Лидеры четвëртого поколения

      Камбэк Stray Girls со всеми вытекающими залетел не на огромную аудиторию. Однако, фанатам понравилось, а так же появилось много новеньких.       Слегка необычный концепт для только дебютировавшей группы. Петь о жизненных проблемах — сильно. А с матами в каждом четверостишье, как у Мин Сон — сильно умножить на… Десять?       Маты не цензурили. Именно поэтому на корейском телевиденье её клип, как и песню, заблокировали.       Кто-то был доволен, кто-то возмущался, мол, убивались, чтобы пожалели. Зачем было записывать двенадцать клипов?       «Старые фанаты» жаловались лишь на то, что уже второй камбэк, и в обоих нельзя определить владельца эры.       Однако, в голосованиях было решено по цвету волос.       В альбоме Life у Хёджин и Мин Сон волосы были яркими. Поэтому, по голосованию, Danceracha заняла три первых места (Фелицию, видимо, внесли за ослепительно-белый). В альбоме True, судя по опросу, эру заполучила Фелиция. Ярко-голубые волосы не остались без внимания.       Однако, альбом из сольных треков не мог получить владельца эры. Он же сольный.       Минхо, кстати, проспорил Хёджин. Она сняла и выпустила танец Хёнджина до камбэка. Видео стало одним из самых популярных на канале девушек.       — У меня плохое предчувствие. — нахмурилась Хёджин за день до концерта.       — Когда у меня такое было в апреле, ты назвала меня больной. — спокойно сказала Хан, надевая второй наушник.       Хван сжала зубы.       — По вискам бьёт. Как будто я набухалась…       Тряхнув головой, девушка что-то пробормотала и ушла к себе.       — Джинён же…       — Не отпустит. — перебил Крис Чан — За день точно нет. Недельку бы, хотя бы. Давайте все спать, а то нам завтра с вами.

***

      Во время сольника Ханны, в самом начале, девушка сбилась с танца и начала танцевать зеркально. Заметила это, правда, только группа.       После её песни сразу был перерыв. Она буквально убежала со сцены, как только Катя сказала о перерыве.       — Мне же не показалось? — спросил Минхо, входя в гримёрку — Хан, что случилось? Ты даже в корпусе повторяла движения…       Ханна истерично махала руками перед лицом. В глазах собирались слёзы.       Схватив свою сумку, девушка достала блистер таблеток и выдавила не меньше трёх штук.       Спустя примерно пять минут тишины, Ханбёль оглядела всех и выдохнула.       — Я увидела своих родителей. И это не глюк. Они стоят в первом ряду.       — Я на секунду перепутала тебя с Хван. — выдохнула Крис — Не переживай так. Компания и я, в любом случае, сделают всё, чтобы ты осталась с нами. Тебе уже есть девятнадцать. Не двадцать, но родители уже не так нужны. Тебя просто не успеют оформить, если они вдруг захотят тебя забрать.       — Нет. Они найдут способ увидеться со мной лицом к лицу. В остальном я им не нужна.       — Не будь так…       — Им нужна была хорошая дочь, Джисон. Нам пора.

***

      Через пару дней после первого концерта в эре, директор компании предупредил о важной встрече Хан Ханбёль. Девушка добиралась сама, но не одна. С ней отправили Хёджин, так как остальные были заняты.       — Здравствуйте, девушка. — со специально искривлённым тоном, громко сказала женщина.       — Здравствуйте… — тихо сказала Хан.       — Добрый день. Не представишь меня?       — Я так понимаю, на эту встречу нас отправили? — раздражённо выдала младшая.       — Ты как с матерью разговариваешь?!        Ханна слабо улыбнулась. Пару раз тяжело вздохнула и снова подняла взгляд на мать.       — Какова цель встречи?       — Ты ослушалась нас. Мы надеялись, что ты опомнишься, вернёшься. Мы так переживали…       — Так, что за целый год не удосужились даже написать мне?       Громкий шлепок.       — Где мы оступились, скажи?! Как ты выросла такой неблагодарной?! Отец говорил, не нужен тебе ни телефон, ни интернет. Это твои… Они тебя испортили! На кого ты стала похожа..? Носишься по сцене в юбке, длиной короче, чем… Господи, прости… Ещё бы с кем-то путным…       — Женщина, уйдите. — слегка пододвигая к себе Ханну, сказала Хёджин.       — Что, простите..?       — Если вам так был не нужен ребёнок — отдали бы его в детский дом. Жестоко? А кричать на неё и бить — не жестоко?! Лучше не иметь родителей совсем, чем таких, как вы. Зачем вы рожали?       Женщина смотрела на собеседницу, как на самого настоящего дьявола, только что выпрыгнувшего из-под земли перед ней.       — У меня больше нет дочери. — сказала она и скрылась за углом дома.       Русоволосая смотрела на подругу со смесью сожаления и отвращения. Достав телефон, она что-то несколько раз нажала и пошла ближе к выезду из переулка.       — Ты либо перестаёшь ныть — оборачиваясь на ходу, крикнула старшая — И идёшь со мной. Либо добирайся, как угодно, но без меня.

