Уроки поцелуя от Арменина

Стены синии и блёклые. Темноватый коридор нижнего этажа без света лампы и окон с места выхода для переобувки тянул вперед, где слева стояла незакрытая дверь во второй этаж, а дальше столовка за поворотом, но она не интересовала и не манила желудок двое парней, хотя и разносила аппетитный запах жаренной курицы с пюре, пирожков и компота. Бишка крепко держал руку Армеши, что за ним, и бежал или даже мчался на второй этаж, что они создавали прохладный ветер мимо маленькой толпы учеников, идущих напротив. Как парни исчезли за поворот и умчали на вверх, разнося топот по ступенькам, голоса учащихся зашептали всякое про пару, бунтующую на слуху внутри школы: и драку восьмиклассника с девятиклассником, но стоит заметить, что у первого четырнадцатилетие, а у другого семнадцатилетие, несмотря на то, что в девятом; и долгий поцелуй. Директор сидел в кресле из кожи в строгом костюме на вид лет тридцати с чёрными волосами, коротко постриженными, и грубыми чертами лица; глядел тёмными очами на бумаги перед собой, держа их в смуглых ладонях, и не обращал внимания на мальчишек, что запыхтели и успокаивали тяжелое дыхание, только забежавши в светлый днем кабинет со спешкой, будто случилось нечто ужасное, как очередная драка хулиганов или дискатека в классе тех непослушных девиц под современную песню, пока учитель отлучился. Директор за все годы в школе поведал не мало, поэтому ничего его не удивляло, и кидал спокойный взгляд с бумаг и вёл разговор без осуждения, как очень странно, что у мальчишек вызывало великое подозрение. Тут должно произойти наоборот. Директор должен смотреть был суровыми очами и с хмурым видом выругивать таким языком, что краснели бы щеки, да головы от стыда опускались вниз. Директора подменили, или день провел так сладко, что и на любимое дело всех взрослых руганья и попреканья закрывал глаза повязкой доброты, как у феи в золушке. Было бы оно на самом деле — директор та крестная фея, что взмахнет палочкой, и все беды решались бы. Парни бы загадали желание стереть всем память о их поцелуе, но как ни грустно от невозможности, они жили не в сказке, а в поседневном жанре. Но жизнь становилось странной сказкой: мужчина смотрел на отличную драму без раздражения, нежели изображать тучу, слабо улыбался и говорил с хорошим настроением, что не знает че по чём, и вежливо передал подарок Армеше, не сказав даже от кого, но указал, что от молодого человека. Армеша удивился, но взял в руки с подозрением всему. Бишка поблагодарил с улыбкой и быстро поторошил из кабинета, захватив заторможенного Армешу за локоть. Они вышли, спустились, но поняли, что проблемка не до конца решилась, ведь чёртовы зрители снимали их на камеру. И никто не отменял того, что какой-то чертик выложит видео в группу класса, где находится и классный руководитель. Но справедливые Влада с Сашей устранили проблему на удивление Армеши и Бишки. Влада сбунтовала и вела горячие речи девочкам, заставив подумать над их поступком. И те согласились. А соглашенные велели не медля удалять противных, которых так и тянуло выложить да распространить, чтобы полели грязью нетрадиционную пару. Всё стихло и угомонилось. Саша сказала, что Владе в адвокаты идти надо. Девочки покивали, а Влада просто улыбнулась. Парни с вкусным облегчением выдыхали и шли обратно на улицу. Кто-то шептал, что они милые, (в большем случае это говорили девушки) кто-то тихо поражался их смелости, когда они осмелили примчать к не простому директору, а строгому мужчине, вызывающий страх у некоторых учеников заходить в его кабинет, и просить не рассказывать родителям. А ещё больше школу поражало то, что директор их не наказал за показуху нетрадиционной ориентации и не сообщил родителям, да и учителя молчали. Но если директор молчал, то и учителя несомненно. А та тройка, что издевательстки хохотала над Армешей, искоса глядела недовольным видом, облакотившись об стену, и пристыдно молчала, хотя язык обычно непослушный и рвался вперёд за насмешками к любой ситуации, но им кто-то дал звёздного пенделя, и приходилось проважать лишь взглядом. Бишке всё равно на шепталки, он думал об одном человеке. Армеше тоже не до них и размышлял, что будет дальше. — Армеша, сегодня же к тебе? — вспомнил Бишка, смотря вперёд. — ко мне — кивнул Армеша и посмотрел на белый подарок в своей руке. — подожди, я положу его в рюгзак — остановился. — странно. Всё странно. И этот подарок и директор — остановился и повернулся к нему боком Бишка. — потом разберёмся с подарком, совсем не до него — усталым голосом сказал Армеша и скинул рюгзак с плеча. Расстегнул и положил внутрь, где лежало не много учебников. — эм… А ты один будешь дома? — один — застегнул и на себя кинул Армеша. — пошли — пошёл вперёд. — она с работы приходит в восемь, но иногда бывает задерживается — моя вообще в девять, вечно уставшая, но бывают отпускают пораньше — развернулся и пошёл Бишка. — Бишка, именно, поэтому не дерешься больше — на серьёзе сообщает Армеша. — я не просто дрался, я тебя защищал — возразил Бишка. — спасибо большое — искренне благодарил Армеша. — но они просто в стороне насмехались, не трогали меня, забей. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама волновалась за тебя больше? — посмотрел на него. — мг, если Коля с Никитой маячить перед моими глазами не будут… — бурчит Бишка и хмурит бровки. — не хмурься Бишка сильнее в тучу себя превращает. — эй! Не порть ангельское личико, Булат — щелкнул перед носом Армеша. — да блин — моргнул и расслабил лицо Бишка. — ты очень красивый, Булат — слабо улыбнулся Армеша. — мм… — странно замычал Бишка, от чего Армеше стало неловко. Они вышли на улицу без курток. Булат в синим пиджаке, Армеша только в белой рубашке, а день вечерел и холодел, но темнел медленно. А солнце светило ярко, уже почти как летом, но ещё не жарко. Шептали листья, и птицы щебетали. Направлялиль домой по тратуару и стояли дальше друг от друга, не сталкивали плече в плече, будто не друзья, а чужие. Никто не осмеливался вымолвить слово. Бишка молчал и Армеша тоже. Машины редко проезжали мимо, шумели мотором и колёсами об асфальт, а людей почти и не проходило. Иногда Бишка украдкой посматривал на Армешу, а Армеша глядел только под ноги и подрагивал телом, когда холодный ветер посильнее поднимался и кружил его рубашку. Бишка замечал, вниз на его дрожащую ладонь глядел, даже пальцы подрагивали к ней, но быстро сжимал в кулак и отстранял, отварачивал голову и вперед, где в дали перекрёстные дороги виднелись. Итак, играя в молчанку, дошли до разлучной дороги. — эм, Бишка — с медленным движением останавливается Армеша, и малиновые губы его дрожат от холода вечернего ветра. — да? — с охотой к общению останавливается Бишка, но глядит вперед, будто хочет показать некую гордость, и что тот виновен во всём, поднимая несильно подбородок, когда за молчание вспоминал его перепихон с Никитой. Хотя глаза перемещаются в волнении по дальним домам и старым трехэатажкам справа, по невысоким кустикам. — ..... — смотрит вниз Армеша и молчит. Слова теряет, или язык плохой, не даёт говорить нормально. — Армеша? — без нажима с трепетом созывает Бишка. Поварачивает голову к нему с большим желанием. — что… ты хотел сказать? Армеша молчит. Слов не находит, или страх берёт над ним контроль, а от каждого подъёма ветра вздрагивает. — … — Бишка поварачивается к нему полностью и смотрит в его лицо, куда щекотят пряди белоснежных волос под ветром то сильнее, то слабее. — потом… Скажу… Давай ты домой к себе, переоденешься и ко мне — тихо сообщает Армеша. — м, хорошо… — без радости соглашается Бишка. — давай тогда… увидимся — тихо прощается Армеша, не взглянувши на друга, но не движется в сторону дома, будто ожидая ответного прощания или не хотя расставаться. — стой! — вздрагивает Бишка после долгой минуты. — я хочу знать… — … — как стоит, так и стоит на месте Армеша. — я не могу ждать, когда ты скажешь — серьёзно смотрит на него Бишка. — что? — робко поднимает на него глаза Армеша. — меня скоро разорвёт, Армеша! — выплескивает Бишка. — и…из-за чего? — робеет Армеша. — у меня только и крутятся об этом мысли! — быстро выкладывает Бишка. — расскажи мне сейчас, или я сойду с ума! — про что? Ты про что? — взволнованно потерает лямку на плече Армеша. — хочу знать о… — снижает тон и опускает глаза Бишка. — ..... — что вы делали? — тяжело выдавливает из себя Бишка. — с Никитой? — также робко говорит Армеша. — да. — слабо кивает Бишка. — расскажи — эм… разве ты не понял? — тише шелеста листьев бормочет Армеша. — не понял, расскажи — поднимает на него глаза Бишка. — хочу от тебя услышать те слова. И именно в эту минуту, я не смогу спокойно прийти домой и кушать, не услышав правду, что ты обещал рассказать. А дожидаться, когда я приду, и ты там будешь рассказывать — мучительно для меня — ....... — молчит Армеша с загруженным и волнительным видом. — мне… Мне не терпится… Прошу… Расскажи сейчас. Меня достали эти страшные догатки — просит Бишка без капли терпения. -… — долго молчит Армеша и старается спрятать волнение в лямку рюгзака, сжимая её пальцеми. — я…я сопротивлялся! — отводит взгляд вниз. -… — с терпением смотрит на него Бишка. — правда не хотел ничего делать! Но… — напрягает