы сами справимся. Лучше ждите, пока я не закончу проверять ребят.       — Как скажете, тащ лейтенант, — обречённым тоном согласился Алекс и умолк. Я слышал, как кто-то закрывает дверь на ключ. Тем временем ко мне подошли Ирина и Хел. Шикнув что-то нечленораздельное, я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Второе «Я» подало голос:       — Видишь, к чему приводит твоя упёртость?       — Обязательно пущу пулю себе в висок, — мысленно брякнул я. В действительности я не собирался стреляться. — Лишь бы ты, сраный пидор, не ебал мне мозги.       — Саш, — позвала меня Хел по ложному имени. Стоило мне глянуть, хоть и на пару секунд, на Ирину, как головная боль стала отступать. — Саш, ты как?       — Знаешь… легче стало, — признался я, однако об Ирине я умолчал. Нечего Хелен знать, благодаря кому мне полегчало на самом деле. — Теперь всё хорошо.       — Раз теперь, Алексан Палыч, всё хорошо, — громче объявила Ирина, — то давайте-ка продолжим проверку. Ларис Владимирна, удостоверение, — и протянула Хел раскрытую ладонь, в которую немедля легло удостоверение сотрудника КГБ. Портнова, сев за стол стала рассматривать и его. — Любопытно, «Алексан Палыч». Очень любопытно…       — Что «любопытно»? — поинтересовался я. Но Ирина мотнула головой:       — Да так, мысли вслух. Не обращай внимания.       Внезапно она выдвинула один из ящичков стола и достала оттуда… две пары наручников. Мы с Хел переглянулись, а я, посмотрев на наручники, поинтересовался:       — А нахрена наручники? Я совершил преступление, убив источник заражения неизвестным вирусом?       — Единственное твоё преступление — вовсе не предотвращение эпидемии, — от улыбочки Портновой мне стало не по себе. Плюс, при виде наручников я почуял, как в брюках стало тесновато, — а амнезия. Ты забыл, кто ты. А это плохо.       — Я помню, кто я, — уверенно парировал я. Внешне-то я оставался спокойным, да вот уверенность Ирины в том, что я якобы нихера не помню, начинала бесить. Портнову мой ответ не устроил, судя по ухмылке и пропитанному сарказмом ответу:       — Помнит, разумеется… дело ясное, что ничего не ясно. Ничего страшного, — Ирина положила руку мне на плечо, — я — добрая по натуре девушка. Я не могу не помочь тебе вспомнить. Чего бы мне это ни стоило.       Недовольно цокнув, я собрался было обматерить Портнову, как вдруг она прыгнула на меня, обхватила талию ногами и, скинув фуражку, смело поцеловала в губы. Я выпучил глаза, ведь такого я реально не ожидал! Всего секунду я стоял, неуверенно положив руки на правый бок и левое бедро Ирины. Замешательство моё отступило, когда у меня во рту зашевелился язычок Портновой. Тут я закатил глаза, прижал её к себе и давай подхватывать поцелуй, пытаться пропихнуть уже свой язык.       — Э, — окликнула нас Хел, да вот мне было похер. Я вспоминал… точнее, второе «Я» подсовывало мне воспоминания, в которых оно вовсю кувыркалось с Портновой. В брюках стало ещё теснее. — Я, это самое, вам случаем не мешаю?       Вопрос Парк, заданный с явной угрозой в адрес Ирины, всё-таки вернул в реальность если не нас с Ириной, то меня уж точно. Я прошептал:       — Так, слезь с меня. Слезь, а то увидят в недвусмысленной позе.       А затем помог Ирине встать на каблуки. Аккуратно так. Попробуй она самостоятельно слезть, каблуки были бы сломаны. Не раз и не два видел, как у некоторых женщин и девушек в самый неподходящий момент, после прыжка или приземления с высоты, ломались каблуки.       — Мы свободны? — поинтересовалась Хел. Ирина прикрыла глаза, выдохнула, развернулась и молча погрозила ей кулаком, после чего зыркнула:       — Это во-первых. Во-вторых… — не договаривая, она немедля надела на Хел наручники. Левый браслет первой пары она надела на руку, а второй — на стул. То же самое и со второй парой наручников. Хелен задёргала руками и процедила:       — Ты что себе позволяешь, лейтенант Портнова?! Д… Немедля сними наручники, иначе заору на весь Ленинград!       — Не заорёшь, — тут Ирина сняла берет с головы, сложила его и сунула Хел в рот. Я хотел помочь своей возлюбленной, но что-то будто бы мне не давало двигаться. А тут ещё звериный стояк в брюках… блять! — А будешь выпендриваться — сдам тебя и «Голованова». Специалистам по допросам будет ОЧЕНЬ интересно узнать, какого лешего в «Большом доме» забыли сотрудники МИ-6 и ЦРУ в кампании пропавшего без вести старшего лейтенанта Советской Армии.       — У Грнн?! — промычала Хел сквозь кляп из берета. Я наклонил голову вбок: Ирина улыбнулась Хелен левым уголком губ, резко схватила её за щёки и лишь после этого, смакуя каждое слово, медленно проговорила:       — Ты будешь свидетельницей.       — Надо же, всё интересней и интересней, — изумлённо произнесло второе «Я». — Ты хоть поглядывай за Парк, а то вдруг она вырвется и надаёт пиздюлей тебе и Портновой?..       Я промолчал. Звать Мэйсона бессмысленно, мы здесь не для организации кровавой бойни которая спровоцирует ядерную войну, а для кражи важной информации, стёртой «Персеем». Но если ради попадания в бункер нужно пройти через еблю с Портновой… то черт возьми, почему бы и нет? Совмещу приятное с полезным. Кстати, о полезном — почему-то я не чувствовал стыда. Мне попросту не было стыдно перед Хел за предстоящий секс с русской шавкой.       — И с чего начнём, товарищ лейтенант? — я вздёрнул подбородок и скрестил руки на груди, как в прошлый раз. Ирина легонько надавила мне на грудь и зашагала вперёд, принуждая меня идти назад. Мы так обошли стол, после чего Портнова посадила меня на стул. — Мгм… подготовка? Я правильно понял?       — Правильно, Алексан Палыч, — подтвердила Ирина, расстёгивая пуговицы на кителе и ремень на брюках. Я потянулся к пуговице и молнии на брюках, однако Ирина хлопнула ладонями по рукам: — Расслабься и получай удовольствие, пока Мелехина любуется нами, не в силах вмешаться.       Окончание фразы невольно возбудило меня. Да, пусть Хел полюбуется нами, не в силах вмешаться. Жаль, конечно, что она не будет видеть, как Ирина отсасывает мне. Зато увидит продолжение. Ирина, наконец, приспустила и брюки, и трусы. Нывший от возбуждения хуй чуть не ударил головкой ей по носу. Даже если би и ударил, никакого перелома не случилось бы. Зато Портнова ойкнула и хихикнула:       — Это тебя так наручники возбудили?       — Как знать, как знать, — неопределённо ответил я. Не говорить же ей, что меня возбуждала перспектива выебать её на глазах Парк, верно? Тем более, Портнова мне — никто, и звать её никак. Так что, я могу смело пиздеть ей что угодно.       Ирина ловко обхватила правыми пальчиками ствол члена. Сжимать не стала. Просто начала двигать рукой вниз-вверх. И одновременно смотреть мне в глаза. Я аж сглотнул от её взгляда, внимательного и похотливого. Она приказала:       — Не вздумай отворачиваться, Гранин. Смотри, как твой хуй находится у меня во рту.       — И в мыслях не было отворачиваться, — и вновь враньё. Если б не приказ Ирины, я бы смотрел, допустим, в потолок. Или в зашторенное окно, лишь бы не испытывать стыд. Стыд. Вот что я хотел сейчас испытывать, ведь Портнова, по сути, принуждала меня к сексу. С ней, а не с Хел. Второе я бы понял: мол, хочет посмотреть, как сильно мы с ней любим друг друга, и как мы это выражаем.       Но нет. Никакого стыда. Одно лишь желание обладать Ириной. Именно ей, а не Парк. Желание то ли доказать Хел своё превосходство над дурочками-однодневками, то ли ещё что-то. Или просто желание побыть «хорошим мальчиком», невесть откуда взявшееся.       Не успел я сказать Хел, чтоб она не волновалась, как Портнова резко насадилась головой на член, вобрав его в рот. Мать честная, такого я не испытывал уже месяца три. Походу, научилась этому у Жени Граденко. Или, во что верится больше, просто училась у другой подруги, не одна же Женя может одним резким движением взять хуй в рот.       Я издал тихий-тихий стон. Ирина не остановилась. Напротив, чуть ускорилась. Каждый раз, когда я постанывал, Ирина ускорялась. А Хел, немигающим взглядом пялившаяся на меня, получающего удовольствие, попробовала что-то промычать. Получилось:       — Й уую тб!       Адресовала Хел это мычание вовсе не мне, а Ирине. Та продолжала уверенно работать ртом, невзирая на то, что Хел дёргала руками и мычала. Я же старался не стонать слишком громко. Не думаю, что мимо проходящие не заинтересуются, чего это какой-то парень стонет в кабинете Портновой.       — Блять… — процедил я, чуя, что приближаюсь к кульминации. Как-никак, совсем утратил чувство времени в обществе двух красоток, одна из которых прицеплена к стулу с подлокотниками и мычит что-то, а вторая — сосёт мне. — Я же щас спущу. Могу испачкать рубашку.       Ирина вжалась головой в пах, и после моего сдавленного стона начала глотать выстреливаемую сперму. А глотала она жадно, не собираясь позволять хотя бы одной капельке попасть на брюки, трусы и рубашку. Наконец, Портнова чмокнула головку и, опустив хуй, силой надела на меня трусы.       — Вкусненько, как и всегда, — похотливая улыбка Ирины вновь возбудила меня. Опавший было член вновь окреп. — Знаешь, у меня есть одна отличная идейка. Мелехиной она вряд ли понравится, ну да похер. Её мы спрашивать не будем.       — Таааак, — протянул я, вставая сам и помогая Ирине подняться во весь рост. — Что за идейка?       Глянув ненадолго на Хел, рыжуля объявила:       — Я нагнусь в три погибели, положу свои руки на руки Мелехиной, а ты будешь ебать меня, пока не наполнишь лоно.       В ответ я, заткнув мысленно второе «Я», молча показал ей правый большой палец, просунутый между указательным и средним пальцами. Портнова тяжело вздохнула и пробурчала:       — Жаль. Моим коллегам будет также интересно, какого лешего двум якобы русским помогает молодой, подающий надежды капитан.       — Не будет интересно, — заверил я Ирину. В эту секунду я словно не принадлежал самому себе. Будто бы второе «Я» захватило контроль над моим телом. Или это всё-таки я сам? Я сам, осознанно хочу выебать Портнову на глазах Хелен. — Займёмся этим прям щас.       — Умничка, — похвалила меня Ирина, положившая руки на предплечья Хел. — Снимешь или приподнимешь?       — Сниму, — я разглядел попку Ирины под юбкой. Как бы ни хотелось это признавать, но тут она обходит Хел. Зато сисечки у Портновой не очень большие. Баланс вселенной, что ещё сказать. Я первым делом приподнял рубашку, затем расстегнул ремень, далее — пуговичку и, наконец, молнию. Только тогда можно было снимать юбку. Итак, что мы имеем? Чёрные трусики, светло-коричневые чулочки, прикреплённые к чёрному поясу. Блин, хер упирался в левое бедро Ирины. Та тем временем ворковала:       — Смотри внимательно, Мелехина. Смотри, как твой благоверный насаживает меня на свой хуй.       