Biography of the unknown[Биография Неизвестного]

***

Маленький мальчик предположительно лет шести смиренно лежал в кровати и тихо играл со своим плюшевым мишкой. В тихий час всех заставляли спать, а кто не слушался — наказывали. Но Лололошка всегда искал обходные пути; они работали не всегда, но бывало прокатывало. Воспитательница достаточно давно сообщила об окончании сна и разбудила всех спящих, но Лололошка до сих пор не двинулся с места, всё так же двигая лапки медведя, будто он живой, что-то тихо нашептывая себе под нос. Этот мишка — единственное, что осталось после матери, и самая ценная вещь, которую мальчик хранил лучше, чем себя. Ло попал сюда совсем недавно и ещё не до конца понимал, что его ждёт всю жизнь до выпуска. Но прекрасно осознавал, что в этом месте его единственная задача — выжить. Смахнув навождение, мальчик аккуратно спустился с кровати, всё так же обнимая игрушку. Синяки всё ещё побаливали, но это уже не пугало. На щеке красовался след от недавно полученной раны. Грудную клетку жгло от недавно сломанного ребра. Он уже не плакал. Хотел бы сказать, что слёзы закончились, но мальчишка быстро усвоил, что в этом месте слёзы — показатель слабости. Он стал молчаливым. Никогда не говорил ничего лишнего с того дня. Только отвечал на вопросы. Сейчас Ло хотел дойти до кулера и выпить воды. Горло немного саднило от кашля. Кое-как перешагивая, он почти добрался до назначенного места, как путь преградили трое парней лет десяти, которые были немного выше его самого. Подняв взгляд, Лололошка с безразличием уставился на «стену» из людей. — Это что? Наш новенький уже так осмелел, что ходит куда захочется? — проговорил один из хулиганов, издевательски ухмыляясь. Ответной реакции не последовало. Лололошка не из тех, кого проведёшь такой простой манипуляцией. Но мальчуганов это разозлило ещё больше. — Эй, ты тут вообще? Немой что ли? Или глухой? — поинтересовался другой парень, ткнув Лололошку пальцем в лоб и поворачивая голову к своим друзьям. — Нет! Видел, как он разговаривал с воспитательницей, — писклявым голосом обронил третий мальчик. По его виду ясно — главный стукач этого дома. Лололошка на это тихо вздохнул, сильнее сжимая игрушку в своих маленьких ручках. Завидев странное движение, самый старший, первый парень ухмыльнулся животным оскалом и, под тихое "нет-" от Ло, резко выхватил плюша из рук. — Так вот как тебя разговорить? Чем тебе так нравится эта побрякушка? — покрутив в руках плюшевое животное, парень резко просветлел. — А что, если я сделаю так? Лололошка только и успел видеть, как от его любимой игрушки, единственного, что осталось от матери, единственного, что осталось от него, отрывается лапа и с противным звуком падает на пол, а после и само тельце. Довольные проделанной работой идиоты, увидев воспитательницу, что направлялась в их сторону, быстро убежали, сопровождая свой путь смехом. Лололошка рухнул на пол, больно ударившись коленями о паркет. Взяв в руки всё, что осталось от его любимца, по щеке покатилась первая слеза. Пытаясь хотя бы силой мысли скрепить две части мишки воедино, пока глаза застилала мутная пелена слёз, что уже рекой стекали по щекам, Ло и не заметил, как воспитательница, взяв его под руки, силой отвела обратно в общую спальню, усадив на свою кровать. Мальчик не знал, за что это всё. За что с ним так? Почему его так ненавидят? Что он сделал не так? Почему родители оставили его? Почему они бросили его здесь? — Мама... Папа... Где вы? — тихо бормотал про себя мальчишка, задыхающимся в собственных слезах и прекрасно зная ответ на свой вопрос. Напоминанием послужил покалывающий порез на щеке и застилающее и без того помутневший взгляд навождение. Сжимая порваного мишку в руках, перед глазами парень увидел устрашающую картину. Снова. Снова... Они не ждут. Некому ждать. Их больше нет. Снова…

