Винная соната

***

      Пробуждение словно ударило камнем по голове. Несколько секунд Дилюк пытался сообразить где он и почему вокруг так темно, последнее, что он помнил — как буквально отключаясь, на ходу зашел в поместье, а вокруг суетилась Аделинда. Рядом кто-то зашевелился, Рагнвиндр сонно сощурился, в тьме комнаты смутно угадывался бард.       — Который час?       — Весь день спишь. Не волнуйся, все в полном порядке. Ты хотя бы отдохнул?       Венти лежал поверх одеяла, кажется, он пришел недавно и, судя по всему, был чем-то очень недоволен. За окном действительно смеркалось, из-за долгого сна все воспринималось как-то туманно. Дилюк приподнялся, посмотрел на рукав пижамы. Кажется, его и переодеть успели и волосы в пучок убрать. Сервис класса люкс.       — Ты мог бы сказать, что направляешься к Минчи. Конечно, что в ее голове я не знаю, но, мне казалось, мы очень близкие люди и подобные тайны как-то не к месту.       Дилюк хмыкнул. Разумеется Венти решил тут же все прояснить, любопытно только, откуда выяснил о встрече с Минчи. Бард, склонив голову на бок, провел по мужскому плечу, глядя в глаза.       — Она пытается нас поссорить. Впрочем, я прежде считал, что ей это не нужно, судя по тому, как она старалась тебе помочь.       — Откуда информация? — заинтересованно спросил Дилюк. Венти очевидно тревожился о нем и даже то, что недоволен не давало ему возможности скандалить.       — Птички на крыльях принесли. Ну да ладно, ты отдыхай пока, я пойду вниз, там Барбара на волне творческого энтузиазма вместе с Алисой вовсю готовятся к празднику. Мы как-то упустили, что помолвка уже на следующей неделе, а ты выглядишь как труп из-за недосыпа.       Дилюк облокотился о мягкое изголовье огромной постели. Сонно посмотрел на тумбочку и сверкнувший огонек зажег ночник. Теперь рассматривать Венти было куда удобнее.       — Ты собираешься меня отчитывать за то, что я ушел по своим делам и не сказал тебе, как маленький ребенок? — зевая, спросил Дилюк.       — Да зачем же, это в твоей компетенции. Такая расстановка ролей нас обоих устраивает. Поспи еще, устрой себе полноценный выходной. — Венти спрыгнул с высокой постели, поправляя одеяло. Бард уже отошел к двери, но вернулся и облокотился о высокое изголовье постели.       — Женитьба это не только твоя возможность вмешиваться в мои дела. Это работает и в обратную сторону, запомни это. И если сейчас мы уже не рассказываем друг другу очень многое, то, может, зря все затеяли. Пока есть время отказаться, я могу взять всю вину на себя, — едко заметил бард.       — Женитьба это не значит, что мы должны рассказывать друг другу абсолютно все. Но я чувствую, что должен заботиться не только о тебе, но и твоих чувствах. Мне не хочется, чтобы ты беспокоился из-за того, что не имеет никакого значения, — упрямо ответил Рагнвиндр, не мигая, глядя в глаза юноши.       Очередная игра в гляделки, иначе и не скажешь. И, разумеется, никто не проиграет. Ни бирюзовый, отчаянно очаровывающий своей глубиной взгляд барда, ни карие, с темно-алым, словно тлеющим углем взгляд винодела.       — Может, я сам буду выбирать, что имеет значение? — Венти, разумеется, не сдавался.       — Выбирай, — Дилюк хмыкнул, — но если ее слова направленные на то, чтобы нас поссорить прошли мимо моих ушей, тебе и вовсе думать об этом — пустая трата времени.       Венти тихо хмыкнул, какая странная беседа. Бард осторожно наклонился, целуя все еще сонного, но такого серьезного Дилюка, в щеку. Мужчина покачал головой, ну и ребячество.       — Венти! Нам нужно примерить костюм! И Дилюк, если проснулся, тоже нужен.       — Я скажу, что ты очень крепко спишь. Отдохни, прошу, — заговорщицким шепотом сказал бард, еще раз целуя мужчину, на этот раз в нос.

