Call of Duty: Black Ops: Cold War

Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 30 мая 1981 года, 17:01       — А вот и почта! — радостно объявил нам Ларри, поставивший коробку с почтой в центр стола Расса. Я и Хел, услышавшие радостный возглас Симса, тут же помчались к собравшимся вокруг стола. Пора было посмотреть, что такого принёс Ларри. Недавно я украдкой видел, как Хелен пишет что-то на листке бумаги, а рядом лежит почтовый конверт. С расспросами я не лез.       — Наконец-то, мать вашу… — бормотнул под нос Мэйсон, вытащив из коробки какой-то пакет. А в нём, судя по складкам, лежала одежда. — Лён, значится. Пойду померю. Если что, не теряйте меня, — с этими словами он пошёл в свою комнату, переодеваться. Фрэнк же достал из коробки ещё одну, под, как я понял, электробритву. На его лице, с коротенькой бородой, проступила улыбочка:       — Наконец-то не буду бриться одной лишь бритвой.       — Давно хотел? — осведомился Расс, рассматривавший электробритву вместе с Фрэнком. Тот кивнул:       — Ну а то. Ты, кстати, тоже побрейся, — и кивнул на щетину, начавшую расти на морде лица Расса. Сам Адлер лишь хмыкнул, пустил смешок и присоединился к доставанию посылок из коробки. Ему досталась коробочка с футляром. А в футляре — очки для чтения. Их для себя заказал Расс, после того, как по секрету признался мне, что его зрение в последнее время понемногу сдаёт. Что поделать, возраст берёт своё. Хотя в случае с Мэйсоном и Вудсом и не скажешь, что годы их нагоняют. А если и нагоняют, то медленнее.       — А вот это уже наше с Томми барахло, — вмешалась Хел, забирая из коробки два мешка. Один — с кошачьим древесным наполнителем, для Баала, а другой — с сухим кормом для нашего же пушистого питомца. Я помог возлюбленной поставить мешки в подсобке, после чего мы пошли обратно. Ещё на следующий день после заведения Баала мы договорились, что Парк заказывает или покупает кошачьи кормы, будь те сухими или влажными, а я — наполнители.       — Хел, подойди-ка сюда, — позвал я девушку, обратив внимание на конверт на самом-самом дне коробки. К счастью, ни Расс, ни Мэйсон с Вудсом, ни Ларри, ни Елеазар больше не стояли у коробки. Последние двое вроде бы ничего не заказывали, да и я заказал лишь наполнитель, потому что старый, привезённый Фрэнком из зоомагазина, заканчивался. Хадсона с нами сегодня не было, уехал он по делам на ту сторону Атлантики, в родные США.       — Письмо… Интересно, для кого оно? — пробурчала Парк, поднимая конверт. Я потянулся было к нему, однако Хел шлёпнула по руке ладонью: — Адресовано мне, значит, читать его буду я. Извини.       — Как скажешь, — я пожал плечами и напоследок лупанул Хел по жопке. Она не обиделась, уже привыкла за все те месяцы, что мы с ней были знакомы. Закончив с посылками, я стал складывать коробку. Затем сел напротив Расса. Под кипой бумаг лежал выпуск газеты «New York Times» от 21-го января, который я и аккуратно вытащил из-под кипы. Номер напечатали на следующий день после вступления Рональда Рейгана в должность Президента США. Заголовок гласил, что Рейган принёс присягу в качестве 40-го Президента, а мгновения спустя 52 американских заложника вылетели из Ирана после 444 дней в плену.       Я присмотрелся было к заголовку, у которого некоторые буквы выглядели чуточку светлее, как вдруг зазвонил телефон на столе Ларри. До моих ушей донеслось бормотание Симса:       — Да? Не, не лейтенант Парк. А, вам её? Хорошо, щас позову, оставайтесь на связи.       — Кто звонил? — нарочито громко уточнил Расс у Симса. Наш штатный негр ответил:       — Папаша нашей британки.       Адлер, не понимавший, каким-таким образом на нас вышел папа Хел, сэр Оскар Парк, нахмурился:       — О как… — и почесал переносицу. — Так, Том, найди Парк и проводи до телефона.       — Говно вопрос, — отложив газету, я поднялся наверх, к нам с Хел, и постучался. Хелен крикнула:       — Кто?!       — Не узнала Томми-гана?       — Ха! — нервно рассмеялась Хел. — Ладно, заходи!       Я прошёл в спальню и увидел, как Парк пялилась в окно с открытой форточкой, держа в одной руке конверт, а в другой — разложенное письмо. Рядом с Хел прям на кровати — если быть точнее, на моей половине — лежал Баал. Головкой и передними лапками он смотрел в одну сторону, а хвостом и задними лапками — в другую. Я сел слева от Хелен и, повернув голову к себе, задал ей вопрос:       — Что пишут?       — Не обижайся, но это не касается никого. Ни тебя, ни наших американских друзей. Ни-ко-го, — последнее слово Хел произнесла чётко и по слогам. Вздохнув, я озвучил ей повод, по которому пришёл:       — Кстати, тут тебе звонит папа. Дозвонился каким-то образом до нашей конторы.       Услышав про папу, Хел округлила глаза и пулей рванула вниз, я даже не успел толком поговорить с ней. Выдохнув «Ой-ёй-ёй», я вскочил с кровати и побежал вслед, нагоняя её. Блядский шмель… Надеюсь, хоть после разговора по телефона она всё-таки скажет, как этот уважаемый сэр сумел дозвониться до нас. Вообще, Хел не производила впечатления аристократки. Я был в курсе, что её родители — не какие-то там нувориши, а из старой аристократии: что сэр Оскар Парк, что леди Миранда Парк. Обоих я пока не видел вживую, но чую: это мой шанс. Шанс доказать если не им, то Хел, что я — достойный возлюбленный, хоть и не сумевший спасший её от групповухи, организованной бандой Писаря, что решил отыграться на ней за «Кирпича».       — Поняла. Завтра прилечу, а послезавтра заеду, — бормотала Хел, пока я останавливался перед столом Ларри. Попрощавшись с, как я понял, отцом, Парк положила трубку и выдохнула с нескрываемой дрожью. Я слегка наклонил голову: ба, по щекам слезинки стекают! Прежде чем вытереть слёзы с личика Хел, я вкрадчиво поинтересовался у неё:       — Сэр Парк расстроил тебя?       — Чт… — девушка резко вскинула голову и замотала головой: — Не, нет! Просто у нас второго июня годовщина.       Так… годовщина, значится. Хелен рассказывала мне, как лет восемь назад, второго июня, от рук боевиков ИРА погиб её старший брат, Родни Парк. На днище его машины закрепили бомбу с дистанционным управлением, нажали на кнопочку, и ба-бах! Безутешные родители рыдают на процедуре опознания Родни, Хел бросает написание докторской диссертации и старается помочь предкам пережить горе, а потом то ли под давлением мамы с папой, то ли по собственному желанию, вступает в МИ-6. Важно то, что, чует моя задница, убийц Родни точно не наказали. И не факт, что их вообще пытались искать. Больно уж преступление легко раскрыли, спихнув всё на отморозков из ИРА.       — Томас, — неожиданно раздался у меня над левым ухом голос Расса, — поедешь с ней. Окажешь поддержку всех видов. Хоть моральную, хоть оральную. Как говорит Лаз, демотивированный и деморализованный сотрудник — горе в «Кампусе».       — А как же наша работа по «Персею»? — логично забеспокоился по поводу самого опасного противника США и всего западного мира. Однако Адлер успокоил меня:       — Не переживай, Томми, ты — не центр мироздания, можешь позволить себе помочь Парк пережить годовщину. А мы, если приблизимся к «Персею» и понадобитесь вы с Хел, сразу дадим вам об этом знать, благо у меня есть контакты в Британии.       — Раз так, то мы… пожалуй, пошли, — обняв Парк за плечо, я вместе с ней пошёл наверх, помогать ей собирать барахлишко.       В тот миг, когда мы пересекли порог спальни, я начал нервничать: руки задрожали, мысли путаются… словом, чую себя так, словно сейчас меня будут ругать за двойку… стоп. Какие в жопу двойки в нашей, британской системе оценок?! У нас же ставят две оценки: первую — за знание, качество подготовки материала и правильность ответа; вторую — за усердие в учёбе!.. А, ясно. Второе «Я» постаралось.       — Не паникуй, Томми-ган, — попыталось оно «успокоить» меня. — Зато познакомишься с роднёй Хелен. И попросишь благословения на брак. Но на последнее я бы особо не рассчитывал.       — Умеешь ты вселить оптимизм, — без тени злобы мысленно прокомментировал я, кладя оба наших чемодана на кровать. Не хватало, чтоб на меня косились из-за того, что я болтаю с пустотой. А уж о том, что я в последнее время вижу в тёмных углах конспиративки человека, подозрительно похожего на меня самого, но в советской армейской форме, лучше вообще никому не стоит знать. Поместье Парков, Вирджиния Уотер, графство Суррей, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии Елена «Блесна» Игнатьева, она же «старший лейтенант Хелен Арабелла Парк» Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6)/Советская реваншистская группировка «Персей» 2 июня 1981 года, 08:43       Дворецкий Гарри Бёрджесс, работавший в нашем семейном поместье с конца 60-х, сменив своего папу, встретил нас с Кирей-Томом в аэропорту Хитроу и отвёз домой на серебристом седане Bentley Mulsanne. Как признался нам Гарри, он купил эту машину в декабре прошлого года, посчитав, что предыдущий автомобиль должен перейти в категорию «запасного варианта». Оно и к лучшему, хотя наша семья не жуёт жопой деньги, но и не нищенствует в жопе Лондона, просирая день за днём своего существования.       Приехали мы поздно ночью, отчего сонным маме с папой пришлось спешно здороваться со мной и знакомиться с Кирей, которого я пока представила как «Томаса Кирка Реддла». Ни к чему им пока знать о его настоящей личности. Папа пообещал Кире-Тому, что поговорит с ним за завтраком. Но вообще, пока всё шло хорошо: папе нравился Киря-Том. Да и сам Киря в нашем доме чувствовал себя как-то спокойнее.       — Мммм… — простонал Кирилл, спавший со мной в бывшей спальне Васи Игнатьева, он же «Родни Парк». Мою комнату мы не занимали, она хранит слишком много… секретов, которые Кире пока знать ни к чему. Не готов он ещё, не прозрел, хоть и посеяны семена сомнений. Работа будет долгой, кропотливой, но я уверена: результат оправдает усилия.       Я, проснувшись чуть пораньше, потянулась, зевнула и протёрла глазки. Так вышло, что мы оба плюхнулись на кровать прям в одежде, даром что разулись перед сном. Обидно, что Баалика пришлось оставить в Западном Берлине. Надеюсь, Адлер не пришибёт котяру, понравившегося капитану Мэйсону и его бородатому дружбану, Вудсу.       — Не поздновато ли?.. — спросил Киря-Том у невесть кого. Я подумала про завтрак, так что уточнила для него:       — Нынче мама и папа доживают свой век, им не нужно, как простолюдинам, вставать в срань, — слово «срань» я произнесла совершенно случайно, однако Кирилл засмеялся от этой оговорки. — Ладно, потягиваемся, встаём, моемся и идём вниз. Представлю тебя маме с папой.       — Чудненько, — зевнул напоследок Киря и принялся раздеваться до трусов. Я тоже разделась, но полностью, лишь бы раззадорить парня Иры Портновой. В хорошем, само собой, смысле. Оголившись, я надела короткий шёлковый халат, доходящий до середины бедра. Вообще, Вася собирался подарить его своей девушке незадолго до своей гибели. Но я по принципу «Не пропадать же добру» сохранила халатик, хоть какая-то вещь на память от Васи…       В последнее время я стала замечать, что Киря слишком нежен со мной во время секса. Да, та групповуха, устроенная ублюдками из банды «Писаря», здорово потрепала меня, но благодаря тренировкам родителей и своей крепкой психике, я смогла пережить это. Тем более, несмотря на то, что моё лоно неоднократно накачивали «майонезом», я умудрилась не забеременеть. Может, банально повезло. А может… нет, не хочу об этом думать. Ну его нахер.       — Томми, — я положила руки на плечи Кире-Тому, вставшему у окна бывшей спальни Васи, — может, сегодня удивим моих предков?       — Это как это? — озадачился «Белл». Наверно, мало понимал, к чему я всё-таки клоню. Тогда я, приподнявшись на цыпочках, шепнула ему на ухо:       — Выйдем вместе из ванной. Ну и… мама с папой будут слушать мои громкие стоны.       — Они ж вроде ханжи, нет?       — Побойся Божка, — фыркнула я, отстраняясь от Кири-Тома. — Папа, конечно, рыцарь-командор, а мама — дама-командор, но им не чуждо ничто человеческое, в отличие от аристократии прошлого и нынешней монаршей семьи нахлебников.       — Вот уж не думал, что дочь сэра и дамы Парков будет критиковать конституционную монархию, — рассмеялся Киря-Том. Я закатила глаза:       — Как я сказала, ничто человеческое не чуждо. Ни маме с папой, ни мне. К тому же, ты достаточно умён, чтоб не рассказывать никому о моих высказанных вслух мыслях.       — И то верно, — согласился со мной Киря-Том, хватая меня за руку и первым выходя из спальни Василия. Затем мы прошли по коридору в одну из четырёх ванных комнат на втором этаже, где и располагались наши спальни. Тут тебе и тумба, куда встроены два умывальника со смесителями, а не просто двумя кранами, и нормальный унитаз со стульчаком, и ванная, и широченное зеркало. А ещё маленькое зеркальце справа от окна. Стены и пол были выложены кафельной плиткой, только если на стенах она белая, то на полу — бежевая.       — Ну как тебе ванная?       — С тобой — самое то, — безбородое лицо Кири украсила улыбка, едва я сняла халат и положила его рядом с раковиной. Киря-Том тоже не стал тянуть кота за фаберже и снял оставшуюся часть одежды. Мы оба некоторое время стояли посреди ванной комнаты, любовались друг другом.       Первым не выдержал Киря, схватив меня за жопку и посадив на край тумбы. Я аж ойкнула от неожиданности, но осмелела и поцеловала его в губы. Меня в данный момент совершенно не волновало, что у него Ирина. Главное, чтоб она потом не узнала. Я-то не расскажу, а вот Киря… ну да ладно, думать по этому поводу буду потом. А пока, можно смело расслабиться и получить удовольствие.       Я изогнулась в спине, когда Киря начал прокладывать дорожку из поцелуев от губ до ложбинки меж сисек, столь желанных и гипнотизирующих нашего с Ирой Кирилла на раз-два. Воркуя «Молодец, Томми», я гладила ему волосы. Сдержаться было ОЧЕНЬ трудно. Трудно потому, что я могла ненароком ляпнуть настоящее имя Кири. Или своё. Ведь бедняжка думает, что его окружают чистокровные бритты. Что ж, бриттом можно назвать разве что маму. А меня — на полставки.       Когда Киря перешёл на мои горки, идеальные, на мой, собственно, взгляд, я закусила нижнюю губу. Он покрывал поцелуями обе груди, лизал и покусывал соски… в общем, как и всегда. Этот же раз отличался от предыдущих не только обстановкой, но и ощущениями. Я скучала по ласкам сисек, бывших столь редкими в Западном Берлине, Британии и ЮАР.       — Томми… — мурлыкнула я, как только он начал спускаться ещё ниже. — Я… я там не помылась.       — Ой, какие мы чистюли, — нервно хихикнул Киря-Том, глядя на меня снизу вверх. Он тогда снял меня с тумбы и шепнул на ухо: — Демонстрация гибкости пальцев сойдёт?       — Если это то, о чём я думаю… — кокетливо улыбнулась я Кире-Тому и развернулась к нему жопкой, которую слегка приподняла. Я думала о долгожданной ебле, с налётом подчинения, как я и люблю. Да и лично я не припомню, чтоб Киря-Том отказывался от роли подчинённого. Я командным тоном проговорила: — Прежде чем приступишь… подготовь свою благоверную.       — С удовольствием, — Киря-Том легонько куснул меня за мочку правого ушка. Одновременно с этим я вздрогнула, ощутив палец на нижних губах. Я закусила губу и выдохнула:       — Ёб… продолжай, мой любимый и любящий дылда.       Из моих уст «дылда» было чем-то вроде комплимента. Я как-то обозвала так Кирю-Тома на одном из наших первых свиданий. Поначалу он недоумённо пялился на меня, не понимая, на кой ляд я обозвала его «дылдой». А затем предположил, что дело в разнице в росте. Как-никак, Киря-Том — самый высокий как в «Кампусе», так и в ближнем круге экс-полковника Алёхина, с которым я разок виделась перед получением ответственного задания. Слава всем якобы живущим на небесам бородатым мудакам, Киря всё понял правильно, а потому не обижался, когда я называла его «дылдой».       Сам Киря-Томми уверенно работал сначала одним пальчиком, а потом сразу двумя, растягивая дырочку. Я, вцепившись руками в тумбу и смотря в зеркало, бормотала имя «Том», повторяла его, словно мантру. Ну а Киря ещё быстрее двигал пальчиками туда-сюда, вынуждая мою пиздёнку выделять смазку, лишь бы наш с Ирой Щорс смог плавно войти в меня. Мне не хотелось, чтоб он растягивал удовольствие, и прошипела:       — Выеби меня… как в последний раз.       — Как в последний раз, — задумчивым тоном повторил Киря-Том. Затем я увидела в зеркале, как он сначала лупит меня по жопке, потом хватает свободной рукой за волосы, а другой — той, что лупанул — что-то делает внизу. Я по ощущениям знала, что.       