плечи и тяжёло выдыхает. — ладно… Признаю… хотел посмотреть на твою реакцию! Но на что-то нормальное — объясняется Армеша, куда-то спеша, и смотрит вниз не в силах держать зрительный контакт с тем, кто слышал тогда его стоны сквозь имя Никиты за дверью школьного туалета. — м, и дальше что? — явно не нравится Бишке, что он сказал. — он сказал мне стонать, а я отказался! — с дрожью кивает Армеша. — что? Нафиг, что? — промаргивается Бишка и щурится. — да, я тоже удивился! И прижал меня к стене! Я хотел сбежать, даже получилось, но он схватил меня обратно! — волнуется Армеша. -… — а потом… — потом? — он мастурбировал мне… Я же этого не хотел! — но… Почему ты, почему ты кричал, что тебе хорошо? — недопонимает Бишка и пристально высматривает каждое его движение дрожащих губ и ресниц. — ну… Он сказал, что сделает хуже… Мне. Ну… Стало страшно, поэтому… — бормочет Армеша и хватает пальцы, как за спасение, петерает их, отвернувши голову. — что? — моргает удивлённо Бишка. — получается это всё было не добровольно? — рассматривает бледного Армешу и тут же вспыхивает гневом. — он тебя домогался?! — вздрагивает с места и подходит ближе. — … — Армеша с нерешимостью кивает. — ты же знал, что я за дверью, да? Почему ты не закричал, я бы учителю побежал рассказывать! — нееет, тогда бы мне было ужасно стыдно перед тобой…- мямлит Армеша тише проезжих машин, тише шелеста листьев. — Армеша, он тебя домогался, без твоего разрешения! Ну нафиг, теперь меня ничего не остановит, ему крышка, отвечаю — сводит брови в недовольствие Бишка и оглядывает быстро местность. — как же… Как же… Он мог — сжимает кулаки. — он покойник… — жёстко шипит. — А я… Я ещё и сбежал! — всплескивает руками, когда вспоминает, как с быстрым сердцем отлипал от двери и убежал на другой этаж. — нет, Бишка, ты не виноват, ты же не знал, что он насильно, ведь я подыграл ему… — тихо отрицает Армеша. — он тебя домогался, а я у бежал! Ещё и на засос накричал! Чувствую себя абъюзером нафиг… — ругает себя Бишка. — как ненормальный кричал… — это я абъюзер, хотел заставить тебя ревновать… — винит себя Армеша. — нет, я… — тихо перепирается Бишка. — Никите пипец, Армеша, обещаю — снова сжимает кулаки. — что сделаешь? — тихо спрашивает Армеша и украдкой оглядывает уже злого друга. — расскажу директору, а там пускай разбираются, но сначала я учиню свой скандал — жестоко рассказывает Бишка. — давай не будем жаловаться директору — с не уверенностью отказывает Армеша и отступает на шаг, боязь, что вулкан напротив точно не одобрит. — почему это? — с удивлением склоняет к нему голову Бишка, не ожидавши услышать такое от на вид ужасно робкого парня, чуть не изнасилованного, что наверняка должен согласиться и пойти всё доложить. — он пригрозил тебе не рассказывать?! — загорается злостью. — нет! Не грозил такого — отрицает Армеша. — а почему? — немного успокаивается Бишка. — ну… Мне кажется, он всё равно выкрутиться — волнуется Армеша. — не выйдет — твёрдо говорит Бишка. — за это он должен быть наказан — он хитрый и противный, как лисы, наплетет много чего директору, а там моя мама тоже же узнает, что я якобы гей, ведь директор ей доложет обязательно о произошедшем — тяжело выговаривает Армеша. — не получится, я же свидель, Армеша. И это глупо. Зачем нам врать, что тебя того? Директор поверит точно уж не ему — не соглашается Бишка. — Бишка… — тихо волнуется Армеша. — за короткое время я понял, что он мастерски умеет врать. Он будет плести что-то на меня, чтобы себя защитить. А что наплетет обо мне? Мне страшно, если мать узнает, что я гей. Она меня, наверное, на домашний арест посадит, чтобы не имел связь с окружением. И телефон тоже. Как я общаться буду? Я с ума сойду один без общения с друзьями… — тогда я его сам, самолично, своими кулаками по стенке размажу! — хватается за пальцы и хрустит ими Бишка. — нет, Бишка, не надо нарываться на драку — не одобряет Армеша и поднимает на него глаза. — но… — хмурится и хочет возразить Бишка. — он же старше тебя, а это тоже влияет, он развит больше и спортом точно занимался — перебивает Армеша. — я из его хватки не смог выбраться, она слишком крепкая. Никита сделает из тебя блинчик — … — опускает голову Бишка и закусывает губу, когда вспоминает злого Никиту, что хмурился, кричал огрубелым голосом, а накаченные руки сжимали мышцы, выпирая вены, после того, как увидел побитого Колю. Бишка с дрожью расслабляет кулаки и опускает. — я видел, как ты сражался с старшеклассником, он с тобой сражался даже в пол силы, а ты ели стоял. Очень ценю, что ты меня защищаешь. Но не надо, пожалуйста. Ты себе сделаешь