RUN FOR ROSES

Время уже было после полудня,  молодой парень сидит у себя в комнате, за письменным столом, расписывая в дневник завтрашний день. За окном дождь, нет, скорее ливень.  В такую погоду выходить на улицу страшно, но этого молодого господина это нисколечко не страшило. На все уговоры подданных остаться в поместье, дождаться конца ливня, юноша лишь усмехался, сбегая под взгляд обеспокоенных слуг. Ему хотелось веселиться пока он мог, хотелось прочувствовать хотя бы капельку свободы.      Их усадьба располагалась загородом, скрытая от чужих глаз. Здесь есть сад, и небольшие фонтаны и озера, которая были разбросаны по всей территории комплекса. Единственное, что нравилось молодому графу дома, так это самое дальнее озеро, которое располагалось на окраине их земель. Тихо, спокойно, да и слуги не дойдут тащить его за уши обратно в дом.     Когда он скрывается в этом месте, то часто просто делает наброски стихотворных записей в своей старенький, хлюпкий блокнот. В этой книжке было все: от записей, как сбежать из дома до портретов не самого лучшего качества. Сынмин не умел рисовать, его никто не учил, и не хотел он этому учиться.    Ким всегда любил страдать фигней, поэтому когда он оставался один дома, что было крайне редко, он мог спокойно кататься по перилам, даже не думая о том, что те могут сломаться. В такие момент он изучал свой дом, закрадываясь в самые дальние уголки, которые были для него под запретом. Отец всегда знал, что сын вырастет прозорливым и хитрым, поэтому ничего важного старался на поверхности не оставлять. Для собственной безопасности.   Ещё Сынмину нравилось… А что ему нравилось? Быть честным, то звучание скрипки дарило наследнику наслаждение, этот звук мог передавать сотню эмоций в один миг, оттого и был столь прекрасен. Юный граф хотел бы научиться, но papa не разрешал, нарекая сыну заниматься тем, чего он повелит. Это никогда не нравилось юноше, но как ослушаться? Так заведено, что слушаться отца - это закон.     Сынмин просыпается в своей мягкой кровати, подтягиваясь и зевая, приподнимается на локтях, осматривая. Солнце уже постепенно бредет к центру неба.      Вставать рано утром для единственного наследника читы Ким было сложно. Это для него непривычно, потому что обычно он просыпается очень-очень поздно. Служки даже ласково прозвали его "совушкой", надеясь, что молодой господин не узнает, но он давно знал.       Сегодня очень особенный день. Скоро он отправится из Лондона в Колумбию для того, чтобы там проконтролировать процесс производства некоторых отраслей, которыми занимается его отец.     Сердце трепыхалось, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки, потому что до этого юный Граф даже заграницей ни разу не был, да и без papa ходил куда-нибудь крайне редко. Но сейчас ему досталась возможность отвязаться от старика на пару лет, вдыхая свежий воздух полной грудью. Вскоре, точнее через три года после прибытия в Колумбию, ему придется вернутся обратно в Лондон, чтобы снова попасть под всё достающее влияние отца,  его запреты, устои и взгляды.        Буквально вчера юноша был приглашенным (вместе с отцом конечно же) на мероприятие, посвященное публичной казни целой группы пиратов, которые планировали напасть с моря на столицу. Сынмину не привыкать видеть такое зрелище, когда шеи ломаются, воздух заканчивается, а ноги не касаются земли. Ему не впервые видеть, как людям отрубают головы, потому что так законом велено. Он на таком присутствует лет с одиннадцати, опять-таки из прихоти отца. "Чтобы ты знал.. как наш мир устроен."      