Парадокс Мультивселенной

      Правильно сложенных пальцев оказалось достаточно для того, чтобы лесную опушку посреди ночи озарила огненная вспышка. Привыкшие к ведьмачьим знакам лошади даже не дернулись, пока беловолосый поджарый мужчина, чей возраст колебался в диапазоне от тридцати и до семидесяти, проворно подкинул в разгорающийся костер несколько толстых веток, перемешав сухие и те, что вымокли во время недавнего дождя.       — Паршивая погодка, — хриплым голосом произнес он, наблюдая за тем, как еще один седой мужчина бросает на землю какую-то тряпку и со вздохом присаживается на нее. — Ты из-за этого такой смурной?       — Нет, — мотнул головой старик, — подумай, Геральт, стоит ли оно того?       — Что именно? — переспросил Геральт. — Выражайся точнее, Весемир.       — Поиски твоей ненаглядной чародейки, — усталым голосом ответил Весемир, раскрывая походный мешок и вытаскивая оттуда кусок завернутого в пергамент копченого мяса. — Меньше всего на свете я хотел вновь увидеть разрушенные стены Цинтры, Геральт, и вот, мы здесь, а твоя наводка вновь привела нас в пустоту.       — Ты прав и неправ одновременно, — задумчиво произнес Геральт, забирая протянутый ему кусок мяса, — ее отсутствие здесь — это тоже успех.       — Потому что еще одно место вычеркнуто из списка возможных? — расхохотался Весемир. — Умеешь ты настроение поднять…       — Как будто у тебя так много вариантов счастливой повседневной жизни, — Геральт откусил от куска почти треть мяса за один укус, — мы ведьмаки, Весемир. Вне зависимости от того, отправился бы ты со мной искать Йен или нет, мы бы все равно оказались на большой дороге.       — Твоя правда, — вздохнул старый ведьмак. — Вердэн вычеркнут, теперь и Цинтра тоже. Что дальше? Восток? Мы могли бы добраться до Махакама и махнуть оттуда в Венгерберг, например. Получилось бы очень символично, тебе не кажется? И ведьмаков там наверняка уже давненько не видали.       — Нет-нет-нет, — Геральт покачал головой, — только Север, Весемир, только Север.       — В разгар войны?       — К тому моменту, когда мы доберемся до Редании, там наверняка уже установится какое-то шаткое перемирие, — махнул рукой Геральт, — у обеих сторон слишком мало сил для активных боевых действий на протяжении нескольких месяцев.       — Ты недооцениваешь Нильфгаард, Геральт, и недооцениваешь жестокость и целеустремленность Эмгыра. С него станется бросать вперед толпы солдат, довольствуясь продвижением в четверть мили в неделю.       — А ты переоцениваешь Эмгыра, Весемир, — кривая ухмылка исказила лицо Геральта, слабо освещенное огнем костра, — он беспринципен, но прагматичен. И наверняка прекрасно понимает, что атаки в лоб не сработают в третий раз, как не сработали в предыдущие два.       — Королевствам Севера приходится несладко вне зависимости от того, какую стратегию выбирает Империя, — Весемир сделал глоток травяного чая из мятой фляги, закрывая ее пробкой, — надоело мне все это. Короли, убийцы королей, обслуга королей, королевские чародейки и вообще все, что связано с королями. Надо возвращаться к истокам.       — Истокам?       — Вернусь в Каэр Морхен, возможно, — Весемир пожал плечами.       — Да, возможно, когда-нибудь…       — Ага, — усмехнулся Весемир, — к тому времени, когда наступит твое когда-нибудь, от крепости останется лишь груда камней.       — А сейчас там разве не груда камней? Ладно-ладно, с парой-тройкой относительно целых спален, подвалом и залом.       — Все было бы иначе, если бы ты собрал всех своих чародеек, Геральт, но не для постельных утех, а для ремонта. Отправил бы их разбирать завалы и восстанавливать стены, — Весемир рассмеялся. — И месяца не пройдет, а Каэр Морхен вновь засияет, как в былые времена.       — Былые времена, которые мы с тобой не застали.       — Да, но мертвые все видят, — с кривой ухмылкой пожал плечами Весемир. — Ладно, пора спать, отправимся в путь рано утром. Север нас уже заждался.

