О бедной русалке замолвите слово...

             Натаниэль, Кевин и Джереми были самыми взрослыми среди детей, проходящих обучение в центре. А Эндрю им ещё и фору давал. Эта четвёрка как-то незаметно для всех отделилась от взрослых, влезла в младшую группу и стала источником постоянного шума, розыгрышей и мелкого хулиганства. Они носились с детьми по коридорам в догонялки, сопровождали свои попытки овладеть местными технологиями или понять назначение предметов смешными комментариями, играли в жмурки, прятки и мяч, прыгали со скакалкой, крутили хула-хуп, катались на скейтах и роликовых коньках и стоически терпели выговоры от наставников.       Воспитателей. Потому что это напоминало детский сад, в котором они учатся самым азам: правильно есть, пользоваться необычными столовыми приборами, ухаживать за растениями и животными, убирать в своих комнатах. Парни с удовольствием смотрели местные развлекательные программы для детей, устроенные как голограммы, играли с игрушками и рисовали. Рисование прилетело с поверхности, но дети набрали с собой в дорогу цветные карандаши и раскраски. Они щедро делились друг с другом и понятия не имели, что за их обучением в общих залах наблюдают в прямом эфире. Рисование понравилось всем, это был давно забытый пережиток прошлого, который снова вернули.       Даже взрослые переселенцы увлеклись антистрессовыми раскрасками, и общее напряжение постепенно спало. Би наблюдала за своими подопечными, её работа была похожа на работу психолога. Она следила за общим настроением и легко вычисляла по цветовой гамме тех, кто нуждался в разговорах и утешении. О том, что они под постоянным наблюдением как в реалити-шоу знала только их четвёрка. Эндрю сказал им сразу, он же жил до этого в городе и сам смотрел передачи. Для него они носили больше информативный, чем развлекательный характер.       Первая волна возвращенцев была самой тяжёлой и трагической. Они не понимали, чего от них хотят наставники, а те не знали, как реагировать на нервные срывы, истерики и панические атаки. Нейды учились на своих ошибках, поэтому начиная со второй волны, отбор консультантов/учителей/воспитателей был более жёстким. Этот блок разделили на пять обособленных секторов, и люди не могли пересекать границы. Они оказались в изоляции, чтобы не нарушать план.       Это сработало, но адаптация продвигалась со скоростью улитки. А тут подоспели ещё три волны возвращенцев, заполнившие пустующие сектора. И только с момента приезда Эндрю и Ко° случился прорыв. Именно его вечный бунт и желание делать всё по-своему, превращая обучение в развлечение и хулиганство, сначала откинули всю программу далеко назад. Фактически всех поставили на уровень маленьких детей, но тем быстрее и веселее пошло обучение, ибо дети быстрее адаптируются и учатся. И они сдвинулись с мёртвой точки всей толпой одновременно. Вот только группы внутри каждого сектора всё же были разделены по возрасту, и только эти четверо нарушили систему, примкнув к детям и возглавив их. Они принимали наказания с покаянными лицами, горящими ушами и ухмылками от уха до уха. И снова продолжали играться.       Родители Эндрю несколько раз пытались связаться с ним, но он был непреклонен. Раз для всех введена полная изоляция от родственников, то и он отказывался встречаться со своими. Не помогали связи и принадлежность к привилегированной семье. Натаниэлю он признался, что вообще не хочет больше с ними знаться, а здесь у него впервые за всю жизнь появилась возможность прожить нормальное детство. Такое, какого у него никогда не было. Они говорили об этом в одной из общих комнат, и Эндрю надеялся, что их диалог слушают все нейды.       Он припомнил Аарона и то, что, будучи старшим сыном, был изгоем в собственной семье, где все любили только младшего сына, а ему предъявляли завышенные требования идеальности и никогда не были довольны результатом. Он хотел прожить жизнь отдельно от них и как можно дальше. И только Натаниэль знал, что Эндрю может выйти из сектора и комплекса в любой момент. Но он сказал, что сделает это в самом крайнем случае.       