Но все же, когда он видел эти зрелища, когда люди кричали и говорили палачу поскорее расправиться с тварью, его передергивало, он пытался держать вид перед людьми, что ему абсолютно плевать, но иногда, после казней его тошнило. Было жаль людей. У него всё-таки есть сердце. Есть же? Не все же люди виновны, что висят на главной площади ещё пару дней, пока не снимут их тела.     Хоть Сынмину и не нравились казни, но по его мнению, пираты, которые пытались захватить город, заслуживают того, что с ними делают после поимки. Казни были самыми разными. Все это происходило на глазах у людей со всего поселения или же города, дети смотрели также, как и старшие, многие боялись, но пытались держаться, чтоб не показаться слабыми. Потом привыкаешь к всплескам крови и звукам предсмертных криков.    Вот признаться честно, он ненавидел пиратов, потому что однажды, когда они устроили кровавый разбой в Лондоне, эти люди украли его близкого друга. Почему он так думал? Потому что тело не нашли,  даже намеков никаких не было. Теперь Сынмин не помнит даже том как выглядел его друг. Чувство одиночества разъедало его душу, заставляло дрожать конечности, а мысли судорожно атаковали мозг, заставляя редко плакать в подушку ночью. Это был его единственный друг, других не было рядом, потому что за пределы поместья нельзя было, а старший был из дружеской семьи, так что они часто виделись. Он хотел бы увидеть Феликса, но что поделать.    Сейчас же 1 августа 1781 года, и Сынмин сегодня поплывет на корабле “Barfleur” - 84-пушечный  линейный корабль 2 ранга. Отец договорился о том, чтобы его сын отравился на этом корабле вместе с самыми уважаемыми людьми Лондона. А ещё он жутко охраняемый, а безопасность важнее всего. Корабль направлялся как раз в Колумбию, по собственным перспективам.       Солнце бьет в глаза сонного Сынмина, и юный граф тогда начинает одеваться в свою "повседневную" одежду, по типу белых классических брюк, под ними такие же не особо длинные белые гольфы, а так же заправленная белая рубашка из шёлка, с широкими рукавами. Ткань рубашки скрывала почти все, в то же время подчеркивала талию, но скрывала худые руки. Киму всегда не нравилось то, что будучи человеком с таким статусом, он  выдался довольно хлипким и худощавого телосложения. Иногда даже винил себя чтоб мало занимается фехтованием и боем. Но, что ему делать, если даже с хорошим аппетитом, он не может набрать вес? Натянув последнюю часть образа, а то есть жакет, ну или проще безрукавку, с дорогими ярко золотыми нитями, которые были вшиты в белую ткань, он закончил собираться. Оглядевшись ещё раз, Сынмин вздохнул, прихватывая тот самый потасканный  блокнот с собой     Выйдя из своей комнаты его встретила прислуга, и слегка улыбнувшись, поклонился, сразу же направляясь в холл к papa, так как он будет его провожать. Сестер и братьев у него не было, вроде хорошо, но скучно было все детство, не с кем было общаться, сидел в комнате и уже лет с четырех читал книги, писал в прописях. Он не общался почти не с кем, только отец и его наставления о том, где и как он должен себя вести. Но все же был мальчик который был чуть старше. Нет, это не Феликс, этот юноша из воспоминаний был намного раньше.       В то время когда они познакомились  Сынмину было пять, а юноше было  уже почти девять лет. Ким уже не помнит даже как его зовут, но это ему не нужно, нет нужды в этом, потому что этот парень пропал спустя три года. Имя у него было длинное, а память была у Сынмина короткая, но за то он помнит, что называл его Сэмушкой, а сейчас и не вспомнит почему. Этот "Сэмушка" был наследником другой читы, которая довольно сильно укрепилась на западне Лондона, поэтому они иногда проводили встречи, а детей оставляли в комнате младшего Кима или же комнате того юноши.    