***

      Минчи осеклась, быстро уничтожая письмо Варки в руке. Джинн выставила руку вперед, в ней тут же появился легкий и острый, как лезвие, меч, девушка почувствовала, как по коже бегут мурашки; ведьма легким кивком дала понять: опасность более чем серьезная.       Окна во всем здании распахнулись от порыва ветра. Шторы, бумаги, все взлетело, закружилось, словно живое. От вспышки магии задрожали амулеты, казалось, заискрился даже воздух.       — Я пришел лично пригласить на свадьбу, — мелодично произнес Архонт.       Джинн обернулась и оцепенело уставилась на свой рабочий стол. Архонт, казалось, был очень не в духе. Бог песен держал в руках два конверта, рассматривая действующего магистра и заведующую библиотекой.       — Какая честь. Но зачем так грандиозно? — намекая на то, что ее собственный амулет замигал, как потухший фонарь, осторожно спросила Минчи.       — Едва ли это моя вина. Я просто решил не идти пешком, а то, что происходит с вашими безделушками уж точно не моя забота. — Барбатос слегка склонил голову набок, весь его вид буквально излучал по-детски забавное коварство и непосредственность. Это если не смотреть в глаза, по ним читалось, Архонт смотрел на обеих недовольно.       — Месть за нашу милую беседу с будущим счастливым новобрачным? — стараясь, как обычно, флиртовать, чтобы замаскировать свою нервозность, спросила Минчи.       — Нельзя назвать беседой нападение ранним утром. — Архонт забросил ногу на ногу, хитро глядя на ведьму. Джинн покосилась на колдунью, об этом разговоре с Рагнвиндром она не знала, но, очевидно, Лиза не поступила бы так без крайней нужды.       — Порой легкая встряска — отличный способ промыть мозги, — словно рассказывая о чем-то вполне невинном, заметила Минчи, все еще пытаясь продумать варианты спасения, в случае, если Архонт нападет.       — Вот как? Нет, ну для меня подобные методы неприемлемы, иначе я устроил бы вам тоже что-то веселое, чтобы «промыть мозги». Пригласительные в конвертах. Ах и еще, — Архонт спрыгнул со стола, — я прошу вас, не портьте нам праздник. Я действительно очень люблю Дилюка и дорожу им, а он так много сил вложил в торжество.       — Говорите так, будто для вас лично этот праздник ничего не значит, — хмыкнула Минчи.       Барбатос посмотрел ей в глаза. Если у барда взгляд был живой и очень теплый, то у божества были бирюзовые пронизывающие нутро глаза, по крайней мере Минчи показалось, что ее взглядом взвесили и признали крайне глупой. Это божественное высокомерие подтверждало ее мысли о том, что Архонт затеял нечто крайне опасное и, разумеется, считал людей вокруг глупцами.       — Значит не так много, вы правы. Праздник просто ничего не изменит. Я люблю его и буду любить всей своей сутью. С кольцом на пальце и штампом в бумагах или просто приходя поздними вечерами, чтобы разделить все тяготы и удовольствия этой жизни, — голос Архонта значительно потеплел, божество, улыбнувшись, провело по столу, словно по мужскому плечу.       — Тогда зачем это устраивать? — вмешалась Джинн, все еще не понимая, что это за странная игра и почему, что ведьма, что Архонт явно вот-вот сцепятся, игнорируя здравый смысл.       — Вероятно затем, что он так хочет. Для него это важно. Поэтому, леди Минчи, не нужно навлекать на себя мой гнев. Я хочу видеть вас гостьей, а не врагом, которому больше не будет места в этом городе.       Ведьма фыркнула. Все же поверить в слова божества было сложно, он то вел себя, как по уши влюбленный, то ловко играл на ее нервах, словно провоцируя напасть.       — Будто вы меня изгоните из города, а ведь вы же за свободу слова и мысли, — насмешливо протянула ведьма, ожидая, что вот-вот Архонт проявит свою истинную суть и она явно будет далека от того тщательно выстроенного образа, в который верят люди.       — Я ничего не сделаю дурного. Просто посреди свадьбы все узнают, кто я такой и кто против меня. Люди сами решат, как поступить. И мне почему-то кажется, они будут против вас, не меня или Дилюка.       Архонт обернулся, теперь он посмотрел на Джинн с мечом в руке.       — О, узнаю этот меч. Сколько раз он служил заступником веры и правды. Надеюсь, и дальше все будет так же. Действующий магистр Джинн, скажите, как долго вы будете скрывать, что магистр Варка связался с Фатуи и как же так вышло, что военные, ушедшие в экспедицию скоро вернутся, но не одни, а с «подмогой».       — Ситуация слишком сложная, но я доверяю магистру Варке. Город безоружен перед опасностью, и если сделка с Фатуи будет нам выгодна, то ради спасения людей я согласна работать с ними.       — С ними или на них? Я летал, — Барбатос, запрокинув голову, ухмыльнулся, глядя в потолок, затем перевел взгляд на обеих молодых женщин.       — Летал сегодня очень далеко. Так далеко, что снег припорошил мои крылья, а лед почти сковал тело, но все же я узнал достаточно. И если вы, действующий магистр, считаете, что город безоружен, то чья это вина? Не стоит ли в это время, вместо разногласий, объедениться? Вы же разбрасываетесь направо и налево интригами, вместо того, чтобы думать, как всех спасти.       Барбатос совсем грустно посмотрел на Гуннхильдр. В коридоре раздались шаги, кажется, кто-то хотел постучать в двери, но Архонт взглядом отворил дверь.       — Действующий магистр, новости тревожные, у тернового порта видели несколько отрядов фатуи с письмом магистра Варки, мы их не трогали, так как говорили в письме…       Алланис заморгал, не веря глазам. Молодой мужчина даже рот открыл, глядя на Архонта в кабинете Джинн.       — И у порта видели святого Барбатоса, который снес отряд магов бездны и, мне кажется, он против действий Варки… — попытавшись справиться с собой, продолжил мужчина.       — А вы то, что думаете, хранитель Тернового Порта? Справится ли Мондштадт против нашествия Фатуи во главе с Царицей? Без Архонта, сами? — Барбатос улыбаясь, подмигнул рыцарю.       Алланис отступил на шаг, еще удивленнее посмотрел на Минчи и Гуннхильдр, сжал в руках эфес меча висевшего на поясе. Архонт слегка улыбнулся, заметив, что рыцарь наконец сопоставил факты и только что выясненная правда его явно добила.       — Это же тот самый бард… Да, выстоим, конечно. Фатуи сильны, но и мы задних не пасем. У нас талантов пол-Мондштадта, а головой думать умеют все, в отличие от пушечного мяса Снежной.       Алланис, все еще пребывая под впечатлением, рассмеялся своим мыслям. В кои-то веки он не просто был растерян, он даже говорил вслух отчаянно ошарашенным тоном.       — Да на худой конец Кли на хозяина Вольфендома усадим, и она своими игрушками пару батальонов случайно подорвет, — добавил хранитель Тернового порта.       — Какой идеализм, — еще недовольнее хмыкнула ведьма.       — Да уж лучше, чем с этим мусором заодно быть. Гниль останется гнилью как бы благородство из себя не строила. Так что получается, Варка переметнулся? Быть такого не может, вдруг его заставили, наших людей из эспедиции в заложники взяли? Может, ему нужна помощь?       Барбатос улыбнулся еще доброжелательнее, явно довольный умозаключениями рыцаря.       — Я не помощник в политике. Но я сделаю все ради народа. Благодарю вас, защитник тернового порта, благословляю вас и всех, кто работает с вами.       Барбатос испарился, рассыпавшись в воздухе бирюзовыми искрами и светящимися перьями вперемешку с лепестками сесиллий. Алланис вопросительно посмотрел на растерянную Джинн, он явно хотел обьяснений, но Гуннхильдр сама не понимала, как поступить и что будет дальше.