Они жили и продолжали учиться, участвуя в этом импровизированном Шоу Трумана, и Натаниэль частенько забывал про то, что их могут снимать. Так было и в тот раз, когда Эндрю рассказывал им о своей семье.       — Эндрю, я всё никак не пойму, что не так с твоим близнецом?       Ответ их шокировал.       — У нейдов не рождаются близнецы. Вообще никогда. Мы даже не рождаемся. Это тема занятия на более продвинутом уровне адаптации, но раз ты спросил, то я отвечу: всё же вы уже взрослые мальчики. — Он оглянулся, чтобы убедиться, что рядом нет других людей и особенно детей. — Помнишь, Элисон злилась на нас за то, что мы не подыграли ей? Она говорила объяснить вам про потомство. Так вот: нас очень много, сотни миллионов, живём мы долго, поэтому наше воспроизводство ограничено. Родить ребёнка — привилегия. Для этого нужно выполнить ряд условий.       — А как же связи?       Он щёлкнул Кевина по носу.       — Не помогут. Все в одну очередь, она открытая, и каждый может проверить. И наши женщины не вынашивают потомство. Берётся биоматериал родителей, это может быть даже однополая пара, и через определённый срок они получают на руки одного младенца.       — А как же твои получили двоих?       Эндрю уже не сдерживался и пнул друга в бок посильнее, чтобы заткнулся. Но всё же раскрыл подробности.       — А вот здесь как раз могут помочь связи. Аарон вообще не должен был родиться. Его мать — Тильда — наебала службу контроля за рождением. Это уже известный факт, так что я не открываю страшную тайну. Она кого-то подкупила и получила не один эмбрион, а два. Они растут несколько месяцев в закрытой и непрозрачной сфере, до момента открытия никто не проверяет количество детей, потому что все знают, что там может быть только один. И потом их сразу проверяют на отклонения в развитии. Когда его обнаружили в моём коконе, то захотели изъять и утилизировать, но она закатила истерику. Её сразу предупредили, что ребёнок с изъяном: он впитал в себя всё плохое, что могло быть в генетике обоих родителей, и в будущем станет монстром, тираном, да что угодно, выберите сами. Она всё равно его оставила и заверила всех, что воспитает из него достойного члена общества. Результат ты видел: брат без зазрения совести попользовался своим соулмейтом, чтобы отрастить ноги, безжалостно внушил ему, что встречи и подтверждения связи не было, а потом много лет вызывал меня к себе под всякими благовидными предлогами. Я ещё и виноват оказался, что меня поймали и закрыли в аквариуме. А кто продал меня для исследований учёным с поверхности, чтобы жить счастливо с женщиной, которую долгие годы держал в ментальном рабстве? Правильно, достойный член общества Аарон Миньярд, любимый сын своих родителей, из-за которого у меня не было нормального детства, потому что он ловил плюшки, а шишки сыпались на меня. — Во время этого страстного монолога он назвал мать по имени. Это отражало его отношение к семье: у него не было родителей, только люди, которые растили и воспитывали его и в процессе были к нему жестоки.       Пока Кевин не начал возражать или пытаться найти объяснение, Натаниэль внёс свою лепту.       — Я видел её, Эндрю. Несчастная женщина. Она сошла с ума и покончила с собой, когда похоронили Аарона. У нас это называется Стокгольмский синдром: жертва влюбляется в своего мучителя и не хочет жить без него. Не думаю, что она что-нибудь понимала, скорее всего, её разум был давно утрачен. Её держало только присутствие мужа рядом. Она даже о детях не думала. И у них были близнецы, это очень странно, потому что такое запечатывается в ДНК и потом воспроизводится в следующих поколениях. Но у Кейтлин в семье никогда не было ничего подобного, я проверял.       Договорить им не дали дети, затеявшие новую игру. Они обожали своих взрослых друзей и плевали на то, что Эндрю был выше их всех по социальному статусу. Его разве что принцем не называли. Но в один из первых дней пребывания здесь он быстро провёл лекцию и сказал, что принцев тут нету, а он со всеми на равных. С тех пор малышня висела на нём гроздьями, а он носился с ними по комплексу и развлекался.       Уже вечером в своих комнатах, где точно не было никаких камер, Эндрю вспомнил этот разговор.       — Нат, а ведь я ни разу об этом не задумался.       — О чём?       — О том, что у Аарона были близнецы. Как думаешь, они могли унаследовать его плохую генетику? Я имею в виду: мог ли этот неправильный ген закрепиться в его организме и пролезть в половую систему, чтобы размножаться дальше?       Они, уровень развития цивилизации которых был намного примитивней его, ответили ему в три голоса.       — Да! — можно было не сомневаться. Они смотрели много фантастических фильмов и читали книги. Зло всегда стремится выжить любой ценой.       И он озвучил то, что внезапно пришло ему в голову.       — Они остались на поверхности, и никто не знает, проявится ли поведение Аарона в ком-то из девчонок? Миру повезёт, если они останутся обычными. И он пошатнётся, если одна из них будет злюкой. Так рождаются диктаторы, серийные убийцы или учёные без моральных и этических ограничений, ставящие опыты на людях во имя великой цели.       Эндрю подскочил на месте.       — Надо срочно поговорить с Би. Мы здесь уже почти год по нашему времени, нас ещё не скоро выпустят. Пусть она найдёт возможность связаться с кем-нибудь, чтобы девчонок проверили. Это простой тест ДНК как вы это называете. Наши спецы могут сделать его на месте.       — Сейчас ночь, Дрю. — Нат ненавязчиво подёргал его за рукав комбинезона. У них не было солнца, поэтому сутки делились на день и ночь искусственно. И длились они не двадцать четыре, а двадцать пять часов. — Давай отложим это на завтра? Ей лет тринадцать, она пока не в состоянии завоевать мир. Не знаю, которая из них…       Глаза Эндрю стали дикими.       — Нет, у нас здесь другое время. Там уже пять лет прошло.       — Что? — все трое смотрели на него так, будто у него только что выросла вторая голова. Ну да, не хвост же, они ведь сами были теперь хвостатыми, правда, только в бассейне с солёной водой, куда регулярно ходили размяться.       Эндрю качнул головой.       — Давайте я потом вам об этом расскажу. А то у меня мозг уже закипает.       Парни собрались расходиться по спальням. Натаниэль только сейчас обратил внимание, что Джереми какой-то грустный. Он внимательно наблюдал за уходящими друзьями. Не было похоже, что они поссорились, но что-то было не так. Эндрю проследил за его взглядом.       — Ты тоже это видишь?       — Джер странный. Я жопой чую, что это не просто так.       Эндрю повёл его в спальню.       — Завтра у Би и спросим. Я заметил, что его раскраски в последнее время стали тёмными.       Им не пришлось ждать до утра: посреди ночи Кевин почти вломился в их комнату. Он не мог войти, но мог потревожить защитное поле, поэтому бросал в проём разные предметы. Они проснулись как раз от этого странного звука. Дрю сонно натянул на голое тело спортивные штаны и вышел наружу. Нат услышал его удивлённый возглас и тоже быстро оделся.       Кевин почти плакал, а Джереми сидел в кресле, завернувшись в тёплое одеяло, и дрожал не от холода. Этого было достаточно, чтобы с них слетели последние остатки сна.       — По какому случаю собрание?       Джер вздрогнул и сфокусировал на нём взгляд.       — Мне приснился Жан. Уже не в первый раз. И он плохо выглядел. Прям совсем-совсем.       Нат вспомнил собственные ночные «встречи» с Дрю. Он знал, что это не сны, а прямой контакт, который можно заблокировать односторонне. Эндрю сразу рассказал об этом, поэтому Джереми никогда не общался со вторым истинным. Он ещё в лагуне после секса ясно дал понять, что не простит его за попытку зачаровать и подчинить. Соулмейт был нужен лишь для того, чтобы он смог стать нейдом, а потом передать этот дар своему мужу. Кевину. Потому что это было единственное исключение из правил для перевоплощения: парни много лет были замужем, любили друг друга. Один стал нейдом и сделал им второго.       Все возвращенцы их сектора знали, что Ноксы замужем и очень любят друг друга. Парни носили обручальные кольца, это был привычный для них всех атрибут. Проблема была в другом: после страстного секса на пляже у них обоих тоже появился брачный браслет, который они скрывали под широкими напульсниками. Этот атрибут законного с точки зрения нейдов брака видели вживую только Эндрю и Натаниэль. Зная о том, что за ними наблюдают в режиме реального времени, они никогда не снимали их за пределами спальни, а вот там камер не было.       