***

      На удивление, Гарри потребовалось больше времени, чем он предполагал поначалу: волшебник покинул дом лишь спустя три часа после того, как повозка княгини отправилась в сторону Боклера. Оказалось, он успел создать по-настоящему сложное и не слишком автономное хозяйство, которое и впрямь непросто будет законсервировать так, чтобы все осталось в целости и сохранности. По крайней мере, он был уверен в одном — защита вокруг этого участка была установлена настолько сильная, что для ее сноса потребуется целый самосвал чародеек.       Гарри вымотался настолько, что едва смог залезть на лошадь — магическое истощение настигло его, когда он завершал финальный сигнальный круг, призванный с помощью рунных камней сообщить Поттеру о попытках проникнуть на территорию. Для магглов не было больше ни дома, ни целого участка леса — Гарри рассчитал все так, чтобы заклинание отвлечения внимания и магглоотталкивающее работали в связке, заставляя обычных людей верить, что ничего необычного не происходит. Их разум просто воспримет все так, словно ничего не изменилось, а ландшафт всегда был таковым.       Запихнув в себя по меньшей мере четыре порции еды и дополнив их внушительным количеством выпечки, Гарри захватил с собой свою бездонную сумку, содержащую не только самые ценные его вещи, одежду и необходимые для лечения княгини ингредиенты, но и лабораторию вместе с инструментами, купленными еще в Новиграде. В конце концов, раз у него будет шанс поработать с порталами, стоит хоть немного поцарапать их ради интереса, правильно? Правильно.       Накинув на себя и лошадь парочку отвлекающих заклинаний, Гарри в состоянии полудремы добрался до Боклерского дворца лишь к ночи, когда улицы Боклера уже не были столь многолюдными, а огни дворца делали его не столь пугающим на фоне безумно чистого и звездного неба. Забавно, что даже звезды на небе всякий раз заставляли Поттера опускать голову — он так и не смог найти ни одного знакомого созвездия. Несмотря на то, что в этом мире существовали Луна и Солнце, все остальные звезды на небе не были знакомы Гарри. Еще один пунктик в списке «причины ныть из-за сложности перестройки мышления», не иначе.       Оставив лошадь в дворцовой конюшне, где ее тут же начали расчесывать и готовить ко сну, Гарри перекинул через плечо сумку, устало подмигнул одной из работниц, что зажигала лампы, а потом поплелся во дворец, где на сей раз перед ним открывали все двери без каких-либо претензий и вопросов. Судя по всему, молва об алхимике, сумевшем исцелить всеми обожаемую княгиню, прибавила репутации Поттера несколько очков — он лишь слышал отдаленные шепотки обсуждений между стражниками и слугами, что тут же начинали шушукаться, как только Гарри проходил мимо них.       Кажется, план прожить жизнь никому не известным травником где-то на отшибе Туссента провалился, придется переезжать. Хихикнув, Гарри прогнал эту унылую мысль и вновь вспомнил о том, что ему подвернулась возможность изучить наконец порталы. Порталы! Даже если ему и придется переезжать, то с порталами это будет просто… раз плюнуть, можно управиться всего за сутки, а то и меньше!       — Ты задержался, — недовольно скривился Дамьен, когда Поттер наконец доплелся до необходимого этажа и подошел к покоям княгини, — я тебя здесь уже полтора часа жду.       — Зачем? — с искренним недоумением в голосе задал вопрос падающий с ног Гарри, который еще не успел восстановиться после затянувшегося сеанса беспалочковой магии.       — Ну, как же… — Дамьен почесал лысину. — Ты… Это самое, не сбивай меня, понял?!       — Понял, — устало буркнул Гарри, — пройти дашь?       — Помни о почтении и вежливости, когда будешь общаться с Ее Высочеством, алхимик, — прищурился Дамьен, отходя в сторону.       