Храбрые сердца

      около 5 лет назад

      Рэя выскользнула из палаты Илая, стараясь не создать лишнего шума, и обессиленно привалилась к двери, чувствуя позвонками необработанную поверхность дерева. Она откинула голову назад, рыжие кудри на затылке тут же зацепились за торчащие волокна.       Раннее утро было тихим. Конечно, на сколько может быть тихо с утра в полевом госпитале. Если не считать приглушенных стенаний раненных, отходивших от наркоза, Рэя слышала сонное стрекотание сверчков, собиравшихся затихнуть с восходом солнца. Сырой воздух отражал шум реки, приближая его, отчего казалось, будто течение перекатывает небольшие камни прямо за дорогой.       Луна кокетливо пряталась на бледном небе за тонкими, почти прозрачными сизыми облаками. Рядом с ней нашли укрытие несколько самых крупных звезд, остальные же покинули небосвод, уступая место самой яркой из всех. Но солнце еще не спешило являть свой лик. Тем не менее, горизонт на востоке с каждой минутой становился все светлее и светлее.       Воздух будоражил своей утренней чистотой, буквально заставляя Рэю прикрыть в наслаждении глаза, и внимать щебету птиц, выяснявших отношения в зарослях черемухи и низкорослых ив. Чем сильнее близился момент восхода солнца, тем громче становились их голоса, сплетающиеся в уникальную симфонию.       Рэя неторопливо и глубоко дышала.       Под этим пестрым небом, бледно-желтым полнолунием, тонкой полосой восходящего нового дня, она дала обещание – сделать все необходимое для спасения Илая, и как можно скорее бежать. Куда, она еще не знала. Определенно, в безопасное место. Вот только оно пока искрилось эфемерностью у нее в голове.       Было ли такое место на самом деле?       Безумно хотелось верить, что было.       Сделав еще один глубокий вдох, она оттолкнулась от двери и, подбирая шаг, направилась к реке. Булыжники, закопанные в грунт, были скользкими от росы, и Рэе приходилось вдумчивей ступать на них, стараясь, чтобы нога не поехала в сторону.       Через распахнутые окна палат до нее доносились стоны, приглушенные тяжелыми занавесками, кое-где даже слышался вполне здоровый храп. Сангородок не спешил пробуждаться после тяжелой ночи, для кого-то ставшей судьбоносной или вовсе последней.       Несомненно, ей было на руку, что деревня утопает в сонной пелене, как в тумане. Но ей предстояло выяснить, где именно обитает Карлус, и во что бы то не стало заручиться его поддержкой в предстоящей операции. Как его искать Рэя не представляла. Не заглядывать же во все палаты? Хотя на крайний случай она была готова и к такому развитию событий.       Говорить ему о барьере и отсутствии боли у Илая она не собиралась, намереваясь вовсе как-нибудь скрыть эту информацию. Больше, чем надо, Карлусу знать не обязательно.       Перекаты реки на порогах становились все слышнее, и Рэя свернула с дороги и пошла прямо по сочной зеленой траве, мокрой от росы. Вмиг носы сапог и подол платья потемнели от влаги. А запах прелой земли напомнил об осени.       Воздух был наполнен туманом, расстилающимся вдоль всего берега. Рэя ступала по сырой траве, разведя руки в стороны, блаженно касалась пальцами высоких, еще не пробудившихся ото сна колосьев, напоминающих толстых мохнатых гусениц. Пряный медовый аромат пижмы и тысячелистника слегка дурманил, но успокаивал искалеченную душу, словно к ранам приложили прохладный компресс. Где-то слева, в спокойной заводи, среди зарослей камышей переквакивались две лягушки.       Рэя закрыла глаза, подставила лицо легкому влажному ветру. Он гладил скулы, аккуратно убирая длинные пряди с чистого лба, забирался под рукава платья, освежая еще теплую после сна кожу. Холодил голени ног, проскальзывая под ткань юбки, поднимающейся при ходьбе. Рэя впитывала разлившуюся вокруг благодать, едва касаясь кончиками пальцев забавных белоснежных облачков на тонких стеблях. Их называли заячьими хвостиками, конечно, за схожесть с пушистыми зверятами.       Спокойствие.       Умиротворение.       Запах цветов в рассветном воздухе был тяжелым и ярко выраженным, именно так, как она любила. Никаких лишних звуков. Лишь река, щебет птиц, шепот листвы и приятная тихая и неспешная беседа природы.       Как никогда ей захотелось скинуть проклятое платье, ринуться в холодную воду, рассекая ладонями серый бурлящий поток, и переплыть реку. Вылезти на другом берегу и убежать.       Далеко-далеко.       В лес, к тому водопаду, где начиналось ее обучение. К тому дубу, под вековой сенью которого она похоронила своего учителя. Вернуться в то место, которое по ощущениям было для нее домом.       Она часто задышала, сбивая дыхания от нахлынувших будоражащих воспоминаний, и остановилась в тумане, обхватывая локти влажными руками. Именно сейчас, посреди луговых цветов и шумящей впереди реки, Рэя придумала, куда ей держать путь. Она искала безопасное место, где Илай сможет пройти реабилитацию, и где она разработает план дальнейших действий, вдали от чужих глаз и общества. Если такое место и существовало, то было именно тем, куда ей хотелось вернуться больше всего на свете.       Решение проблемы пришло настолько неожиданно, что она даже глупо хихикнула, касаясь губ холодными пальцами, на которых осталась пыльца.       Идеальней места не найти.       Перебросив волосы через одно плечо, Рэя наклонилась и сорвала ромашку. Потом еще одну. И еще. Отрывала стебли до тех пор, пока не получился небольшой букет. Цветы были необходимы для противовоспалительного отвара Илаю, а лучше всего подходят именно свежие соцветия.       Пока она блаженно бродила по лугу, среди васильков и шипастого чертополоха, несколько раз ей послышался какой-то неестественный всплеск, доносившийся прямо с реки. Рэя замирала, оборачиваясь, и вслушивалась в звуки природы, всматривалась в низкий молочный туман, обнимающий ее за плечи и завивающийся над водой.       Но звук не спешил повторяться.       Рэя пожала плечами, решив, что, возможно, это речные птицы или хищная рыба, пригнавшая добычу в западню ближе к берегу.       Она двинулась дальше, останавливаясь у невысоких кустарников, собирала необходимые ингредиенты. Немного поперечных листьев цветущей калины. Вот с того сняла все крупные оранжевые цветки, рядом выкопала продолговатый налитый ирный клубень. Тут же разошелся тонкий приятный аромат, а у Рэи заурчало в животе.       Она находила растения, уникальные не только по своим свойствам, но и по многочисленным комбинациям между собой. Словно, решала невыносимо сложную задачу, однако, все в голове становилось на свои места, стоило лишь мысленно смешать одно вещество с другим. То, что она собирала сейчас, понадобится ей, непосредственно, в ближайшее время. Ведь срок и момент сбора каждого лекарственного растения обуславливался периодом максимального накопления в нем необходимого действующего вещества. Как в самом растении, так и в отдельных его частях.       С каждым шагом она все ближе и ближе подходила к берегу, поросшему рогозом с изящными лентовидными листьями. Туман постепенно рассеивался и становился похожим на те самые тонкие резные облака, пытающиеся скрыть круглую луну на небе от посторонних глаз.       Очередной всплеск раздался совсем рядом, справа от нее.       Рэя вздрогнула, застыла с занесенной ногой и осмотрелась по сторонам. Но никакой птицы, взмывающей в серое небо, она не приметила.       Ветер сдувал пряди с лица, отбрасывая их за спину. Зеленые глаза следили за каждым возможным движением. Рогоз медленно раскачивался из стороны в стороны, шебурша метелками и листьями. Вода пенилась туманом, Рэя не могла разобрать, где заканчивалась река и начиналось влажное облако.       Внезапно, звук повторился, как раз спереди нее.       И из воды показалась сначала обнаженная мужская спина, потом голова с мокрыми черными волосами, скрывающими основание шеи.       Рэя приоткрыла рот, стараясь не вскрикнуть от неожиданности.       Да, это явно была не птица.       Она поставила ногу на землю. Тонкий прутик хрустнул под подошвой сапога.       Рэя страдальчески поморщилась, понадеявшись, что за посторонними звуками природы останется не замеченной, но мужчина резко обернулся.       Его настороженный взгляд забегал по берегу, определяя источник шума. Темные брови сведены к переносице. Голубые глаза сверкали на мокрой коже лица не хуже звезд в ночное время.       Она узнала этот серьезный взгляд.       Рэя почувствовала, как деревенеют руки, до белизны сжимающие передник, озноб пробежал по позвоночнику, уютно устроившись в области живота.       Только что решилась еще одна проблема.       Перед ней стоял Карлус.       По его расслабленному виду, Рэя поняла, что он тоже признал ее, так как всего секунду назад он был напряжен и готов вступить в схватку, подобно хищнику, почуявшему чужака на своей территории.       Он открыто рассматривал девушку на берегу. Ее длинные пушистые волосы, казались тлеющими углями в молочной пелене. А взгляд, напуганный, как у лани, готовой в любой миг умчаться прочь, по цвету сравнялся с окружающей ее зеленью.       Рокот порогов стал оглушающим.       Рэя до неприличия пристально смотрела на мужчину, на его покрытую черными волосами грудь, на мускулистые руки, словно никогда не видела обнаженного тела.       Слова вырвались сами собой. Голос показался хриплым.       – Что вы тут делаете? – она тут же кашлянула в сжатый кулак, прочищая пересохшее горло.       Карлус не спешил с ответом, и Рэе подумалось, что он мог просто не услышать ее.       Он провел ладонями по мокрым волосам, убирая пряди со лба и смахивая лишнюю воду. Всем своим видом демонстрируя, насколько глупым был прозвучавший вопрос.       – Принимаю ванну, – он встряхнул головой и оскалился, показав ровные белые зубы. – Не желаешь присоединиться?       Глаза Рэи расширились еще сильней. А щеки опалил румянец, едва она припомнила, что всего несколько минут назад хотела скинуть платье и броситься в воду. От одной лишь мысли об их так и не состоявшейся встрече, стало невыносимо жарко, словно солнце уже давно стояло в зените. И от чего-то стыд выкрасил уши и шею Рэи в цвет собственных волос.       Захотелось провалиться сквозь берег к холодным грунтовым водам.       Карлус нахально рассматривал ее, явно наслаждаясь реакцией. Находя поведение девушки весьма забавным, словно наблюдая за каким-то лесным зверьком.       – Обойдусь, – нашла в себе смелость буркнуть Рэя, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.       Но проблема была в том, в утреннем тумане был виден только Карлус. Прям олицетворения маяка, не иначе.       