***

— Нет! — крикнул Лололошка, вскакивая на кровати. Парень в холодном поту и с ужасом в глазах сел, обняв колени руками и уткнув в них лицо, одной рукой вытирая дорожки из льющихся рекой слёз. Кое-как притянув к себе плюшевого мишку, покоцанного и зашитого уже не раз, но своего, Ло только и мог, что сильнее сжимать игрушку, пытаясь убедить себя в том, что всё хорошо. Один и тот же кошмар каждый раз приходит к нему с завидной частотой. Кое-как взяв телефон трясущимися руками, Лололошка судорожно старался уловить мысль, кому сейчас написать. Он мог бы справиться с этим сам, но котелок его мозга буквально закипал, а голова кричала: "Помоги мне." Ричарду звонить не вариант. Он придёт, но будет бурчать о том, что его разбудили, и будет метаться вокруг него как курочка наседка. Усмехнувшись своим мыслям и снова протерев глаза от слёз, Лололошка шмыгнул носом и понял, что звонить особенно и некому. Был единственный вариант, но парень не был в нём уверен. И всё же не прошло и минуты, как телефон оказался у уха, а из динамика доносились гудки. — Давай же, ну… Давай... — сейчас он — единственная надежда на спасение от его одиночества. И о чудо, спустя пару минут с характерный звуком из динамика прозвучало: — Лололошка, ты ебанутый? Время видел? — послышался заспанный голос явно недовольного Дилана. Ладно, сегодня он уснул раньше. Облегченно выдохнув, Ло качнул головой, в знак согласия. — Да… я знаю, вижу. Второй час, но... — немного заикаясь, пытался связать слова воедино парень. Договорить ему не дали. Дилан, услышав тон голоса и тихое шмыганье, сменил злость на милость. — Ло, что с тобой? Что-то случилось? — Да… Что-то вроде того. Придёшь ко мне? — Сейчас? — Да. Помолчав, Дил задумался, хотя для себя всё решил. Единственное, что его интересовало сейчас — что произошло с Лололошкой? Тяжело вздохнув, парень наконец нашёлся с ответом. — 20 минут. Молись, чтобы консьержа спала. Сам для себя кивнув, Лололошка сбросил трубку и уставился в потолок.

***

Он уже два дня не выходил из общежитийного блока. Видео так же не было, ведь в первый день своей болезни он написал пост о том, что берёт двухнедельный отпуск. Ло болел безумно редко, но очень метко. Он просто не мог выйти на улицу из-за плохого самочувствия, а во сне видел всякий бред, и это медленно сводило его с ума. Сегодня очередной кошмар, от которого он просто не может спать, просыпаясь в состоянии между истерикой и бредом. На секунду даже почувствовал себя овощем. Отбросив мысли в сторону, Лололошка тихо поднялся с уже успевшего остыть ложа и зашёл в общую комнату, усевшись на диване. Что ж, он надеется, что Дилан придёт как можно скорее.

***

Брюнет на всех скоростях мчался в сторону общежития Лололошки, проклиная его на чём свет стоит. Поднял в два ночи, позвал к себе ещё и напугал до ужаса. Случилось что-то плохое? Единственный вопрос, который сейчас волновал Дилана. Да, безусловно, он общался в сети с парнем все те два дня, что они не виделись, но Лололошка не рассказывал практически ничего о том, что происходит. Он не имел даже малейшего понятия, что у него стряслось, но действительно волновался — что ему было совершенно не свойственно. Да что там? Он так не волновался даже о себе, как о Ло сейчас.

