Вестник Смерти

— Ну как же? Когда вспоминал, как шею Твари Божьей рвал, сердце колотиться так началось. — Мать не могла тянуть руки свои к нему, но Шарнэль отчётливо ощущал, как тощая ладонь легла на место, где должно было находиться сердце в человеческом теле. — Ты мне тут не устраивай, знаешь, что будет. — Кисть сжала челюсть так, что у обычного человека она бы уже треснула, да пару зубов сместилось. — Я помню. Теперь пойди прочь к Брату моему. — Отмахнувшись рукой от назойливого собеседника, Шарнэль провёл взглядом дорогу к деревне. Там сейчас жил Айвен и Лиса, так ещё и Лоргон приехал брата навестить. В голове заорало тысячи голосов неупокоенных мёртвых солдатов, крестьян, детей, да кого угодно, он чувствует лёгкую шерсть с хвоста у себя на руке. Цеплялись в спину, рвали всё, до куда дотянуться руки. Было ощущение, что даже рот начали растягивать в попытках докричаться о своей ненависти к ним. Прикрыв ромбы вместо глаз, Шарнэль в сотый раз повторил заученный текст. " Я пущу вас на волю в виде тварей невиданных. Бессмертных так же, как и ненависть ваша, чтобы сами вы тела их растерзали, как терзали они соратников и товарищей ваших. Они сгорят в пучине страха перед вами, за всё, что творили, творят и хотят творить. Как Имя Её и представитель Её клянусь. " Голоса заткнулись, довольно урча. Как волк изголодавший, что только что съел целого барана. Как барин, которому принесли приятную весть. Приподняв голову к небу, Шарнэль двинулся по тропе к деревне. Дождь шёл уже вторые сутки, если он не ошибается. Вот же — умеет Айвен удивить силой своей ненависти к тем, кто его брата убил. И застал он этот момент, будучи в тени и уже своей предназначенной роли, но колотящиеся сердце выдало его Матери с потрохами. Слушал он сначало крики Айвена, а потом и всех крестоносцев. Чувствовал ту ярость, что текла у них в крови. И у него самого руки в кулаки сжались. Не хотел он броситься сам в бой, по инерции это сделал, за что поплатился от Матери. Она злилась, орала, пыталась уничтожить последние куски души его, но вовремя остановилась. Именно эти кусочки расколотой души Ей и нравились. Неприятно уничтожать изюминку, иначе какой толк в безвкусной и однотипной игрушке. Сжалилась, — удивительно, неправда ли? — и начала воспитывать пряником, да кнутом. Хочет, чтобы эмоции показывали лишь Ей, а не каким-то отродьям Божьим. Жаль, что иногда он всё же не может отгородиться от Неё и заблокировать собственный разум от пристального взгляда. Сейчас же легко упёрла куда-то от головы Шарнэля подальше. От того и легче стало, возможностей чуть больше. К примеру, вспомнить то, что он ещё не забыл и что ему не стёрли. Из цельной истории в несколько лет остались лишь обрывки. Самые старые стали пустыми и без цветными. Чёрно-белыми, не вызывали эмоций вообще. Осталось одно, самое сверкающее и эмоциональное. Его смерть. Выдыхая холодный пар, Шарнэль прикрыл глаза, пока под плащом из дыма выстраивалось человеческое тело. Пугать обычных людей ему пока ни к чему, ведь Вестник не пугает тех, кто ему не нужен. Пересекая ворота в деревню, Шарнэль маниврировал между людьми, плавно обходя их, прежде чем они могли среагировать и вежливо отклониться в сторону, уступая дорогу. Принюхиваясь, он шёл прямо по свежему следу. Запах пороха и раздражение он узнает из тысячи, так пахнет только Лоргон. Но уже ближе к середине пути запах начал мешаться с чьим-то ещё. Хм, жжённое дерево и слабый запах крови. О, неужели тот мальчишка, которого Лоргон подобрал ещё во времена войны, стал оруженосцем? Четыре человека, находилось в доме на том берегу. Шарнэль нахмурился, теряя последнии надежды на то, что девчонки не было в доме и та вообще знать не знает о Айвене. Почувствовав давление в спину когтистой ладонью, Шарнэль ступил на мост уже пол покровом ночи. Будет им весть и факт, не более. — Лиса, ты чего? — Аккуратно спросил Айвен, стараясь подойти к девушке, что зажалась в самом дальнем углу комнаты. Шерсть на ушах и хвосте встала дыбом, на руках отросли когти. Зрачки так и сжались в тонкую линию, а сама девушка выглядела так, что либо кинется в окно и прочь из дома, или же заберётся под потолок, ждя нечта, которого она испугалась. — Лиса?.. — Повторил Айвен, стараясь привести девушку в сознание. — Что-то с улицы идёт сюда. — Дрожащим голосом ответила она, прижимаясь спиной к стене. Глаза бегали туда сюда, не находя себе вещь, за которую можно зацепиться и сконцентрировать внимание хозяйки. Лоргон придвинулся ближе к окну, стараясь найти в темноте улицы то, чего эльха испугалась. Хвост так поджала, словно смерть чует. — Кто-то идёт к дому. — Оповестил всех присутствующих крестоносец, переводя скептический взгляд на Айвена. — Что прикажешь делать, капитан? — Энон, будь добр, посиди пока с Лисой, а мы спустимся вниз. — Оруженосец кивнул, держа расстояние от девушки, чтобы сильнее не напугать её. Айвен быстрым шагом пошёл к лестнице, попутно хмурясь от гнилого чувства внутри. Не нравится ему это от слова совсем. Лоргон не стал противоречить приказу, молчаливой тенью следуя за капитаном, пока они не оказались на первом этаже. Стоило