Я приспустил трусики, облизнул пару пальцев и начал работать указательным в пиздёнке Ирины. Она, конечно, вздрогнула, но это не помешало ей продолжать говорить всякое. Всякое, во что я не вслушивался. Меня волновала подготовка Иры… а ну-ка стоять! Почему я мысленно обзываю её «Ирой»?! Она же мне реально никто! Ёбанный в рот, что же это такое?..       — Ну же. Вонзи в меня свою елду, Гранин, — приказала Ира. Именно приказала. Не попросила, не вымолила. Командный тон возбудил меня похлеще шикарного заднего вида Иры, одними словами унижающей Хел. Недолго думая, я хмыкнул, стащил с себя трусы и, наконец, ей на радость вошёл в лоно. Плавно, чтоб доставить удовольствие и себе и ей. Ира, покрепче сжавшая предплечья Хел, выдохнула: — Да… Видала, Лариса? Походу, именно так он тебя и ебёт.       — Тбя нйи йибт, кук ун мнья йибт! — зло промычала Хел, сверлившая Иру взглядом. А что я? Я медленно трахал её, одну руку держа на талии, другую — на бедре. Я сам работал тазом, не давал Ире самой насаживаться. Ебать мои тапочки, я словно возвращаюсь… а куда я возвращаюсь? Так, ясно. Второе «Я» всё ещё молчит, зато подсовывает мне чужие воспоминания. Только откуда они у меня? Блядский пиздец, одни вопросы! Ответов нет.       — Твой благоверный — хороший мальчик. Знает, как ублажить женщину, — хмыкнула Ира, не сводившая глаз с Хел. Периодически во фразе проскальзывали её стоны. Мне уже было начхать, будут ли стучаться, не будут… мне хотелось выебать Иру, протянувшую: — Да… не останавливайся. Это приказ.       Я не просто не остановился, а ускорился. Вдобавок, чуть сильнее сжал руки. «Спасибо» фетишу второго «Меня». Ира же продолжала говорить мычавшей Хелен:       — Скажи, что тебе нравится унижение. Нравится, когда хуй твоего кавалера двигается в пизде посторонней девушки. К примеру, в моей.       — Пфлу нуфуй, — выдавила Хел, чьё лицо стало жёстким, а в глазах вспыхнула то ли ненависть, то ли ревность. За попытку послать Иру Парк получила звонкую пощёчину левой ладонью. Щека начала краснеть от удара. Ну а сама Ира пригрозила ей:       — Ещё раз услышу посыл нахуй — пошлю туда уже тебя. Во всех смыслах. Думаю, такой прошмандовке, как ты, будет радостно оказаться в «плену» наших африканских товарищей из, допустим, МПЛА.       — Уфрукунфкуф? — выпучила Хел глаза. А вот я, продолжавший ебать Ирочку, живо представил, как Хел ебут бойцы МПЛА. Именно её, а не Иру, которую я не видел ни с кем, кроме себя. Или кроме второго «Меня».       — «Уфрукунфкуф», — передразнила её Ира и пустила смешок: — Именно африканских, дорогая. А с беретом во рту тебе очень даже идёт. Можешь развеселить кого угодно. К примеру, нас с Шуриком. Кстати… — тут она повернула голову влево: — Как почуешь, что приближается подходящий момент… спусти прямиком в меня. Не на спину, не на попку, не на бёдра. Внутрь.       Хел выпучила глаза, а я вообще аж замер от услышанного. Значит, Ира хочет продолжить свой род, и выбрала в качестве папы… меня? Вопреки своим собственным мыслям, которым я поначалу ужаснулся, я обрадовался. Да, поначалу я подумал, что Ира использует меня как быка-осеменителя. Но воспоминания о проведённых с ней днях и ночах, принадлежащие вовсе не мне, заставляли воспринимать её не как циничную мразь, но как человека, который любит меня.       — Слушаюсь и повинуюсь, — проворковал я Ире на ушко, а затем… мы поцеловались. Поцелуй, конечно, не продлился долго, однако он был незабываемым. Равно как и взгляд Хел, мысленно обещавшей убить меня за то, что я ебу русскую шавку у неё на глазах и не делаю ничего, чтоб вызволить её из своеобразного плена.       Спустя ещё несколько толчков я издал рык вперемешку со стоном, вжался в довольную Иру и замер. Хуй в ней задрожал, наполняя её пиздёнку. Сама же Ира издала было стон, да вовремя вспомнила, что мы, вообще-то, в «Большом доме», а не в своей квартире, где можно и даже нужно громко стонать, чтоб выразить удовольствие от перепихона.       — Всё-таки ты — достойная партия, — похвалила меня Ира, самостоятельно вставшая во весь рост. Хелен же она сказала вот что: — Будет обидно, если ты променяешь его на кого-то другого.       — Пфлу нуфуй, — вновь выдавила Хел. На сей раз Портнова не ударила по щеке. Просто вытащила берет изо рта и развернула его. Мгмкнув, Ира нахлобучила его обратно. — И что это было?       — Проверка на верность своему благоверному, — безразличным тоном ответила Ира, надевая обратно трусики и юбку. — Учитывая, что ты посылала меня нахуй и клялась убить, проверку ты прошла. Да, и запомни ещё кое-что: — Портнова начала снимать наручники. — Вздумаешь попытаться ударить меня — исполню свою угрозу.       — МПЛА?       — МПЛА.       — Странно, что Сашенька не сопротивлялся тебе, — процедила Хел, массируя руки. Ира пожала плечами:       — Попробовал бы он у меня сопротивляться… оказался бы потом в подвале «Большого дома».       — Ну так что с нашими удостоверениями? — встрял я в разговор двух девушек, страстно желая сменить тему и напомнив, что нам пора к Бирюкову. По крайней мере, де-юре. А на деле нас ждал бункер под подвалом «Большого дома». Портнова захлопнула моё удостоверение и протянула его:       — Ты свободен, а вот с Ларис Владимирной надо кое-что ещё обсудить. Далеко не уходи, дождись её.       Я молча кивнул и, наконец, покинул опостылевший кабинет, повернув ключ. Он всё это время был в замке! Второе «Я» ничего не говорило. Ни сейчас, ни раньше, когда я драл Иру на глазах у Парк. Тот же день, менее пяти минут спустя       Едва выйдя из кабинета Ирины Портновой, я застал Мэйсона вздремнувшим на стуле. Сумку, к счастью, никто не спиздил. Я, постояв чуть-чуть, открыл рот, чтоб позвать Алекса по имени-отчеству из поддельного удостоверения, как услышал Ирину, нарочито громко спросившую Хел на английском:       — Что ты сказала?       Именно на английском, а не на русском. Я, стоявший рядом с закрытой дверью, не знал, что такого Хел могла сказать Ире, раз в вопросе последней проскальзывала угроза. Парк, как я понял, проблеяла на том же английском:       — Н-ничего… Ничего.       Раздался стук каблуков. Спустя долю секунды Ирина прошипела:       — Ты ЧТО мне сейчас сказала?!       Уж не знаю, чем её задела Хел, но готов поклясться: ей сейчас не по себе. Спасибо ещё, что в стену не впечатали и не ударили в солнечное сплетение. Или ударили, просто я этого не видел? Важно было не это, а то, что Хел пробормотала какие-то словечки, но из-за двери я не мог разобрать. Зато я разобрал, как Ира прорычала:       — Повтори, блядина!.. — и, после ещё нескольких слов, рявкнула: — ПОВТОРИ!!!       