Задолго до начала

Алфея

«Дрожайшая мамá,

Я пишу вам, чтобы положить конец этим немыслимым фантазиям, которые, к сожалению, засели в вашей мудрой голове. Вы с папá взращивали во мне почтение, смиренность и покорность не только к вам и своей судьбе, но и ко всей правящей фамилии. Потому я не могу добровольно согласиться с этим вероломным планом, даже если на кону стоит ваша милость ко мне, вашей младшей дочери. Ведь Его Высочество не только мой принц(как и вам), но и милый сердцу друг, что дорог мне подобно нерождённому брату, а возможно и больше. И не смогу я плести интриги, заманивая его в свои и ваши эгоистичные сети.

Матушка, вот заключительное моё слово: я раба своей судьбы, какой бы она не была. И если в её планах фигурирует принц, то так тому и быть, а ежели мой путь составит одиночество, то я без роптанья приму это. Примите и вы.

Младшая из Оленбурских детей, М.»

      Строчку за строчкой Марион проговаривает вновь и вновь. Столько она не написала, столько злости и правды она оставила за буквами письма. Жалея себя за проявленную почтительность, маленькая княжна не располагает настроением уже который день.       Марион задумала гулять в Сумеречном лесу перед сном, в попытке унять меланхолию. Самара сопротивляется, неожиданно апеллируя в пользу их запретов в ведьминские времена. Соглашается, лишь потому что княжна не так часто что-то просит. Принцесса специально отписалась от ночных обходов ради неё. Однако, во время прогулки Марион молчит, а Самара ведёт весь разговор, как самая преданная своему статусу. Принцесса недовольна подругой.

«<…>Всю неделю после обхода её хандрит, она не похожа на саму себя. Грусть и тоска выражается в её чудесных глазах. Сегодня мы дошли аж до Роккалуче. Ну как сказать «дошли»! Она затащила меня насильно. Так далеко, в такую тьму и в такое неприличное для прогулок время. И знаешь, каким было вознаграждение за этот подвиг? И я не знаю! И не ведаю, зачем мы туда попали. Она немой статуей наблюдала за водной гладью, походила по берегу и промочила ноги в ледяной воде, будто она дочь фермера. Меня хватило на четверть часа, а затем я увела её домой. Твои друзья не говорили, что у них там произошло? С кем она вообще была там.<…>»

      Княжна быстро поняла, что разговоры её не веселят, она не выносит их бесконечности. Поэтому теперь ходит по окраине леса в одиночестве.       Она заверила его, что будет слушать сердце, но оно её подводит, потому что то перенасыщено эмоциями: общей заботой по школьным делам, плохим самочувствием после погони. Ещё обидой на мать—за наставление против девичьей сущности, злостью на саму себя—за противодействие и нелепое отрицание, стыдом— за невероятное желание в его постоянных прикосновениях. Она не позволяет прикасаться к себе остальным, за исключением Самары и Истанды. И зачем он только решил её обнять тогда? Объятия, словно ящик Пандоры, высвободили в ней это неведомое чувство.       Марион не знает, что чему предшествовало. То ли это от внезапной нехватки тактильности, то ли от желания, чтобы это делал именно Орител. Едва она произносит его имя в голове, сразу отвергает все помыслы, ведь такие низменные желания почти грешны по отношению к наследнику её веры и короны. Она закутывается в шаль, зарываясь в ней с головой, словно в кокон.       Следующий день. Вечером, трава уже покрывается инеем— ранняя зима не щадит и людей на улице. Когда княжна мнёт руки, она их согревает, а когда всхлипывает, то нос и горло дерёт ледяным воздухом. Самара находит княжну за чтением книжки Присциллы, в лесной аллее. — Чем мягкий диван, плед и лампа не угодили тебе? Марион тушит маленький световой огонёк на кончике палочки и умиротворённо поднимает глаза на подругу. — Что такое, Самара? — Княжна схлопывает книгу. — Сегодня Бал первокурсниц. Пошли, понаблюдаем за ними. Что-то дрогнуло от воспоминаний.

«Самара придумала очередную шалость.»

— Зачем мне смотреть на это? — Самара цокнула. — Что, неинтересно вглянуть на новеньких? Молчание. — В этом году бал охраняет третий курс.— Победно добавляет принцесса.

«Он опять не сказал мне.»

— И что, мы просто заявимся на бал? Это неприлично.— Марион надеется выглядеть незаинтересованной. Самара довольна своей работой, ведь догадалась об этом. — Нет, мне подсказали местечко поинтересней, зануда.       Она уводит Марион со скамейки, под руку. Принцесса осматривает талмуд в руке княжны. — И хватит это читать. Ты выглядишь зловеще с ним. Марион хихикнула в первый раз за этот период.       Княжна и принцесса, подобно остальным любопытным леди, поднялись на балкончики актовой залы. Марион уверена, что не замечала их существование на первом курсе, на что Самара сказала, что балкончики специально зачаровывают так, чтобы они скрывались в темноте, оставаясь незамеченными снизу.       Да, затемнённые стены и потолок Марион помнит.       И вот она, с остальными, тайно следит за происходящим внизу—за зарождением новых знакомств у новых фей.

«Неужели за нами наблюдали также?»

      Конкретно сейчас её внимание приковано к той, что общается с Орителом. Конечно, он тут. Красная повязка, форма, оружие—всё при нём. Она всё еще не понимает, как они терпят жару. — Самара, кто эта девочка? — Княжна кивает в их сторону.       Самара с подозрением оглядела Марион, как только поняла, о ком разговор. — Та, что с Орителом? Это девятая дочь Короля Андроса.       Марион несколько раз моргает, отрываясь от Оритела к девушке. — Мм, девятая? Какое несчастье для короны.— Без особого желания заключает княжна, возвращая взор на наследника. Он выглядит необычайно спокойным, давно она не видела его без нежного румянца. — Нисколько. — Самара вновь опирается на перила балкона, освежаясь веером. — Женщин-королев приветствуют там охотнее, чем у вас.

«У нас вообще не было королев.»

