Call of Duty: Black Ops: Cold War

Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 28 апреля 1981 года, 14:04       Сегодня я проснулся до смешного рано. И всё из-за на редкость странного сна. В нём я бродил по каким-то коридорам, чьи стены уложены плиткой. Оружие словно появлялось из воздуха и заботливо ложилось в мои руки. В основном, советское, а не наше или американское. В этих коридорах я был не один. Постоянно приходилось отстреливаться от разных людей, что тянули ко мне свои руки.       И всё бы ничего, если бы не одно но: все выглядели так, словно они восстали из могил, каждый, кого я убивал, выделялся различной степенью разложения и горящими, словно фонари, ярко-голубыми глазами. Вдобавок, морды лиц у них всех знакомые. Не мне, но моему второму «Я». Я видел лица майора Рудника, брата и сестры Портновых, «Кирпича»… Так было до тех пор, пока я не наводил ствол то ли АК-74, то ли АКМ, то ли вообще АК на… Хелен. Я застывал, не зная, стоит ли стрелять в возлюбленную. Наводил ствол, но на спусковой крючок не нажимал.       И на этой ноте я, собственно, и проснулся. К счастью, окружающие не превратились в голубоглазых покойников, все живы-здоровы. Даже Баал на месте, продолжает служить главным украшением нашей лачуги. Расс и Мэйсон уехали куда-то, о чём мне сообщил Ларри. Так что, из всего «Кампуса» в Западном Берлине торчали я, Ларри, мистер Хадсон, Елеазар, Хел, да Вудс. За прошедшие 27 дней мало что поменялось: мы продолжали искать «Персея», убивали его связных и подопечных, если таковые попадались. Американцы же следили за новостями из США.       Дело в том, что там 30 марта этого года произошло покушение на свежеизбранного Президента Рональда Рейгана. Его чуть не убил некто Джон Хинкли-младший, одержимый молоденькой Джоди Фостер. На счету самого Хинкли были двое телохранителей и ранение Рейгана в колено. Поскольку Президент должен был лежать в постели и восстанавливаться, то обязанности его взял на себя не вице-президент Джордж Буш, а госсекретарь Хейг. Никто не знал, когда именно Рональд Уилсон Рейган сможет вернуться к работе.       Второе «Я», видимо, прознало о том, что я смотрел телевизор, и то ли в шутку, то ли всерьёз заявило мне, мывшему за собой посуду:       — А ведь тогда, у гостиницы Хилтон, в Ронни Рейгана стрелял яяяяяя, — и залилось злым таким, чуть ли не лающим смехом. Я же лишь закатил глаза, мысленно рыкнул «Очень смешно», а сам продолжил мыть. До сегодня второе «Я» более не выдавало себя никак, вследствие чего я, усердно работая, почти позабыл о нём. Однако с обеда голос в башке предупреждал меня о том, что сегодня случится что-то плохое.       Стук в дверь нашей с Хел спальни, как оказалось в дальнейшем, подтвердил правоту второго меня. Я гаркнул:       — Открыто!       Зашёл Ларри, держащий в руке… тёмно-зелёное кашне. Странно, что оно забыло у Ларри? Его обычно носит Хелен, обматывая вокруг шеи. Я знал про тот неглубокий шрам вокруг её горла, но откуда он взялся, понятия не имею. Разок я спросил Хел, дело было в середине февраля, по-моему, но она разозлилась и потребовала больше не поднимать эту больную для неё тему. Или не злилась… хрен его знает. Я что-то окончательно запутался в воспоминаниях, хотя раньше такой хуйни со мной никогда не случалось!       — А что кашне Хелен забыло у тебя в руке? — поинтересовался я у Симса. Но стоило мне взглянуть на его встревоженное лицо, как стало понятно: Хел почему-то не пришла обратно в нашу конспиративку, хотя она уходила где-то с час назад за покупками и обещала вернуться. Это меня насторожило. Я уже хотел было повторить вопрос, как Ларри, видать, прочёл мои мысли и ответил:       — Я нашёл его висящим на одном из фонарных столбов, когда забирал посылку из США. К нему безопасной булавкой была прикреплена записка.       Я напрягся: с Хелен точно что-то случилось, раз во-первых, её кашне нашёл Ларри, а во-вторых, она так и не пришла. Жестом попросив у чёрного паренька записку и указав пальцем на кровать, мол, клади кашне, я взял бумагу, сложенную вчетверо, и развернул её. Писавший обладал хорошим, разборчивым почерком. Сначала я прочёл содержание записки про себя, и только потом вслух; на русском, причём:       — Томас Реддл, капитан МИ-6 и убийца моего босса. Срок до первого мая. Приезжай в приморский город Штральзунд, паромный причал севернее острова Хафен. В первый день после первого мая я начну присылать тебе твою дражайшую Хелен Арабеллу Парк по частям, начиная с пальцев и заканчивая её головой. В Западном Берлине ты найдёшь особый подарок, любимый аксессуар… Хелен, — я бросил взгляд на кашне. Я как-то подарил его Парк в самом начале развития нашего романа, за что она была мне очень даже признательна. — Она плакала, когда я отнимал его у неё. Приезжай в Штральзунд и прими свою судьбу, негоже твоей дражайшей Хелен Парк помирать из-за твоей гордости или наплевательского отношения к ней. Подпись: Антонов Максим Михайлович, прозвище — «Писарь».       — Выходит, Томас, тебе хотят отомстить за «Кирпича», — неожиданно произнёс невесть откуда появившийся Хадсон. Мы с Ларри резко обернулись на голос. Мистер Хадсон, одетый в белую рубашку с короткими рукавами, чёрные брюки и тёмно-коричневые туфли с плоским носом, стоял, скрестив руки на груди. Легонько оттолкнув Симса, Хадсон подошёл ко мне и приказал: — Дай-ка сюда записку и кашне.       — Держите, — я протянул ему и подарок Хелен, и листок. На всякий случай я поинтересовался у него: — Сэр, а вы бывали в Штральзунде?       — Конечно, — кивнул мистер Хадсон, и на его лице промелькнула улыбка. — Документы из чемодана «Топора» же ещё остались? Если да, то ты помнишь, что «Кирпич» периодически посещал Штральзунд.       — В записке, кстати, не написано, чтоб я приезжал один, без подмоги. Так что, можно проработать план и смело поехать к этому «Писарю», будь он выебан миллион триллионов раз, — подметил я. И второе «Я» немедля подало голос:       — Не будь так уверен, Томми-ган. У «Писаря» могут быть свои соглядатаи, из бывшей банды «Кирпича».       — М-да… — мысленно буркнул я. — А об этом я не подумал.       — …ддл, — услышал я мистера Хадсона. Наверное, увлёкся разговором со своей второй личностью. Я поднял голову и вопросительно дёрнул подбородком. — Ты витал в облаках?       — За Хелен переживаю, вот и весь сказ, — приврал я. Да, я переживал за Хел, но не так сильно, как должен был. По идее, я должен сейчас быть на нервах, раздражаться от каждого шороха или прикосновения, торопить ребят из «Кампуса»… Но я на удивление спокоен. Даже в сердце ничего не ёкнуло, когда я читал вслух записку от «Писаря». Внезапно меня осенило: раз «Писарь» знает про Хелен, то, возможно, этот петух знает и про место, где «Кампус» работает и живёт! Я вытаращил глаза: — Сэр, надо сворачиваться.       — С чего это вдруг? — изумился уже Ларри. — На переезд в другое логово уйдёт время, а его ещё надо найти и выбрать. Да и «Персея» упускать нельзя.       — Ну а если «Писарь» и его подручные в курсе, где Хел работает и живёт на время операции по поимке «Персея»? — задал я ответный вопрос, скорее риторический. — К тому же, надо ж ещё добраться до Штральзунда. Какое, кстати, сегодня число?       — Двадцать восьмое апреля, — напомнил мистер Хадсон. — У нас ещё два дня — завтра и послезавтра. Если ты, Томас, не хочешь, чтобы «Кампус» получал мисс Парк по частям, то иди к столу Расса. Будем разрабатывать план.       — Не думал, что тебе есть дело до друзей Расса, — съязвил Ларри. Я слышал от самого Расса о некоем конфликте между Хадсоном и Симсом, но не настолько яростным, как между Хадсоном и Вудсом, потому как Симс и Джейсон относительно редко контактировали.       — Потеря хотя бы одного из членов группы «Кампус» негативно скажется на результатах поисков «Персея» и его штаб-квартиры, откуда он может руководить своими подопечными, — высокомерным тоном объяснил Джейсон, известный своим наплевательским отношениям к чужим жизням. Сержант-майор Вудс говорил, что Хадсон не доверяет всем подряд, и его доверие нужно заслужить. По его — Вудса — словам, я приблизился к зарабатыванию кредита доверия. Но говорил он об этом только когда Хадсона нет рядом.       — Если Хелен убьют — точно себе этого не прощу, — буркнул я, выходя из спальни и направляясь в главный зал конспиративки. Никто мне не ответил, хоть и слышал, что я говорил. Ребята знали, что я дорожу нами с Хелен.       — Что ты там себе не простишь? — озадачился Елеазар, проверявший арсенал. Он как раз чистил компактную ППшку, когда я, Ларри и мистер Хадсон обступили стол Расса. Вскоре присоединились и Елеазар с сержант-майором Вудсом. Только я открыл рот, чтоб объяснить «Лазарю» ситуацию, как за меня всё сделал мисетр Хадсон:       — Старшего лейтенанта МИ-6 Парк похитил бандит по кличке «Писарь», его настоящее имя — Антонов Максим Михайлович. Так как Расс и Алекс Мэйсон сейчас не в Западном Берлине, то разрабатывать план по её освобождению буду я. Для начала, вводные, — положив кашне и записку на стол, Джейсон достал из чемодана Франца «Топора» карту Штральзунда. — Возвращаясь в нашу квартиру с посылкой из США, агент Симс обнаружил висящее кашне, подаренное мисс Парк Томасом Реддлом. С содержимым записки, прикрепленной к кашне, ознакомились я, Симс и Реддл. Остальные — читайте.       Елеазар взял записку первым и начал читать про себя, пока троица «я-Симс-Хадсон» стояла и ждала, пока записку прочтут оба пока ещё неосведомлённых агента «Кампуса». К счастью, ожидание не растянулось на часы. Пары минут хватило обоим. Как только Фрэнк положил записку поверх разложенной карты Штральзунда, Хадсон снова заговорил:       — До этого города можно будет добраться за пару часов, в зависимости от пробок на дорогах и запаса бензина. В записке упоминался вот этот причал, — он обвёл кружочком один из участков суши, северо-западнее острова Хафен. — Согласно документам из дипломата Франца «Топора», именно здесь совершались сделки «Кирпича» и его партнёров. Официально его люди принимали свиней и корм для них. Ну а неофициально… — Хадсон развёл руками. — Вы сами знаете.       — Меня насторожило кое-что в записке, — встрял я. Четыре пары глаз уставились на меня. — «Писарь» не упомянул в ней условие вроде «приходи один», «никакой подмоги»… Вам самим не кажется это странным? Как будто «Писарь» считает, что я как бы должен сам догадаться насчёт прихода в одиночку.       — Вот это и вправду странно, — поддержал меня Елеазар, почёсывающий подбородок. — Я бы попросил своих друзей держаться на расстоянии, да так, чтоб враг не сразу понял, что его обманули.       — Прочёл мои мысли? — не столько спрашивал, сколько утверждал мистер Хадсон. Что характерно, его лицо украсила едва заметная улыбка. Он редко улыбался. Этот раз на моей памяти — второй, по-моему. Или третий. — Но если серьёзно, то мне нравится твоя идея. Поступим следующим образом: Томас, — я кивнул, — ты поедешь с Елеазаром в Штральзунд через четыре часа, за это время ты подготовишься, как следует, успокоишься. Я подключу парочку своих людей, они послужат своего рода усилением нашей группы. Мы поедем через… — мистер Хадсон глянул на часы на правой руке и закончил: — Через семь часов.       — Оружие вон там, — Елеазар указал себе за спину. Хадсон и стоящие по бокам от него Вудс и Симс наклонили головы набок. Первый едва кивнул и скомандовал:       — Берём ГДРовские, наши или западногерманские вызовут слишком много подозрений.       — Согласен, — поддакнул я мистеру Хадсону и обратился уже ко всем остальным: — Учтите, друзья: если окажется, что старлея Парк изнасиловали, «Писарю» и его ручным петушкам останется жить считанные секунды. И похер, что будет говорить начальство, — в эту секунду я внимательно посмотрел на мистера Хадсона с недвусмысленным намёком.       — Слова настоящего защитника своей женщины, — поддержал меня Вудс, на чьём лице появилась зубастая улыбка. Борода у него, конечно, не такая густая, как раньше, но всё равно приличная. Это я в последнее время периодически сбриваю растительность, будто бы по воле другого «Меня». Каждый раз, когда бреюсь, вспоминаю, что согласно уставу ВС СССР, ношение бороды запрещено. Особенно в частях РХБЗ. Не иначе как второе «Я» постаралось! А ведь в ВС Великобритании тоже нельзя носить бороду. Только в сухопутных войсках, королевской морской пехоте, да королевских ВВС разрешено носить усы. А бороду — ни-ни.       Как бы то ни было, на разработку плана в подробностях ушло чуть меньше часа. План был таков: я и Елеазар первыми поедем в Штральзунд и встретимся на причале с «Писарем» и его окружением. Если, конечно, у него ещё остались люди, бывшие коллегами «Кирпича» по, как сказал как-то Мэйсон, «опасному бизнесу». Ларри, как и всегда, останется в конспиративке. Следить как за ней, так и за малышом Баалом. Мистер Хадсон так и не сказал, кто та парочка человек, что усилит нашу группу.       С Максимом Антоновым и его ручными клоунами можно было не церемониться. Согласно документам Франца «Топора», «Писарь» не был связан напрямую с «Персеем». Должно быть, «Кирпич» не доверял своему другу до конца. Ещё возможно, что «Писарь» узнал обо мне от тех уёбков, сумевших избежать участи сдохнуть. Тот склад, где держали меня, Хел, Елеазара и Грету Келлер, наверняка был не единственным логовом «Кирпича».       