Гарри лишь покачал головой. Как же все запущено. Безответно и безнадежно влюбленный в собственную начальницу рыцарь, какая прекрасная основа для книги о трагической любви. К сожалению или счастью, но реальность диктовала иные условия: княгини выходили замуж за тех, кто соответствовал их статусу, а вовсе не за рыцарей. Вот так вот.       Зайдя внутрь, Гарри тут же увидел Анну-Генриетту, что медленно пыталась тянуться к кончикам ног, сидя на полу. Под ней были расстелены тонкие пледы, превратившие отполированный каменный пол в удобную площадку для гимнастики, но с этой самой гимнастикой явно не задалось — Анна-Генриетта была краснее помидора и стонала от боли всякий раз, когда пыталась уцепиться за кончики носков, но ей это не удавалось.       — Не стоит перенапрягаться, Ваше… Анариетта, — исправился Гарри, укладывая сумку рядом с одним из столиков и открывая окно.       — Ты же оставил инструкции, — выдохнула княгиня, расслабленно откидываясь назад и упираясь руками в пол.       — Да, но все должно быть в меру, в том числе и разминка, — пожал плечами Гарри, — тем более, что… — он закрыл глаза и подошел к девушку, без дополнительных вопросов и разрешений касаясь ее плеча, — вы недостаточно разогреты. Такие резкие упражнения могут сейчас нанести больше вреда, чем пользы.       — Ты понял это, коснувшись меня? — спросила Анариетта, хватаясь за протянутую руку и медленно поднимаясь с пола.       — Вроде того, да. А еще я просто вижу, что вы замерзли. Кровь еще недостаточно хорошо циркулирует по организму. Давайте мы слегка… — Гарри вытащил из кармана горсть рунных камней, — согреем вас?       — Это не повредит, — согласилась Анна-Генриетта. — Я бы хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты согласился, Гарри. Я понимаю, что ты наверняка потеряешь часть урожая из-за моей… просьбы, но все обязательно будет компенсировано.       — Не переживайте, Анариетта, — улыбнулся Гарри, понимая, что ни один урожай даже не сравнится с возможностью попасть в библиотеку Боклерского дворца и изучить наконец порталы, как минимум один из которых вел аж в самую Вызиму!       — Я всегда переживаю о своих подданных, — возразила Анна-Генриетта, присаживаясь на краешек кровати и наблюдая за тем, как Поттер растирает камни в руках, — это и отличает хорошего правителя от плохого.       — А вы, значит, хорошая правительница?       — Разумеется, — Анна-Генриетта приподняла правую бровь, — а что, у тебя есть какие-то претензии?       — Нет, — со смешком пожал плечами Гарри, — просто время тяну, потому что не знаю, как подступиться к следующему вопросу. Ладно, я… Анариетта, вам нужно сделать массаж. Раздевайтесь. То есть, э-э-э, если вы не против, конечно же.       В воздухе повеяло неловкой ситуацией, которой Поттер старался избежать. Пока он был уверен, что Сианна с ним, все было проще. Теперь, когда прошло уже девять дней и стало ясно, что брюнетка не собирается возвращаться и их «отношения» закончились, не успев начаться, вновь появилась необходимость в применении жалящего заклинания.       Этого можно было бы избежать, если бы рыжеволосая красотка королевских кровей, что сидела сейчас перед ним, все же включила благоразумие и сжалилась над одиноким алхимиком, переложив обязанности по массажу на своих служанок и фрейлин, но этого не произошло. Именно поэтому Поттер вынужден был отвернуться: не столько из уважения к княгине, сколько из необходимости скрыть выпирающие штаны и позаботиться о том, чтобы этот… неудобный эффект на время оказался отключен.       Дождавшись, пока Анна-Генриетта не приняла правильное положение и легла на живот, вытянув ноги и раскинув руки в стороны, Гарри повернулся к ней с мелькнувшей на мгновение гримасой боли и каплей уверенности в изумрудных глазах.       — Нет, неправильно, — покачал головой он, подходя ближе.       — Что такое? — Анна-Генриетта развернула голову, стараясь не думать о том, как выглядело все происходящее со стороны.       — Сейчас, секунду, — Гарри окинул взглядом комнату, прищурился и понял, что справится с помощью огромного количества подушек, что лежали на диванчиках по всему периметру королевских покоев.       Взяв в охапку несколько маленьких плотных подушек, Поттер вернулся к кровати и аккуратно уложил рядом с княгиней.       — Зачем они? — спросила девушка.       — Нам придется иногда фиксировать ваше тело в непривычных позах, а так будет чуть проще.       — В непривычных… позах?       — Вы же не сможете держать ногу вытянутой, если я подниму вас за пятку, верно? — уточнил Гарри.       — А, эти позы… — с удивительным даже для самой себя легким разочарованием прошептала княгиня и добавила чуть громче. — Да, да, я поняла.       — Превосходно, — ободряюще улыбнулся юноша, наклоняясь к сумке, чтобы спустя несколько секунд вытащить из нее стеклянную банку с плотно закрытой широкой крышкой.       Княгиня с интересом наблюдала за тем, как Гарри медленно открывает баночку, принюхивается к запаху мяту и малины, задумывается о чем-то и достает еще несколько банок. Понимая, что ставить их некуда, парень вскочил с кровати и сдвинул поближе сразу несколько миниатюрных столиков, на которых разложил все свои принадлежности в каком-то известном лишь одному ему порядке.       Заметив, что княгиня с интересом наблюдает за его действиями, Гарри склонил голову набок и усмехнулся:       — Это набор разных масел и эликсиров, — объяснил он, — если правильно их использовать и не превышать допустимые пропорции, то массаж будет намного более результативным и все повреждения, нанесенные вам ведьмачьим эликсиром, заживут намного быстрее. Вдобавок, сам массаж не придется делать так часто. В основном я использую настойку на плодах баллисы, чтобы раскрыть необходимые эссенции, иногда добавляю к ней перетертые соцветия гардарики, ну, а в особенных случаях в дело идет туманная вода.       — Туманная вода? — заинтересованно спросила Анна-Генриетта, наблюдая за тем, как Поттер капает немного масла на руки и медленно растирает их. Запах шалфея и роз становился все крепче.       — Это вода, собранная в тех туманах, что создают монстры, прозванные туманниками, — Гарри пожал плечами, — я стараюсь не заходить вглубь, чтобы не лишиться большего количества пальцев или еще чего-нибудь, поэтому использую специальные колбы с очень широким горлышком, в которые насыпаю сапфировый порошок.       — Большего количества пальцев? — хихикнула Анна-Генриетта. — Что это значит?       — На моей левой ноге отсутствуют три пальца, — вздохнул Гарри, — подробностей потери не будет, княгиня, это та еще стыдоба.       — Ну-ну, — хмыкнула девушка, — а что насчет сапфирового порошка?       — А что с ним?       — Давно ли у травника-отшельника водятся деньги на покупку измельченных драгоценных камней?       — Я выменял его, — просто ответил Гарри. — Делаю массаж девушке, что взвешивает камни в ювелирной лавке мастера Вильянни, а взамен она делает мне дорогие подарки. Это просто шутка, — добавил он, заметив странный взгляд Анны-Генриетты, — их дарит мне ее пожилая матушка, которой я массирую ноги по вечерам. И это тоже шутка, — рассмеялся Гарри, когда недоумение на лице Анны-Генриетты стало особенно смешным. — Прошу прощения, Анариетта.       — Следи за своими шутками, алхимик, потому что я-а-а-а…       Несерьезная угроза мягко перешла в сладострастный стон, когда горячие пальцы Поттера мягко, но в то же время настойчиво коснулись ее голени. Анна-Генриетта начала бы извиваться из стороны в сторону, не в силах терпеть эту горько-сладкую смесь наслаждения и расслабляющей боли, но внезапно поняла, что со всех сторон окружена подушками, которые на удивление неплохо фиксируют ее в определенных рамках. Их как будто приклеили!       — Извините, — поежившись, тихо произнес Гарри, у которого из-за мелодичного стона княгини по спине пробежали мурашки. На мгновение в голове мелькнула мысль о том, что у сестер отличаются стоны, но Поттер тут же спрятал ее куда поглубже. Не уничтожил, но хотя бы скрыл на время, — это не совсем простой массаж.       — Я-а-а уже поняла-а-а, — перемежая слова со стонами, откликнулась Анна-Генриетта. Прикосновения бывают разными — она знала это прекрасно, памятуя о своем неудачном браке, в котором не было ни любви, ни ласки, и о ночах с любовниками, немногие из которых знали, как пользоваться членом, но абсолютно никто не знал, куда деть руки и что делать пальцами. Сотни рук успели коснуться княгини за последние десять лет — от фрейлин и служанок до любовников и целителей, но впервые Анна-Генриетта испытывала что-то настолько невероятное. Каждый раз, когда тонкие, на удивление мягкие пальцы Поттера касались ее кожи, княгиня чувствовала себя так, словно ее целиком, от пяток и до макушки, пронизывает болезненное удовольствие, которому сложно было подобрать благопристойное описание.       Гарри разминал мышцы ее ног так, словно всю свою жизнь посвятил массажу, а общая прохлада комнаты внезапно превратилась в необычайно приятный зной, настолько быстро и эффективно эти ароматные масла разогревали тело. Княгиня буквально чувствовала, как кровь начинает течь по венам все быстрее и быстрее: дыхание участилось, а в самом низу живота медленно, но верно завязывался чувствительный и тяжелый узел, на который она пока что старалась не обращать внимание.       Покончив с голенями и лодыжками, Гарри начал разминать ее ступни, и в тот момент, когда его ловкие руки начали перебирать пальчики Анны-Генриетта, девушка окончательно растеклась и перестала сдерживаться, вздрагивая и издавая откровенные стоны всякий раз, когда Поттер менял динамику массажа. Так вот он какой, да? Тот самый рай на земле, о котором грезили порой мечтатели. Если ответом на этот вопрос было «Да», то Анна-Генриетта с радостью приняла бы это за истину без дополнительных подробностей.       Гарри тем временем старался держаться отстраненно, пытаясь построчно восстановить в памяти встречу Бильбо и Гэндальфа. Когда это удалось сделать, Поттер переключился на гномов Торина Дубощита и попытки напеть их песенки себе под нос, стараясь не думать о том, что чувствует и как ведет себя княгиня, пока он использует магию, чтобы разобраться с ее закостеневшими мышцами.       Это было чем-то похоже на то, что он делал с Сианной в постели и то, чему его когда-то научила Джинни — сексуальные ласки с использованием магии. Умеющий колдовать без палочки Поттер каждым своим касанием «подключался» к телу Анариетты и цеплялся за очередной узел боли, распутывая его. Неудивительно, что она так стонала, учитывая то, что Поттер всегда использовал этот прием для стимуляции эрогенных зон партнерши, а вовсе не для лечения. С другой стороны, так ли противоречат друг другу эти цели? Уж точно не во всем.       Как только пальцы Поттера наконец перешли к бедрам, от прежнего удовольствия не осталось и следа — теперь стоны были вовсе не приторными, словно сорбет из манго, а по-настоящему болезненными.       — Ай-ай-ай, погоди-погоди, — причитала Анна-Генриетта всякий раз, когда Гарри вновь менял скорость массажа и, позабыв о такой расслабляющей нежности, вновь приступал к активному разогреву, что было сопряжено со вспышками очень-очень странной боли, которая длилась не дольше мига, но зато прошибала от кончиков пальцев и до самой шеи каким-то коротким разрядом молнии. С другой стороны, это явно действовало, потому что с того самого момента массаж этого места переставал быть болезненным.       