Я аж резко повернул голову вправо. Рука сама легла на кобуру, готовясь вытащить АПБ. Всё-таки женский конфликт стоило пресечь, если всё идёт к самому жёсткому исходу. На моё счастье, конфликт окончился, не успев начаться. Просто Хелен резко открыла дверь, я отпрянул на пару метров, чтоб ручка не врезалась в меня.       — Наконец-то проверка закончилась, — пробурчала Парк на русском и облизнула пересохшие губы. Глянув на вздремнувшего Мэйсона, она легонько толкнула его в плечо: — Анатолич.       — М?.. — Алекс раскрыл слипшиеся глаза, зевнул и потянулся. — А, Портнова эта вас проверила… Я уж думал, мы тут до этой, до китайской Пасхи торчать будем.       — Тащи офицеры, — к нам подошёл Кадышев, дышащий так, словно он бегал. В правой руке находилась белая ключ-карта, которая немедля легла мне в правую руку, — еле-еле умыкнул ключ-карту у Чаркова, пока его контрразведка мурыжит. Запоминайте —лифт в бункер выглядит как большое зеркало, с тонюсенькой щёлочкой посерёдке. Слева от этого «зеркала» будет кнопка вызова лифта. Вы не должны его пропустить.       — Надеюсь, не пропустим, — усмехнулся я, но в душе жаждал придушить двуличного утырка. Про наш с Ириной Портновой секс я не собирался говорить никому. — Дальше мы уже сами.       — Естесна. И помните: сначала вставьте в приёмник ключ-карту, только потом нажимайте на «-2», не ошибётесь. Удачи, — хлопнув меня по плечу, Кадышев ушёл, насвистывая какую-то мелодию. Ну а Мэйсон, взяв сумку, поднялся и распорядился:       — Так, народ, ищем лифт и спускаемся. На распоряжение Бирюкова кладём хер. Надеюсь, больше нежить мы не увидим.       — На Бога надейся — сам не плошай, — изрекла Хел, поправившая берет на голове. Меня радовало то, что я не один страшусь нежити. Реальной, а не киношной, медлительной такой на фоне Беликова. По крайней мере, выстрел в голову окончательно упокоил его. Сука.       Мы всей троицей шли по коридорам «Большого дома», и если я и Хел болтали на различные темы, то Мэйсон, шедший впереди, выискивал то самое большое зеркало с тонюсенькой щёлочкой. Найти его удалось не сразу. Сначала мы чуть не наткнулись на отделение бойцов РХБЗ. Они почему-то решили, что мы собираемся покинуть «Большой дом», а посему старший из них — тот, что с АКМС — приказал нам не покидать пределы здания в связи с угрозой биологической атаки. Мэйсон-«Голованов», пользуясь «статусом» капитана КГБ, расспросил этого старшего.       Как оказалось, первоначальный осмотр тела Беликова подтвердил, что в его теле циркулировал некий вирус. Называть его старший наотрез отказался, ссылаясь на государственную тайну и на подписку о неразглашении. Зато стали известны первичные симптомы болячки: озноб, тошнота, лихорадка. А вот пылающие красные глаза, не считая зрачков, цвет кожи, как у трупа, и всё остальное — уже последующие симптомы заражения. Означающие, что этот человек потерян. Во всех смыслах. Рассказ сержанта «противогазников», как я их обозвал мысленно пор себя, только укрепил моё намерение заполучить информацию об этом странном вирусе.       — Кажется, оно, — бормотнул Алекс, встав перед зеркальными створками лифта. Я тоже рассмотрел их. Вроде бы соответствует описанию от Кадышева. Затем я нажал на ту самую кнопку. Послышался звук работы кабины лифта. Ждать, к счастью, долго не пришлось. Хел даже покрасовалась перед зеркалом.       Надо же, ничто в ней не выдавало неофициальное положение пленницы. А ведь несколько минут назад она мычала с кляпом-беретом во рту, проклинала Ирину. Ирину, но не меня. Ей как будто было триста раз посрать на то, что я у неё на глазах трахнул чужую женщину, страдающую от нехватки мужской руки. Воистину талант настоящей шпионки.       