И Дрю гарантировал, что Жан никак не мог стать третьим супругом в их союзе. Пока они оба не примут его и не согласятся на отношения, он останется в стороне со своей меткой соулмейта.       — Это не сон. Как он смог прорваться к тебе, если ваша связь номинальная, а ты его блокируешь?       Джер устало прервал поток его возмущений.       — Нет, Нат, это был именно сон. Я не выхожу на контакт с ним, мне это не нужно. И Дрю объяснял про окружение, что всегда какой-то один фон и невозможность прикоснуться. И что ты не видишь себя, а только партнёра. Так вот, я сидел рядом с ним, он прощался и надеялся, что в следующей жизни ему больше повезёт. Он сказал, что умирает. — Он поднял на Эндрю полные слёз глаза. — Дрю, разве такое возможно? Вы же почти бессмертные…       — Наверное, он смотрел это дурацкое шоу про нас. Как мы тут адаптируемся. И понял, что его не звали. — Пусть тон Кевина и был намеренно грубым, но в голосе всё равно проскальзывали тревожные нотки. — Но я не хотел бы, чтобы он умирал из-за нас. Дрю, это можно как-то проверить? Вдруг Джеру просто кошмар приснился, и ничего такого нет?       Эндрю смотрел на них тёмным взглядом. Тяжёлым, непримиримым.       — У нас тут всё немного по-другому со сновиденьями. Мы не забываем их, и они не зашифрованы, а максимально точно отражают то, что есть на самом деле. Или что должно произойти в будущем. Решайте сами: вызвать Би сейчас или дождаться утра? Но вам всё же придётся оправдываться перед ней самим. Вы официально отказались от партнёра, так зачем вам узнавать что-то про него? Даже её ночной визит пойдёт в трансляцию, стоит вам выйти за пределы комнаты. Вы этого хотите?       На лицах Ноксов отразилась чистая растерянность. Они знали, что свободны от наблюдения лишь в личных комнатах, поэтому всегда и везде были очень вежливыми и подбирали слова. И ни разу даже вскользь не упомянули о третьем партнёре. Все думали, что их двое, а теперь на свет выползет история с Жаном. С его попыткой заморочить Джереми. Эндрю говорил, что за это его никто не похвалит и даже могут наказать. Не так как он — прогнал и кое-чем пригрозил: это наказание будет серьёзным.       Парни переглянулись. Кевин закрыл глаза и словно собирался с духом. Как будто хотел сказать что-то очень важное. Джер обнял его и положил голову на плечо. Они заговорили по-французски, и Эндрю не знал этот язык, а вот Натаниэль всё понимал. И никак не мог прокомментировать их разговор без разрешения. Но они всё сделали сами.       — Эндрю, а почему он умирает? Я же спокойно жил без твоего близнеца долгие годы. Ну, видел его иногда в этом подобии сна, но он никогда не разговаривал со мной.       Эндрю не ответил. Вместо этого он ушёл в спальню и вернулся оттуда с бутылкой виски и четырьмя стаканами. Разлил и отпил из своего.       — Я пока много чего не могу вам объяснить. Просто по той причине, что вы не отсюда и не понимаете наших прописных истин. У нас другие науки, другая математика, физика и так далее. Мы всё это даже иначе называем. Примите, как аксиому, которую не нужно доказывать. Кев, ты уже знаешь, что из себя представлял мой близнец. Ты не был ему нужен, он буквально использовал тебя и выкинул из жизни. А Жану Джер очень понравился, раз он вернулся, хоть я и запретил. Он хочет эту связь, это общение. Он же не просто бездушно трахался тогда в воде?       Джереми густо покраснел. Вроде уже взрослый мужчина, хотя благодаря генам нейдов он снова выглядел лет на восемнадцать, но он испытывал неловкость в этом разговоре.       — Да, он был очень нежным и аккуратным. Расстроился, когда я не позволил себя поцеловать. И извинялся за своё поведение. Сказал, что готов ждать моего решения сколько угодно долго.       Эндрю подлил ему ещё вискаря.       — Он, вероятно, влюбился и не захотел это отпускать. А ещё вы с ним истинная пара, ну, он не знает, что не пара, а триада, вы же скрыли метки.       