Он криво ухмыльнулся, явно ожидая подобного ответа.       – Тогда позволишь? – он указал в ее сторону, но куда-то позади, за спину.       Рэя недоуменно вскинула брови и обернулась, только что заметив среди живого ковра из мать-и-мачехи и сиреневого горошка большой плоский камень, на котором аккуратной стопкой сложена одежда, а рядом пристроилась пара сапог, по виду из весьма дорогой кожи.       Дьявол.       Как она не увидела это все ранее?       Проклятый туман.       Карлус покашлял, привлекая к себе внимание Рэи.       Она обернулась, не зная, как оправдаться или что сказать, вообще не понимая, как поступить в этой ситуации. Наверно, для начала необходимо извиниться. Рэя подняла глаза, собираясь озвучить, как ей жаль и что она вовсе не собиралась тревожить его.       Светлело с каждой минутой, и с каждым мгновеньем туман исчезал, рассеивался над рекой и берегом. И над фигурой мужчины тоже. Уже стали заметны волосы на его плоском подтянутом животе и темная полоска, соединяющая пупок с пахом.       – О, Господи, ты же голый! – воскликнула Рэя, отпуская передник и закрывая глаза ладонями.       Цветы, листья, стебли и клубни – все рассыпалось вокруг ее ног, добавляя немного яркого хаоса в происходящее. Она даже не заострила внимание на упоминании имени божьего, обычно избегая столько громких слов. Кровь стучала в голове набатом. Рэя никогда не чувствовала себя чудовищней, чем в данный момент. Идея о побеге вновь показалась не такой уж и безумной.       Послышался низкий грудной смех, настолько естественно прозвучавший среди рокота реки, будто и та смеялась над девушкой. Он сам стал воплощением голоса реки, ее законным обитателем, прекрасным лесным жителем.       Тем не менее, Рэя терпеть не могла, когда над ней смеялись. Будь то природа или напыщенный самоуверенный гад. Она скрипнула зубами, сильнее прижимая руки.       Илай. Она должна просить помощи ради Илая.       Несколько звонких всплесков, словно кто-то выходил из воды. Звук сухого тростника, ломающегося под тяжестью тела, и голос, неожиданно раздавшийся прямо над ухом.       – А ты купаешься в одежде?       Рэя инстинктивно отскочила на несколько шагов, оскальзываясь на сыром мху, чудом сохраняя равновесие. От испуга сердце забилось где-то в горле, заставляя часто дышать. Волосы на загривке неприятно зашевелились.       – Не подходи! – лишь пискнула она, слепо выставляя руку ладонью вперед, а второй по-прежнему прикрывая глаза.       Карлуса вновь рассмешило ее поведение, но теперь ничто не мешало разглядеть свою помощницу. В палате она казалась ему повыше. И пофигуристей. На деле же девушка была низкая, плоская и какая-то тощая. Лишь изящные изгибы тонких запястий и длинная шея привлекали внимание. И водопад огненно-рыжих волос, несомненно.       Ему доставляла удовольствие ее невинность, смущение и стыд, буквально заставивший дрожать хрупкое тельце. Он оскалился, задержавшись взглядом на целомудренном вырезе платья, снова усмехнулся и наклонился за штанами.       – Можешь открыть глаза, самое страшное уже позади, – лукаво произнес он, натягивая рубашку на мокрые плечи.       Рэя сначала не шевелилась, обдумывая услышанное. Потом убрала ладонь и медленно приоткрыла один глаз. Убедившись, что Карлус не врет, открыла и второй, не поленившись тут же злобно зыркнуть на мужчину.       Каков наглец!       Он стоял неподалеку. Хлопковые простые штаны небрежно завязаны намного ниже, чем позволяют носить себе мужчины в приличном обществе. Ветерок играл тканью расстегнутой рубашки, оголяющей торс. Но Карлус ни грамма не стеснялся, он словно наоборот, старался продемонстрировать себя во всей красе. Он прекрасно знал о своей привлекательности.       Рэя разозлилась еще сильней.       Да за кого он ее принимает?       – Слушай, прикройся, а?       – А то что? – тут же парировал Карлус, откидывая волосы назад и ероша их, подставляя ветру, тем самым немного просушивая. – Ты за себя не ручаешься?       Мимо пролетела синяя стрекоза.       Рэя прыснула, и принялась собирать травы и цветы, рассыпанные по берегу. Одной рукой она держала передник, чтобы получился небольшой карман, а второй, складывала в него растения. Пальцы мелко подрагивали от негодования.       И этого высокомерного зазнайку она собиралась просить о помощи?       – Тебе же понравилось, зачем притворяться, будто бы нет? – видимо, расценив ее молчание по-своему, проговорил Карлус, обувая сапоги.       Рэя подняла ошарашенный взгляд, жгучий, не хуже крапивы, растущей неподалеку в тени деревьев.       – Да пошел ты, – выплюнула она, вскакивая с мягкого мха, – обойдусь без тебя! – гордо вздернув нос, она посмотрела на него, как на слизняка и направилась в сторону поселения.       Карлус сделал внезапный выпад вперед и сомкнул длинные пальцы на худом плече.       Рэя взвилась, резко оборачиваясь. Волосы хлестнули по лицу. Зеленые глаза горели нескрываемой яростью и обещали мучения, если он сию секунду не уберет руку.       Карлус со всей серьезностью изучал лицо, неожиданно, оказавшееся настолько близко. Золотые пушистые ресницы, тонкие изогнутые брови, бледная кожа с россыпью веснушек, идеальный в хирургической чистоте шрам, и нереально живые выразительные глаза. От них невозможно было отвести взгляда.       Рэя дернулась в попытке освободиться, выгнула губы, оскалившись не хуже лисицы.       От него пахло лесом.       – Хорошо, хорошо, – Карлус разомкнул пальцы и поднял ладони на уровне груди в беззащитном жесте, – извини меня.       Рэя отступила на пару шагов, продолжая буравить тяжелым взглядом. Оправила рукав платья, шумно дыша через нос.       Но не убежала.       Карлус сощурился, понимая, что девушке что-то от него нужно. Иначе, после его выходки, она унеслась бы прочь со скоростью ветра.       – Начнем с начала? – он вопросительно изогнул бровь. – Доброго утра, – наклонился и подобрал сорванный золотистый цветок адониса, недолго покрутил пальцами и протянул ей в знак примирения.       Рэя сжала губы, медленно протянула слегка подрагивающую ладонь, аккуратно высвобождая яркое соцветие, стараясь не соприкоснуться с Карлусом. Это было странным, но она не могла считать его, уловить эмоции и настроение. Он словно был закрытым от нее, что заставляло Рэю нервничать.       Карлус был непредсказуем. И его недавний выпад был тому подтверждением. И ей определенно стоит опасаться его.       Но как только он поможет Илаю.       – Привет, – сухо поздоровалась она, отправляя адонис к остальным собранным ингредиентам в загнутый передник.       Его губы дрогнули в легкой улыбке.       – Позволишь проводить тебя? – он слегка склонил голову, но взгляд ни на секунду не переставал быть серьезным.       Что-то нереальное было в нем. Обаяние, внутренняя сила, которая сшибала с ног, и явно не одна девушка пострадала от этого. Он гипнотизировал взглядом не хуже чародея на ярмарке.       Рэя старалась напустить на себя отчужденность и холод, спрятать нервозность, но выдавала себя с головой, потирая большой палец мизинцем. Она затянула с ответом. А Карлус просто продолжал смотреть на нее, слегка раскачиваясь из стороны в стороны, давая ей столько времени, сколько необходимо. Она коротко кивнула, принимая предложение.       Рэя сделала несколько осторожных шагов навстречу. Поравнявшись, он пошел рядом с ней, подстраиваясь под ее темп, медленно и широко шагая.       Несколько минут они шли молча, окутанные робкими остатками тумана. Птицы что-то щебетали им вслед, перескакивая с ветки на ветку в кронах невысоких деревьев и стараясь перекричать друг дружку.       – Ты сказала, что обойдешься без меня, – подал голос мужчина, поворачиваясь в ее сторону, – о чем ты говорила?       Рэя полоснула взглядом и переключилась на желтые одуванчики, в огромном количестве растущие прямо под ногами. Она старалась ступать не задевая лохматые головы. Забавно, она только что мысленно рассуждала, с какого бока подойти к волнующей ее теме.       Карлус сделал все сам, опередив ее.       Она остановилась среди высоких стеблей люпина, сладко благоухающих в сыром воздухе. Цветы были точно такого же яркого, голубого, почти синего, цвета, как и глаза ее спутника.       – Карлус, мне нужна ваша помощь, – выпалила Рэя, заглядывая тому в глаза, сделала глубокий вдох и продолжила, не давая перебить себя, хотя он даже и не намеревался, – есть один солдат, у него серьезная травма ноги. Сломана основная кость и раздавлены поддерживающие мышцы. Я могу все исправить. И если кость мне удастся собрать, то вот с мышцами возникнут проблемы, – она замолчала и сильнее сжала ткань передника.       Рэя облизала пересохшие губы, заметив, что Карлус проследил за движением языка. Со всей своей серьезностью, конечно.       Да что с ним не так?       – Я видела, как вы сшиваете поврежденные мышцы. Вы лучший в своем деле, и кроме вас мне не к кому обратиться. Если вы поможете, вместе мы сможем спасти парню ногу. И жизнь. Иначе, – она шумно выдохнула и подняла глаза к светлеющему небу, – главный лекарь ампутирует конечность после рассвета.       Мужчина спокойно смотрел на нее, не произнося ни звука.       Лишь спешная птичья трель разносилась над их головами, смешивая тяжелый утренний воздух и терпкий аромат луговых цветов.       По лицу с легкой отросшей щетиной не было понятно, о чем он думает, воспринимает ли вообще ее слова всерьез. Или считает самоуверенной дурой.       Рэя с замиранием сердца ждала ответа, хоть какой-то реакции. Едва дыша.       Ветер перебирал огненные пряди, словно струны на несуществующем музыкальном инструменте, путал их.       Вдруг мужчина протянул руку и заправил длинные волосы за ухо, едва касаясь подушечками пальцев.       Рэя замерла, вытаращив глаза в недоумении, цепенея от ужаса. Они одни. В лесу. Если он что-то вздумает с ней сделать, ее крики никто не услышит.       Его пальцы были мягкими и теплыми.       – Клаус.       – Чт... что? – не поняла она, часто моргая.       – Меня зовут Клаус. Не Карлус, – губы растянулись в улыбке.       Глаза оставались серьезными, и никак не сочетались с улыбчивым лицом. Словно он надел маску.       И тут до нее дошло.       Рэя охнула, прикрывая рот ладонью.       – Простите, я такая дура, – пролепетала она, – нас не представили, и я услышала... как к вам обращаются другие, видимо... не расслышала... – пыталась хоть как-то оправдать свою глупость Рэя, пряча взгляд и чувствуя, как начинают пылать кончики ушей.       