***

      Терновый порт в который раз оказался атакован. Алланис успел вернуться из Мондштадта вовремя, возглавляя основную массу рыцарей, мужчина ринулся в бой, сжимая в руках рукоять меча. На этот раз стычка с фатуи была куда серьезней, чем обычно.       — За Мондштадт!       — За святого Барбатоса!       Короткий клич от одного или другого главы отряда поднимал дух в этом грязном месиве и Алланис улыбнулся, вспоминая сегодняшнюю встречу.       Посреди черты, на которой заканчивалась территория Мондштадта, той самой которую старались не пересекать рыцари Мондштадта, зная, чужая земля может достаточно ослабить, появился огромный бирюзовый шар. Фатуи начали перекрикиваться, удивленные таким развитием событий, прежде ничего подобного не случалось.       — Архонт! Там Архонт!       Кто кричал — непонятно, но тут же все задрали головы вверх, откуда-то с огромной высоты со свистом, разрезая воздух огромными крыльями, пролетел некто в белом. Планируя на крыльях, бог одними потоками, оставляемыми после своего полета, сносил военных фатуи. Резкий полет вниз сбил несколько сотен врагов и тут же Барбатос взмыл вверх, и, оказавшись в небе, насмешливо посмотрел на фатуи. Вспыхнула золотым светом небесная лира и крылатый юноша коснулся одной струны. Земля вздрогнула, потрескалась, образуя ямы и огромные рвы. В Архонта полетели стрелы, но божество загородилось крылом еще насмешливей глядя вниз, Барбатосу явно надоело и он пересек границу Снежной, возвращаясь на сторону Мондштадта к онемевшим рыцарям. Фатуи, ругая весь мир, начали отступать, понимая Архонта, они даже не оцарапают, а переступать границу региона Мондштадта — то еще самоубийство, пока с рыцарями Барбатос.       Архонт тепло улыбнулся рыцарям своего региона и приложил палец к губам, словно намекая: о случившемся никто не должен рассказывать. Алланис расплылся в улыбке, не божество, а ребенок, честное слово.       Еще одна бирюзовая вспышка и Архонт пропал, оставив после себя только светящиеся искры анемо-магии и полупрозрачные лепестки цветов и перья, которые испарились, касаясь земли.       — Ну, все понятно? Узнаю, что кто-то трепался о случившемся — голову оторву, — грозно рявкнул Алланис своим подчиненным.