      Марион рассматривает эту маленькую, дышащую энергией девицу: кудрявую, темноволосую и темнокожую— эталон красоты на Андросе. Без сомнений, она выгодная партия для замужества. Юная леди ярко и открыто беседует в кругу курсантов новых и старых. А с Орителом так, будто с ним знакома и будто она не шестнадцатилетняя леди, ещё не вышедшая в свет.       Самара игнорирует мрачную ауру подруги и мечтательно вздыхает, обхватив ладонями лицо. — Как думаешь, что могли наговорить про нас старшие, когда были на этом месте? — Принцесса улыбается шуткам Эрендола, чей смысл доносится до балкончиков. Марион от духоты стянула с себя шаль.

«Никто так и не додумался зачаровать этот зал от жары.»

      Она импульсивно достаёт палочку и накладывает чары для комфортной температуры в зале. Участники бала довольно ахнули и заметно оживились. И теперь раздражающий звук вееров стих. Самара удивлена её поступком, но никак его не комментирует, убрав свой веер. — Наш бал прошёл достаточно спокойно, так что они могли осудить только наши платья.— Надменный тон проскакивает между слов. — Тебе так кажется, потому что пропустила четверть.       Сразу вспоминается Гризельда и письмо. — Кстати, а где секретарша Уизгисса? Я её не видела. — Её сделали куратором атакующих фей. Правда я не знаю, как с таким мягким характером она управляется с ними.

«Интересно, чем руководствовалась мадам Мавилла?»

      Она с Самарой обсудили выбор туалета самой яркой фигуры этого бала несколькими минутами ранее.       Изобилие девичьих туалетов за эти года выстраивает определённую насмотренность в моде каждой планеты, несмотря на заданный стандарт Домино, который не отличается детализацией, довольно скучен и скромен. Лишь придворное платье является произведением искусства из парчи, серебряных нитей и длинных подолов, в довабок к жемчугу и бриллиантам. Таким образом, общую тенденцию дамы разбавляют этническими деталями вперемешку с индивидуальными предпочтениями. Например, девочек из Солярии выдаёт пышность фасонов и любовь к вшитым драгоценным камням и жёлтому золоту. Даже командир Чедвик расшил свой жилет по нижнему краю, что послужило очередным доказательством его лицемерия насчёт проявления принадлежности к определённой планете. Возможно, это связано с извечным соперничеством двух планет за лидерское положение. Девочки из Мелодии специфично видоизменяют платья, добавляя драпировки, цветастые вышивки, ещё они предпочтительны в выборе оттенков красного и молочного. Из Линфеи и Даймонда меньше всего подвергаются переделкам, лишь иногда предпочитая добавлять цветы и диковиные камни. Андрос и Зенит протестуют больше всего. И если пёстрые и струящиеся ткани девушек из королевства морей хочется рассматривать, то бунтарный характер Зенита вызывает лишь неприязнь. Их одежду они называют функциональной и комфортной, но на самом деле это лишь экономия и безнравственность. По правде, Марион задевает не сколько сам их внешний вид, сколько наличие дерзкого вызова даже в таком.       Она опять смотрит на курсантов. Конечно, юноши не только охраняют. Пятнадцать выпускников лишь немного создают впечатление курсантов при исполнении, предпочитая заигрывания с юными леди. Их младшим братьям по оружию, конечно же, не нравится это. И вот зелёно—голубые глаза Марион прикованы к тому, с кем познакомилась благодаря этому балу. Орител беседует в основном с Эреном. Но следом за принцессой к ним присоединилась другая участница бала. Марион знает, что ему не безразлична. Догадывается. Его избирательность в обществе. Желание писать. Их прогулки, темы разговоров и то, как он на неё смотрит. Так не смотрит ни один джентльмен. Так не ведёт себя ни один джентльмен. Даже сейчас он выставляет себя не в лучшем свете, сокращая светские беседы с дамами, подходящими к ему, свободному молодому джентльмену, которому пора бы уже найти жену. Ему скоро двадцать лет.       И как же противостоять маменькиной воле, имея соблазн и желание следовать её указаниям теперь? Даже если он захочет…

«Нет, это невозможно.»

