Винная соната

      Порой ощущение собственной вины куда больнее, чем любой удар. Мужчина молча слушал, как Венти, сидя у окна, играл на лире. Казалось, от его вспышки недовольства, поведения, почти капризного и неуместного днем, ничего не осталось. Бард тосковал, в его руках так же грустила лира. Мелодия не была печальной, всего лишь грусть, но все равно почему-то отчаянно защемило сердце.       Все, что происходило в последнее время, вся эта суматоха и веселые перепалки, серьезные проблемы и нелепые склоки, все куда-то пропало. Дилюк слушал, как играет бард, и внутри все горело от обиды на самого себя. Венти явно обижало то, что происходит. Но как же его понять-то? Почему все так сложно?       — Знаешь, я, наверное, просто многого не понимаю. Все же я не человек, хоть и отличаюсь от других Архонтов тем, что ближе к людям. Но я не человек. Твой поступок, наверное, в чем-то правильный, ты просто не хочешь отдавать то, что считаешь своим, — ответил на невысказанный вопрос вслух бард.       — Не надо говорить о себе, как о вещи, — тихо ответил Дилюк, подходя к барду сзади.       Венти повернул голову в сторону Рагнвиндра. Встал, уткнулся в мужчину, говорить не хотелось. Обижаться или спорить, ничего, все, что он мог, — просто быть рядом с тем, кто стал непривычно близок.       — Вчера я был у Архонта Времени. Он все еще жив и, наверное, переживет всех, зря хоронят старика. Каждая секунда с ним, все равно что несколько лет, одна единственная беседа — все равно что век. Это там, в другом мире. И пока я с ним говорил, я понимал, что все это время без тебя. Мне так жутко стало, когда я вернулся, я так рад, что увидел тебя на той аллее у цветочницы.       Мужчина удивленно смотрел в усталые, любимые глаза. Кажется Венти действительно сильно вымотался, но все же нашел в себе силы что-то пояснить.       — Сто лет? Мне сложно представить такой отрезок времени без тебя, — честно признался Дилюк.       — Это да, ты уже после двух недель бьешь тревогу. Хотя все это так не важно сейчас. Давай спать. Завтра день будет длинный.       Взгляд барда зацепился за букет у постели. Дилюк сдержал обещание. Забавно даже, вроде бы мелочь, но так приятно.       — Мне всегда было любопытно, почему ты любишь сесиллии больше, чем одуванчики. Одуванчики же символ города, — заметив, что бард улыбнулся букету, сказал Дилюк.       — Именно. Но я Хранитель региона, не только города, и для меня сесиллии это нечто большее, чем просто цветок. Семена одуванчиков разносит ветер, и они, ведомые им, видят целый мир, чтобы рано или поздно обернуться новыми семенами, а затем вернуться домой чтобы рассказать о том, что видели. А сесиллия всегда будет ждать, верно и преданно в одном и том же месте, как символ отчаянной преданности тем, кто нам дорог. Видя сесиллии, я понимаю, я дома. И это символично, что ты решил держать их в нашей спальне.       — Вот как. Тогда давай ложиться спать.

***

      Магазин с чересчур слащавым названием «Шепот любви» находился на самой выгодной аллее Мондштадта, в самом центре. Место было больше, чем популярное и это с самого начала поездки стало костью в горле.       На них то и дело косились продавцы соседних магазинов, перешептывались некстати появившиеся сплетницы. Барбару не смущало подобное внимание, Дилюк казалось пребывал в настроении между отметками «мне все равно» до «мое самообладание не дает мне тут все поджечь». Венти же, вроде и улыбался, как обычно, но чувствовалось, настроение у него так себе.       — Итак, а теперь разделяемся. Да, да, подсматривать нельзя, помните традицию? Брачующиеся не должны видеть наряды друг друга до свадьбы, — весело сказала Барбара, хлопая в ладоши. За ее спиной появились, будто волшебным образом, две помощницы, которые едва ли не синхронно улыбались, а по глазам читалось, они готовы узнавать все, чтобы превратить это в первоклассную сплетню.       — Это обязательно?       — Да! — Барбара подмигнула служащим и увела Дилюка в другой павильон. Венти улыбнулся еще настороженнее, что-то шло не по плану.