***

      Суматоха ничуть не захватила Дилюка. Вокруг все носились, словно летали не меньше, бесконечные примерки нарядов на праздник, подбор меню, слуги в доме сбились с ног и, кажется, начинали тихо ненавидеть предстоящее торжество. Рагнвиндр же методично и спокойно вытрясал душу за каждую мелочь вместе с Барбарой, которая командовала праздником, как опытный генерал парадом. Все, от цветов украшающих собор и шатер, в котором будут отмечать праздник, до сервировки столов требовало утверждения Барбары и заключительного Рагнвиндра.       Венти искренне не понимал, зачем столько сложностей, он словно смотрел на все сквозь призму недоуменного равнодушия, просто плывя по течению. Порой казалось, для него все это совершенно не серьезно. Но вот он и наступил этот долгожданный и такой, выстраданный многими праздник.

***

      Альберих сделал пару глотков вина. Взгляд сводного брата метался по комнате в ожидании, как у хищника в клетке, он явно беспокоился, хоть и делал вид, что все в порядке, сидя в кресле.       — Не думал, что доживу до такого праздника, — ехидно протянул капитан кавалерии.       — Я полагал, ты сопьешься раньше, — хмыкнул Дилюк, подходя к окну. Венти и Барбара опаздывали, а венчание вот-вот должно было начаться. Рагнвиндру вдруг показалось, что эта задержка не просто так. Что Венти все же решил сбежать, что передумал и не хотел говорить в глаза такие горькие слова, что они, возможно, поторопились.       — Да не сбежит, — брат словно мысли прочитал, — а может, уже и сбежал, у тебя характер ненормальный.       — Дилюк, извини. Я рукавом зацепился и мне его на ходу зашивали, — Венти без стука вошел в комнату, демонстрируя левый манжет, — теперь, чтобы меня распаковать, тебе придется это резать.       Рагнвиндр даже не успел выдохнуть с облегчением, в комнату вбежала Барбара, на ходу бормоча, что давно пора начать. Венти закатил глаза и поплелся за девушкой, понимая, спорить бессмысленно.

***

      — К звездам и безднам навеки.       — К звездам и безднам вместе.       Венти буквально почувствовал, как напряженный, словно натянутая струна, Дилюк успокоился, после слов обета. Он явно зря себе напридумывал чепухи, что его, как минимум, оставили прямо под венцом, можно сказать. Мужчина наклонился, чтобы поцеловать барда, Венти с удовольствием ему ответил обняв за шею, но больно укусил за губу, когда пришла пора отпускать юношу из своих рук. Во взгляде мужчины так и читалось недоумение, но собор грянул аплодисментами и поздравлениями, поэтому обьяснения пришлось отложить.       Барбара стоически держалась от слез. Торжество получилось очень красивое, один только Венти чего стоит. Белый аккуратный костюм, расшитый бирюзовыми нитками, вроде выглядел совсем просто, но в то же время эта простая элегантность так шла юноше. Изящный узор на приталенном пиджаке доходил до талии, делая барда будто еще стройнее.       На фоне Дилюка в его фамильном наряде, темной рубашки с алым галстуком украшеным огромным рубином, алом жилете с вышивкой клана Рагнивиндр, бард смотрелся миниатюрно и совсем светло, словно луч солнца возле пылающего костра.       Мужчина взял барда за руку, крепко переплетая пальцы. Наконец на душе стало немного легче и совершенно счастливей.