— Марион, да они все выглядят старше наших!       Мысли княжны смыло в сознании подобно волне.       Самара прокомментировала ещё одного курсанта, но вместо реакции слышит иное. — А кто стоит с принцессой?       Серые матовые глаза с упрёком разворачиваются к княжне. Последняя заметала свои блестящие блюдца туда-сюда, ретируясь с компрометирующего вопроса. Принцесса прищурилась, изобразив через мгновение эмоцию полного разоблачения подруги. — Так вот в чём дело, — протягивает Самара, а затем смотрит в сторону их третьекурсников.       От её громкого возгласа некоторые повернулись в их сторону, потому княжну это очень напрягло, она злобно шикнула на подругу. — Самара, перестань! Я просто интересуюсь. — Мозг княжны ищет отмазку. — Это ты знаток всех новых фамилий. — И давно у тебя этот интерес на новые фамилии, Ма-Мо-Мэ? — Не так давно, но от этого бóльший энтузиазм. — В своём завуалированном стиле отвечает Марион. Самара хмыкнула и выпрямилась. — Пошли спустимся. Мне нужно к Эрендолу. И уже тянет княжну в сторону лестницы. Марион оттягивает руку. — Нет, ни в коем случае. Иди одна, а мне пора спать. И ускользнула вниз.       Душевные терзания вынудили её завести личный дневник: «Запись от двенадцатого дня зимы. День прошёл как обычно. Проснулась в шестом часу, процедуры, туалет, туалет Самары, завтрак. Утренние лекции, Полуденная работа в лаборатории, обед, снова работа, ужин, чтение и Бал Первокурсниц, на котором я не хотела находиться. Всё это навевает воспоминания о далёком и пройденном. И об альбоме, который нечем заполнять. Пару минут назад я получила письмо от Оритела. Срочной почтой. А непрочитанное письмо Истанды ожидает меня с обеда, когда приходит обычная почта. Маменька молчит. Пожалуй, стоит с уважением отнестись к старшей сестре и начать с неё. Вернусь сюда после прочтения. Содержимое в конверте сестрицы чётко дало понять, что мамá рвёт и мечет от моего послания. И скорее всего, вернувшись домой, я останусь без содержания или без возможности работать в больнице за «своё своенравие». Пока не знаю, как отношусь к этому, но страх подшкрябывает сердце. Папенька здоров, Остилия ездит в гости к дядюшке, Файра меня удивила! Вникает в хозяйственные дела, её муженёк и папá в этом способствуют. Была уверена, что она скинет всё бремя власти на Отто. Не уверена, что впишусь в эту компанию, когда приеду. Поэтому, буду вымаливать у родителей разрешение на работу в больнице, хотя леди, конечно же, не работают. Пришло время для прочтения следующего. Орител спросил, почему меня не было с принцессой. И добавил, что если бы он знал, что мы наблюдаем со стороны, то хотел бы присоединиться. Ах, невозможно описать ту боль, которую можно испытывать от плена своих желаний. Летсон всегда говорила, что дело любой леди— укрощать их и сводить на минимум. И я бы хотела… не важно! Пора прекращать эту нелепость, завтра с утра я выхожу в обход. Надеюсь, попаду к той женщине. Я теперь знаю, как её вылечить, всё благодаря книге.»       Она закрыла рукопись, достала новые бумаги и писала ответы каждому.       Истанда не любит сентименты. Для неё письмо оформлено по всем стандартам княжества. Для Оритела она вкладывает сухоцветы. Ромашку. Горечавку. Аконит.       По обыкновению, она села на пол, оперлась о кровать и зачитала несколько молитв, перед снов. Не найдя успокоения, она улеглась спать, так и не дождавшись Самару.       В обходе Марион выяснила, что женщина умерла. Её мать, так слёзно просившая о помощи, в этот раз оплакивала единственную волшебницу в семье. Умерла два дня назад. От заклятья «гель ýртика»— крапивье жало. Такую причину назвал местный врачеватель. Такое же предполагала и Марион. Это значительное заклятье, которое было запрещено ещё до реформ. Марион настолько почувствовала себя виноватой, что вызвалась осмотреть всех детей, их мадам-бабушку и её пожилого мужа.       Эта пожилая женщина благодарила добрую фею за свою доброту, на что Марион отнекивалась, признавшись, что делает это из чувства вины. Старушка заверяла юную душу в отсутствии её ответственности вплоть до того момента, пока в разговоре не узнала, что она княжна из Домино. После этого женщина попросила Марион уйти, потому что из-за Домино её дочь потеряла работу, после которой она начала заниматься той роковой деятельностью, повлёкшую смерть.       Ещё никогда Марион не ощущала на себе такую моральную тяжесть от выбора её правительства.       После обеда она получила весточку от Оритела, с предложением о прогулке по городу. «Марион,

Так как и вы и я сегодня вечером не заняты, смею предложить встречу. Если вы согласны, я буду вас ждать у входа в Алфею в восемнадцать часов, мы доедем до Магикса и прогуляемся уже там. Пожалуйста, дайте знать, если вы не сможете прийти.

О.»

Конечно же, она сможет прийти.

Но перед этим её ждёт занятие с мисс Дэ Мор.

      Все свободные целительницы, как и положено, учат теорию. На этот раз это прописывание истории болезни. Каждой даётся индивидуальная симптоматика. Необходимо определить болезнь, причину поражения и расписать лечение, а также, из чего состоит лекарство и где найти их в природе.       Марион не считает себя сильной в этом предмете. Когда Дэ Мор попросила её остаться после занятия, княжна подумала о том, что та будет ругать за провальные результаты. Однако, разговор принял иной оборот. Мисс Дория, с присущей ей тактичностью, дождалась, пока все остальные выйдут из аудитории. Её пухлая розоватая рука потеребила перо, прежде чем начать. — Марион, я посмотрела твой вариант. — Осторожно начала она. — Я допустила ошибку, мисс? — Марион, подобно кукле, широко распахнула глаза, внимая словам наставницы. — Ох, ошибка была, дорогая, да. Ты неправильно написала расположение мотыльковой шерсти. Княжна сделала выводы по сказанному. — Но дело не в этом, Марион. Диагноз, который ты поставила. Он верный. Но ты указала как причину тёмное заклятье, которое вы не проходили. Откуда у тебя такие знания? — Женщина говорит спокойно, но с твёрдостью в голосе. У Марион слегка закружилась голова от страха, хотя и не понимает почему. — Я прочитала это в учебнике, мисс Дэ Мор. С отблеском уверенности отвечает ученица. Дория Дэ Мор сощурилась и сложила ладони в замок. — О каком из учебников речь? — Мм, речь скорее не об учебнике, а о сборнике. Мне дала его моя соседка, а она нашла в библиотеке. — Марион украдкой взглянула на часы. Осталось меньше трети часа, чтобы прийти к Орителу вовремя. — У тебя он с собой? Марион ничего не понимает. Она инстинктивно порылась в сумке для учебников. — Ах, сейчас нет. Только учебник для вашего предмета. — Он в твоей комнате? Марион всё еще ничего не понимает. — Да, мисс? — Тогда давай сходим с тобой вдвоём.       Женщина спешно встала, а за ней и Марион. Чувство, будто она в чём-то виновата, усилилось. А истекающее время для сборов заставляет нервничать. — Конечно, мисс. Есть какая-то проблема? — Она с Дэ Мор выходит из кабинета и последняя закрывает дверь. — Нет, Марион. Мне просто интересно знать, что это за собрание. Они идут до комнаты в неловкой тишине. Марион плетётся за преподавательницей до начала общежития и наблюдает за интересной походкой «вперевалку». Возможно, это из-за телосложения, хотя лёгкое похрамывание вносит другие теории по этому поводу. Её длинные белокурые косы двигаются в такт походке, как и пышная юбка на старый манер. Марион предполагает, что Дэ Мор из Ираклиона. Она часто носит платья с вышивкой, похожей на ираклионский мотив, но её характер слишком мягок. Княжна глянула на часы. У неё осталось десять минут. Когда пришёл черёд показывать дорогу, она изо всех сил старалась сделать это быстрее, выбрав самый короткий путь.

Итак, они дошли.