Я выпучила глаза от резкого проникновения хуя Кири-Тома, но не заорала как резаная. Пусть верещат девственницы, становящиеся женщинами, или неженки. А я буду наслаждаться Кирей по полной. Придётся, конечно, объясняться с Ирой после прозрения её благоверного, но до этого надо ещё дожить.       — Томми, — выдохнула я, смотря в зеркало на него. — Возьми в свои крепкие руки… две причины влюблённости в меня.       Под «причинами» я имела в виду свои сиськи, достаточно большие и упруги, особенно в сравнении с горками Ирины. Конечно, та была одета в мою первую встречу с ней и Геннадием, однако даже шмотки не могли скрыть передние формы. Как и задние, на которые я не обратила особого внимания. На моё счастье, Киря-Том правильно понял мои слова и действительно схватился обеими руками за сиськи. Щёки покраснели пуще прежнего. Неудивительно, что Киря-Том запал на меня после «вшития» новой личности.       Я снова закусила нижнюю губу, ощущая не только руки на сисях, но и хуй в себе. Киря ебал меня размашисто: почти выходил и вновь врывался, по самые яйца. С каждым его толчком я стонала всё громче и громче, как и хотела изначально. Весь мир сузился до Кирилла-Томаса и ванной, где мы ебались, словно в последний раз. Ещё он лупил меня то одной ладонью, то другой. Приятное жжение разгорячало похоть.       — Том… — сквозь стоны выдала я. — Передохни… чуть-чуть.       — Как скажешь, — с ухмылочкой ответил Киря, замирая. А я, чуя член наполовину, принялась насаживаться самостоятельно. Кирилл — славный малый, старался ради меня. Так почему бы не отплатить ему добром?.. — Кстати говоря… — он наклонился вперёд и шёпотом осведомился: — Здесь есть противозачаточные?       — Конечно, — кивнула я и указала глазами вниз, на дверцу под раковиной. Там как раз хранятся заветные таблетки, которые нужно выпить в течение трёх дней после секса. — Поэтому, если ты так хочешь… наполни меня. Я знаю, ты так часто хотел спустить не в попку или на тело, а именно в лоно. Полный вперёд, капитан Реддл.       — Смотри, ты сама велела спустить в лоно, — проворковал мне на ушко Киря-Том, после чего одной рукой схватил меня за волосы, а другой — за талию, и стал ещё быстрее вдалбливаться в меня. Не знай я о его настоящей личности, я бы не сдерживалась и стонала его псевдоним.       Я утратила счёт времени ещё в тот момент, когда во мне оказался хер Кири-Тома. Я просто наслаждалась и стонала. И наслаждалась бы, если б не начала кончать от его хозяйства. На пол я не смотрела, любовалась нашим с Кирей отражением в зеркале. Парнишка, хоть и вспотел, как я, но продолжал вколачиваться. Он дёрнул меня за волосы, отчего я вскрикнула:       — Ай! Томас!       — Не могу и не хочу сдерживаться, — прохрипел Киря, довольно улыбаясь. Спустя, по-моему, пять или шесть толчков он вжался в меня, со стоном выдохнул моё полное имя и, на радость мне и себе, спустил. Внизу же я, ещё крепче вцепившаяся руками в тумбу, почувствовала пульсацию хера и горячую сперму, одна струйка за другой наполняли матку и влагалище. Как же мне не хватало этого ощущения от нашего с Ирой мужчины. Нашего Кирилла.       Сразу после совместного оргазма Киря-Том вышел из меня, а я, аккуратно сползла на колени. Щёки горели, но не от жажды продолжения, а от стыда. В который раз я трахаюсь с возлюбленным другой женщины, которая легко могла грохнуть меня, узнай она о нашем романе. Киря сел рядом, приобняв за талию и прижав к себе. Я встретилась с ним взглядом и ответила на его смелый поцелуй. Закончив, я хихикнула:       — Ой… по-моему, от нас воняет, как от шавок.       — Хорошо, что мы в ванной, — заявил Кирилл, вставая вместе со мной и вновь сажая на тумбу. — Не нужно бегать по всему поместью, прятаться от родичей и Бёрджесса…       Я согласно кивнула и подставила «Беллу» шею, дабы тот расцеловал её. И он вправду целовал шею, плюс щёки и подбородок. Так было, пока я не коснулась случайно пальчиками его члена. Тот опять начал крепнуть. Мать честная, Киря-Том и вправду ненасытный мальчик. Я мурлыкнула:       — Неужто, Томми-ган, ты готов ко второму заходу?       — Всегда готов, старший лейтенант Парк, — радостно ответил Киря, повалив меня спиной на холодный пол. Я аж вскрикнула от неожиданности. Удивила меня не только его готовность, но и цитирование девиза пионеров. Значит, и вправду не всё потеряно! Для самого Кири, естесна. Там же Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) Тот же день, 10:29       Задала же Хел жару… в хорошем, само собой, смысле. Подзадержались мы что-то в ванной, раз после совместного мытья к нам начали стучаться. Судя по голосу, спрашивающему, всё ли у нас в порядке, стучал мужчина. И это точно не Гарри Бёрджесс, представившийся вчера вечером после нашего прилёта в Лондон. Сам дворецкий выглядит моим ровесником. Я крикнул отцу Хел:       — Уже выходим, мистер Парк! — одновременно одеваясь. Спустя меньше минуты мы с ней уже стояли полностью одетыми, поправляли волосы, проверяли сами шмотки на предмет грязи и иных следов. Следы наших «шалостей» на полу я вытер одной из тряпок, найденной под раковиной.       Наконец, я открыл ранее закрытую на щеколду дверь и увидел Оскара Парка во всей красе: глубокий старик, ниже меня на голову, но чуть выше дочери. Седые, почти что серебристые, волосы зачёсаны назад, хоть их и мало. Глаза голубые, хоть и не глубокие синие, как у Хел. Нос у сэра Парка прямой. На лбу и в нескольких местах на лице — старческие пятна, но больше всего их надо лбом. Парк-старший носил домашний халат, а под ним — штаны, на ногах — тапочки. Ну и очки, куда ж без них.       — Доброго вам утра, мистер Парк, — поздоровался я так с отцом Хел и первым протянул руку. Он пожал её, причём хватка оказалась слишком крепкой для такого дедули. Я лишь криво улыбнулся, не выдавая себя, и представился: — Капитан Томас Кирк Реддл. Как и ваша обворожительная дочь, работаю в МИ-6.       — Сэр Оскар Иэн Парк, — представился полностью Парк-старший. Несмотря на возраст за восемьдесят, он держался бодрячком. Трость я не видел, даже ночью, когда он и мать Хелен встречали нас. — Гарри сказал, что вы с Хелен задержитесь. Как и всегда, он не соврал. Что ж, молодёжь, пойдёмте, а то Мири распереживалась. В её возрасте это непозволительно.       — Согласен с вами по всем пунктам, мистер Парк, — кивнул я. — А, у меня к вам вопрос, — после его кивка, сопровождаемого улыбкой, я спросил: — Как мне обращаться к вам и, как вы сказали, «Мири»?       — Ко мне — «сэр Парк», просто «сэр» и «мистер Парк». А к даме Миранде — исключительно «мэм», «миссис Парк», «миледи». Она ненавидит титул «дама», хоть и не отказывается от него.       — Запомнил, — очередной кивок подтвердил мои слова. Как бы то ни было, мы втроём спустились на первый этаж и прошли на кухню, к квадратному деревянному столу, заставленному блюдами и напитками. Из четырёх стульев первый, стоящий спинкой к окну, был занят женщиной за семьдесят, одетой в какое-то закрытое и длинное платье бордового цвета. Старушка тоже, как оказалось, голубоглазая. Миранда Парк — а я был уверен, что это именно она — спокойно сидела и любовалась блюдами. У неё, в отличие от мужа, седые волосы представляли собой пышную, но короткую шевелюру.       — Мири, — позвал Оскар Парк свою жену. Та обернулась и одарила нас улыбкой, тоже тёплой, как и у её мужа, — принимай гостя дорогого. Томас Кирк Реддл, МИ-6.       — Доброе утро, мистер Реддл, — женщина протянула мне руку, которую я немедля чмокнул, — дама Миранда Парк. Надеюсь, не нужно объяснять ничего насчёт моей пламенной ненависти к этому титулу.       — Не нужно, мэм, — заверил я миссис Парк. Первым сел её муж, напротив неё. Далее — Хел, и только потом я, на правах гостя. После того, как мы уселись, слово взял мистер Парк, обратившийся к Гарри Бёрджессу, брюнету слегка за тридцать, больше похожему на бывшего пухляша, что вымахал в красавцам:       — Гарри, налей-ка нам не слишком крепкий напиток.       Дворецкий молча взял одну из бутылок светлого пива, лежавшую в холодильнике, и разлил напиток по бокалам. Из всех только я поблагодарил его:       — Спасибо, Гарри.       