Спустя три года после их знакомства, семья того расплывчатого парня заявила, что наследник пропал. Тогда многие горевали, очень многие сожалели. Сынмин грустил, единственный друг детства пропал, он даже поплакал, но после вытер слёзы и стал терпеть, мужиком так скажем. В будущем, когда таким же образом пропал Феликс, Ким будет думать, что на него наложили заклятие, и он никогда не сможет иметь друзей. Ещё несколько лет спустя Сынмин вспоминал то лицо, но с каждым годом силуэт становился все более прозрачным, плоским и размытым. Вскоре он его совсем забыл его вид, даже не вспоминал.     Выйдя в большое помещение перед главным выходом, парень заметил отца и подошёл к нему, смотря в пол от стыда.        —Тебя где носит? Мы десять минут назад должны были выехать, — спокойно проговорил отец и пошёл к выходу, а Сынмин за ним со своим багажом.      —Прости рара, — уместившись в экипаж они отправились в порт, и все двадцать минут пока они ехали, младший сильно переживал. Он плавал на кораблях ровно ни разу, это было впервые. Юный Граф представлял себе как там все устроено, но никогда не был на корабле. Юношу к кораблям даже не подпускали толком, максимум Сынмин видел лишь корабли вдали на гладком море. Как бы он ни мечтал на них попасть, все пути были отрезаны.    У молодого наследника свободы почти не было. Вся его жизнь была прописана ещё с рождения и до самой смерти, что будет делать, кому служить, кому приказывать, что учить, что есть, что писать и читать. В детстве он мечтал стать свободным, но уже в пятнадцать лет отбросил эти мысли, пытаясь насладиться хотя бы отрывками детской свободы. С его то судьбой это мало вероятно, ему не увидеть свободы.     Пропустив свои волосы через свои длинные пальцы, он прищурился от яркого света утреннего солнца, который в карету не попадал с его стороны, но неплохо слепил глаза. Зевнув в руку, и обсудив еще раз его обязанности на новом месте, он с отцом отправился на причал к кораблю. ~     Парень машет на прощанье отцу, выводя этим из себя отца. Эмоции веду лучше не показывать, особенно мужчине. Но наплевав на это, парень отвернулся, уходя в выделенную ему каюту. Она находилась чуть ниже основной палубы, так что добраться до неё не составило проблем. Комнатка была не большой, не вычурной, в самых обычных сероватых тонах. Вмещала в себя небольшой столик, кровать и совсем уж узкий шкаф. Ну, за то в безопасности доберется до Колумбии. Он довольно резко опустился на кровать, чувствуя, что матрац не особо мягкий. Шикнув от неприятного ощущения, юноша устроился поудобнее, совсем не собираясь менять свое положение пару ближайших часов. Хотелось спать. Но достав тот потрепанный блокнот, молодой граф сделал пару пометок, где записал свои ощущения от комнатки, корабля и команды в целом. Потом снял жилетку, чтобы её массивные пуговицы не мешались сну, а потом улегся на живот, закрывая глаза.       Посмотрев в мелкое окошко Ким нахмурился и засмотрелся на вид за толстым стеклом, море рассекающее горизонт, светлое небо, усыпанное россыпью мелких облаков, и лишь редко виднелись сегодня большие облака в массивных объемах и формах. Сынмин любил их рисовать, это было не замысловато, но красиво. Очень даже, сказал бы дворецкий у них дома. Вся та старая потрепанная тетрадка была изрисована в виде облаков, цветов и силуэтов животных. Papa был убил за это, если бы узнал то, чем занимается его наследник.  ~      — Солдаты приготовились! Стреляй! — выстрел, слышится скрежет дерева и бьется стекло. Сынмин вздрагивает, чувствуя, как корабль качается на воде.  Сонным взглядом смотрит в окно, а потом его глаза расширяются от удивления. Он видит перед собой не синее, спокойное море, а корпус другого корабля. Прошло примерно 5 дней после выхода в море, и молодой граф конечно представлял что-то подобное, но не думал, что произойдёт это так скоро. Перед отъездом Ким даже помолился за сохранность своей жизни. Но видимо не повезло.      