Наверное, самым неловким моментом этого массажа была та секунда, когда и княгине и Поттеру стало ясно, что ниже ягодиц все уже было готово, а потому следовало… переходить именно к ним. Не то что бы Гарри имел что-то против того, чтобы мять и лапать зад княгини Туссента, Благородной и Милосердной Анны-Генриетты, но все же на всякий случай извинился перед тем, как приступить к процессу. Ответом ему был безмолвный взгляд, наполненный такой бурей эмоций и чувств, что Поттер сразу понял — расшифровать этот взгляд не выйдет.       Да и, что греха таить, ему не слишком был интересен ответ — весь его разум сейчас разрывался на три части: мысли об ускорении восстановления Анариетты, беспокойство за тех, кто остался на Севере, а в особенности за Шани, и, разумеется, предвкушение от того, что ему предстояло узнать из книг местной библиотеки.       Анариетта удивительно спокойно переживала тот факт, что ее с ног до головы лапал какой-то непонятный северянин-простолюдин с необыкновенными талантами и еще более необыкновенными руками, но она точно не ожидала от себя такой яркой физической и эмоциональной реакции на то, как именно прошел этот массаж. К тому моменту, когда он уже преодолел талию и в ускоренном темпе достиг лопаток, княгиня пребывала в состоянии неги, из которой попросту не могла (и не особо хотела) выбраться самостоятельно. Она даже помнила ту самую секунду, когда поняла, что попросту… засыпает, несмотря на слабую боль, что еще порой проскакивала всякий раз, когда движения рук становились чуть напористее и резче. Даже тогда, в тот самый последний миг перед тем, как провалиться в сон, Анариетта осознавала, что давно уже не засыпала в таком невероятном спокойствии и умиротворении.       Гарри заканчивал массаж, несмотря на то, что Анна-Генриетта уже вовсю сопела в свою пуховую подушку. Ничего удивительного в этом не было, все-таки для него самым важным в процессе было все же зацепиться за болезненные места с помощью магии и распутать часть пострадавших узлов, избавить княгиню от самой сильной боли. Спала она при этом или бодрствовала, для него значения не имело. В конце концов, это всего лишь первый сеанс, во время которого Гарри даже не пытался приступать к костям и соединительной ткани, сосредоточившись лишь на мышечной, поэтому им предстояло еще немало времени провести вдвоем в такой неловкой ситуации.       Третье жалящее заклинание за вечер внесло чуть больше спокойствия в его мысли, а поэтому Поттер разобрал весь тот периметр из подушек, укрыл княгиню простыней и позаботился о том, чтобы рунные камни обеспечивали в постели приемлемую температуру. Разобравшись со всем этим, он подхватил сумку и тихонько открыл дверь, выбираясь в коридор и тут же натыкаясь на странный взгляд уже знакомой ему девушки.       — Миледи Вивиенна? — уточнил он.       — Да, сэр…       — Просто Гарри, — махнул рукой Поттер, бесшумно закрывая дверь. — А вы… давно тут стоите?       — С того момента, как Дамьен отправился на вечерний обход, — ответила Вивиенна, потупив взгляд. — Около двух часов.       Неловкая пауза, повисшая после этих слов, подразумевала, что она наверняка слышала звуки, что издавала княгиня во время массажа, все-таки Гарри не мог наложить заклинание тишины и просто надеяться, что никто не ворвется внутрь, если в покоях княгини будет слишком тихо. Да и не хотелось как-то выдавать свои возможности, используя такое специфическое заклинание. Шаркнув ногой, Поттер слегка неловким движением почесал затылок и кашлянул, чтобы прервать затянувшуюся паузу.       — Так вы…       — Ой-ой, да, — помотав головой, воскликнула Вивиенна, — я покажу вам ваши покои.       — Ну, ведите, — пожал плечами Гарри, отправляясь вслед за фрейлиной Анны-Генриетты.       