Остальные промолчали. Как только Гарри положил бутылку обратно в холодильник и пошёл по своим делам, мы подняли бокалы и приготовились чокаться. Первым вновь заговорил глава семейства:       — Хелен Арабелла Парк, Миранда Тесса Парк, сегодня я хочу предложить выпить за знакомство нашей прекрасной Хелен с Томасом Кирком Реддлом. Если у вас, ребятки, всё серьёзно, то я заранее даю благословение на брак.       — Это воистину любезно с вашей стороны, мистер Парк, — честно признался я отцу Хел. И тут же, прищурив глаза, осведомился: — Но откуда вы знаете, что у нас с Хел всё серьёзно?       — Томми, — мистер Парк, обратившийся ко мне фамильярно, улыбнулся от уха до уха, — думаешь, мы с Мири не слышали, как вы с Хелен кувыркались в ванной?       Тут родители Парк тихонько рассмеялись. Да, Хел была права, ничто человеческое им не чуждо. Готов поспорить, в наши годы старшие Парки тоже всячески развлекались, невзирая на те бурные годы и на упорные попытки апологетов викторианской морали, у которых, я уверен, дохуя скелетов в шкафу, сохранить этот рудимент. Живи я на сорок-шестьдесят лет раньше, я бы в глазах Парков был даже не существом второго сорта. Так, грязью из-под ногтей. Гнил бы на улице, пока аристократия шикует за счёт простого народа.       — Ну, Томми-ган, как тебе родня твоей «благоверной»? — ехидно поинтересовалось второе «Я». Я мысленно, без тени злобы, ответил ему:       — Пока что внушают какое-никакое доверие. Славные дедуля и бабуля.       — Славные дедуля и бабуля… — эхом повторил незримый собеседник, то ли плод моего воображения, то ли реально вторая моя личность. — Я б на твоём месте был осторожен. Особенно с «сэром-пэром-хером» Парком.       — И чем он тебя не устроил-то? Опять схожестью с каким-нибудь злодеем? — в реальности же я наслаждался поджаренными тонкими колбасками. Уж не знаю, Гарри ли готовил или престарелые родители Хел, но настолько вкусных колбасок я не ел даже в детстве или баре «Rodeo Drive». Правда, в баре я ел сардельки карривурст.       — Обрати внимание на его ноги, — я невольно бросил взгляд на ноги сэра Парка. Так-с… не понял юмора. Хелен же говорила в баре «Rodeo Drive», что её папа лишился правой ступни в самом конце войны! Выходит, наврала. Или… скормила дезу, лишь бы враги Хел или её родни думали, что Оскар Парк — инвалид?       — Томас, — заговорила уже миссис Парк, — а ты заканчивал какое-нибудь учебное заведение до вступления в МИ-6?       — Эдинбургский университет, — немедля ответил я, хотя перед глазами представал отнюдь не этот университет, а другое здание. Больше похожее на советскую школу. — Я там окончил факультет литературы, языков и культур, учился на переводчика. Если б не учёба там, я бы не говорил отлично на русском.       — Да, русский язык очень нужен для тех, кто шпионит в странах Варшавского договора, — подметила миссис Парк. — А как только уйдёшь из рядов МИ-6, ты продолжишь работать по своей специальности?       — Полагаю, да, миледи, — пожал я плечами. Вообще, я в последнюю очередь думал о том, что делать после поимки «Персея». Заняться переводческой деятельностью? Попробовать себя консультантом в фильмах, где немаловажную или любую иную роль играют русские? Жаль, что я не родился на 30 лет раньше раньше и не сумел проконсультировать создателей фильма «Путь Служивого», рассказывающего о пути Служивого от филадельфийского гетто до встречи на Эльбе, о том, как он открывает в себе суперспособности и золотое сердце, под стать Капитану Америке. Пиздато придумали. Наверное. С другой стороны, фильм вышел в 51-м, в самые первые годы «Холодной Войны», поэтому режиссёр хотел, как говорится, и рыбку съесть, и на хуй сесть.       Никто из нас не вышел из-за стола, но не по приказу сэра Парка, а из-за желания хорошенько набить животы. Плюс, я был рад отведать традиционный английский завтрак. Растягивать трапезу было бессмысленно, так что едва мы доели, как Гарри забрал у нас тарелки, бокалы и столовые приборы. Вообще, из прислуги был лишь Гарри. Выходит, что несмотря на преклонные годы, Оскар и Миранда ещё дееспособны.       — Дамы, Томас, нам пора на кладбище, помянуть Родни, — не терпящим возражений тоном объявил сэр Оскар. — Годовщину никто не отменял.       — Отправляемся, как только будем готовы, — закончила за него миссис Парк. Тянуть больше кота за фаберже мы не стали, разошлись по комнатам, надеть что-нибудь тёмное. Вернее, Парки пошли, а я чуточку задержался, помог Гарри с мытьём посуды. Он изначально протестовал, но я сказал ему, что он не может разорваться на хуеву тучу клонов. Так что, Бёрджесс пошёл проверять машину, на котором он привёз нас с Хел.       Едва я зашёл в спальню Родни, как Хел кивнула на чёрный костюм-двойку. Даже рубашка чёрная. Я понял намёк, а потому переоделся. После этого я крутанулся на месте и спросил у возлюбленной:       — Ну как? Мне идёт?       — Хм… — Хел прищурилась, глядя на подмышки, пах, колена. — Вроде бы да. У Родни была примерно та же комплекция, что и у тебя, вот и отыскала, что от него осталось.       — Спасибо за оценку, — поблагодарил я Хел и даже чмокнул её. — Ладно, пойду поищу туфли. Нехер по кладбищу ходить в кроссовках.       — Ищи, ищи, — закивала Хелен и стала краситься. А пока она и её родители готовились, я спустился вниз и подошёл к обувному шкафу. Там стояло несколько пар мужских туфель. Я примерил все, подошли лишь самые крайние справа. Остальные или слишком маленькие, или слишком большие.       — Мистер Реддл, — окликнул меня стоявший на пороге Гарри, закрывший за собой входную дверь. Я попросил его:       — Гарри, давай всё-таки на «ты» общаться. Как-никак, я не аристократ.       — Как и я, — криво улыбнулся Бёрджесс. А затем он, вытаращив глаза и бросив взгляд наверх, прошептал: — Слушай, Том, я не знаю, что там тебе наговорили про Родни… Но мне нужна твоя помощь.       — В чём? — нахмурился я, не понимая, что ему нужно от, по сути, совершенно постороннего человека. Послышались шаги. Я развернулся и увидел спускающегося по ступенькам мистера Парка, одетого примерно в тот же костюм-двойку, что и я, только с галстуком. Шёл отец Хелен довольно медленно, вдобавок кряхтел и опирался рукой на перила. Так что, я подбежал к сэру Оскару и взял под руку.       — Чт… а, спасибо, Томми, — почему-то слова благодарности от него напомнили мне нечто иное. А именно, слова благодарности от «Персея», когда я ему помог или сделал, что он просил/приказывал… вернее, второе «Я», опять влезшее в моё сознание и старающееся коверкать его. Ну хотя б не пиздит в уши о какой-нибудь фигне вроде возвращения к так называемым «настоящим друзьям».       — Сэр, а вашу жену проводит Хел?       — Не, Мири сама дойдёт. Это мне нужна небольшая помощь, мои годы нынче не те, — на лице сэра Оскара проступила улыбка. Заразительная в хорошем смысле. Мы с мистером Парком и Гарри вышли на улицу и подошли к машине, стоящей прям на улице, а не в гараже. Первым в машину сел Бёрджесс, на место водителя. Рядом с ним уселся Парк-старший.       Наконец, из дома вышли дамы. Хел закрыла дверь на ключ и нагнала маму. Обе носили траурные чёрные платья, причём у Хел выше колена, а у дамы Миранды чуть ли не до пола. Зато их лца были прикрыты полупрозрачными чёрными вуалями.       Я сел посередине, дама Миранда — слева, а Хелен — справа. Гарри завёл движок и выехал на дорогу от поместья Парков до, как рассказывала Хел в полёте, кладбища Кенсал-Грин, где и похоронен погибший Родни. Поездка проходила в гробовом молчании, даже автомагнитолу не врубили. Молчало и второе «Я». Кладбище Кенсал-Грин, Лондон, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии Тот же день, 12:34       Кладбище, куда мы приехали, производило довольно гнетущее впечатление. Как и все остальные кладбища на нашей потаскухе-Земле. И всё потому, что подобные места воняют смертью. Они — последние пристанища для всех нас в будущем. Для меня, для родителей Хел, которым жить меньше осталось, для Расса, для Фрэнка, мистера Мэйсона, мистера Хадсона, Ларри, Елеазара… Для всех без исключения. Вот и сейчас, держа под руку миссис Парк, я не мог не смотреть на надгробия, склепы, мавзолеи отдельных усопших.       И вот, мы вчетвером — Гарри остался у «Бентли» — встали перед одним из надгробий, огороженных забором. Серым, закруглённым. Оно ничем особенным не выделялось. Никаких лишних символов, никакой помпезности. Всего лишь было выбито:

«IN LOVING MEMORY

RODNEY PERCIVAL PARK

BORN

APRIL 30 1935

DIED