Стыдно было не только от этой дурацкой путаницы с именами, но и от того, что она посчитала Клауса не весть кем.       М-да. Начало так себе.       – Да перестань, – отмахнулся Клаус, – не забивай голову ерундой.       Рэя вымучено улыбнулась, поднимая глаза полные надежды и озвученной просьбы.       – Так вы поможете мне?       Он поморщился, будто съел зеленую сливу.       – Сначала мне надо знать, как зовут мою коллегу, – он криво ухмыльнулся, оглядывая девушку с головы до ног и сцепляя руки в замок за спиной.       Она сглотнула морозный ком в горле.       – Рэя. Меня зовут Рэя.       – И тебе не кажется, Рэя, что после инцидента на берегу мы можем не обращаться друг к другу на «вы»?       Щеки вспыхнули при одном упоминании произошедшего. Разум тут же поспешил подсунуть картинки из воспоминаний. Ей снова стало неловко.       Клаус хитро улыбнулся. Он заметил, как расширились ее глаза, а скулы заалели румянцем, и готов был поспорить, что Рэя мысленно вернулась на берег и вновь увидела его обнаженным.       Она лишь скованно кивнула.       – Если ты считаешь, что мы сможем помочь этому парню, – он высокомерно расправил плечи, нависая над ней, – то так и быть, – Клаус развел руки в стороны, – я в деле.       Рэя услышала собственный выдох облегчения.       Получилось.       Вместе они непременно спасут Илая.       – Спасибо, – прошептала она, искренне улыбаясь, – Клаус.       Они возобновили движение. Теперь каждый был погружен в собственные думы.       Рэя по-детски радовалась, что все происходит именно так, как она рассчитывала. С некоторыми новыми вводными, не особо влияющими на конечный результат.       Все прошло гладко. Она нашла Клауса, он согласился помочь.       Это же прекрасно! Осталось уговорить главного лекаря, но тут Рэя не сомневалась в своих талантах. Ей казалось, что проблемы создаст Клаус, а не краснолицый доктор.       Клаус с приклеенной ухмылкой на губах смотрел под ноги, размеренно шагая по траве.       Она же весь оставшийся путь косила взглядом в его сторону, но переглянуться так ни разу не удалось. Рэя почувствовала досаду. Свою собственную, не его.       Отчего же он молчит? Не выпрашивает информацию или наоборот, ничего не рассказывает о себе?       Рэя почувствовала озноб и повела плечами. Клаус еще покажет себя во всей красе, в этом ей не приходилось сомневаться ни на секунду.       Только вот куда же еще краше?       Она тяжело сглотнула, вспоминая недавнюю встречу на берегу. Они как раз вышли на дорогу и теперь двигались в сторону домика, в котором неспокойным сном спал Илай.       Клаус прекрасно знал, какая палата им нужна, останавливаясь напротив высушенной двери. Он сделал шаг в сторону, перегораживая Рэе вход.       Она нахмурилась и вопросительно посмотрела на него.       – Как я пойму, что время пришло?       – Услышишь, – она слегка склонила голову набок, заправляя волосы за ухо одной рукой, – и возьми с собой свечи. Тут слишком темно.       Он покачал головой, соглашаясь и отошел в сторону, освобождая проход.       – До встречи. И спасибо тебе, – она прошла мимо, опустив голову и стараясь не задеть плечом.       – Постой...       Внезапно Клаус резким движением схватил ее за предплечье, сильно сомкнул пальцы, разворачивая к себе лицом и притягивая к груди.       Все произошло буквально за долю секунды, и вот она зажата между дверью и телом Клауса, нависающего над ней. Зеленые глаза забегали по лицу, пытаясь выяснить, что происходит и насколько сильно следует паниковать.       – Рэя, – он выдохнул имя ей в лицо, заставив зажмуриться, – ты же не думаешь, что я помогу тебе, как бы так сказать, безвозмездно? – голос медом проникал в уши, но взгляд голубых глаз оставался суровым.       Само его лицо выглядело устрашающе спокойным.       – Пусти! – злобно зашипела Рэя, но попытки дернуться и вырвать руку из цепкого захвата оказались безуспешными.       Навернулись непрошеные слезы, превращая испуганные глаза в переполненные лесные озера.       Он лишь сильнее сжал ее руку и притянул ближе.       Рэе пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его горящий взгляд.       – Непременно, – пообещал он, – но ты останешься у меня в долгу, идет?       Где-то скрипнули петли и хлопнула дверь.       Рэя вздрогнула, что не укрылось от Клауса.       Лагерь медленно, но верно просыпался. И если она не хотела, чтобы кто-то застукал их в весьма компрометирующем положении, необходимо было сделать хоть что-то.       Кинжал жег металлом ножны в сапоге, но могла ли она воспользоваться им?       И покалечить, возможно, единственного человека, способного помочь Илаю?       Рэя чувствовала свою беспомощность, и по наглой довольной роже Клауса, осознавала, что он тоже чует ее слабость.       Вот это она влипла, ничего не скажешь.       – У меня нет денег, – звенящим голосом сообщила она, плотнее смыкая челюсти.       Клаус ухмыльнулся углом губ, собрав морщинки на щеке.       – Мне не нужны твои деньги, милочка. У тебя есть кое-что получше, – на несколько секунд выражение лица слегка смазалось, он провел пальцами по мягким рыжим волосам.       Рэя сглотнула и отпрянула, но лишь врезалась затылком в дерево, царапая кожу головы.       Неужели ее опасения оказались не напрасными? Но тогда зачем он выпустил ее из леса и привел обратно в поселение? Навряд ли он один из тех извращенцев, кого заводят людные места. Рэя сощурила глаза, пытаясь проникнуть в разум Клауса и найти истинные мотивы его поступков.       Бесполезно. Глухая стена.       – Идет, – процедила Рэя, сдерживаясь, как бы не сорваться и не откусить симпатичному доктору нос.       Он лишь ухмыльнулся.       – Не бойся, милочка, я не потребую ничего такого, что может оказаться выше твоих сил, – прошептал он, жаром обдавая шею, и отпустил ее, так же резко, как и схватил.       Рэя шарахнулась и врезалась в дверь, плечо мгновенно отозвалось тупой болью.       Клаус поклонился, развернулся на подошвах и быстрым шагом пошел прочь, оставив Рэю мелко подрагивать.       Небо тем временем окрасилось в персиковый, ознаменовывая рассвет.

***

      – О, Боги, что тут у нас? Сестра Смит, почему он так орет? – громыхнул главный лекарь, врываясь в палату и стараясь перекричать солдата, заходящегося в агонии на койке.       Дверь ударилась о косяк и отскочила на место, чуть не сломав нос молоденькому пареньку, который пытался прошмыгнуть внутрь вслед за грузным мужчиной. Его лицо сливалось с формой, делая похожим на цельное желтое бельмо. В нерешительности он остановился недалеко от двери, явно не намереваясь подходить ближе.       Рэя хмыкнула, признав в парнишке того самого юнца, извергающего содержимое желудка под окно лазарета. Он прижимал к груди перевязанный шнурком кожаный пенал с медикаментами так сильно, словно от этого зависела его жизнь. Или находилась внутри, в одном из многочисленных пузырьков. Она заметила, как он вжал голову в плечи, едва грянула новая волна крика. И Рэя не могла осудить за это парнишку. У нее самой подкашивались ноги, и кровь стыла в жилах всякий раз, как Илай заходился нечеловеческим ревом. Все внутри леденело, и не было сил даже вдохнуть.       Прошло не так много времени с момента, как она, собрав все свое мужество, сняла барьер с сознания Илая.       Его взгляд, полный невыносимой боли и панического ужаса перед оной, надолго отпечатался у нее в голове.       Возможно, даже навсегда.       Илай стойко выдержал секундную процедуру, до крови впиваясь ногтями в мягкую часть ладоней. Но спокоен он был недолго. Стоило нервным импульсам доставить сообщение мозгу о том, что одна из конечностей переломана и раздавлена, как он выгнулся дугой и заорал так, что Рэя чуть не потеряла сознание от ужаса. Полоска выдубленной кожи вывалилась изо рта, затерявшись где-то в соломе под койкой.       Главный лекарь прошел мимо Рэи и бегло посмотрел на страдающего солдата, едва скользнув взглядом. Ей внимания он даже не уделил, словно она была предметом скромного убранства, а не медсестрой. На нем была чистая форма еще без следов крови.       – Все понятно, ногу не спасти, – ни единый мускул не дрогнул на обветренном лице. – Несите инструменты, – вынес вердикт мужчина, закатывая рукава свежей рубахи.       Словно услышав страшные слова, Илай закричал сильнее, ударяя сжатым кулаком по матрацу и перекатываясь на бок.       Или ей показалось? Вряд ли он хоть что-то соображал.       Она перевела взгляд с белого, покрытого испариной, лица Илая на доктора, стоявшего к ней спиной.       Ах, ты ж сволочь краснолицая.       Рэя сжала кулаки, пряча руки за спиной, и подавляя рвавшийся наружу яростный рык. Ей оставалось лишь раздраженно скрежетать зубами.       Лекарь даже не осмотрел Илая. Не проверил пульс, общее состояние, реакцию на боль и что он там вчера еще наговорил. Он даже не хотел дать ему шанса на спасение. Решил не пытаться. Он не сделал ничего, будто... Словно уже заблаговременно принял решение. Возможно, еще вчера, когда Рэя ввязалась в спор и использовала экспериментальные методы лечения. А он таким образом решил отомстить ей. Наказать за непослушание.       – Ему нужен морфин, – спокойно сказала Рэя.       Главный лекарь поднял брови, и обернулся на сестру, с таким искренним изумлением, что Рэя сама засомневалась в собственной матереальности.       Девушка стояла в стороне около стола, наглухо застегнутая, волосы собраны в низкий пучок и убраны под косынку. Внешне она была воплощением смирения и добродетели. Лицо бледное, спина прямая, вот только глаза горели лихорадочным огнем.       Причем она не просто сказала, а потребовала. Не каждый день сестра отдает ему приказы. Если она и задела его самолюбие, то по крайней мере внешне он этого не показал. Он перевел взгляд на трясущегося парнишку и, к удивлению Рэи, коротко кивнул.       Юноша вмиг оказался у койки Илая и расстелил широкий кожаный пенал прямо на кровати вдоль деревянный брусков, к которым была примотана покалеченная нога. Звякнули склянки.       – Двойную дозу, – твердо потребовала Рэя, спешно добавив, – сэр.       Лекарь хмыкнул, упирая массивные руки в бока.       – Милочка, у нас есть раненые и посерьезней, – снисходительным тоном заговорил мужчина, буравя Рэю взглядом. Она упрямо ответила на взгляд, в глазах плескалось решительное зеленое пламя. – Этому, – он небрежно махнул кистью в сторону Илая, – необходимо просто ампутировать ногу, с этим справится и одна доза морфина.       – Двойную дозу и я спасу ногу.       Лекарь выпрямился, с высоты глядя на нее.       Не верит. Сомневается.       – Ты верно шутишь, – ухмыльнулся мужчина и несколько раз помотал головой из стороны в сторону.       Его помощник так и застыл с пузырьком и стеклянным шприцем в руках, ожидая четких указаний от начальства. Перепуганные глаза готовы были вывалиться из глазниц.       – Нет, – отрезала Рэя, продолжая упрямо смотреть на лекаря.       Волнение выдавала часто вздымающаяся грудь в чертовом желтом платье и плотно сжатые челюсти. Она не намеревалась отступать.       – Значит ты рехнулась! – поднял голос мужчина, стуча указательным пальцем по виску. – Я должен помочь другим солдатам, и мне нужен весь морфин, находящийся в нашем распоряжении. Мне не до твоих извращенных экспериментов, – он обернулся на медбрата. – Одну дозу и начнем.       – Нет!       – Густав...       – Густав, я переломаю тебе руки, если наберешь одну дозу, – зашипела Рэя, тыкая в его сторону указательным пальцем.       Бедняга побледнел и живо отложил шприц.       – О, Боги... – лекарь устало смежил веки и потер переносицу пальцами.       Столько раненых, столько несчастных парней и девушек мучаются в агонии. А он что? Затеял спор с помешанной психопаткой!       – Прошу, сэр, – спокойно обратилась Рэя, сцепив руки за спиной. До боли стиснув пальцы. – Я соберу кости воедино, но мне нужно время, а ему, – она кивнула на Илая, что стал серее утреннего неба, – двойная доза морфина. Иначе он не выживет, – осипшим голосом закончила она, скорбно сведя тонкие брови.       Он уставился на нее, округлив маленькие глазки. Парень у койки Илая открыл в удивлении рот.       – Что ты сделаешь? – медленно переспросил лекарь низким голосом, осторожно переглядываясь с подчиненным.       Рэя насупилась, почувствовав его эмоции.       Не верит.       – Неужели никто более не нуждается в вашей помощи? – хитро спросила она, сузив горящие энтузиазмом глаза. – За стенами этой палаты десятки людей, которым вы нужны. Позвольте мне заняться своим делом, а вы займитесь своим, – Рэя прикусила язык, но было поздно, слова вырвались сами собой.       Грубо, чересчур грубо.       Она отвела взгляд в сторону, поджав губы.       Мужчина сжал челюсти, не веря своим ушам. Неужели эта маленькая сестричка только что отчитала его?       Густав так и стоял с открытым ртом, таращась на девушку.       Лекарь усмехнулся, а Рэя посчитала, что это не к добру.       Дьявол!       Как же ей быть? Она ведь не может напасть на них двоих и вырубить? Например этим хлипким деревянным стулом...       – Ты безумная, – выдохнул он, отвлекая Рэю от созерцания мебели и планирования нападения.       – Возможно. Но я спасу его, уверяю вас. Сэр.       – Я не стану помогать тебе, у меня нет на это времени! – повысил голос мужчина, резко махнув рукой в сторону. – Ты не справишься одна!       Рэя втянула носом воздух, собираясь ответить, но тут дверь с шумом распахнулась. Все трое одновременно обернулись на звук.       – А кто сказал, что она будет одна? – Клаус с нахальной усмешкой на губах переступил порог палаты, сжимая подмышкой завернутые в ткань свечи.       В руках у него был такой же пенал с медикаментами, как и у Густава.       Рэя с облегчением выдохнула, с благодарностью глядя на Клауса. Он переоделся в форму, рубашка застегнута под самое горло, черные волосы спрятаны под белоснежной косынкой.       Главный лекарь поменялся в лице, став, как показалось Рэе, еще краснее. Он злобно сощурил глубоко посаженные глазки, делая шаг вперед.       – Маелс! – выплюнул он, угрожающе сжимая кулаки. – Я должен был догадаться, что без тебя тут не обошлось. Опять пудришь мозги медсестрам?       – Думать – не твоя сильная сторона, – проговорил Клаус, подходя ближе и выпячивая упрямый подбородок.       Рэя стояла не шелохнувшись, сложив руки на груди, перебегая внимательным взглядом с Клауса на лекаря. Они были примерно одного роста, но вот по комплекции Клаус был в два раза мельче. Но это не мешало ему, расправив плечи, смотреться с ним на равных.       В палате стало тесно.       Уверенность вернулась к ней, едва она услышала знакомый голос. Чтобы он там не затребовал от нее после, сейчас в ряду приоритетов спасение Илая было первым. А раз без самодовольного доктора ей не справиться, то она рада, что он пришел.       А Клаус, в свою очередь, совершенно верно распознал знак, появившись как раз вовремя.       – Вы не понимаете что творите! Он может умереть!       – Он может умереть при любом раскладе, Эрик, – с нажимом произнес Клаус, буравя прищуренным взглядом.       Рэя вскинула бровь.       Этого огромного верзилу зовут так просто, Эрик? Она ожидала более звучного имени. Например, Картер. Или Людвиг, ему вполне бы подошло. Но простое, Эрик, как-то не вязалось с его обликом.       – И разве юная мисс Смит не права? – елейным голосом заговорил Клаус, чуть склоняя голову.       Рэе не обязательно было смотреть на него, чтобы удостовериться – на лице расплывалась нахальная ухмылка, способная вывести из себя кого угодно. Но должна признаться, главный обладал прекрасной выдержкой, раз до сих пор не вмазал тому по роже.       – У тебя полно других пациентов, так что позволь нам сделать свою работу, – продолжал он, у главного лекаря дергалась верхняя губа, – раз ты поставил крест на парне.       Внезапно Эрик изменился в лице. Он сделал шаг назад, округлив глаза и побледнев лицом. Внушающего вида ладонь потянулась к косынке, повязанной на голове, и стянула белую ткань с лысого черепа.       – Маелс... – выдохнул он с предостережением.       У Клауса что-то было на Эрика, подумала Рэя, продолжая молча наблюдать.       – Ты же умеешь это лучше других, – наступал Клаус, – так печешься о раненых, бережешь ценные медикаменты...       Мужчина тяжело дышал, сдерживаясь изо всех сил.       Рэе даже почудилось, что его лысина выкрасилась в цвет лица.       – Будь по-твоему, – неожиданно согласился главный лекарь, поправляя повязку на руке.       Он устал спорить.       Устал был мясником, отрубать конечности, без возможности их восстановления.       А может просто, устал.       От крови, стонов, криков и мольбы.       И какой бы занозой в заднице не был Маелс, согласившись с ним и дав добро на операцию, он ничего не потеряет. Лишний пузырек морфина? Ерунда. Подделать записи и запросить еще не составит труда.       – Густав, двойную дозу этому парню.       Рэя облегченно выдохнула, облокотившись на колени. Ноги дрожали, да и руки тоже.       Получилось.       Она подняла огромные, искрящиеся благодарностью глаза.       – Спасибо, сэр.       Он слабо кивнул в ответ, оборачиваясь к Густаву.       – Пойдем.       Помощник вытащил толстую иглу из вены Илая, зажав участок кусочком марли, наскоро перевязал.       Илай расслаблено распластался на матраце, пальцы на руках подрагивали.       Отлаженным движением Густав скрутил пенал с медикаментами и бочком, стараясь даже не смотреть на Рэю, двинулся в сторону выхода. Видимо, боялся, что ее угроза перестанет быть просто угрозой. Он обошел Клауса, как обходят дерево и шмыгнул за дверь.       Тот лишь проследил взглядом.       Эрик задержался в проеме.       – Удачи. И учти, двойная доза может его убить.       – Его убила бы боль, – тут же отозвалась Рэя, оказавшись у койки Илая, чистой тряпкой промакивая вспотевший бледный лоб.       – Эй, ты как? – Клаус положил ладони на плечи и несильно сжал. – Когда я зашел, мне показалось, будто ты была в отчаянии, – он ободряюще улыбнулся.       Рэя лишь глубоко вдохнула.       – Нам пора начинать.       Он несколько раз согласно кивнул.       – Слышал, как ты размазала Эрика. Я впечатлен.       – Грубо. И глупо.       – Отчего тогда ты злишься?       – От того, что ты позволил мне наехать на главного лекаря, вытребовать у него морфин, хотя у самого целый пенал с медикаментами! Вот, что меня злит, – она резко отвернулась и принялась переставлять деревянные и глиняные чашки с места на место, лишь бы как-то занять руки.       Стол слегка шатнулся. Клаус уперся в него бедром.       – А ты и не спрашивала.       Рэя метнула яростный взгляд.       – Ладно, – он хрипло рассмеялся, поднимая руки на уровне лица, – я просто хотел, чтобы ты сама увидела, что из себя представляет старина Эрик.       – Зачем? – нахмурилась Рэя, облокачиваясь ладонями на стол и поворачивая лицо к Клаусу.       Он посмотрел наверх. Влево. Вправо. И прямо в глаза.       – Об этом мы поговорим позже.       Она смотрела на него снизу вверх, тщетно пытаясь понять мотивы.       Солнечный свет проник в небольшой проем между рамой окна и тяжелой шторой, сдвинутой в сторону, пролился золотом на их лица, выкрашивая ее глаза в зверино-желтый, кошачий, а его, в проразрачно-серый, речной.       Интересно, если бы она рассказала ему о преследователях, об убитой Гере и ее сбивчивых словах про полицию и уничтожение фамильных семей, об опасности, в которой она якобы находится, что бы он сделал? Встал бы на ее защиту? Решил бы помочь?       Рэя часто заморгала и отвела взгляд, отворачиваясь от Клауса. Ни дать ни взять наваждение. Какой только бред не придет в голову. Она не знает его. И у нее нет причин доверять.       Клаус снисходительно улыбнулся, хоть она и не видела, почесал затылок под косынкой.       – Я схожу за водой. Ты права, нам пора начинать.       К его возвращению Рэя уже расставила свечи, зашторила окно, но закрывать не стала. Свежий воздух, пусть и не сильно, но проникал в палату, а этого было достаточно. Пододвинула стол к кушетке, чтобы разложенные на нем инструменты были в открытом и ближнем доступе – только руку протяни. Выставила миски, чаши с отваром, на всякий случай принесла колбу с паралитиком. Ветошь порвала на небольшие кусочки, такими удобно убирать кровь из раны.       Клаус вернулся с двумя кадками воды. Одну отставил в сторону, из второй наполнил миски на столе и небольшую емкость на трехногом табурете.       Рэя смочила ветошь в холодной воде и отжала, положила на лоб Илая. Он метался по подушке, темные волосы налипли на лицо. У него начинался жар.       – Рэя!..       – Все хорошо, Илай, я здесь. А этот молодой лекарь поможет мне на операции.       – Привет, парень, – уверенно поздоровался мужчина, наклоняясь, – меня зовут Клаус. Ни о чем не беспокойся.       Илай схватился влажной рукой за предплечье Рэи, сминая жуткую желтую ткань.       – Не дай ему отрезать мою ногу... – из последних сил прорычал он и отключился, откинув взмокшую голову на подушку.       Рэя обернулась на Клауса. Беспокойство плескалось в ее глазах. Его же были серьезными, как всегда.