Вообще переправку в Колумбию он представлял более спокойно, чем то, что происходит снаружи его каюты. Он немного опешил, чувствуя, как корабль накреняется и шатается из стороны в сторону. Паника медленно начала овладевать им, поэтому он быстро накинул на себя жилетку поверх рубашки, плотно застегнул, сунул старый блокнот себе под одежду. Он выбежал из каюты, оглядывая пустой коридор, немного подумав юноша прошел в сторону выхода из под палубного яруса.     Его волосы были спутаны, и очень мешали обзору, он не успел расчесаться после сна в спешке. Надо было подстричься, вот о чем подумал граф, выходя из каюты. Пахло порохом, и кровью, мать его кровью. Он кое-как выглянул, чтобы его было не видно. Любопытство взяло верх и открыв глаза, парень вздрогнул от ужаса происходящего.      Он увидел ужасную картину. Некоторые из участников экипажа их корабля были уже мертвы, а сейчас какого-то молодого пирата в капитанской треуголке, окружили военные. Он стоял абсолютно непоколебимо и даже смотрел с усмешкой прям на человека, который совсем не вписывался в обстановку тут. Это был Сынмин, который думал что его не было видно.      Этот пират поворачивается на пятках спиной к правому борту и опирается о него локтем. Эти резкие движения были чуть ли не решающими для жизни молодого пирата-капитана, и военные почти застрелили его, но вовремя остановились.      Пират был необычайной внешности, невооруженным глазам можно было увидеть его льющуюся молодость. На вид ему было лет двадцать пять, волосы длинные, почти что до плеч, чёрного цвета, спутанные между собой, и видно не особо ухоженные. Было заметно, что парень давно не сходил на берег и не купался в пресной воде. Такие же тёмные глаза, которые смотрели прямо в душу, и не оставляли даже шанса выбраться из оков этой чёрной бездны.  Пират был высок, и однозначно был выше половины здешнего экипажа. Он был одет в довольно новые брюки и чёрную рубашку без половины пуговиц. Рубашка была явно заношена, но это выглядело так красиво, как будто этот парень произведение искусства. Широкие плечи, несколько виднеющихся шрамов на открытой части груди, а ещё серебряный медальон, в виде дракона. Темные сальные волосы были завязаны лентой, это было подмечено Сынмином ещё тогда,  когда тот поворачивался на 360 градусов. Какая-то дымка завладела разумом юноши, но он быстро отогнал все не хорошие мысли.    Тут молодой граф почувствовал что-то неладное, и тут же его схватили под руки два мужика, вытаскивая на главную палубу, где поставили на колени. Черт.      Его белые брюки стали серого цвета в области колен. Но наследника это нисколечко не волновало, потому что дуло револьвера утыкалось ему прямо в висок. Ким округлил глаза, быстро соображая, что ему сейчас вышибут мозги. Он мельком глянул на капитана английского корабля, который стоял в оцепенении, боясь даже сдвинутся. А потом его взгляд наткнулся на стоящего возле борта пирата в капитанской треуголке.   —Капитан Виверн, смотрите какого хорошенького повязали, — пухлые губы вышеупомянутого капитана расплылись в насмешливой улыбке, такой харизматичной, что заставила бы на него невольно засмотреться, но Кима уже охватил страх за свою жизнь и жизни людей на борту, поэтому он не мог насладиться этим зрелищем. Виверн перевел взгляд на капитана Брауна и хмыкнул, осматривая парня перед собой, который даже оружия при себе не имел.      —Красивенький, правда. Но, я так полагаю, что вы, — он показал пальцем на капитана англичан, — отдадите Ким Сынмина добровольно? — наследник читы Ким раскрыл в шоке глаза, переводя взгляд с кровавой палубы на двух пиратов, которые его держали, а те только пожали плечами, мол «Мы то тут причём? Это всё он..»      