Call of Duty: Black Ops: Cold War

Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 7 мая 1981 года, 08:52       Картина, описанная вторым «Мной», складывалась удручающая. Кирилл Георгиевич Мирковский, о котором поведало второе «Я», был хорошим образчиком советского спецназовца, хоть и служил в мотострелковых войсках. Да, задание он провалил, но вёл себя в том кишлаке не как те «спецназовцы», которых описывал сержант Вудс. Была какая-никакая тактика, а не прорыв напролом, во весь рост. Это больше подходит для линейной пехоты или отчаянных сорвиголов, думающих, что их пример воодушевит окружающих.       Учитывая поразительное внешнее сходство меня и Кирилла, складывалось ощущение, что Портновы приняли меня за этого Мирковского. И, если честно, жалко мне ребят. Их друг погиб или пропал без вести, а я ну никак не могу и не хочу тешить их иллюзиями. Вот только второе «Я», прознав о моих выводах касательно истории старлея Мирковского, лишь разочарованно процедило:       — Ты в который раз подтверждаешь, что мозгов у тебя нет. Ребята для тебя же стараются!       — Заткнулся нахуй! — мысленно рыкнул я, пролистывая журналы, документы и блокнот «Кирпича». Вроде бы девятый час утра, мы с Хел сделали зарядку, развлеклись в душевой, пока мистер Мэйсон и Фрэнк стояли и ждали своей очереди… а надписи-то всё равно слипаются. Тряхнув головой, я протёр глаза… и тут мой взгляд остановился на одной из записей:       «Пик Карла Маркса. ЭВМ «БЭСМ-6». Раскопки на объекте «Шахдарин», заброшенном после 18.02.1968. Ответственный — майор Астафьев Е.И.».       — Пик Карла Маркса… — повторил я. Насколько мне было известно, эта гора располагалась в Таджикской ССР, ближе к границе с Афганистаном. Первое восхождение на неё совершили советские альпинисты в 1946-м году, а позднее, по-моему, в 50-х, там выбили породу и построили базу. Как я понял, тот самый объект «Шахдарин». Про гору было известно ещё и то, что её абсолютная высота — менее семи километров. По-моему, 6726 метров. А относительная высота — 2693 метра.       А про БЭСМ-6 я почти ничего не знал. Аббревиатура расшифровывалась как «Большая электронно-счётная машина». Вроде бы первая советская суперЭВМ на элементной базе второго поколения — транзисторах. А вот как она выглядит — я понятия не имею.       — Томми, — позвала меня Хел, видимо, заметившая, что я слишком внимательно читаю запись про раскопки на Пике Карла Маркса. Я поднял голову и дёрнул подбородком, мол, «Что надо?». — Нашёл ещё что-то ценное у «Кирпича»?       — Да, — честно ответил я, протянул Хел блокнот и указал на запись про раскопки. — Тут наш померший Антон Алексеич пишет про Пик Карла Маркса, объект «Шахдарин» и ЭВМ «БЭСМ-6». Тебе это ни о чём не говорит?       — Мне — нет, — мотнула возлюбленная головой. — Может, Адлер в курсе?..       — Пойду к нему, — я встал из-за стола, взял блокнот «Кирпича» и мигом отыскал Расса. Тот сидел за своим столом, что-то писал, а его сложенные солнечные очки лежали перед тетрадью или журналом, в котором он и делал записи. Рядом с ним лежал клубочком Баал, который в последнее время вел себя на удивление спокойненько. Привык к нам молодой человек. Ладно хоть не убегает на улицу, а то мы с Хелен однозначно пересрались бы.       — Томми, — Расс едва кивнул мне, как только я сел на один из свободных стульев. — Если ты пришёл просто поговорить, лучше иди к Мэйсону и Вудсу.       — Так я по делу, — парировал я. — В блокноте «Кирпича» я нашёл одну очень любопытную запись. Вот: «Пик Карла Маркса. ЭВМ «БЭСМ-6». Раскопки на объекте «Шахдарин», заброшенном после 18 февраля 1968 года. Ответственный — майор Астафьев Е.И.». Тебе ни о чём не говорит?       На лице Расса не дрогнул ни один мускул. Он лишь вздохнул, взял у меня блокнот без спросу и сам прочёл, хоть и про себя, а не вслух. Качнув головой, мужчина вернул блокнот мне со словами:       — Про «Шахдарин» лучше расспроси Мэйсона, Вудса и Хадсона. Они знают об объекте гораздо больше моего.       — Ладно, — кивнул я, вставая со стула. — Поищу эту троицу. Кстати, как Баал, не мешает?       — Да лежит себе мирно, — кивнул Адлер на котика. — Никому в обувь «сюрпризов» не откладывает, что уже хорошо.       — Чудненько, — почесав за ушком дрыхнущего котофея, я вышел из здания конспиративки.       Троица янки нашлась весьма быстро: Алекс копался под капотом BMW 525, Фрэнк сидел на корточках перед машиной, протягивая напарнику инструменты из стоявшего рядом ящика, а Джейсон сидел за рулём, проверяя, сможет ли машина завестись. Дело в том, что вчера вечером тачка не завелась, а Елеазару и Ларри нужно было срочно поехать за какими-то посылками. Хадсон выделил им свой «лимузин», он же Opel Senator A1, и пригрозил, что если на машине будет хотя бы одна царапина, то её стоимость будет вычтена из их зарплаты, и они будут работать, пока им не исполнится сколько-то там лет. Точно не скажу, сколько. Но к счастью для Азулая с Симсом, поездка прошла без эксцессов и без царапинок.       — Так, Джейс, давай! — крикнул Мэйсон из-под машины, после чего выехал на доске с колёсиками наружу и встал во весь рост. — Пробуй! В этот раз точно должна завестись.       Хадсон плавно повернул ключ в замке зажигания, заводя машину. Движок сначала зарычал, а потом начал урчать, набирая обороты. ЦРУшники прождали несколько секунд, после чего Хадсон нарочито медленно повернул голову влево, улыбнулся и радостно воскликнул:       — Есть!       — От и зашибись, — Фрэнк обрушил руку на плечо Алексу. И лишь когда я кашлянул, троица обратила на меня внимание. — А, Томми-ган! Машину, в принципе, можно использовать.       — Эт хорошо, — улыбнулся я. — Но я не по этому поводу.       — А по какому тогда поводу? — не понял Джейсон, вышедший из БМВшки. Я раскрыл блокнот, отыскал нужную запись и, прежде чем прочесть её вслух, решил повторить вопрос, заданный ранее Адлеру:       — Вам знаком объект «Шахдарин»? Ударение, если что, на «И».       Троица переглянулась. Фрэнк пробурчал:       — «Шахдарин»… А, это вон, в Таджикской ССР. Пик Карла Маркса. Помнится, Джейсон, — он указал большим пальцем на Хадсона, — устроил разведке разнос. Мол, эти дебилы в очередной раз обосрались, приписав расположение «Шахдарина» горе Ямантау, что на Урале, — Мэйсон же качнул головой. — А что, хочешь у нас спросить разрешения поехать со своей благоверной на курорт в Советский Союз?       — Не-е-ет, — протянул я и качнул головой. — Дело в том, что «Кирпич» у себя в блокноте упомянул что-то насчёт раскопок в «Шахдарине», вот я и решил у вас узнать.       — Дай-ка блокнот, — попросил-приказал Джейсон. Я кивнул и передал его ЦРУшнику. Хадсон прочёл ту самую запись вслух: — Пик Карла Маркса. ЭВМ «БЭСМ-6». Раскопки на объекте «Шахдарин», заброшенном после 18 февраля 1968 года. Ответственный — майор Астафьев Е.И… Полагаешь, что «Персею» может понадобиться эта самая БЭСМ-6?       — Наверное, — пожал я плечами. — А что там было-то?       — Долгая история, — отмахнулся Джейсон, обходя меня и идя в нашу лачугу. — Сейчас главное — понять, зачем «Персей» интересовался БЭСМ-6, находящейся в «Шахдарине».       Я решил не наседать на Хадсона. Раз он не хочет сейчас говорить, значит, на то есть причины. Лучше на задаче сосредоточиться. Как сказал бы Расс, «Пора за работу». В общем, мы вчетвером зашли обратно в конспиративку. Расс и Джейсон обменялись новостями как про блокнот «Кирпича», так и про состояние БМВшки, и позвали остальных: а именно, Хел, Елеазара и Ларри. Первым заговорил я:       — Дама и господа, во время очередного изучения блокнота покойного «Кирпича» мной была обнаружена одна любопытная запись следующего содержания: «Пик Карла Маркса. ЭВМ «БЭСМ-6». Раскопки на объекте «Шахдарин», заброшенном после 18 февраля 1968 года. Ответственный — майор Астафьев Е.И.». Поскольку «Кирпич» был сообщником «Персея», то он не просто так записывал название горы в Таджикской ССР, название некоей ЭВМ…       — А я-то думал, Джейс, ты и Уивер там всё зачистили, — разочарованно вздохнул Вудс и даже качнул головой. Джейсон же невозмутимо парировал:       — Всё, да не всё. По крайней мере, тогда мы узнали, что Фридрих Штайнер прятался на Юрии, острове малой гряды Курил. Что до раскопок, то я свяжусь со своим человеком в КГБ. Он и скажет нам, правда ли это или же «Кирпич» ввёл нас и, соответственно, Томаса Кирка Реддла в заблуждение.       — «Персею» зачем-то нужна БЭСМ-6, — вмешалась Хел. Вудс хмыкнул:       — Выходит, Драгович и Штайнер оставили нам кучу ценного.       — Вам, да не вам, — мысленно фыркнуло второе «Я», пародируя Хадсона. А я спросил ребят из «Кампуса»:       — А как вообще выглядит эта БЭСМ-6?       — Вот, снимок сделан одним из перебежчиков, так что мы более-менее в курсе, как работает эта машина, — Джейсон протянул мне цветную фотографию с четырьмя стоящими в полукруг, вплотную друг к другу, стойками бело-синего цвета. На самих стойках — консоли всякие, видны платы, коих так много, что не сосчитаешь. Если только воочию не взглянешь.       — Джейс, Расс, — подал голос молчавший Мэйсон, взяв у меня из руки фотку БЭСМ-6, — если факт раскопок подтвердится, отправьте туда меня и Фрэнка.       — У тебя, Алекс, личные мотивы, — с укором произнёс Хадсон. А вот я не понимал мотивов Мэйсона. Генерал-майор Никита Драгович мёртв, фашистская шваль Фридрих Штайнер тоже. Равно как и полковник Лев Кравченко. — Проколы недопустимы. Для начала дождёмся ответа от моего человека в КГБ. Потом уже будем решать, кого отправлять.       Я уже догадываюсь, кто этот «свой человек в КГБ». Расс как-то сказал мне, что ПБшки нам на миссию по поимке «Кирпича» предоставил некий Беликов Дмитрий Иванович, по-моему, майор девятого управления КГБ. Работать на ЦРУшников он начал еще в 1967-м, будучи ещё членом группы советских военспецов во Вьетнаме, где он обучал местных летчиков управлять советскими ударными и транспортными вертолëтами. Агентом ЦРУ, который смог завербовать тогда еще старшего лейтенанта Беликова, являлся Хадсон. Двойной агент помогал ЦРУ даже после своего перевода в Ленинград, в местное управление КГБ, расположенное в так называемом «Большом доме» на Литейном, 4.       Уж не знаю, что им двигало, но когда я впервые услышал про Беликова, во мне почему-то заклокотала ненависть. Но не к Хадсону, нет. И даже не к Адлеру с Елеазаром, Парк, Мэйсону, Вудсу и Ларри. А именно к Беликову. Хрен его знает, из-за чего эта ненависть появилась. Перед глазами даже всплывал его образ: лысеющий мужичок за 40 годиков, не шибко высокий, пузатый, забавного вида, больше похожий на юмориста или кого-то вроде советского актёра Евгения Леонова… Откуда я знаю про Леонова? Спасибо второму «Мне», смотревшему, видать, некоторые фильмы с его участием.       — Да ладно тебе, Джейс! — Алекс по-дружески хлопнул Хадсона по плечу. — Ты ж знаешь прекрасно, что я лучше всех в «Кампусе» справлюсь.       — Вот когда человечек Джейса подтвердит или опровергнет факт раскопок, тогда я и озвучу фамилии тех, кто полетит туда, — закончил Расс спор двоих ЦРУшников. Насколько мне было известно, Мэйсон чуть ли не единственный из американцев, кто нормально общался с Джейсоном. Чего не скажешь о Фрэнке, откровенно недолюбливавшем Хадсона за многие былые прегрешения, и о Рассе с Елеазаром и Ларри, которым, по сути, было по барабану.       — Лучше не лететь через Ирак, Иран и Афганистан, — напомнил Елеазар о сложившейся в этих странах политической обстановке. И он абсолютно прав: исламистский Иран и как бы баасистский Ирак воюют друг с другом с прошлого года, в Афганистане увязли Советы.       — Читаешь мои мысли, — хмыкнул Расс. — Тем, кого я отправлю в Таджикскую ССР, придётся сделать крюк. Сначала их перебросят в Египет, а оттуда — в Пакистан. Беликов или его люди встретят их в районе Пешавара и доставят на самолёте к границе с Афганистаном, к пакистанской военной базе с трофейным советским вертолётом Ми-24В. А оттуда — к Пику Карла Маркса.       — Как хоть доставят ЭВМ? Надеюсь, не на гужевой тяге аж до Москвы? — Хелен пустила смешок, разряжая атмосферу. Её смех подхватили я, Ларри и, что поразительно, Джейсон. Последний качнул головой:       — Нет, старший лейтенант Парк, не на першеронах в дилижансе. Поскольку БЭСМ-6 весит около двух тонн, то этого веса хватит, чтобы отвезти её на внешней подвеске вертушки хоть до Земли Франца-Иосифа.       — И то, если её не потеряют на подлёте до пункта назначения, — вякнул Ларри. Расс добавил от себя:       — Что бы «Персей» ни искал на Пике Карла Маркса, мне это нужнее.       — Вопросы есть? — обратился уже Хадсон ко всем нам. Елеазар поднял руку, словно школьник, жаждущий порадовать учителя правильным ответом. — Слушаю тебя, Лазарь.       — А меня не отправят в Советский Союз в шаббат?       — Только если Расс решит, — Хадсон глянул на Адлера. Все мы знали, что Елеазар ревностно относится к шаббату. Согласно иудаизму, шаббат — день, когда правоверный еврей воздерживается от работы и посвящает этот день Богу и общению с близкими, коими для Азулая стал весь «Кампус». До сих пор помню, как в одну из суббот, когда мы с Хел попросили Елеазара посидеть с Баалом, он объяснил нам, что в шаббат ничем не занимается. Как он сказал мне тогда, «Суббота, Томми-ган, это шаббат. Еврейский день отдыха. Это значит: я не работаю, не катаюсь на машине, не чищу, блять, оружие, не беру в руки деньги, не выхожу на задания…». А под конец сорвался, заорав «И НЕ СЛЕЖУ, БЛЯТЬ, ЗА БААЛОМ НИХУЯ!!! СОБЛЮДАТЬ ШАББАТ!!!».       Тем не менее, Елеазар послушно выполняет задания в шаббат, если их озвучивают Расс или Джейсон. Однажды Джейс во время его попытки выпендриться осведомился, мол, «Если в твой шаббат на нас нападут комми, ты так и будешь плеваться в потолок и пинать болты или пойдёшь защищать товарищей?». На это Елеазару оказалось нечего возразить. Тем более, 28 марта — а это суббота — «Лазарь» наш спокойно себе работал в оружейке.       