Но странно, что бандиты активизировались только в конце апреля. Очень странно… Жаль, второе «Я» тут ничем не может помочь. Или не хочет. Ладно, ему же хуже. Паромный причал, Штральзунд, округ Росток, Германская Демократическая Республика 29 апреля 1981 года, 00:33       Я и Елеазар оставили BMW 525 в квартале от причала, а ещё дальше остановился советский микроавтобус РАФ-2203 с людьми мистера Хадсона. Последний так и не назвал имена той парочки человек, да я, собственно, и не стал докапываться до куратора. Главное — спасти Хел и кокнуть «Писаря» с остатками банды «Кирпича». На остальное откровенно начхать. По крайней мере, сейчас.       Поскольку ППшки PM-63 RAK производства Польши были великоваты, то я и Елеазар взяли с собой Vz. 65 Skorpion, компактные такие, с магазинами на 20 патронов и глушителями, снятыми ещё во время поездки до Штральзунда. «Скорпионы» — опасные малыши, надо признать. Тем более, эти модификации — под патрон 9×18мм, распространённый как в СССР, так и у стран-членов ОВД и стран-союзников русских по всему земному шару.       Вышли мы с Елеазаром к просторному прямоугольному зданию, больше напоминающему склад. Вдалеке с трудом виднелся мост. С трудом потому, что на улице темно, как в жопе ниггера. Дорогу на мосту освещали установленные там фонарные столбы. Помнится, мы переступали через железную дорогу, переходившую во второй мост, пониже автомобильного. Хорошо, что забора нет, иначе мы бы потратили уйму времени на поиск другого прохода.       Поскольку Штральзунд расположен на побережье Балтийского моря, да ещё и на севере Германии, то мы всей ватагой оделись потеплее. Я, как и всегда, носил чёрную байкерскую косуху, под ней — синяя футболка, далее шли тёмные джинсы и обычные ботинки. Елеазар приоделся по-другому: серый свитер с капюшоном, под ним — белая футболка с логотипом «Burger King», а на ногах — спортивные штаны и кроссовки. Со стороны мы выглядели как обыкновенные местные жители. Если не считать, конечно, импортной одежды, магазинов к «Скорпионам» в оттопыренных карманах и самих чехословацких ПП под куртками.       — Стоп, — шикнул Елеазар, выставляя передо мной левую руку. Я остановился и припал на одно колено, одновременно прикручивая глушитель. Заодно осмотрелся: мы уже находились в порту, преодолели парковку, встали вдоль стены одного из здания. «Лазарь» выглянул из-за неё, на пару секунд, и шёпотом сообщил мне: — Никого нет. Идём дальше, держи ухо востро.       — Говно вопрос, — ответил я и потопал за бывшим моссадовцем. Меня насторожило сразу несколько вещей: в порту почему-то никого не было, даже бандитов из окружения «Кирпича». Ещё корабли не прибывали, краны и рабочий транспорт стоял на месте. Странно. Согласно записке, предусмотрительно оставленной в машине, именно здесь я должен был встретиться с «Писарем».       Неожиданно слева от нас, где-то вдалеке, раздался свист. Он больше напоминал попытку исполнить так какую-то песню. А вот какую — я понятия не имею, так как не слишком внимательно вслушивался. Елеазар же нахмурился, вглядываясь в пространство между большим и просто огромным зданиями, и процедил:       — Как бы нас в ловушку не заманили…       — А стволы нам на что? — закатил я глаза и потряс «Скорпионом». Елеазар уверенно парировал:       — С той стороны там нас может поджидать засада.       — Сзади, Томми-ган, — нежданно подало голос второе «Я». Невольно ему повинуясь, я развернулся на 180 градусов и вскинул пистолет-пулемет. Засада нас действительно поджидала, но с другой стороны. Прямо сейчас к нам уверенно шли крепкие и не очень парни, в количестве восьми штук. В основном, мои ровесники. Все носили разные куртки, пальто. И лишь у одного, особо смазливого, косуха.       Все были вооружены автоматами, подозрительно похожими на АК, да ППшками PM-63 RAK. Со вторыми всё было понятно, а вот первые… я вгляделся в автоматы: у парочки АК была дополнительная рукоятка, часть цевья. Остальные автоматы же лишь отдалённо напоминали «Калаши». Если память мне не изменила, то это чехословацкие Sa vz. 58. Они используют иной принцип работы автоматики, и никакие детали АК, включая магазины, с этим оружием несовместимы.       — Кто из вас Томас Реддл? — поинтересовался на русском смазливый блондинчик с зализанными волосами. Я уже собирался сказать что-то вроде «Томаса Реддла тут нет», как Елеазар молча указал пальцем на меня. Я мысленно проклял еврейчика, но если подумать, «Писарем» может быть кто угодно из процессии бандитов. Тем временем, морду парнишки украсила недобрая улыбка: — Отлично. Прежде чем поговорить с «Писарем», ты и твой друг сдадут оружие.       — Ни за что, — уверенно произнёс на английском «Лазарь», сжимая губы в тонкую линию. — Агент Моссада никогда не сдаст оружие.       Красноречивым ответом на его браваду стало чуть ли не синхронное передёргивание затворов. И так понятно, что перевес не на нашей стороне. По крайней мере, пока не появилась группа мистера Хадсона. Итак, если я молча вытащил магазин из «Скорпиона» и сунул его в левый карман косухи, то Елеазар подкинул свой «Скорпион», сказав при этом будничным тоном:       — Держи.       Я внешне оставался спокойным, в то время как второе «Я» съязвило:       — Вот и доверяй после этого Моссаду.       Блондинчик нарочито медленно подошёл на несколько шагов ближе и взял оружие как у «Лазаря», так и у меня. Также он поинтересовался на английском:       — Записка от «Писаря» с собой?       — Ой-вей… — буркнул закативший глаза Елеазар и повернул голову ко мне, стоящему справа от него. — Как хорошо, что мы сожгли её к херам, а не привезли с собой. А не то оказались бы по уши в говне.       Сожжение записки было наглым враньём. Хер его знает, зачем она понадобилась бывшим людям «Кирпича», но они, что называется, выкусили. Я поинтересовался у блондинчика:       — Где «Писарь»?       — У нас всё под контролем, Томас, — уклончиво ответил бандит. «Лазарь», как ни в чём не бывало, улыбнулся:       — Раз так, то я побуду переводчиком. На всякий сл…       — У тебя уже есть работёнка, морда еврейская, — прервал его блондин, беря «Скорпион» с магазином в одну руку, а другую кладя на шею Елеазару. Дружок «Писаря» приставил дуло чехословацкой ППшки к левому виску моего коллеги по группе: — Ты — заложник. «Писарь» ждёт тебя вот в этом здании, — парнишка кивнул головой на здоровенное здание, стоявшее поближе к воде. — Если что-то пойдёт не так, твоему другу конец.       Так… положение слегка усугубилось. Почему-то я не переживал за Елеазара в этот момент. Мне было попросту насрать на него и на то, что его могут кокнуть. Вообще, я с самого начала как бы отстранённо относился ко всем. Даже к Рассу. Ко всем, кроме… Хел. Теперь на Елеазара мне будто плевать. Застрелят его или он сам кокнет кого-то, прежде чем погибнуть… откровенно похуй.       