Снежный король

Раз в семь лет на территорию семнадцати великих королевств приходит пятилетняя зима. Раз в семь лет правителям этих королевств необходимо объединиться друг с другом, чтобы суметь противостоять зимней стуже, а также защитить другие маленькие объединения и дать им возможность пережить эту полярную ночь. Войны прекращаются и люди, что ещё вчера направляли друг на друга оружия, сейчас вместе, плечом к плечу, собирают огромные запасы ресурсов, чувствуя, что холодный иней уже начинает спускаться с гор, в которых расположилось тёмное и очень холодное царство снега и бескрайнего льда. В народности по-разному называют те земли. Германский род величает их Нифльхеймом, народности, что располагались ближе к северу — Мором, а другие — Великим Тартаром, правителем которого являлся отколовшийся род русских под покровительством самого Тартарии. Покровитель, регент и первородное воплощение территорий, чьё сердце было холоднее льда, чья душа была чернее самой тёмной ночи, чьи волосы были белее самого чистого снега и чей взгляд был острее любого заточенного клинка. Но чьим же регентом он являлся? Что ж, пожалуй стоит познакомиться с ещё одним регентом, прежде чем перейти к самому правителю. Вторым воплощением этих земель был Российская Империя, который являлся не родным, но очень прямым наследником Тартарии. Полная противоположность своего ледяного императора и наставника. РИ был более живым, более тёплым по сердцу, душе и внешности, но не менее суровым, а иной раз и более жёстким, чем холоднокровный первородный. Юным же правитем был родной внук Великой Империи и воплощение двух своих предков, несущий в себе тепло и холод, который постепенно овладевал им, намереваясь сделать из России маленькую копию Тартарии. Но давайте всё по порядку. Сведя тёмные брови к переносице и искривыв своё лицо в напряжённой гримасе, Россия, навалившись всем телом вперёд и сделав резкий рывок руками, злобно оборачивается назад и устремляет взгляд на белого медведя, который, кажется, даже ни на сантиметр не сдвинулся. Сжимая цепь в руках, русский продолжает делать тщетные попытки затащить медведя на заснеженную гору. Уже часа два прошло, а они ещё и до половины пути не дошли. Белый медведь лениво заваливался на бок, упирался, а иной раз и вовсе намеревался развернуться и пойти вниз, где его ждали еда и мягкое место для сна. Поправив свои светлые волосы и горделиво подняв голову вверх, Россия поворачивается лицом к медведю и начинает уже наваливаться спиной, решив, что так у него будет большой шансов сдвинуть своего питомца с места. Его голубые глаза больше не сияли тем задорным огоньком, что был ещё с утра, пока он не столкнулся с жёстким сопротивлением. Устал и выдохся из сил. Только один раз он сумел скатиться с горы верхом на своём медведе, которому вся эта затея явно не нравилась, но он был настолько ленивым, что просто спокойно принял свою судьбу в качестве саней. — Зефирчик, ну давай! Ещё один раз и мы пойдём домой, — не унимался юноша. Нет, он точно скатится с горы ещё один раз. — Грррамх, — проворчал медведь по кличке Зефир и упал на бок. Его чёрные глазки довольно смотрели на хозяина, а уголки губ его пасти приподнялись в лёгкой звериной ухмылке. — Грррраааааааааааааа, — послышалось последующее рычание, но не от медведя, а от отчаявшегося России, что в ту же секунду упал на колени, и, ухватившись руками за голову, поднял взгляд на небеса. Вся округа оживилась, стоило живности услышать вопли страдания. Белые лисы выбежали из кустов и резво помчались по заснеженной глади, обгоняя даже перепуганных зайцев и куропаток, совы взмыли высоко в воздух где чуть не сбили пролетающих ворон своей массой. Казалось, что даже рыба подо льдом уплыла подальше от берега. — Да почему ты такой? — закрыв глаза, Россия продолжил стоять на коленях и делать страдальческий вид, надеясь хоть как-то разжалобить это лохматое чудо. Его чуть длиные волосы слабо развивались на ветру, переливаясь под лучами зимнего солнца золотистыми и серебряными цветами. Когда-то его волосы были золотыми, словно спелая рожь на бескрайнем русском поле, а сейчас они постепенно седели и приобретали серебряные оттенки. Но не полностью мёртвая белизна покрыла его голову, нет. Лишь больше половины, оставив другой половине прядей родной цвет. Кожа его тоже постепенно становилась идеальной, ровной, без каких-либо пятен, веснушек и загара от солнца. Фарфоровая, кукольная, почти не живая, но всё ещё тёплая. Из своих двадцати лет жизни русский совершенно точно не помнил первые три года после рождения, смутно припоминал свои семь лет, помнил свои десять и навсегда запомнил одиннадцатое день рождения, когда его забрали от отца и принесли в это место. Развалившись на плотном снегу, медведь перевернулся на спину и стал игриво тереться об холодный ковёр природы своим густым мехом и одним глазом поглядывать на юношу. Пусть белые медведи и были грозными и очень смертоносными хищниками в этих местах, этот же белый мишка был мягким, добрым и очень ласковым словно собака. Россия нашёл его совсем маленьким, в прочем он и сам тогда был тринадцатилетним ребёнком и поэтому даже не представлял о возможной опасности, но вот Российская Империя был в