***

      Разумеется его ждали. В соседнем павильоне, прямо за столом напротив примерочных, сидел сам настоятель собора. Отец Барбары и Джинн цепко всматривался в барда. Высокий седой мужчина с фиалковыми, удивительного цвета глазами — просто символ спокойствия, иначе и не скажешь. Становилось понятно, в кого цвет глаз обеих дочерей, Джинн и Барбара, унаследовали этот удивительный оттенок.       — Понятно. Так значит я вам интересней Дилюка, раз мной вы решили заняться лично? — совершенно не удивившись, спросил бард.       — Кажется вы умны. Меня зовут Йоханесс, я рад нашей встрече. Не поймите меня неправильно, просто ситуация выходит очень сложная. Присаживайтесь, в любом случае я не лгал, наша семья перед вами виновата. Просто поболтаем, пока вы будете выбирать наряд.       Венти сел напротив настоятеля. Мужчина смотрел на него внимательно, но тревоги в его глазах не было. Он явно не опасался незнакомца, просто изучал каждый его жест.       — У вас очень красивые глаза, можно добавить к костюму бирюзовые аксессуары. Я предлагаю выделить воротник, манжеты, а на них пришить кристаллы. — Тут же засуетилась швея, подбирая бирюзовые камни под цвет глаз барда.       — На манжеты, наверное, не надо, будет неудобно играть на лире, — вмешался Венти, пытаясь унять этот поток идей, пока одна швея суетилась с кристаллами, вторая перебирала образцы тканей, то и дело прикладывая к нему тот или другой.       — Вы собираетесь играть на своей же свадьбе? — улыбаясь, спросила еще одна девушка, быстро делая эскиз наряда.       — Разумеется, Дилюку нравится моя музыка.       Настоятель разлил по чашкам чай и подвинул к Венти поднос с яблоками нарезанными тонкими ломтиками.       — Прежде Джинн никогда так себя не вела. Понимаете, ее отношения с господином Рагнвиндром история старая и, откровенно говоря, они друг друга не любили, так, ошибка молодости, принятие дружбы за симпатию, — мерным тоном начал обьяснять Йоханесс.       — Мне самому любопытно, что нашло на магистра Джинн. Она приехала на винокурню тогда совершенно не в себе, — выдерживая взгляд настоятеля, ответил бард.       Настоятель покачал головой, затем сделал пару глотков ароматного, цветочного чая.       — О вас ходит достаточно слухов. Вы много выступаете, пишете хорошую музыку и так же талантливо ее исполняете. Барбара видела вас на празднике ветряных цветов в том году и она постеснялась нарушить вашу игру своим пением.       — Очень зря, у нее прекрасный голос, — Венти опять потянулся за кусочком яблока.       — Это верно, но и слух у нее, как у музыканта, отменный, что не отменяет моего замечания о ваших талантах.       — Может хватит? Я клянусь, отвечу честно на ваши вопросы и покончим с этим «гостепреимством». Я не люблю лишних церемоний, порой это трата времени.       Йоханесс слегка улыбнулся. Кто-то нетерпелив и не любит игры в прятки, предпочитая выяснить все и сразу. Любопытный бард весьма.       — Понимаете, мне пришлось наводить о вас справки. Вы любопытнейший человек. Где бы не появились, словно порыв ветра, все приводите в движение, оставаясь в тени, под обликом простого барда. Вас знают моряки Инадзумы, а Бэй Доу, нетерпящая алкоголя на своем корабле, лично подарила вам бочонок редкого вина из Фонтейна. Уж от нее да такие подарки, это говорит о крайнем почтении.       Настоятель улыбнулся дружелюбнее, видя, что Венти слегка насторожился, слушая о том, что за его деятельностью велась слежка. Мужчина попытался успокоить юношу.       — Знаете, а моряки почитают святого Барбатоса как отца, считая самым милосердным Архонтом. Спаситель от штормов и штилей, помощник тем, кто сбился с пути, моряки даже Гидро Архонта так не любят, считая коварным другом. А вот Архонта Ветра считают своим наставником.       — Это вы к чему? — невозмутимо спросил Венти, мысленно линчуя матросов Бэй Доу и саму капитаншу, которая решила отблагодарить за помощь в одном опасном плавании. И кто там у нее такой умный настоятелю-то все докладывает?       Йоханесс отвел взгляд и опять посмотрел на него буквально в упор, словно желая прочитать все его мысли.       — К вашей способности появляться в местах, где меняются жизни. О, я наслышан о вашем вмешательстве или неожиданном появлении тут и там, но, конечно, показательной для меня является ситуация с моей старшей дочерью.       Настоятель опять отпил чая. Дверь в павильон отворилась и на пороге появился Дилюк. Барбара с виноватой миной маячила позади мужчины, со своей задачей отвлекать, она не справилась.       — И как это понимать? — недовольно спросил винодел.       — Быстрее, чем я думал, присаживайтесь, господин Рагнвиндр, я знал, что вы скоро присоеденитесь к нам. Прежде чем на меня обидеться или в чем-то заподозрить, обьясню, ситуация выглядит очень странно. Джинн никогда бы не устроила подобного, не будь у нее серьезных причин, да и вы, господин Рагнвиндр, уж простите, я знаю вас с самого детства, вы не тот человек, который бы устроил драку, даже во имя большой и чистой любви.       Дилюк сел возле Венти.       — К тому же про вас говорят, вы часто ссоритесь. Не хочу, чтобы вы развелись после венчания.       — Да, в любых отношениях бывают конфликты, умение их сглаживать, находить компромиссы, — вот что главное. — Венти улыбнулся краем рта. — Нужно бояться идеальных отношений, такие разрушаются от первой глупой ссоры. У нас с Дилюком все иначе. Мы знаем плюсы и минусы друг друга, порой выпускаем пар в скандалах, но так же быстро миримся.       Настоятель хмыкнул. Какая интересная позиция, прежде он подобного от будущих молодоженов не слышал, зачастую все говорили одно и тоже, о любви, о том, что их брак будет идеальным и не таким как у всех и прочее, прочее в этом же духе. А тут, словно уже не один год вместе.       — Как вы познакомились?       Дилюк хмыкнул. Пастор в любом случае в курсе той ситуации, лгать нет смысла.       — В таверне. Он выпил столько, что, откровенно говоря, я испытал смесь ужаса с презрением.       — Я победил в том споре, ты сказал я на второй кружке свалюсь, — фыркнул Венти       — Бесплатно и уксус сладкий, помнишь, так сказал Кэйя, он еще… — недовольно начал Дилюк.       — Вылетел во втором раунде и проиграл мне сорок монет, мы вышли в финал с Розарией но, удача была на моей стороне, — самодовольно протянул Венти, перебивая мужчину.       Дилюк закатил глаза. Та еще победа, нашел чем гордиться.       — Двадцать семь пивных чашек полных крепкого вина. Как? До сих пор понятия не имею, — совершенно искренне в который раз поразился талантам Венти, Дилюк.       — Ну, уж я-то знаю, что ты пить не умеешь, — хмыкнул Венти, — прошу прощения, мы отвлеклись.       Настоятель не успел даже что-то сказать, как главная швея вмешалась в беседу.       — Да-да, итак, у нас есть пара вариантов. Нужно снять мерки. Идемте со мной, нужно снять рубашку и…       Венти насторожился.       — Раздеваться не буду, — упрямо сказал бард.       — Всего лишь снять рубашку, чтобы мерки были точнее.       — Я не буду раздеваться. Совсем. Мерки и так снять можно.       — Да я в вас не замечала такой стеснительности, ну, это все равно что пару бокалов выпить, — хмыкнула девушка.       — Венти, давай я сниму твои мерки. Куда там идти, обьясните как это делается, не думаю, что это сложно.       Служащая магазина закатила глаза.       — Ну послушайте, не нужно играть в святых передо мной. Вы так вчера зажимались в том кафе, что я не думаю, что снять рубашку это проблема. Мне всего-то нужны точные мерки.       — Я лично с вами «зажимался»? Нет. Так вот, раз вы так много знаете, обьясните, как снять мерки и я сам справлюсь. Ваше счастье, что вы девушка, иначе разговор был бы другим.

