Уроки поцелуя от Арменина

      Школа - нудная и ужасная вещь на первом месте в рейтинге не по вкусу мест для подростков, но и провиденные годы в ней как ни странно совершались прекрасными, не смотря на бывалые катящиеся слезы по нежным щекам за череды двоек, кому давались плохо уроки, или, как Коля Цугленок на пару с Никитой Козловым, наплевали и били болты, а у этих двоих школьная история шла буйным шумным водопадом, быстрым галопом мустанга. Всё у них между ними кружилось, вертелось с первого класса от первого поцелуя в возрасте двенадцати-тринадцати лет на мрачной заброшке, куда потянуло любопытство Никиту, на которое Коля не смел отказать третий раз, когда тот насмехался его словам:"родители говорили туда нельзя, там монстры..." И тогда Колян в серьёз описался от увиденного призрака и крови на стенах с кошмарными грохатами ночью, пока Никита в ужасе застолбенел и грохнулся в темноте на того бедного. До ужасной измены Никиты под кроватью с левой девченкой на ночёвке Отомсчика. Да докрутились до того, что оставались на второй год обучения. Но про их сумасшедшие годы, читатели, позже.       Прилетал бедным или пофигистам от родителей, особенно строгих, нехилый нагоняй, чем угодно, будь ремень отца, острые слова, которые стыдили и унижали, что хотели рассыпаться песком, или любимый тапочек Армешки.. Иногда веселило Булата малым ребёнком издергать каждую касу девченки или изрисовать с довольным лицом демоненка, будто он задумал полномаштабные планы злодея, смешными каракулями по типу усов-кручков и густых бровей, да изрядно накрасить губы зелёным фломастером, пока вечно отстранённый Коля сладосно смотрел сны на парте, а остальные угарали и оценивали искусство Бибишки.       Мать Булата поначалу не давала сильного значения на мелкие пакасти, но когда он отлынял от школы в играх и не делал домашку, взялась сразу ему показывать строго, что безразличное отношение к учёбе никак не годится, и отберала мигом без первого предупреждения телефон и не отпускала на любимые прогулки, хоть и важно для здоровья, но намерения на замечательное воспитание отчертивала чётко и жёстко, чтобы не бегал к ней и не жаловался на плохую жизнь, как прежний маленький мальчик. Булат пугался внезапному грубому тону и ошарашенно глазел на неё, не понимая, что с ней вообще приключилось, а может пасуду не помыл за собой, вот и зла. Мать хлопала громко дверью, Булат сначала иступленно глянул на дверь, а потом резко спрыгивал с дивана. Вошёл на кухню, осторожно подошёл к матери со спины, промямлил прощения, а мать не шелахнулась и продолжала читать женский журнал. - ма - позвал тихо Булат, вставая перед ней. - м? - сурово перевернула страницу мать. - эм, я же помыл? - вдруг спомнил Булат, взглянув на стол. - помыл - подтвердила мать, не сводя взгляда. - аа.. телефон? - осторожно спрашивал Булат и мял пальцы, посматривая на заветный телефон, лежавший на столе. - уроки сделал? Три двойки исправил? - поглядела на него мать проникновенно суревее тучи.       Тут то от её строгово взгляда Булат сразу всё и понял. Прощай балованья и игры. Время попотеть да поагрызаться с учебниками. Веселье откинулось на последний план. Он стал прилежнее и учился чисто на четвёрки.       Проделки в младших классах цветочки по сравнению драк Булата в школе, и мать наругала не слабо, хотя пальцы Булата под столом после руганья сразу с порога дрожали чуть ли ни как от мороза, но а голову вообще поднимать не охотно хотел, казалось бы, поднимишь, и ты уже труп, ведь для неё - этот признак дерзкий, что тебе не стыдно. Да ещё как стыдно мальчику! Её язык наточенный слишком остро, что жгли щеки иголками. Поведения, приличия и "ты должен быть умнее, я от тебя от такого не ожидала" нагоняли напряжение в теле и волнение на неокрепшие плечи сына, плохие мысли о себе стрикатали и стрикатали, что чувствовал отвратительно себя. Но мысли не все отпадали, когда отец с позитивом относился и хвалил, что не размазня. А когда штурм ада от матери кончался, и она превращала голос на менее ласковый, Булат мельком успокаивался, а потом в закрытой комнате избивал падушку, да перекручивал одеяло с детскими психами. Мать не понимала. Коля заслужил! Армешу никто не посмеивал обижать, а он не смел стоять в стороне и только наблюдать на своего лучшего друга, пока того унижали на показ. Ведь нельзя убежать. Нельзя бросить. Тем более унижать его Армешу. Мать не знала, что он друг, но всё равно. Коля заслужил, и всё. И вообще, пускай Коля шёл нафиг... Итак Бишкек вычеркнул черным фломастером Колю из своих друзей, хотя дружили неплохо, но увиденное, где о Коля дёргал волосы Армеши и нагонял на него, уж, знаете, больно не понравилось.       