Перед уходом Фан встал и вытянул правую руку перед собой, коснувшись лба Джозефа, и закрыл замерцавшие глаза. Тот почувствовал на коже что-то, похожее на приятное дуновение ветерка. Это искрящееся, освежающее чувство быстро растеклось от лба до кончиков пальцев. И головная боль, тяжесть, что, оказывается, все это время мучила его, вдруг исчезла. Тело стало почти невесомым. Фотограф поднял руку, разглядывая пальцы и удивленно посмотрел на стража. Тот как-то неловко усмехнулся и отступил, тряхнув головой. Гладкие белоснежные пряди опять упали на плечи Фана.
- Спасибо, - поблагодарил Джозеф.
- Было бы за что... - хмуро посмотрел на него страж. Мир вокруг начал расплываться. Последнее, что увидел фотограф перед тем, как оказаться в своей постели - яркие фиолетовые глаза Фана.
Сразу проснувшись, Джозеф долго лежал в постели, разглядывая потолок. После прикосновения Фана тело стало легким и воздушным, в глазах наконец-то перестало рябить, но навязчивые мысли не давали покоя. Он понял, что по-настоящему скучает по Се, хотя виделись они буквально вчера. Закрыв глаза, фотограф сравнил эту ситуацию со смертью Клода. Брат медленно угасал от болезни, а потом просто исчез. Джозеф всегда считал, что он тогда был просто слишком маленьким и глупым, чтобы понять, что его хрупкий близнец умирает. Но ситуация повторилась до ужаса точно. Он опять не заметил страданий близкого человека. За эту неделю Се пережил такой ад, но все равно не переставал заботиться о нем. Если бы Фан правда умер... Фотографу было страшно представлять, что с собой мог сделать Се. А ведь Джозеф даже не придал значение его странному поведению. Фотограф свернулся в калачик. Мысли становились невыносимыми.
Француз раздраженно выскочил из постели, схватил расческу и начал яростно расчесывать белоснежные волосы. От резких движений те начали выглядеть еще более неряшливо. Усилием воли заставив себя успокоиться, Джозеф начал приглаживать пряди более аккуратными и точными движениями. Привычно собрав их выбранной по настроению черной ленточкой, фотограф случайно кинул взгляд на кровать. Плед, который недавно принес ему Се, лежал на тумбочке, аккуратно свернутый и готовый вернуться к хозяину. Его снова триггернуло. Когда он перестанет избегать всех встречных людей? Когда он научится заботиться о близких?
Выйдя из коридора в гостинную, Джозеф невольно залип в окно, рассматривая яркое голубо-желтое послерассветное небо и лес на горизонте. Окна комнаты были восточными, поэтому солнечные лучи беспрепятственно освещали комнату, лицо и белоснежные волосы фотографа. Он прищурился, представляя, какая красивая и живописная картина вышла бы.
- Ты в порядке? - тихо поинтересовался кто-то рядом.
Обернувшись, фотограф увидел рядом Итакву. Парень был на своих неизменных ходулях, но сменил потрепанную накидку на новую.
- Да, просто задумался, - улыбнулся Джозеф. - Как тебе в поместье? Осваиваешься? - спросил фотограф, ощущая желание помочь. Тихий Итаква почему-то очень симпатизировал ему.
- Да, все хорошо, - парень переступил с ходули на ходулю, - Мери и Мичико уже показали мне поместье. Тут куда больше комнат, чем я думал. Только некоторые люди меня пугают... Вернее, охотники.
- С некоторыми личностями стоит быть осторожнее, - понимающе кивнул Джозеф. - Ты завтракал?
Итаква кивнул.
- Да, я только оттуда.
- Не видел там Эмили или Эмму?
- Нет, - покачал головой тот. - Их там еще не было.
Джозеф кивнул.
Уже в столовой, в помещение зашла Эмили ближе к концу завтрака. Джозеф уткнулся в тарелку, дожидаясь, пока та поест, а затем увязался за ней.
- Что-то случилось? Почему вы с Эммой избегаете друг друга? - тихо спросил фотограф, следуя за выжившей по ярко освещенному солнцем коридору. Доктор странно посмотрела на него, намекая, что он лезет не в свое дело, но промолчала. Поскольку его не прогнали, Джозеф проследовал за ней до комнаты. Он сам не понимал, почему идет доктором и пытается ей как-то помочь. Заходя, Эмили придержала дверь и без сил опустилась на кровать. А затем подняла на Джозефа глаза. Ясные, но измученные. Фотограф почувствовал, что она размышляет. Довериться ли? Да и кому, охотнику?