      Впервые у её комнаты преподаватель. Даже комендатша перестала приходить после второго курса. — Вы пройдёте, мисс Дэ Мор? — Спрашивает ученица из вежливости, моля услышать отрицательный ответ. — Нет, Марион, это ваше личное пространство. Я знаю, как жители Домино ценят приватность личных комнат. — Это правда, мисс. Я схожу сейчас за книгой. —Хорошо. — Преподавательница легко ей улыбнулась. Марион скрылась за дверью.       Она снова увидела читающую Присциллу. Юная полу-ведьма-полу-фея до сих смотрит на старшую соседку как испуганная лань.       Марион испепеляет её взглядом, проходя мимо. Княжна заходит в комнату и берёт оттуда книгу. Дочь замминистра не упускает из виду свой подарок, когда Марион проскользнула обратно к выходу. — Пожалуйста, мисс. — Спешно говорит Марион, протягивая толстую книгу с кожаной обложкой. Дэ Мор разглядывает толмут, выгибая бровь. — «Собрание контрзаклинаний для противодействия тёмным заклятиям. Базовый уровень.» Говоришь, тебе дала это… — Соседка по комнате. — Заканчивает княжна, убрав руки за спину и тихонько покачиваясь.— Она сейчас за дверью, я могу её позвать. Что-то не так?       Мисс полистала содержимое, которое уже дополнено закладками и пометками ученицы, прежде чем ответить. — Нет, Марион, не нужно. Всё в порядке, мне просто стало любопытно, что ты изучаешь. Твоя соседка дарит интересные подарки. Как говоришь её зовут? — Присцилла, мисс. Она на втором курсе. И если быть точной, она не дарила мне её, а нашла в библиотеке и одолжила на чтение. — Почему именно её? — Это случилось после собрания в гостинной направления. Мы там… обсуждали насущные проблемы обходов. — Ах вот оно как. — Дэ Мор закрыла книгу. — Ты не против, если я возьму её почитать? На пару дней?       Марион хлопает глазами. — Конечно, мисс. Всё равно это не моя собственность. — Спасибо, дорогая. Не буду тебя задерживать, ты видно куда-то торопишься. — Она загадочно ухмыльнулась при виде проступающего румянца подопечной. — Мисс, я… — Не переживай, Марион. Я тоже была студенткой. Просто постарайся прийти к комендантскому часу. —Да, мисс. Спасибо. — От смущения княжна быстро поклонилась и шмыгнула за дверь.       Времени на переодевания нет. Княжна пометалась минутку, решившись пойти в форме, накинув плащ. Пора бы надевать зимний комплект, но точно не сегодня. Она опоздала на две минуты. Орител сдерживает улыбку, когда Марион подошла к нему. — Вы нарушаете традицию, миледи. — Он быстро окидывает её взглядом, с удивлением добавляя, — Даже в двойном объёме. — Очевидно имея в виду её выбор одежды. Он оделся по погоде. Она кутается в плаще, смущённая. — Как и вы. Мы сегодня выбираемся в город, а не в лес? — О, да. Видимо, сегодня такой день.       Они начинают идти в сторону подъехавшего экипажа. Марион удивилась сегодняшнему количеству дам, ожидающие экипаж. В основном первокурсницы, у них ведь выходной. Те поглядывают на Оритела то ли от того, что запомнили в нём наследника, то ли просто из-за присутствия третьекурсника. — Прошу прощения, меня задержали. — добавляет Марион. — Ничего страшного. Расскажете? — Он помогает ей взобраться. Марион окатило мурашками от его ладони. — Эм, да. Конечно расскажу.       Наследник отдал ей свою повязку, по обычаю сказав: «Она надежнее в ваших руках.»       Всю дорогу они проговорили об этом странном эпизоде. Орител заподозрил что-то неладное в поведении преподавательницы, но Марион об этом решил не говорить.       Приехав в центр, они застают большой карнавал. Много людей, ярмарка, флажки, огни! У Марион моментально поднялось настроение и её лицо заливается улыбкой. — Ах, Орител! — Она спускается из экипажа, оглядывая нарядную площадь. Даже ощущение его руки на своей ладони не так сильно, как радость от увиденного. — Какая прелесть! Вы знали, что сегодня ярмарка? — Прочитал в утренней газете. А зная вашу любовь к таким мероприятиям, не мог не позвать. Её широкая улыбка теперь посвящена ему, а глаза блестят. — Спасибо, Орител. Это то, что нужно сейчас. — Он смутился и перестал на неё смотреть.       Заминка. Марион быстрее отошла от этой небольшой неловкости. — Но что за повод?— Они следуют за толпой, где происходит основное веселье.— Я не читала утром газет, как назло.       Княжна осматривает украшения в попытках найти намёки на причину празднеств. Всё яркое, много огней, цветастые прилавки. — Оу, сегодня День Победы над Ведьминским Средневековьем, так было написано. Я…я не уверен, что силён в этом вопросе. Марион нахмурилась. — «Ведьминское средневековье» - это огромный пласт времени, когда Волшебным Измерением правили Три Древние Ведьмы. — Поправляет его она. — Да, это я знаю. — Фей тогда преследовали, заключали в тюрьму и самых буйных убивали. — Нравоучительно объясняет княжна. — У Облачной Башни тогда были свои драконьи наездники и армия орков. — Драконьи наездники? Жители Домино были замешаны в этом? — Ну вы же знаете, драконьими всадниками могут быть не только жители, но и те, в ком течёт их кровь. — Но весь само наличие на тёмной стороне потомков нашей страны - оскорбительно!

«Нашей страны.»

