Влюблён в тебя

      — Странный парень… — бросила Лия, спешно перебежав дорогу.       Сколько раз за вечер она это повторила? Танако уже сбилась со счёта. Наверняка эта фраза отпечатается на запястье её соулмейта. И плевать. Пусть ломает голову, пытаясь понять, какие диковинные мужчины занимали мысли Лии.       Но всё же…       Какой же он был странный, этот человек из самолёта.       Разумеется, Лия не вчера родилась, всяких фриков повидала — и с приветом, и с топором наперевес. Но этот экземпляр — словно с другой галактики свалился. Не было ясно, то ли он ей импонировал, то ли её от него тошнило. Он то притягивал Лию, как пылесос кошачью шерсть, то отталкивал, как прокисший кефир. Вдобавок ко всему, её не покидало странное чувство — постоянно казалось, что он напоминал её соулмейта, хотя объяснить, откуда взялось это ощущение, было невозможно. Просто в голове что-то внезапно щёлкнуло, как неисправный выключатель, а антенна на голове завыла как оркестр сломанных духовых инструментов. Поэтому прописался этот персонаж в голове Танако знатно — только без той сладостной мишуры, которую обычно лепили в фанфиках. Никакого тебе трепета сердечного, румянца на щеках и эйфории, сносящей все барьеры адекватности.       Странный парень был подобен айсбергу — неприступный, как вечная мерзлота Сибири. И стоило к нему прикоснуться — он сразу всаживал тебе в горло колючки, как кактус-убийца. Хотя, почему «как». Он и был кактусом-убийцей, истинным Слизеринцем. Молчаливый, как рыба об лёд, и это, казалось бы, должно было отпугивать. Возможно, так оно и было для кого-то другого, но, чёрт возьми, в нём что-то цепляло, как заноза в пятке, въедаясь в мозг Лии — наверное, этот коктейль из противоречий и притягивал. Обычно Танако сразу понимала, что за зверь перед ней, но этот «не беси меня» выбивался из привычных рамок. Это сводило с ума, но, как назло, снова и снова притягивало.       В общем, иногда Лия подозревала, что она — мазохистка со стажем, иначе как объяснить, что её магнитом тянуло к самым проблемным кадрам на этой планете? А этот экземпляр точно был из их числа — волк в овечьей шкуре, дьявол с ангельским лицом. И, чёрт возьми, до неприличия красивым лицом. Наверное, по таким, как он, точно сох целый батальон девиц, если не армия поклонниц… пока не узнают его истинный характер. Да и понятно — грех было не клюнуть на эту соблазнительную обёртку. И будь Лия кем-то другим, она бы уже потеряла голову от такого совершенства.       Но, увы и ах, сердце её давно было привязано к другим… более надёжным объектам страсти. К крабовым чипсам и вселенной Гарри Поттера, по которой она ваяла свои фанфики. И, кстати, получалось вполне сносно — собственная армия фанатов уже имелась. Но это не имело значения: Танако оставалась неприступной в вопросах реальной романтики — возможно, именно поэтому она до сих пор не связала себя с ни одним смертным. Друзья даже подкалывали, что она берегла себя для своего «единственного и неповторимого» соулмейта, на что Танако закатывала глаза. Да ни за что! Это был последний человек, которому Лия могла бы доверить своё сердце. Лучше уж завести роман с кем-нибудь попроще… хотя, об этом позже.       — Странный… мятный парень… — пробормотала она, вспомнив эти его дурацкие концы волос.       