больно… И… Плохо это всё. Зачем драться? — говорит серьёзно Армеша и подходит ближе. — зачем тебе делать плохо себе? — Никита… Он меня бесит… Ненавижу его, ударить хочу — тихо шипит сквозь страх Бишка и дрожит, стоило вспомнить, как бил Колю и чужую кровь на своих пальцах, что наводит неприятные ощущения. — только не говори, что мне придётся следить за тобой, чтобы ты не нарывался — говорит обеспокоенным голосом Армеша и поднимает с неуверенным движением ладонь, кладёт на его напряженное плече. Бишка несильно вздрагивает. — тебе не хорошо, когда ты видишь кровь именно на своих руках? — м… меня пугает, когда я сильно злюсь и бью…особенно своих друзей… — немного дрожа высказывает Бишка, глядевши вниз. — будет правильно, если ты будешь решать всё словами, Булат. Тогда тебя не будет тревожить и страшить, какой ты плохой — по-доброму советует Армеша. Бишка молчит. — Булат, не нарывайся на Никиту, ты себя искалечишь, а я не хочу тебя видеть с фингалом нафиг… — строже просит Армеша. — у тебя…очень красивое лицо, дай мне возможность им любоваться без ран — смягчил милодичный голос и аккуратно обхватывает его опустившийся круглый подбородок пальцеми, приподнимает на свой уровень и всматривается влюбчиво в плавные черты светлого лица и длинные ресницы призакрытых глаз, что вздрагивают, когда ветер лохматит чёлку на них, разбрасывая некую тоненькую паутинку на невыраженной скуле, задевая прямой нос. — ты выглядишь, как ангелок — не буду… — тихо сдаётся Бишка и смотрит вправо. Пухлинькие щёки его немного краснеют. — я Хданила натравлю тогда. Он то его точно в блинчик превратит — бурчит Бишка. — натравляй, но директору жаловаться об этом не надо — снизил голос Армеша. — почему, Армеша? Хоть что пускай плетет о тебе, директор на него как на дурочка посмотрит. Он же взрослый, разве ему ли непонятно, что какой-то там ученик, оставшийся на второй год, оправдывается? И не верить нам в почти износиловании — бред… — направляет на него непонимающие глаза Бишка. — просто… — опускает взгляд Армеша и теряется. — не хочу — неловко уберает руку с подбородка и ладонь с плеча. — ты просто его защищаешь, но почему? — недогоняя хмурит бровки Бишка. — он… он тебя того! А ты… — Коля тебе точно не простит то, что ты плохо нацеленоправлен на Никиту — выдавливает из себя Армеша, не осмелевши поднимать на него глаз. — а сам Никита не плохой? Он насильщик, он домогался тебя! — вспыхивает Бишка недопониманием. — и как же жаль! Но я тоже не прощу Колю за то, что он дёргал тебя за волосы, как куклу! Он не с того не с чего на тебя напал! Я, конечно, незнаю, что у вас было, почему вы так стояли, но я сразу понял, что ты не виновен… А всё этот черт… — хмурится Бишка. — но он не плохой, как себя показывал. Тот факт, что Коля на самом деле понимает неправильность своих действий — уже хорошо. Его поглатила ревность и ему хотелось мне хорошо вмазать, чтобы я понял сразу на что иду и не лез к Никите. Думаю, он всё понимает, что сделал неправильно, но ему сложно идти со мной на компромисс. Я пытался с ним наладить общение и донести, что Никита не нравится мне, но он не верит. С ним что-то не то… — рассказывает Армеша. — я тебе сейчас тоже, знаешь, перестаю верить. Мне непонятно, почему ты не хочешь директору, родителям пожаловаться, чтобы его за насильственные действия наказали, посадив на несколько дней. И смотришь вниз, а не на меня. Всё, что ты говорил, похоже на оправдание. И оправдание для чего? Не понимаю… — выкладывает искреннюю непонятность Бишка. — н-нет, я не оправдываюсь — заикается Армеша и мотает нервно головой. — тогда посмотри на меня, Армеша — просит Бишка. — неужели тебе… Понравилось…? — сдавлено выговаривает. — нет! — активно мотает головой Армеша и отходит на шаг. — не понравилось… — почему ты так волнуешься? — подозрительно оглядывает его Бишка. — просто — тяжело поднимает на него глаза и удерживает зрительный контакт с усилием. — тогда ты рассоришься с Колей больше, разве тебе не дорог друг? — да, может жаль, что он больше мне не друг, но я не прощаю тех, кто кидается, как агрессивная собака, на моих хороших друзей, невиновных ни в чем. Ты просто существовал, а он накинулся, верно? — ну… — не прощу… Хоть и хороший был друг… Но вмиг на моих глазах он свалился под землю — Бишка, его поглатила ужасная ревность, с которой он не смог совладать, поэтому он себя так повёл ужасно, потом вы поговорите, помиритесь. Уверен, у тебя то он точно будет просить прощения. Видел я вас в столовке… Коля к тебе подсел и… — старается объяснить Армеша. — не смог-не смог, не мои проблемы — перебивает Бишка с безразличием и пожимает