Мандрагора

Его пальцы казались белыми саламандрами в огненном вихре ее локонов. Мужчина медленно потянул ее за волосы, открывая себе больше доступа к шее, усыпанной едва заметными веснушками - его губы коснулись каждой, с наслаждением отмечая то, как участилось ее сердцебиение, пульсировавшее у сонной артерии. Он целовал тонкий неаккуратный шрам, целовал след от укуса антенницы, будто его поцелуи были способны заставить их исчезнуть без следа, и заслушивался тем, как участилось ее дыхание, как задрожали руки, что сильнее сжали палочку, которой она все ещё помешивала душистый отвар. Малфой вдыхал аромат пропитанных парами рябиновых ягод волос и от переполняющих чувств и желания закружилась голова - странное ощущение, которое он, казалось, не был способен испытывать. Слизеринец сделал шаг, прижимаясь к ней ближе, и она стала казаться ещё миниатюрнее на его фоне, а изгибы тела ощущаться так отчётливо, что реакция его тела не заставила себя долго ждать. Пальцы блондина спустились вниз, к плечам под так и не застегнутую до конца рубашку, а затем ниже и ниже, скользя по покрытым мурашкам рукам и огибая пылающий ожог, спрятанный под рукавом. Лили тихо вздохнула, когда их пальцы переплелись между собой и наконец он прильнул к ее горячим губам... Черт побери, он сошел с ума. Сигнал часов на руке никак не мог вырвать его из плена этого сладкого бреда, в который Скорпиус нырнул с головой, все ещё смакуя призрачные ощущения. Да, он определенно сошел с ума. Они ведь почти не говорили, он абсолютно точно был способен только что-то бормотать невпопад. Его влечение к этой девушке было для него столь непонятно и необъяснимо, что и без того гудящая голова шла кругом. Она будто и вовсе не была на него обижена за ту резкость при их последнем разговоре. По крайней мере, так она себя вела. А может причина в том, что ей просто было все равно? Она была такой со всеми: милая, добрая и улыбчивая, готовая прийти на помощь всему миру, если ее об этом попросят. Тогда к чему его влажные фантазии? Малфой поправил топорщащиеся брюки. Он идиот.

***

Лили сверлила взглядом пустой стул, стоящий напротив. В воздухе ещё витал аромат его парфюма, от которого по телу бежали мурашки. Пустой котел, в котором едва заметно дымились остатки Рябинового отвара. Пустота. Кругом снова пустота. Пыльца с крыльев златоглазок приятно холодила кончики пальцев - она слегка присыпала ею свой ожог на руке. Он снова был собой. Тем же, кто лежал на диване в ее гостиной, тем же, кто отдал ей свой пиджак прохладной летней ночью, кто так увлеченно слушал ее за завтраком в кофейне у Кингс-Кросс и тем, кто без лишних вопросов готовил тот же рябиновый отвар для нее. Их последний разговор будто был, не с ним, а с его двойником. Гриффиндорка потерла зудящий укус антенницы и очистила котел от остатков зелья. Что с тобой такое, Скорпиус Малфой?

***

- Смотрю, ты сильно в себя поверил. - проворчал Драко, недовольно наблюдая за сыном. Скорпиус осторожно подворачивал рукав его пижамы, открывая иссохшуюся почерневшую руку. Нужно было, черт возьми, сконцентрироваться на работе, а не трахать Лили Поттер в своей голове. Малфой-старший заметно изменился и начал все меньше походить на скелет, в котором слабо теплилась жизнь, чем явно был не очень доволен. - Эту затею можешь оставить. - тщетно попытался одернуть руку мужчина. - Хватит с меня этого дерьма. Скорпиус пропустил очередное недовольство мимо ушей, внимательно осматривая странное явление. Он не знал что делать. Целитель был уверен, что эта рука была причиной всего, что творилось с его отцом, но не мог понять ни того, что это было, ни как с этим бороться, ни как исцелить. И как же его злила эта беспомощность. Скорпиус не знал ничего о том, с чем столкнулся. Впервые за всю его практику не знал. Как и не знал, сколько продержится это улучшение от лечения, что он назначил и сколько у него времени, чтобы найти ответ и спасти его. Он должен спасти хотя бы его. Скорпиус провел пальцами по черному предплечью Драко и мгновенно ощутил как кожа вспыхнула от этого прикосновения, буквально обжигая целителя. - ПРЕКРАТИ! - нечеловеческим голосом взревел Малфой-старший, отталкивая сына. - Твою мать, какого... - опешил мужчина. Вот оно. В этом самом месте. - Проваливай! - зарычал Драко, прижимая к себе искареженную конечность. Что с тобой такое, Драко Малфой?