***

Дорога до общежития была как в тумане. Проскочив мимо охраны в корпус, его ждала дремлющая консьержка, а подъём по лестнице произошёл с завидной скоростью. Да, за такую спортивную прогулку он с Ло точно ещё спросит. Не громко стукнув в дверь блока, парень ждал недолго. Почти сразу ему открыл шатен, и Дилан узрел не самую приятную картину. Через чур растрёпанные волосы, опухшие красные глаза и залёгшие под ними тени, предположительно от недосыпа. В глазах буквально читалась печаль, а на губах была мягкая, но также грустная улыбка. Но больше всего заинтересовала плюшевая игрушка в виде медведя, которую парень держал в руках. Однако Дилан решил не думать об этом сейчас. От такого вида паренька брюнет нервно закусил губу, когда где-то в области сердца странно кольнуло. Тряхнув головой, парень понял, что надо что-то с этим делать. И очень срочно. А поэтому решил начать разговор первым. — Одевайся теплее. Идём на улицу, тебе мозги выветривать. Если они у тебя имеются. — Если Дилан и умеет заботиться словесно, то только так. Лололошка же, на секунду желавший возразить, взвесил все за и против, а потом быстро кивнул и помчался в свою комнату. Брюнет, оставшийся на пороге, зашёл в блок и тихо закрыл за собой дверь, не желая будить ныне спящих. Лололошка же оделся с завидной скоростью. Пару минут — и они уже направляются мимо консьержки на ближайшую свободную точку. Усевшись на одинокую лавочку под фонарём, Дилан решил начать разговор издалека. — Ну так? Чего так поздно-то? Ло неопределённо пожал плечами и обронил тихое «кошмар приснился», сильнее кутаясь в шарф. Дилан, качая головой, продолжил. — Расскажешь? Или не хочешь? Ло думал до некультурного долго. Дэв уже собирался сказать, что не настаивает, как его перебили. — Я когда болею, мне снится либо бред, либо воспоминания. В этот раз это было то…мм.. чего я меньше всего хотел видеть. Кивнув в знак понимания, Дэв действительно заинтересовался. — А что за мишка у тебя в руках был? Ты про него не рассказывал. Лололошка шумно выдохнул. Ладно, он уже понял, что просто так ему не отделаться, поэтому решил рассказать всё как есть. — Участник кошмара. — Он? Серьёзно? — Да, Ди. Дело не в том, что это плюшевая игрушка, а в том, от кого она. Вышеупомянутый снова кивнул, но уже с намёком продолжить рассказ. — Видишь ли, мои родители, они… трагично скончались. Я остался один и воспитывался в детском доме. Этот мишка — игрушка мамы. Единственное, что мне осталось от неё. У Дилана не было слов, чтобы описать свои эмоции. В нём буквально бушевали чувства, которых он раньше никогда не испытывал. Ему стало жаль парня рядом с ним всем сердцем и оставшимися каплями души. — А... прости, чувак, не знал. Шрам оттуда? — Дилан ткнул себе на щеку, якобы для примера. — Да. Мне было шесть. Мы ехали в другой город к маминой подруге, когда по неосторожности в нашу машину влетел почтовый грузовик. Папа за рулем скончался на месте, маму не откачали, а единственное, что случилось со мной — ушибы, сломанное ребро и этот шрам от стекла на щеке. Как сейчас помню...

***

— Да это просто невозможно! — закричал юный медик, видимо, новоиспечёный врач, глядя на Лололошку. Сам мальчик пустыми глазами смотрел на помятую в металлолом машину и огромную лужу крови под ней. — Слушайте, от водителя почти ничего не осталось, его жену не смогли откачать, слишком серьёзные травмы, а у ребёнка только ребро из переломов? Все так же недоумевал уже второй медик, явно старший. Мальчик поднял глаза, не зная, что ему делать. Он плакал несколько часов, пока разбиралась скорая и полиция. Сразу же приехали органы опеки и забрали мальчишку к себе. Из уже не его дома привезли вещи и некоторые игрушки. Семья у него была любящая: добрая мама, заботливый отец и милейший хомячок Артемий. Последние слова, которые слышал мальчик от родителей — это слова матери: "Мы любим тебя, сын", которая с шокированным взглядом смотрела в сторону приближающейся машины. Кровь. Очень много крови. Она везде. Голова кружилась. Снова. На полу, на руках, в голове, в мыслях, перед глазами. В самых страшных кошмарах мальчик видел эту картину, и она не давала покоя даже ночью.