Они все дружно потёрли брачные браслеты. Потом Джереми увёл Кевина в спальню. А Нат задал вопрос, который всё время вертелся на языке. Но он не хотел расстраивать друга, хотя понимал, что потом Джер всё равно всё поймёт. Точнее, почувствует. Как они с Эндрю, когда их метки стали чёрными. Пустота, вот что это будет. Огромная неосязаемая дыра.       — Дрю, Жан умрёт, да? Я так понимаю, что он не хочет жить без пары.       Эндрю сидел и смотрел в одну точку. Казалось, он борется с собой, словно уговаривает на что-то.       — Да. И всё, что я могу сделать, это вызвать его сюда и назначить нашим новым воспитателем, чтобы он хотя бы был поблизости от Джереми. Но им придётся поговорить всем троим. Потому что я понимаю чувства Кевина: он не хочет делить любимого мужа с кем-то ещё. Я бы точно не смог. Не позволил бы никому другому обладать тобой. Ты — только мой, Нат. Никакого третьего.       Натаниэль сел к нему на колени и поцеловал. Поцелуй с привкусом алкоголя обжёг губы.       — Я сам тебя никому не отдам. Надеюсь, в нашем случае уже не будет неожиданностей? Никто не придёт и не скажет, что хочет полигамных отношений?       Эндрю закатил глаза.       — Я не уверен. Но у меня есть ножи, чтобы отпугивать твоих поклонников. И кастет. И те прикольные кругляшки…       Он был таким серьёзным, а вот Натаниэль начал хихикать.       — Ты про свои сюрикены? Я тоже их люблю. Они настоящие, японские, а не подделка. Но лучше ни в кого их не бросать, прибьёшь ещё насмерть.       Эндрю потащил его в спальню. После секса они валялись и болтали. Понимали, что уже не уснут. И Нат заметил на его лицо то самое выражение, когда зарождалась новая шалость.       — А разбужу-ка я Жанчика, меня же из-за него подняли с постели. Пусть тоже пострадает. — Вопреки своим словам Эндрю никуда не пошёл. Он сел, прислонился спиной к спинке кровати и коснулся пальцем экрана на браслете. Это устройство напоминало земные умные часы, но по сути являлось компьютером. Он уничтожил свой предыдущий, когда понял, что попался. Это была вторая версия. И как только что смог убедиться Нат, ещё и чем-то вроде телефона. Вот так просто: у него с самого начала был доступ к своему миру, он не был изолирован, как можно было бы подумать. Он просто этим не пользовался.       Перед ними в воздухе развернулась мерцающая плоскость. На ней проступило заспанное лицо Жана.       — Фу, Моро, трупы краше тебя выглядят.       Жан вздрогнул от его слов, но не стал возмущаться. Видок у него на самом деле был жутковатый. Круги под глазами, впалые щёки, тусклая кожа. Так выглядит человек при смерти после долгой болезни. Его называлась самонадеянная глупость. Натаниэль хорошо знал Джереми, тот был очень коммуникабельным и дружелюбным. Он быстро сходился с людьми, у него было много приятелей, и это никак не было связано с тем, что его отец был сенатором. Он же им не родился.       Не поведи себя Жан так подло, глядишь, и был бы у них тройной брак. А теперь от него ничего не зависит, опять же из-за должности отца Джер свято оберегал личную жизнь. Максимум того, что смогли раздобыть папарацци, это то, как они с Кевином шли по улице и держались за руки. Это парни, которые состояли в законном браке. Они не давали корм прессе, у них персонал был под подпиской о неразглашении. А тут какой-то приблудный нейд чуть не зачаровал его с помощью неизвестной технологии и не оттрахал до полусмерти. Джер был зол уже больше года, Жану придётся постараться, чтобы убедить его хоть в чём-то.       — Зачем ты мне звонишь, Эндрю? День с ночью перепутал?       — Вот не был бы ты таким высокомерным, Жан, и жилось бы тебе легче. Но ты не ищешь лёгких путей. Начать презирать незнакомца? Всегда пожалуйста! Оскорблять людей, которые выше тебя по статусу? А почему бы и нет? И в кого ты такой уродился? У тебя ж нормальные родители. Наверное, генетики что-то напортачили. Сходил бы ты, проверился. Вычленил бы генетический мусор и стал нормальным.       Жан хотел ответить грубостью, уже рот открыл, но резко замолчал.       — Так что понадобилось сиятельному нейду Эндрю Миньярду от такого жалкого и убогого меня среди ночи?       