      Она поджала губы. — Да. Об этом эпизоде мало говорят во временных повестях, это мне рассказала Присцилла.— Невзначай добавляет Марион. — И с каких пор его празднуют с таким масштабом?— Она смотрит на украшения. Ничего до сих пор не даёт и намёка на повод. — Ну вы же знаете, как важно сейчас показать «правильную» сторону. — Оправдывается он за всех. — Угу. Прошла уже половина тысячелетия и вот мы здесь. Поменялись местами.       Она мотнула головой и пошла быстрее, чтобы шмыгнуть в толпу. Он за ней. — Получается, вы были на Бале Первокурсниц. — Заключает юноша. Он пытается разбавить эту не комфортную тему. Вокруг очень шумно: каждый прохожий разговаривает с кем-то, кто-то выкрикивает рекламные слоганы, кто-то громко смеётся. Сквозь слой шума его слова доходят до неё с запозданием. — О, да. — Кричит она. — Жаль, что я не знала о месте встречи, тогда бы подготовилась основательнее. — Она надеется избежать обсуждения вчерашнего бала в общей суматохе, к которой присоединилась музыка. Юная княжна подходит к прилавку с диковинными лентами. Они обшиты причудливыми птичками. Марион сразу вспоминает об Остилии, которой эти ленты доставили бы особое удовольствие. И жалеет о том, как мало денег взяла с собой. — Марион, я не услышал, что вы говорили!— Он же, напротив, хочет продолжить и наклоняется к ней, зажав одно ухо.       Княжна протягивает молодой продавщице монеты в обмен на парочку ленточек.       Она хихикает, прежде чем ответить ему в ухо, поднимаясь на цыпочки. — Ничего! Давайте выйдем в место потише!       Они доходят до аллеи, что дальше от основной площади. Людей тут всё равно больше, чем в обычные дни, зато не так громко и никому нет дела до Марион и Оритела. Они по-светски похвалили красивую вышивку на лентах, мастерство их создательницы и хороший вкус их обладательницы. — Самара многословно отозвалась о первокурницах. — Вбрасывает принц.

«О, нет.»

— А как вы оценили их? — Марион хитро глядит на собеседника, неосознанно вынуждая на некорректный ответ. — Они… юны. Думаю, общество сверстников им будет интереснее нашего. По крайней мере, про тех, с кем мне довелось говорить вчера.       Безупречный ответ. Самый нейтральный из возможных. — А вам?       Она прячет нервную ухмылку и нервно наматывает хваленую ленту на пальцы. — Что ж, они действительно кажутся слишком юными. К сожалению, у меня не было возможности поговорить с ними и оценить их навыки общения со старшими. Взглянув в его глаза, она приходит в себя, останавливая агрессивные веяния в словах. Ей не нравится, в каком тоне она с ним разговаривает. — Это было лишним, простите. Он некоторое время молчит. Вечерняя темнота накрыла Магикс. — Так значит, вы в школьной форме. Неожиданная смена темы сбила уже поступившие в её голову навязчивые мысли о его обиде. — Угу. Как и вы. — Бормочет княжна. Орител хохочет. Это звучало одновременно и смешно и грубо. — Марион, вы ли это? Я не знавал в вас Ираклионской принцессы. — Намекая на язвительность Самары. Она корчит лукавую улыбку. — Джентльмен, я с вами не знакома! — Она показательно закрывает рот рукой от “шока”, подражая поведению и интонацию своевольной принцессы. — Тот, с которым я знакома, носит повязку на правой руке и почти со мной не разговаривает, а в вас наследника я не признаю!       Эта сценка позабавила обоих. Орител отхохотался, развернулся к ней и идет спиной к направлению, прежде чем продолжить разговор в более серьёзном русле. — Вы ведь пропустили ужин. Не хотите где-нибудь перекусить? Она не ожидала такого предложения. Мысли о свидании промелькнули в голове, которые она благополучно откидывает, чтобы сохранить невозмутимость. Веселье как рукой стёрло. — Оу, можно было бы но… но я не знаю, куда. — Ох, а я надеялся на ваши знания. — А он продолжает. — Тогда, полагаю, не стоит…

“Ох, как неловко вышло.”

      С досадой думает Орител. — О нет, не в этом дело! — Тараторит наследник. – Что ж, я бывал в Магиксе только в одном месте и там недурно кормят, но…

«Это совершенно неприемлемое место для неё!»

      У Марион загорелись глаза, она остановилась и подобно ребёнку заявила. — Ведите! — Не в силах сдержать своё вернувшееся ребячество, она схватила его за руку. Такого не ожидала ни он, ни она, поэтому Орител оцепенел, а она, сообразив, что натворила, одёрнулась, зарывшись в плаще. — Но его расположение… специфичное. — Он возвращается на исходную позицию и трогает ледяной рукой собственную горячую щёку, чтобы прийти в себя. — Боюсь вас напугать таким выбором. Хотя, сегодня такой праздник и столько людей… — Вы же знаете, я не из боязливых… — Плащ неловко покачивается из стороны в сторону. — Хорошо. Тогда нам направо.       Они побрели обратно в сторону центра. Ближе к восьми часам вечера, чуть больше, чем за три часа до начала комендантского часа, народу на главной площади стало настолько много, что им пришлось пробираться через людей аккуратно и долго. Он шёл сбоку от неё, ограждая от лишней возможности наступить ей на подол какому-нибудь незнакомцу, а она периодически хваталась за его локоть, когда её толкали сзади или нечто подобное. В толпе было очень душно от людских ароматов и жарко от работающих ярких огней. Они прошли мимо театрального представления и Орител почти уговорил её не идти дальше, но она настояла на оценке его рекомендации. И чем ближе они подходили к месту предполагаемого хорошего заведения, тем становилось меньше людей, холоднее, промозглее, темнее, и тем ближе они шли друг к другу. В какой-то момент она пошла с ним под руку, в одном эпизоде жалея, что согласилась на его «очередную авантюру». Так она решила называть любые его идеи, не подходящие под описание приличных для неё, как леди и него, как джентльмена. — “Заведение тётушки Вандервильт”? — Проговаривает по слогам Марион. — Какое странное название. Орител слегка расстроился её реакции, и это было заметно по его поникшему виду. — Но окна большие и красивые. Мне нравится. — Она миленько ему улыбнулась.       И подалась внутрь. Он открыл ей дверь и оценил обстановку: снова кажется слишком интеллигентной для такого места, почти полная посадка занята приличными, на вид, людьми. Тут также всё украшено к празднику. На его большое удивление, официант сопроводил их к тому же столику, где его ждала мать в прошлом году. Нечто всколыхнуло и затрепетало внутри, когда Орител усадил Марион на её место, видя в этом некий символизм. — Тут прелестно. Неожиданное открытие для такого расположения.       Она изучает меню и почти сразу выделяет нужные позиции для официанта, вуалируя волнительность происходящего. — Мне то же самое. — Заключает Орител, когда у того спросили о его выборе блюд.       Марион решается рассмотреть интерьер: тёмно-зелёные стены, столы, гарнитур из дубового лакированного дерева, обивку из ручной вышивки, подмечает приятный приглушённый свет над каждым столиком, играющего мальчишку на фортепьяно и праздничные украшения, задающие настроение для всех присутствующих гостей. Во внимание идёт каждая деталь, лишь бы отвлечься от навязчивых фантазий.       А Орител рассматривает её черты лица и какого цвета становятся её глаза под таким светом.       Им принесли напитки. Когда Марион ловит его взгляд, он тут же отводит свой. Девушка слегка улыбается, потеребив пальцами. Фантазии не получилось усмирить. Они отпили содержимое, удивленно отметив наличие крепленого в нём. — И при каких обстоятельствах вам удалось найти столь интересное место? Он хмыкнул, предаваясь воспоминаниям о материнских нравоучениях и просьбах не забываться, когда сам сидит напротив единственного человека, с которым он делает это быстрее всего. Наследник слегка поёрзал на месте, продолжая прятать глаза от любознательной собеседницы. — На втором курсе, во время своего наказания, — Аккуратно начинает он. Выражение лица Марион приняло серьёзный характер от услышанного. — Меня вызвал командир и приказал идти за ним. Я не знал, куда мы идём, но по итогу он привёл меня в это место. Даже попросил снять повязку ещё до того неприятного переулка где вы сказали, что там пахнет троллем. Оба хихикнули. Он продолжает. — Как оказалось, меня ждала здесь мама.       Серьёзное выражение лица Марион приняло невероятно поражённый вид. То ли от контекста, то ли от несветсткой формы слова «мамá». — Её Величество была здесь? — Выдаёт она шёпотом, а затем прикрывается ладонью от его утвердительного кивка. Его развлекает такая реакция. — Да. Я и сам был удивлён её тайному визиту. Она ждала меня прямо за этим столиком. На вашем месте. Он дал её время переварить услышанное. Грозный образ Королевы Домино, её гордые черты лица на портрете в каждой комнате Оленбурского дома и идеальные каштановые кудри никак не складываются в принятии, что та была тут, на месте, где сидит Марион. — И что же она хотела с вами обсудить? — Моё поведение. Отец хотел…