Покои оказались всего этажом ниже, что было лучшей новостью за этот вечер: все-таки бегать туда-сюда через весь замок, чтобы навестить княгиню, Гарри как-то не слишком хотелось. Да и какие покои! Сразу несколько комнат, включая отдельную гардеробную и ванную с огромной ванной в центре, края которой были покрыты местными рунами, что явно свидетельствовало о неких предусмотренных «удобствах». Полноценная уборная, отдельный балкон с прекрасным видом, столы и стулья, шкафы и тумбы, спальня с большущей кроватью, на которой с комфортом разместился бы не только сам Поттер, но и половина борделя в придачу.       — Просто блеск, — прокомментировал все это юноша, пока Вивиенна продолжала стоять у дверей. Бросив сумку ближе к столу, он посмотрел на фрейлину. — Знаете, миледи, я сбежал в лес, чтобы жить подальше от людей, но если бы я знал, что мне доведется пожить в таких покоях, я бы мог и пересмотреть свое мировоззрение.       — В последний раз их открывали еще для мужа княгини, Гарри, — мягко произнесла Вивиенна, тут же мысленно ударив себя по затылку. Она не должна была произносить такие вещи, не должна! — Извините, я…       — Ничего-ничего, — успокаивающе протянул волшебник, — я слышал, он умер, да?       — Именно так.       — Не сказал бы, что княгиня слишком уж… скорбит. Если мне позволено так говорить, конечно.       Вивиенна хотела было промолчать, но слова сами нашли выход:       — Он вел себя очень-очень плохо, — медленно, подбирая выражения, произнесла Вивиенна. — Изменял княгине с десятками различных дам, и делал это, не стесняясь даже ее присутствия во дворце. Портил званые вечера и собрания, устраивал пиры в свою честь, на которых мог прилюдно приласкать куртизанку или гулять без… без штанов!       Чем больше Вивиенна вспоминала о том, как вел себя Раймунд, не раз пристававший и к ней, тогда еще тринадцатилетней девочке, редко бывавшей во дворце, тем яростнее становился ее рассказ.       — Княгиня терпела это, — продолжала девушка, — Анна-Генриетта была примерной женой, она ни разу не изменила ему, ни разу не нарушила обет и свои клятвы. Все стало совсем плохо лишь тогда, когда он начал поднимать на нее руку, зная, что их брак нельзя расторгнуть, покуда Император не заинтересован в том, чтобы власть в Туссенте сменилась.       — И как он погиб? — спросил Гарри, понимая, что история явно оказалась глубже, чем он рассчитывал, когда применял к фрейлине слабый, практически неощутимый Конфундус. Он хотел лишь дать ей небольшой толчок, но Вивиенна, как оказалось, и сама не прочь излить душу, рассказав об этих обреченных отношениях.       — Посетив по десятку раз все бордели Юга, он обзавелся немалым количеством проблем со здоровьем, — вздохнула Вивиенна, успокаиваясь, — которые постоянно пытался заглушить с помощью вина. Он пил так крепко и так сильно, что в один день не совладал с равновесием и выпал с балкона, запутавшись в шторе. Вот с этого самого балкона.       Посмотрев туда, куда указала Вивиенна, Гарри поморщился. Что ж, кажется, Анна-Генриетта убила собственного мужа, выдав это за последствия алкогольного опьянения. Ее тяжело было осуждать, если принять все слова фрейлины за истину, но факт остается фактом. С ней следовало вести себя поосторожнее, определенно.       — Спасибо за рассказ, миледи Вивиенна, — медленно произнес Поттер. Блондинка слегка поклонилась, постояла на месте еще несколько секунд и покинула комнату, думая только о том, что ей теперь делать. Она собиралась навестить этого странного паренька-алхимика, как только Анна-Генриетта не будет нуждаться в ее постоянной помощи, но теперь получилось так, что именно алхимик вернулся во дворец, да еще и явно не на одну ночь. Как рассказать? Как признаться?       Ее проклятие прогрессировало, но еще не все было потеряно, так ведь? Если он и впрямь владеет какой-то необычной магией и смог исцелить княгиню после отравления, которое сочла безнадежным даже знаменитая Йеннифэр из Венгерберга, то и ей он наверняка сможет помочь. Если согласится, конечно же. Времени оставалось все меньше, а Вивиенна все еще не знала, как ей поступить.