Точно также не понравилось, что на Армеше засос на шее. Не его. Бесило. Непонятно злоба скреблась к сердцу и играла над ним. Алое пятно на светлой коже выделялось ярко и смотрело насмешливо, что хотелось сильно укусить нафиг, но Армешке больно делать не хотел. И на Армешу злился за открытый засос. Все же видели. Хотя, подумаешь, с кем не бывают пятнашки. Нифига не подумаешь! Его Никита, этот крыса пометил! Другие не знали, кто именно, но Булат знал, и заливала его первая, самая острая ревность в беззаботной жизни. И обида так тихо в голове утаивала, что не он пометил, не он засосал шею Армеши, хоть и не умеет. А "учитель" на что!?       Булат ревновал и раньше, но никак изверженный недовольный вулкан, который всех потопит, кто к его любви пальцем дотронится, как любимую игрушку детства не хотел бы делить. Раньше ревновал к другу Данилу, что он стал проводить больше времени с Мишей, и эти двое странно утаивали чего-то, да нежались друг с другом за спиной Бишкека. А Бишка, что недавно увлекался разноцветными искрами в мраке ночи, поварачивался к ним от новогодних салютов и недовольно надул губы: "извините, а я вам не мешаю?" Чувство ненужного бурундучка, которого выкенули в мусорный бак из крепкой дружбы троих невероятных, оседало на сердце неприятно.       Но чужой засос...       На его Армеше. Взрыв.       Булат Армешу так наругал, что тот краснел и краснел в стыде.       А ещё драки кроханные цветочки с открытым всем взорам поцелуй с парнем. Что же можно ожидать на пороге, если даже за драки мать выругивала жестоко, а Булат стыдился и       страшился не мало.       Мать читала всю его жизнь, что должен быть сдержанным, сильным и джентльменом, сводящий каждую девочку с ума. Но её воспитание так воздействовало, что Булат свёл не только девочек, но и мальчика. Булат малым "джетельменом" или ковбоем шаловило оседлал Армешу с юношеским смущением на щеках, что тому вскружило голову до дрожи и сладких стонов вместе с дурманящим Бишкой, что кружил и себе неплохо, улетая куда-то не туда в его возрасте, громко выдыхая наслаждение тереться об возбужденный член Армеши, который на кровать падал и молил остановиться, когда сердце бушивало штуром стыда, невиности искр в глазаах от внезапных отнюдь не детских игр Бишки... Но игривые успехи Булата в любви мать не оценит, завидев чмоки Армеши с Бишкой. На пороге точно ждало грозище страшнее настоящего...       Дело шло после обеда и урока без участия Армеши и Бишки, что отлеживали пол часа в медпункте, притворяясь больными, во дворе школы.       Булат резко тормозил и замерал в настоящую статую с приоткрытым ртом и испуганными глазами, даже не двигал пальцем. Армеша остановился и оборачивался к нему обеспокоенно.       Вокруг ни души не мчалось, как бывало дети вылетали сайгаками. Кроме печальных щебетаний птиц, ловко прыгавших из ветки на ветку и наблюдавших с сожалением на тяжесть подростков. Свежие листья поздней весны затрепетали, тонкие веточки застрашились, а ветер обдувал волной в замеревшее в панику лицо Булата. Армеша гробно молчал, язык потерял где-то в школе, опускал медленно голову и жал пальцеми лямку рюгзака на плече. Глаза Бишки заморгали, оживили панику. - Армеша, ты козёл, точно! - отмерал Булат и обозвал, что мог , грустно и дрожа мелькнув очами беспокойствия. Минута тревожного молчания тянула недавний момент перед множеством всяких и любопытных и злобных взоров зрителей на полный жадности из тоски в страсть мальчишеских губ, что шалили друг с другом, позабыв обо всём. - я тут причём, ты первый полез чмокаться - тише шелеста бормотал Армеша и глядел на свои кроссы, будто боясь ему сказать, но гордость велела оставаться не совсем виновным или не одним единственным.       