***

      – Илай...       Уже знакомый голос пробивался через толщу воды, казался далеким и отчужденным.       – Очнись, Илай. Давай же, открой глаза.       Ему было спокойно.       Тепло и хорошо.       Точно так же, когда они в первый раз сбежали из приюта вместе с Дэб. Их первую ночь на свободе они провели в каком-то хлеву. Там пахло сеном и лошадьми. Конечно, на рассвете их поймали и вернули обратно, но то было одно из самых первых ярких воспоминаний. Особенно, как по прибытии в Серый дом их двоих высекли во дворе у всех на виду. Он умолял не трогать Дэб, взял всю вину на себя. Но они не послушали. И высекли ее в два раза сильнее, чем его. Чтобы это стало ему уроком впредь.       Жизнь в приюте была одной сплошной болью. Поэтому, когда они освободились, Илай старался избегать ее. И старался оберегать от нее Дэб. Вот только страх перед болью никуда не делся. Детские страхи самые живучие, от них просто так не избавиться.       Странно, но воспоминание о близком человеке не вызвало печали. Ни сожаления. Ни грусти. Даже боли не было.       Постойте-ка.       Нет боли? Все закончилось?       Он попытался открыть глаза, но веки были тяжелыми, как свинец. Получилось только с третьей попытки.       Илай приглушенно застонал.       – Вот так, молодец, – голос Рэи звучал ближе и четче.       Правда он уловил нотки волнения.       Ее лицо расплывалось, и было трудно сфокусироваться. Он медленно моргал, стараясь снять пелену.       Холодные пальцы коснулись лба, утягивая все внимание на себя.       – У тебя руки... ледяные... ужас какой-то, – слабо произнес он, смеживая веки, готовый вновь провалиться в мягкую пустоту.       Во рту было до отвращения гадко. Хотелось пить. Но не было сил попросить.       – Илай! Не отключайся, прошу тебя!       Ему категорично не понравился тон.       С усилием он разлепил веки, моргнул несколько раз. Было что-то... Что-то пугающее в голосе Рэи. Зеленые широко распахнутые глаза только подлили сомнений в костер зарождающегося страха.       – В чем... – он облизал пересохшие губы, – в чем дело? – попытка повернуть голову на бок оказалась безрезультатной.       Шея была расслаблена, но он не мог ей пошевелить. Хватило всего несколько секунд для осознания – голова чем-то зафиксирована. И вот тут внутри все похолодело, словно Рэя засунула свои ледяные пальцы ему в глотку и сжала гортань изнутри. Ее лицо поплыло, размываясь пеленой.       – Милая, все хорошо?       Милая?!       Голос, который он определенно слышал ранее.       В поле зрения показался молодой мужчина. Черные волосы, серьезные голубые глаза. Он неприлично близко остановился около девушки, касаясь бедрами худых плеч, будто специально. Илай сдвинул брови, когда ладонь по-свойски легла на основание шеи. Длинные пальцы принялись поглаживать выступающую косточку ключицы в вырезе платья. Несколько верхних пуговиц оказались расстегнутыми. Илай тупо косился на сие действо, не понимая, почему Рэя позволяет подобное.       – Да, все в порядке. Он очнулся, – абсолютно чужим голосом проговорила она, чуть откидывая голову.       – Прекрасно, – уже две ладони легли на шею и несильно сжали, продолжив поглаживать плечи.       Илай неожиданно почувствовал прилив ревности к этому типу.       Что он себе позволяет?       И кто он вообще такой?       Он закрыл глаза, сощурившись. Какие-то обрывки разговоров всплывали в памяти, затуманенной морфином и чудесными травами.       Вроде Рэя представляла его, как молодого доктора, который будет помогать ей на операции...       Карлус? Вроде так она сказала.       Илай приоткрыл карий глаз.       Да, это тот самый докторишка.       Значит пока он валялся без сознания, эти двое нашли общий язык и неплохо поладили?       Он почувствовал, как нечто черное и колючее шевелится внутри, как грозовая туча, затмевает разум.       Злость.       Досада.       Разочарование.       – Ты еще не сказала ему?       Илай поморщился. Настолько его бесил голос Карлуса. Такой вкрадчиво-приятно-бархатистый. Но костер страха выдал несколько всполохов, как если бы слова этого лекаря были наполнены кислородом.       Он открыл глаза.       – Что не сказала? – голос окреп, – что Дирк не так уж ошибался на твой счет, дорогуша? – Илай старался, но не смог оставаться спокойным, делать вид, что ничего не замечает.       Он хотел задеть ее.       Сделать больно.       Но Рэя в ответ лишь хмыкнула.       Илай попытался отвернуться, чтобы не видеть самодовольной рожи Карлуса. И его блядских рук, лежащих на ее плечах.       Ремни не позволили двинуться.       – Что за херня происходит?! – взорвался Илай, потянувшись к лицу, чтобы убрать гребаные повязки.       Но ничего не произошло. Руки тоже оказались зафиксированы.       – Рэя?.. – он перевел обеспокоенный взгляд.       Ее лицо ничего не выражало. Ни единой эмоции. Она просто смотрела на него сверху вниз. Как на обычного раненого солдата.       – Операция прошла благополучно, – заговорил Карлус, лаская светлую кожу, едва касаясь подушечками пальцев.       Илай как завороженные следил за ним.       После сказанного он почувствовал облегчение.       Значит все кончено.       Его нога заживет, и он сможет свалить отсюда, как только это станет возможным. Подальше от этого приторного мудака и этой... Этой лицемерки.       Внезапно он почувствовал прикосновение холодной ладони к своей. И одно короткое сжатие. Это взбесило посильнее вида, как Карлус наминает ей плечи.       Она еще смеет касаться его?!       – Илай, послушай...       – Не трогай меня, – прорычал он сквозь сомкнутые зубы, дернув носом, – иначе эти ремни не удержат меня, дорогуша!       – Барьер вызвал необратимые повреждения в тканях, – словно не слушая, продолжила Рэя и сильнее сжала ладонь, – Клаусу пришлось отрезать ногу.       Мир оглушительно лопнул, оставив после себя всепоглощающий гул. Точно такое ощущение он испытал, когда на его глазах Дэб рухнула на землю.       Илай сам рухнул. Вниз, под землю, в самый ад.       Он отвел взгляд, не имея больше ни желания, ни сил смотреть на нее. В искрящуюся зелень. На обжигающее пламя. На его руки.       Кстати, оказывается он все-таки Клаус. Не Карлус.       Мысли в голове играли в чехарду, перепрыгивая одна через другую, но непременно сводились к одной единственной истине.       У него больше нет ноги.       Рэя соврала ему.       Ее слова не стоят ничего.       – И еще кое-что...       Снова этот тон, не предвещающий ничего хорошего.       – Что еще? – просипел Илай, – поздравить с помолвкой?       – Нам пришлось отрезать и вторую.       Он не думал, что может быть еще хуже. Еще громче. Легкие выпустили воздух и не смогли вдохнуть обратно.       – У тебя больше нет ног.       Что-то лопнуло внутри, какой-то нарыв, в котором была сосредоточена вся боль. Она сокрушительной лавиной накрыла Илая, пробуждая каждую клетку, каждую частичку его поломанного и никчемного тела, заставляя орать и верещать, что есть сил.       Он приподнял голову, насколько позволяли кожаные ремни, и скосил глаза вниз.       Там, где должны были находиться его ноги была пустота. Лишь две аккуратно обмотанные культи торчали из его тела.       Илай снова заорал.       – Держи его!       – Я пытаюсь! Нужен еще морфин! Давай, живо, пузырек с белой биркой! Шевелись, Рэя!       – Сейчас, сейчас...       – Что ты там копаешься?! Сейчас разойдутся швы и все будет напрасно! Скорей!       – Я здесь!       Илай почувствовал, как спокойствие полилось по венам.       Умиротворение заскользило по самым мельчайшим сосудам и капиллярам.       Сонное и туманное ничего, затаскивающее его под белоснежное невесомое, но такое мягкое и пушистое одеяло.       Или облако.       Да, скорее всего это больше походило на облако, чем на одеяло. Ведь никогда в жизни ему не доводилось спать под таким одеялом. А облака он видел.       – Я дам ему крововосстанавливающее и немного паралитика, у нас мало времени. Это уже третий морфин. Четвертый его точно убьет.       Холодные цепкие пальцы вероломно разомкнули губы и пролезли между зубов, пропихивая деревянную посудину. Тут же в горло пролилось вязкое зелье, отдающее болотной тиной.       Он хотел было возмутиться и выблевать мерзкую жижу, но туманное облачное ничего сделало его тело невесомым и каким-то воздушным. Илай словно сам стал облаком. А облака не блюют. Только изливаются дождем.       – Твою мать, это хреново.       – Ничего, мы почти закончили. Главное чтоб сердце продолжало работать.       – Следи за его дыханием, я тут сам справлюсь.       – Но...       – Следи!       Внезапно Илай почувствовал, что поднялся ветер, и его, постепенно, уносит куда-то в высь, в темноту. Совершенно не понимая, как управлять собственным раздутым невесомым телом, ему стало страшно. Словно тысячи мельчайших иголок пронзили каждую клеточку в его организме. Дыхание перехватило, Илай раскрывал рот, но он как будто был наполнен плотной ватой.       Не. Вдохнуть. Никак.       Блять.       – Клаус! – голос Рэи сорвался, – Клаус, он не дышит!       – Да какого хрена, парень?..       – Клаус!..       – Не истери! Как только я ударю его в грудь, закрой ему нос и выдохни в рот.       Его словно лошадь лягнула, таким неожиданным и сильным был удар в грудную клетку. И тут же он почувствовал, будто его надувают через соломинку, как мыльный пузырь.       Сознание в панике заколотилось в черепную коробку.       Что вы делаете? Я же лопну! И погибну!       – Еще раз!       И снова сокрушительный удар, выбивающий весь дух. Его тянуло в разные стороны, нещадно растягивало, причиняя невыносимую боль. Вата проникала глубже по гортани, забивая дыхательные пути напрочь.       Нет, нет! Перестаньте! Оставьте все как есть! Я облако и полечу дальше!       – Еще!       Он уловил глухой хруст. Воздух, пытающийся проникнуть внутрь, был расплавленным металлом, опаляющим все вокруг и раскаливающим кости до светящегося желто-белого цвета.       Хватит! Умоляю!       Последний выдох разорвал тонкую оболочку пузыря. Вата вмиг исчезла вместе с ее ошметками. И в легкие ворвался сладкий, обжигающий поток воздуха.       – Сработало... Клаус... я...       – Потом. Я должен закончить. Следи за ним. Я сломал ему несколько ребер.       Илай почувствовал, как теплое и мягкое накрывает с головой, отсекая все звуки и все краски вокруг. Он очутился в абсолютной тишине.       Солнце перевалило за самую высокую точку в бескрайнем куполе неба, и теперь, медленно, но верно, ползло на запад. Туда-сюда сновали пчелы-труженицы, так сильно напоминающие медицинский персонал в сангородке.       Крошечный домик, отбрасывал тень, скрывая, сидящую прямо на прогретой солнцем земле, девушку. Сизый дым спиралями поднимался от тлеющей сигареты и растворялся в воздухе. Ее окровавленные пальцы мелко подрагивали, когда она подносила их к бледным губам, чтобы затянуться.       Тихо хлопнула дверь.       Несколько секунд спустя рядом с ней устроился молодой мужчина. Он пристально смотрел на девушку, а потом аккуратно приобнял за плечи, словно опасался, что она может вскочить и убежать. Его руки уже были чистыми, отмытыми от крови.       А она лишь затянулась и расслабленно откинула голову на твердое плечо.       У них получилось.

