Секретарь босса Подземелья

      Анабель решила работать с сотрудниками группами по видам, чтобы быстрее выявить тех, кому в первую очередь необходима помощь. Вопреки тому, что господин управляющий представил новую сотрудницу, сообщив: «Это Анабель Каудри – наш штатный психолог. В ее задачи входит решение ваших психологических проблем. Прошу отнестись к ней самой и ее работе серьезно и во всем содействовать, ведь она здесь, чтобы помочь вам!», к психологу большинство отнеслось крайне несерьезно.       Первой проверяемой группой были сатиры. На тесты они ответили крайне небрежно и поспешно, перепачкав бланки, изрисовав края листов неприличными картинками и приписав в конце анкеты комплименты симпатичной воднице.       — А зачем нам заполнять скучные тесты? Может лучше сходите с нами попить кофе? А у вас уже есть жених? А какие парни вам нравятся? – наседали на девушку рогатики.       — Мне нравятся серьезные и ответственные. Так что перейдем к следующему этапу. – отозвалась Анабель максимально строго.       Тесты на ассоциации и тест с абстрактными пятнами выявили, что сатиры думают преимущественно о драках, сексе и выпивке.       — Что у вас ассоциируется со словом дом? – уточнила Ана.       — Дорога. – ответил первым проходящий проверку Хайят.       — Полет. – продолжила специалистка.       — Трасса. – сообщил рогатик.       — Отдых.       — Пиво и девки. Простите, надо было одно слово?       — Еда.       — Мясо!       — Друг?       — Сатир.       — Хуманс.       — Слабак.       — Прогулка.       — Байк.       — Страх.       — Ерунда.       «По крайней мере – уровень стресса низкий. В этой группе только у троих уровень тревожности немного превышает пороговый. С ними нужно будет тщательно побеседовать отдельно. Особенно с Хайятом. Он храбрится, но на самом деле очень переживает. На нем огромный груз ответственности и он нещадно давит.» — думала психолог.       — А теперь время для творчества и психологической разгрузки. – объявила студентка, — У меня имеются наборы Песков созидания. Достаточно коснуться устройства и представить что-то – он это воссоздаст в виде картины или статуи.       Каудри раздала рогатикам наборы. Кому-то достались рамочки, где песок расположился между двумя толстыми стеклами – для создания плоских изображений. Кому-то стеклянные кубы с песком – для формирования статуэток.       Анабель почти сразу пожалела о том, что сделала. Из всего стада о приличном подумали буквально двое.       — Что такого? Это тоже творчество. Обнаженная натура и эротические сцены всегда присутствовали в искусстве. – со смехом прокомментировал Хайят, видя несколько растерянное выражение лица психолога.       — Да, я понимаю. – слабо улыбнулась девушка, — Завершим на сегодня.       Сатиры, бодро цокая копытами, умчались в столовую. А Каудри пригласила следующую группу.       В отличие от сатиров, вампиры во главе с Рокланом явились точно вовремя, мрачно чеканя шаг. Эти на стульях не раскачивались, ноги на стол положить не пытались – сидели ровно, с идеально прямыми спинами и бесстрастными выражениями бледных лиц. На тесты отвечали быстро, четко и не задумываясь. Ни одного исправления, ни единой помарки. Закончили заполнения анкет тоже совершенно синхронно.       Бегло просмотрев ответы водница сперва ужаснулась – настолько мрачно и депрессивно были настроены пациенты. Но вовремя сделав поправку на немертвых, психолог пришла к выводу, что это адекватный для них уровень восприятия не-жизни. Нежити не положено быть веселой.       Тест на ассоциации дал ожидаемо мрачный итог.       — Что у вас ассоциируется со словом дом?       — Склеп. – отозвался опрашиваемый – глава клана Роклан.       — Полет.       — Летучая мышь.       — Отдых.       — Гроб. – сообщил клыкастый.       — Еда.       — Кровь. – логично отозвался сангвиннар.       — Друг?       — Соклановец.       — Хуманс.       — Вонь.       — Прогулка.       — Луна.       — Страх.       — Солнце.       «Не агрессивны к людям. Психологическое состояние соответствует норме для их вида!» — сделала пометку Анабель. – «И, в отличие от предыдущей группы никто через слово не упоминает пошлости. Огромное облегчение! Очень ответственны, аккуратны и делают то, что попросят.»       