Бишка замолчал и на белые подтертые кроссы глянул бегло и на Армешу, интересующегося асфальтом, и на молодые деревья за железной приградой в виде решотки, словно эти мальчишки, совсем свежие, как их кожа и юношество, яркие зелёными зведздами возвышались и веселились, но до чего ранимые тоненькие ветки, когда злобно штурмовал на них ветер или обижал, легко их ломая соломой. Пахло скорым летом. Оно близко. Так близко. Лепестки недавно расцвели и обратились в красоту зелени, шалили шелестом под свежим ветром, вдыхая свободы. А сердечки мальчиков расцветало сложной влюбленностью, с которой тяжко иногда сохранять осознанность действий... Бишка свешил голову и интересовался асфальтом, просвечиваемым игрывыми тенями листьев, за компанию с Армешей. Не успевало лето начаться, они уже наказанные матерями не выйдут никуда и не вдохнут вкус простора, не наиграются вместе. А ведь столько времени можно было потратить на познания друг друга. Внезапно свободы лишиться так просто вмиг, не осторожно, не аккуратно, а всё происходило без ума сознательного, его сводили острые косания первого полюбившегося мальчика. Разум туманился дурной влюбленностью, Бишка утекал в крепких объятих Армеши, его тело жгли постороннии взгляды, и возбуждал сумасшедший адреналин, когда полюбившейся прижимал за талию спиной к себе и упористо с жадностью целовал, будто год не наслаждался свежей ягодой - заставляло мальчишку краснеть, краснеть и загораться, да потеряться и сильно возбуждаться от первого ощущения, что тебя любили на показ. Но это сумасшествие Бишку одновременно и смущало, стыдило и раскрывало, как ему на самом деле до дрожи нравилось. Прошло время. Дошло. В реальность приземлился. Опомнился, про родителей вспомнил Бишка, и то благодаря Армеше, которому вспомнилось позднее некуда. Армеша с Бишкой друг против друга стояли во дворе школы, вниз смотрели и понимали, что всё. Конец света настанет сегодня вечером у порога, не успев шагнуть на него. Влипли в самую ужасную грязь за все годы десткой жизни, когда любимая разбитая ваза матери или разбитый телевизор от запретной игры в мяч в доме не кажутся кошмарно страшными, как сейчас. А теперь запретная игра - любовь между парнями. Бишка неосознанно в игру ступил, не осторожно, не думал, что простые уроки по чмокам-чмокам привели в новые уровни. Ну подумаешь с парнем целуешься и сразу геем не станешь, думал Бишка так, да глубоко ошибался. Заволокло, затянуло, на Армешке заскакал, и одурманила ламбада. Что уж Армеша, а он смерился, что влюбился, не терзаля, не кружился по всей хате от своей ориентации. Бишка потерялся, но себе уперал, что друг.       Знание, что дома дадут хорошечный нагоняй сильнее всех прежних и оборвут связь с Армешей, пугало сильно до того, что приходили мысли и правда лучше сбежать из дома или соврать, что он насильно делал и больше не будет общаться, а на самом деле будет, но мать нагонит на Армешку. Нет, идея плоха. Но что тогда? Что угодно, но не Армеша! Не успели ещё ничего сделать толком с друг другом. Знаете, до соплей может им обидно. Армеша к сатанической матери привыкал давно, не боялся угроз, да просидел над важными учебниками ночью, ну и ладно, жил же дальше, зато на химию ей все равно и хорошо, но как страх изнутри без капельки жалости жалил, пугал страшней нашествия зомби, что мать запрет навсегда дома, на общение с Бишкой без согласия его крест поставит и не допросишься жалости, да не поспоришь с ней. Как её величество сказало, так и будет. И не скажет ласковое, не смилуюется, хоть на колени вставай и оплакивай её модную юбку. Настоящая сатана. Ух, как же она разозлится! Страшно до такого, что лучше иди поезжай на настоящий вулкан, там бы присел на камень да чай пил спокойнее, чем дома, а отец... Ой, он уйдёт, запреться и пожелает лишь удачи не утануть в