плечами. — Пускай идёт нафиг, и Никита тоже, я ему вмажу. Никто не смеет дёргать твои приятные волосы и трогать тебя без разрешения… — вновь злится Булат. — Коля повёл себя отвратительно, да, но, думаю, он понимает всё, просто ему сложно… — не сдаётся Армеша. — вообще, он спокойный и уравновешенный. Да, может злиться, когда я над чекером прикалываюсь, или на Никиту срывается, но на него то невозможно не срываться. Но я не могу понять, как он это сделал. Он меня шокировал, не ожидал от него такое. Коля, он… Умный. Секретики можно доверить… Как мог, не понимаю… — склоняет голову с печалью Бишка. — он очень сильно ревновал меня к Никите — начинает Армеша, смотревши вниз. — я когда вышел с туалета, он стоял кошмарно злым, представляю, как на Никиту сорвался… — вздыхает. — ой, даже не хочу знать, что там он с ним сделал — хмурит брови и махает рукой. — надеюсь, ударил по отвратительной лыбе, чтобы не улыбался больше никогда — вставляет слово со злобой Бишка. — ты очень добрый — усмехается Армеша. — а нечего тебя лапать! — на полном серьезе кричит Бишка. — согласен. И после конфликта с ним Коля сбесился ещё хуже. Похоже Никита насмехался. А по пути я… — кивает Армеша. — и… Взрыв… — резко разводит перед собой ладони. — мне он больше не друг всё равно… — фыркает Бишка. — а Никите покажу своё место, не посмотрю, что он его якобы «друг,» моего значит тронул, а я что? В стороне стоять не буду. Моего друга без разрешения лапали, я так не оставлю. — смотрит уверенно в лицо. — Никита не стеклянный! Я отомщу… — по твоему виду видно, что не хочешь портить с ним дружеские отношения — поднимает анализирующий взгляд и осторожно замечает Армеша. Бишка некоторое время молчит, глядевши на сухую землю, просвеченную солнцем, и ложит ладонь на бедро, приподнимает большим пальцем конец синего пиджака и обратно. — я понимаю, что Коля для тебя хороший друг на равне с Данилом и Мишей — слабо улыбается по доброте Армеша. — а по твоему, кажется… — склоняет задумчиво голову Бишка. — не хочешь портить отношения с Никитой? — хмурит нависшие брови. — я увидел то, что не уведили другие под Никитиной маской — робеет Армеша и съеживается в себя, как на морозе. — я…тебя не понимаю… — сглатывает и горечно выдыхает Бишка. — понимаю… — опускает глаза Армеша и играется с пальцеми. Между ними уютно насядает волнение, а напряжение растягивает минуты медленнее. Грудь тяжелеет. У каждого сердце не стучит, оно долбится в больном бите. Армеша словно идёт по тонкому льду и, чтобы не упасть под него, нужно сохранить спокойствие, а знание, что провалиться, тревожит. Бишка страшится чего-то. Каких-то слов. — Булат… Давай обнимимся… — с робостью подходит Армеша к нему. -… — свешивает голову Бишка. — кхем… время идёт… и…я хочу тебя у себя… — встаёт ближе Армеша. — то есть, не то! А, ну, хочу, чтобы ты погостил… — всполошился, боязь, что наговорил не того в серьёзный момент. Бишка очнулся и подбегает, хватает его за спину и крепко обнимает. — ахах, я аж испугался — подрогнул Армеша и медленно поднимает руки, обнимает. — Армеша… — бурчит Бишка уже не твердым голосом, а мягким в плече, уткнувшись носом. — тебе не нравится Никита? — нет, не нравится — с твердостью отрицает Армеша. — но почему ты его защищал? — интересуется Бишка. — мне кажется, он перепехнулся со мной в туалете не из-за того, что я его заинтересовал и поглядеть на твою или мою реакцию, а ради своей выгоды, то есть заставить ревновать Колю, хотя и над нашими нервами тоже забавлялся — смотрит на землю Армеша. — похоже, очень на него похоже, нефига ты умный, Армеша — восхищается Бишка. — да, этот хитрец мне по зубам, Бишка — гордиться собой Армеша. — да, но почему защищал? — просто…всё же он не плохой парень — что? Он тебя того, а ты… У меня сейчас голова взорвётся, Армеша! Ты вроде умный, а вроде щавель нафиг! — отстраняется от плеча Бишка и хмурится на него. — ну… — опускает взгляд Армеша. — тебе понравилось, как тебя насилуют? — приподнимает бровь Бишка. — нет! — моментально вздрагивает Армеша. — ммммм — с недоверием мычит Бишка. — нет, не понравилось! — несмело отрицает Армеша и напрягает руки, лежавшие на его плечах. — тогда почему ты его защищаешь? Зачем? — напирает Бишка. — просто, мне его жалко… — мямлит с не уверенностью Армеша. — ты серьёзно? — удивляется Бишка. — ты видел его! Никита насильник, он домогался тебя, ты сам рассказывал! Какая жалость, Армеша? — кричит в недоумении Бишка. — не совсем насильник… — тихо выдыхает Армеша. — не совсем? Как это? — допрашивает Бишка. — я согласился, значит всё было добровольно — шумно сглатывает Армеша. — дал согласие