Сами-то чёрные, как уголь, а кончики — мятные. Прямо как у Лии. Только если она — освежающий мятный чай, то он — та самая жвачка, от которой пломбы вылетали, а язык завязывался в бантик.       Танако, на миг застыв в безмолвии, позволила взгляду утонуть в чарующем сиянии ночного Нью-Йорка. Ослепительные огни, словно россыпь магических искр, превращали город в дивную зимнюю сказку. Яркие витрины и рекламные вывески, мерцая как драгоценные камни, создавали пленительную мозаику света. Всюду спешили люди с объемными подарочными пакетами, а радостный смех, подобно серебряным колокольчикам, звенел со всех сторон. Воздух был напоён ароматом горячего шоколада и соблазнительной выпечки, пробуждающий томление аппетита. Всё дышало приближающимся праздником, заражая Танако его неповторимой волшебной атмосферой. Погрузившись в красоту и ритм здешних кварталов, Лия неожиданно осознала, что не хотела прямо сейчас идти в гостиницу. Поэтому, поддавшись внезапному порыву, она решила пойти окольной дорогой, чтобы ещё чуть-чуть насладиться магией наступающего вечера. Незаметно для себя Танако растворилась в безостановочной круговерти этого города, который, казалось, не признавал покоя ни на секунду. И если Лос-Анджелес напоминал ей спокойную бухту, то Нью-Йорк был настоящим штормом, вздымающим волны на океане.       У Танако впереди была целая неделя до начала конференции — настоящий подарок судьбы, дававший ей возможность погрузиться в неповторимую атмосферу города. И даже лёгкая грусть оттого, что Рождество придётся провести вдали от семьи, сошла на нет: впереди, после конференции, Лию ждал долгожданный отпуск, который обещал восполнить всё то, что она могла упустить сейчас.       Неспешно шагая по лабиринту городских переулков, Лия и не заметила, как её ноги привели к крошечному кафе, приютившемуся посреди городского хаоса. Танако намеревалась продолжить путь, но неведомая сила удержала её на месте. Взгляд невольно зацепился за жизнь по ту сторону стекла, струившуюся внутри помещения, — жизнь, которая текла своим приглушённым, более спокойным ритмом, не вписывающимся в рамки окружающего мира, словно оторванная от бурной реальности за дверью. И, признаться, это выглядело весьма соблазнительно. Тёплый свет, струившийся из окон, аромат свежей выпечки и тихие звуки музыки — всё это обещало тихую гавань покоя и уюта, к которой хотелось приобщиться. Задрав голову, Лия заметила вывеску «Судьба», висевшую над входом, и невольно улыбнулась с едва заметной нежностью.       «Судьба, да? — усмехнулась она про себя. — Интересно, удастся ли мне снова встретить этого «мятного» человека и узнать его имя?»       В глубине души робко теплилась надежда, что даже в этом бурлящем мегаполисе был шанс вновь отыскать того загадочного человека из самолёта — возможно, потому что сердце Лии было склонно к мечтам. Но, вспоминая, как стремительно «мятный силуэт» растворился среди толпы пассажиров, вероятность встречи казалась призрачной. Однако… кто знает? Нью-Йорк, таящий в себе тысячи тайн, мог преподнести на Рождество любой сюрприз. Поэтому, едва озарив лицо лёгкой улыбкой, Лия отворила дверь кафе, решив положиться на волю случая.       «Если судьба будет благосклонна, наши пути непременно пересекутся вновь…» — подумала она, не ведая, что сделанные ею, на первый взгляд, незначительные выборы станут началом череды событий, которые изменят всю её жизнь.