лаве. Отец года! Ни какой помощи родному сыну. Ни-ко-гда. Жил с алгеброй, геометрией, русским в комнате один каждый день и пережил. Войны с матерью устраивал уже смелее, ведь что, ну ударила ремнём, но как-то живём, да и уворачиваться научился от тапков. (не всегда везло, но факт) Но Бишка... Армеша несмело поднимал голову, а Бишка растерянный, озадаченный, бегал глазами за тенями листьев, будто его посадили уже на экзамен. Внезапно. А он толком и не подготовил себя и мозг. Пришли, прорвались дядьки в дом и объявили, пока тот умиротверенно без забот играл фигурками из аниме, как ещё маленький мальчик в садике "у тебя сегодня экзамен, парень!" Черт. Какой экзамен. Его мать сама сатана, лучшая подруга матери Армеши. А может ещё страшнее! Мать Армеши хоть и жестока, но с ней и хорошего и смешного с её юмором находил Армеша, да добродушно смеялся. По лицу Армеши обдувало прохладное волнение. Но...Его длинные реснички, что недоуменно хлопнули после ласкового слова "котик, "косметические глаза, блестающие звездочками, когда сидел на Армешке да смущался так мило, не давали Сатаны не бояться мальчишеской невинности. И пухлинькие щеки, они потянули Армешу дотронуться слабо закрытом кулаком. Аккуратно. Немного дрожа. Бишка дрогнул, будто очнулся, от косания обветренной руки и поднимал на него несмело глаза, перед которыми шаловливо витали пряди волос. Бишка глядел ужасно загружено, а Армеша в ответ разделял страх, понимал каждой клеточкой тела его тёплое беспокойство. "не переживу!" - отчаянно закричал в мыслях Армеша. То выносимо, но без Бишки невозможно даже дышать. Так решило испуганное сердце ещё с того игнора Бишки на его сообщения. Оно необыкновенно больно ныло, терзало Армешу. Сильнее, чем, когда испытывал что-то к взрослому Эду, кому запретна любовь из-за огромного разрыва возраста. К мужчине симпатия сгорела, когда симпатия к Бишке разгоралась во влюбленность. Армеша успакаивал себя, что и правда, они не пара. Чего Бишка дулася за перепихон с Никитой? Обижался на Бишку, но внутри сжималось тяжело и разжималось все равно, как ни думал, что правильно размышлял. Но страх взял своё. Хоть что, будь арест, на другую профессию запишут, что не по душе или оставить без карманных денег, но не разрыва общения с Бишкой! Ну так мало провели время. Армеша осторожно приложил ладонь к тёплой щеки Бишки, которые бледнели и бледнели. Бишка ресницы отпускал да нижнюю губу нервно искусывал, грузил его злой страх больше и тупик безвыходности. Слишком мало нацеловал, а ещё чёртов Никита вылезал, и какой-то чёртов засос раздорил. Буквально два дня, два урока. " Я его ещё ничему не научил! Какая разлука!? "       Армеша стоял и смотрел на него затрудненно, не знал убрать ли ему руку с щеки или нет, как ему, лучше или ещё хуже. Бишка молчал, стоял и опускал голову горечно.       А что-то приятное, необычное попробовал Бишка, словно сочные ягодки за забором соседа, а за кражу наказали и наругали. Нельзя к ягодам. Нельзя, потому, что чужие и не наше. Первые губы косались его именно мальчика шаловиливого, а не девечки, который не знал тогда стеснения. Сначала мягко, медленно и волшебно, шепча нежность. Испробовал Бишка ласковую и горячую тактильность впервые, и неизведонное тёплое ощущение, которое тянуло в паху слишком приятно, как будто там пархали невинные бабочки, желающие растянуть блаженство, но и экстазные волны возбуждения по рукам и ногам заставляли непринуждённо расслабиться и задражать под Армешенами ладонями, и ему сказочно понравилось. А потом Армеша плавно разгорал нежные чмоки на упористые и жадные, что Бишку кидало в сумасшедший жар, и он терялся, как потерявшийся ребёнок в аэропорту. Бишка замирал, не двигался, не отвечал, а поражался и возбуждался, несдержанно стонал в поцелуй. Хотел ещё. Много. Больше вкусных ягодок в жизни. Научиться так же горячее и смелее шевелить языком, как Арменин. Раскрыться и дать жару. Не успел до стопки платочков. Но родители не захотят творить ему жизнь малиной. Армеша не успел нацеловаться с Бишкой. Бишка не успел нацеловаться с Армешей. Армешка