Ну да ладно, дождёмся сведений от Беликова или его подопечных, состоящих в одной команде, и узнаем, правдой ли является та запись в блокноте «Кирпича». Пик Карла Маркса, Горно-Бадахшанская автономная область, Таджикская ССР, СССР Капитан Алекс Руперт Мэйсон, он же «Полковник Олег Иванович Зайцев» Центральное Разведывательное Управление США/Мотострелковые войска СССР (под прикрытием) 10 мая 1981 года, 14:22       Разработка плана проникновения на объект «Шахдарин», перелёт из Западного Берлина в Египет, а оттуда в Пешавар, что в Исламской Республике Пакистан… всё это отняло пару деньков. Расс отправил в Таджикскую ССР меня, Фрэнка и Джейса. У нас с Фрэнки проблем с прикрытием не возникло, мы и так для всех советских военнослужащих — полковник Зайцев Олег Иванович и подполковник Аристов Руслан Павлович. Джейсу же пришлось искать форму с погонами подполковника. Ну и имя придумали: Фильчаков Михаил Семёнович. Лёгкий акцент у Джейса мы, если что, собирались списать на его папу-американца. Или маму-американку.       Ларри мы не взяли по весьма банальной причине. Во время проработки плана операции Томми-ган вспомнил один анекдот. Мол, американцы очень долго готовили супершпиона для отправки его в Россию. Его легенда была проработана просто блестяще. Он в совершенстве овладел диалектом того региона, где должен был работать. И вот, тёмной ночью, его сбросили с самолета в густом лесу. Шпион приземлился, закопал парашют и начал пробираться к ближайшей деревне. Рано утром он в ушанке, драной телогрейке, бутылкой самогона в кармане, с трёхдневной щетиной на лице и попыхивая «Беломором», подошёл к деревне и постучался в крайнюю избу. Отворившая дверь бабка услышала «Мать, дай, пожалуйста, воды напиться». Та удивилась и спросила «А ты, сынок, чай не шпион-то будешь?». Супершпион, разумеется, озадачился, дескать, «А с чего это ты, мать, так решила?». Ответ заставил нас всех, даже Ларри, проржаться: «Да мы у себя, на Рязанщине, отродясь негров не видали».       В данный момент мы, вооружённые двумя АК-74 и одним ППД-71 «Кедр», готовились к высадке с вертолёта Ми-24В, который пилотировал тот самый Беликов, по своим каким-то причинам решивший помогать моей стране. Предатель — он и в Гондурасе предатель. Неважно, что им движет: банальные низменные мотивы или высокие идеалы. Когда Расс впервые рассказал Томми-гану о Беликове, что подогнал «Кампусу» ПБшки на операцию по поимке «Кирпича», я украдкой заметил, как Том сдерживался, чтоб не сорваться на Рассе. А всё из-за того, что Реддл услышал про Беликова в положительном ключе! Фрэнк же считал Дмитрия другом и сказал, что такой человек — идеальный шпион, раз вызывает доверие.       Более того, внешность Реддла пробуждала у меня кое-какие воспоминания. Четырёхмесячной давности, когда президентом США ещё был Джимми Картер… да, точно. Я где-то видел этого парня раньше. И точно не в МИ-6, а в аэропорту Трабзона, что в Турции. Ещё во время его спасения из плена «Кирпича» меня будто бы накрыло. Тогда я не придал должного значения, подумал, что мне померещилось. Но спустя чуть меньше трёх месяцев я понял: именно Томаса Кирка Реддла чуть не убил Араш Кадивар.       Правда, Том ни капли не похож на англичанина если не внешне, то хотя бы манерами, невзирая на их с Парк прекрасный кокни. По-русски говорит так, словно это его родной язык. Даже я с трудом освоил русский язык к 63-му, когда сидел в Воркутинской исправительно-трудовой колонии, где под руководством ныне покойного Виктора Резнова произошёл бунт. Я был единственным заключённым, пережившим те события. Зато гибель Петра Чернова и ещё двоих красноармейцев в 45-м году отомщена. Гибель капитана Резнова отомщена. Драгович, Кравченко и Штайнер сдохли.       Перед тем, как взять оружие в руки, я поправил уставную шапку-ушанку и завязал науши под подбородком. Как-никак, мне уже 48 лет, а с годами я не молодею, а просквозить голову — не лучшая идея. Как и Фрэнк с Джейсом, решившие последовать моему примеру. Тут Беликов, сидевший с нами внутри вертушки, глянул в иллюминатор, и с улыбкой на лице объявил нам:       — Всё, господа американские гости, прилетели!       — Ну наконец-то! — радостно воскликнул Фрэнк. Дмитрий же похвалил одного из своих пилотов:       — Молодцом, Саня! Глуши пока движок! — после чего снял наушники и, на всякий случай, тоже надел шапку-ушанку, следуя нашему примеру. Если я правильно запомнил, Саней он называл своего помощника, лейтенанта КГБ Измайлова Александра Савельевича. Тот ещё долбоёб на вид, заслуженно называемый то «Демоном», то «Антихристом». А всё потому, что часто прикалывается над своим начальником. Безобидно, но психика-то майора страдает. Приколист хренов.       — Выходим! Подышим свежим воздухом! — рявкнул я, как командир нашей группы. Джейс и Фрэнк обязались подчиняться мне, как старшему по званию в КМП США. Беликов припал на одно колено, поставил свой АКМ стволом вверх, выглянул из-за дверного проёма вертушки и указал свободной рукой прямо, вдоль вертушки:       — Первое здание вон за тем хребтом.       — Спасибо, Дим, — поблагодарил того Фрэнк, довольно улыбающийся. Правда, ему снова пришлось расстаться с бородой. Советские солдаты, завидев нас, не поймут наличие бородача, пусть и в офицерском звании. Джейсу пришлось пожертвовать своими солнцезащитными очками ещё на подлёте к Пику Карла Маркса. — Как найдём ЭВМ — свяжемся по рации.       — Кстати, Вудс, — лицо Дмитрия украсила ехидная улыбочка. — А ты знаешь, что делают с двойными агентами в тюрячке?       — Долбят в жопу, — закончил я за Беликова, плотоядно ухмыльнувшись. Как ни крути, год пребывания в воркутинской ИТК поспособствовал моему изучению тюремного лексикона. Фрэнк посмотрел на меня исподлобья, тяжело вздохнул и… вытащил из-под куртки цвета хаки чёрную бейсболку с эмблемой бейсбольного клуба «New York Yankees». Наш двойной агент оскалился, прошипел:       — Даааа!.. — снял шапку-ушанку и надел бейсболку. — Если «Нью-Йорк Янкис» выиграет в этом сезоне, я готов пойти на расстрел. Ха! — вдруг он перестал улыбаться, поднял правый указательный палец и предупредил: — Но топлива у меня тока на пару-тройку часиков. Потом и-ищите другой транспорт.       — Выберемся как-нибудь, — заверил его Джейс, готовый к такому повороту событий. Уверенность не была беспочвенной: 13 лет назад он, Гриша Уивер, он же Гриша Ткачёв, а также Терренс Брукс — трое из четырёх членов отряда «Кило-1» — сумели кое-как добраться на трофейном грузовике до реки Амударья, пересечь один из мостов и встретиться со своими в Афганистане, тогда ещё королевстве, а не «демократической республике». Увы, Брюс Харрис тогда погиб. Или не погиб. Хрен его знает, тело Брюса не нашли. Официально он считается пропавшим без вести.       Мы проверили стволы, заранее передёрнули затворы и поставили пушки на предохранители, дабы не вызывать лишних подозрений. Отойдя по заснеженной тропинке на сотню метров, я буркнул:       — И это… наш человек.       