***

      Рэя сидела на неудобном стуле у койки, сжимая ладонями руку Илая, всматриваясь в бледное лицо. Она осматривала каждую ранку и царапинку, реагировала на каждый вздох, чтобы в момент распознать опасность. Он еще не приходил в сознание после операции. А она ни на секунду не отлучалась.       Если не считать того, что у него остановилось сердце, и Клаусу пришлось запускать его, то все прошло нормально. Ей удалось собрать воедино крупные и мелкие осколки, однако, кое-где не доставало мельчайших. Скорей всего, их убрали вместе с грязью, когда промывали рану. Костная ткань восстановится, сращивая пустоты между собой. Оставалось надеяться, что особого дискомфорта Илаю это не принесет.       Клаус сшил мышцы и ткани, как раз на этом моменте у Илая начались судороги. Рэя вколола еще одну дозу морфина и дала паралитик. Эффект оказался непредсказуемым, и сердце не выдержало. Профессионализм Клауса буквально вытащил парня из лап смерти, возвращая обратно. Ценой переломанных ребер, но на самом деле для Рэи это был сущий пустяк. Они тоже срастутся.       Клаус ушел, как только они навели порядок в палате. Вынесли грязную воду, отчистили металлической щеткой стол, собрали всю грязную ветошь и окровавленную солому с пола. Он забрал с собой все инструменты, намереваясь лично очистить их и продезинфицировать.       Сердечно пожав его длинные пальцы, Рэя поблагодарила за помощь, ожидая и побаиваясь того, что он может затребовать. Но Клаус лишь устало ухмыльнулся и оставил ее наедине с Илаем.       Рэе было не приятно осознавать, что именно благодаря Клаусу, Илай все еще дышит.       – Надеюсь ты не плачешь над моим телом?       Она громко охнула, отбрасывая его руку, будто она была ядовитым растением, и подскочила на месте, тут же хватая ее обратно.       – А то знаешь, как-то неудобно бы получилось.       Она растянула губы в широкой улыбке, а в глазах на самом деле появились слезы.       – Привет, – тихо поздоровалась она, сжимая ладонь холодными пальцами.       Илай раскрыл разноцветные глаза. Первое, что он увидел, было излучавшее солнечный свет лицо Рэи. По ее радостным глазам и улыбке, он понял, что все хорошо. И, внезапно воздух, наполняющий его легкие при каждом вдохе, показался ему самым сладким и живым, как никогда ранее в жизни.       – Нога? – он судорожно сглотнул, опасаясь ответа, и на всякий случай откидываясь на подушку.       – На месте, – она закивала и отпустила его руку, потянулась за чашей, в ней торчал полый стебель, – попей, и отдыхай. Тебе надо восстанавливаться. И мы уйдем отсюда как можно скорей.       Илай обхватил губами пахучий стебель и принялся жадно втягивать воду. Каждый глоток отдавался тупой болью в области груди. Он дотронулся до ребер и поперхнулся от вспышки, пронзившей тело до самого позвоночника.       Рэя спешно убрала чашу.       – Тише, у тебя сломано несколько ребер.       Она видела замешательство на усталом лице. Он хотел знать, что с ним произошло, имея на это полное право. Но Рэя не могла с ходу погрузить его в переживания. Самым важным было то, что он пришел в себя. Остальное дело времени.       – Отдыхай. Я буду рядом, – прошептала Рэя, убирая влагу с губ и подбородка мягким обрезом ткани.       Илай пробормотал что-то про облако и отключился.       Рэя улыбнулась и встала накрыть его одеялом, оставив перемотанную ногу не тронутой. Радость от того, что с ним все в порядке, не покидала до самой ночи.       Вскоре пришел Клаус с тарелкой овощной похлебки и бутылкой вполне неплохого вина. От запаха пряностей у нее тут же свело желудок, она и не помнила, когда нормально питалась в последнее время.       Наблюдая, как Рэя жадно поглощает еду, помогая себе куском свежего хлеба, он потягивал вино из глиняной чаши. Бесячья полуулыбка так и не стерлась с его лица.       – Ну так, – Рэя отодвинула миску в сторону, размашисто вытирая губы тыльной стороной ладони, – скажешь, что тебе надо?       Ей не давали покоя мысли о том, что она его должница. Одна хуже и страшней другой, возникали в голове, принося с собой лишь пустые переживания и необъяснимый страх перед неизвестностью.       Он сощурил свои красивые глаза и отпил из чаши.       И ухмыльнулся. Естественно.       Рэя почувствовала, как пульсирует кровь.       Клаус ответил не сразу. Он пристроился на трехногом табурете, галантно уступив единственный стул в палате Рэе, облокотившись на шершавую поверхность стола локтями. Она могла видеть темные волосы на его руках с закатанными рукавами рубашки.       – Ты спасла его, – он кивнул на спящего парня, и немного помолчал. – Один человек, попал в схожую с ним ситуацию. Вот только на твоем месте оказался я, – он печально хмыкнул. – И Эрик меня не послушал. В результате парню ампутировали ногу, а через месяц он повесился, так и не свыкшийся со своей участью, – он сделал крупный глоток и провел большим пальцем по губам, вытирая винные капли. – Эрик подделывает документы для офицеров снабжения Разведкорпуса, а излишки морфина продает на черном рынке. Жизнь этого парня или любого другого для него не дороже курицы на ферме, ведь за неизрасходованный морфин он зарабатывает куда больше.       Рэя сидела громом пораженная, пытаясь разобраться в сказанном. Брови сдвинулись к переносице. Она окинула тревожным взглядом безмятежно спящего Илая, даже не подозревавшего, насколько сильно ему повезло.       Ей с первой встречи не понравился главный лекарь. Особенно, его ярое желание кромсать покалеченных солдат. Ему легче было потратить одну дозу на ампутацию, чем больше – на лечение и восстановление человека.       Клаус с забавным звуком вытащил зубами пробку из бутылки и разлил вино по чашам, пододвигая одну ближе к Рэе. Она сразу взяла обеими руками и сделала несколько глотков, стараясь приглушить волнение. Терпкая, сладкая жидкость тут же обволокла язык и отдалась приятной теплотой в горле и желудке.       – А теперь представь, сколько людей умерли в мучениях от рук этого ублюдка? – внезапно голубые глаза утратили всю серьезность и загорелись огнем ненависти. – Сколько солдат остались с искалеченными судьбами? И все по вине одного единственного сукиного сына, захотевшего стать богаче и успешней остальных, – с жаром в голосе закончил Клаус, гневно раздувая ноздри и крепко сжимая свободную руку в кулак.       Рэя смотрела на него поверх чаши, наконец-то чувствуя истинные эмоции и настроение Клауса. Также ей стали понятны мотивы его поступков. Все оказалось куда интересней, чем ей думалось. Но она не намеревалась мучиться угрызениями совести, заведомо зная, что он попросит сделать.       Она медленно цедила вино, размышляя над услышанным.       Он махом осушил посуду, и немного поморщился, поджав тонкие губы.       – Ты приготовишь зелье, – он указал на нее пальцем руки, в которой крепко сжимал пустую чашу, – которое лишит его возможности двигаться и разговаривать, но только, чтобы он все чувствовал и осознавал происходящее. Поняла?       Рэя кивнула, откидываясь на спинку стула.       – А потом? – осторожно поинтересовалась она, в голове образовалась легкость.       Клаус ухмыльнулся, спрятавшись за серьезностью, и потянулся за бутылкой.       – А потом не твое дело, – он лишь нагло подмигнул ей и отсалютовал чашей.       После того вечера прошло четыре дня. Илай быстро шел на поправку. Не без помощи всевозможных травяных настоек и отваров, которыми пичкала его Рэя. Плюс она ежедневно раскрывала повязку и смазывала безобразный шов своей лечебной мазью. Постоянно находилась с ним рядом, помогала и ухаживала. Когда ему требовались мужские процедуры, приходил Клаус, а ее выдворяли за дверь. В такие моменты она смело гуляла по лесу, или ходила к реке, чтобы самой привести себя в порядок.       Поначалу Илай не принял Клауса, будто между ними была какая-то недосказанность. Однако, со временем, все разрешилось, и они вроде даже неплохо поладили.       Но Рэя по-прежнему не доверяла ему. Старалась не сболтнуть лишнего, когда они находились втроем. Илай, чувствуя ее напряжение, аккуратно обходил темы, не предназначенные для посторонних ушей.       Какое-то внутреннее чувство, подозрительность или банальная мнительность, не давало Рэе переступить через ментальный порог и поделиться с Клаусом своими опасениями и тем, что гложет ее в действительности.       Невидимая, но осязаемая огромная туча тревожности надвигалась на них, с каждым днем становясь все более угрожающей и непредсказуемой в своих последствиях.       После их разговора за бутылкой вина, Клаус стал тише. Он не искал ее общества, не стремился оставаться с ней наедине. Словно, получив, что хотел, он вовсе потерял интерес к ней. А был ли он настоящим, этот интерес? Или он лишь преследовал свои собственные корыстные цели?       Что ж, определенно, так и было. Это не порадовало Рэю, но и не огорчило. Наоборот, ей стало легче от отсутствия его пронзительного серьезного взгляда, маячившего рядом.       Она вернулась с реки, вдоволь наплескавшись на мелководье. Довольные глаза блестели на посвежевшем и разрумянившемся от холодной воды лице. Темные мокрые волосы тугим жгутом покоились на плече, а платье мерзко липло к влажным бедрам и ногам. Рэя часто дышала через рот, приоткрытый в счастливой улыбке.       Клаус и Илай тут же замолчали на полуслове, едва она переступила порог хижины, словно их диалог не предназначался для ее ушей.       Она рассеяно оглядела обоих, не понимая, что происходит, и поздоровалась с гостем кивком головы. Тот лишь кивнул в ответ, и не задерживаясь, спешно покинул палату. Рэя вскинула брови, проводив взглядом, и равнодушно пожала плечами, переключая внимание на Илая.       – Как твои дела? – осведомилась она, подойдя к койке и поправляя подушку под шеей.       Он зашипел и отпрянул, с укоризной заглядывая в ее лицо.       – Руки... – он носом втянул воздух. – Неужели уже наступила зима? Или ты нашла лед?       Рэя виновато выгнула губы.       – Прости, я забываю об этом, – она сжала в кулак пальцы и разжала, усиливая кровообращение. – Чего хотел Клаус?       Илай вопросительно посмотрел на нее, устраиваясь удобней.       – Да брось, я же видела, как вы притихли, стоило мне объявиться.       – Он расспрашивал, – он почесал небритую щеку, – о тебе. Будь с ним осторожней.       После предупреждения Илая, Рэя стала переживать еще сильнее. А немного погодя и сам Клаус подтвердил все опасения.       Он не торопил с приготовлением яда, понимая, что для нее сейчас важнее поставить на ноги Илая, чем быть соучастницей преступления. Поэтому Рэя вдумчиво и поэтапно создавала зелье, добавляя нужные ингредиенты. Вот только единственного и самого важного, у нее не было. Ей пришлось просить Клауса достать его. Он согласился, при этом намекнув, что оно ему понадобиться в ближайшем будущем.       И Рэя догадалась почему.       Стихийное поселение мельчало. Многих раненных солдат увезли в центральные госпитали, откуда их могли забрать домой семьи и родственники. Персонал тоже постепенно сокращался. Волонтеры разъезжались по городам. Кто-то отправлялся на новые заработки, иные возвращались в родные края.       С каждым днем становилось тише. Больше не были слышны стоны и мольбы о помощи. Сангородок словно замедлялся, медленно погружаясь в сон. Становилось меньше движения, меньше разговоров и меньше людей.       Каждое утро приезжала телега, забирая то свободных лекарей, то волонтеров, в чьих услугах больше не нуждались. Уезжали солдаты с перевязанными культями. В один день вывезли все неопознанные тела из дальнего барака.       Рэя проснулась раньше обычного. Едва забрезжил рассвет. Благодаря тому, что в деревне оставалось все меньше и меньше занятых коек, Клаус помог перетащить еще одну в палату к Илаю, чтобы ей не приходилось спать на стуле. Наверное, это было лучшее спальное место за последние несколько лет.       И, к сожалению, из-за отсутствия лишних рук, все белье приходилось выстировать самостоятельно. Решив не терять время, она сгребла простыни в кучу и вышла из хижины, намереваясь отправиться в здание прачечной у реки. Ей и самой не мешало сменить одежду.       