2 JUNE 1973».

      — Вечная память, — озвучил я. — Родни Персиваль Парк. Родился 30 апреля 1935-го, умер 2 июня 1973-го.       — Привет, Родни, — буркнула Хел и всхлипнула. Она положила перед надгробием букет из десяти лилий. Насколько я знаю, лилии кладут на могилы тех, кто умер насильственной смертью. Таковым — умершим не от старости — и оказался Родни Парк. Каждый, кроме меня, подходил поближе к могиле Родни и что-то говорил. А что — я не слушал, от нечего делать смотрел в пустоту и думал совершенно о другом. В чем же я, по мнению Гарри, должен был ему помочь?..       — Место, где заканчивается жизненный путь любого живущего на этом свете… — раздался слева от меня мужской голос. От неожиданности я вздрогнул, но поворачивать голову к неведомому собеседнику не стал. Пусть сначала поговорит чуть-чуть. Может, мне удастся узнать, кто он такой. — Гроб твой несут или везут до двухметровой ямы длиной два метра и шириной один, опускают на дно ямы, а потом закапывают. Потом ты разлагаешься. И на разложение уходит от пяти до тридцати лет, — м-да, умеет же незнакомец развеселить. И так не хочется оставаться на кладбище. Вдруг он осведомился: — А с чем кладбище ассоциируется у тебя?       — Со смертью, — безразлично ответил я, буркнул «Извините» и собирался было пойти к Паркам, что втроём стояли перед могилой Родни, как вдруг незнакомец назвал меня по фамилии, с приставкой «Мистер», и спешно добавил:       — Рад тебя видеть.       Я нарочито медленно развернулся и, наконец, увидел, кто со мной говорил: относительно молодой голубоглазый парень, на вид чуть моложе меня и смахивающий скорее на школьного «плохиша», к которому клеятся девки. Короткие светло-каштановые волосы напоминали мне причёску капитана Кирка из «Звёздного Пути», хотя этот крендель, понятное дело, не капитан USS «Энтерпрайз». Носил незнакомец кеды, светло-синие джинсы и бежевую рубашку с короткими рукавами.       — Джон Патрик Райан, — представился, наконец, незнакомец. — ЦРУ. Часто меня называют Джеком. Я торчу в Британии по заданию Расса Адлера. Остальное тебе знать необязательно.       — Мгм… как и нам? — резко ответила Хелен, вышедшая из-за ограждения. Джек, впрочем, не растерялся, улыбнулся и обратился к ней:       — Добрый день, мисс… Хелен Арабелла Парк. Вроде так вас зовут?       — Да, так. А вы кто? И что вы забыли на кладбище?       — Ответ на первый вопрос — Джон Патрик Райан, он же Джек Райан, — Джекки шутливо козырнул. — ЦРУ. Ответ на второй — я неустанно слежу за Томом, дабы его не пытался кто-нибудь убить или похитить.       Тут к нам подошли родители Хел. Они с подозрением уставились на Джека. Неловкое молчание длилось до тех пор, пока не открыл рот сэр Оскар:       — Молодой человек, а вы, собственно, кем будете?       — Коллега мистера Реддла по опасной деятельности. Хоть и не являюсь подданным королевы Елизаветы. Вы же…       — Мы — её родители, — закончила за него дама Миранда. — Для начала, представьтесь.       — Джон Патрик Райан, мэм, — козырнул Джек, на сей раз, не шутливо. — Агент Центрального Разведывательного Управления Соединённых Штатов.       — Ясно, — едва кивнул мистер Парк. — Что вас привело на Туманный Альбион?       — Я выполняю задание мистера Адлера, начальника вашей дочери и мистера Реддла. Подробности не могу назвать, так как поставил подпись в подписке о неразглашении, — Джек развёл руками. Про слежку конкретно за мной он не упомянул, что, в общем-то, логично. Не положено всем окружающим, будь те хоть роднёй сотрудника спецслужб, знать деталей.       — Мистер Райан, если это всё, то вы можете возвращаться к своим прямым обязанностям, — дама Миранда аккуратненько намекнула, что ему здесь делать нечего. Но Джек качнул головой:       — Мэм, я бы с радостью, но дело в том, что вы здесь не одни. И я говорю отнюдь не про посетителей кладбища и её охрану.       Своими словами Джек обратил внимание всех нас, даже Хел. Естественно, он не растерялся:       — Я не знаю, кто этот человек, но он зашёл на территорию кладбища через минут пять-шесть после вашей четвёрки. Он тоже следил за вами. Увы, я упустил его, так что на вашем месте я бы немедля уходил отсюда.       — Что-то мне подсказывает, мистер Райан, — Оскар вышел вперёд, — что вам не стоит доверять.       — А я и не прошу доверять, сэр, — медленно мотнул головой Джек. — Просто мотайте из кладбища. И ведите себя как можно естественно.       — Ты хоть скажи, кто этот мужик, что зашёл за нами и следит, — встрял уже я. — Как он примерно выглядит?       — Я его только со спины видел, — признался Райан. — Выглядит как панк, хотя причёска нормальная. Ещё я слышал, как он общается на английском с ирландским акцентом.       — Пардон… ирландским? — переспросила Хел. Джек кивнул, мол, да, ирландским. — Это может быть связано с убийцами моего брата?       — Не знаю, не моё это дело. Давайте, топайте отсюда, — Джек поторопил нас, похлопав мне и даме Миранде по спинам. И мы от нечего делать вернулись к Гарри. Родни помянули, а я просто рад, что мы не останемся в кладбище дольше, чем нужно.       Уже у машины Джек попрощался с нами, а мне велел при первой же возможности позвонить, благо он дал мне свой номерок из страницы блокнота, который он вытащил из заднего кармана брюк. Проехав где-то с километр или чуть больше, Гарри неожиданно подъехал к одному из тёмных переулков, заглушил движок, достал из бардачка какой-то странный прибор, больше похожий на рацию времён Второй Мировой, но более компактный. Сэр Оскар спросил Бёрджесса:       — Ты чего?       — Мне нужно проверить всех вас на наличие жучков, — пробормотал Гарри, наводя прибор антенкой сначала на Оскара, а потом на нас с Хел и миссис Парк. — Мало ли, вдруг этот «капитан Кирк» вам обоим что-то подсунул.       — Тоже заметил, что Джек Райан напоминает капитана «Энтерпрайза»? — не столько спрашивал я, сколько утверждал. Гарри не ответил. Вдруг, во время направления прибора на меня, на корпусе заморгал красный огонёк. Я закатил глаза и вытащил из внутреннего кармана пиджака листок с номером, данным мне Джеком. А тут на листке я заметил некую штучку, прикреплённую к нему. Эта штучка больше напоминала литиевую батарейку. — От зарррраза…       — Минутку, — Гарри забрал у меня листок с жучком, вновь полез в бардачок и, достав оттуда блокнот с ручкой, переписал цифры. И лишь после этого он выкинул к хуям листок, завёл движок и, снова выехав на дорогу, прыснул смешком: — Похоже, Джек Райан, как ты его назвал, хотел послушать наши разговоры.       А в районе Табс-роуд, точнее, перед поворотом направо, нам дорогу преградил жёлтый микроавтобус Volkswagen T3, ехавший по встречке. Я глянул назад: одна из машин тоже остановилась, и ни в какую не хочет ехать. Сэр Оскар нахмурился и пробурчал:       — Что им от нас надо?..       Я вот тоже не понимал, что именно им надо. Место для засады, на мой взгляд, неудачное. По обе стороны — двухэтажные дома, если люди сейчас находятся в них, то они однозначно заподозрят неладное, позвонят в мили… вернее, в полицию. Тем более, засада на редкость наглая и плохо подготовленная. Из машины вышли несколько человек, одетых в куртки и штаны цвета хаки. На ногах — армейские ботинки, а на головах — чёрные балаклавы без прорезей для ртов. Оружие у них отличалось: у парочки боевиков — винтовки M14, у ещё четверых — автоматы AR-18. Пистолетов нет, судя по отсутствию кобур. Хотя нельзя исключать, что пистолеты они прячут за спинами.       — Примерно так и выглядят боевики «Временной» ИРА, — шепнула мне на ухо Хел. Тем временем, микроавтобус покинули ещё двое, мужик и женщина. Первый был синеглазым брюнетом, чуть ниже меня. На лице его красовалась трёхдневная щетина. Зато женщина удостоилась пристального внимания с моей стороны: длинноволосая брюнетка, с сине-зелёными глазами. Если её дружок носил ту же форму, что и боевики ИРА, пускай и без балаклавы, то на ней красовались красная расклешённая юбка длиной чуть выше колена, с белыми листочками, футболка тёмно-серого цвета, а поверх футболки — чёрная кожаная куртка. Так-с, а обута она, как и друг, в армейские ботинки.       — Шон и Ава… — прошипел сэр Оскар, глядя на эту сладкую парочку. Хел наклонила голову вбок и спросила папу:       — Так ты их знаешь?       — Лучше б не знал. Шон О’Грейди и Ава Кольбер, не последние лица во «Временной» ИРА. Они, конечно, нормальные ребята, но почему-то считают, что я — их враг. Именно я, а не Мири или ты.       — Щас я с ними поговорю, — цокнула Хелен, распахнула дверь, да так, что один из боевиков-ирландцев еле успел отбежать, и, невзирая на численное превосходство возможного врага, гаркнула: — А ну освободили нахер дорогу, ирландские говнюки!       — Освободить-то освободим, — спокойно ответил на её выпад мужичок. Кажется, его сэр Оскар назвал Шоном О’Грейди. — Но не раньше, чем дочка Оскара Парка и её спутник посмотрят в глаза убийцам Родни Парка.       — Может, это ты и твоя прошмандовка его кокнули, а теперь ищете козла отпущения? — процедила Хел, которую трясло от раздражения. Даже на бандитов «Писаря» она так не злилась, как на ирландцев. Похоже, дело и вправду серьёзное, раз родители её напряжены, Гарри сжал руль чуть ли не до треска пластика, а я просто сижу, смотрю то на Хелен, то на ирландцев.       — Девушка, вы лучше слушайте, что говорят ум… — ирландец, который стоял за спиной Хел, тыкнул ей в спину стволом AR-18, за что тут же получил по лицу от неё, резко развернувшейся. Заодно она вырвала автомат у него из рук и прицелилась в живот. Остальные ополченцы/боевики ИРА резко вскинули оружие. Должно быть, заранее подготовили.       — Не стрелять! — рявкнул Шон, пока я спокойно выходил из машины и слушал вполуха причитания родителей Хелен, умолявших меня не лезть не в своё дело. Завидев меня, О’Грейди нежданно-негаданно улыбнулся и радостно воскликнул: — А, спутник дочери Оскара Парка! Может, хотя бы ты выслушаешь нас с Авой, раз Парк-младшая не настроена говорить?       — Секундочку, — сказал я сладкой парочке, а сам положил ладонь на цевье винтовки и заговорил с Хел, целившейся в уже безоружного ирландца, что встал на ноги и, как мне показалось, сверлил её взглядом: — Хелен, я думаю, стоит дать Шону и Аве сказать хоть что-то про убийц Родни. Может, они хотят, чтоб именно ты казнила их?       Хелен перевела взгляд на меня, вдохнула-выдохнула носом и только после этого посмотрела на Шона с Авой, озвучивая своё, так сказать, условие нормального общения с ним:       — Две минуты.       Шон молча кивнул и вернулся к машине. Оттуда он достал какую-то папку и, обойдя Аву и «Бентли», протянул её Хел со словами:       — Думаю, убийцы твоего брата тебе хорошо знакомы, хоть ты и видела их один раз в жизни.       Парк выдохнула носом, но всё же выхватила папку. А я встал у неё за спиной, вглядываясь в страницы каких-то документов, фотографии и прочие документы. Я не знал, что сейчас испытывает Хелен, и как меняется выражение её лица. Вдруг она взяла две не шибко качественные чёрно-белые фотки, на которых были запечатлены неизвестные мне мужички, одетые в костюмы-тройки. И всё бы ничего, если б не верёвки, сковывавшие их руки и ноги. И тряпки у них во ртах. Никого из них я не знал: ни мужика под сорок, с короткими волнистыми тёмными волосами, ни его усатого приятеля, на вид то ли чуть моложе, то ли чуть старше. У второго волосы непонятного цвета. Не то тёмно-блондинистые, не то русые. Важно было то, что ушлёпки зло смотрели в объектив, мысленно обещая убить фотографа.       — И что это мне даёт? — Хелен резко захлопнула папку и положила её на крышу «Бентли». — Думаете, я резко полюблю ИРА?       — По крайней мере, не будешь обвинять нас понапрасну. Мы хоть и не любим вашего британского брата, но лишнюю кровь на свои руки стараемся не брать, и чужие грехи тоже, — парировал Шон. По идее, эта фраза должна была если не успокоить Хел, то хотя бы заставить её усомниться в утверждении, что именно ИРА виноваты в гибели Родни. Я, если честно, с самого начала подозревал, что что-то в обстоятельствах смерти не то. Во-первых, он, по словам Хел, всегда проверял дно машины, прежде чем сесть. А по её словам, Родни толком не осмотрел свой драндулет. Может, он с кем-то повздорил?       Однако Хел, думающая, что ирландцы отмазываются, процедила:       — Пиздите кому хотите, но я ТОЧНО знаю, что именно вы, ирландцы, убили Родни.       — Мы тебя поняли, — понимающе кивнул заулыбавшийся Шон, чем ввёл меня в недолгий ступор. — На самом деле, сущий пустячок. Поймали двух личинок орейстократов, — далее Ава забрала папку с крыши «Бентли», — попытали их чуть-чуть, и они расклеились. Сказали, что это они прикрепили бомбу на дно машины твоего братика. Думаю, их родители не расстроятся, если они исчезнут. Нарожают, как это было встарь. Заодно наследство достанется другому, более «приемлемому» наследнику.       — Кого они там поймали? — спросил вышедший из машины сэр Оскар не столько меня или Шона, сколько дочу. Та ответила папе:       — Крэйга Фицалана и Гилберта Бёрли. Помнишь, они сообщали нам о гибели Родни?       — Да… — сэр Оскар принял задумчивый вид. — Гарри не пускал их за порог.       — Наверняка правильно сделал, что не пустил ни Крэйга, ни Гилберта, — пожал я плечами. Тут в наш разговор влезла Ава:       — Ребят, вы поедете с нами или нет?       — Не… — собиралась было ответить Хел отказом, однако сэр Оскар заткнул ей рот и сказал за неё:       — Поедем. Хотя странно, что вы решили помочь ничем не примечательному семейству.       — Шон заботится о репутации ИРА. Конкретно вы, Парки, ничего нам не сделали. Так что, злиться на вас не за что.       — Хелен, Томас, садитесь обратно. А ты, Шон, веди «колонну», — велел нам и Шону сэр Оскар, садясь обратно на своё место. Я за Хел передал боевику ИРА автомат:       — Мисс Парк вся на нервах, не злись на неё.       — Я и не злюсь, — буркнул, судя по голосу, паренёк моих лет, но всё же забрал обратно свой автомат. А я, Хел и сэр Оскар сели обратно в «Бентли». Едва я устроился меж дамой Мирандой и Хелен, как второе «Я» вновь дало о себе знать:       — Вот те и «добрые самаритяне». Не похоже, чтоб ты злился на них, как твоя «дражайшая» Парк.       — Они мне ничего не сделали, — мысленно объяснил я. — С хера ли мне злиться на ИРА? Хоть я и служу Короне, но это не значит, что я узколобый патриот, который рвёт жопу в любую секунду, как оскорбят «Юнион Джек».       — Логично, — согласилось со мной второе «Я» и умолкло. Вроде бы. А в реальности я стал следить за «Фольксвагеном» ИРАшников, что стоял во главе колонны. Ничего подозрительного. По крайней мере, сейчас. Тренировочный лагерь «Временной» Ирландской Республиканской Армии, 40 километров к западу от Лондона Елена «Блесна» Игнатьева, она же «старший лейтенант Хелен Арабелла Парк» Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6)/Советская реваншистская группировка «Персей» Тот же день, 14:17       До сих пор не верю, что мы оказались в логове зверя. Кире-Тому было похеру на ИРА, а вот нашему семейству — нет. Я твёрдо знала, что именно из-за ирландских говнюков погиб Вася. А тут неожиданно заявляются старые недруги папы: Шон О’Грейди, его прошмаблядь и боевой кордебалет. И не просто так заявляются! Они своей макулатурой решили убедить меня в своей невиновности. Мол, на самом деле гибель Василия, которого все в Британии, за исключением нашего тесного семейного круга, на совести Крэйга и Гилберта. Тех самых Крэйга Фицалана и Гилберта Бёрли, из уст которых мы, собственно, и узнали о том, что машину Васи-Родни взорвали, а он сам погиб.       Увиденное в папке поразило меня, но не настолько, чтоб я по щелчку пальцев превратилась в фанатку ИРА и забыла, как эти дебилы покушались то на маму, то на папу, то на Васю, то вообще на меня. Один из документов представлял собой подлинный полицейский отчёт по итогам расследования гибели «Родни Персиваля Парка». В нём говорилось, что «Родни» проткнули сердце точечным ударом стилета. То есть, на момент взрыва машины Вася уже был мёртв. Вот почему он не успел проверить днище машины!.. Разумеется, оружие не нашли. Свидетелей тоже. Такое ощущение, что просто спихнули всё на «Временную» ИРА. Восемь лет назад я была наивной, сразу поверила всему, что рассказали Крэйг и Гилберт. Мать честная… а ведь они были на похоронах Василия.       — Ава, — обратился Шон О’Грейди к своей подружке, вышедшей из микроавтобуса после того, как Киря-Томас подал ей руку, — будь хорошей девочкой, составь другу мисс Парк компанию.       — Смотри, не обрюхать её ненароком, — я шутливо стукнула Кирилла локтём под бок. Тот демонстративно ойкнул и рассмеялся, но всё же пошёл с Авой куда-то в сторону. Вроде бы ко входу в какое-то подземное укрытие. А я осмотрелась: тренировочный лагерь походил на руины какого-то замка. Не знаю, что за замок, но ирландцы чувствовали себя здесь как дома, хоть и старались не выдавать себя сильно. Так сразу и не скажешь, что это тренировочный лагерь.       Мы дошли до ворот замка. Вернее, до того, что от них осталось. Мне резко стало боязно проходить во внутренний двор, ведь вход мог в любой момент обрушиться и отрезать основной выход. Сука блядская, вот дёрнуло меня согласиться поехать сюда! И ведь не боятся же ирландские говнюки, что я или Киря-Том сольём их местоположение властям.       Наконец, мы прошли во внутренний двор, где было мало людей. Мало в сравнении со средневековым периодом. Шон развернулся к нам с мамой, папой и Гарри и распорядился:       — Дэйв, проводи мистера и миссис Парков, а также их подопечного к коменданту лагеря. Мы с мисс Парк пойдём в темницу.       Что ж, раз Крэйг и Гилберт в темнице, то я с радостью посмотрю им в глаза. Если же они будут всячески отнекиваться… блин, не знаю, что думать. Сначала просто посмотрю на них, в каком они вообще положении. Как-никак, без Крэйга и Гилберта мы бы сильно позже узнали о том, что Василия больше нет.       Шон О’Грейди проводил меня в одну из камер темницы, где на цепях, к стенам, сидели те самые Крэйг и Гилберт. Перед тем, как отворить дверь, он открыл окошко, явно сделанное не в Средние Века, и гаркнул заключённым:       — Фицалан, Бёрли! К вам гость.       Я успела отпихнуть Шона от двери и глянула на Крэйга — бородатого брюнета с уже слегка заросшим вечно скорбным лицом — и Гилберта, русовсолосого усача, годившегося мне в старшие братья. Оба были закованы в цепи и сидели у стен. Одежда помята, но вроде бы цела, без полноценного освещения, коим не назовёшь масляные лампы, не разобрать. Ни Крэйг, ни Гилберт никак не отреагировали на окрик О’Грейди. Просто смотрели в каменный пол.       — Парк, отойди-ка, — Шон отпихнул уже меня и открыл, наконец, дверь в камеру, куда я буквально влетела. Крэйг и Гилберт, вытаращив глаза, уставились на меня и наперебой принялись восклицать:       — Хелен, наконец-то! Вытащи нас отсюда!       Только я не спешила бросаться к ним и гадать над способом их освобождения. Гилберт качнул головой и опустил голову, а вот Крэйг с надеждой смотрел на меня. Я же сглотнула и спросила обоих:       — Это правда?       — Что «правда»? — не понял Крэйг, после чего выпалил: — Да не стой ты столбом! Убей этого ирландского говнюка!       — Это правда? — повторила я свой вопрос, медленно подходя к Крэйгу. Он нервно сглотнул и собрался было что-то вякнуть, как Гилберт поторопил его:       — Или ты скажешь, или это сделаю я!       — Чё? Какая в жопу «правда», Хелен? Ты тут вообще для чего?! Вызволять нас или пытать?! — я молчала стояла, состроив высокомерное выражение лица. Крэйг дёрнулся, но цепи был слишком коротки, так что ему не удалось хотя б забодать меня немытой короткой шевелюрой. — Блять, ну скажи ты что-нибудь!       — Это правда? — вновь спросила я Крэйга тем же тоном, что и в предыдущие два раза. За него вновь заговорил Гилберт:       — Это мы, Хелен Арабелла Парк, — услышав это, я развернулась уже к Гилберту. В отличие от своего друга, он держался достойно, надо это признать. — Это мы организовали убийство твоего братца.       Признание Гилберта Бёрли словно окатило меня ледяной водой с ног до головы. Я даже посмотрела ему в глаза. Выходит, ИРА и вправду ни при чём? Все восемь лет я напрасно ненавидела потенциальных союзников как папы, так и Павла Васильевича?.. А уж если папа с мамой узнают о правде, то они однозначно слягут, ведь семейства Парков, Бёрли и Фицаланов дружат. Более того, Бёрли и Фицаланы помогли нам с организацией похорон. Без них мы бы, конечно, похоронили Васю, но без толпы друзей, знакомых и даже одной бывшей Васи, с которой он общался до сих пор и, наверное, сошёлся бы с ней по второму кругу, если б не гибель 2 июня 1973-го.       — Гилберт врёт, — нервно произнёс Крэйг, пока я смотрела на него взглядом в никуда, переваривая признание Гилберта. — Родни же погиб от взрыва машины! Мы сами видели, как он садится в неё, а потом она бабахает!       — Я видела настоящий полицейский отчёт, — отрезала я и слегка приврала будущему трупу: — Не поддельную хуйню, которую моему отцу подсунули Бёрли и Фицаланы.       На самом деле оба отчёта — настоящий и поддельный — я видела в папке Шона. Поддельный отчёт папа и мама не видели. Как бы то ни было, Крэйг и Гилберт если и покинут темницу, то, как говорится, лишь вперёд ногами. Шон и я позаботимся об этом, если бывшие друзья надумают попытаться вырваться на волю. Но прежде чем они сдохнут, я заинтересуюсь ещё кое-чем.       — Что вам обоим сделал мой брат? — я чудом не назвала «Родни» Васей. Внутри меня всё бурлило, хотелось сорвать голос, наорать на этих тварей, наорать на Шона… в общем, выпустить пар. Однако я сдерживалась, воспитание позволяло.       — Я, Крэйг и Родни сидели и пили в одном из баров, — вновь заговорил Гилберт, пока Шон, судя по звукам, затыкал Крэйгу рот чем-то. — Слово за слово, и тут я начинаю поливать семью Родни дерьмом.       — Что именно ты сказал про меня и наших с Родни родителей?       — Я сказал ему, — Гилберт сглотнул, — что он может сколько угодно кичиться статусом сына рыцаря-командора и дамы-командора. Но ни ему, ни его потомкам никогда не стать полноценной аристократией. Как и даме Миранде.       — Как будто аристократия состоит из богов во плоти, живущих вечно, — фыркнула я. Хорошо, что никто из нашего круга общения, да и кто-либо в принципе, кроме Павла Васильевича, не знает, что мой папа — русский, хоть и не простолюдин. А вот мама — как раз простолюдинка, вышедшая из грязей в князи, так сказать, пусть и до знакомства с папой. Бёрли закатил глаза:       — Оправдываться не буду, Парк. Алкоголь развязывает язык, — вот уже в который раз Гилберт произносит «алкоголь» с ударением на «А». Забавно звучит, на мой взгляд. — Так вот, я ещё обозвал сэра Оскара выскочкой-нуворишем, купившим титул рыцаря-командора путём секса с Мирандой Парк. Родни чуть было не разбил о мою голову кружку. Крэйг помешал. Он заступился за меня, заявив, что я выпил лишнего, а посему просит прощения. Родни вроде бы принял извинения от моего имени и пошёл по своим делам. А мы с Крэйгом начали планировать наказать его.       — А нахера убивать? — мои ноздри вздулись от нарастающей ярости. Хоть мы и был аристократами, но нынешняя она и она же столетия назад — разные аристократии. Небо и земля.       — Сначала мы хотели просто взорвать машину Родни, чтоб вы хорошенько потратились на покупку новой машины. Идея принадлежала мне. Мы с Крэйгом оделись в невзрачные костюмы, напялили маски с прорезями для глаз… Как же их называют… — Гилберт замялся. Крэйг же сдавленно мычал и орал за нашими спинами. Ставлю сто фунтов стерлингов, если б не импровизированный кляп, он бы щас меня, Шона и Гилберта материл и грозил страшными карами.       — Балаклава, — закончил за него Шон. Гилберт закивал:       — Да, точно! Балаклавы. Короче, мы поставили взрывчатку на дно машины, проверили детонатор и собирались уходить, но столкнулись лицом к лицу с Родни. Он нас узнал по глазам. Крэйг нанёс один-единственный удар стилетом, который прихватил с собой на всякий случай. Прям в сердце. Родни не успел ничего ни понять, ни сказать, ни даже позвать на помощь. А поскольку дело было ночью, то мы не боялись, что нас обнаружат. Ночью ж обычно никого нет, верно? — последний вопрос был риторическим. На него я отвечать не стала. Просто моргнула, мол, продолжай рассказывать. — Так вот, мы посадили тело Родни в машину, отбежали на безопасное расстояние и подорвали тачку.       