- Я тебе уже говорила, но мне всюду мерещится кровь. Часто на телах людей, - наконец, сказала та. - После прикосновения к человеку перчатки сразу же становятся запачканными красными брызгами. Кровь медленно пропитывает их, я чувствую это влажное горячее тепло. Как после операции. Только ее становится больше, я чувствую ее железный запах, то, как она начинает капать на пол. Я снимала перчатки, но кровь оставалась на руках, я пыталась ее отмыть, но она не отзывалась! - голос Эмили задрожал, - Я понимаю, что это галлюцинации, но все это начало так на меня давить... У меня перед глазами начало всплывать лицо женщины, которая умерла по моей вине много лет назад. Она не единственная. Я причастна ко смерти многих моих пациентов. Я вспоминаю именно ее, потому что каждый день вижу ее дочь, - совсем тихо закончила Эмили. Ее лицо оставалось неподвижно.
Джозеф не знал как реагировать. Он был не лучше, много людей стали жертвами его экспериментов с фотографиями. Почти каждый в поместье замарал свои руки в крови.
- Эмма, - понял фотограф, - Подожди, неужели ты...?
- Я призналась ей, - ответила Эмили, опуская глаза. Прошлым утром. Эти мысли так терзали меня, я не выдержала! - голос всегда спокойного доктора сорвался. - Она зашла ко мне перед завтраком, я увидела ее яркие зеленые глаза... И не смогла держать это в себе. Я все ей рассказала.
- Как она отреагировала? - спросил Джозеф, наклоняя голову.
- Спокойнее, чем я думала, - задумчиво сказала Эмили. - Сначала она стояла в ступоре, потом просто сказала, что ей нужно уложить все в голове, - доктор затрясла головой, - Я думала она скажет, что не хочет меня видеть, что ненавидит, начнет кричать, разрыдается. А тут просто ничего. - доктор замолкла, - - Я так перед ней виновата...
- Возможно, все не так плохо, - попытался приободрить ее Джозеф, - Она не ребенок и прекрасно знает, что за люди живут в этом поместье. Вчера она даже особо не сторонилась тебя. Дай ей подумать над всем этим. Я уверен скоро она придет к тебе поговорить.
Эмили не ответила, рассматривая на свои пальцы. Сейчас доктор была похожа на затравленного зверька. Джозеф задумчиво прищурил глаза. Он попытался вспомнить ее чистые гладкие руки. Ну же, когда-то же получалось... Доктор вдруг вздрогнула.
- Кровь исчезла... Но... Как же... Это ты сделал, Джозеф? - пораженно выдохнула она.
- Это просто иллюзия, - пожал плечами Джозеф, - я могу ненадолго восстановить из памяти образ в реальности.
- Это отнимает много сил, - нахмурилась доктор.
- Поэтому я обычно их не использую, - пожал плечами Джозеф, - Но тут другой случай, одна иллюзия просто наложилась на другую и показала истину. Возможно кровь опять появится, но... Скоро все придет в норму.
Фотографу показалось, что, увидев свои вновь чистые руки, Эмили немного расслабилась. На ее плечи ещё давил тяжелый груз вины, но с ним она должна была разобраться сама, что успешно и делала, уже не один год усердно работая в поместье, не покладая рук.
- Спасибо, Джозеф, - искренне поблагодарила доктор.
Фотограф удивленно замер. В последнее время он все чаще слышал благодарность.
- Я ничего особо не сделал. Просто хотел помочь, - тихо ответил он и выскользнул из кабинета.
- За это и спасибо! - крикнула Эмили ему вслед.
Оказавшись за дверью, Джозеф посмотрел на свои руки. Он умолчал об истинной причине, почему все это время не пользовался своей способностью, охотника.
Вскоре после прибытия в поместье, он обнаружил, что способен создавать небольшие иллюзии, однако они были такими слабыми, что даже не могли помочь ему в матчах. Фотограф довольно быстро забыл о своей бесполезной способности, которая помимо прочего еще и отнимала много сил.
Однажды, подойдя к зеркалу, он привычно вспомнил лицо брата. Фотограф тогда был в тяжелом депрессивном состоянии, в которое проваливался время от времени. Он едва заставлял себя двигаться, не ел уже несколько дней, а в голове роились и путались мысли, которые сводили его с ума. Сил едва хватало на то, чтобы привезти себя в порядок. Перестать следить за своей внешностью ему не давала только гордость.
Казалось, будто мир вокруг потух, все краски померкли кроме ярко-голубых глаз в отражении. Не замечая ничего вокруг, Джозеф в отчаянии заторможенно протянул руку к зеркалу и коснулся холодной поверхности, не отрывая взгляда от отражения. Как бы выглядел Клод, если бы вырос вместе с ним? Мимолетная мысль только мелькнула, как вдруг отражение изменилось. Фотограф вздрогнул.