Рэя тихо ступала по скользким булыжникам, как заметила уже прибывшую телегу, запряженную гнедой старой кобылой.       Она остановилась у пустой палаты. Это было странным. Ездовой никогда не приезжал с рассветом.       Лошадь смиренно стояла на месте, слегка поддергивая длинными ушами. Ее дыхание белыми рваными клочками вздымалось в плотный утренний воздух. Рэе показалось, что она и вовсе дремлет. На козлах же и в телеге никого не было.       Она зашла за хижину и обогнула с другой стороны, сойдя с главной дороги. Теперь ее шаги были невесомыми и осторожными. Стараясь двигаться как можно бесшумней, Рэя прошла за палатами, вслушиваясь в густую тишину.       Ничего не предвещало беды.       Солнце выкрасило полоску неба в ярко-розовый, словно потягиваясь. Пичуги все также пытались перекричать друг друга, а река зазывала к себе утробным урчанием.       Никаких посторонних звуков Рэя не заметила.       Обходя очередную хижину, она приметила незнакомца у барака, в котором ранее складировали тела. Рэя тут же шмыгнула обратно за угол, вжимаясь в ободранные доски. Она отложила комок белья в сторону, присела и осторожно выглянула.       Мужчина выглядел немного потрепанным.       Рэя судорожно вдохнула и забыла выдохнуть. Сердце забилось в ребра.       Но не от вида незнакомца, а от того, кто показался из-за угла барака.       Клаус.       Он наклонился к ездовому, что-то быстро рассказывая.       Рэя сглотнула.       Что он делает?       Клаус хлопнул незнакомца по плечу, тот несколько раз кивнул, соглашаясь.       Как она не старалась напрячь слух, с такого расстояния невозможно было распознать ни слова.       Внезапно Клаус обернулся, словно почувствовал чужой взгляд.       Рэя тут же отпрянула и вжалась в стену. Сердце гулко колотилось, заставляя дышать через рот. Спустя минуту, она затаила дыхание, и выглянула за угол.       Никого не было.       Илай широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. После операции он чувствовал непередаваемую благодарность и признательность в отношении Рэи. Она спасла его. Не подорвала доверие. Справилась.       – Я говорил, что ты мой ангел-хранитель? – он откинулся на подушки, которых у него теперь было три, так как после отъезда большей части раненых образовались лишние.       Рэя обернулась через плечо, подняла глаза и приложила указательный палец к губам, делая вид, что задумалась.       – Сегодня что-то не припомню, – она одарила Илая теплым взглядом и возобновила перемалывать в ступке листья самшита.       После того случая с Клаусом и незнакомцем, Рэя была, как на иголках. Предчувствие, что скоро разразиться буря, эпицентром которой станет именно она, не покидало ее, затягиваясь скользящим узлом в области живота. Иногда, она сама себя успокаивала, предполагая, что Клаус давал указание на поиски белладонны – недостающего ингредиента для яда. Но червяк сомнений сжирал изнутри, гадко посмеиваясь над ее наивностью.       Илай повернул голову, чтобы видеть выцветающее закатное небо в раскрытое окно. Занавеска слегка колыхалась под резкими порывами ветра. Он приносил с собой запах леса. Илай прикрывал глаза и блаженно вдыхал хвойный аромат, представляя себя на опушке.       – Илай, в повозке мне удалось проникнуть в твой разум, – донесся до него спокойный ровный голос Рэи. – Не знаю пока, как это работает, но я видела красивый город, украшенный гирляндами из живых цветов.       – Митра, – тут же отозвался он, поворачиваясь к ней. – Столица Центрального района, где проживает Король.       – Вот как, – задумчиво пробормотала Рэя, ссыпая мелкий бурый порошок в широкую чашу.       – Почему ты спросила?       Он видел только прямую спину, обтянутую желтой тканью, и волосы, перехваченные у основания шеи лентой.       Рэя не повернулась.       – Мне показалось, что там красиво.       – Возможно, – он сложил руки на груди. – Это был единственный раз, когда я посещал столицу, – немного отстранено пробормотал Илай, погружаясь в воспоминания, – в тот день был праздник по случаю дня рождения Короля. Я решил отвести Дэб на ярмарку, ведь она ни разу не была там ранее. Видимо, ты смогла увидеть то, что я вспоминал в бреду.       – А ты вспоминал это? – Рэя заинтересованно обернулась.       – Да.       – Хм... – она вновь задумалась.       Может от того, что разум Илая был бесконтрольным, ей и удалось так легко проникнуть в него? Это объяснило бы ситуацию, когда Клаус позволил себе поддаться гневу и ненависти к Эрику, тем самым открыв сознание перед ней. Рэя смогла считать эмоции и уловить неприятную и темную натуру Клауса, ослепленную жаждой убийства.       Она отставила посудину и прошла к койке Илая, забралась на нее с ногами, расположившись в изножье.       – А что для тебя было самым удивительным в столице? – она обхватила колени руками, пытаясь отвлечься.       – Не поверишь, – Илай широко улыбнулся, приподнимаясь на руках и подтягивая тело вверх, – голуби!       Рэя моргнула несколько раз, надеясь, что ослышалась.       – Голуби? – переспросила она, невольно расплываясь в улыбке.       Вздор какой!       В столице наверное столько удивительных и диковинных вещей, а его удивили птицы?       Она не выдержала и прыснула.       – Эй! Я вообще-то серьезно, – еще раз утвердил Илай и несколько раз кивнул головой, как бы подтверждая собственные слова. – Ни в одном районе не осталось голубей, их всех переловили. А таких жирненьких я вообще видел впервые. Представляешь, до них никому нет дела. Люд, живущий за Стеной Сина, настолько сыт, что просто не обращает внимания, – его разноцветные глаза заискрились весельем. – Мы с Дэб тогда отведали парочку, и поверь, ничего вкуснее я в жизни не пробовал.       Рэя рассмеялась, представив, как пара разведчиков охотилась за голубями в столице. Зрелище оказалось весьма забавным.       Илай подхватил ее смех, вытирая глаза.       Она спрятала лицо в ладонях, продолжая смеяться. Из косынки выбились несколько локонов и свесились по бокам, подрагивая вместе с плечами Рэи.       Единственным ее пациентом был Илай, поэтому она разрешила себе некую вольность во внешнем виде, повязывая косынку на манер ободка для волос, оставляя рыжую копну на свободе. В поселении не от кого было прятаться.       – Как только смогу чуть лучше двигаться, обязательно поймаю одного для тебя, дорогуша, – пообещал Илай и снова засмеялся.       Она откинула волосы за спину, представив, как будет есть птицу. Это показалось ей еще смешнее.       Но не успели затихнуть последние смешинки, как дверь распахнулась.       – О, сестра Смит, ты здесь, замечательно!       Рэя обернулась, продолжая широко улыбаться и глупо хихикать. На щеках розовел румянец.       В проеме стоял главный лекарь, придерживая дверь широкой ладонью.       Она почувствовала неладное, но было уже поздно.       – Проходите, господин Йегер, – в пригласительном жесте махнул рукой внутрь.       Илай перестал смеяться, заметив, как улыбка сползла с лица девушки. Она вся подобралась и медленно спустила ноги на пол, упершись ладонями в матрац, не сводя широко распахнутых глаз с молодого мужчины, появившегося в проходе.       Эрик не уловил резкой смены климата в помещении. Он широкими шагами прошел внутрь, остановился у койки Илая, указывая на вмиг побледневшую Рэю.       – Вот, эта та самая девушка, осмелившаяся собрать изломанную кость! – на красном лице расплывалось что-то похожее на радость.       – Вот как.       Холодный голос с первых звуков змеей проник в голову, замораживая кровь в венах. Рэя выпрямилась. От ужаса, сдавившего внутренности, она не могла вдохнуть.       Несомненно, это был он. Тот самый незнакомец, с которым она столкнулась в проулке в Сигансии. И если в тот раз он выглядел удивленным и шокированным, то сейчас он был убийственно спокоен и сосредоточен. Глаза за стеклами очков холодно смотрели на нее, руки были сцеплены в замок намного сильнее, чем это было необходимо. Словно, он изо всех сдерживался, чтобы не прикончить ее на месте. Его длинные темные волосы аккуратными прядями обрамляли худое лицо. Ни один мускул не дрогнул, когда они пересеклись взглядами.       Он знал, что она будет здесь.       Поэтому так хорошо владел собой.       Рэя сглотнула, стараясь просчитать всевозможные варианты развития событий.       – Сестра Смит, значит. Пройдемся? – ох, этот приятный голос с легкой хрипотцой.       Вот только сулил он не славную вечернюю прогулку, а скоропостижную расправу где-нибудь на берегу реки.       Она в панике заозиралась, ища хоть что-то, малейший предлог никуда не идти с этим типом.       Илай выпрямился на койке. В его подозрительном взгляде отражался весь испытываемый ужас в глазах Рэи, потемневших до цвета болотной тины.       – Она никуда не пойдет! – твердо заявил он, выпячивая волевой подбородок.       Однако, господин Йегер даже не удостоил говорившего взгляда, как если бы в углу пропищала мышь, продолжая хищно наблюдать за Рэей.       Она пятилась к задней стене, мысли вихрем кружились в голове.       Что делать? Как ей спастись?       По тому, как Йегер наступал на нее, слегка разведя руки, не стоило сомневаться в его намерениях. Он непременно схватит ее.       Рэя на долю секунды скосила глаза к своим сапогам.       Кинжал?       Но тут так тесно, нет места для маневра. И Эрик непременно вступит в бой, если она воспользуется лезвием. С ним ей точно не справиться. А двоих ей не убить.       Она судорожно сделала вдох, хотя прозвучал он больше, как всхлип. С глубоким отчаянием обратила взгляд на Илая, но от него она не могла требовать помощи. Придется позволить поймать себя, и уже снаружи попытаться отбиться.       Рэя оглядела мужчину, уже протягивающего руку. Они определенно встречались ранее, уж слишком знакомо он выглядел. Она чувствовала, что и он знает ее. Острый, как бритва, взгляд серых глаз за стеклами круглых очков, как бы подтверждал всю серьезность. Вряд ли он прятал нож в полах дорогого коричневого пиджака или в кармане брюк. Вид у него был весьма представительный, и Рэя подумала, что он не станет убивать ее на пороге хижины при свидетелях.       Что ж, давай поиграем, Гриша Йегер.       Имя само собой всплыло в голове.       Он схватил ее за плечо, больно сдавив пальцами, и дернул верхней губой, одним движением выражая все презрение к Рэе.       – Все в порядке, Илай, – заверила она, не сводя жгучих глаз с Йегера, голос оказался куда выше, чем ей хотелось, выдавая ее панику с головой. – Мы просто пройдемся.       Но Илай распознал ложь в словах. Он дернулся, намереваясь встать.       – Полно тебе, солдат, – Эрик своим крупным телом закрыл обзор.       Звуки возни, секунда, и хлопнула дверь.       Илаю лишь удалось различить всплеск рыжих пушистых волос.       – Только попробуй хоть пальцем ее тронуть! И ты пожалеешь, что родился на свет! – что есть сил проорал парень, приподнимаясь на руках.       Тут же ребра опалила боль.       – Ну-ну, перестань. Швы разойдутся. Гриша Йегер уважаемый человек и талантливый доктор. Он не причинит вреда твоей подружке.       Илай поднял лютый взгляд на Эрика и плотно сжал челюсти, скрипя зубами. Он ненавидел собственную беспомощность и бесполезность. Если этот урод что-то сотворит, ему не будет прощения.       Гриша бесцеремонно и жестко толкнул Рэю в спину, едва они оказались на воздухе. Она перецепилась о выпирающий камень и готова была пропахать носом дорогу, как он резко сцапал ее за руку выше локтя и грубо потащил в сторону.       Она не кричала, не звала на помощь. Знала, что бесполезно. Ей оставалось лишь злобно и часто сопеть носом, зыркать по сторонам в надежде наткнуться хоть на что-то, способное вытащить из этой передряги.       Йегер не проронил ни звука, молча волок ее к краю поселения. Хватка у него была железная. Или мертвая. Она попробовала было вырваться, но, конечно, безуспешно. Он лишь сильнее сдавил руку, прижимая к боку. Рэя зашипела от боли. Подошвы цеплялись за камни, от чего она часто спотыкалась и путалась в юбке.       