Гарри Поттер и Правда о Предателе / Harry Potter and the Truth of the Traitor

      Каким-то образом на следующий день Рональд Уизли сумел вырвать у Жюля популярность в Гриффиндоре.       Гарри окинул взглядом Большой зал. Уизли, похоже, полностью занял внимание своего стола — честно говоря, он вообще не отличался аккуратностью — и, казалось, повторял драматическую историю.       — Кто-нибудь знает, что случилось с Уизли? — спросил Тео, намазывая маслом тост и разглядывая однокурсника, который вероятнее всего вызывал больше всего отвращения, находящегося в этот момент в другом конце зала.       Блейз повернулся, чтобы взглянуть через плечо.       —Определенно, сегодня утром он выглядит довольным собой.       Гарри незаметно позволил все еще сонной Эрисс достать из левого рукава несколько кусочков яичного белка. Он проследил за тем, как меняются потоки внимания за гриффиндорским столом, и ухмыльнулся.       — Мой дорогой брат не в восторге от этого, смотрите...       Жюль сидел в метре от своего лучшего друга, угрюмо ел свой завтрак и время от времени поглядывал на всех окружающих его людей. Гарри не мог винить своего брата: подхалимство раздражало, а популярность Рональда, скорее всего, была вызвана какой-нибудь глупостью, например, тем, что он украл бутылку огневиски у старшекурсников и сделал что-то невразумительное. С другой стороны, Гарри сильно подозревал, что гнев вызван в основном тем, что кто-то другой получает больше внимания, чем Жюль.       — Это должно быть интересно, - сказал Блейз. — Разве у нас нет совместного урока по Зельям этим вечером?       — Есть, — подтвердила Дафна, хищно наблюдая за гриффиндорским столом. — Да, у нас сегодня совместные Зелья.

***

      Впятером они перехватили Невилла и Гермиону на спуске в подземелья. Их гриффиндорские друзья с видом большой усталости повторяли историю о Сириусе Блэке, о пароле, украденном у первокурсника, который записал его, потому что не мог запомнить, и нападении на Рональда Уизли, который проснулся и обнаружил, что Блэк стоит над ним с ножом в руке.       — В этом нет никакого смысла, — сказал Гарри, когда они закончили. — Ни-ка-ко-го. Конечно, Блэку лучше знать, как выбрать неправильную кровать, и если он такой ужасающий убийца, каким его все считают, он бы убил Рональда до того, как тот успел проснуться!       Гермиона нахмурилась.       — Он ворвался в общежитие с ножом. Это... не говорит ничего хорошего о его намерениях. Или его психическом состоянии.       — Человек просидел в Азкабане ДВЕНАДЦАТЬ лет, — сказал Невилл. — Я удивлен, что он достаточно вменяем, чтобы добраться сюда.       — И, конечно, теперь Рональд стал еще менее терпимым, чем обычно, — сказала Гермиона. Она подхватила привычку Гарри использовать полное имя. "Уизли" казалось слишком формальным после того, как он провел так много времени с другим мальчиком в первые лета, когда Гарри стал волшебником, к тому же детей Уизли было так много, что ему пришлось отказаться от этой привычки, когда он остался в Норе. Его друзья из Слизерина по-прежнему называли Рональда по фамилии. Обычно они называли Рона презрительно-издевательским тоном, который давал понять всем, к кому именно они обращаются.       Невилл выглядел очень измученным.       — Он пересказывает эту историю всем, кто слушает, как будто он совершил что-то героическое... Хотя всё, что он сделал, это сидел и кричал, ничего особенного...       — Думаю, это из-за зависти к Жюлю, — устало сказала Гермиона. — А здесь он почувствовал вкус внимания и не хочет его терять. Тем временем он все еще злится на меня из-за Косолапуса. Я пытаюсь объяснить ему, что кошки так поступают...       — Никаких сплетен в коридорах, мисс Грейнджер, — ледяным тоном сказал Снейп, открыв дверь своего класса, чтобы посмотреть на них. — Если вы собираетесь прийти на урок раньше, то лучше зайдите и приготовьте свои принадлежности.       — Спасибо, сэр, — сказал Блейз. Гарри наступил Гермионе на ногу под мантией, чтобы заставить ее замолчать. В этом году Снейп стал использовать Финнегана, Рональда и Жюля в качестве козлов отпущения за то, что они снимали с Гриффиндора бесконечные баллы, позволяя Невиллу и Гермионе обходиться лишь насмешливыми комментариями. Не хотелось бы, чтобы Гермиона взорвалась и нарушила равновесие.       Снейп окинул всех взглядом и вернулся к своему столу у входа в класс. Они тихо вошли внутрь и начали расставлять котлы с ингредиентами для зелий. Гермиона, Дафна и Пэнси заняли один из немногих столов, достаточно просторных, чтобы за ними могла разместиться группа из трех человек. О разговорах, кроме зелий, не могло быть и речи.       — Ты можешь попасть в общежитие Гриффиндора? — спросил Гарри у Эрисс, как только закончился урок.       Она окинула его взглядом.       — Конечно.       — Можешь пойти и проверить? Узнать, какие запахи ты чувствуешь?       — Это звучит как интересная перспектива...       — Только не попадись. Ты же знаешь гриффиндорцев, они наверняка попытаются тебя убить или что-то в этом роде.       Эрисс щелкнула хвостом по носу Гарри.       — Вряд ли я настолько беспечна.