«Отец.»

Король. Его Портрет она рассматривала не так часто, но Орител на него совершенно не похож. Возможно, лишь характером. — … чтобы меня отчислили, а мама хотела выяснить, есть ли для этого основания. Я высказал своё мнение и вот мы тут. — Хм.

«Однако, Орител не такой категоричный.»

— Да, эта ситуация на втором курсе… Шокировала многих. — Воспоминания о косых взглядах мелькают в её сознании. Сейчас всем всё равно. Однако, Марион уже не так предана своей версии о причинах драки, как год назад. — И вас. — Заключает юноша. — Не так, как Самару. Официант принёс первые блюда. Они стихли, проводили его взглядом и продолжили.

«Слава Дракону, есть куда девать свои руки!»

      Но Марион поняла, что ей неловко есть при нём. — Принцесса любит лезть не в своё дело из-за своих личных убеждений. — Он дёрнул головой и приступил к курице. — Едва ли мы можем сдерживать себя, когда дело доходит до защиты чести своих близких. — Выдаёт она, не сдержавшись. И также приступает к еде. Нарезает мясо сверх нужного этикету. — Видимо, она поведала о моей с ней беседе.

«Видимо, какое-то слово совпало с контекстом их разговора.»

— Нет, Орител. Но зная её, я могу предположить обвинительных характер сказанного. — Видимо, это особенная черта всей Ираклионской четы. — И как же вы убедили матушку?— Она быстро избежала продолжения этой скользкой темы. Ей не хочется обсуждать подругу в таком негативном ключе, тем более слышать это от Оритела. — Сказал ей всё как есть. Оказывается, ей в отчёте не написали даже половины от всего. Это и неудивительно, ведь всю правду знал лишь я и Джон. — Как давно я не слышала это имя. Вам известна его судьба?       Он не сразу отвечает на её вопрос. Ему не нравится музыкальный аккомпанемент на фоне. Что-то примитивное и незнакомое. — Предполагаю, он вернулся в своё герцогство. Что ждёт всех нас после выпуска. — Он наконец перестал избегать её нежного взора и мягко улыбнулся, совершенно позабыв о дурной музыке.

«Сейчас её глаза мутноватого зелёного цвета.»

«Сейчас его глаза будто подсвечены изнутри.»

      Не отрывая друг от друга взгляда, она продолжает. — А что насчёт ваших сестёр? Они знают? — Марион гадает, какой её вопрос уже станет лишним или слишком личным, а он всё отвечает и отвечает.       Сама не замечая, что с каждой своей фразой её высокий и взволнованный голос утихает, успокаивается и приобретает бархатный тон, который хочется слушать. — Я знаю только об осведомлённости Грейс. Она… ближе всех к отцу. А сёстры не так дружны, как ваши, потому сомневаюсь. А насчёт мнения сестры… Предполагаю, она осудила меня также, как отец. Но не могу утверждать, ведь напрямую никто об этом не говорил за весь период каникул. — Почему вы так думаете? — Насчёт осуждения? — Насчёт их близости. — Уточняет Марион. — Едва ли у родителей могут быть любимцы. — Её саму давно терзает этот вопрос. — Давайте не тешить себя надеждами, миледи.       Принесли десерт. Клубничный меренговый рулет. Такой же заказывала ему мать. Орител взял на заметку выбор княжны, прежде чем продолжить свою речь. — Я слишком мягок. Хариет слишком… нежна. Александрина слишком маленькая. Элида слишком похожа на маму. А Грейс, она… такая же, как отец.       Марион вспоминает редкие официальные портреты всей королевской семьи, мутно очерчивая воображением общие черты каждой из принцесс. В памяти сохранилось лишь то, что трое из них шатенки, как Королева, и лишь одна блондинка, как Король. — Когда так много детей, невозможно любить всех одинаково. — Договаривает Орител. — Мне кажется, равноценная любовь—долг каждого родителя, те, кто решил пренебречь этим, отдаляют детей от себя и друг от друга. А что насчёт вас, Орител? Вы бы любили своих детей одинаково или повторили бы родительское упущение? — Грань дозволенных границ давно стёрта. — Думаю, не получится избежать их ошибок. Но надеюсь, моя жена поможет компенсировать моё упущение.       Такой его спокойный тон и сосредоточенный взгляд ей в глаза сделали её ноги ватными. Она рада, что сидит.       Он открыто с ней флиртует. Её глаза метаются по его лицу, не зная что и ответить. — Дамы и господа, танцы!       Она легонько дёрнулась от громкого голоса за спиной. Найдя в нём спасение, она повернулась в сторону звука. Женщина в возрасте, высокая и грузная, с экстравагантным видом и басистым голосом вещает через свою палочку, по всей видимости зачаровав её в громкоговоритель. Шум от посетителей стих. — Наш любимый тапер, Хо-Боэ,— указывает на совсем юного синеволосого мальчика, едва походящего на их ровесника.— В честь праздника решил порадовать нас танцевальными сюжетами. Приглашаем всех на нашу маленькую танцевальную площадку.       И взмахом отодвигает все столики, свободные и занятые, в сторону, расчищая паркет. Дамы и господа охают от неожиданного перемещения, а молчат только те, кто по всей видимости уже постоянные гости. Марион хватается за спинку стула, а Орител за стол, разделяя охи остальных. Волшебница уходит с центра импровизированного танцевального центра, беззаботно смеясь. Юнец начал свой весёленький мотив, подобный тому, что играют в княжестве, дома.

