Historias de zorro

***

      Эндрю не совсем понимал, как так вышло. Если говорить точнее, то он не понимал этого совсем. Он пытается осмыслить это до конца сейчас, когда он едет в поезде не понятно куда, не понятно зачем и думает о Ниле…       Его Нил, его наркоман и бегунок, ненавистный кролик, экси-наркоман. Такой близкий, родной, любимый до зубного скрежета. Кажется, он вот он — протяни руку и коснешься его рыжих кудряшек.       Но больше он не сможет так сделать.       Его наркоман больше не с ним. И это так глупо, глупо, глупо! Этот идиот пережил бега, Эвермор, Балтимор и отца, несколько встреч с чертовой якудзой, чтобы… Чтобы уйти вот… Вот так…

***

      Это был последний год Джостена, год полный ночных звонков и долгих разговоров, год проведенный порознь.       В тот день Нил просто переходил дорогу, говорил с ним, Эндрю, по телефону. Миньярд явно слышал улыбку в его голосе, когда тот говорил о том, что наконец научился готовить что-то съедобное. А в следующий момент Эндрю слышит сдавленный хрип кролика, визг тормозов, крики людей. Нил начал говорить через пару секунд:       — Эндрю, я в порядке, ну, или буду в порядке, правда, — хриплое дыхание отпечатывалось в голове, как клеймо, — Не волнуйся, ладно? — Ну, как ему не волноваться, когда ему говорят такое таким голосом?!       И Нил замолчал навсегда. Только тогда блондин начал орать в трубку. Что-то о глупости Джостена, о том, что он просто не смеет оставлять его… А кролик молчал, а потом вызов сбросился автоматически.       В следующий раз телефон зазвонил только через пару часов, когда Эндрю был уже в аэропорту и собирался лететь в Южную Каролину. Ваймак позвонил и срывающимся голосом сказал, что Нила больше нет. Бывший тренер говорил что-то еще, но Миньярд не слышал. Он не слышал вообще ничего, кроме звона в ушах и крутящейся на повторе фразы о смерти Джостена.       Кажется, что-то в нем оборвалось в тот момент, потому что на щеках он почувствовал влагу. Слезы… Идиотская вода из глаз.       Он все равно полетел в Южную Каролину. Уже не за тем, чтобы в ожидании дежурить у палаты Нила, а затем, чтобы сказать последние прощай.

***

      Похороны прошли через два дня.       Нил лежал в это ебаном деревянном ящике бледный, холодный — мертвый. Раньше блондину было все равно на смерть, он считал это естественным процессом, он убил свою биологическую мать, в конце концов! Но сейчас, глядя на холодный труп, он ненавидел это явление.       Состав Лисов того 'золотого' года молчал — никто не мог сказать что-то. Эндрю сжимал кулаки и кусал губу. Аарон стоял рядом, прислоняясь плечом к его плечу — молчаливо поддерживая. Дэн плакала, как и обнимающий ее Мэтт. (Изначально бывшей Уайлдс вообще не должно было здесь быть, но беременная девушка настояла на этом.) Элисон сжала губы и вписалась ногтями в ладони, стоя немного в стороне. Кевин грустно смотрел на мертвого друга, Ваймак стоял рядом с сыном и просто молчал. Рене молилась за упокой души Нила, иногда утирая слезы, скатывающиеся по щекам. Приехавший Ники стоял рядом с ней, тоже молился, уткнувшись в плечо подруги. Эбби плакала, а Бетси успокаивала подругу, поглаживая по спине, хотя и сам психолог роняла редкие слезы.       Как только гроб опустили и каждый кинул по горсти земли на крышку, Миньярд ушел — выше его сил было смотреть, как закапывают близкого человека.       И мы вернулись к тому, с чего начали — к поезду, едущему неизвестно куда, и сидящему в нем Эндрю.       В какой-то момент уставший парень просто отключается. Во сне он видит рыжие кудри, голубые глаза, в которых отражается небо, и знакомый силуэт, тянущий к нему руки.

***

      Неделя прошла с момента похорон и каждый раз, когда Эндрю засыпал, он видел знакомые руки, глаза, волосы. Он видел Нила. Нила, въевшегося в его сознание подобно дыму от дешевых сигарет. Слишком родного и уже слишком далекого, чтобы обнять.       Он просыпался и воспроизводил в голове сны, засыпал, воспроизводя их же. Боль от потери, кажется, проедала все его существо, заставляя скучать по кролику все больше, а вместе с болью потери была боль от понимания того, что в реальности они больше не встретятся.       Миньярд забил на все: он не ходил на тренировки, не отвечал на звонки и просто игнорировал мир. Большую часть дня он спал, во сне вновь и вновь чувствуя чужое тепло, слыша родной голос. Он хотел остаться там на подольше, но каждый раз просыпался и возвращался в тот мир, где не было Джостена, в мир, в котором Нил лежал в Южной Каролине под толстым слоем земли.

Эндрю ненавидел такой мир.