Разумеется, я имел в виду майора Беликова, а не его подопечного, Измайлова. Джейс усмехнулся:       — Пусть забавная внешность не обманывает ни тебя, ни Фрэнка. Беликов — наш человек. Он знает, где у Советов зарыты трупы, и лично зарыл половину из них.       — Слушай, Джейс, а как тебе «Кедр», который ты щас держишь в руках? — осведомился я у своего куратора, ставшего на время задания моим подчинённым. Он констатировал:       — Тот же «Узи», но покомпактнее и поудобнее. Компактное оружие мне больше по душе.       — Исчерпывающе, — с сарказмом произнёс Фрэнк. Остаток пути до бывшего то ли амбара, то ли ангара мы преодолели молча, внимательно глядя под ноги, чтоб не навернуться. Пришлось даже спускаться на жопе по ледяной дорожке.       — Знаешь, Фрэнки, — обратился я к другу, как только мы встали в трёх метрах от накренившейся постройки, частично заваленной снегом, — вот ты хоть убей, но я ни за что не поверю, что Беликов решил лишь ради бейсболки примкнуть к нам окончательно. Я, как житель Аляски, точно знаю, что русские не предадут свою страну просто так.       — Вспомни Виктора Беленко, — встрял Джейс. Оооо, я вряд ли забуду этого дебила. Его, считай, вырастила собственная страна, а он, уёбок такой, сдал нам новейший истребитель и ряд военных секретов. И ради чего? Ради «шикарной жизни» в США. Ну и ради кошачьих консервов, которые ему очень понравились. Тьфу, блять! Это ж каким «вкусом» надо обладать, чтоб восхищаться кошачьими консервами и жрать их?!       — Уёбок он, вот и всё, — констатировал уже я, а не Фрэнк там или Джейс. Предал однажды — предаст снова.       — Но вообще, не надо считать Беликова таким уж кретином. Этот пройдоха довольно дорого обходится ЦРУ, и уже не раз моë начальство задавалось вопросом, а стоит ли информация предоставляемая майором КГБ, тех денег, которые мы ему платим. Поставляемая Дмитрием информация раз за разом доказывает им то, что он стоит своих денег.       Преодолев бывший ангар, мы вышли из него на улицу, к небольшой вершине, на которой стоял дежурный снайпер с СВД. Правее этой вершины, на дороге, стоял патрульный с АК-74. Оба бойца были одеты в зимнюю форму одежды, причем бушлат и галифе были белого цвета, что при необходимости позволяло им быстро замаскироваться в ближайшем сугробе, ожидая противника.       — Стоять! — гаркнул автоматчик, целясь в нас троих из автомата. Мы остановились. Не хватало, чтоб рядовой боец расстрелял нас, не добравшихся до «Шахдарина». — Кто такие?!       — Подполковник Аристов Руслан Павлович, — Первым представился Фрэнк на отличном русском. — А со мной, — он кивнул на меня и Джейса, — мои коллеги. Полковник Зайцев Олег Иванович и подполковник Фильчаков Михаил Семёнович.       — Старший сержант Серегин. Товарищи офицеры, а что вы вообще тут забыли? — уже спокойнее спросил боец, опустив дуло автомата. Памятуя легенду, которую мы, так сказать, сообразили на троих при подлёте к Пешавару, а также подробные сведения о «делегации» из Москвы, что проконтролирует доставку БЭСМ-6 в стольный град, я взял слово:       — Мы — представители делегации из Москвы. Нас прислали проконтролировать эвакуацию БЭСМ-6 из объекта «Шахдарин». Старший у вас, случаем, не майор Астафьев?       — Так точно, товарищ полковник, — кивнул сержант. Из-за того, что его лицо было прикрыто — как, кстати, и наши морды — прочесть ту или иную эмоцию было невозможно. — Только вас высадили слишком далеко от объекта. Могу выделить в сопровождение пару бойцов, они проводят вас до товарища майора.       — Конечно выделяй бойцов, старший сержант, — ответил я. — Мы здесь впервые, не хотелось заблудиться.       — С моими орлами хрен кто заблудится, — не знаю, как Фрэнк или Джейс, а вот я готов был поклясться: боец излучает уверенность в своих подопечных. Ну, пока всё идёт хорошо. Боец по рации вызвал из стоявшего ниже здания наблюдательной точки парочку рядовых с АКМами и быстренько разъяснил им ситуацию: — Так, Моллаев, Гоглидзе, это полковник Зайцев Олег Иваныч, — он указал на меня, — подполковник Аристов Руслан Палыч и подполковник Фильчаков Михал Семёныч. Проводите их до майора Астафьева.       — Есть, товарищ старший сержант, — козырнул один из солдат, после чего махнул нам ладонью: — Идите за нами, товарищи офицеры.       Мы выстроились треугольником и пошли уверенно за Моллаевым и Гоглидзе. По пути я решил завести с ребятами разговор. С Фрэнком и Джейсом говорить на тему БЭСМ-6 я не собирался, нельзя пацанам знать, зачем мы здесь на самом деле. Тем более, нельзя их провоцировать. Иначе диверсию могут воспринять как повод к Третьей Мировой. Такое вот нынче напряжённое времечко.       — Парни, вас как звать-то? Сержант все не назвал вас по именам.       — Рядовой Моллаев Ханпаша Алероевич, из Грозного, — представился один из бойцов и кивнул на второго — А это Гоглидзе Ираклий Леванович, родом из Гори, как товарищ Сталин.       — Рад знакомству, товарищи бойцы, — искренне произнёс я, пока мы проходили по одной из скалистых тропинок. — А вы не знаете, из-за чего забросили базу?       — Никак нет, товарищ полковник, — отрезал Ханпаша.       Сомневаюсь, что ему и Ираклию вообще что-то рассказывали, кроме того, что нужно. Мол, из-за лавины, накрывшей объект «Шахдарин», не удалось вовремя эвакуировать важную ЭВМ. И лишь спустя 13 лет удалось провести толковые раскопки.       Вот только мы с Джейсом и Фрэнком знали, что многие погибшие тогда советские солдаты имеют в своих телах арбалетные стрелы. Да, Джейс в той операции взял с собой снайперский арбалет, китайские ПП «Тип 64» и пистолет с аналогичным индексом и со встроенными глушителями. И солдаты при раскопках однозначно находили гильзы от пуль 7,62×25. Как он сказал мне в одной из бесед, уже после завершения истории с Драговичем, Кравченко и Штайнером, «наличие китайского вооружения должно было помочь русским и китайцам схлестнуться друг с другом, а мы в случае большой войны между двумя гигантами соцлагеря добили бы измотанного победителя».       Правда, большой войны всё равно не случилось. Так, стычка на острове Даманском 12 лет назад. И плевать, что впоследствии Китай как бы сблизился с западным миром. «Как бы» потому, что нынешний лидер Китая — Дэн Сяопин — вроде бы и не наладил отношения с СССР, а воевать с ним — не воевал. Наверняка сказывался опыт неудачной вьетнамо-китайской войны, когда закалённые в боях «чарли» дали пизды многомиллионной армии Поднебесной, кичившейся тем, что она сможет одолеть маленькую, но гордую страну, нанёсшую по американской военной машине мощный удар, который до сих пор аукается на многих, в том числе и на мне. Объект «Шахдарин», Пик Карла Маркса, Горно-Бадахшанская автономная область, Таджикская ССР, СССР Тот же день, 15:02       — Прибыли, товарищи офицеры, — объявил нам Ханпаша, указывая ладонью на одну из построек, торчащую из скалы. Далее боец свистнул кому-то на той стороне, и на площадку вышли парочка человек. Ханпаша надавил щекой на рацию, висящую на разгрузке «Пояс-А»: — Миндаль Ёжику, встречайте делегацию из трёх офицеров из Москвы. Представятся сразу, как окажутся на твоей стороне.       — Понял тебя, Миндаль. Конец связи, — ответили на том конце линии и отключились. Добрались мы до троса, по которому нам предстояло прокатиться до посройки, молча. Никто не задавал провокационные вопросы, нам даже козыряли, не зная, что мы — не те, за кого себя выдаём.       Ханпаша и Ираклий выдали нам карабины для спуска. Джейс на всякий случай поинтересовался у бойцов:       — Трос-то прочный? Выдержит?       — Выдержит, товарищ подполковник, но чтоб он прослужил дольше, лучше по очереди спускаться, а не всем скопом. А то лопнет трос, и придётся делать большущий крюк, и потратим время.       — Поддержу мнение рядового Гоглидзе, — кивнул Фрэнк, соглашаясь с Ираклием. А затем он принялся рассказывать на свой лад один инцидент, случившийся с ним во время Корейской Войны. Естественно, он поменял имена, названия мест… в общем, умно поступил, без сучка и задоринки. Мы с Джейсом поддакивали ему, а рядовые вроде бы верили. Как-никак, на вид — вчерашние школьники. Или студенты, решившие не получать высшее образование и пошедшие в войска.       — Поехали, ребята, в открытый космос, — пошутил Фрэнк, прицепляя карабин и первым начиная съезжать по тросу. Я успел крикнуть Вудсу:       — Смотри, не улети на третьей космической! — и хихикнуть, прежде чем он успешно приземлился на том конце. Далее настал черёд Джейса. Он, кряхтя, тоже съехал вниз. Что ж, остался только я. Ещё когда Джейс спускался, я слышал подозрительные звуки, исходившие от троса. Словно тот уже на последнем издыхании и вот-вот лопнет. Но делать нечего, надо торопиться. Беликов утверждал, что у него топлива на пару часиков, а не на весь день. Иначе будем, как Джейс, Уивер-Ткачёв и Брукс, на грузовике сматываться. И без БЭСМ-6, нужной нам и Рассу.       Увы, когда я преодолел две трети пути, случился прокол под названием «Закон Подлости». Трос, как и опасались Ираклий, Ханпаша, Джейс и Фрэнк, лопнул, а я, хаотично маша руками и крича от ужаса, полетел вниз, навстречу земле. Но слава Богу, я успел зацепиться за жёлтые стальные перила помоста. Но, увы, и они со скрипом отвалились. А я опять полетел вниз, на сей раз животом кверху. Я успел лишь процедить на русском:       — Блять…       Ну а посадочка оказалась относительно жёсткой. Относительно жёсткой по той причине, что я пизданулся на новый помост, ничего себе не сломав. Жаль, что АК-74 потерял, когда падал. Остался у меня лишь ПММ. Именно такой индекс и имеет этот пистолет, по словам Расса, уже натыкавшегося на подобные экземпляры с середины 70-х. Томми-ган же, помнится, описывал ПММ, рассказывая о ходе миссии по получению списка агентов Вадима Рудника из посольства СССР в Восточной Германии. Увеличенный магазин, масса затвора и ствол больше, чем у ПМ, рамка усилена, рукоятка чёрного цвета, а не коричневая, как у первоначального ПМ… Нормальная альтернатива «Макарычу». Я ещё во время миссии на Байконуре убедился, что ПМ — полная херня как оружие поля боя. Для полиции или милиции, может, и подойдёт, но не для армии и, особенно спецподразделений.       — Олег! — позвал меня по рации Фрэнк. Молодцом, не начал орать «МЭЙСОН!!!» или «ЭЛ!!!». Кряхтя и ворча ругательства то на нашем, то на русском, я встал на ноги, помассировал поясницу. — Олег, что там у тебя?!       — Полный порядок! Всего лишь автомат проебал! — выплюнул я, смотря вниз. Блин, мне в этом году исполнится 48 лет, а высоты я по-прежнему боюсь до усрачки. — С-с-сука, генерал теперь меня заставит пяток отчётов писать…       — Не переживай, с Михалычем как-нибудь договоримся, — попытался меня «успокоить» друг. М-да, а ведь чуйка меня не подвела, и трос вправду оказался говённым. Даже помосты и бетон объекта «Шахдарин» держатся дольше! Ладно, пора выбираться отсюда. Я прошёл слева от вентиляционных тоннелей. Парочка из них оказалась завалена, а третий, самый дальний, открыт, хотя верхушка и была полна сосулек. О нём я и сообщил Фрэнку по рации:       — Вижу вход в тоннель.       — Не лезь туда, оставайся на месте, — остановил меня по рации Джейс, — сейчас к тебе пришлют человека, он проводит тебя к нам.       — Понял. Жду, — отчеканил я и, отключившись, принялся активно ходить взад-вперёд, подпрыгивать, потирать руки в перчатках. Здесь, в горах Таджикской ССР, холоднее будет, чем в Фэрбанксе или Анкоридже. А ведь я не из неженок, привык к холоду, хоть и не такому, как в этих горах. Блин, как же там Дэйв?.. Мальчику всего два года, а я втайне боюсь, что он вырастет сиротой. При живом-то папе. Нет, так дело не пойдёт. Как закончится заварушка с «Персеем» — уволюсь со службы, пошлю всех, даже Фрэнка с Джейсом, и съебу обратно в Анкоридж. Дэйву для нормального детства нужен хотя бы отец. Да и мачеха не помешает, которая сможет ему заменить умершую мать. Тем более, Лоррейн Фокс, та самая лучшая подруга нашей семьи, как раз подарит моему сыну материнскую ласку. Надеюсь. Конечно, Дженни Хадсон, жена Джейса, тоже любила посидеть с Дэйвом, но я боялся, что дамы будут соперничать друг с другом за звание «лучшей мачехи».       Проходя в очередной раз мимо открытого тоннеля, я услышал оттуда крик:       — Товарищ полковник! Вы тут?       Я подошёл к тоннелю и крикнул в ответ:       — Наконец-то! Щас проползу! — а уже тише, чуть ли не себе под нос, добавил: — Надеюсь, не скачусь и не улечу нахуй…       Опасения скатиться из тоннеля были небезосновательны, так как он располагался под наклоном. Совсем небольшим, где-то 15 градусов. К тому же, ледяное покрытие… в общем, тоннель не внушал доверия. Я решил дать парнишке задачку:       — Боец, а поищи какой-нибудь длинный кусок брезента или ковра! А то щас сползу по льду, упаду вниз, разобьюсь, а командиры будут ебать всех из-за того, что погиб целый полковник мотострелковых войск!       — А, вот же он, коврик! — радостно воскликнули на том конце. Через, по-моему, пять или чуть больше, секунд выкатился рулон ковра. Вернее, рулон из нескольких узорчатых ковров, сделанных в какой-нибудь среднеазиатской ССР. Ковры в количестве трёх штук пришили друг к другу, наверно, именно с этой целью: чтобы гости, оказавшиеся в моём положении, могли проползти до конца тоннеля.       Я оказался в ещё одном тоннеле, в форме восьмиугольника без нижних углов. Вдоль стен пролегали трубы, а на потолке — кабели. Как только мы с бойцом вновь закрутили ковры в рулон и положили его слева, я отряхнул куртку и штаны и спросил у бойца:       — Как тебя зовут, боец? Хотелось бы знать, кому я благодарен.       — Ефрейтор Вольский Семён Богданович, — представился солдат и козырнул. Я бы сказал «К пустой голове руку не прикладывают», не носи он на голове шапку-ушанку.       — Чудненько, Сеня, — улыбнулся я и опустил повязку с лица, благо внутри не такая холодрыга, как снаружи. — Как ты уже догадался по звукам и матам на улице, я не успел попасть на наружную площадку, где находятся подполковники Аристов и Фильчаков. Проводи меня до них, а потом выдели парочку бойцов, чтобы мы могли, наконец, найти вашего майора Астафьева.       — Есть, тащ полковник, — снова козырнул Сеня. И мы направились наверх. Сначала поднялись на галерею, потом вышли в коридор с бело-красными стенами. Темень такая, что Сеня включил фонарик. Мы свернули направо и вышли к шахте лифта. От кабины хер что осталось, поверх неё — нагромождение ящиков и коробок, хороших и разных. Тут, к счастью, с освещением всё хорошо было, вот я и приказал Вольскому вырубить фонарик.       — Сеня, — с опаской в голосе обратился я к бойцу и кивнул на нагромождение, — а конструкция хоть надёжная?       — Так точно, тащ полковник, — самоуверенно заявил ефрейтор. — Крепкая, как Эльбрус, — и первым полез наверх, на второй этаж. Я, выдохнув носом, поднялся следом. Ещё во время подъёма по коробкам и ящикам я слышал подозрительный скрежет под ногами. Не, что-то я поднабрал веса. Худеть надо.       Вдруг кабинка лифта резко поехала вниз и с грохотом разбилась ещё ниже. Хвала небесам, я уже был на втором этаже, с Сеней. Я не упустил случая поддеть его:       — Как Эльбрус, говоришь?       — М-да… — качнул ефрейтор башкой. — Проржавело тут всё, будь здоров. Тринадцать лет тут никого не было.       — Чëрт с ним, пошли отсюда, — скомандовал я Сене. Жаль, по рации нельзя связаться с Фрэнком и Джейсом, «спасибо» бетону за это. Мы с Вольским снова пошли по коридорам «Шахдарина» сквозь местами заваленные снегом коридоры и залы. Вроде бы ничего особенного: разбор базы после лавины тринадцатилетней давности.       Стоило мне начать останавливать взгляды на некоторых телах советских бойцов, особенно на тех, у кого в груди, конечностях или голове торчали арбалетные стрелы, как у меня всё начиналось по новой. А именно, перед глазами снова всплывали красные цифры. И в ушах звучал то мужской, то женский голос… блядские цифры! Одно радовало: не слышен голос Резнова, повторяющего фразу «Драгович… Кравченко… Штайнер… должны умереть!» как мантру.       — Сень, — обратился я к ефрейтору, как только мы вышли в очередной коридор, освещаемый лишь уличным светом. — А что здесь конкретно произошло? Почему забросили «Шахдарин»?       — Из-за схода лавины, товарищ полковник, — ответил Вольский, держа в руках АКС-74, который я только сейчас заметил. — Но лично я слышал, что при раскопках нашли тела с пулевыми ранениями.       — И арбалетными стрелами, — добавил я от себя, после чего осведомился: — Неужто, Семён Богданыч, ты хочешь сказать, что командование скрыло вражескую атаку на советской земле?       — Я такого не говорил. Я хочу сказать, что лавины хоронят людей под собой, а не стреляют в них из, допустим, пистолетов-пулемётов с китайскими патронами или арбалетов.       — Что верно, то верно… — задумчиво произнёс я, как только мы вышли в командный центр. Вроде бы Джейс, Уивер и Брукс здесь тоже были, тринадцать лет назад.       Я шёл за Сеней, никуда не сворачивая. То поднимался за ним по ступенькам, то в каком-то узком коридоре с трубами, где можно лишь проползти или пройти вприсядку. Наконец, с галереи по снежной горке, на одном из этажей, спустились Джейс и Фрэнк. Видать, решили не ждать меня на площадке и замерзать. Что я хочу сказать… если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе.       — О, Олег! — радостно воскликнул Фрэнки. — Мы с Мишкой поставили пятьдесят рублей на то, что ты заблудился.       — Как говорил один персонаж, не дождëтесь! — зло улыбнулся я, про себя подмечая, что и Фрэнк с Джейсом сняли повязки. Мы ранее надевали их после того, как покинули вертушку.       — Товарищи офицеры, вам вон туда, — Сеня указал нам на комнату с выходом на улицу. У окна стоял зелёный тахеометр на треноге. — Там вы найдете майора Астафьева.       — Хорошо, спасибо, — я похлопал ефрейтора по плечу и припал глазом к окуляру тахеометра. Так-с, левом верхнем углу видны координаты, в правом верхнем углу — высота. Посередине, тоже наверху, виден компас и азимут с пеленгом. Слева от центра окуляра — кратность, справа — наклон.       — Раскоп… — выдавил я, смотря в окуляр. Так-с… яму застроили строительными лесами, совсем рядом с ними — кран. На крыше квадратообразной постройки времён то ли Хрущёва, то ли вообще Сталина, в правом дальнем углу, стоял стол, обступленный пятью бойцами. На дороге, справа от строительных лесов, стояли грузовики Урал-4320 и ГАЗ-66, она же «Шишига». У одного из ящиков сидел боец с АК-74. Хорошо, что картонку положил под жопу, а не сел прям на металл. Та же история и с другим солдатом, вооружённым ППА-74 «Букет».       — Олег, ты хоть увидел майора Астафьева? — поинтересовался Джейс, не выходя из образа. Думаю, Сеня удивился фамильярному обращению «подпола» ко мне. Буркнув «Щас…» на русском, я направил линзу тахеометра на тот самый стол на крыше. Да, пятеро солдат стояли вокруг него. Четверо просто смотрели на какую-то карту, которая не слетела со стола благодаря вещицам на столе, а пятый тыкал пальцем то на одно место, то на другое, что-то им говорил, а они с важным видом кивали.       Меня насторожил именно пятый. Издалека сложно понять, какого цвета его волосы, но выглядит он явно помоложе меня или Фрэнка. По крайней мере, с этого расстояния морщины хер разглядишь. Я, не отлипая от окуляра, свистнул Джейсу и, сказав «Кажись, нашёл его», отстранился от тахеометра. Пока Джейс рассматривал доброго молодца, я поманил Сеню ладонями и, как только он вопросительно дёрнул подбородком, осведомился у него:       — Майор Астафьев и вправду выглядит довольно молодо? Просто у меня с памятью на лица не очень, — на последней фразе я приврал. Я отлично помнил и помню лица Резнова, Драговича, Кравченко, Штайнера, всех, с кем я служил в Корее и во Вьетнаме… И даже помню лицо Тома Реддла, впервые увиденного мной в Турции. Правильно Фрэнк сказал про него во время миссии в Латвийской ССР: «Ребят, без обид только, но из нашей славной троицы на русского похож разве что ты, Томми-ган». Я бы к этой категории отнёс ещё и Хелен Арабеллу Парк, для которой русский язык словно родненький.       — Так точно, товарищ полковник, — подтвердил Семён и, оглядевшись по сторонам, шепнул мне на ухо: — Он, по мне, смахивает на вампира. Почти сорок лет, а напоминает внешне студентика какого-то.       Или, что более вероятно, Егор Иннокентьевич Астафьев просто следит за собой, как мы с Фрэнком, раз в 47 лет и 51 год выглядим чуть моложе. Но не проверим — не узнаем. Джейс тем временем довольно осклабился, на русском, как и всегда:       — Даааа… Вот и майор Астафьев.       — Покажешь, как спуститься? — спросил я Сеню. Со словами «Так точно» ефрейтор проводил нас через тёмный коридор до лифта, который, в отличие от того, что у тоннеля, исправно работал. Вот мы втроём и спустились, а я поблагодарил Вольскго за тот рулон из ковров.       Спустившись, мы, наконец, вышли на улицу, но надевать повязки обратно не стали. На этом участке ветер не так сильно бьёт, да и Егор должен знать наши лица. Только мы вышли на свежий воздух, как Фрэнк связался с Беликовым и, указав точные координаты, нарисованные на карте, взятой им, Вудсом, с собой, первым подошёл к дальней лестнице, ведущей аж на крышу. Именно туда нам троим и надо. Мы поднялись по очереди на крышу, обошли двоих солдат, свесивших ноги вниз, и встали прямо за спиной жестикулировавшего «юнца». Четвёрка солдат/сержантов/младших офицеров уставилась на нас и вытянулась по стойке «смирно». «Юнец» же развернулся на 180 градусов и козырнул нам:       — Здравия желаю, товарищ полковник! Старший сержант Головко сообщил мне по рации, что делегация из Москвы высадилась слишком далеко от нас.       — Вольно, товарищи — махнул я рукой, и все расслабились. Я пригляделся к лицу голубоглазого «юнца»: и вправду молодо выглядит! — Кто из вас — майор Астафьев Егор Иннокентьевич?       — Я, товарищ полковник, — кивнул «юнец». Ну-с, вот тебе и Астафьев Егор Иннокентич, ответственный за проведение раскопок. Майор радостно объявил нам: — Мы, наконец, нашли ЭВМ. Осталось только вытащить её на подвеске. Я запросил вертушку, она должна вот-вот прилететь.       — Какой вертолет вы запросили, Егор Иннокентич? — осведомился я у командира всего этого таджикского водевиля. — Мы, если что, можем связаться с пилотом, и поторопить его.       — Вертолёт с позывным «Холодок». Управляет машиной лейтенант Измайлов Александр Савельевич, славный малый, — добродушно ответил Егор, слегка улыбнувшись. Нам вдвойне повезло: мало того, что наша вертушка ещё не улетела, так ещё и майор не вдавался в подробности наших званий, мест службы и обязанностей в рамках инспекции… Именно такой позывной — «Холодок» — был у Ми-24В, на котором мы прилетели из Пакистана в Таджикскую ССР. Джек-пот самый настоящий!       — Товарищ майор, — подал голос один из бойцов, держащий рацию, — вас.       — Прошу подождать минутку, товарищи офицеры, — попросил нас Егор. Он подошёл к другу, взял у него рацию и отошёл на безопасное расстояние. Астафьев стоял к нам спиной, так что разобрать, что он там слышит или говорит, будет практически невозможно. Фрэнк и Джейс старались не выдавать себя ничем подозрительным, а вот я отчего-то вдруг занервничал, почувствовав проблемку, но постарался не подавать виду.       Как оказалось, нервничал я небезосновательно: Егор вернул рацию солдату, снова развернулся к нам лицом, остановился в метре от нас и задал вопрос, ответ на который напрашивался ещё в самом начале нашего разговора:       — Товарищи офицеры, а как вас зовут?       — Зайцев Олег Иванович, полковник мотострелковых войск, — представился я, внутренне чуя подвох. Как бы потом не пришлось устраивать масштабную перестрелку… — Подполковник Аристов Руслан Павлович, войска связи, — кивнул на Вудса, — и подполковник Фильчаков Михаил Семёнович, из мотострелковых войск, как и я.       — Отлично, — лицо Егора украсила улыбка. Вот только она была скорее злорадной, а не дружелюбной. Блин, поторопился я с выводом, сделанным ещё на подлёте к Пику Карла Маркса: сёдня точно не наш день. — Просто мне только что сообщили, что на подлёте делегация из Москвы. Вот я и думаю… — четвёрка бойцов обступила нас, готовя автоматы АК-74. — Вы и вправду — советские офицеры или совершенно чужие нам люди? Особенно… вот ты, Аристов Руслан Палыч, — Астафьев кивнул на Фрэнка. Я зло впился глазами в Егора и процедил:       — Не знаю, что ты там себе насочинил, без пяти минут лейтенант, но следи-ка за выражениями. Как-никак, говоришь со старшими по званию, с членами делегации из Москвы!       — Настоящая делегация уже в пути, — спокойно парировал Егор и тяжело вздохнул. — А вообще, мне интересно, как так получилось, что лже-подполковник Аристов, засветившийся на объекте «Земгал» в апреле этого года, чуть не убил моего младшего брата?       — Просто не хотим развязывать Третью Мировую, да и непрофессионально это — оставлять кучу трупов после себя, — пожал я плечами. Астафьев похвалил нас, причём искренне, без капли фальши:       — Примите моё искреннее восхищение и благодарность. Но вы же, «товарищи», понимаете, что мы не можем вот так просто вас отпустить. Вы смогли провести рядовой и сержантский состав, но не меня.       Да, Фрэнку крупно повезло, что никто из солдат не погиб на объекте «Земгал». Но мы здесь не для проведения светских бесед с чаем, круассанами и прочими закусками. Я попробовал отвлечь Егора и его друзей: глянул первому за плечо, вытаращил глаза и, пялясь в небо, выдохнул:       — Ой-ёй-ёй… Мама, мама!.. Вертушка прилетела! Надо же…       Егор, на наше с Фрэнком и Джейсом счастье, купился. Он посмотрел в небо, чем мы втроём и воспользовались. Так, Вудс и Хадсон ударили солдат в солнечные сплетения и вырубили их ударами рёбрами ладоней по шеям. Я же обошёлся просто ударом ребром ладони по шее, и сразу же подхватив за шкирку, аккуратно положил Егора на заснеженный пол. Так, он у нас вооружён ППА-74 «Букет»… Пушку я решил забрать, так как с одним ПММ я не выстою против полчищ комми. И магазины я тоже позаимствовал. Что до «Букета», то пусть наши оружейники изучают трофей.       — Старею… — прокряхтел на английском Джейс, проверяя свой «Кедр» на всякий случай. Я подколол своего экс-куратора:       — В чём дело? Неужто в Лэнгли не подымал ничего тяжелее карандашиков?       — Повезло тебе, Эл, что ты — командир, а не я, — с обидой в голосе произнёс Хадсон. Я бы ещё сильнее подкалывал Джейса, если бы не истошный крик снизу:       — ДИВЕРСАНТЫ!!! ЖИВЬЁМ БРАТЬ!!!       — Блять, — с улыбкой на лице озвучил я вердикт. Впрочем, есть кое-что положительное в сложившейся ситуации: мы знали, где находится машинный зал с БЭСМ-6. До него чуть ли не рукой подать. Правда, для начала предстоит немножко намять бока комми. Конечно, это не кровавая мясорубка, как 13 лет назад или в 70-е, когда Фрэнк захуярил на одном секретном объекте ФРГшного учёного-химика Адольфа Шлюсселя, бывшего то ли ученика, то ли протеже Штайнера.       — Спускаемся, живо! — вновь скомандовал я, придя в себя. Я бегло глянул вниз: нас поджидали два автоматчика с АКМами, только они не стреляли, стараясь одолеть врукопашную. Спустившись на землю, я приготовился бить солдат «Букетом», но сверху раздались выстрелы. Фрэнк и Джейс стреляли между нами, стараясь не задеть ни меня, ни бойцов. Последние замешкались, ну а я сноровисто отправил их в нокаут, стараясь не прибить их насмерть на месте. Проверил у них пульс: живы, просто некоторое время побудут без сознания.       — Эл, давай к машине, Беликов щас прилетит с лебёдкой! — поторопил меня Джейс, уже спустившийся по ступенькам, как и Фрэнки. Добрались мы — разумеется, стреляя как бы в советских солдат, но не на поражение, а лишь на подавление, чтоб нос не высовывали, — до одного из тросов, который выглядел достаточно надёжно. А над нашими головами пролетел долгожданный Ми-24В. Судя по тому, что он не стрелял ни в нас, ни в них, это был тот самый «Холодок», которому Фрэнк или Джейс приказали не открывать огонь ни при каких обстоятельствах.       — Вудс, как там у вас дела на земле? — поинтересовался Беликов по рации не у меня, как командира группы, а у Фрэнки. Последний перекричал выстрелы и крики падающих бойцов, в которых мы с ним и Джейсом попадали, благо старались стрелять по конечностям, а не в туловище или башку:       — Почти добрались до ЭВМ! Она в машинном зале, на втором этаже!       Подробнее Фрэнк рассказывать не стал, он ещё в Пешаваре подробно объяснил Дмитрию о том, как выглядит БЭСМ-6, а также о важности находки для поимки «Персея». К его удивлению, Беликов знал о машине, хоть и не представлял её функционал. Вернее, он знал, как она выглядит.       Сначала мы втроём спустились по тросу. Точнее, сначала я, мысленно скрестив пальцы, потом Джейс. Строй замкнул Фрэнки. Этот трос, в отличие от предыдущего, выдержал, и никто не полетел в пропасть под нами. Неожиданно из-за одного из ящиков выскочил солдат с РПК, оснащённым «бубном», он же «барабанный магазин». Он попытался ударить Джейса прикладом, однако тот уклонился от удара и выстрелил противнику в бедро. Боец с криком упал на заснеженную землю и выронил ручной пулемёт, зажав рану.       Следующей шла ледяная горка, по которой можно было спуститься на третий этаж. Мы втроём скатились по ней, даром что не заверещали «УИИИИИИ!!!», что было бы попросту тупо. А при скатывании мы не отстреливались, боясь кого-то убить. Горка закончилась чуть ли не в самом машинном здании, и мы спрыгнули вниз. Один из солдат, в шлеме СШ-68, и вооружённый АКС-74, вытаращил глаза и буквально в последнюю секунду отскочил вправо. И правильно сделал, а то мы бы сбили его, и он полетел бы вниз, вопя «ААААААААА!!!». Правда, это всё равно не спасло его от нокаута, куда он отправился после удара прикладом АК-74 по морде лица.       — Вон она! — крикнул Джейс, указывая стволом «Кедра» на четыре стойки, стоящие полукругом. На наше счастье, их можно было поднять на подвеске, заботливо подготовленной Советами ещё до нашего прибытия на Пик Карла Маркса. Так, БЭСМ-6 найдена. Осталось только спуститься к ней и зацепить крюками лебёдки.       — Беликов, зависни над дырой на крыше машинного зала! — скомандовал по рации Фрэнк, попутно спускаясь вниз то по разломанным участкам пола под наклоном, то по тросу. Мы с Джейсом поспевали за ним, отстреливались от комми, кого-то выводили из строя. Но никаких убийств.       И плевать, что в машинном зале я вновь начал видеть перед своими глазами долбанные цифры и слышать женский и мужской голоса, синхронно называвшие цифры шифра. А ведь я раньше не был в «Шахдарине». Так, прочитал отчёты, да послушал Уивера-Ткачёва и Джейса, допрашивавших меня 13 лет назад на предмет выяснения местонахождения станции чисел.       — Ээээ… — замялся Беликов, возвращая меня в реальность. — Над какой конкретно дырой? Их тут несколько.       — Самая большая дыра! — раздражённо выпалил Вудс, подбежавший к БЭСМ-6. — Её ты ТОЧНО не пропустишь!       — О, дыра, как у моей бывшей! — хихикнул влезший в эфир Александр Измайлов. Воистину самое точное описание дыры, чьего размера хватит, чтоб без проблем вытащить на свет божий БЭСМ-6.       Тем временем мы с Джейсом, выведя из строя ещё парочку солдат, примчались к Фрэнку, который уже забрался наверх, на балки для крепления подвески. Я спешно глянул на стойки машины: они надежно прикреплены к подвеске, так что, по идее, не должны слететь.       Ждать крюки в количестве четырёх штук пришлось недолго. Несмотря на ветер, крюки чудом не врезались в балки и не пробили мне, Фрэнку или Джейсу черепа. Где-то сверху, несмотря на рёв вертолёта, раздавались выстрелы. Но не они должны меня волновать, а попытки вытащить машину. Как только я взял в руки один из крюков и поднял его наверх, к Фрэнку, перед глазами опять всплыли цифры. Я разозлился, но крюк не выпустил, пока его не взял Вудс. Та же история и со вторым крюком. Оставшиеся два поднимал уже Джейс. И лишь когда все крюки были прицеплены, я гаркнул в рацию на русском:       — Беликов, мы прицепились! Подымай!       — Есть «подымай»! — с энтузиазмом выпалил Беликов. Я мысленно похвалил Советов за то, что те огородили подвеску бронированными листами, поскольку без них мы бы однозначно были расстреляны прибывшими солдатами.       Возникла новая проблема: поднять-то подвеску с машиной Беликов поднял, но она качалась из стороны в сторону и по часовой стрелке, из-за чего мы не могли стрелять нормально. Кто-то из комми, видимо, подозревая неладное, заорал во весь голос:       — НЕ СТРЕЛЯТЬ!!! ПОВТОРЯЮ: НЕ СТРЕЛЯТЬ!!! ДИВЕРСАНТЫ ВСЁ РАВНО ОПОЗДАЛИ!!!       — Чё?.. К чему это мы опоздали?! — выдавил Фрэнк, не веря своим ушам. Я просто удивился, хоть и не показал виду, а вот Джейс, слышавший голос русского, процедил:       — Рудник…       — А как это Муравей сюда успел попасть? — осведомился я у обоих друзей. Джейс пожал плечами:       — Чëрт его знает. Наверно, в составе настоящей делегации был.       — А вам обоим не похуй? — встрял Фрэнк, вставший у входа в прицепленную к лебёдке площадку и выцеливавший очередного солдата. А те, как по команде, перестали по нам стрелять. Лишь провожали нас взглядами. Клянусь Богом, если б люди умели убивать взглядом, мы бы с Джейсом и Фрэнком давно сдохли. Я лишь помахал рукой и крикнул, пытаясь перекричать звук движка вертушки:       — БЫВАЙТЕ!!! Ихтиандры хуевы…       Как только лучи солнца ударили в проём, откуда мы ступили на внешнюю подвеску, я зажмурил глаза и, осторожно идя по холодному металлу, припал к одной из стоек БЭСМ-6. Я боялся, что Беликов не справится, и подвеска наклонится вбок, после чего полечу вниз с воплями и матами.       Но пока этого не случилось, так что можно было расслабиться. Вроде бы. И всё потому, что потоки холодного ветра заставляли нас троих топтаться на месте, двигать конечностями, стучать зубами. Главное — выдержать до пакистанской границы, где мы спустимся с подвески и дойдём до ждущего нас грузовика M35 Сухопутных войск Пакистана. Блин, всё-таки хорошо, что пакистанцы на нашей стороне, а не занимают нейтралитет или ориентируются на Москву, как Афганистан.       Главное же в этой миссии для меня было то, что злоебучие чертовы цифры, наконец пропали, словно их и не было. Всё бы ничего, но мне, как и Фрэнки, не давала покоя фраза Рудника «Диверсанты всё равно опоздали!». К чему же мы опоздали? К выяснению причин, по которым Персею понадобилась нейтронная бомба из Берлина? Или, что более вероятно, к информации, хранившейся на платах БЭСМ-6? К чему опоздали?..