Действительно. Браун был явно обескуражен тем, как пират узнал имя человека которого видит в первые, ведь у Сынмина  на голове не написано как его зовут и кем он является. Армия тоже растерялась, а в это время молодой пират вышел из окружения, цокая невысокими каблуками по деревянной палубе, подошёл к юному графу, осматривая его лицо с той самой харизматичной, как казалось Киму, ухмылкой.   — Ну что ж, мы его забираем, а вам feliz muerte, señores.. — ухмылка стала как будто добрее, но Сынмин понял смысл слов.       « Хорошей смерти, господа »    Ким испугаться не успел, а этот пират успел быстро схватить его за воротник, крепко держа. Сразу же послышались свисты пуль и взмахи шпаг. Перейдя за секунду на свое судно, капитан Виверн обернулся на тонущий корабль «Barfleur» отсолютовав.     — Buena vida después de la muerte, imbécils ! — этот выкрик был скорее для души. Виверн толкнул графа вглубь палубы,  а то есть в середину, где юноша был оперативно привязан к мачте. Ким совсем уже потерялся в ситуации, а когда понял, что его связали, так совсем опешил, забывшись уже совсем. Оборвав все крюки, и приказывая стрелять в корабль Английского производства, упомянутый ранее пират отправился к Сынмину, хлопая пару раз в ладони. Будто приветствовал.      — Привет, щеночек, — произошедшее медленно стихало на глазах у молодого графа, но он все равно был подкошен морально. Наследник читы Ким нахмурился на такое прозвище, отводя взгляд к морю, где корабль уже ушел на половину.     — Утютю, какая псинка у нас на борту появилась, — треугольный, как прозвал капитана в своей голове Ким, уселся на корточки рядом, выставляя два пальца возле лица пленника. Он дразнился, а команда вокруг смеялась. Никогда юноша не чувствовал себя настолько унижено. Снова взглянув в сторону корабля, где были неповинные люди, Ким ужаснулся, видя перед собой лишь обломки, из-под воды торчала мачта, стремительно уходящая на дно. Некоторые люди удерживались за обломки, а некоторые тонули вместе с кораблем.     —Не переживай, щеночек. Там половина живых, но не факт что они выживут, смекаешь?— Сынмин ещё больше ужаснулся, там остались его знакомые с которыми он успел познакомится, было очень жалко людей которые там остались. —Я Капитан Виверн, надеюсь поладим, — воскликнул уже «новый знакомый Кима» и протянул руку, откровенно стебаясь с положения молодого графа, —Ай, прости забыл, ты же обиздвижен, а жаль, — он поднялся с сидячего положения, Виверн посмотрел на своих подчиненых и кивнул на молодого графа, тот уже перепугался успел, но ему лишь ослабили узлы, переставая давить на грудную клетку.     Сынмин хлебнул ртом воздух, а потом осмотрел всех с призрением, от которого не скрылся и капитан сей шайки. Тот лишь насмешливо пожал плечами и уселся на борт корабля доставая бутылёк с чем то, и гулко отпив, уставился в даль. Остальная команда разошлась по своим обязанностям.    —Слушайте, Капитан Виверн! Какого чёрта я живой, а не мёртвый на том корабле? — Сынмин правда не понимал, почему его не убили так же, как и всех других. Граф уставился на молодого капитана взглядом, который был полон непонимания и страха. Капитан Виверн лишь вздохнул, выпуская постепенно воздух из своего рта, издавая характерной "пу-пу-пу"..      —Ну чего ты, щеночек, так умереть захотел? — удивлённо посмотрел на него Виверн и чуть не грохнулся за борт, браво, но хорошая реакция последовала сама собой, и за борт упала лишь та несчастная бутылка с неизвестным содержимым, —Как же так? Мой ром, — хныкнул капитан, махая пару раз в сторону тонущей бутылки, а потом стерев воображаемую слезу, залез на борт, держась за веревку рядом, его туловище наклонилось над водой, а Ким сглотнул. Треугольник повернулся, говоря, — Какой ужас, мне же можно умирать? — тот явно обращался к Сынмину, а пленный мог лишь шокировано смотреть за выходками этого безумца. Глаза расширились ещё больше, когда капитан за пару мгновений оказался рядом с центральной мачтой, подлетая туда на веревке, сразу же спрыгнув.     — Жаль, что не спрыгнул в море, — выплюнул юноша, смотря на то, как Виверн снимает треуголку и прикладывает к груди в жесте скорби.    — Согласен, может быть и бесплатный алкоголь тогда на планете появился бы, — он хмыкнул, напялив шляпу обратно. Атмосфера была странной.    — Ты жив за свои красивые глазки и жилеточку, — все что сказал капитан, при этом подергав чужую одежду. Видимо приметил вшитое золото. Виверн ушел аккуратно-пьяной походкой в главную каюту, видимо принадлежащий ему, ну, а кому ещё, это же капитанская каюта. Вздохнув Сынмин понял, что отсюда ему в ближайшее время не удастся сбежать, так как везде вода, мужики на лет двадцать, а может и тридцать старше него, которые сразу же его схватят.     Осмотревшись по сторонам, Ким заметил лишь убирающихся пиратов, что было довольно странно. Ведь по рассказам, пираты, вероятно, не опрятны, всегда пьют и только грабят.  Сынмин подумал, что терять нечего, поэтому крикнул, что есть силы.    — Виверн, — он не желал звать его капитаном, — на кой черт я тут нужен?    —Тебе найти занятие? — вскинул резко брови капитан и лукаво улыбнулся. Его походка замедлилась, а взгляд наконец прояснился. Да уж, походу этому человеку алкоголь ни по чем. Граф вздохнул, видя как странно смотрит на него парень, а потом удивлённо поднял взгляд, видя носки чужих сапогов перед собой.     —Дорогие мои, бесценные братья, можете расходится по своим делам или уходить в кубрик, палубу помоет господин пленник, он радушно согласился на это предложение, —посмеялся Виверн, растягивая свои пухлые губы в улыбке, а потом невинно глянул на графа, который сидел, все еще привязанный к мачте и приходил в шоке от ситуации. Послышался свист и хохот, кто-то стал уходить, а кто то остался понаблюдать за этой картиной.    — Ты.., — Сынмин дернулся, а капитан лишь повеселился больше, — отвратительный, — но Ким поразмыслил пару секунд, думая, что это хорошая возможность освободиться от веревок поперек тела. Хван же развернулся на пятках от графа и начал уходить на верхнюю палубу к штурвалу, но Ким снова окликнул его, все ещё сидя возле мачты. — Хорошо, но можно мне другие штаны? — выдавил пленный, смотря как слова заставили чужие глаза загореться. Видимо предвкушал, как Сынмин будет тут всю ночь корчиться, чтобы полы помыть.     — Увы господин, на корабле остались лишь платья, которые были украдены два дня назад, — скривив улыбку, Хван окончательно ушёл, оставляя злого графа в окружении пиратов которые любезно поставили возле него свои ведра и развязали, уходя на приличное расстояние.      — Мерзкий гад.., — Граф выдохнул оставляя все ведра и проходя к краю палубы быстрым шагом, он глянул на море. Довольно много времени прошло, так что начинало темнеть.       —Господин пленник, вы вообще-то должны быть на коленях и мыть полы, — кажется треугольника это забавило, потому что он назвал его "господином пленником" уже бесчисленное количество раз. Послышались насмешливые голоса пиратов. Сынмин сглотнул, злостно смотря на капитана, после на свои колени. В этот момент, он понял, что его брюки не спасти. Выдавил жалкое «пх» и  кое-как закатив брюки до куда мог, прошёл к ведрам, а потом с ними ушел к началу палубы, усаживаясь там на колени. Наконец-то отвлекся. Занялся он делом перед этим додумавшись закатить рубашку до локтя, оголяя худые руки.      