***

      Дилюк почувствовал себя подростком, сбегающим с экзамена в академии, следуя за Венти, который ловко испарился после получаса празднования свадьбы в том самом устроенном шатре.       — Куда ты меня ведешь?       — Спешу обьяснить, я тебя укусил, потому что ты думал, что я тебя могу оставить! — бард, казалось, был чем-то очень увлечен, крепко держа мужчину за руку, он вел его за собой, как маленького.       — Я был не прав.       — Хорошо, что признался, — бард осмотрелся, вроде бы никого не было. Выдохнул с облегчением, словно с плечей упал груз. Дилюк все еще смотрел на него с недоумением, хотя и очевидно, он был слишком всем доволен.       — Я не знаю, что тебе подарить. У меня нет совершенно ничего, что могло бы стать тебе хотя бы немного полезным.       Дилюк открыл рот, чтобы поспорить, но Венти, очевидно, волнуясь, умоляюще посмотрел на мужчину и Рагнивиндр замолчал. Венти редко, когда настолько переживал, переминаясь, он пытался собраться с мыслями, но затем замотал головой, словно пытаясь отогнать какие-то неприятные мысли.       — Ничего не бойся. Может, тебе даже понравится. Я… я на это надеюсь, — бард подошел к мужчине, обнимая его, свободной рукой он закрыл ему глаза и в одно мгновение Дилюку показалось, он сорвался вниз с огромной высоты. От страха пересохло во рту, он перестал ощущать что-либо.       — Прошу, доверься, не бойся, — обеспокоенным, очень огорченным шепотом попросил бард и его голос эхом ударил по ушам.       Дилюк нервно сглотнул, ощущение падения оказалось ошибочным. Он словно завис в воздухе, но все еще не открывал глаз. А затем стало все равно. Очевидно, что Венти, что Барбатос никогда не предадут его, так чего же бояться каких-то его затей? Особенно тех, которые не касаются приключений.       — Эй, я тебя сейчас буквально, как самого себя чувствую. Знал на ком женишься, я и приключения — синонимы, — прямо в ушах раздался смешок Барбатоса, ему стало явно куда легче.       Мужчина открыл глаза и понял, он на огромной высоте, настолько далеко от земли, что ее и не видно, а под ногами облака. Барбатос обнимал его за плечи, но его крылья не шевелились, он словно завис над облаками, тревожно улыбаясь.       Солнце тоже словно оказалось где-то внизу, слабо пробиваясь сквозь густые, белоснежные облака персиковым цветом. А вокруг бесконечная свобода, умопомрачительная легкость и расслабленность. Все тревоги и проблемы будто остались там внизу.       — Понравилось? — не веря в свою затею, спросил Архонт. Дилюк выглядел озадаченно, но точно уже не боялся свалиться вниз.       — Удивительно. Так странно, но теперь я понимаю, что ты подразумеваешь, когда говоришь о свободе.       — Я не совсем это имел в виду. Ты прав, но… — Архонт прижался к мужчине совсем близко и Дилюк почувствовал, как трепыхается сердце барда, словно напрочь перепуганная птица в клетке.       — Здесь одиноко. Хотя и очень хорошо.       Барбатос кивнул.       — Ты сделал очень много, я видел, ты так стараешься, а я, как обычно, то за суетой не успеваю, то сам ее навожу. Я долго думал, что бы тебе такого подарить, но в итоге ничего не придумал, только поделиться с тобой вот этим, можно сказать, миром. Мы сейчас так высоко, даже драконы так высоко не летают. Наши физические тела, конечно, внизу, но…       Мужчина погладил барда по щеке. Венти порой от волнения забывался и болтал без умолку, явно стараясь спрятать все беспокойство даже от самого себя. Юноша смотрел на него виновато и в то же время его счастливый взгляд буквально слепил. Он явно не верил в то, что его поймут.       — Пожалуйста, больше не думай, что я тебя оставлю, это же очевидный бред, а ты, вроде бы, умный человек, — наконец пробубнил юноша.       Дилюк кивнул, опять обнимая юношу. Все отошло на второй план, сейчас он просто был счастлив тому, что Венти рядом. Что он доверил ему так много, что попытался помочь избавиться от внутреннего страха потерять себя или его, что… все так складывается. И пусть, когда этот прекрасный момент кончится, все проблемы опять обрушатся на головы, эти минуты он запомнит навсегда, как одни из самых удивительных в его существовании.