в любви не признался. Бишка не осознал или боялся, но одно точно понимал - без Армеши никуда. Ни в школу. Ни на улицу. Ни на развлечения... Не датут взрослые больше чмоками заниматься. Что за зануды. Почему они зависимы? Одна мысль кралась тихо... А может вообще... Того, газу дать из дома? Армеша молчал, стоял и смотрел задумчиво-растерянно на Бишку, который поворачивал печально голову в сторону его ладони. Как котик... - котик, посмотри на меня - невольно вырвалость с грустью из уст Армеши. - какой ещё? - тихо сгруснул Бишка и поднял послушно глаза, сам понимая какой, ведь помнил первый урок. Невозможно забыть. Первость трепета с бурей эмоций оставила сильный отпечаток и навсегда, что он запомнил каждое сладко-шаловливое слово Армеши. - милый - погладил аккуратно большим пальцем щеку Армеша. Не осторожно заигрились не там, не в скрытном месте. Не подумали. Бишка дерзанул не в том месте, не в то время. Армеша похвстал перед всеми безрасудно. Позабыли, что в школе, видели лишь друг друга, а остальные становились невидимыми и немыми. Забыли, что они мальчики. Точно. Мальчикам друг друга целовать нельзя, особенно на показ. Хотя взрослых или не взрослых не смущало, когда парочки целовались при всех..Армеша с Бишкой простояли в тишине. - я полез, да... - дрожа качнул головой Бишка. - но потом ты взял! И засосал! - поднял голову с обидой и взмахнул руками. Действие свершалось, не вернуть обратно, не исправимая ошибка нагоняло обиду, и терзанье, что не усмотрел, а затумянивался и таял. Как же так можно забыться обо всём. О мнении других. Хотя Бишка, если честно, плевал, что думали про него.       Но отец...       Как можно забыть про отца.       Однажды Бишка застал отца за таким мнением, что мальчику любить мальчика - ошибка природы или неизличимая болезнь. Тогда Бишка лишь промолчал, но считал его точку зрения не правильной.       Отец учил Булата быть сильным и не проливать слезинку, когда Бишка маленький падал и разбивал колено или порезал ножом палец. Учил мужеству и стойкости.       Как-то раз мать собиралась на день рождения подруги и намулевывала лицо косметикой, а Бишка возле неё стоял и рассматривал с любопытством весь столик с множеством дорогой косметики. Мать тогда отошла и сказала строго ничего не брать, даже пригрозила, что заберёт телефон. Мелкий Бишка лишь прозивал её предупреждение и довольный сел за столик, потерал ладошки, "так-так, сейчас испробуем. " Он намазался яркой губнушкой цветом абрикоса, напудрился, разукрасил щедро щеки розовым и изрядно наложил яркие тени. Смотрел в большое зеркало напротив и гордился своим шедевром, хотя на самом деле он выглядил как маленькая капризная принцесска, которая изляпалась всем, чем только можно. Отец приходил, замерал и не узнавал своего собственного сына. Бишка развернулся и покрасовался, а отец давай читать серьёзно, что мальчику эта ерунда не нужна и должен быть мужиком. Мелкий Бишка ничего не понял и расстраивался. Тогда ему нравились яркие цвета, и они влекли его.       Если сын заболел или стал ошибкой природы, то, что, выгонет за порог?       Бишка застрашился ещё больше. - ну - тихо отступал Армеша. - так что ты виноват! - скатил свою лямку рюкзака с плеча Бишка и замахивал в Армешу им. - дураааак! - ну Бишка! - кричал Армеша и назад отступал. - и что мне теперь делать прикажешь!? - злился с тревогой Бишка и махал на него рюгзак. - незнаю! - отбегал Армеша. - не надо махаться! - это ты виноват, дурак! - бежал за ним Бишка. - почему я то! - обидчиво протягивал Армеша и гнал от него по всему двору школы. - как отреагирует моя мать? А отец? - с волнением тормозил Бишка. - я незнаю, очень ужасно - резко кидал рюгзак на асфальт и пнул. - незнаю - осторожно подходил Армеша к нему и взял его рюкзак с асфальта. - мне не жить просто - горечно хмурил бровки Бишка вниз. - вот мне точно не жить, а если жить, то мучительно - выразил Армеша. - Армешаа... - тихо звал Бишка и обхватывал себя руками. - Бишка, твоя...