«И кто же осмелится выйти?»

А люди начали вставать. Беззаботно и быстро. — Не хотите? Она молниеносно развернулась к Орителу. — Оу… я…Что ж… — Вы можете отказать, Марион Мод Мэри. — Ответственно заявляет наследник.

«Как тут можно отказать…»

— А почему бы и нет! — Выпалила она, чуть было не сожмурившись от преодолённого страха и стеснения своему ответу.       Он встаёт и протягивает руку. Она кладёт свою, потрясываясь от переизбытка эмоций, когда встаёт.       Они не единственные своего возраста, кто танцует, но единственные в форме. Никаких бальных танцев. Никакого протокольного поведения. Лишь свободные и хаотичные движения в такт незамысловатой задорной мелодии. Однако, даже такие движения похожи на танец. Вечно закрытый и смущённый, сейчас он само спокойствие и уверенность. А она предстаёт перед ним княжной с Бала Первокурсниц, робеющей также, как и два года назад.       Он взял её за обе ладони, беря инициативу в свои руки, позволив Марион расслабиться и привыкнуть к обстановке. Они оба улыбаются, правда Орител скорее поддерживающей улыбкой, а Марион нервной. — Вы невозможны! — Она решает не таить свои мысли. — В который раз эти мучительные авантюры утаскивают меня в эмоциональный плен.       И хоть оба понимают, что это не претензия, Орител подыгрывает ей, попутно раскрутив княжну. — Ах, вот как! И какой же характер этих эмоций?       Она заливается краской. — Постыдный для публичного проявления. — Марион повторяет за общими движениями дам, обходя вокруг Оритела, учтиво приподняв юбку для удобства. — Я не думаю, что это сейчас имеет значение, Марион. — Его руки, будучи за спиной, возвращаются на нужное место. Она заставляет себя считать, что это не свидание, а до сих пор очередная дружеская встреча. — Оставьте мне хотя бы немного загадочности и порядочности, сколько должно быть у любой порядочной девушки и леди. — Как пожелаете, миледи.       Они держат друг друга как в вальсе, но вместо плавных движений получается нечто в виде небольших шажков туда-сюда.

«Кажется, её немного отпустило.»

      Подумал Орител, потому перестал ощущать дрожь её рук. Но её беспокойные мысли всё ещё с ней, что отражаются в блестящих глазах, которые не смотрят на него. — Орител, насчёт того случая неделю назад… Я прошу прощения за это. Ещё раз. Это… чёрт, в напитке действительно было что-то крепкое… — Не извиняйтесь, Марион. Проявление эмоций в нашем случае…

«Нашем случае.»

—… это роскошь, и я рад, что вы разделили их со мной. И надеюсь, вы не жалеете об этом, потому что я—нет.       Они кружатся в медленном танце ещё пару минут. Каждый думает о своём. Марион измеряет его сердцебиение, отдающее в руку, а он хочет сохранить этот момент в памяти. Неизвестно, когда они ещё смогут это повторить, когда за ними никто не следит, когда они оба свободны. Княжна не знает, как трактовать происходящее, всё это странно и совершенно за гранью. И хоть разум запрещает сердцу наслаждается моментом, на самом деле, складывается впечатление, будто всё так, как должно быть. — Нужно проверить время, Орител. — Тихо произносит она. Разум, всё же, победил.— Нам нужно уйти во второй трети часа, чтобы успеть до Комендантского. Она останавливается и достаёт часы. — Оу, вы починили часы. Марион чуть не выдала себя. — Да. Около полугода назад. — Испустив смешинку.       Умиротворение разрушил результат её интереса. А Орител стал невольным свидетелем. — Двенадцать минут двенадцатого.       Двенадцать минут назад они должны были вернуться в школы. Она с ужасом показывает ему часы, не говоря ни слова. Орител переменился в лице, поджав губы и прикрыв их рукой. — Нам следует идти. — Да. Следует. — Повторяет Марион. Лёгкая нетрезвость покинула организм. Он кинул на стол счёт и быстро подошёл к Марион, помочь с плащом. Едва она захотела возразить, достав кошелёк, но он резко отрезал. — Нет. Это даже не обсуждается. И увёл её из заведения, накинув шинель уже по пути.       Они в спешке идут по тёмным закоулкам. Людей тут стало больше, разной наружности и приятности, от чего он попросил накинуть ей капюшон и идти ближе, что она и сделала, вновь схватив его под руку. — Почему заведение ещё работало после комендантского часа? — Ворчит Марион. — Все общественные места предупреждают посетителей за четверть до конца. — Видимо, это одно из мест, которое игнорирует все правила. Комендантский час означает повсеместное пребывание дома с одиннадцати часов вечера. В это время заступает ночной наряд стражи и ученики двух школ. Их задача— охрана правопорядка и контроль за соблюдением всех установленных правил. Как раз поэтому последние обходят дома— к тем людям, которые могут эти правила нарушить. Или которые уже его нарушали. И если она и Орител попадутся кому-нибудь из своих, то их просто запишут в список опоздавших. Если страже, то сразу в карцер, а после в кабинет директоров. А после — неизвестно. Они зашли в переулок без единого горящего фонаря. Марион достаёт палочку, осветив им дорогу. — Как удобно. — Отмечает Орител. Они заворачивают ещё несколько раз, и вот они в центре города. Тут людей нет, следы ярмарки напоминают о недавнем праздненстве. Марион убирает палочку.