⋇⋆✦⋆⋇

      Муичиро вздрогнул и повёл плечами, на мгновение почувствовав, будто кто-то обсуждал его. Он сердито нахмурил брови, но вскоре, отмахнувшись от этого чувства, продолжил свой путь. Нью-Йорк, как и ожидалось, был отвратителен. Везде царило слепящее сияние огней, в воздухе витали приторные, удушающие ароматы, и повсюду, словно назойливые мухи, кишели люди — шумная, давящая толпа обступила Токито плотным кольцом. Не хватало воздуха, хотелось поскорее отрешиться от всего, прогнать навязчивые мысли и погрузиться в забвение. Даже родной Лос-Анджелес казался более сносным.       Муичиро крепче сжал рукоять дорожной сумки и ускорил шаг, укрываясь от порывов холодного, пронизывающего ветра. Он мечтал лишь о том, чтобы поскорее добраться до гостиницы, рухнуть на кровать и провалиться в сон. Зачем его вообще так рано выдернули из дома? Как будто двух дней было бы недостаточно для подготовки к конференции. Нет, нужно было вырвать его из привычной среды на целую неделю.       Тоска, разъедающая словно кислота, разливалась по его душе.       — Странная… Странная, мятная девушка…       Ну и назойливая эта девица из самолёта — засела в его голове, как заноза, и слова о ней, как назло, сами лезли наружу. Наверняка на запястье его чокнутого соулмейта уже скоро появится какая-нибудь чушь про мятных барышень и его спонтанные странности. Да и плевать. Пусть удивится его непредсказуемости, не только же ей выводить Муичиро из себя своими выходками.       Токито сделал глубокий вдох, втянув носом морозный воздух, и невесомо провёл пальцами по своему шарфу, словно пытаясь стереть наваждение. Хотя, если вдуматься, Токито так часто называл своего соулмейта странной, когда сам ничем не лучше — такой же ненормальный, не вписывающийся в общепринятые рамки. Вот только сам Муичиро почему-то не желал себе в этом признаваться. Ему не нравилась мысль, что он хоть как-то привлекал к себе внимание, но, по сути, делал всё, чтобы его привлечь — был холодным, как лёд, неприступным, как гора, обворожительным, как запретный плод, всегда на высоте, в общем, являл собой образец для подражания, сына маминой подруги, которого все ставили в пример.       «Гений, миллиардер, плейбой, филантроп», — так в шутку окрестили Муичиро его коллеги, из-за чего у него возникало острое желание наблевать радугой, а потом размазать это великолепие по стенам.       Конечно, он мог бы обойтись и без таких высот, но все эти усилия были направлены на достижение комфорта, о котором Токито грезил. Без отличного образования и солидной должности он не смог бы зарабатывать столько, сколько ему необходимо. А деньги — это, знаете ли, важная часть жизни. Кто скажет, что счастье не в деньгах, тот, скорее всего, просто завидовал. Никто не хотел едва сводить концы с концами; все стремились жить достойно. В этом Токито не сомневался.       Единственное, в чём он не был до конца уверен, — почему его ноги направили не к гостинице, а к незнакомому кафе. Яркая вывеска с надписью «Судьба» бросалась в глаза настолько, что Муичиро пришлось прищуриться, чтобы прочитать её как следует. Он невольно фыркнул, опять вспомнив ту странную девушку из самолёта — да сколько можно? Интересно, запомнила ли она его? Повторная встреча с ней вновь казалась шансом на миллион в этом огромном, безбрежном городе. Подобная вероятность была столь же ничтожной, как найти иглу в стоге сена, или случайно столкнуться с соулмейтом, живущим в любой точке мира. Однако это было не столь важно — Токито не стремился искать ни призрачную попутчицу, ни мифическую избранницу.       Наверное.       Но не об этом. Самое главное — что-то внутри настойчиво побуждало Муичиро зайти в кафе, на которое он обычно даже не обратил бы внимания. Яркие огни раздражали, как и суетливая толпа в помещении, а выпечка на витрине явно не пришлась бы ему по вкусу. Всё там казалось таким, что вряд ли могло бы понравиться Муичиро. И всё же… его тянуло туда, словно невидимая сила шептала: «Загляни, хотя бы на минуту». Муичиро на секунду замер, словно ведя внутренний спор, и бросил взгляд на своё отражение в стекле, которое вдруг показалось ему каким-то чужим. Тем не менее, он не смог пересечь границу привычного — его принципы оказались прочнее мимолётных желаний. Токито попросту не сумел найти рационального объяснения, чтобы войти в это кафе, хотя его туда влекло с невероятной силой. Поэтому, покачав головой, он отвернулся и направился к гостинице, привычно бросив взгляд на запястье, где неизменно светились слова его соулмейта.       «Сможет ли этот соулмейт удивить меня чем-то новым?» — размышлял он, зная, что вскоре, под покровом глубокой ночи, на его запястье проявятся свежие слова, произнесённые родственной душой за день.       Лишь спустя всего несколько минут свободное место у окна, где лишь мгновение назад стоял Муичиро, заняла незнакомка, укутанная в шарф Гриффиндора. Небрежно заправив мятную прядь волос за ухо, она тихонько напевала себе под нос, держа в руках тарелку с аппетитной на вид выпечкой.