очень строгая? - подходил ближе Армеша. - д-да, мне.... мне страшно... - бормотал Бишка и потерал предплечья, будто ему холодно, щеки бледнели. - Было бы ещё нормально, если я с девочкой, а.... я... я...с парнем... Незнаю, что ожидать - Бишка... - волновался Армеша. Бишка отвернулся, и его плечи дражали. - блять... они меня запрут дома на пожизненно и оборвут связи с миром! - заревел горько Бишка. - Точно.... Армеша испуганно смотрел на его спину и долго молчал в озадаченности. Сам страшился, и не знал, что сказать, не понимая вообще как и что предпринять. Бишка замолчал, продолжал стоять спиной. Армеша дрогнул, положил рюкзак на асфальт и подошёл медленно к Бишке, поднял руки и несмело обхватывал в объятия к себе, склонил голову на его плече. Долго молчали. Шелестели листья да птицы щебетали. Ветер обдувал легонько их волосы, перемешивая шоколадные пряди с белоснежными, которые поблескивали от солнца. Бишка закрыл глаза и расслабленно выдохнул. Руки Армеши обнимали успокоительно со спины, грея ладошками грудь. Бишка успокоился, ведь полюбившийся мальчик снова рядом, так близко, что слышлся его трепетного сердца стук. Армеша закрыл глаза, прижал сильнее и устроил поудобнее подбородок на его маленьком плече. - а помнишь, я написал - тихо начал Армеша с осторожностью. - м? - коротко промычал Бишка. - Сокровище моё - нежно шептал Армеша и чмокал легонько щеку. - п-помню - заикнулся Бишка, проморгался и закраснел. - я не забываю в-важное для меня - я не хочу терять тебя - вновь уместил подбородок на плече Армеша и слегка покраснел. - ты мой самый дорогой - мгх, ты.... - опустил голову Бишка. - ну ты... - м, не бойся, сладкий - сквозь грусть улыбался Армеша. - ты тоже мне... - очень тихо бормотал Бишка. - обежусь, если не скажешь - по-детски выражал Армеша.       Бишка медленно поднял голову и повернулся не полностью к нему, смотрел растерянно на большие глаза, на губы, растянутые в тёплую улыбку, и вовсе вниз. - я уже обиделся - наиграно надулся Армеша. - ты д-дорогу... - бубнел Бишка. - дорогу? - ой, ахах - я жду - ты - Бишка поднял глаза. - ты мой дорогой - быстро чмокал в щечку и отстранился. - вот так намного лучше, котик - улыбался Армеша.       Бишка смущённо усмехнулся и отвернулся.       Армеша вновь обнимал, сильно накрепко сковал его в замок. И слетала улыбка с двоих. Бишка дрожа ложил ладони на руки Армеши. Его объятия хоть и успокаивали, но добивали сердце. Знания, что закончится, не успев начаться, пугало не щидя. Бишка познал недавно его тактильную любовь, и сейчас она терзала до невозможного. Не будет больше целовать, обнимать, смеяться с ним. А, знаете, хотел и дальше пройти уровни игры, в которую не осознанно вступал, но так в душу засела да не вылетала, и играть и играть желал днями-ночам во влюбленных. Словно однажды решил глянуть по рекламе, думал, вроде ничего такого там, да нет. Игра на пять звезд, да больше. Сто! Затягивал Армеша маняще. Закрытые уровни влекли, интересовали, что за замками, что же там дальше? Как мальчики с мальчиками встречаются? Прошли всего два уровня, а родители заберут игрушку без жалости из-за их же не внимательности. Слишком тяжелело дыхание. Если за приставку можно заработать уборкой, помощью родителям или оценками, то запретную игру "любовь между парнями" невозможно ни чем в жестоком доме семьи. Плакай, бейся, доказывай, у них одно - неизлечимая болезнь, которую нужно срочно лечить, бедного сына... Бишка излечиться, если вы его послушаете, как настоящие понимающие родители и позволите любить Армешу! Себя винили оба. Запретную показали...К горлу специально медленно больной ком глыбой поступал и ныл там, зстревая. Бишка сжал горько губы, тяжело глотал и брови напрягал. - А-Армеша... - дрожал Бишка. - Булат, я... я здесь... - стрепетнулся Армеша и чмокал в шею. - т-ты так дрожишь - тихо мямлил. - не хочу домой - зажмурился Бишка и гладил, подрагивая, лалонями его обнимавшие руки. - я тоже не хочу - продолжал чмокать Армеша. - Б-булат, не надо, мне отвратительно больно, когда ты... - я не плачу... - набирал глубоко воздуха и рвано выдыхал Бишка. - соринка, да... - Булат - шептал, стараясь успокоить, Армеша.       