***

      Дилюк расстегнул широкий пояс Венти напоминающий корсет и принялся за рубашку. Несколько секунд и ряд позолоченных пуговиц также расстегнуты, мужчина, следуя указаниям, начал с измерения талии.       — Венти, так нельзя. Я скоро буду бояться тебя обнять, у тебя талия, как у ребенка. И этот пояс, зачем он тебе, тебе втягивать тут нечего, он на тебе скоро болтаться будет.       — Он просто красивый, — легко ответил бард, давая себя обмерить.       — Я на секунду, я на вас не смотрю, — боком в примерочную протиснулась служащая с десятком рубашек и жилетов. Дилюк быстро обнял юношу, пряча в своих руках. Служащая испарилась.       — Спасибо. Не хочу чтобы на меня смотрели. Я привык к вниманию, но сегодня это не нравится.       — А мне можно? — коснувшись талии спросил мужчина, улыбаясь Венти, тот так искренне спрятался в его руках, что это даже умилило.       — Тебе все можно. Давай я начну мерить, что мне тут принесли.

***

      — Они такая прелестная пара. Кажется бард просто стеснительный, как только я зашла, он так испуганно спрятался за Дилюка, — прощебетала служащая, — не права дочь Сайруса, она видимо все еще злится. Бард очень миленький.       Настоятель молчал. Миленький бард. М-да уж, а орешек-то непростой. Не расколоть, умело ведет беседу. Будь это всего лишь миленький бард, он бы вел себя не так. Да и информации о нем было предостаточно.       Плюс в копилку к этому страх раздеваться. Смущение смущением, да вот только будь перед ними Архонт, он бы очевидно прятал свои знаки принадлежности к стихии, такие не скрыть человеческим телом, больше того, некоторые из них помогали сдерживать силу в плоти человека. Девушки суетились, подбирая одежду. Нет. Пора все понять.       — Я видел у вас на дальней витрине отличный светлый комплект, думаю Венти понравится. Несите, не смотрите на цену, моя старшая дочь порядочно провинилась.       Служащие поняли, их похоже выставляют. Настоятель подошел к двери второй примерочной. Один резкий рывок и все будет ясно. Хватит даже пары секунд, чтобы увидеть один из символов.

***

      Благодаря подсказке Амулета, Рагнвиндр опять смог быстро сориентироваться во время слежки. Очевидно за ними наблюдал настоятель. Дилюк обхватил юношу за талию, быстро скрывая на голом бедре символ стихии. Хорошо Венти успел на себя рубашку набросить. Мужчина поцеловал Венти, взглядом давая понять — за ними следят и поэтому нужно вести себя самым провокационно-отвлекающим способом, чтобы следящий отвлекся и ушел.       — Одежду помнем, — заворчал Венти, давая себя увести немного в сторону от широкой замочной скважины, в которой очевидно их обоих было прекрасно видно.       — Не жалко, будут вопить, купим тут все и уйдем.       — И не стыдно тебе, там, между прочим, настоятель церкви, — подтрунил Венти, словно не замечая на себе пытливый чужой взгляд, барду вдруг стало настолько не по себе, словно еще немного и у него последние нервы лопнут.       — Я не особый фанат религии, ты в курсе, — хмыкнул Дилюк, вжимая барда в себя. Неожиданно Венти шумно выдохнул уткнувшись в его плечо. Надоело. Лгать надоело. Устраивать что попало, показывать то, что по-хорошему бы держать подальше от посторонних. Бард прошмыгнул под рукой винодела собираясь открыть дверь и высказать все, что думает, раскрывая свою сущность перед настоятелем, но мужчина перехватил его, отрицательно мотая головой, прекрасно понимая, что задумал бард.

***

      Настоятель отпустил дверную ручку. Нет. Да, возможно бард не прост но чтобы Архонт устраивал нечто подобное со смертным? Он думал, что Барбара преувеличивала, рассказывая о отношениях Дилюка и Венти, но сейчас очевидно, что она говорила честно. Вряд ли бы святой Барбатос допустил подобное, Архонт их столицы не мог повести себя так. В воображении что-то заедало. Да и откровенно стыдно вести себя, как очередная сплетница, подсматривая за кем-то. Йоханесс, мысленно коря себя, вернулся за стол.       — Вы чего-то хотели?       — Да, вспомнил, что хотел у Дилюка спросить насчет свадебного подарка, но потом понял, при Венти спрашивать — плохая идея. Сюрприза не будет. Вот уж стариковская голова, уж и забыл многое о свадьбах, помню только как церемонии проводить.