***

      Она вернулась через четыре часа.       — Кто-нибудь видел тебя? — спросил Гарри, свернувшись вокруг нее в своей постели. Он волновался из-за её отсутствия больше, чем хотел бы признать. Его фамильяр не отличался разговорчивостью — она была змеёй, причём вялой, и предпочитала проводить дни, тихо дремля в сумке или под мантией, но её присутствие успокаивало.       — Конечно, нет. — Эрисс с наслаждением зарылась в теплые одеяла. — Я наткнулась запах этого человека... Он весьма странный.       — Странный?       — Он... голодный. Нездоровый. И... я не могу сказать, что именно в его запахе было странным. Но что-то в этом есть. — Эрисс разочарованно покачала головой - странный человеческий жест.       — Я запомню его.       — Не стоит беспокоиться, — заверил он ее, возвращаясь к книге о рунических основах очищающих чар. — Мы со временем разберемся, или не разберемся.       — Полагаю...       Гарри заснул, положив книгу на грудь и положив одну руку на спину Эрисс.

***

      В следующие выходные Гарри снова тайком отправился в Хогсмид, не обращая внимания на тревожный шепот Гермионы о том, что, возможно, это небезопасно. Гарри ответил, что Джеймс уступил и разрешил Жюлю пойти, и если это безопасно для гриффиндорского Поттера, то уж точно будет безопасно для близнеца Поттера, обладающего здравым смыслом. Гермиона лишь хмыкнула и промолчала.       Он выскользнул из подвала "Сладкого королевства" под заклинанием "Не-замечай-меня" с большой силой применения, не замечая Эрисс, которая была с ним в прошлый раз, когда он делал это. Она по-прежнему упрямо отказывалась сопровождать его на улице или даже в окрестностях замка. В магазине было так же много народу, как и в прошлый раз, и Гарри растворился в толпе — просто еще один студент, о котором не стоит беспокоиться. Он нашел своих друзей примерно на середине улицы и присоединился к ним. Как только он привлек их внимание, они стряхнули действие чар, и он стал легко доступен для их внимания; он влился в середину группы, для всех остальных Гарри оставался неприметным и недостойным внимания. Не так хорошо, как настоящая невидимость, чтобы избежать обмана, но в некотором смысле правильно примененная и использованная "Не-замечай-меня" была более мощной, чем мантии невидимки.       Технически она должен был принадлежать Гарри по праву, но он был доволен тем, что пока что она находится в руках Жюля. В основном потому, что у него не было возможности заявить о своих правах.       И не только на мантию.       Гарри отбросил мрачные и мстительные мысли о своей семье и сосредоточился на том, чтобы хорошо провести день с друзьями.