***

Бурный поток мыслей и рассказ прервал Дилан, который тряс парня за плечо. — Лололошка, мать твою! Я зову тебя уже две минуты, очнись. — А? — только и выронил Ло, замечая, как по щеке скатилась одинокая слеза. Дилан, увидев это, протянул руку и стёр влагу со щеки парня, но тут же отдернул руку, будто от прокажённого. Лололошка же повернулся в сторону Дилана, который уже смотрел в небо, активно стараясь делать вид, что он не при делах. Ло старался не дёргаться. Он удивлённо уставился на Дилана, а после перевёл взгляд в небо, уронив руки на лавочку. Дилан последовал его примеру и тоже молча смотрел в ту же сторону. Молчали они достаточно долго, но это устраивало обоих. Сверчки стрекотали, звуки небольшого фонтанчика неподалёку заставляли расслабиться. Дилану, наверное, фонарём напекло голову, когда он немного сместил руку ближе к Лололошке, сплетая их руки в замок. Кажется, лучше момента больше не будет. Ло уставился на него, как заворожённый. Сейчас Дилан не то что красив — он до безумия прекрасен. Красивый профиль парня освещал одинокий фонарь, по бедной коже расползался еле заметный румянец, вероятно, от холода, а некоторые тёмные пряди волос аккуратно падали на лицо. Он был красив внешностью и интересен душой. С таким действительно хочется делиться всем, что хранится глубоко в душе. И тут Лололошку будто прошло током. Он действительно понял, что Дилан — тот человек, с кем он хочет больше, чем дружбы. Хоть они и знали друг друга совсем недолго, это не мешало Ло легко принять данную ситуацию, а также то, что он чувствует. — Хуево тебе пришлось. Соболезную, — проговорил Дилан. Это была не жалость. Чистое и искреннее сочувствие. Сожаление о утрате. В ответ Лололошка кивнул и немного улыбнулся. Вскачив с места, он, не отпуская руки Дилана, потянул его за собой. — Мы куда? — поинтересовался парень, поднимаясь следом. — Переночуешь со мной в общаге? Чтобы мне одиноко не было, — смущаясь, предложил Ло, краснея до кончиков пальцев из-за всё ещё скрепленных ладоней. Дилан, на секунду опешив, быстро вернулся в строй и решился ответить. — Было бы неплохо. Все равно до дома уже слишком далеко. — Ура! Тогда пошли сейчас, пока бабулька спит, — весело проронил Лололошка, направляясь в сторону общаги и притягивая Дилана за собой.

***

Дорога до общежития была вполне позитивной. К истории Ло парни решили не возвращаться, хотя Дилан сделал мысленную пометку: Лололошка не так прост, как кажется. Проскакивая мимо консьержки и быстро направляясь вверх по лестнице, Ло чуть не разбил нос, споткнувшись. Дилан же пошутил, что, видимо, это его любимое занятие. Позитивно. Уже в закрытой на замок комнате Лололошки парни пытались отдышаться после своих недавних приключений. Оба с сияющими, но уставшими улыбками. Стример, устроившись на соседней от Ло кровати, пометил этот день как один из лучших за последние пару месяцев, рассеяно поглядывая на раскрасневшегося и запыхавшегося Лололошку. Как только в голову закралась навязчивая и не самая культурная мысль, он отбросил её и решил глянуть на время. — Чувак, мы с тобой почти до четырёх носились. Это всё нереально круто, но потребность во сне никто не отменял. Лололошка согласно кивнул и плюхнулся в свою кровать, предварительно сняв верхнюю одежду: остался в футболке и свободных штанах. Даже снял любимый шарф, что не могло не заставить Дилана ненароком засмотреться вновь. Отвернувшись, он тоже снял толстовку, оставаясь в футболке, и улёгся на соседней кровати. Пару минут тишины, и от Ло послышалось тихое: — Сладких снов, Дилан. — Доброй ночи, Ло. Видимо, на учёбу завтра не явится никто из них.

***

Дилан знал, что не может спать на новых местах, поэтому не был удивлён резко накатившей бессоннице. Но и так же был совсем ей не рад. Боясь даже шевельнуться лишний раз, он безумным взглядом сверлил потолок под саундтрек бормотания во сне, явно не на их языке, Лололошки. Стример хладнокровно относился ко всему, но не к высоте и лунатикам. Поэтому лишь изредка поглядывал в сторону Лололошки, надеясь на скорейшее спасение и вспоминая все известные ему молитвы. Господь, как понял Дилан, молитву не услышал. Лололошка, в очередной раз выронив какой-то ныне неслыханный звук, медленно сел, а затем направился в сторону кровати Дилана. Последний замер, притворяясь то ли спящим, то ли мёртвым. Даже дыхание задержал. Ло, тем временем, с закрытыми глазами плюхнулся точно в кровать к Дилану, удобно устраивая голову на его предплечье, лицом уткнувшись в грудь, а руку перекинув через торс того. В последний раз буркнув что-то на подобие «Ди-» , он наконец замолчал, окончательно засыпая. Теперь Дилану нужен психолог. Повернувшись к Ло лицом, он снова замер. Лололошка и до этого казался достаточно милым, но сейчас, мирно спящим без привычного шарфа, он совсем перестал вызывать хотя бы какие-либо крупицы серьёзности. Усмехнувшись своей мысли, Дилан, не думая, закрылся носом в макушку парня, положил руку ему на плечо и улыбнулся. Бессонницу как рукой сняло, поэтому стример уснул практически сразу. Кое-как устроившись, стоило закрыть глаза, как он сразу провалился в сон.