Как бы то ни было, раз Максим меня ждёт, то я не буду заставлять его ждать. Подбодрив напоследок «Лазаря», больше для его успокоения, я потопал к тому самому зданию. Настолько большому, что у него аж подъёмные вороты в двух штуках: одни — с двумя секциями, другие — с четырьмя. Пройти внутрь можно было через тёмно-коричневую дверцу, слева от ворот. На моё счастье, она не была закрыта. Так что, я прошёл внутрь.       — Нихуя себе!.. — изумлённо выдавил я, поняв, КУДА я только что попал. А попал я внутрь судостроительной верфи, о чём говорило недостроенное судно, стоящее на ряде железнодорожных веток, по которым готовый корабль выкатывают наружу, множество управляемых пультами кранов, просто кранов, управляемых уже людьми, несколько погрузчиков…       Кроме меня, в этом огромном цеху находился ещё кто-то. Издалека хрен увидишь, тем более, света мало, так что я ускоренным шагом преодолел полцеха. Наконец, я увидел одинокую фигуру человека, стоящую ко мне спиной и смотрящую куда-то вверх. Остановившись в нескольких метрах от незнакомца, я принялся внимательнее рассматривать противника: он носил кожаную куртку, тёмные штаны, нечищеные туфли. Тёмно-каштановые взъерошенные волосы слегка торчали во все стороны, как и оттопыренные уши.       — Ну привет, — с вызовом в голосе поздоровался я с лопоухим незнакомцем. Он развернулся ко мне лицом. Нет, я не знал паренька, второе «Я» молчало. Но смею предположить, он и есть «Писарь». Про себя я отметил его серые глаза и наглую улыбку. Словно он мнит себя контролёром ситуации. Что ж, мистер Хадсон и остальные быстренько спустят его на землю.       — Если бы у тебя не забрали оружие, я был бы мёртв, — качнул мужик головой. Я прищурился: под открытой курткой он носил тонкий тёмный свитер и светло-голубую рубашку под ней. Не дожидаясь продолжения от незнакомца, я прямо спросил у него:       — Так ты — тот самый «Писарь», додумавшийся отомстить мне за босса лишь спустя пару месяцев после его смерти?       Я мысленно обрадовался, увидев, как «Писарь» — а всё буквально кричало о том, что это он — переменился в лице. Значит, я цинично задел его за больное. Ну и хер с ним, всё равно мне, как и второму «Я», не нравился этот старый козел «Кирпич». Тем более, Максим слишком долго бездействовал. Если бы «Кирпич» был ему дорог, он бы чуть ли не на следующий день вычислил меня и «Кампус» и устроил бы атаку с применением гранатометов и зажигательных гранат.       — Единственный и неповторимый, к твоим услугам, — Максим отвесил шутовской поклон. — Что ж, Томас, раз ты уже знаешь обо мне, то я предлагаю перейти сразу к делу.       — Давай, — согласился я и сходу задал столь волнующий меня вопрос: — Где Хелен Арабелла Парк и что с ней сделали?       — Твоя тëлка в относительной безопасности, — оскалился тот.       — Ага, «в относительной безопасности», — передразнило «Писаря» второе «Я». Что-то оно знало, но я не хотел сейчас препираться с ним, а потому осведомился у Антонова ещё кое о чём:       — Так что тебе от меня нужно, «Писарь»? Мести? Об этом надо было думать раньше, в конце зимы.       — Ну а как ты хотел, Томас? — хмыкнул Антонов, после чего вразвалочку потопал ко мне. — Надо ж сначала собрать людей, объяснить им задачу, разведать всё. Быстро только мухи женятся. Ладно хоть ты клюнул на пропажу своей Парк.       — Знать бы ещë, откуда ты выяснил её имя и фамилию, — процедил я, мысленно готовясь вскинуть заранее припасенный в рукаве карманный пистолетик-дерринджер High Standard D-100. На нём стоял глушитель, так что, даже если шестёрки «Писаря» поймут, что их главарь что-то не выходит из цеха, будет слишком поздно.       — «Кирпич» кое-что успел рассказать мне. Как и «Бутон», — Максим вымученно улыбнулся. — Славные люди. Были.       — Забавно слышать это от похитителя девушек, — съехидничал я, да вот внутри всё клокотало. Я представлял, как вырываю ногти из пальцев Максима, ломаю одну кость за другой, покуда он не рассказывает, где Хел и что с ней сделали его дружки-петушки. — Более элегантного способа привлечь моё внимание не придумал? Или твоя башка не предназначена для того, чтоб думать?       «Писарь» заиграл желваками. Я снова задел его за больное, получается… Как бы он не натворил чего, и мне не пришлось бы его убивать прямо сейчас, а то не узнаю, где моя Хел.       Дилемму решил звук распахивающейся двери в дальнем правом углу цеха. «Писарь» резко повернул голову назад, а я глянул ему за плечо. Источником шума выступала полуголая женская фигура с растрёпанными тёмными волосами. Максим, видать, узнал её, раз вытащил нож, перехватил его за кончик лезвия и приготовился швырять.       Я решил опередить его, а потому вскинул правую руку. Из рукава куртки выскочил пистолетик-дерринджер. Сначала я выстрелил в левую ногу «Писаря», в район колена, а затем, как только тот с криком распластался на полу, ему в ту руку, что ранее держала выроненный нож. Женская фигура заорала во весь голос на русском:       — ОН МОЙ!!!       Этот голос я бы ни с каким иным не спутал. Он принадлежал Хелен. И с каждым её шагом я узнавал все черты лица, фигуру… На Хел было больно смотреть: волосы взъерошены и торчат во все стороны, на испачканном чем-то лице — злобная гримаса, не предвещающая ничего хорошего. На самой Хел поверх еë тела, покрытого синяками и кровоподтёками, было накинуто тёмно-коричневое пальто, чересчур свободное для неё. В руках она держала Sa vz. 58.       — Хелен… — позвал я девушку по имени, но не на русском, а на английском. Пока она молчала, а «Писарь» сдавленно хихикал как ненормальный, я вернул пистолетик обратно в рукав. Парк уставилась на меня таким взглядом, что мне сразу стало не по себе. Тем не менее, она не вспылила. Бросила мне автомат и приказала на русском:       — Прострели ему конечности. Чтоб не удрал.       — С удовольствием, — поддержал я возлюбленную, не решаясь именно в этот момент поинтересоваться её состоянием и узнать, что же с ней сотворили, раз она воспылала безумием. Я просто прострелил Антонову оставшиеся локоть и колено. И как-то упустил тот факт, что на улице тем временем тоже раздавались выстрелы. Прямо сейчас для меня существовали только Хел и умирающий от кровопотери Максим Антонов. Мне было интересно: сама ли Хелен вырвалась из плена или ей помогли? Я напрямую спросил у девушки: — Хел, ты сама сбежала?       — Мы ей подсобили, — ответил мужской голос. Твою ж дивизию, я уж было думал, что не услышу больше Портновых! А вот и они, собственно. Дылда Геша, с АКМС в руках, и крохотная на его фоне Ирина, вооружённая… тоже АКМСом, но со штык-ножом, на лезвии которого красовалась кровь. Оба явно думали как и я, так как были одеты в джинсы, заправленные в берцы, футболки и кожаные косухи. Их появление — сюрприз. Причём, неприятный.       — Так-так-так, — я окинул Портновых взглядом. — Добрые самаритяне показали свои лики… — выдохнув носом, я процедил: — Думаете, что купили меня спасением Хелен, да?       — Покупка чего-то или кого-то тут ни при чём, — спокойно парировала Ирина. — Будь мы «добрыми самаритянинами», как ты сказал, мы бы раньше были врагами. Пытались бы тебя убить, а не вернуть домой.       — У меня уже есть дом, вербовщики херовы, — парировал уже я. Всё так же, на русском. А как только выстрелы прекратились, я не вскинул автомат с целью расстрелять Портновых. Как ни крути, Хел не поняла бы. Вместо этого я, как бы ведомый вторым «Мной», пробурчал: — Лучше съёбывайте, пока вас не сцапали Хадсон и остальной «Кампус».       — Мы-то пойдём, Щорс, — еле закивал Геннадий. — Только капитуляции от нас не жди. Сам же где-то там, в подсознании, — он указал себе на лоб, — помнишь нашу клятву как дважды два.       На этой ноте Ирина и Гена как по команде повернулись и спокойно ушли из цеха, не преследуемые никем, даже петухами «Писаря». Только Ира повернулась ко мне и, что стало неожиданность для всех, включая Геннадия, пропела:       — Каждый выбирает для себя женщину, религ…       — Ир, пойдём, — прервал её братец, не собиравшийся отказываться от шанса удрать от бойцов «Кампуса», прежде чем те сцапают его и Иру. — Никто ж не обещал, что всё будет так просто.       Ира всхлипнула, но последовала за Геной. А вот я… я застыл, ведь пропетая ею фразочка оказалась для меня знакомой. Вернее, знакомой второму «Я», ведь раньше я не слышал её ни от кого за все 32 года, что живу на этом свете. А тут… такое ощущение, что в башке у меня мощная стена, и эти строки как бы нанесли по ней удар, подобно удару снаряда катапульты по крепости.       Что до Хелен, то она на протяжении всего нашего разговора молчала. Её даже не смущало моё внезапное для меня самого милосердие к Портновым. Лежавший на полу Антонов выглядел бледнее, из-за кровопотери, но нашёл в себе силы поворачивать голову то ко мне, то к Хел. Заодно нашёл силы на попытку прокряхтеть:       — Смотрю… про меня забы… ААААА!!! — фразу оборвал его вопль, причиной чему стал удар ножом по бедру. Я помнил этот ножик, ведь именно его «Писарь» собирался швырнуть в Хелен. На лице самой Парк не дрогнул ни один мускул. Она просто смотрела на бьющегося в агонии Антонова. Уверен, она наслаждается его мучениями. Я бы, наверное, тоже наслаждался. Особенно если бы бандиты попытались сделать со мной то, что сделали с моей Хел. И если бы не жажда мести моей любимой, я бы сам его мучил, отрезая палец за пальцем…       Хелен силой повалила «Писаря» спиной на пол, уселась на него и принялась бить ножом то по груди, то по шее. Больше всего брызг крови было на самой Хел, остервенело добивавшей Антонова. Она не давала ему права на последнее слово, не слушала его жалкие оправдания, вперемешку с булькающими звуками. Сам Максим уже захлёбывался кровью.       Под самый конец Хелен заорала, её крик был полон ненависти. И лишь когда Парк отшвырнула нож и разрыдалась, я позволил себе аккуратно повесить автомат на плечо и усесться рядом с ней. Вся в крови? Тоже мне, трагедия! Моей Хелен сейчас намного хуже, а одежду можно и постирать. Я глянул на Антонова: он лежал бездыханным, остекленевшие глаза смотрели в потолок цеха, грудь была испещрена множественными ножевыми ранениями.       — Хел, — обратился я к девушке, аккуратно кладя одну руку на плечо. Она медленно повернула ко мне голову и посмотрела в глаза. Окровавленное лицо ничего не выражало. Я не решился заговорить с ней о произошедшем во время плена, вместо этого попытался сосредоточить её разум на решении более насущных проблем: — Хел, давай найдём твою одежду.       Молчаливый кивок означал согласие. Девушка встала вместе со мной и пошла обратно, шаркая ногами. Я придерживал Хелен, дабы она не споткнулась и не упала. Я не забывал поглядывать назад и по бокам, мало ли, вдруг за той или другой дверью нас поджидает недобитый ублюдок из банды сдохшего «Писаря»?..       К несчастью для Хел, из всего её гардероба удалось найти лишь разрезанные клочья трусиков и бюстгальтера. Ну и ботинки, целёхонькие. Остальную одежду, похоже, тоже разрезали, и наверняка ещё выкинули в воду остатки. Так что, пришлось Хелен натянуть найденные в шкафах свободные шмотки. Она не из брезгливых, потерпит до конспиративки, главное чтоб её не видел кто-то обнажённой, иначе даже её железобетонные нервы не выдержат.       Мы вышли из цеха только после того, как Хелен сообщила, что готова. На улице нас поджидали трупы бандитов «Писаря», включая того блондинчика. Елеазар обшмонал его и, завидев нас с Парк, замахал руками, сжимавшими оба «Скорпиона». Мистер Хадсон, болтавший о чём-то с фрау Келлер, которую я не видел со дня гибели «Кирпича», стоял чуть поодаль от «Лазаря», левее него. Ещё один боец расхаживал по порту. А сержант-майор Вудс и какой-то парень брали трупы за руки и ноги и складывали их в некий фургон, больше похожий на советскую «Буханку».       Стоило нам с Парк дойти до группы мистера Хадсон, как я услышал обрывок фразы, произнесённой фрау Келлер:       — …акой-то, честное слово.       — Здрасьте, фрау Келлер, — поздоровался я с женщиной. Она и мистер Хадсон резко обернулись. Если Грета, увидев Хел, вытаращила глаза и поспешила обнять подругу, то я, окинув взглядом место недавней перестрелки, присвистнул: — А вы и ваши гаврики — молодцы. Должно быть, бандиты охуели, когда вы их застали вр…       — Мы тут ни при чём, — медленно покачал головой Джейсон, не понимающий, о чём я. — Наша группа прибыла, когда всех бандитов порешили. «Лазарь», — он указал на идущего к нам Елеазара, — сказал, что на них напали бойцы Штази.       — Штази… — повторил я. — Странно, что осси не сцапали вон, его, — я указал большим пальцем на уже подошедшего Азулая. — Или меня.       — Предлагаю съебаться отсюда побыстрее, — подала голос доселе молчавшая Хелен и шмыгнула носом. Её голос сейчас отдавал лёгкой хрипотцой. Её поддержали все остальные, за исключением, пожалуй, Фрэнка, да того паренька. Да и те подтянулись, как только второй закрыл задние дверцы «Буханки».       — Так, Джейс, мы прибрались, ждём дальнейших указаний, — заявил сержант-майор Вудс. Джейсон, вроде бы довольный успехом миссии по спасению Хелен, кивнул:       — Хорошо, — после чего принялся отдавать распоряжения: — Вы с Колтоном вывезите тела в глухомань и прикопайте их поглубже, после чего избавьтесь от машины. Остальные поедут обратно в Западный Берлин. Том, на тебе старший лейтенант Парк. Следишь за ней круглосуточно, чтобы ничего не случилось.       Про неких бойцов Штази ни он, ни Грета не сказали. Может, сами решат, что делать с этой информацией. Лично я бы на месте мистера Хадсона поделился подозрениями со всеми. Мол, так и так, бандитов порешили бойцы Штази, приглашённые невесть кем. Не говорить же им про Портновых, верно?       