***

      Однако вернуться в замок оказалось сложнее, ведь там его кто-то ждал.       Не у статуи одноглазой ведьмы, слава Мерлину, а прислонившись к стене в вестибюле, внимательно наблюдая за пересекающими его фигурами. Гарри проверил свой шаг, сходя с Большой лестницы, но было уже слишком поздно.       "А! Гарри, — сказал Люпин, подойдя к нему. — Ты как раз тот, кого я искал... Пойдем, а?       Столкнувшись с учителем, Гарри ничего не оставалось делать, как последовать за ним.       Люпин остановился в пустой комнате на втором этаже.       — Гарри, я только что получил странное сообщение от Жюля и Рона Уизли... Насколько я понимаю, тебе запрещено посещать Хогсмид, верно?       — Да, сэр. — Гарри захотелось удариться головой о стену, а потом пойти найти брата и разорвать его на кусочки.       — Как странно, — сказал Люпин.       — Похоже, у них сложилось впечатление, что они видели тебя в Хогсмиде дважды — разочек на тех выходных, а сейчас вот сегодня.       — Наверное, они меня с кем-то спутали, — ровно ответил Гарри. Он умел убедительно и эффективно врать в гораздо более стрессовых ситуациях, чем эта. Его сердцебиение оставалось ровным.       Люпин печально покачал головой.       — К сожалению, я должен проверить их обвинения на подлинность... Тайком пробраться в Хогсмид в такое время... нет, так не пойдёт...       — Сэр, я хотел бы поговорить со старостой, — сказал Гарри. — Профессор Снейп отвечает за дисциплинарные взыскания для Слизерина.       Люпин выглядел так, будто только что почувствовал гнилостный запах.       — Может быть, и так, но доклад был подан мне, и поэтому я обязан выяснить, действительно ли было нарушено правило... Будьте добры, выверните карманы, мистер Поттер.       Гарри сдержал желание закатить глаза. Так прозрачно. Как будто у него не хватило ума отдать Тео и Блейзу книги и сладости, которые он купил, чтобы они отнесли их в замок. Все, что у него было в карманах, — это несколько перьев, три клочка пергамента, чистая карта Мародеров, ежедневник и наполовину съеденная упаковка шоколадных лягушек, но ничего особо инкриминирующего.       Но почему-то, когда Люпин увидел Карту, его глаза расширились. Это была незначительная реакция, которая, вероятно, у гриффиндорцев считается едва заметной, но Гарри уловил ее и мгновенно насторожился.       Слишком поздно.       — Боюсь, мне придется конфисковать всё это, — сказал Люпин, обводя взглядом кучу. — Чтобы убедиться, что ничего не было... зачаровано для маскировки. Вы понимаете.       — Да, сэр, — ответил Гарри, злясь и настораживаясь еще больше. Люпин знал о Карте. Каким-то образом.       — Это все?       — Да. Конечно, — сказал Люпин. Он смотрел на Гарри с интересом, который напомнил, что этот человек, может быть, и трус, но гораздо умнее Джеймса Поттера.       — Увидимся на уроке.       Гарри вышел из комнаты и направился прямо в кабинет Снейпа, чтобы доложить, что профессор Люпин перешел границы дозволенного, обыскав и конфисковав личные вещи студента без каких-либо "доказательств", оправдывающих вторжение в частную жизнь.       Снейп сцепил пальцы и посмотрел на Гарри с другого конца стола.       — Вы понимаете, я уверен, что профессор Люпин, скорее всего, получит от директора в лучшем случае упрек?       — Это лучше, чем вообще ничего, — сказал Гарри и позволил себе слегка ухмыльнуться. — Кроме того, он постоянно называет меня Гарри. Вряд ли он обрадуется, узнав, что я доверяю вам настолько, что могу обратиться к вам со своей проблемой... не так ли?       Снейп сделал то, что Гарри привык считать своим довольным лицом, которое было несколько злобным и угрожающим, но более нейтральным, чем большинство выражений Мастера зелий.       —Полагаю, что не обрадуется, — сказал Снейп. — Вы можете идти, мистер Поттер.       — Спасибо, сэр, — усмехнулся Гарри и ушел.