Но не все прошло так гладко, как хотелось бы. Тест с пятнами сангвинары не прошли по причине почти полного отсутствия воображения.       — Это просто пятно. Что тут можно увидеть? – растерялись клыкастые.       Парочка самых творчески одаренных все же сумели разглядеть нечто за абстрактными пятнами, но в основном нечто зловещее и кроваво-смертельное.       Творческий песок тоже сперва не поддавался вампирам.       — Что именно следует создать? О чем думать? – уточняли клыкастые. Расплывчатое «Что пожелаете» их озадачило.       — Изобразите то, что вам нравится больше всего. – пояснила водница, конкретизировав задачу, — То, на что вам нравится смотреть.       Здесь сангвинары развернулись. Такого количества идеально выполненных и максимально реалистичных и детализованных изображений кладбищ, склепов и надгробий, могильных статуй Анабель еще видеть не приходилось. Обычно сумбурность и хаотичность мыслей мешала пациентам создать нечто тонко проработанное – скорее наметки и образы. Мысли вампиров были столь структурированы и строги, а сами они столь дисциплинированны, что произведения выходили идеальными. Ни одной грани реальности не суждено было ускользнуть от их цепкого взгляда или оказаться искаженной. Полная достоверность.       «Огромный творческий потенциал!» — оценила психолог, не забыв похвалить группу и вслух.       — Это было… поучительно. Мне понравилось создавать статуи. – сообщил Роклан, задержавшись в аудитории.       — У вас большой талант. Вы не хотели бы попробовать себя в скульптуре? – предложила Анабель.       — Я подумаю. Это может оказаться интересным. – отозвался сангвинар.              После вампиров пришли гоблины. Профессор Чогук Т-Хавил и его студенты оказались самой приятной группой из всех. Они заполонили аудиторию, оживленно болтая. Проблем с дисциплиной не возникло. Зеленокожие юнцы беспрекословно слушались своего наставника. Анкеты заполняли крайне старательно и со всем тщанием.       Увы – и анкеты, а также тесты на ассоциации и с пятнами выявили огромный уровень стресса. Если сатиры были слишком веселы и легкомысленны для того, чтобы переживать о происходящем в данже и регулярно снимали напряжение при помощи секса и алкоголя, а вампиры – слишком неживые для волнений. То вполне творческие, чувствительные и живые гоблины переживали больше всех. Им доставалась большая часть брани и больше всего смертей. Именно их этаж был самым посещаемым…       — Вашей группе рекомендованы сеансы психологической реабилитации – общие и индивидуальные. Также – терапия творчеством, облучения кристаллами радости и курс Зелий ментального здоровья. – объявила Анабель по завершении.       — Хорошо. Большое спасибо! – дружно отозвались гоблины.              Мирук – один из гоблинов-студентов – уходил с занятия с психологом весьма довольным. Он искренне полагал, что психологическая реабилитация просто необходима ему и его собратьям.       В мире Темных гоблинам приходилось нелегко – одни из самых слабых разумных монстров. А еще – самые многочисленные. То есть зеленокожих всегда оставалось с избытком – намного больше, чем нужно было для закрытия потребностей подземелий. Так что, чаще всего, гоблины вынужденно шли на грязную или физически тяжелую работу. К ним всегда относились пренебрежительно и именовали «зеленокожее отребье».       А потом появился Чогук Т-Хавил – гоблин наделенный столь могучим интеллектом, что это не могли не заметить даже вопреки его расе. Именно Чогук стал третьим за всю историю мира гоблином-ученым и первым гоблином-профессором. Начав преподавать в университете, он добился квоты для своих соплеменников – так одаренные зеленокожие стали получать высшее образование. Не только на факультете истории, но и на прочих. Это давало шанс на лучшую жизнь. Это давало шанс изменить отношение к гоблинам в целом. Так что Чогук Т-Хавил был для своего народа настоящим героем и живой легендой.       