принять его сумасшедший план, даже не поинтересовавшись, что в нём заложено. Можно сказать я подписал листочек, не прочитав содержание. Получается всё по согласному договору. И я виноват сам… — горечно кивает. — Никита бы меня не тронул так, если не согласился бы, он прекрасно схитрил, воспользовался ситуацией, зная, что я поведусь — слабо кивает и поджимает губы. — … — Бишка внимательно глядит в бледное волнительное лицо напротив и несильно стягивает в трепете пальцеми белую рубашку на спине. — что захочу, чтобы ты меня… Ну… — запинается Армеша. — Поревновал… — стыдливо выдавливает из себя, как можно тише. — … — внимательно выслушывает Бишка с терпением. — и всё для того, чтобы толкнуть Колю, ужасного тормоза, заставив его ревновать. Хоть и жёстким методом, но, кажется, его просто всё достало уже, что этот дурачок не идёт навстречу, поэтому так поступил… — долго молчит Армеша. — После ситуации в медпункте мне стало ясно, какие у них тяжёлые отношения. А потом подумал над Никитой, почему он так ведёт с Колей не хорошим образом и, ну, Никите надоело быть отвергнутым. Вот, что я понял. — кивает. — Коля не отвечает взаимностью, но держит его у себя. Мне Никиту стало жаль… — честно признаётся — Наверное, из-за того, что хотел его как-то… Пнуть… А после на него могут и родители надавливать и всё на свете, если директору расскажем об ситуации… — молчит. — Ну и я ни чем не лучше его — напрягает густые чёрные брови. — Хотел, чтобы ты меня ревновал… — с честностью выговаривает Армеша, смотря уже, хоть и со стыдом на щеках, в карамельные глаза напротив, что проницают в сердце своим трепетом и подростковой нерешительностью. — ммм — без раздражения мычит Бишка, опускает длинные ресницы и вновь утыкается в его плече, приползает ладонями со спины на его грудь. — ты дурак — слабо толкает в грудь кулаком. — мне пофиг на их отношения — чувствует ладонями глухие быстрые стуки сердца Армеши. — д-да, я дурак… — кивает и с робостью обнимает Армеша. Щёки его краснеют не только стыдом, но и смущением, как тот прижимается к груди. — и не думаю, что тебе пофиг на Колю — и Коля дурной, Никиту заревновал. Где мой нормальный друг нафиг… — по-детски жалуется Бишка. — Никита же щавель, абубзер нафиг и бабник. Вообще идиот он! Ничего хорошего в нём нет! Что с Колей? — любовь… — тихо выдыхает Армеша. — бред, а не любовь… — долго молчит. — я всё понял, отпусти меня — выдергивается из объятий Бишка. — ну Бишка — крепче обнимает Армеша. — да отпусти меня нафиг! — сильнее дёргается Бишка. — ты сказал, он не плохой парень! Тебе нравилось? Что за намёк? Тебе… Нравилось, что он делал? — горечно наседает распросом. — Би… — может ты не сопротивлялся, на самом деле врёшь, и правда наслаждался — активно выеживается Бишка. — отпусти же! Мои уши не обманишь, я всё слышааал! — отталкивается ладонями от груди. — Бишка! — пытается удержать Армеша. — да, я баран, признаю, мне нравилось, как он мастурбировал! Ну… Это же дрочка, реакция тела… — тихо с волнением объясняется Армеша и удерживает его. — молодец, хоть признаешь уже — фыркает Бишка. — прости, Бишка, на коленях у тебя! — кричит умолительно Армеша. — иди к Никите вставай на колени — сопротивляется Бишка. — не буду, он не достоин, чтобы падал к нему. Я готов падать лишь к твоим ногам, чтобы ты меня простил, мне правда стыдно… — не отпускает Армеша. — отпусти… — толкается Бишка. — я баран, довольный пошёл за тем, чтобы посмотреть, как ты будешь ревновать… Прости… — искренне говорит Армеша. — дурак — толкает слабо в грудь Бишка. — он же тебе нравится, он же лучше меня. С ним интереснее… Этим заниматься — тише бурчит. — ты не лучше него, Булат! Ему не удалось снести мне крышу, как ты это сделал тогда под музыку! Представляешь, какой ты сногсшибательный! Я думал помру! — кричит Армеша. — под музыку? — непонимает Бишка. — когда ты на мне сидел и дурманил меня движением бё… — рассказывает Армеша. — я всё понял! — сполошился Бишка. — боже…не говори… — неловко просит. — Булат, ты сводил меня с ума — честно говорит Армеша. — правда? — отстраняется, поднимает голову и смотрит в глаза Бишка. — правда, ты вспомни меня тогда… я… мне настолько было… приятно, что я — немного смущается Армеша и старается говрить в лицо. -… Эм… хоть и говорил прекратить, но я не хотел… Мне очень нравилось, как ты двигался на нём… — но, Армеша, ты писал мне тогда то…пожелание… а потом… Почему к Никите ушастал? — зырывается носом в плече Бишка. — я… Пошёл только для того, чтобы тебя заставить ревновать, а не потому, что мне нравится Никита, я, правда, сопротивлялся… -… — прислушивается к его трепетному