Как бы то ни было, у нас получилось. Больше нам делать в Штральзунде нечего. Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин 29 апреля 1981 года, 04:31       — Колотушка тук-тук-тук, а Кирюшенька — дундук! — ехидно хихикнуло второе «Я» в башке, как только я, Елеазар и Хелен вышли из BMW 525. Вот сейчас, когда Хел физически и душевно пострадала от бандитов «Писаря», мне как никогда не хватало общения с голосом! Особенно когда моей возлюбленной нужна поддержка и помощь от самого близкого ей после родителей человека.       — Ты можешь, блять, хотя бы сейчас не доёбываться?! — мысленно прокричал я, в реальности провожая Хелен до душевой. Пока мистер Хадсон, Елеазар, фрау Келлер и Ларри активно что-то обсуждали, я закрыл дверь душевой на щеколду. Так, на всякий случай. В машине отоспаться так и не получилось, всё переживал и переживаю за Хел.       — Чëрт с тобой, Томми-ган. Присмотри за девчонкой, а то вдруг и впрямь руки на себя наложит… — неожиданно обеспокоенно сказало моё второе «Я».       Далее настал черёд раздевать Хелен. Я решил потом снять с себя всё, моя Парк сейчас намного важнее. Важнее даже поимки «Персея». Но… не знаю, что нашло на Хелен, но стоило мне начать снимать с неё пальто, как она резко накинула его обратно на себя. Ни слова не сказала ни во время поездки обратно в нашу лачугу, ни сейчас. Тогда я первым скинул с себя косуху, небрежно бросил её на пол и поднял голову Хел:       — Хелен, не упрямься.       Снова молчит. Я цокнул:       — Хелен, я хочу тебе помочь. Тебе необходимо рассказать кому-то, что эти выблядки с тобой творили, а не замыкаться в себе. Всё ради тебя. Не ради кого-то из «Кампуса», не ради королевы, сдохни она хоть сотню раз. Ради тебя одной, — последнюю фразу я проговорил прям в лицо Хелен, как только расстояние между нами сократилось, и я коснулся своим лбом её лба, медленно гладя её по плечу. Молчок. И этот пустой, ничего не выражающий взгляд её синих глаз, от которого мне стало страшно. С трудом представляю, какую бурю эмоций переживает Хелен на самом деле, скрывая её под маской наплевательства на всё вокруг.       — Ты не представляешь, что со мной творили эти уёбки… — процедила Хелен. Я поспешил успокоить её:       — Как раз представляю. Даже если б тебя и пальцем не тронули, мы бы не пощадили ни «Писаря», ни его сраный эскадрон смерти. Никого. Просто за то, что эти ублюдки пошли на то, чтобы похитить тебя средь бела дня. К тому же, Антонов слегка запоздал с местью за гибель «Кирпича».       — Хоть одна хорошая новость, — вымученно улыбнулась Хел. Да-да, именно вымученно. Выдохнув, я снова стал пытаться успокоить Парк, внушить ей мысль, что изнасилование — не худшее из зол:       — Хел… Послушай меня очень и очень внимательно. И заруби себе на носу, — я легонько стукнул пальцем по носу девушки. — Из-за того, что какие-то уёбки тебя выебали, жизнь ещё не кончена. Слышишь меня? — я легонько тряхнул Парк. — Не кончена! Лучше отомстить, как ты это сделала с «Писарем», и жить дальше. Ты мне как-то сама говорила, что в мире полно вещей пострашнее. Схлопотать пулю, — я облизнул пересохшие губы, — получить тяжёлый ожог, заразиться какой-нибудь хернёй, лишиться конечностей или, не знаю, почки, остаться без дома, без заработка, без родных, пережить своих детей… — я прикрыл глаза на секунду. — Да даже умереть! Вот что хуже изнасилования.       Хелен и вправду в первые недели знакомства утверждала, что не понимает, почему принудительному проникновению в рот, жопу или пизду придают такое значение. По её словам, она относилась к изнасилованию так: если не было очень больно, ничего не порвалось, а ты не заразился венерической болячкой или тебя не обрюхатили, то и проблема невелика. Плен у «Писаря», похоже, серьёзно пошатнул её позицию по этому вопросу. Посмотрим, будет ли Хелен утверждать так же или запоёт по-иному.       — Надо помыться, — отрезала Парк, тем самым подбодрив меня и себя. Значит, не всё потеряно. Я улыбнулся девушке, поцеловал её в лоб, и только после этого принялся раздевать её и раздеваться сам. Одежду мы положили одной кучей в ближний правый угол.       Сначала я тщательно вымыл Хелен, она не сопротивлялась даже тогда, когда я натирал губкой внутреннюю сторону бёдер и меж ног. Она не постанывала от удовольствия. Упорно молчала. Но безмолвие Хел было красноречивее всяких слов. Она могла истерить каждый раз, когда я даже пальцем касаюсь её там, где можно и где нельзя. Могла с матами пытаться избить меня, думая, что я — очередной насильник из остатков банды «Кирпича». Могла ржать в приступе безумия. Могла устроить бойню уже в пределах нашей лачуги.       Но нет. Парк вела себя спокойно. Подставляла подмышки, конечности, волосы… Боюсь даже представить, какую гамму чувств сейчас испытывает моя Хелен, пережившая плен у «Писаря». Закончив с Хелен, я, попросив её подождать, сам принялся мыться, не прибегая к её помощи. И так ей досталось за вчера и сегодня. Что до второго «Я», то оно после неожиданного всплеска сопереживания молчало. Хоть сейчас не доёбывается, и на том ему искреннее спасибо.       Едва я выключил воду, как к нам стали стучаться. Подходя к двери, я крикнул:       — Иду, блин! Хватит дверь выламывать! — и только потом подошёл. Но не открыл сразу. Уточнил: — Кто там?       — Не узнал фрау Келлер? — ехидно спросила Грета. Я жестом велел Хелен подойти поближе и только после этого открыл дверь, разумеется, не нараспашку. Перед дверным порогом и вправду стояла фрау Келлер. На левом плече висели два чёрных халата, а в правой руке она держала две пары тапок. Сначала немка обратила внимание на мой пах. Я немедля вернул её в реальность, щёлкнув пару раз перед её лицом:       — Грета, смотрим мне в глаза. Они намного выше, чем моё сама-понимаешь-какое достоинство.       — А, — рыжуля тряхнула головой и протянула мне халаты и тапки: — Надо было взять их перед тем, как помыться. Хелен, — Грета глянула мне за плечо, — всё будет хорошо. Томми-ган — твоя главная опора, не пролюби этого бугая.       Поблагодарив фрау Келлер за халаты и тапки, я захлопнул за ней дверь и подал Хел халат и пару тапок. Мы оделись, взяли шмотки в охапку и вышли, наконец, из душевой. Так как мы давно знали, где находятся стиральные машины-автоматы, то мы немедля направились туда. В одну машину я засунул свои шмотки, а во вторую — Хеленовы. Надо будет лишь дождаться, когда машинки постирают, и только тогда развешивать их сушиться.       Поставив одежду стирать, я взял Хелен за руку и вместе с ней пошёл в спальню. Никто нас не окликал, не требовал подойти. Агенты «Кампуса» и фрау Келлер — молодцы, понимают, что я могу и пиздюлей дать, если к Хел будут доёбываться на тему пребывания в плену у «Писаря».       