Ее глаза лихорадочно осматривали окружающую обстановку, мысли в голове гудели, как потревоженный улей. Кто-то должен ей помочь. Но истина была в том, что единственный, кто был на ее стороне, остался прикованным к койке в лазарете. Сейчас, как никогда, она бы обрадовалась появлению Клауса и не побрезговала его помощью. Но, как назло, его нигде не было видно. Как сквозь землю провалился.       Солнце выкрасило небо в ярко-оранжевый, почти слившись с цветом волос девушки. Ей не хотелось верить, что это ее последний закат.       Как можно было так нелепо подставиться? Забить на осторожность? Она сделала все, что бы оказаться обнаруженной. Это был лишь вопрос времени. Однако, как всегда в подобных ситуациях, ей казалось, что у нее немного больший срок, чем был на самом деле.       Наряду с сокрушительными мыслями, они сошли с дороги и стали углубляться в темнеющий лес. Гриша продирался сквозь густые заросли можжевельника, Рэя старалась подстроиться под его шаг, то и дело натыкаясь на толстые ветки. Жесткие побеги обдирали ноги под задирающейся юбкой, царапали голые руки. Но он словно не замечал кустов, продолжая уходить все дальше.       Она не была тут ранее, стараясь обходить чащу. Но по рокоту порогов справа, ей удалось определить, что где-то впереди река. Может повезет и она обнаружит там Клауса, решившего принять вечернюю ванну? Крошечный огонек надежды тоненько запищал.       Мужчина протащил ее еще немного дальше, пока они не оказались на небольшой прогалине, окруженной лохматыми лиственницами и стройными красно-бурыми соснами. Гриша с размаху швырнул ее вперед себя на ковер из зарослей земляники и мягкого кудрявого мха. Рэя неудачно развернулась и спиной проехалась по зелени, сдирая правую руку в кровь от ладони до локтя. Волосы налипли на лицо. Она отбросила их назад и за уши, подтянула ногу, поднимая лицо к мужчине, готовая в любой момент выхватить кинжал.       Гриша достал платок из нагрудного кармана и снял очки. Его высокая фигура выглядела весьма угрожающе в подползающих закатных сумерках.       – Подкинула же ты мне проблем, марлийский выблядок, – с укоризной спокойно произнес он, протирая линзы от пыли.       Слух резануло непонятное слово, значение которого было неизвестно. Рэя приподнялась, не замечая кровоточащей руки. Глаза злобно сверкали.       – Что тебе надо?       Он не спешил с ответом, вернул очки на переносицу и спрятал платок, а потом поднял глаза вверх, где среди крон деревьев был виден неровный круг вечернего чистого неба.       – Понимаешь, какое дело, – он ухватился пальцами за штанины, чуть выше колен, и подтянул вверх, присаживаясь на корточки перед ней. Рэя отпрянула, как ошпаренная, затравленно оглядываясь. – Когда перед тобой встает выбор, собственная семья или семья товарища, то ты принимаешь единственное верное решение.       Просачивающийся свет отражался в стеклах очков, пряча взгляд Гриши.       Рэя же не могла распознать его эмоций, чувствуя, как ее саму начинает колотить переполнявший адреналин и ярость. Глухая стена. Прямо как с Клаусом.       – Это вопрос морали, а не выбора, – прорычала она, – если ты конченная мразь, то будешь думать лишь о своей выгоде.       Он щелкнул пальцами, и закивал, соглашаясь с ее словами.       – Верно. Семья превыше всего, дорогая, даже ценой жизни других, – он чуть наклонился, и ей стал виден его равнодушный взгляд.       От слов мурашки пробежали по спине. Так это он? Он повинен в смерти Геры? От осознания, что перед ней находится возможный виновник гибели ее близких, перехватило дыхание, а перед глазами поплыли черные круги.       Оскалившись, она сгруппировалась и сделала резкий выпад, отталкиваясь ногами от земли и с ревом набрасываясь, смыкая руки на идеально отглаженных отворотах пиджака. Она повалила его на спину. От удара о землю очки съехали в бок, а рот приоткрылся в немом крике, явно не ожидая подобного поведения. Рэя рывком выхватила серебряный кинжал и прижала к глотке Йегера, усаживаясь на живот и приближая разъяренное лицо.       – Из-за тебя погибли невинные люди! – вжимая лезвие в кожу, выплюнула она прямо в ошарашенную физиономию, обдавая горячим дыханием.       – Я не понимаю о чем ты! – тут же ушел в защиту Гриша, суча ногами и пытаясь сбросить с себя девчонку.       – Не двигайся! – взвизгнула она, впиваясь безумным взглядом, – иначе я располосую тебя от уха до уха!       Он послушно перестал дергаться, с холодным презрением взирая на нее.       – Ты сдал меня головорезам! – выкрикнула Рэя, теряя самообладание, – знаешь что они сделали? Они выжгли Гере глаза! Мальчикам свернули шеи, как долбанным цыплятам!       Гриша знал, что Рэя поймет, если он солжет. Он кашлянул, прочищая горло. Кадык уперся в лезвие кинжала.       Но, а что, если?..       – Я понятия не имею о чем ты говоришь! – и замер, затаив дыхание, всматриваясь в полыхающие яростью глаза.       Девчонка оскалилась, как хищный зверь, обнажив зубы, однако, рука, сжимавшая горло ослабила хватку.       Она засомневалась.       Неужели.       Йегер стал осторожно подбирать слова, параллельно ощупывая почву около рук, в надежде, обнаружить то, что можно использовать как оружие. Пользуясь ее полным вниманием к своему лицу.       – Я никого не знаю с таким именем, – раздельно произнес он. – Мне ничего неизвестно.       Он видел сомнение в глазах. Как она колебалась, верить ему или нет. Внезапно, он осознал, что она попросту не умеет пользоваться своей силой, и понятия не имеет, что ей подвластно. Иначе распознала бы откровенную ложь в его словах.       Отлично.       Серые глаза недобро сверкнули.       – Поверь, мне очень жаль, – проникновенно заговорил он, всматриваясь в знакомые глаза на чужом лице, Рэя перебегала взглядом с одного глаза на другой, раздувая ноздри, – я сожалею, что в тот раз Кенни не прикончил тебя! – с этими словами его пальцы наконец-то сомкнулись на ребристом камне и с силой впечатали его в висок девушки.       Рэя лишь в шоке округлила глаза и слабо пискнула, заваливаясь на бок.       Лезвие ножа полоснуло по шее, а Гриша в удивлении охнул, хватаясь за горло.       Нет. Не сейчас.       От пореза разрядами разошлись жгучие молнии, просачиваясь сквозь побелевшие пальцы. Он закричал, не в силах контролировать превращение.       Она судорожно вдохнула и тут же зашлась в резком приступе кашля, в рот попала земля, а ребра пронзило раскаленными прутьями. Ресницы дрогнули. Рэя попыталась открыть глаза, и мгновенно зажмурилась из-за острой рези в глазницах, ощущая каждую песчинку под воспаленными веками. Ободранные грязные ладони закрыли лицо, она сухо заплакала, часто и рвано выдыхая.       Крупные продолговатые листья с ребристыми краями еле покачивались. Сначала она могла видеть только их, однако, со временем, с каждым медленным морганием, проступали новые очертания. Вслед за листьями появились прямые стебли, отчего-то выглядевшие нездорово-бледными, покрытые тонкими и жесткими волосками. Над ними возвышались стройные стволы сосен и раскидистые лапы вечнозеленого кедра.       Рэя моргнула еще раз, стараясь раскрыть глаза намного шире, но ресницы оказались слипшимися от набежавших слез и сажи. Она хотела было сделать вдох, но грудную клетку сдавило так, словно кто-то тяжелый прыгнул на нее. Приступы судорожного кашля сотрясли все тело, ребра вновь обожгло болью. Издав стон, она перекатилась на бок, подтягивая колени к груди, сворачиваясь в единой комок.       В ушах стоял мощный гул, не спешивший покидать голову, пугая и дезориентируя одновременно. Так ей пришлось провести некоторое время, коротко и обрывисто дыша, прочищая легкие и смаргивая грязь.       Рэя лежала на земле в неглубокой канаве сплошняком поросшей высокой крапивой. Как она здесь оказалась было неизвестно. Последнее, что она помнила, это разъяренное лицо Йегера, его сверкающие глаза и то, как он вырубил ее с помощью камня.       Почему же он не прикончил ее после? Зачем оставил в живых?       Дрожащие пальцы обследовали место, куда пришелся удар. Запекшаяся кровь вперемешку с волосами и грязью покрывала рану шершавой корочкой. Рэя одернула руку, зашипев от острой боли.       Кислый свежий запах крапивы смешивался с пеплом, медленно оседающим на листьях, земле и волосах.       Она погрузила ладони в мягкую почву, медленно перенося вес и приподнимаясь. Шею тут же обожгли мельчайшие ядовитые шипы, сковывая спазмом, а ребра запротестовали, обретя собственный назойливый голос. Приглушенный стон сорвался с сухих перепачканных кровью губ.       Собрав силы она сначала встала на колени, а потом на ватные ноги. Ее качнуло в сторону, и пришлось схватиться за ствол дерева. Кора под ладонью была горячей. Рэя недоуменно повела головой.       Что произошло? И где Йегер?       Всю одежду и волосы покрывали комья грязи, как если бы ее захлестнуло волной из земли и сажи, а на языке чувствовался металлический привкус. Гул в ушах не прекращался, мешая соображать. Но инстинкт выживания никуда не спрячешь и не спугнешь.       Она отпустила дерево, отлепила непослушную ногу от земли и сделала коротенький шаг. Потом еще один. И еще. Кости целы, ходить может.       Широко расставив руки она медленно вскарабкалась по небольшому склону, цепляясь за кусты голубики. Листья крапивы нещадно обжигали оголенные руки и ноги.       Рэя устало привалилась к теплому стволу кедра, обнимая обеими руками. В попытках понять, где находиться и почему все еще жива, она огляделась по сторонам.       Та же земляничная поляна. Те же лиственницы и бурые сосны. То же небо, правда уже потемневшее и выпустившее на прогулку яркие звезды. Вот только в ночном воздухе витали частички серого пепла. Они кружились и ложились на сочные красные ягоды, листья и длинные пахучие иголки, напоминая снежные хлопья.       На месте, где она напала на Йегера, теперь была воронка, как от пушечного ядра. И выжженная земля, в прах развеянные сухие пни и части мертвых деревьев, куски веток и скрюченные корни. И среди всего этого ада продолжала расти мать-и-мачеха. Как ни в чем не бывало.       Голова закружилась, ладони сильнее сжали горячую кору.       Как такое возможно?       Только уже погибшее превратилось в тлен, остальное живое было не тронуто. Разве ядро оставляет в живых хоть что-то?       Рэя сомкнула веки, поморщившись от абсурда собственных мыслей.       Откуда в лесу пушка, малышка Рэй? Ты снова повредила голову?       – Заткнись, – прошептали еле разомкнутые губы.       Она оттолкнулась от кедра и прошла к воронке, рассеяно оглядываясь вокруг. Что-то блеснуло между листьями земляники. Подогнув ноги, Рэя вновь зашипела от боли в ребрах, а потом глаза в удивлении расширились. Пальцы сомкнулись на холодном металле, поднимая целый и невредимый серебряный кинжал.       – О, Господи, мать твою, что с тобой произошло?! – Илай еле поймал собственную челюсть, едва Рэя завалилась в палату.       Именно завалилась, ибо выглядела она так, будто выбиралась из-под разрушенного дома. Он весь подобрался, в шоке уставившись на девушку, а после заглядывая ей за спину. Но там никого не было, никто за ней не гнался.       – Я в порядке, – на удивление звонко отозвалась она, подлетая к койке.       Резким движением расстелила кожаные пенал с медикаментами и в два счета нашла необходимый пузырек с белой биркой.       Брови Илая поползли вверх, а разноцветные глаза с недоверием взирали на стеклянный шприц в перепачканных руках. И этот пенал. Он определенно видел его раньше.       – Это?.. – он нервно облизал губы, зная ответ.       – Морфин, – подтвердила Рэя, вонзая иглу в вену, – мы идем на прогулку, красавчик.       Он перевел взгляд на перемазанное кровью и сажей лицо.       – Клаус?       Рэя поджала губы, вводя инъекцию. Она не вырубит Илая, но основательно притупит боль, чтобы дать возможность свалить отсюда как можно скорее.       – Он останется здесь.