***

      — Я хочу вернуть свою лиру. Так надоело… — Венти не договорил, ощущая препротивнейший ком в горле.       Договаривать, что именно надоело, как-то не хотелось. В принципе настроение, которое уже с утра было так себе, скатилось окончательно в минус.       — Вернем, если надо. Ну же, успокойся. Даю слово, вернем твою лиру сегодня же. Ты сам не свой, может уйдем?       Венти отрицательно мотнул головой. Дилюк гладил его по голове, осторожно обнимая, от его поддержки такой простой и ласковой одновременно на душе становилось легче.       — Мне уже лучше. Ты прав, пусть пока все идет, как идет. Спасибо тебе, — бард поцеловал молодого мужчину в щеку, слегка отстраняясь. Дилюк смотрел на него с беспокойством.       — Давай буду дальше мерить, что тут мне еще принесли.

***

      Венти вышел из примерочной через добрые полчаса, сзади за ним плелся с охапкой вещей Дилюк. Все это сокровище он вручил служащей магазина так же, как и продиктовал мерки.       — Ну совсем же размер одежды маленький. Вы будто не едите вовсе, — всплеснув руками заключила швея.       — Сначала Аделинда в поместье, теперь вы. Да ем я, ем! — взмолился Венти.       Настоятель прятал глаза, ему было неловко смотреть на парочку, после того как он подозревал их непонятно в чем.       — Ты выбрал что-то? Там и на каждый день пара костюмов была, — спросил Дилюк, уводя Венти обратно за стол.       Барбара улыбнулась, после примерки парочка вышла как приклеенная друг к другу, Рагнвиндр крепко держал юношу за руку и когда они сели на диван даже обнял его за талию, все еще не выпуская руки из своей. Смотрелось так тепло и непринужденно.       — Настроения у тебя что-то совсем не праздничное, Венти, — пожурила барда Барбара.       — Я устал. Просто очень устал. Люди… как с ума сошли. Будто других проблем нет, будто только из развлечений — совать нос в чужую жизнь. Мы жили вместе, нормально жили, со своими радостями, проблемами, нет же, нужно вот устроить что попало, осуждать, завидовать, все вместе. Я уже устал отшучиваться и язвить.       Та самая злополучная сплетница, неудачно сказавшая до этого про встречу пары в кафе, побледнела и быстро ушла. Но тут же вернулась, объявив, что Рагнвиндра срочно ищет его адвокат, и Дилюк, извинившись, вышел из комнатки, понимая, дело серьезное.       — Ты боялся, что будет такой шум и поэтому вы встречались тайно? Но знаешь, свадьба, брак, это важно, — попыталась успокоить барда Барбара.       — Просто повод для праздника, не больше. Если люди друг друга не любят больше, их ни один церковный обет не сдержит, так зачем же эта суета, особенно когда она приносит столько проблем? — машинально ответил Венти.       — Ты говоришь очень правильные вещи. Ни один обет или договор не свяжет два человеческих сердца вместе. Но посмотри на это иначе. Барды — птицы вольные, в них живет дух свободы и благословение святого Барбатоса. Но вот иногда стоит подумать не только о жизненном призвании, но и о тех людях, которые рядом. Дилюку тоже не нравится эта шумиха, я уверен. Вот только стоит вдуматься в его истинные мотивы. Он не просто привязать тебя к себе хочет, возможно, он надеется, что в его доме появится второй хозяин, правая рука, верный спутник по жизни и чтобы этот человек имел все юридические права на дела, чтобы он обладал такими же полномочиями и был равен ему во всем. Чтобы делить не только радость, но и тяготы нашей земной жизни, доверить не только сердце, но и судьбу разделить. Церковный обет лишь дополнительная возможность подтвердить это желание.       Бард внимательно слушал настоятеля собора. Действительно человек мудрый, пусть и не знал ситуации до мелочей, но все же говорил очень правильно. Скорее всего он прав касаемо Дилюка, возможно, он действительно упустил это желание Дилюка. Нельзя быть таким эгоистом.       Рагнвиндр вернулся в комнату. Слегка растрепанный, взъерошенный бард выглядел таким трогательным. Юноша, подняв взгляд, смотрел на него своими огромными бирюзовыми глазами и внутри что-то рушилось от этого взгляда. Да будь он тысячу раз Архонт, сейчас беззащитнее существа просто не было во всем Тейвате и он выбрал своего защитника, веря ему всей душой. Он не просто украдет эту чертову лиру, чтобы Венти стало легче, он все что угодно сделает, только бы бард стал опять счастливым.       