Бишка не выдерживал, и с уголка призакрытых глаз поблесткивала и ползла по щеке до кончика подбородка юношеская обида на родителей, да мир и руганья, что не усмотрел за собой. Ну извини, отец, что плачу, как девчонка!       Армеша брови напрягал и , не сдерживая, пускал слезу, разделяя обиду на двоих.       Что за родители.       Почему жестоки?       Почему они... Не понимают. Как я на показ мог, откуда смелости понабрался?       Я сошёл с ума       Верно.       С ума.       Бишка разварачивался, прижался к груди, как можно сильнее, очень тихо прошептал его имя, дрожа, и стягивал рубашку в кулаки. Армеша обнимал крепче спину, стягивал под ладони синий пиджак и позволял прижаться охотно. Вокруг таилась тихо природа, шелестела. Школа молчала. Наверное, уроки вели. Бишка вертел носом в плече и громко шмыгал, жмурился и мокрил одежду. Будто задохнется. Армеша утыкался также в его и тихо всхлипывал, спокойно плача. Оба слезы лили детьми малыми, но им можно, они совсем юные, которые совершают много хлопот и "веселья" в жизни, но казалось со стороны ни с того ни с чего, но когда ты знаешь, и осознаешь, что натворил перед практически всей школы такое, за которое ты должен стыдится да проваливаться под пол быстрой водой сквозь щельки, а раньше бы наказывалось вообще жёстче за непристойные показухи плетью учеников, и отличное знание своих родителей, то тут разрешенно затопить весь двор.       Они успокаивали друг друга теплотой тела, ласковым косанием рук с дрржью, чувствовали, как тревожно долбилось сердце. Без слов. Молча. Итак понимали, что хотели и правда искренне сильно поддерживать...       Прошла тревога. Прошли слезы.       Но молчали.       Бишка невинно желал поддержки, но внезапно дергнулся в объятиях. Опомнился, очухался. Повёл, как девочка, желание вылезли девичьи... Подумалось, что показывать слабину для парня слишком, и сильно оттолкнул. - ещё не хватало, чтоб нас увидели здесь в обнимку - слабо заявил Бишка и поправлял свой галстук неуверенно. - прости... - бормотал Армеша и голову опустил. - нам влетит, Армеша! - тревожился Бишка и посмотрел опухшими глазам на школу. - Булат...извини... - сожелел Армеша. - Армеша, пошли в школу, быстро, мы должны что-то сделать!! - встрепетнулся Булат и взял за руку Армешу.       Они быстро рванули обратно. Страшно туда даже на шаг вступать. Но вместе. Главное, что вместе проваляться, выслушают стыдящие строгие речи учителей, дероктора. Бишка крепко держал за ладонь Армеши, настолько сильно, будто он его потеряет. Такое чудо, полученное совсем не давно, потерять никак нельзя. Только получил, а уже терять, что за лох. Армеша стал лучшим другом, с которым можно посмеяться, хорошо провести время на переменах, гоняясь друг за другом, за что вечером получали шваброй по попе от уборщицы, но ничего, зато вместе и ржачно. Армеша в ответ держал накрепко и сожалел об случившемся, виновным себя считал, его полюбившейся Бишка слишком сильно испугался! Грызёт сердце хомячком виной, уже не страшно, отнюдь не боится, что ждёт дома. Пускай отлупит, пускай накречит, пускай запрет. "а я сбегу! А может вообще заявлю, что уйду из дома!"       Армеша с Бишкой помчали по опустевшему коридору. По лестнице в полыхах забрались на второй этаж. Бишка смелее рванул к двери директора, таща взволнованного Армешу. Остановился и, отдышавшись, постучал.       Тишина.       Злобные родители. Они ничего никогда не понимали.       "это не справедливо!"       