Нат закашлялся, чем заслужил презрительный взгляд от Моро и лукавый от мужа.       — Дрю, я передумал. Хотел заступиться за него и сейчас передумал. Пусть помирает. Без него мир станет только лучше, и Джер ничего не потеряет. Терпеть такое постоянно? Да он в своём токсичном сарказме профессора Снейпа переплюнул. Тот хоть говорил детям в лицо правду, а этому лишь бы язык почесать. И как ещё никто не отловил и не отрезал? — он посмотрел на мужа, потом на Жана, снова на Эндрю. — Как только выйдем отсюда, воспользуйся ножом поострее. Я помогу, если надо. Подержу, пну посильнее, нагну, нож подам…       Выражение лица Жана не поддавалось описанию. Его разбудили видеозвонком в пять утра и начали рассуждать о вариантах членовредительства по отношению к нему же. Наконец он подобрал челюсть и смог мыслись адекватно.       — Прости. Что случилось в такую рань, что ты прервал молчание и вернулся в наш мир из песочницы?       На этот вопрос не обиделся даже Натаниэль. Они были младенцами в техногенном мире. Не мудрено, что их так и воспринимали.       — Я не вернулся. Мне всё ещё не хватает украденного счастливого детства. А тебе вместо того, чтобы заниматься тупым самокопанием, лучше придумать для Джереми проникновенную речь. И я должен в неё поверить. Иначе ты так и помрёшь от своей неразделённой любви.       — Откуда ты?.. — Жан в очередной раз закрыл рот. Эндрю смотрел на него и молчал. Натаниэль не понимал их переглядок, но что-то происходило. Наконец Жан отмер. — Ты не позволишь мне стать одним из ваших консультантов?       — Нет! Я повторюсь: ты слишком высокомерный. Дети тебя сразу возненавидят. И они очень хорошо чувствуют ложь. Ты не обманешь их напускным дружелюбием. Я позвонил тебе, чтобы послать подальше. — Нат зажал рот ладонью, но всё равно хрюкнул от смеха. Он сполз вниз по подушке, скатился с кровати и выбежал из комнаты, поэтому не услышал того, о чём говорили парни. Когда он вернулся, то Эндрю уже закончил беседу и лежал с закрытыми глазами.       — Наржался? Признаюсь, это прозвучало двусмысленно. Как и твоё заявление про то, что ты нагнёшь Жана.       Нат снова начал хохотать, поняв двусмысленность своего предложения. Но он же не про это говорил, просто Моро выше его Дрю на полторы головы. Отсмеявшись, он вернулся в постель.       — Так куда ты его в итоге послал? — теперь заржал Эндрю.       — В разведку. Он включён в группу нейдов, которые найдут семью моего кузена и посмотрят, во что превратились близняшки.       Натаниэль зябко поёжился от его прохладного тона. Это прозвучало как-то неправильно. Словно что-то должно произойти.       — А если с ними всё плохо? — он не мог произнести слово «тиран» или «маньяк» по отношению хотя бы к одной из девочек. Девушек, ведь им уже по семнадцать лет. Там время идёт по-другому.       — Тогда их ликвидируют. И не смотри на меня так. Мне Аарона на всю жизнь за глаза хватило, а у вас и без этого было полно всяких тёмных личностей с завышенным эго. Императоры, президенты, священники. И мы не будем никого жалеть, атлантам однажды поверили, и что они тут устроили?       Это прозвучало дико. Жестоко и аморально. Нат не понимал, как кто-то на поверхности пойдёт и убьёт девушку, потому что с точки зрения генетики она может стать новым мировым диктатором? Диктатором. Но… Она уничтожит миллионы, сотни миллионов, чтобы потешить своё самолюбие. Просто потому, что она может. Как же сложно.       — А как твои племянницы соотносятся с Джереми и Жаном?       Эндрю отмахнулся.       — Никак. Я просто занял Моро делом, чтобы он не страдал и не доставал этим Джера. Это пойдёт ему на пользу и на какое-то время отвлечёт от самокопания. Жан как раз специалист по связям с верхним миром, пусть поработает.       Утром Джереми выглядел отдохнувшим. Они больше не касались темы Жана. Шло время, друг был спокоен, продолжал учиться и развлекаться. Он не вспоминал о своей паре, а Нат ждал хоть каких-то известий. Понимал, что как только нейды вернутся, Моро сразу же свяжется с Эндрю. А девушек привезут к ним. Но дни сменялись неделями, а ничего не происходило. И постепенно эти мысли вылетели из его головы.