огромном шоке, когда его внучок с широкой и очень довольной лыбой притащил целого медведя домой. Ох, сколько нотаций он выслушал в тот вечер и, может быть, это всё продолжилось бы и до самой ночи, но спас мальчонку появившийся Тартария, который строгим взглядом посмотрел сначала на притихшего Империю, а после и на Россию с перепуганным медвежонком. — Нашёл себе друга? — Тартария по-доброму улыбнулся и наклонил голову вбок. Он был высоким, даже выше Российской Империи на целую голову, а что уж говорить про маленького Россию, который своим носом мог уткнуться лишь в живот. Его кожа была невероятно бледной с лёгкими розовыми оттенками от соприкосновения с холодом, а под ней виднелись слабые, но заметные вены голубоватого цвета. Белоснежные волосы мужчины, что обычно были заплетены в толстую и длинную косу до самой поясницы, сегодня были распущенными и представляли собой настоящую мантию, прикрывающую спину своего владельца. Несколько прядок были заплетены в маленькие тонкие косички, украшенные серебряной лозой с бриллиантовыми капельками. Лицо мужчины было худым, с острыми, но от этого не менее привлекательными, чертами. Щёки были впалыми, благодаря чему хорошо выделялись мощные скулы. Тонкий нос с еле заметной горбинкой, тонкие губы персикового цвета под которыми виднелись жемчужные зубы, изогнутые тёмно-серые брови, что отлично подчёркивали янтарные глаза. Холодное золото. Мог пронзить лишь одним своим взглядом. Его глаза были чуть сужеными по азиатскому типу, от чего его взгляд был ещё более цепляющим и выразительным, — Возможно он будет твоим фамильяром в будущем. Странно, но я думал, что ты выберешь себе песца. — Фамильяром? — с непониманием переспрашивает Россия. — Да, — Тартария утвердительно наклонил голову вперёд, — Как Орион у Российской Империи. Услышав своё имя, странное существо, что всё это время мирно посапывало где-то в глубине дворца, в ту же секунду примчалось в зал и запрыгнуло на плечо своего хозяина. Маленький и очень чудной зверь уставился на всех присутствующих, навострив свои уши высоко вверх. Это был белый заяц, но лишь на половину. Верхняя часть тела была вполне заячьей, а вот нижняя часть принадлежала сове. Кто это был? Даже Тартария понять не мог, но зверёк был вполне дружелюбным и привязанным к РИ, что тот решил оставить его себе и вырастить. Даже летать он пробовал его научить, но только зая-сов мог лишь пекировать на небольшие расстояния, широко раскрыв свои белые в чёрную крапинку крылья. — Или же как мой Огно. От раздумий Россию вывел Зефир, который стал облизывать лицо своего хозяина и друга, пытаясь хоть как-то взбодрить его и убедить пойти домой. — Ааа, Зефир, не облизывая меня. Ну хватит, аааа, — русский залился радостным смехом, пытаясь отпихнуть от себя морду наглого зверя. Мокрый чёрный нос тыкал его в висок и в переносицу, а тёплый влажный язык продолжал облизывать его щеку и подбородок. Белый меховой полушубок славянина быстро покрылся снегом и начал намокать, но юноша был настолько поглощён игрой, что совершенно не обращал на это внимание. Да и к холоду он более-менее устойчив. Живёт в таких условиях так ещё и правителем является. Его чёрные брюки стали скорее серыми из-за снега, а высокие сапоги уже успели зачерпнуть снег с сугробов, — Зефир. Вдруг над лесом и горой промелькнула огромная тень, а после послышался и пронзительный визг, предупреждающий о том, что крупный хищник появился на этой территории. Резко поднявшись на ноги, Россия устремляет свой взгляд вверх и видит пролетающего над ними дракона светло-серого цвета. Размах его крыльев достигал где-то больше 45-ти метров точно, а длина тела от кончика носа до кончика хвоста достигала 30-ти метров. Под лучами солнца его тело переливалось металлическим оттенком и это не удивительно, ведь каждая чешуйка со временем покрывалась естественным железным напылением, делая её ещё более прочной. Огно... А на нём летел Тартария. Россия чуть замялся. Давно он не видел Тартарию. Уже года четыре прошло с их последней встречи. Нет, тот не улетал в другие королевства, не путешествовал по миру, нет. Просто ему необходимо погружаться в глубокий сон и набираться внутренних сил, и порой такой глубокий сон может продлиться от нескольких месяцев до множества лет. Последний раз они пересекались тогда, когда русскому было шестнадцать и уже тогда мужчина намекнул ему на то, что последующая их встреча может здорово изменить их взаимоотношение. Кажется, прочувствовав на себе долгий взгляд, Огно обернулся и одарил славянина долгим взглядом ало-оранжевых глаз и даже слегка улыбнулся ему, обнажив свои острые клыки. Шею его покрывал шипастый воротник и служил ему отличной защитой, а голову украшали два изогнутых вверх рога, что могли пробить собой крепкую деревянную стену. Впрочем, зачем ему пробивать, если можно всё испепелить на своём пути? Было даже неверно называть его драконом, ведь очень душный и заумный человек, взглянув на строение конечностей и увидев лишь одну пару лап, с уверенностью сказал бы, что это — виверна. Но они люди простые, поэтому и виверна и прочие гигантские ящеры будут драконами. — Ну что, Зефир, пора домой нам, — тихо произнёс Русский, продолжая провожать дракона взглядом.

