Уставшие души

Сяо в курсе, что Альбедо иногда сильно устаёт, но не подозревал, что настолько сильно. – Сидел бы дома, зачем себя мучить и ко мне ещё идти? – ворчит Сяо нервозно, пытаясь справиться с жутким беспокойством. Потому что Альбедо с десяток минут назад упал в обморок. Почти сразу же очнулся, но перепугал Сяо знатно – у того сейчас желудок тревогой сжимает, потому что Альбедо выглядит совсем потрёпанным. Уставший в край из-за семи рабочих дней на неделе, но всё равно зачем-то пришедший в гости. Ему ведь говорили, что не стоит себя заставлять, но Альбедо упёрся бараном, как будто он тут Овен, а не Сяо. – Завтра выходной, – говорит Альбедо тихо и устало. – Я думал, что весь его просплю, а сегодня с тобой бы встретился и дела бы закрыл. – Альбедо, я не пункт в списке дел на неделю, – Сяо отдаёт завёрнутому в плед Альбедо кружку сладкого чая и устраивается рядом на кровати, подгибая под себя ногу. – Я не настаиваю на встречах, не заставляю тебя насиловать себя. – Я сам хотел уже встретиться наконец, – всё так же тихо и настолько слабо, что Сяо становится больно. – Ну и… не хочу дома быть. Сяо вздыхает, принимая этот аргумент. Похоже, Альбедо опять с Люмин поссорился, раз сбежал от неё даже при том факте, что ужасно устал и хочет просто отдохнуть. Это всё немного меняет. Хотя выгонять Альбедо Сяо бы всё равно ни в коем случае не стал, разумеется. Просто хочется до него донести мысль, что так терзать себя ради встреч не стоит, Сяо может подождать столько, сколько требуется. – Что-то случилось? – спрашивает осторожно и как-то на автомате обхватывает свободную ладонь Альбедо, грея её в своих руках. Такой ослабший, совсем к концу года себя загонял. Сейчас ещё сессия, сдача годовых отчётов на работе – Альбедо завален так, что не продохнуть. Тихонько в ответ сжимает ладонь Сяо в тонких пальцах, заставляя на мгновение потерять возможность дышать от щемящей нежности. – Мне кажется мы оба за три года сильно поменялись и нет больше того стабильного комфорта, – сознаётся Альбедо, делая аккуратный глоток чая, но у него рука дрожит, и Сяо осторожно поддерживает кружку за дно, чтобы было легче. – Ей важны связи, подруги и брат, она хочет быть крутой и успешной. – А ты чего хочешь? – Заниматься исследованиями, наукой, а потом возвращаться домой и отдыхать в комфорте с любимым человеком, – это Альбедо говорит совсем тихо. А потом добавляет настолько беззвучно, что Сяо приходится читать слова по губам. – Как сейчас. Сяо ничего не отвечает. Ощущает внутри идиотскую противную надежду, которая сейчас опять ему затуманит разум, а потом придётся страдать от того, что ничего не оправдается. Проходил, знает. Поэтому очень старается вытравить всё тёплое, отстраняется от Альбедо, вздыхает. Сейчас он к Сяо так тянется только лишь из-за того, что с Люмин сложно, а потом будет в шутку с долей правды звать её своей женой и смотреть лишь на неё одну. – Останешься на ночь? – но выгнать Альбедо он всё равно не сможет ни за что на свете и считает необходимым принять его у себя дома в уюте и комфорте. – Могу какой-нибудь фильм лёгкий включить и… посмотрю, что в холодильнике есть. Оставлять такого уязвимого Альбедо, требующего сейчас одним своим видом заботы и комфорта, кажется преступлением, но Сяо давно уже чудовище. Хотя вряд ли чудовище стало бы с такой заботой относиться к кому-либо, а Сяо снова ставит чайник, достаёт продукты и кропотливо нарезает аппетитные бутерброды. Не самая лучшая еда, но больше ничего нет – отец недавно в командировку уехал, а Сяо готовит... Сяо не готовит. Он сам уставший после смены, но понимает, что Альбедо сейчас хуже и надо ему помочь. – Спасибо, Сяо, – а когда в ответ на это получает тёплую искреннюю благодарность, то заметно приободряется и устраивается возле комка пледа с начинкой из Альбедо почти счастливым. А когда этот самый комок вдруг приваливается к боку и мирно засыпает, Сяо думает, что вряд ли когда-нибудь почувствует себя теплее, чем сейчас. Вот бы оно длилось вечность. *** Кошмары отвратительны. Особенно отвратительны тем, что Сяо никогда не может проснуться сам, даже если понимает, что спит. Он заперт в тёмном крохотном чулане, под его коленками битое стекло и шевельнуться нельзя, иначе будет очень-очень больно. Сяо понимает, что это сон, Сяо мечтает проснуться, но Сяо слишком маленький и слабый, чтобы справиться самостоятельно. И почему Сяо? Он же Алатус. – Алатус! – грозный оклик матери со стороны комнаты. – Ты понял свою ошибку? Алатус хочет ответить, признать свою вину, он сделает что угодно, лишь бы эта пытка закончилась. Но из горла не раздаётся ни единого звука. Он кричит, срывается, пытается бить кулаками по двери, но та слишком далеко. Не выходит. Никак не выбраться отсюда. – Сяо… Сяо, Алатус… – знакомый голос и чужой одновременно. Странный. Откуда-то издалека. Сознание Сяо словно кто-то хватает за шкирку и тащит на поверхность из этого ужасного ментального болота. Как же отвратительно просыпаться после кошмаров. Хотя стоит этому радоваться, потому что уж лучше отвратительное пробуждение, чем отвратительный кошмар. Да и не такое оно отвратительное, как становится ясно спустя десяток секунд. Потому что Альбедо рядом. – Воды принести? – спрашивает он осторожно, пока лицом выражает чистейшее беспокойство и недоумение. – Часто у тебя так? – Не очень, – отвечает Сяо честно, пока кутается в одеяло и сжимается в комок, ощущая фантомную противную боль в коленях. – Не надо воды. Прости, что разбудил. – Всё в порядке, – Альбедо утешающе и грустно улыбается, поглаживая Сяо по волосам. А потом осторожно берётся за край его одеяла, хотя они спят под разными. – Можно? Вместо ответа Сяо открывается на несколько секунд, чтобы Альбедо мог в нему забраться и обнять. Такой тёплый и хороший, его сердце так спокойно бьётся… А когда Альбедо начинает гладить Сяо по волосам и тихо шептать что-то утешающее, то становится совсем хорошо. Кошмар моментально забывается, тело податливо расслабляется в тёплых объятиях. Вот бы такую вечность. Но, разумеется, никаких «долго и счастливо» в жизни Сяо пока не планируется, не то что вечностей. Потому что утром Альбедо уходит, даже не обнимая на прощание, а просто пожимая руку и отстранённо благодаря за ночёвку. Снова холод. Особо опасный аттракцион уже, а не просто эмоциональные качели. Возможно, всё стало бы понятнее, если бы Сяо знал, что уснул первым ночью, а Альбедо слишком долго смотрел на его губы, мучаясь от противоречивых чувств.