Теперь на Джозефа смотрел красивый парень с прямым, честным взглядом и яркой, но по-аристократически сдержанной улыбкой. Черты лица были отличными от фотографа, но все те же голубые глаза смотрели с теплотой. Джозеф не заметил, как у него из широко раскрытых глаз потекли слезы. Клод в зеркале хитро посмотрел на него и вопросительно наклонил голову. И вдруг, буквально на секунду, проступило собственное серое отражение, которое сразу же сменилось Клодом, лицо которого приняло обеспокоенное выражение. Тот попытался что-то взволнованно сказать фотографу, но из его рта не вылетело ни звука.
«Джозеф, ты в порядке??» - прочитал по губам тот.
Брат снова зарябил и исчез, и фотограф увидел собственное отражение. Разбитый и заплаканный, он стоял с отчаянием в мерцающих голубых глазах и протягивал дрожащую руку своей иллюзии. Его тело мелко трясло. Джозеф приоткрыл рот, но ничего не смог из себя выдавить.
Когда Клод появился вновь, с таким же внимательным и обеспокоенным взглядом, фотограф вдруг с криком оттолкнул зеркало рукой и пулей выскочил из комнаты, уже не понимая, где он находится. Боль в душе стала такой сильной, что ее невозможно было вынести. Хотелось умереть. Чертово поместье. Зря он согласился на это предложение в письме. Больно, больно, больно.
Внезапно он с размаху врезался в кого-то очень высокого. Вопреки ожиданиям, неизвестный охотник не оттолкнул его, не обругал, а наоборот обхватил руками, крепко удерживая и не давая бьющемуся в истерике Джозефу вырваться.
- Стой! Тише, тише, успокойся, - фотограф не обратил на эти слова никакого внимания.
- Просто подожди немного, скоро у него силы закончатся, - посоветовал кто-то рядом более низким голосом.
Неизвестный оказался прав. Вдруг замерев, Джозеф просто уткнулся лбом в чужую грудь и беззвучно задрожал, пытаясь подавить бушующий ураган внутри себя.
- Давай я тебе помогу? - мягко предложил обхвативший его плечи охотник.
Джозеф почувствовал на своем лбу прохладную ладонь. Мгновение за мгновением и дышать становилось все легче. Фотограф начал по чуть-чуть выравнивать дыхание. Через минуту он уже не понимал, как вообще докатился до такой истерики.
- Вот так... Молодец, - тихо промурлыкал неизвестный, все еще не отпуская Джозефа.
Когда ладонь со лба исчезла, фотограф робко поднял взгляд. Его за плечи обнимал высокий, стройный парень с теплыми янтарными глазами. Необычный разрез глаз и красная подводка выдавали в нем азиата. Черная челка, обрамляющая лицо, отливала синевой, словно крыло ворона. Остальные распущенные волосы наверняка были очень длинными. Одет незнакомец был в несколько слоев одежды. Из-под белого ханьфу выглядывала темная водолазка.
- Простите, - тихо извинился Джозеф, отходя на шаг назад.
- Все в порядке, - мягко улыбнулся охотник в белом. - У тебя был срыв, ты не мог себя контролировать.
- Спасибо. За то, что остановили и помогли, - сказал фотограф, чувствуя, что этот позор не забудет никогда. Его до сих пор трясло.
- Да ты чего! Тебя же Джозеф зовут, верно? Ты недавно приехал в поместье. - наклонил голову охотник. Дождавшись кивка, он представился, - Я Се Биань. Это Фан Уцзю, - он махнул рукой, указывая на красивого парня позади Джозефа.
Фан оказался очень сильно похож на Се, разве что имел более смуглую кожу, отливающие розовым глаза и в его одежде преобладали темные цвета. Выражение лица у него было задумчивое и отстраненное.
- Рад с вами познакомиться, - поклонился Джозеф обоим.
- Пошли к нам в комнату. Придешь в себя, - энергично предложил Се и, не дожидаясь согласия, потащил Джозефа по коридору. Тот чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы сопротивляться. В голове была приятная пустота. Фотограф тогда даже не представлял, насколько верным было решение прийти в поместье. Внезапно появившийся среди беспросветного мрака его жизни Се стал лучиком света, всегда появлявшимся в самый нужный момент.
После того случая он просто физически не мог использовать иллюзии. В последний момент как-будто срабатывал какой-то блок, что не давал ему воплотить задумку в реальность. И вот сейчас, через несколько лет, он смог опять сделать это. Теперь Джозеф был уверен, что с большей ответственностью отнесется к своей силе.