Я пропустил Хелен вперёд. В нашей спальне она могла и должна была чувствовать себя в безопасности. Мы вдвоём легли на кровать, устроившись следующим образом: сначала лёг я, а справа легла Хел, которой я положил одну руку на плечо. Сама Парк пристроилась ко мне как можно ближе, даром что не впилась ногтями. Пожелав напоследок возлюбленной спокойной ночи, я уставился в потолок.       Столько всего навалилось… сначала пропажа Хелен, потом послание от «Писаря», успешный проезд на территорию Восточной Германии через КПП, чьё название не осталось у меня в памяти, поездка до Штральзунда через пол-ГДР, встреча с бандитами «Писаря», с самим «Писарем», а под конец вообще встреча с Портновыми. Что характерно, я не пристрелил их, когда у меня была возможность! Просто отпустил их подобру-поздорову. Затем выяснилось, что бандитов перебили не только Портновы — о которых я, собственно, не сказал никому — но и бойцы Штази.       Что же тут странного? Во-первых, пропетая Ириной Портновой фразочка, заставившая меня насторожиться. Во-вторых, тот вопль Хелен на чистейшем русском. Нет, она и в Латвийской ССР говорила на нём, как на родном. А тут… будто бы позабыла английский. В-третьих, упоминание Гретой и мистером Хадсоном бойцов Штази. Кто же их мог навести на «Писаря»? Лично у меня вариант один: Лукас «Пуля-в-зубах», контактировавший с ныне сдохшим «Кирпичом». Не исключено, что Лукас принимал участие в операции. А в-четвёртых, ехидная фразочка моего альтер-эго. Оно упоминало некоего «Кирюшеньку». При иных обстоятельствах я бы счёл фразу «Колотушка тук-тук-тук, а Кирюшенька — дундук!» забавной и даже засмеялся.       — Возлюбленную забыл… Друзей своих настоящих забыл… — сокрушённо бормотало второе «Я». На сей раз вовремя. Без шуток. И тут оно внезапно выпалило: — А расцеловать жопы всему «Кампусу» ты не забыл?!       — Эт кто «настоящие друзья»? — изумился я. Второе «Я» откровенно подначивало меня к прыжку в их объятья. — Портновы, что ли? Я им при следующей встрече второго или третьего шанса съебаться не дам, даже не рассчитывай.       — Посмотрим, как ты запоёшь, когда «Кампус» спишет тебя по принципу «Мавр сделал дело, мавр может уходить». Если ты раньше не включишь свои мозги, долбоклюй злоебучий, — гневно прорычало второе «Я» и умолкло. Ну и хуй с ним, со вторым мной. Пущай оно говорит что угодно, только я знаю, кто я на самом деле. Не какой-то там «Щорс» или Кирюшенька, нет. Я — Томас Кирк Реддл.       С такими вот нелёгкими мыслями я и заснул, покрепче обняв Парк. Похуй на всё и всех. Главное для нас с Хел — отоспаться как следует. Конспиративная квартира брата и сестры Портновых, округ Нойкёльн, Западный Берлин Майор Геннадий «Бур» Портнов Комитет Государственной Безопасности СССР/Советская реваншистская группировка «Персей» 29 апреля 1981 года, одновременно с приездом «Кампуса» в конспиративную квартиру «Die Landebahn»       Последние три месяца мы, как сказал бы покойный «Кирпич», ходим по охуенно тонкому льду. Оно и неудивительно: не каждый день тебе промывают мозги по программе МК-Ультра. Так вышло с беднягой Кириллом. Ему внушили, что он — капитан МИ-6 Томас Реддл, с позывным «Белл». Мы пару раз пересекались с ним. В первый — возле одного из баров, где состоялась драка, достойная Фермопильского сражения. А во второй — в верфи Штральзунда, когда мы помогли Хелен Арабелле Парк высободиться и найти хоть какую-то одежду.       Если в первый раз Кир не застрелил нас потому, что в этот момент в себя приходила Парк, оглушённая одним из американских солдат, то сегодня нам повезло из-за милосердия парня. Пожалел нас и велел сваливать, пока нас не сцапали Хадсон и цепные псы из «Кампуса». Не знаю, как Ира, а в тот момент я ликовал — ведь наши усилия по возвращению Кири на Родину не пропали втуне, а потихоньку дают какой-никакой эффект. А уж когда сестрёнка начала было петь «Каждый выбирает для себя…», то он и вовсе застыл как вкопанный.       Мы воспользовались форой, данной Щорсом, и вернулись в свою конспиративку в округе Нойкёльн. Жаль, что Лукаса «Пуля-в-зубах» не было с нами, он бы помог Кирюхе осознать, кто он на самом деле, благо я, Ирка и Саня «Вампир» Драгович, оставшийся в нашей берлоге, просветили геноссе Рихтера. Не знаю, понадобится ли ему в будущем информация о «Щорсе», но как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.       Ещё заходя в квартиру, расположенную в бывшем складе, я заметил, что Ира засияла пуще прежнего. Лично я рад за неё, ведь Кирилл не совершил непоправимое: не убил её, не настроил тем самым меня против него. Я знал от Саньки, а тот — от Вадим Артёмыча, что «Кампус» совершал вылазку в Латвийскую ССР, на объект «Земгал», служивший своего рода тренировочным полигоном для наших солдат на случай, если вдруг старикам из Политбюро взбредёт в голову вторжение в США. У нашей страны уже был один конфликт: в соседнем Афганистане. Не знаю, чем всё закончится, но, надеюсь, мы всё же разгромим моджахедов и поставим недобитков в коленно-локтевую позу.       Санёк, сидевший на связи, должен был уже сообщить Муравью о нашей, так сказать, пирровой победе. Пирровой потому, что Кирюха остался с Парк и «Кампусом». Конечно, он взбесится, но зато у «Кампуса» появилась дополнительная головная боль. Имя ей «Хелен Арабелла Парк». Всё из-за того, что мы с Ирой нашли её в одной из подсобок, избитой и неоднократно изнасилованной.       Стоило нам разрезать верёвки и вытащить кляп изо рта, как Парк чуть ли не по моментально превратилась в бешеную фурию. Она резко вскочила, подошла к оглушённому бандиту «Писаря» и, выхватив чехословацкий автомат Sa vz. 58, забила того до смерти, размозжив голову прикладом. И меня бы прибила, если б я не парировал удар своим АК, позаимствованным у одного из покойных бандитов. Парк пыхтела, сверлила меня взглядом и только потом потребовала «Писаря». Ира, следившая тайком за Максимом Антоновым, сказала ей, что тот сейчас встречается с «Беллом». А им являлся наш Кирюша, он же Томми-ган.       Ну а далее всё завертелось: Парк, надевшая найденное рядом пальто прям поверх голого тела, заорала на русском «ОН МОЙ!!!», нещадно била «Писаря» ножом… о последнем говорили многочисленные ножевые ранения, кровь на ней и на Антонове, лежащий рядом нож, тоже весь в крови. Встреча с Кирей, на наше счастье, не окончилась новой резнёй. Уходя из цеха и следя за «Кампусом», мы с Ирой пообещали друг другу, что не дадим никому кокнуть Щорса.       — Геш, — позвал меня Саня, вставший у порога. Я закатил глаза, поставил чайник с заваркой на стол и пошёл к другу, находившемуся в это время в бывшем кабинете кладовщика. Затем вопросительно дёрнул подбородком:       — Что такое?       — Геш, я пробил Хелен Парк… Точнее, Пал Василич дал мне эту папку, когда я дал запрос по ней через наши архивы, — Драгович-младший нервно сглотнул. Он что, думает, что я щас его прибью? Я поспешил успокоить его:       — Саш, говори как есть.       Но Саня просто положил папку с досье на Парк на стол и кивнул на неё, мол, открывай, а сам плюхнулся на кресло и шумно выдохнул носом. Я качнул головой, но всё-таки открыл её. Вообще, саму Хелен, как рассказал один допрошенный нами бандит незадолго до своей смерти, поймали друзья «Писаря» по его наводке. А тот узнал о Хелен Арабелле Парк от «Кирпича» в последнем разговоре, незадолго до гибели последнего.       Я пролистывал досье, и с каждым листом на моём лице всё ярче и ярче проявлялось недоумение вперемешку с шоком. Если то, что написано в досье — правда, то выходит, что у Кири ещё больше шансов вернуться в наши ряды! И всё благодаря Хелен, которая в реальности совсем не Хелен. Жаль, конечно, её старшего братца, погибшего от рук партизан ИРА, но сделанного не воротишь. Зато теперь понятно, почему Пал Василич ни разу о ней не упомянул до текущего момента. Захлопнув досье, я приказал Саньку немедленно найти Иру и привести сюда под предлогом изучения досье на Хелен Парк. Ей однозначно будет интересно, что за фрукт такой эта «Хелен Арабелла Парк».       Наконец, Ира пришла, одевшаяся по-домашнему, как и мы с Саней. Она переводила недоумённый взгляд то на меня, то на только что усевшегося в кресле Сашу, а потом осведомилась:       — И что такого в досье на Парк?       — Не прочтёшь — не узнаешь, — я сел на диван, заботливо поставленный вдоль стены слева от стола Вампира. Ира недовольно цокнула, но взяла досье в руки, после чего плюхнулась слева от меня. Я добавил от себя: — Просто не хочу портить сюрприз. Я и сам до сих пор перевариваю то, что прочёл.       — Мгм, — буркнула Шпилька, погрузившаяся в чтение. Её выражение лица тоже менялось. То удивлялась, то недоумевала, то одобрительно хмыкала. Она дольше читала, должно быть, заинтересовалась настоящей личностью «Хелен Парк». Под конец «Шпилька» вскочила и в сердцах бросила досье на стол. Проведя пальцами по волосам, Ира процедила: — Пипец какой-то… что же вы, Пал Василич, нам не сказали про неё раньше?..       — А как ты хотела? — пожал я плечами, пока Вампир попивал что-то из термоса. — Ты ж читала, видела кто указан в графах «Отец» и «Мать».       — Вот тебе и «Семнадцать мгновений весны» вживую… — пробурчал уже Санька. Неспроста такое сравнение возникло: в этой истории наш соотечественник, Максим Исаев, он же Всеволод Владимиров, выполнял задание под личиной образцового эсэсовца Макса Отто фон Штирлица. А тут такое! Хелен Арабелла Парк — и не Парк вовсе. Я хмыкнул, обращаясь к Сане:       — Учитывая фамилию — скорее уж родня самого «Красного графа».       — Прям легенды, ёкарный бабай, — нервно усмехнулась Ирочка. Не знаю, как Шпилька и Вампир, а я вот крепко задумался. Не просто же так «Парк» внедрили в «Кампус»! Из прослушанных нами в «Die Landebahn» разговоров, записанных жучками, мы выяснили, что с 1954 года действует операция «Зелёный Свет», представляющая собой самое настоящее удержание в заложниках стран-членов НАТО и нейтралов, включая некогда просоветскую Югославию. Они должны или своими языками полировать до блеска задницу США, или как минимум не давать нам и ОВД толково действовать, иначе будут взорваны нейтронные бомбы.       Непонятно, знают ли главы государств о бомбах. Да и Павел Васильевич наверняка знает больше нашего. Выходит, «Парк» внедрили с целью выведать как можно больше информации о «Зелёном Свете». В идеале — актуальной на данный момент. Заодно и поднасрать «Кампусу». Не знаю, в курсе ли «Хелен» о настоящей личности Кирюхи, но надо бы её убедить. Убедить помочь парню вспомнить всё, от рождения до своей пропажи в Трабзоне.       Никогда не забуду, как Вадим бушевал и сурово отчитывал «Кирпича», отправившего Кирю с целью проконтролировать перевозку оружия из Турции. Плюс, нашу троицу пропесочил по полной программе, не забыв упомянуть про то, что мы не ликвидировали своевременно Араша Кадивара, что весьма и весьма неохотно сотрудничал с организацией «Персей». Впрочем, даже без нагоняя от «Муравья» мы всеми силами старались вернуть Кирю. А теперь что получается? Теперь нужно не мешать этой «Парк»? Нет же никаких гарантий, что дальняя родственница «Красного графа» не побежит сдаваться после того пиздеца, который пережила…       Мои думы прервал настойчивый стук, больше похожий на маршевую мелодию. Я узнал её: это мелодия песни «Наша гвардия». Велев ребятам на всякий случай приготовить АПБшки, я тоже вскинул свой «Стечкин» с глушителем, на цыпочках подошёл ко входной двери, по которой стучали, прицелился в неё и громко, но суровым тоном спросил:       — Кто?!       — Сова! Открывай! Медведь пришёл, — проворчал знакомый голос, принадлежавший не абы кому, а самому Вадиму Руднику. Значит, майор ПГУ КГБ, как и в прошлые разы, решил лично навестить нас, а не посылать подчинëнных. Вообще, работа в спецслужбах не для тех, кто брезгует или ведёт себя как кисейная барышня. Паранойя в пределах разумного никому не помешает.       Я опустил ствол АПБ, подошёл к двери и открыл её. Вадим носил не офицерскую форму, как это обычно бывает, а в спортивную одежду: синюю ветровку, чёрные трико и синие кеды с высоким верхом. Поскольку передо мной стоял человек из наших, я облегчённо выдохнул:       — Ну слава ёжикам!.. Заходите, Вадим Артёмыч.       Муравей кивнул и прошёл внутрь нашей квартирки, не забыв, как воспитанный человек, закрыть за собой дверь. Он сразу направился в кабинет кладовщика, где находились сейчас Ира и Саня. Нагнав Артёмыча, я гаркнул нашим:       — Отставить боевую готовность, народ! Это тащ майор прибыл.       — Хорошо, что не забываете о бдительности, — похвалил нашу троицу Вадим. А подойдя к двери в кабине, он раздосадованно проворчал: — Надеюсь, я не просто так задерживаюсь в Западном Берлине.       — Не просто так.       Пожав плечами, Муравей открыл дверь и первым зашёл. Ира и Санёк поздоровались с другом Щорса. Вадим оглядел комнату. Его цепкий взгляд остановился на досье на «Хелен Арабеллу Парк». Чтобы не портить сюрприз, я кивнул на досье:       — Вот ради него я и попросил Вампира вызвать вас, почти улетевшего из Западного Берлина. Мы его прочли, и кажется нам предстоит серьёзный разговор.       — Как знаешь, Бур, — с этими словами Рудник подошёл к столу и взял досье в руки. Чтение обещало занять достаточно времени, так что я и Ира сели на диван, а Саня — обратно на кресло кладовщика. Ничего, мы готовы подождать ещё немного.