сердцу Бишка. — то, что он мне делал — не хотел. Вообще не думал о таком. Я с Никитой знаком от силы два дня. К нему мой интерес невозможен. Не мой типаж — первое. А второе — ты. Он мне даже сказал тебя представить заместо него, но я возмутился. Потому что там стоял не ты — высказывает Армеша. — да, там стоял он — само великолепие — закатывает глаза Бишка. — нет, не так — спокойно отрицает Армеша и прижимает к себе. — потому что ты для меня не сравнишься с ним… Ты лучше, ты… — старается проговорить Армеша. — я? — се… се… — что? — отстраняется от плеча Бишка и смотрит через маленькое расстояние на взволнованное лицо. — сек… — глядит вниз Армеша. — секс? — предполагает Бишка и тут же заливается лёгким стеснением, но не здаётся, смотревши на него. — н-нет! — волнительно улыбается. — Хотя… Да, но… — с трудом поднимает на него очаровательные глаза. — Булат…ты сексуальный… — со смущением выдыхает, а щёки выдают румянцем. — … — поражённо хлопает глазами Бишка. — … — не стерается улыбка с лица Армеши, и он снова не в силах держать зрительный контакт, наклонивши голову. — мм, да… — успокаивается Бишка и утыкается носом в плече. — ты прав… — немного смущается. — д-да… Кхем… — ложет подбородок на его плече и смотрит на землю Армеша. — но ты дурак все равно, потому что пошёл играть на моих нервах — тихо бурчит Бишка, не забывая перепихон. — прости… — виновато извиняется Армеша и долго молчит. — Бишка… Когда ты Колю бил, ну, после, я увидел, что у тебя были опухшие красные глаза — тихо вспоминает и молчит. — … — ты плакал… из-за того? — осторожно задаётся вопросом Армеша. -… — долго молчит Бишка. — да… — тяжело подтверждает. — пр… — незнаю, незнаю, почему они шли, они сами катились… — с тяжестью поясняет Бишка. — Ты… Ты называл меня своим Сокровищем тогда — глубоко вдыхает запах душистого геля для душа и выдыхает Бишка. — ты мне писал это! А потом к Никите ушёл! Незнаю, почему, я ненавидел Никиту, хотел забить, перебить, избить его, чтобы не улыбался! — кричит с искренней ненавистью. — ещё тебя почему-то ненавидел… — тише прибавил. — мне не нравилось и не нравится, что ты с ним делал! — хриплым голосом кричит и трясёт чёлкой, искря глазами обидой в дорогу. — Без меня ушёл, заперся, и ты знал, что я буду подслушивать! А я что?! — хмурит ровные бровки. — Я же… Я же твоё! — запинается и выбирает больше воздуха носом. — Армеша внимательно выслушивает, смотря на землю, и продолжает тепло и поддерживающе обнимать. — ты ещё так на меня смотрел в столовой! Мне не по себе было… — выражает Бишка. — Мне не хорошо было — падает лбом на плече. — Я чувствовал себя тем, кем поиграются и бросят, как инетерес спадёт… — крепко сжимает в кулаки рубашку и выплескивает всё, что на душе засело. — … — послушно выслушивает Армеша и больше грызёт себя за происходящее, поджимает губы в горькой виновности. Его пальцы на лапатке трогаются и немного стягивают синий пиджак. — и, нафиг, я подумал, что со мной тебе не интересно было, а вообще, а нафиг я то тебе? Тебя интересуют постарше, накой ты мне писал приятности? — со злостью и грустью бурчит в плече Бишка. — Булат, я писал потому, что не равнодушен, потому, что ты интересен — с теплом говорит Армеша. — а кто же сказал, что я люблю постарше? — к Эду подкатывал, с Никитой за ручку пошёл… — перечисляет Бишка. — А. Помню, в дс к Херейду зачем-то лез… Говорил, что он должен был к тебе приехать и подарить поцелуй… Я всё помню! И все они старше тебя — Булат, к Эду просто было интересно подкатывать, и, может, да, я влюблен был, но это просто детская влюбленность, она прошла, он мне не нравится уже, но всё равно подкатываю из интереса его реакции, и чтобы его немного помучить — Херейд и так его мучает нытьём — но не подкатами — … — наклоняется ниже и кусает его грудь Бишка. — п-понял, я не буду к нему подкатывать — заикается Армеша с улыбкой и кивает. — но не уверен, в прывычку вошло… — … — Бишка…? — … — Бишка приоткрывает рот и кусает уже сосок, прикрытый тонкой тканью. — ахгн, Б-Бишка… — содрагается телом Армеша и напрягает брови. — больно — за всё плохое… — довольно бурчит Бишка. — ахах, я понял, что ты любишь кусаться — волнительно смеётся Армеша. — а другое понял? — Бишка поднимает голову и шепчет на ухо. — понял-понял я — несколько раз кивает Армеша. — ты не договорил — припоминает Бишка. — к Херейду зачем лез? — а к Херейду же шуточно, и для того, чтобы Эдик поревновал. Он не интересует меня — решительно объясняется Армеша. — Эдик? — неодобрительно повторяет Бишка. — эм… Кхем… Эд — кашлится Армеша. — не называй его так, плохо звучит… — бурчит недобро