Створки разъехались, представив нам кабину. Трое, а то и четверо, поместятся. Ну да ладно, лифт приехал, и то хорошо. Мистер Мэйсон, державший сумку с нашим гражданским барахлом, первым прошёл. Далее Хел, а последним — я. Итак, справа от нас — панель с кнопками, ещё ниже, на уровне пояса, — замок для ключ-карты. Сначала я вставил ключ-карту. Далее — нажал на самую нижнюю кнопку с белой цифрой «-2».       — Стойте! Задержите лифт! — крикнул кто-то. Я, поставивший ногу между створками, пригляделся: к нам бежал какой-то мужчина, на вид старше меня лет на десять. Зато не дылда, как я. Его короткие волосы были каштановыми, а глаза — голубыми. Мужичок носил офицерскую повседневную форму с погонами майора. — Фух… спасибо, товарищи офицеры! — радостно воскликнул незнакомый майор и зашёл с нами в лифт. Далее он нажал на «-1».       Не знаю, почему, но в присутствии этого офицера я чувствовал себя как дома. Хотя с какого это перепугу? Я же бритт, он — русский. Более того, мы из разных спецслужб. Мэйсон и Хел, мягко говоря недовольные нежданным появлением странного паренька, встали в углах кабины. Тем временем майор глянул за левое плечо, улыбнулся уголком губ и уставился в закрытые створки лифта. Он протянул:       — Новые лица… А вы давно прибыли?       — Да на той неделе, тащ майор, — безразлично пожал я плечами.       — Конечно, — мне казалось, в майоровском «Конечно» звучал сарказм. — Кто ваш командир?       — Генерал-лейтенант Соболь, второй главк. Передайте ему привет, — ответил я, мысленно благодаря Кадышева и Рыкова за подсказку. Хотя она сработала ещё раньше, когда добрый молодец с АКС-74У сказал нам троим, что нужно пройти досмотр. А также когда представлялся подполковнику Бирюкову.       — О, я как раз к нему еду, — довольно хмыкнул майор. Кабина лифта остановилась, и створки разъехались в стороны. Русский прошёл в коридор без окон, развернулся и, улыбаясь, произнёс: — Обязательно передам ему наилучшие пожелания.       — Я уж думал, он никогда не уйдёт, — пробурчал Мэйсон уже на английском, едва майор ушёл, а створки закрылись. — Надо того, найти повод для визита в бункер.       — Угроза утечки информации о новом биологическом ОМП сойдёт? — предложил я идейку. Хел согласилась со мной:       — Можно попробовать. Тем более, из «Большого дома», как я правильно поняла, никого не выпустят.       — Прорвёмся, — уверенно произнёс мистер Мэйсон. И вправду стоит прорваться, ведь Расс ждёт нас за пределами «Большого дома». Главное — обойтись без жертв в принципе. Не без лишних жертв, не без намеренных убийств, а именно без каких бы то ни было жертв. Что с нашей стороны, что с советской. Не вдохновляет меня участие в ядерной войне, если СССР и США объявят друг другу войну.       Кабина лифта остановилась спустя, по-моему, несколько секунд. Створки разъехались, и мы втроём прошли в просторный зал, больше похожий на тоннель метро. В стене напротив, на уровне человеческого роста, находились прямоугольное окно и дверной проход, ведущий к какой-то запертой двустворчатой двери. Над окном и проходом красовалась объёмная красная звезда, а ниже — красная надпись «СССР». Перед окном стоял рабочий стол с работающей лампой, всякими письменными принадлежностями и кипами журналов и прочих бумаг. Кроме нас, в зале присутствовали четверо чекистов. Один сидел за столом, второй, тот, что стоял перед столом, положил руки на него и что-то бормотал ему. А чуть поодаль двое с «Букетами» в руках что-то оживлённо обсуждали. Да и сам зал на фоне светлых коридоров «Большого дома» выглядел довольно мрачновато.       — Ну я обхуярил его чернилами с головы до пяток, — посмеиваясь, сказал левый солдат своему другу. Тот довольно лыбился и, казалось, ещё чуть-чуть и заржёт во весь голос. — Терь до смерти хуй отмоется.       — Э… а вы кто такие и что здесь делаете? — поинтересовался сидевший за столом паренёк. Хохотуны резко умолкли и повернули головы к нам. Как и третий стоявший боец. Только сейчас я заметил, что у него в руках «Кедр». Мы втроём переглянулись. Кому-то предстояло взять слово. Сделал это Алекс:       — Мы — из второго главка. Приказано получить данные о вирусе, который чуть было не вырвался за пределы «Большого дома».       — Вирус? — нахмурился сидевший парень. — А это… нас чё, не выпустят?       — Нет, блять! — встряла Хел, раздражённая туповатостью мальца. — Расстелят красную дорожку и лично, под руки, выпроводят на улицу! Сам-то как думаешь? Или твоя голова предназначена лишь для того, чтоб есть в неё и шапку носить?       — Н-нет… — брякнул выпучивший глаза солдат. Бывшие хохотуны подошли к третьему солдату и принялись активно шушукаться. — П-просто мы не в курсе, что наверху гуляет вирус.       — Не гуляет он, — заверил я пацана, пока мы втроём подошли к его рабочему столу. — Просто один из офицеров КГБ заразился, превратился в нежить и чуть было не убил нас троих и ещё кучу сотрудников Управления. Подполковник Бирюков приказал изъять данные о вирусе.       — А какие у этого вируса симптомы? — вкрадчиво осведомился боец с «Кедром». А после того, как я их вкратце описал, упавшим голосом проворчал: — Ёбанный «Реаниматор»…       — «Реаниматор»? — не поняло второе «Я». — Впервые слышу про такой вирус.       — Что ещё за «Реаниматор»? — настала очередь Хел охуевать и хмуриться. Четвёрка солдат переглядывалась. Видать, никто не знал, как реагировать и что делать: сообщать нам о некоем «Реаниматоре», не сообщать… короче, соображали на четверых.       — Мы не знаем, что за «Реаниматор», — заговорил за всех тот боец с «Букетом», что говорил «Ну я обхуярил его чернилами с головы до пяток. Терь до смерти хуй отмоется». — Зато мы знаем, где именно хранится информация о нём. Я и Денис проводим вас. Только для начала представьтесь.       — Капитан Голованов, — представился Алекс первым и представил уже нас с Парк: — Капитаны Гранин и Мелехина. Веди, ээээ…       — Ефрейтор Юсупов Егор, товарищ капитан, — козырнул нам этот малёк и назвал своего друга: — Рядовой Золотухин Валентин.       — А что в сумке? — сидевший за столом кивнул на сумку в руке Мэйсона. Тот отмазался:       — Наши гражданские вещи. Пришлось переодеваться по пути сюда. Только-только прилетели из Целинограда.       — Раз так… — солдат тяжело вздохнул. — Ладно, Егор. Веди их. И проследи за ними внимательно.       — Всё правильно. Режимный объект ведь, — озвучил я очевидное под одобрительный кивок парня. Егор и Денис жестами повели нас за собой.       Ну, самая тяжёлая фаза операции «Ы» пройдена. Мы попали в «Большой дом» и спустились в бункер, пройдя через огонь, воду и медные трубы в виде неудачного нападения заражённого Беликова, ебли меня с Ирой Портновой и неловкого разговора с неизвестным майором. Осталось только одно: заполучить не только список агентов Драговича, но и данные о вирусе «Реаниматор».