спустится с последней ступени, как в дверь пару раз аккуратно постучали. Оба крестоносца поморщились от сильного запаха гнили по ту сторону двери, даже не притрагиваясь к двери. Что за тварь стоит по ту сторону и не заходит. — Кто пришёл? — Не очень доброжелательно рявкнул Айвен, хмурясь. — Простите, что тревожу. Заплутал я, не знаю, как вернутся в деревню свою. Не дадите переночевать ночь, люди уж добрые? — Раздался добрый голосок. Лестный такой, приторный, аж зубы сводит. А запах гнили лишь сильнее запах. — И что же мы через двери разговариваем, неужели даже на порог дома не пустите. — Вот наглец.. — Прошептал Айвен, сжимая руки. — Нет, не пустим. Теперь идите прочь. — Прикрикнул крестоносец, чувствуя тошноту в горле от каждого слова, что он произносит нечту, что стоить на улице. — Как же так? А высшую эльху в пустил, главного врага своего внучку накормил и приютил. Забыл ту ненависть и кровь, которую пролили братья твои. Неужели забыл за пару сотен лет тех эльхов, что собственными руками убил. Тех стариков и детей, что от рук Креста вашего Божьего пали?! — С каждым словом голос всё изменялся, пока изо рта лился яд. Под конец голос стал таким звонким и высоким, имея нечеловеческие ноты, что оба крестоносца отошли от двери. И очень вовремя. Дверь загорелась чёрным пламенем, обугливая почти всю стену. Нос почти заложило от запаха горящей древесины и жуткой гнили. Уши тоже не пощадило. В голове закричало тысячи голосов - грубые мужские, женские, даже плачь детей был громкий. Но уже крик Лисы услышали все. Крик полный боли, почти отчаяния. Девушка кричала так, что хотелось согнуться пополам и заткнуть уши, лишь бы звон перестал бить по вискам. Всё шло как будто кругом, хотелось вцепиться в землю, лишь бы остановится. А потом все резко стихло. Голоса замолчали, словно их никогда и не было, Лиса утихла, а запахи перестали бить по носу. Айвен сфокусировал взгляд на обугленной стене, начиная скрипеть зубами, что дикий зверь. — Вот же гниль.. — Кожа на ладонях натянулась и побелела. — Лоргон, иди за этой тварей с Эноном, я до сих пор чую мертвечину! — Сорвавшись с места, Айвен полетел на второй этаж, обращаясь к самому Отцу за помощью. Лишь бы обошлось. Сверкающая золотая надпись с интересной информацией очень выделялась среди чёрных досок. "Лишится обоих глаз она, за то, что к палачу в руки кинулась сама. Первая Весть" Последние слова действовали отрезвительно. В голову моментально пришло осознание и понимание ситуации. Даже стало понятно, кто к ним приходил. Смерть и сюда протянула свои руки. Медленно развернувшись и поднявшись по лестнице, Лоргон застал интересную картину - Айвен сидит рядом с Лисой, что-то шепчя. Целебное лекарство, потому что состояние девушки оставляло желать лучшего. Левая рука почти по локоть сгнила, кожа почернела в том месте, где заканчивались остатки руки. Возле глаз кожа тоже чёрная, а один уже видимо слеп. Совсем мутный и покрыт гнойной плёнкой. Энон стоял подальше от них, чуть не получив от разгневанного капитана. Сейчас же стоял и смотрел на Лоргона, стараясь найти ответы на сотни вопросов из собственной головы на чудом лице. — Айвен, скажи, ты хоть понимаешь кто к нам пришёл? — Лоргон медленным шагом подошёл к столу и сел за него, стуча пальцами по дереву. — Нас лишь сейчас оповестили о том, что смерть ждёт нас. Вестник Смерти тут лишь для формальности. — Лоргон холодным взглядом окинул дрожащую девушку и поднялся со стула. — Я сказал тебе идти за ним, какого чёрта ты вообще расселся? — А такого. Айвен, взгляни-ка трезвыми глазами на слова Вестника. — Развёл руками вице-капитан, приближаясь к паре. — Из-за вас теперь весь орден под угрозой. Как ты объяснишься? — Повтори. — Айвен медленно поднялся с места, сверкающими от гнева глазами смотря на собеседника. Движения медленные, словно зверя, что собирается вцепится в глотку ещё одному хищнику, коим сейчас выступал Лоргон. — Ты всё прекрасно слышал, капитан. — Стоял на своём Лоргон, сложив руки на груди. Потемневшие глаза смотрели на эльху, что до сих пор не успокоилась. Прикрыв глаза, Айвен медленно выдохнул, стараясь унять бушующее сердце. Гнев делу не поможет. — Лоргон, я даже не думал о том, что подобное может выйти. — Признался честно капитан, уже более спокойным тоном. — Я не думал о том, что мёртвые захотят решать, как жить живым. Я не думал о том, что сам Вестник придёт. Я знаю намного меньше о них, чем ты. — Ну и что же собираешься делать? — Оторвав взгляд от Лисы, Лоргон повёл плечом. Айвен повернулся к девушке. Лиса поджала ноги, держась целой рукой за левое плечо. На одежде можно было заметить мокрые пятна от слёз. Ей жаль за сородичей, которым приходятся пережить боль в душе именно так. Она плачет за них, за отсутствие возможности объясниться, исправить ситуацию. Плачет от боли в руке, в глазах. Лиса искренне хочет помочь изменить ситуацию, но кто будет слушать её? Разум каждый раз вспоминал те крики её товарищей, словно специально не давал ей придти в себя и сожалеть. — Мы уйдём сегодня утром. — Спустя полминуты тишины, ответил Айвен, прикрыв глаза. Голова начинала болеть сильнее.