Бишка сильнее застучал. Послышалось тихое входите, и Бишка приоткрыл дверь, вошёл, стараясь смелее, а за ним робко Армеша, смотревший в пол. - директор, пожалуйста! Не говорите родителям! - вскрикнул Бишка в полыхах. - очень просим, мы всё сделаем!! - закричал Армеша. - да, пожалуйста! Мы будем даже учиться летом! - встал на колени Бишка. - кхем, ну и... я... - замялся Армеша. - встань... - дёрнул его за конец пиджака Бишка. - аа, да, я тоже! - встал Армеша. - просим! - просим! - дети, что за театр? Аниме этот ваш пересмотрели? Встаньте, вы не в Китае - серьёзно говорил директор, сидевший в кожаном кресле за столом. Мальчиков, будто с небес швырнул. - да - встал Бишка и стряхнулся. А за ним Армеша. - вы о чём? Что натворили? - посмотрел на них спокойно директор. - аа, вы же... - замялся Бишка. - я ничего не хотел, вы же ничего не делали - переместил взгляд директор на бумаги. - аа.. - протянул недоуменно Бишка и поерошил волосы. - кстати, Армен Адамов, это вам, молодой человек оставил, просил передать - протягивал через стол белую коробку с розовый лентой директор. - аа, спасибо - тихо подошёл, взял и отошёл Армеша. - ну, директор, спасибо, досвидания, нам пора! - затороторил Бишка с улыбкой и взял за руку Армешу. Вышли. - о боооже, значит он не знает? - вздохнул, не веря, Бишка. - значит родители не узнают, как хорошо - потянул Армешу к лестнице. - пошли - Биш... - тихо позвал Армеша. - что? - спокойнее произносил Бишка.       Армеша замолчал. Слишком больно сердце стучало. Они спустились. - Армеш? - повернулся к нему Бишка, всё держа ладонь. - нас.... - отвернул голову Армеша. - что? - побеспокоился Бишка. - нас на камеру... - промямлил Армеша и зжал коробку пальцеми нервно. - .... - потушился Бишка.       Минута молчания беспокойства.       К ним внезапно подлетела Влада с Сашей. Гречка: ребят! Вы куда пропали? Саша: вас потеряли, родители звонили Армеша: мы... у медсестры были... Бишка: .... Армеша:Биш... Зжал его ладонь. Бишка: пускай не ищут вообще Обидно мямлил и опускал голову. Саша: Булат, что с тобой? Влада: Булат, всё хорошо, что случилось? Бишка глянул на Армешу, смотрящего на него волнительно, и опустил глаза, которые начинали слезиться, кусал губу и замерал. Потеря Армеши, петеря тёплой ладони, арест, обрыв связи пугали самым страшным ужастиком в его жизни. Сердце зжималось невыносимо. Армеша хотел обнять, прижать, приласкать и утешить, но не в школе, и вместе с ним огорчался на все и вся. Они и так много начудили. Влада: ребят, не волнуемся! С позитивом крикнула и подошла ближе, приобняла двоих поникших за плечи. Влада: никто не посмел разослать в сети ваш наистрасный поцелуй! Армеша: классно, успокоила Фыркнул не веря. Бишка: очень убедительно... Тихо мямлил и старался сдерживать слезы. Саша: правда, не разослали! Убеждала, подошла и обнила двоих с другой стороны. Влада: мы им показали! Попросили не рассылать, объяснили каковы могут быть последствия и каково вам Саша: конечно, некоторым было пофиг, но те фанаты вас поняли и подняли шумиху Влада: ну и в общем, мы с Сашей всех раскидали Улыбнулась добро и поглядела на Армешу и на Булата. Влада: мальчики, честно, не сказки, не смотрите так Армеша: ладно, так уж и быть, поверю Бишка: доказательства! Поднял голову. Армеша: а да, доказательства!? Нахмурился. Саша: переобулся, хаха Влада: пф, эй, девчат! Скажите же, вы удалили!? - конечно! Мы за вас горой! - крикнула девочка в коридоре. Влада: ну) Армеша: ведьма Бишка: колдунья, невозможно всех заставить Саша: хаха, ну зачем нам врать? Влада с Сашей добродушно улыбались. Армеша: ну, логично Кивнул. Бишка: ладно, верю Улыбнулся. Влада: ну вот! Го вечеренку закатим в честь вас?) Саша: Бишка, ты будешь танцевать с Армешей, а я с Владой) Армеша: о, давай-давай, мне нравится ваша идея) Бишка: оо, крутяк, потусим, пожрем) Армеша: не растолстей только Бишка: а тебя тоже косается, Армешка) Армеша: хаха Влада: ты тоже, Саша, тортики не хавай много Саша: ой, посмотрю) Армеша: а мы так и будем в кругу стоять? Бишка: именно, че мы стоим, у нас Армешкой дела важные есть! Влада: ну у нас с Сашей тоже кстати) Отошла и взяла за руку Сашу. Саша: мы пошли, увидимся, потом напишим когда и во сколько! Ушли. Бишка: ты не представляешь, как с меня груз свалился, Армеша! Радостно крикнул и раскинул руки. Армеша: с меня тоже Облегченно выдохнул. Армеша: кстати, что за коробка? Поднял руку с белой коробкой, перевязанную в розовую ленту бантиком, а под ней лежит записка. Бишка: мм, тебе передал директор, кто мог поручить ему передать это вообще? Армеша: ага, странно как-то Бишка: да вообще как-то не до неё Армеша: согласен, пошли лучше поскорее отсюда! Ушли.