Виверн же не обладал джентльменскими качествами, просто наблюдал за пыхтящим графом. Быть честным, он узнал бы Ким Сынмина из тысячи. Улыбнувшись своим мыслям, он продолжил наблюдать за парнем, и так же за курсом корабля. Сегодня он  не будет его мучать, лишь займет делом. Да и мучать этого парнишку.. Эта идея не особо привлекала его.   Настроение было по нулям, потому что ограбить корабль Англии они не смогли, добыча не большая, не учитывая молодого графа, которого капитан планирует сделать свободным, и уж точно не вернет эту пташку в золотую клетку обратно к обычным понятиям жизни. Ему хочется увидеть, как граф будет меняться у него прямо на глазах, это молодой парень, а не упёртый, старый мужчина, который будет ворчать, а после будет выброшен за борт на долгую, либо же быструю смерть. Хоть Сынмин и боялся, но в глазах его видится стремление к побегу. Другие бы, вероятно, тряслись привязанными к мачте, плача и прося их отпустить. Таких много.     Иногда Сынмин посматривал на капитана и когда тот отворачивался, останавливался передохнуть на чуть-чуть.      —Эй капитан, куда курс держим?- сказал какой-то достаточно зрелый мужчина.     —На Тортугу, —коротко и четко сказал Виверн и продолжил наблюдать за графом с легкой усмешкой. Тот продолжил мыть пол продвигаясь уже чуть вперёд, ему ещё очень долго корячится на палубе, и вряд ли он сможет закончить до вечера. Ким не знал что это такое Тортуга, не особо интересовался, поэтому его пожирало чувство неизведанного, странное было название, поэтому уши тот навострил услышать что-то про это.     —Хорошо, наконец отдых. Спасибо, Хван, — хмыкнул уже тот пират и пошёл в сторону носовой части корабля. А Сынмин лишь понял, что это город принадлежащий пиратам, поэтому сразу продолжил мыть полы, но выглядел куда более нервным и задумчивым.    Через несколько часов у Сынмина уже коленки сводило, а ноги совсем не хотели работать, на что было интересно смотреть капитану, который уже успел поспать, поесть, да даже выпит снова.  Сынмин вымыл почти половину. Мать его, просто половину.     Блокнот иногда выпадал из жилета, и был виден посторонним глазам, в том числе и Виверну, который иногда заинтересованно поглядывал на жилетку, где таился блокнот. Но никто, вроде как, не собирался его забирать, поэтому Ким спокойно выдохнул, усевшись на пятую точку, выдохнул, протер лоб рукой и прикрыл глаза. Он очень сильно устал, руки и колени болят, он половину палубы на коленях вымыл, это было странно, до этого он ещё не мыл полы, ведь особо и не заставляли, он забил на белую ткань своей одежды, ведь в принципе, все равно ей бы пришёл конец.     Вдалеке показалась земля к которой как раз и отправлялся корабль. Тут на его голову положили руку, хватая за ухо, его потянули неожиданно, отчего он выпрямился в полный рост, вздыхая от облегчения, и того, что теперь не был скорчен в три погибели. Голова была повернута за ухо к чужому лицу, и Сынмин увидел перед собой капитана. Он удивлённо раскрыл глаза и нахмурился, пытаясь отойти.     —Чего филоним, господин пленник?— ухо отпустили, а Сынмин выдохнул, хлопая глазами, ведь он только уселся за весь день, — Ладно, придём из Тортуги, тогда и домоешь,— тот сдул прядь волос со своего лица, которые падали на глаза и приподнял взгляд полный смешинок на парня.     —А сейчас милок-ангелок, ты идёшь со мной в Тортугу. Боюсь, что твоя одежда точно не похожа на пиратскую, и тебя загрызут там, поэтому, чтоб уберечь тебя от такой глупой смерти, я - прекрасный капитан Виверн, принаряжу тебя, потому что ты должен соответствовать, — ярко жестикулируя произнес парень, будто он речь говорил. Сказав это все, Виверн развернулся на пятках, утаскивая графа в свою каюту.