***

      На следующий день ему вернули вещи и принесли официальные извинения. Гарри принял всё это с благосклонностью и ничем не выдал своей ярости ни Люпину, ни Снейпу, ни Дамблдору, потому что Карта пропала, но он не мог поднимать шум из-за одного кусочка пергамента, а если бы и поднял, то Люпин просто протянул бы ему другой кусочек, который не был бы Картой. Плохо скрываемое удовлетворение Люпина только усилило внутреннее чувство.       В ту ночь Гарри впервые удалось вызвать движущийся Патронус. По-прежнему бесплотный, но это было уже улучшение.

***

      Из-за мер безопасности, введенных в замке после второго проникновения Блэка, пробраться в Рыцарскую комнату стало гораздо сложнее, чем обычно. В обозримом будущем Гарри приостановил посещение дуэльного клуба и предпочитал пользоваться им только вместе с друзьями.       От Гермионы и Невилла он узнал, что Хагрид, судя по всему, находится под следствием в Министерстве за неконтролируемое воздействие на учеников опасных существ, и был в смятении. Блейз и Пэнси считали это вполне оправданным. Гермиона с решительным выражением лица спросила их, может ли она взять у них интервью об их занятиях, чтобы использовать результаты в деле, которое она готовит для Хогвартса, и тогда он сможет хотя бы сохранить работу.       Затем наступил день, когда Гарри вернулся в гостиную и обнаружил Малфоя, стонущего на диване и жалующегося на сломанный нос.       — Он всего лишь немного окровавлен, — с отвращением сказал Флинт, дав Малфою подзатыльник, когда тот проходил мимо.       — Успокойся.       — Грязнокровка ударила меня, — ныл Малфой.       Флинт заметил Гарри и с мрачным видом направился к нему. Эва Пьюси следовала за ним по пятам.       — Сделай что-нибудь с ним, — резко сказал Пьюси. — Он понятия не имеет, что значит быть cлизеринцем, и нам всем надоело его нытье. Если ты этого не сделаешь, придется нам.       Гарри моргнул. Несколько вещей в этом разговоре удивили его. Во-первых, то, что они считали его главным на своем курсе, тем, к кому они должны были обратиться, чтобы держать Малфоя в узде. Во-вторых, что Малфой раздражал их настолько, что они вообще что-то предприняли. В-третьих, они считали, что это достаточно серьезная проблема, чтобы вмешаться самим, если Гарри не сможет с ней справиться.       Он также был совершенно уверен, что теперь от того, справится ли Гарри с этой проблемой, зависит его положение в Слизерине или даже все его положение.       — Понял, — сказал Гарри.       Пьюси резко кивнул и зашагал прочь. Флинт последовал за ним.       Сдерживая желание вздохнуть, Гарри обвел взглядом общую комнату. Тео и Блейз стояли у окон. Он бы предпочел Дафну, но Тео тоже подойдет.       Гарри сел рядом с ними.       — Что такое? — спросил Блейз, кивнув на старосту и капитана квиддича.       Гарри посмотрел на Тео.       — Мне поручили сделать что-то с Малфоем. Что-то, что сделает его слизеринцем.       Все в унисон повернулись и посмотрели на блондина. Он облокотился на диван, продолжая возиться со своим носом, а Булстроуд кивала, обращая лишь половину внимания на Малфоя, а вторую половину - на какой-то графический роман.       — Я понимаю, — сказал Блейз. Он не стал спрашивать, почему Гарри — все знали ответ на этот вопрос. — Я так понимаю, ты уже придумал план?       — Да, — как-то мрачно ответил Гарри.       — И мой план включает тебя. Тео, он воспримет это лучше, если со мной будешь ты или Дафна.       Потому что семьи Тео и Дафны принадлежали к старым чистокровным родам, связанным с Пожирателями смерти, и Малфой, скорее всего, будет уважать их, в отличие от полукровки Поттера, которому приходилось бороться за каждый клочок признания и каждый дюйм вверх на политическом тотемном столбе Слизерина. Они все это знали, и никому из них не нужно было этого говорить. Тео мгновенно кивнул.       — Идеи?       Они втроем минут тридцать обсуждали, как именно Тео и Гарри собираются это сделать, не отрываясь от своих книг и с таким видом, будто обсуждают только то, что им задали в классе. Гарри знал, что это не должно быть слишком назойливым, но в то же время должно быть достаточно твердым, чтобы достучаться до Малфоя, который обладал поистине впечатляющей способностью не замечать того, что, по его мнению, к нему не относится. Гарри также предусмотрительно оставил место для импровизации, полагая, что Тео сможет дополнить некоторые моменты, которые он, возможно, не захочет открыто поднимать перед Гарри, но которые помогут повлиять на Малфоя.       Булстроуд широко зевнула и прервала Малфоя на полуслове, сказав, что идет спать. Толстяки, вероятно, еще не отошли от ужина, съев столько десерта, сколько смогли запихнуть в свои желудки. Гарри поднял бровь на Тео. Прекрасная возможность.       Тео и Гарри встали и небрежно подошли к дивану Малфоя. Они сели напротив Малфоя и открыли свои книги.       Прошло несколько минут, прежде чем Малфой не выдержал молчания. Он наклонился вперед, чтобы заговорить, как Гарри и знал.       — Ты можешь поверить, что грязнокровка ударила меня? — сказал он.       — Да, — ответил Тео.       — Я знаю, это... подожди, что?       Гарри поднял бровь.       — Он сказал "да", Малфой, разве ты глухой?       Малфой практически закипел от негодования. Гарри подозревал, что если бы он стал анимагом, то превратился бы в павлина.       — Но... первое правило!       — Правило первое не действует здесь, в гостиной, — сказал Тео. — Оно определенно не мешает мне считать тебя грубым, избалованным, не имеющим право на существование и потрясающе узколобым выблядком.       Малфой надулся.       — Не смей говорить со мной в таком тоне! — зарычал он. — Мой отец узнает об этом!       — О, смотри, ты прекрасно доказал нашу правоту, — сказал Гарри. Он не повышал голос. — Ты понятия не имеешь, что такое быть Слизерином или Малфоем. Ты только и делаешь, что разбрасываешься своей фамилией и деньгами, а также тщетно пытаешься запугивать других, заставляя их подчиняться тебе. У тебя нет чувства такта или тонкости, и ты настолько упрям, что не замечаешь, кого-то лучше тебя.       — Она грязнокровка, — настаивал Малфой. — Она...       — Она лучше тебя на каждом экзамене, как на теории, так и на практике, — перебил Тео.       — Финч-Флетчли делает то же самое. Лили Поттер была магглорожденной. Она сдала больше ТРИТОНов, чем ты можешь даже мечтать со своей успешностью, и я не могу вспомнить ни одного экзамена, на котором ты обошел бы Гарри. — Он жестоко улыбнулся. — Не говоря уже о том, что ее пытался завербовать сам Темный Лорд.       Выражение лица Малфоя застыло между яростью, замешательством и ужасом. Значит, до него дотянулись. Малфой был из тех людей, с которыми тонкости не сработают. Его нужно было бить по лицу за все, что они хотели в нем изменить. Возможно, несколько раз.       — И что же вы хотите, чтобы я сделал? — Малфой усмехнулся, скрестив руки.       — Во-первых, перестать раздражать Грейнджер, — сказал Гарри. — Постарайся думать о своих поступках. Старайся справляться со всем самостоятельно, а не полагаться на папу.       Интересно, надолго ли хватит терпения Люциуса Малфоя втягиваться в разборки на школьном дворе.       — Постарайся понять, что попадание в Слизерин не делает тебя автоматически великим. Это значит, что у тебя есть потенциал стать великим, если ты будешь работать над этим.       — Прямо как ты? — насмешливо протянул Малфой.       Гарри не хотел прибегать к этому, но если страх - это то, что нужно, чтобы держать Малфоя в узде, то он будет использовать именно его. Он достал свою палочку. Малфой уловил это движение и попытался достать свою, но Гарри оказался быстрее и уже применил заклинание.       — Дуро, — прошептал он, яростно концентрируясь.       Одежда Малфоя превратилась в камень.       Малфой вскрикнул, внезапно обездвиженный.       — Поттер, что ты...       — Силенцио, - добавил Тео. Рот Малфоя открылся и закрылся, не издав ни звука. Тео ухмыльнулся, наклонился вперед и вырвал палочку из рук Малфоя, презрительно бросив ее на колени Малфою.       — А теперь послушай, ты, идиота кусок.       — Ты можешь сидеть здесь до тех пор, пока не появится кто-то, обладающий достаточным магическим мастерством, чтобы отменить это заклинание, и не пожалеет тебя, — сказал Гарри голосом, похожим на лед. Неважно, что он обещал Невиллу. Малфой был раздражителен на протяжении долгого времени, но он искренне верил, что у него есть большой потенциал. — А пока ты ждешь, можешь подумать о том, что мы с Тео оба можем накладывать заклинания по учебному плану пятого курса. Если ты придумаешь какой-нибудь способ, который не предполагает очень, очень упорной работы над заклинаниями в течение нескольких лет, дай мне знать, и я с радостью докажу, что ты ошибаешься.       Он несколько секунд изучал Малфоя, решил, что его мнение верно, и за полсекунды сменил выражение лица с холодного гнева на теплую, дружелюбную улыбку — этот прием, как Гарри знал по опыту, обычно нервирует людей. Малфой слегка вздрогнул. Его самообладание исчезло, он выглядел неловко, испуганно, сердито, смущённо.       — До встречи, Малфой, — ласково сказал Гарри и похлопал мальчика по руке. Они встали и ушли, оставив его сидеть и смотреть им вслед.       — Как бы мне хотелось натравить на него Эрисс, — пробормотал Гарри, как только они оказались вне пределов слышимости Малфоя.       Тео хмыкнул.       — Я бы с удовольствием посмотрел на это... но, знаешь, она может убить его, и тогда Люциус Малфой будет дышать нам в затылок.       — Да, лучше пока держать ее в секрете. Пока.