***

"Проклятие кольца Марволо Мракса — заклятие тёмной магии, наложенное Лордом Волан-де-Мортом на кольцо после превращения его в крестраж. Для этого он убил всю семью своего отца. Проклятие предназначено для того, чтобы вызвать быструю смерть у любого, кто наденет кольцо. Частично жертвой этого проклятия стал сильнейший маг современности, директор Хогвартса Альбус Дамблдор." - Сука! - Скорпиус злобно бросил в стену фолиант о проклятиях и темной магии. Везде одно и то же. Темная метка и сраное проклятие сраного кольца - словно весь волшебный мир и вовсе ничего не знал о темной магии. История знает столько злых колдунов и темных волшебников, но упорно пишет только об этом. - Ты в порядке? - возникла в дверях знакомая фигура. Малфой только заметил разбитую книгой стеклянную дверцу шкафа. Блядство. - Да, я... - фыркнул он. - Слушай, мне сейчас нужно побыть одному. Поттер посмотрела на растрепаные по полу книжные страницы, а затем на самого слизеринца, а затем исчезла в холодном свете коридора не говоря ни слова. Снова облажался. - Да блять... - он с досадой пнул шаткий стол и тот жалобно затрещал. Голова была готова взорваться от переполняющих ее мыслей. Он должен работать, должен спасти умирающего отца. А ещё разобраться в себе, страстно желавшем отношений, которые были ему не нужны. Почему? Почему же, черт возьми, он так сходит по ней с ума? Недостаточно просто перекидываться с ней дежурными фразами. Недостаточно просто наблюдать за тем как она работает, как смеется, обсуждая что-то с его медсестрой в ординаторской. Недостаточно слушать рассуждения за завтраком и обсуждать с ней что-то с медициной не связанное. Или, черт побери, связанное. Недостаточно стоять как идиот под ее пытливым взглядом. Недостаточно не думать о ней. Всего, что с ней сейчас связано, ему не достаточно. - Твою мать! - выругался он, сметая на пол все, что лежало на столе. - Твою! Блять! Мать! Он снова пнул стол, повалив наконец его на пол и бросился в коридор, запинаясь о разбросанный по полу хлам. Наваждение. Все это просто наваждение. Он бредит от духоты. Переутомился. Да что угодно. Пулей он промчался по служебной лестнице вверх, к выходу на крышу, только бы вдохнуть свежего воздуха и проветрить голову. Небо заволокли тучи и шумный ветер со свистом гулял между домами, поднимая вверх пожухлые от долгой жары листья и выпавшие из мусорных урн старые газеты. Она стояла там. Как и в первый раз, когда он увидел ее. Смотрела в никуда повернувшись лицом к городским крышам, слегка перебирая пальцами по парапету. Скорпиус замер. Лили обернулась. Мелкие капли робко падали на бетонную крышу, довольно набирая силу и мощь, становясь настоящим ливнем, который так ждал каждый житель задыхающегося Лондона. Девушка, промокнув за пару минут, раскинула руки, наслаждаясь приятной прохладой, а затем поманила его к себе. - Давай, тебе, кажется, нужно остыть! Малфой замотал головой, но гриффиндорка подбежала к нему, за руку увлекая за собой. Она наслаждалась этой свежестью, этим тёплым дождем, освободившем город от сумасшедшей жары, чуть пританцовывая и пытаясь его растормошить, а он... - Не знаю, что с тобой происходит, но если тебе нужно выпустить пар, то... Он ее поцеловал. Словно его дождем была сейчас она. - Прости. Он вновь поцеловал прежде, чем она успела открыть рот, чтобы ответить. - Я просто идиот. Поцелуй. - Забудь все, что я сказал. Ещё один. - Я кретин. И ещё. - Болван. И ещё. - Полный придурок и... - Дай мне вздохнуть, твою мать! - выпалила Лили. - Ты мне нравишься. И я боялся того, что чувствовал. Я... Думать ни о чем не мог, кроме тебя, а потом наговорил тебе черт знает что и... Просто прости меня, пожалуйста, я хочу... Хочу чтобы ты была со мной, хочу сварить тебе кофе, съесть твой суп, который так и не попробовал, смотреть как ты спишь или не спать с тобой всю ночь, я... - Ты очень много говоришь. - улыбнулась девушка и сама прильнула к его губам.