Игра «Остаться незамеченными» начинается.

      Спустя три месяца обходов, оба запомнили примерный маршрут всех блюстителей порядка, а ещё обходные пути и тайные проходы. Ими и решили воспользоваться. Конечно же, эти обходные пути знают и остальные «опоздавшие», и стража. Если на незнакомцев они натыкались внезапно, но спокойно проходили мимо, то своих они слышали издалека и обходили другими путями.       Всю дорогу они молчат, стараясь идти как можно тише. Стук каблучков Марион, к сожалению, не помогал такому стремлению.       Они дошли до края города, где только несколько проулков и лес разделяет их от школ. Идя по очередной узенькой дорожке внутри переулка между домами, они неожиданно наткнулись на проходящих стражников с внешней стороны улицы.       Орител реагирует быстрее Марион, шустро оттащив её в тень, к себе, спрятавшись за выпирающей стеной. Стражники остановились, услышав шорохи в переулке, не успев её заметить. Орител и Марион затаили дыхание. Княжна думает, что сейчас сердце сломает рёбра. И кажется, будто их сердцебиение— самый громкий звук во всей округе, настолько ей страшно быть обнаруженной.

«Что будет, если нас поймают?»

«Притвориться участниками обхода не получится— я не в той форме, у нас нет оружия, нет пропусков.»

«Использовать палочку?…»

      Цитрусовый аромат от него дурманит голову и сбивает все мысли. Стражники постояли полминутки, а затем пошли дальше. Студенты решили остаться неподвижными, лишь через время решившись заговорить шёпотом. — Это было опасно. — Орител аккуратно выдохнул, на холодном воздухе обличив горячее дыхание. — Это было смело! — Марион отпрянула от него. — Думаю, нам стоит тут попрощаться. — Добавляет она. — Вы не пойдёте через лес одна, Марион. — Он щурится, чтобы разглядеть её в темноте. — Это не проблема, идти всего десять минут. Я не хочу, чтобы вы опоздали в Красный Замок на ещё больший срок. Второй такой проступок родители вам не простят.       Её аргументы весомы, но он не сможет простить её нахождение в лесу в одиночестве. — Хорошо. Но мы дойдём до той точки в лесу, где идти вам и мне одинаково. — Если вам так спокойнее.       Чтобы дойти до леса, им нужно перейти освещённую часть дороги. Прежде чем пройти этот участок, Орител аккуратно выглянул из их убежища и только потом повёл в лесную чащу. — А в лесу патрулируют? — До этого момента она никогда не задавалась этим вопросом. Если в глубине леса это точно не делают, то что насчёт окраин возле города и школ? — Я никогда в них не участвовал. Не думаю, что на это хватает времени и личного состава. — Хотелось бы, чтобы это оказалось правдой.       Они зашли в лес. Марион вновь светит кончиком палочки, но направляет его строго в пол, сохраняя скрытность. Они вновь держатся друг за дружку, чтобы не упасть и не потеряться в темноте. И хоть стресс сейчас заставляет ноги дрожать, холод морозит ей щёки и даже с палочкой она постоянно спотыкается о корни деревьев, этот день она запомнит как один из лучших, наряду с прошлогодним Днём Возрождения, выходом из карантина сестёр, получением звания на семнадцатилетие и поступлением в Алфею. Жаль, ей неизвестно, воспринимает ли также этот день Орител.       Они дошли. Условной серединой является дорожная развилка, одна сторона ведёт в Алфею, другая в Красный Замок. Около трёх-пяти минут и ты уже в школе.       Они останавливаются для прощальной речи. Марион, с присущей её неожиданной задорностью и ребячеством держит палочку будто зонтик, создавая им слабый мягкий свет, который еле выделяет их черты в темноте. Но даже так Орител видит её улыбку, виновато оправдываясь. — Прошу прощения, миледи. Я не хотел, чтобы эта прогулка заканчилась так. — Виновато шепчет он. — Не извиняйтесь, Орител. Даже идеальные люди не держат всё под контролем. Тем более, не понимаю о чём вы. Мне всё понравилось. — Учтиво произносит она, играясь с палочкой. — Я… я рад. — Он точно выкурит несколько сигарет, как верётся в Замок. — Тогда нам следует прощаться, Марион. Я отправлю вам письмо через двадцать минут и надеюсь получить ответ, где вы напишете о вашем здравии и безопасном возвращении в Алфею. — Хорошо,Орител. Но вы не пойдёте так в Красный Замок. Она хватает кончик палочки и будто выдёргивает луч света из неё. Теперь это крошечная световая сфера, размером со светлячка. Марион держит её в двух пальцах. — Это сопроводит вас до школы. — Княжна отпускает сферу и та подлетела к Орителу. — Чтобы она исчезла, вам нужно будет сжать её в ладони. Не пойдёте же вы в темноте по лесу.       Опять это чувство, которое она побуждает внутри него, вернулось с новой волной, когда он ещё не отошёл от их пряток в закоулке. Он обречённо вздыхает, радуясь, что она не видит в темноте, как он покраснел. После этого он захотел её поцеловать. — Спасибо, Марион. — Но вместо этого он целует её руку, ведь смелости хватит лишь на это. А она пользуется моментом и целует его в щёку, легко и невинно. — До встречи, Орител. — Бегло произносит она, когда встретилась с его изумлённым взглядом. И побежала прочь.       А он остался на месте, прикрыв пылающее место недавнего поцелуя рукой.

«Вы же знаете, я не из боязливых.»

«Да, Марион. Ты храбрее меня в тысячу раз.»