***

— Он готов? — задумчиво спросил Тартария, через окно наблюдая за возвращающимся русским. Весь мокрый, в снегу, но при этом очень довольный сегодняшним днём. Тартар даже невольно улыбнулся такой картине, — В нём ещё много тепла. — Он ещё слишком молод для всего этого. Не успел познать боль предательства, поэтому и сердце его ещё тёплое и мягкое, а не холодное и твёрдое словно лёд, — Российская Империя слабо пажал плечами, а после прислонился губами к бокалу со сладким красным вином и чутка отпил из него, прикрыв голубые глаза в блаженстве. Его пшеничные золотые волосы бесили и одновременно завораживали Тартарию, напоминая ему о том, что когда-то он тоже был тёплым, живым и весьма плодородным, но его заклятые союзники и враги упорно делали из него Ад и даже за спиной называли « Гранд Тартария», что буквально означало «Великий Ад», и поэтому император решил дать им то, чего те так долго хотели и возвёл адское место на земле. Одними из немногих, кто был по-настоящему добр к нему, не преследуя при этом корыстных целей, были потомки Скифии. И вот одного такого потомка Тартария взял к себе на полное попечение, желая вырастить из него своё великое продолжение. — Ты тоже излучаешь тепло несмотря на предательство своего союзника, предательство своего названного брата и предательство своего родного сына. Почему? — Тартар чуть обернулся к РИ и окинул своим золотистым взглядом. Сейчас первородный выглядел как самое настоящее воплощение зимы. Белый мундир с серебряными ремнями, вставками и поясом, белые зауженные брюки, высокие тёмно-киричневые сапоги на небольшом каблуке и светло-серый меховой плащ, накинутый на широкие мужские плечи. На самом плаще виднелись узоры, вышитые былыми нитками и мелкими бриллиантами, представляя собой рисунки мороза, которые он оставлял на окнах в лютые морозы, — Впрочем, ты тоже ещё не успел сполна хлебнуть горя. — Но России пока ни к чему познавать это. — Он уже познал. Разве нет? — Тартария приподнял одну бровь, — Но мы пока не об этом. Хочу полноценно сделать его своим... Как и тебя в своё время. Он готов к этому? Он вырос с последней нашей встречи. Отойдя от окна, Тартар не спеша подошёл к Российской Империи и прикоснулся ладонью к его руке, аккуратно отодвинув руку с бокалом в сторону, а после чуть наклонился к нему. Его волосы были распущены, поэтому белые прядки, от которых пахло морозной свежестью, приятно касались лица русского и слегка щекотали, от чего тот невольно улыбнулся. Мягкие нежные губы, мужчина не стал долго терзать себя и тут же впился в них, поглощая в страстном и мокром поцелуе. Он помнил как впервые соблазнил РИ, когда тот был такого же возраста, что и Россия сейчас. Он сделает их своими. — Готов ли Россия принять моё предложение? — спрашивает блондин, разорвав поцелуй, — Если да, то я буду ждать его сегодня ледяном саду. — К чему такая спешка? — Скоро холод с нашего королевства спустится вниз и другие земли погрузятся в многолетнюю зиму. Другие страны уже задумываются о том, как избежать этого, а кто-то уже составляет план о заключении мира с нашей стороной. Я думаю, что многие из них захотят заключить брак с Россией, а я не позволю им забрать его. Он будет моим... Нашим. А там... Можно будет и попробовать пробудить стужу в его душе.... .... Ох и прав же был Тартария в том, что другие страны начнут присматриваться к юному правителю и возгорят надеждой заключить с ним династический брак, который должен будет уберечь их земли от пятилетних зим, а если ещё и хорошо обработать его, то можно будет его холод использовать и для подавления вражеских территорий. Так подумала германская сторона. США решил, что это будет отличной возможностью для того, чтобы закрепиться политически на северных землях и использовать свою новую власть на южных территориях, где зимы-то никогда и не было. Союзу тоже было не по душе укрепление власти отца и родного сына, а с другого конца королевства на них ещё и немцы наровились напасть и развязать войну. Каждый преследовал свои цели, но никто из них совершенно точно не заботился о чувствах самого России. Кроме СССР, конечно. Они не знали о нём совершенно ничего, не знали о его внешности, не знали о возрасте, предпочтениях и прочем. Всё равно на это было другим странам. Что ж, может так Тартарии и Российской Империи даже проще будет.