Мирук считал, что ему в жизни повезло дважды – во-первых, он сумел поступить на исторический факультет по квоте для гоблинов, во-вторых – устроился на работу в Подземелье. Хоть и заштатное. Работа в лабиринте да еще в студенческие годы – такое украсит любое резюме. Можно сказать, путевка в жизнь. Кроме того, удалось прокачаться до хоб-гоблина и скопить немного денег. Успешный старт. Правда для этого приходилось много трудиться – чередовать занятия у профессора, тренировки у госпожи Лавель и смены в данже. Голова гудела, мышцы постоянно ныли. Мирук доползал до своей комнаты – общей на дюжину зеленокожих – и падал на кровать без сил. Но необычайно гордился собой.       Но было и то, что вызывало боль и отчаяние. Смерти в Подземелье. Вид крови – чужой и собственной. Хоть боль и была снижена в десять раз – она оставалась болью. От такой не отмахнешься. Убивать других разумных, даже зная, что они скоро восстановятся, было крайне мучительно. А эта пустота небытия – темная, острая, холодная, пронзительная. Когда тебя стирает из мира. В такие моменты в полной мере осознаешь, что такое «перестать существовать». Затем каждый раз воскресаешь в капсуле рядом с собратьями. Хотя в глубине души боишься не очнуться. Выбираешься из регенерационного раствора, переодеваешься в чистую набедренную повязку и идешь снова – с криком мчаться навстречу авантюристам. Само переодевание в шкуры вместо современной одежды Мирук считал занятной исторической реконструкцией. Равно как и свое вынужденное примитивное поведение. Но вот то, что кричали противники во время боя никак не удавалось вычеркнуть из памяти – «Зеленокожий урод!», «Тупая тварь!», «Умри, Темное отродье.», «Мерзость!».       Ни один разумный не сумеет спокойно каждый день терпеть подобное. Тут нужен или особый склад характера, или совершенно стальные нервы. Ну, или отсутствие эмоций.       «Нет, все же добрый мастер Тайджи замечательно придумал с терапией!» — с благодарностью думал юный гоблин.              — Так что меня отовсюду выгоняли. Обзывали всяческими обидными словами. Я был совсем один. Мне даже еду отказывались продавать. Я спал на скамейке в парке и голодал! А еще в меня кидались банками. И пытались поколотить. Если бы не господин Идзури – я бы точно пропал. – вещал Найв, всхлипывая, заливаясь слезами и поминутно сморкаясь в кружевной носовой платочек.       Он очень серьезно отнесся к предложению Анабель рассказать все, что его тревожит и честно поведал о своих злоключениях. А их на жизненном пути юного миконида было немало. Так что к концу рассказа парнишка рыдал.       — Хорошо, что вы смогли выплакаться. Это очень полезно. – отозвалась психолог. С непривычки ей было непросто сохранить нейтральное и спокойное выражение лица. Очень хотелось тоже разрыдаться. Или обнять несчастного мальчика, которого так немилосердно била несправедливая жизнь. Но увы – нельзя и непрофессионально. Вместо этого девушка налила стаканчик успокаивающего лечебного отвара и протянула пациенту.       — Мне очень жаль, что вам пришлось пережить подобное. Но сейчас вы среди друзей – в тепле и безопасности. Вас любят и о вас заботятся. – продолжила Анабель после того, как Найв сделал несколько глотков напитка и постепенно перестал реветь навзрыд и лишь тихонько всхлипывал.       — Расскажите о вашей жизни в общине. – мягко попросила мисс Каудри, стараясь сменить тему на более позитивную.       — В общине мы жили мирно и дружно, хоть и очень бедно… — неуверенно начал «грибок». – Мне нравилось то, чем там приходилось заниматься.       Постепенно он поведал о детских годах и семье. Собеседница превосходно слушала. С ней легко было быть откровенным. Никакого осуждения. Никакого пренебрежения. Лишь тепло и поддержка.       — Вам нравится ваша нынешняя работа? – заботливо уточнила психолог.       Найв хорошо подумал прежде, чем ответить: — Да, нравится. Поначалу было страшно. Но я привык. Моя работа очень интересная и важная. Я люблю становиться сильнее, узнавать новое, развиваться. Только здесь я смогу раскрыть свой потенциал полностью – стать лучшей версией себя, помочь себе и общине.       — Очень хорошо то, что себя вы упомянули до общины. – тихо заметила Анабель, — Вы постепенно сепарируетесь. Помогать близким – очень хорошо. Но важно помнить, что вы отдельная личность, у вас свои Судьба и интересы.       — Я понимаю… — задумчиво согласился подросток.       После беседы, лечебного чая, зелий и сеанса облучения Кристаллами радости, Найв занимался творчеством. У миконида обнаружился большой талант в работе с песком созидания. А еще – огромная фантазия.       — Это напоминает мою работу по формированию своего этажа. Там тоже нужно воображать то, что хочешь получить в итоге. – пояснил «грибок». Занятие он покидал весьма довольным и куда более спокойным.              — И что бы вы хотели узнать, дитя? – вежливо поинтересовался король-лич сверху-вниз глядя на психолога. В его время подобных специалистов не водилось, так что он с удивлением узнал о странном новшестве.       — Я бы хотела узнать о вашем состоянии. Так что для начала заполните пожалуйста вот эту анкету. – попросила Анабель у мастера Гармади.       Проверив результат, девушка пришла в ужас. Итог совершенно не типировался. Словно отвечали не одно, а несколько разных существ.       — Боюсь, вы были не вполне искренни. Прошу – заполните еще раз. – обратилась психолог к пациенту.       Вторая попытка выявила клиническую депрессию. Дополнительные вопросы – ее полное отсутствие. На пятой анкете Ана сдалась, осознав, что коварный лич просто развлекается, водя ее за нос.       — Ну и зачем вы так, господин Гармади? Это совершенно несерьезное поведение! – отчитала немертвого девушка.       — Я в полном порядке. Мне не нужен психолог. – отозвался лич.       — Как скажете. Настаивать я не стану. Если почувствуете, что нуждаетесь в помощи – обращайтесь. – вздохнула Анабель.       «Ну что этот ребенок лет двадцати от роду может знать о состоянии души, которой больше тысячи лет?» — думал Гармади, уплывая прочь от кабинета.              — Ты не пойдешь к психологу? – обеспокоенно уточнила Исса у Идзури.       Беседа происходила в комнате Сэфа, куда демоница заглянула пообщаться.       Инкуб лишь отрицательно покачал головой: — То, что меня действительно волнует я с ней обсудить не смогу. Про обиды из прошлой жизни не расскажешь. Я не могу поведать о том, что пришел из другого мира. Это секретно. Про тот случай с приставаниями господина Рубераса тоже говорить нельзя. Я не могу жаловаться на демона Старшего рода. Да и госпожа Каудри неверно истолкует ситуацию. Будет думать о господине Руберасе хуже, чем он есть на самом деле. А ведь шеф активно исправляется и сейчас ведет себя хорошо. Сетовать на прочие приставания? Пристают ко всем инкубам и суккубам…       — Но это не повод НЕ жаловаться. Если что-то плохое происходит со многими менее травматичным оно от этого не становится. – справедливо заметила Лавель.       — Это верно. – задумался Тайджи, — Наверное надо морально настроиться и сходить хоть на пару сеансов. Не думаю, что госпожа Анабель станет обесценивать мою проблему только потому, что та распространена.       — А что на счет вас? Вы сходите к психологу? – поинтересовался в свою очередь инкуб.       Исса вздохнула: — Я начальница безопасности. Половина того, что я делаю секретно. Пожаловаться на порой несерьезное и слегка безответственное поведение Рубераса? Как ты верно заметил – он Старший демон и уже на пути исправления. Так что… справлюсь сама.       — Понимаю. – кивнул Сэф.              Рубераса Соула беспокоило очень и очень многое. То, что он может подвести семью и стать причиной ее краха, если не справится с управлением подземельем. То, как он обошелся с Идзу. То, как он обходился с другими суккубами и инкубами. То, какой беспутный образ жизни вел ранее. А еще – коварная невеста и предавшие бывшие друзья.       Увы – ни о чем из этого поведать психологу было нельзя. Сложности и нюансы управления Альтарсо – тайна. Интриги родов Майерс и Соул – тайна. То, что Старший демон переменил отношение к эскорт-демонам – и о таком не поведаешь. Жаловаться воднице на других Старших демонов? Слишком конфиденциально и не солидно.       Кроме того, Руберас не смог бы открыться тому, кого не уважает. Тому, кому не доверяет полностью. Анабель не казалось достаточно опытной и мудрой. Не та, к кому Соул смог бы прислушаться.       «Вот Идзу – иное дело. Он мудр и надежен.» — невольно подумал Руберас, — «Или, скажем, Исса. Она дурного не посоветует.»              Анабель заварила себе успокаивающий чай и в задумчивости опустилась в кресло, сделала первый глоток горячего напитка.       «Да, работа здесь непростая. И интересная.» — подумала она, — «Надо привыкнуть и справиться.»