Настоятель вдруг ощутил к себе ненависть. Бедный мальчишка, со стороны кажется непростым, колким и ветренным, а сейчас, словно вырвалась наружу какая-то слабая его сторона и стало понятно, почему эти двое скрывались на винокурне. Вполне логично и то, почему Дилюк разгромил ублюдков с Фатуи, тут у любого здравомыслящего человека не то что рука бы поднялась заступиться за барда, эта самая рука бы и не дернулась на шее ублюдков, которые хотели замучить юношу. Наверняка у барда и судьба непростая, что видели эти грустные глаза, страшно представить.       Дилюк сел обратно возле барда, тот очевидно успокоился, подвинувшись к мужчине.       — Знаете, а я был не прав. Простите старика. Дилюк, ты поступил правильно. Я поставлю на место Джинн и напомню, что религия и власть — две сестры, и если одна оступается, то вторая обязана направить первую на путь истинный. На этот раз эта ведьма слишком далеко зашла во влиянии на мою дочь. Дилюк. Берегись Лизы, она не такая хорошая колдунья, как может показаться. И прошу вас, не покидайте Альбедо. Он добрая душа. Надеюсь, Алиса будет с вами и вас убережет от вздора псевдо-праведности Минчи. И да убережет нас святой Барбатос и направят святые ветра. Мне пора. Удачного дня.       Настоятель виновато посмотрел на Венти и ушел из магазина. Барбара опустила взгляд.       — Папа считает, что леди Минчи ведет себя странно. Она была первой, кто поддержал экспедицию Варки и откровенно непонятно зачем. После этого случился наш первый скандал с Джинн. Мы уповаем на заветы нашего Архонта и считаем, что наш регион достаточно сильный, зачем же эти экспедиции еще и в Снежную. Но магистр Варка зачем-то отправился туда, и Джинн, вместо того чтобы отказаться от поддержки Варки, следует его указаниям в письмах.       Барбара вздохнула, опустив голову. Ей очень не хотелось быть серьезной, больше того, судить решения собственной сестры, но после откровенности отца с Дилюком стало очевидно, Рагнвиндру настоятель собора доверяет больше, чем старшей дочери. К тому же девушке давно хотелось высказаться хоть кому-то. Ситуация угнетала ее и скрыться от тяжелых мыслей не удавалось, как бы долго она не старалась отвлечься.       — Любой другой регион мог бы стать нам другом. Но не Снежная, которая вечно посягает на наше счастье и свободу. Это же очевидно, их регион суров и жесток к людям. Сложно с провизией, да, жить в Снежной тяжело, от холода сколько людей гибнет. А у нас все прекрасно. Понятно почему они хотят нас захватить, — рассудительно добавила младшая дочь пастора.       — А каким ты видишь правильный выход для людей Снежной? — вскользь спросил Венти, внимательно слушая девушку. Дилюк был удивлен, он не ожидал от Барбары и серьезности, и крайне адекватной оценки ситуации.       — Уничтожить тираншу. Главный враг Снежной — их же Архонт. Снежную не научил опыт Мондштадта, хоть они и смеются над нашей наивностью, сами же глупее слаймов, которых дети приманивают кислым виноградом, и они постоянно ведутся на эту приманку. Люди Снежной не верят в то, что их Архонта можно победить и в их собственном регионе создать свой рай. Они пытаются отобрать чужой, — уверенно сказала девушка и тут же осеклась: — не надо этих серьезных тем. Давайте лучше о празднике.       Обсуждение костюмов заняло почти час. Барбара талантливый организатор любого праздника, она не только помогла выбрать одежду, но и предложила свой вариант меню и даже списка гостей. Девушка за считанные минуты даже набросала примерную стоимость продуктов и дала совет, где можно сэкономить или взять что-то уникальное по выгодной цене, а-ля сумерских фруктов Хаара, из которых можно приготовить удивительное мороженое.       — Барбара, ты сокровище. В тебе погибает талантливый управляющий, теперь я понимаю, почему дела собора процветают, заведи ты свой бизнес… — Дилюк пораженно смотрел на бумаги поданные девушкой.       — Я рада, что могу быть полезной. Не только петь. Музыка это прекрасно, но порой ее так мало. Порой я так жалею, что не могу держать меча в руках, как Джинн, я хотела бы стать сильнее. Но потом я успокаиваю себя тем, что я полезна тут, — на прощание сказала Барбара.