Бишка. — слушаюсь, Бишечка — кивает Армеша. — но, мне кажется, ты хотел сказать, что плохо будет мне, если буду его лаского называть — взволнованно усмехается. — будет — подтверждает Бишка. — Бишка… — тихо зовёт приятным тоном Армеша. — ты меня ревнуешь? Я… Я взаимно, да? — не веря, тупится. — ...... — Бишка сильно соберает рубашку в кулаки и напрягает тело. — я никогда не получал взаимности… Эд не отвечал, и понятно почему… Вообще в чём-то не получал... — с печалью шепчет Армеша. — нет! — со страхом вскрикивает Бишка. — Ты… Ты неправильно понял! — резко дёргается в объятиях. — но ты же говорил, что хочешь прибить меня за «измену,» что я тебя Сокровищем называл своим с обязательным сердцечком, на что-то намекая, а потом ушастал…к другому… — шепчет Армеша. — … — Бишка продолжает попытки сбежать и старается не слушать. — разве… у тебя нет ответных чувств ко мне? Разве не ревнуешь? — обворожительно шепчет Армеша и крепко обнимает. — не за что! Отпусти меня! — активно выдергивается Бишка. — Бишка… — удерживает у себя Армеша. — но почему тогда ты плакал? Значит, я не правильно понял, и причины твоих слёз были другие? Но ты недавно же подтвердил… — с горечью говорит Армеша. — да отпустиии, я хочу домой… — ноюще протягивает Бишка и отталкивается. — не могу я тебя отпустить… Отпущу — убежишь и будешь избегать меня, а я… Я этого не хочу! Я хочу с тобой общаться! — с волнением кричит Армеша. — отпусти… Отпусти… — активно выеживается Бишка. — Булат… я не хочу, чтобы ты меня избегал… Может это последняя встреча с тобой? Подожди, пожалуйста, давай поговорим… Прошу… — умоляет растеряным голосом и старается удержать Армеша. — нет! Говорю, отпусти, что не понятно?! — уже злобно кричит Бишка и сопротивляется. — ладно… — с горечью кивает Армеша и разводит с его спины дрожащие руки. Бишка сразу отлетает назад от него и немного пошатывается. Невидящий взгляд его сверлит землю. Сжимает пальцы в маленькие кулаки и закусывает губу в который раз, что она кровится. — Булат… — делает неуверенный шаг к нему Армеша. — не подходи! — вздрагивает и отступает Бишка. Машина громко проезжает мимо. -… — Армеша резко замерает в замороженного человека, даже чуть ли не перестаёт дышать. Для него ситуация превращается в игру «Стеклышки, " где нужно угодать на какой стеклянный блок прыгнуть, чтобы не упасть и не разбиться. Булат отступает на шаг. Армеша содрагается. Холодный ветер подымается, кружит рубашку и белоснежные и шоколадные волосы. Но Армеша стоит на месте, смотрит пугливыми глазами на него. Хотя хочет ринуться. Вот сейчас Бишка убежит, а завтра, завидев Армешу, сделает вид, что не видит, и будет избегать. Стой Бишка разварачивается к нему спиной и также, опустив голову, сверлит дорогу, да мужские туфли. На губе просвечивает ранка алой кровью. Армеша с испугом вздрагивает, хочет оторваться от земли и подлететь, крепко обнять и не отпускать, но лишний шаг пугает. Шагнешь — он назад. Скажешь лишнее слово — он сбежит. Сбежит без ответа молча. Сделаешь неверный ход — упадёшь в пропасть и разобьёшься. Армеша не двигается. Молчит. Но внутри кричит. Внутри сердце бушует громче чем, когда машины мимо проезжают, тянется к его неширокой спине, что дрожит подальше, идиально подчеркнутой синим пиджаком. Вечереет. Холодеет. Щёки Армеши то розовели, когда ветер колол холодом, то сейчас бледнеют снова, стоновясь почти со цветом белоснежных локонов, что волнятся, мешая большим глазам, что стекленеют. Красное солнце заходит почти за огненный горизонт. Они не слышат, как громко лают и воют собаки где-то в домах. Безлюдно. Их ни кто не видит. Можно играть долго в молчанку. А можно заорать от всего на душе, чтобы легче стало. Но двое молчат в тишине вечерней. Фонари уже вдоль дорог загораются. Горячий ужин с чаем должен был уже принятся голодным желудоком. Но они стоят около перекрёстка. Не спешат домой ужинать. Армеше бы вправо завернуть, переходя дорогу, да домой идти, но статую изображает, которая спускает чуть заметно облачко из приоткрытого рта. Бишка ничего не слышит и не замечает мира вокруг. Хотя тоже бы домой мальчишке идти. Грузится в себя, а щёки бледнеют. На холод ветра становится пофиг. А внутри жарко, ведь сердце долбится, толкает кровь. Слышат глухие стуки в ушах. Бишка долго стоит и загружается, голову свешивает. Взгляд его не виднеется, чёлка закрывает глаза. Губу не жалеет, кусает, она кровится: капелька алой кровью выступает из-под маленького клычка. Кулаки сжимает, что белые костяшки чуть ли не разрывают кожу. Армеша уже падает в ужас, словно с обрыва, третий раз. — Булат… — Армеша тихо-тихо зовёт дрожа в голосе.