Надо отдать должное Гилберту, он рассказывал подробно, ничего не утаивал. Но если он думал, что рассказ заставит меня расчувствоваться и проникнуться состраданием, он ещё наивнее, чем я думала. Я процедила:       — Не думай, Гилберт Бёрли, что ты будешь отпущен ирландцами или, в особенности, мною, — и бесцеремонно вытащила из кобуры Шона пистолет, оказавшийся «Кольтом». После я подошла к Гилберту и у него на глазах проверила пистолет. Вроде бы заряжен, с предохранителя снят, да и затвор передёрнут. — Я, Хелен Арабелла Парк, приговариваю тебя, Гилберт Мэтью Бёрли, и твоего друга, Крэйга Кристофера Фицалана, к смертной казни за убийство моего старшего брата, Родни Персиваля Парка, — опустивший голову Гилберт посмотрел на меня исподлобья. — У тебя есть последнее слово?       Будущий труп поднял голову, сглотнул, выдохнул и только после этого удивительно спокойно, смирившись со своей участью, произнёс:       — Выполняй свой долг.       Вот как. Значит, «Выполняй свой долг» — последние слова Гилберта? Занятно. Увы, я не узнаю уже, чем руководствовался Гилберт, но его рассказ помог мне понять, что ирландцы и вправду не убивали Васю. Я вскинула пистолет и выстрелила, наконец, в Гилберта. Пуля попала прямо в центр лба. Часть мозгов осталась на стене, а голова покойного Бёрли опустилась. За спиной раздался сдавленный крик Крэйга. Я нарочито медленно повернулась ко второму будущему трупу, дождалась, пока он проорётся, и вытащила кляп изо рта.       — Ну всё, блядь такая… Ты мертва, поняла?! Ты и твои старикашки! — отрывисто кричал Крэйг. — Наши семьи объявят охоту на Парков! Наша смерть не останется безнак…       Я прервала тираду Фицалана выстрелом в живот. Крэйг заверещал от боли, а рубашка окрасилась кровью. Второй выстрел пришёлся выше, а остальные пули уже летели в торс, пробивая лёгкие, почки, печень и остальной ливер этого аристократического ублюдка. Фицалан лишь хрипел от боли, пуская пузыри. Последняя пуля попала ему прямо в нос и, в отличие от Гилберта, не оставила аккуратное отверстие, а снесла верхнюю часть черепа.       В этот момент меня ничто не волновало, весь мир сузился до двух говнюков, один из которых оказался лишь чуть-чуть лучше хотя бы потому, что всё рассказал и встретил свою смерть, не боясь за свою жизнь и принимая заслуженное возмездие. Вот только я не чувствовала удовлетворения. Я же отомстила Крэйгу и Гилберту за Васю! Почему же мне не стало легче?!       — Парк, дай-ка сюда… — Шон вырвал у меня из руки «Кольт». Впрочем, я и не собиралась сопротивляться. Просто тупо смотрела в стену темницы, ставшей для убийц Васи последним пристанищем. — Пойдём отсюда, тебе здесь больше делать нечего. От тел избавятся хрюшки.       — Да. Мне здесь больше делать нечего, — я сама поразилась тому, насколько низко прозвучал мой же голос. Выходит, от тел Крэйга и Гилберта избавятся хрюшки. Надеюсь, боевики ИРА знают, что делать с трупом, прежде чем кидать его к голодным поросятам.       Отойдя подальше от камеры, я прильнула к стене коридора, сползла на пол, закрыла глаза и, наконец, разрыдалась. Мне было больно на душе, ведь Васю-то не вернуть. По крайней мере, Крэйг и Гилберт тоже сдохли, больше не отравляют воздух своим существованием. Ну а если их родня и узнает о смерти своих сыночков, то, наверное, будут горевать. Горевать так же, как горевали папа, мама и я восемь лет назад, особенно в день, когда нам показали обгорелые останки Васи, которые невозможно было узнать, а также автомобильный номер, прикреплённый к его автомобилю. ДНК-экспертизу провели лишь год назад, мы были одними из первых, кто попал в так называемую «пробную» группу. Мы окончательно убедились, что в могиле лежит именно Василий Павлович Игнатьев.       Я прорыдалась и, взявшись за поданную руку Шона, встала на ноги. Отряхнула платье, особенно в районе жопки, и пошла вслед за ним. Встретили мы не только родителей, но и другого человека из «Временной» ИРА: пухлогубого голубоглазого брюнета со впалыми щеками, одетого в ту же форму, что и коллеги по ИРА, разве что вместо балаклавы — фуражка без ничего. Мужичок этот что-то рассказывал маме и папе, причём не жестикулировал, а просто говорил. Родители кивали, а папа, дослушав собеседника, тоже что-то говорил.       — А кто это? — спросила я Шона, кивая головой на брюнета. Он ответил:       — Комендант нашего тренировочного лагеря, подполковник Марти О’Донован. Он поддержал нашу с Авой идею, но предпочёл не вмешивался. Просто удачи пожелал… Сэр! — Шон окликнул Марти. Тот махнул нам рукой, мол, идите к нам. Я первой пошла к подполковнику О’Доновану. Не успела я представиться, как он первым заговорил со мной:       — Добрый день, мисс Парк. Подполковник Марти О’Донован, ранее служил в вооружённых силах Ирландии, но вовремя вспомнил о корнях своих. Откровенно говоря… — он окинул взглядом меня, папу и маму по очереди. — Я сильно рискую, позволяя вам оставаться в тренировочном лагере.       — А мы всё равно задерживаться не собираемся, — отрезал папа, осмотрел нас и понял, что кое-кого не хватает. — Э… а где Томас Кирк Реддл?       — С Авой Кольбер же, — напомнил ему Шон. Акнув, папа криво усмехнулся:       — Молись, Хелен, чтоб Том сдержался.       Том сдержался… Я же предупредила его, хоть и шутливо, чтоб он не вздумал обрюхатить ирландку. Он вместе с ней уходил к одному из подземных укрытий. Хорошо ещё, что я помнила, где находится вход. Спешно протараторив «Щас поищу Томми», я ускоренным шагом направилась к тому самому входу. Едва подойдя к двери, я услышала… воркование. Всё-таки наш с Ирой Киря не сдержался.       — Кажись, я поняла, за что в тебя втюрилась эта девочка из Парков, — мурлыкнула довольная Ава за дверью. Сразу последовал шлепок и её ойканье. Киря-Том не отмолчался, а осведомился:       — Не боишься, что через девять месяцев станешь мамой?       — После аборта мне это не грозит, — неожиданно жёстко процедила Ава. Во как. Ладненько, уединились, поебались, и хватит. Я постучала по двери. Послышалось активное движение вперемешку с бормотаниями. Я подождала чуть-чуть и ещё раз постучала. Том раздражённо прокричал:       — Да щас выйдем, блять! Потерпите!       — Я бы потерпела, — нарочито громко произнесла я, — но мама с папой хотят как можно скорее свалить отсюда!       Киря-Том ойкнул, но открыл дверь. Мне пришлось отойти на пару шагов. Увиденное не удивило меня: у обоих растрёпаны волосы, юбка оказалась вовсе не юбкой, а платьем с короткими рукавами. На полу лежат куртка и пиджак. Я хмыкнула:       — Гляжу, общество Авы Кольбер тебе оказалось по душе.       — Не ссы, девочка, — Ава криво улыбнулась, на манер Шона, — мамой мне не бывать.       — Шон в курсе?       — Мы с ним друзья, Парк-младшая. Ни больше, ни меньше, — заверила меня Ава, садясь на корточки и подбирая куртку и пиджак. Куртку она накинула на плечи, а вот пиджак протянула Тому. После они оба у меня на глазах поцеловались. Ревность во мне вспыхнула, но ненадолго. — Ну-с, Томми, — Кольбер хлопнула Кирю по спине, — ступай. Надеюсь, мы как-нибудь встретимся.       — Надеюсь, не на поле боя, — качнул головой Кирилл. Тут они рассмеялись. Но вообще, в каждой шутке есть доля шутки. Наша пятёрка и так задержалась. Пора сначала заказывать билет до Западного Берлина, а потом уже домой.       По прошествии нескольких минут мы с Кирей подошли к «Бентли», где до сих пор сидел Гарри. Я пригляделась: ба, да он же уснул! Папа постучал костяшками по стеклу. Гарри поморщился, зевнул и кивнул на сиденья, дескать, садитесь, гости дорогие. Мы расселись по своим местам.       Едва Гарри вывез нас из тренировочного лагеря «Временной» ИРА, расположенной опасно близко к столице Британии, как я в который раз погрузилась в думы. Визит к ирландским боевикам, по сути, перевернул с ног на голову если не жизнь, то мнение о Фицаланах и Бёрли уж точно. Эти твари, получается, профинансировали похороны Родни, чтоб отмазаться. Лорды Вульфрик Фицалан и Джереми Бёрли, если узнают, что их сыновья мертвы, наверняка будут рыдать. А мы… на словах — будем выражать соболезнование, а на деле внутренне злорадствовать над проклятыми ублюдками. У нас незажившая рана, так пусть и у Фицаланов с Бёрли будет тоже незаживаемые раны будут! Око за око, и никак иначе.