***

      В тот вечер Гарри возвращался в общежитие из туалета по коридору, когда услышал впереди голос Малфоя.       Он приостановился. Гарри задушил в себе чувство вины за то, что подслушивал так давно, что уже не помнил, как это делал, да и существовало ли оно вообще. Он направил палочку на голову и прошептал заклинание, которое давно практиковал. Это было заклинание пятого курса, но оно было очень полезным.       — Амплиус ауди.       Как всегда, волна резких звуков, врезавшихся в мозг, была болезненной. Гарри стиснул зубы и заставил свои чувства подчиниться, используя Окклюменцию и упрямую волю, решительно сосредоточившись на их разговоре и игнорируя все остальные раздражающие фоновые шумы, которые грозили разрушить его самоконтроль. Сначала он практиковал заклинание на мышах и случайно поджарил два их мозга, прежде чем у него получилось. После нескольких первых попыток применить заклинание на себе у него началась жуткая мигрень, пока он не привык к умственному напряжению. Слава Мерлину за Окклюменцию. Он прислонился к стене и прислушался.       — Пойми, что Поттер имеет ко мне претензии, — сказал Малфой. — Он же Поттер. А ты, Нотт? Что бы сказал твой отец, услышав, как ты защищаешь грязнокровок и предателей крови?"       Раздался звук толканий и стук.       — Он бы сказал то, чему твой отец должен был научить тебя в детстве, а не позволять тебе превращаться в испорченную катастрофу, — прошипел Тео. — Кровь важна. Способности важнее. Сколько раз Грейнджер придется надрать твою тощую задницу, прежде чем ты признаешь, что она не обманывает, это не случайность, она просто умнее и лучше владеет магией? И не начинай мне рассказывать о различиях между тобой и Гарри.       — Поттер слабак, — огрызнулся Малфой, но Гарри услышал в его голосе неуверенность. Колебания. Сомнения. Это заставило его улыбнуться. — Ему здесь не место. Если ты действительно думаешь, что это умный план — привязать свое положение к его...       — У тебя голова так глубоко в жопе гиппогрифа, что я удивляюсь, как ты можешь видеть прямо, — прорычал Тео. — Во-первых, Гарри - мой друг. Во-вторых, если ты настолько плохо понимаешь, где находится сила, я считаю, что тебе не место в этом Доме. Он больше слизеринец, чем ты, Малфой. — Еще один толчок. Скрежет ног о землю. Кто-то уходит.       Гарри завершил заклинание и отполз назад, пригнувшись в тенистом углу коридора. Благодаря бессоннице он знал укромные места и тихие ниши в замке и общежитиях лучше, чем кто-либо другой. Малфой даже не взглянул на него, когда он проходил мимо, направляясь в ванную.       Как только он ушел, Гарри вышел и направился обратно в общежитие. Он никак не выдал того, что подслушал, но еще долго лежал без сна, размышляя об этом. До сегодняшнего дня он не понимал, что люди видят в нем главную фигуру среди своего года. Пьюси и Флинт, а теперь еще и Тео. Он не был уверен, что именно его удивило больше.       Часть Гарри подозревала: неужели Тео и Блез, Пэнси и Дафна стали его друзьями только потому, что думали, что через несколько лет он будет играть ведущую роль в Слизерине?       Нет. Он не мог позволить себе так думать. У него должно было быть хотя бы несколько человек, которым он может доверять. Тео был рядом с Гарри с того первого дня в книжном магазине, несмотря на разногласия в семье, несмотря на Малфоя, несмотря на неустойчивое положение Гарри в их Доме. Блейз... он тоже рано стал другом. Гарри мог доверять им, если вообще мог доверять кому-либо в мире, кроме Невилла, который был слишком мил, чтобы думать о том, чтобы делать что-то вроде симулирования дружбы ради социального положения, не говоря уже о том, чтобы делать это в действительности. Пэнси... она могла воспринять сделки Гарри как признак того, что у него достаточно хитрости, чтобы продвинуться в Доме, и в результате стала отдаляться от Малфоя. Дафна тоже стала подругой позже. Но сейчас они были настоящими друзьями. Он задумался.       На секунду Гарри возненавидел себя за то, что ему приходится так думать.       Пока он не понял, что так устроены люди, что вокруг него всегда будут те, кто попытается использовать его и воспользоваться им, из какого бы Дома он ни был, и больше всего на свете он был благодарен за то, что оказался в Слизерине. По крайней мере, здесь не было иллюзий. Не было лжи. Ты рано понял игру или проиграл. Гарри не стал бы выпускником Хаффлпаффа, которому никогда не приходилось беспокоиться о том, что его товарищи по дому могут подкараулить его ночью, подорвать его дружеские отношения или использовать его для захвата власти. Он был бы готов. И если ничего другого... если ничего другого, то у него будет Эрисс. Гарри чувствовал, как она спит, прижавшись к его животу. Всегда рядом. Всегда верная.