***

      Тур по родной стране был несильно большим, но тем не менее, тяжёлым.       Несколько перелётов в неделю, несколько заселений в гостиницы, просто ужас.       Толпы людей и непривычные улицы Сеула. Немного не та тарелка.       Очередной перелёт. Аэропорт.       Толпа. Жуткая толпа. Слишком много людей. Шум.       С каждым шагом всё больше казалось, что она сейчас задохнётся.       Становилось трудно дышать, тело начала бить дрожь.       Сильно согнувшись, Хан упала коленями на пол. Толпа липла всё сильнее, её прямо сейчас задавят. А она не могла подняться. Хотела, но не могла.       Звуки начали пропадать. Как будто она постепенно глохла.       За руку резко ухватилась чья-то кисть. Силой подняв девушку с пола, её буквально на плечо закинули, чтобы нести. И несли ведь. Параллельно что-то тихо говоря.       — Ты как? — сказал знакомый бархатистый голос, усаживая подругу на стул. Наконец-то, пустое помещение.       — Смазано. — пытаясь сфокусироваться на человеке, ответила Ханна.       — Не пугай так больше. — предупредила Хёджин, продолжая в Хан всматриваться — Видишь, слышишь меня? Хорошо видишь? Хорошо. Посидим пока тут, я Крис напишу. А то сразу тебя опять помутит.

***

      Что-то шло не так.       Хейт оборачивался в сторону группы с такой силой, что не грех было просто исчезнуть. Всей группе, быстро, в секунду.       Не тот текст, не такие танцы, плохие костюмы, не подходящие причёски, не тот концепт, вызывающие темы в альбоме. Всё не так.       Группа, быть может, справилась бы. Только все сотрудники компании не сотрудничали с ними.       Какие-то общие менеджеры, заведующие всеми группами, корпусами или отделами — да. Могли подсказать, помочь, или ещё что. Но личной группы стафф у девушек не было. Единицы сотрудников, работающих с ними.       Главный менеджер вообще ушёл из компании.       Было и смешно и ужасно, но все пытались высмеять свои же проблемы.       Типа, ахах, с нами даже не хотят разговаривать сотрудники компании..?       У Крис сломался её рабочий ноут, из-за чего было вообще очень тяжело жить.       Все рабочие папки, файлы, документы, просто всё было в нём, и тут он просто не включился, а в ремонте ничего сделать не смогли.       Слава Богам, всё, что было в памяти ноута - было перекинуто Чану, да и он же смог достать карту памяти из ноутбука.       Не то, чтобы Катю это успокоило, но хотя немного облегчило отчаяние.       Реально пропала только папка с фотками 2000-2017 годов, о чём она вообще не переживала.       — Всё настолько хреново, что смешно. — с истеричной улыбкой выдохнула как-то Пан.       Лучшее описание этой ситуации, наверное.       Было тяжело, но кому ли не всё равно?       Хейт был, есть, и будет, увы, этого не изменить. Неудачи? А без них живут?

***

      В интернете появлялось всё больше постов о том, что одна участница группы явно пытается выделиться.       Глядя на выступления группы, мне кажется, что главный танцор там никакая не Мунбёль…       Хёджин нарушает общий синхрон. С этим что-то сделают???       А девочки не перепутали позиции случайно?)       Хван перестанет выпендриваться?       И это были не единицы среди тысяч положительных комментариев. О девушке было столько постов и видео с названиями: «Попытка затмить группу?» или «Самовлюблённость вижуалов».       Хван не могла зайти ни в одну социальную сеть нормально. Везде было одно и то же.       Становилось тяжело выходить на сцену, но она продолжала выступать в своём личном темпе. Правда криков во время концерта никто не отменял.       Хёджин тысячу раз извинилась перед Мунбëль, так как часть комментариев во всю голосила по той же причине, но в другую сторону.       Сон совсем обленилась…       Лол, ведущий танцор танцует лучше, чем главный. Может Ли уже выбросят с этой позиции наконец?       Мне кажется, Хван гораздо больше заслуживает позицию главного танцора. Мунбёль недорабатывает.       — Хёнджин, хватит.       — Бёль, ты же знаешь, ты мой учитель.       — Знаю. И даже, если когда-то ты встанешь на моё место, по мнению профи, а не диванных критиков — я буду счастлива.       Девушки обнялись и обе думали об одном и том же.       Не расплакаться.       И младшая знала, что если это не кончится — она просто сидеть не станет. Она попытается освободить онни от хейта, образовавшегося по собственной вине.       А старшая достаточно изучила подругу, чтобы знать, что та что-то задумает. И выполнит. Не сейчас, так завтра. Через месяц. Выполнит.

***

      Через неделю после камбэка в сети появилась песня: «Глаза с разводами бензина», в авторстве которой числилась Ханна.       Скрытые подколы в песне понравились фанатам, несмотря на то, что вражда Хван-Хан продолжалась. А их пэйринг был в топе по количеству фанфиков в фандоме.       Хван не то, чтобы сильно задело, но увидев пост с аккаунта группы, она сразу схватила Бао и потащила еë в студию.       Уже через пару дней в интернете была вторая песня конфликта — «Маленький Хикикомори».       Только у Хëджин не вышло получить всеобщее обожание.       Никому не понравилось, что Хван высмеивала в песне социофобию подруги. Все посчитали это мерзким и неправильным.       — Это какие-то двойные стандарты. — выдохнула Хван — Ханна назвала меня шлюхой, поиздевалась над моим страхом крови. Я высмеяла еë социофобию, упомянула низкий рост — всë. Я главная тварь всея к-попа. Что я не так делаю?!       — Не молчишь. — улыбнулась Хан — Людям не нужна умная вижуалка. Им нужна глупая картинка. А ты, выпустив песню за три дня, показала, что башка у тебя рабочая.       — Коза.       — Закройся.

***

      Вечером, в первых числах октября, Ким и Лим резко пропали из корпуса.       Крис заранее уведомили о «краже» и в половину седьмого пара сидела на спектакле.       Девушка измученно пересаживалась каждые пять секунд, судорожно вдыхая и выдыхая раз в десять секунд. По лицу ничего понять нельзя было, но дыхания и движений было достаточно, чтобы понять еë.       — Тебе не нравится спектакль? — спросил парень в начале антракта.       — Мне не нравятся театры.       — Мне надо было изначально спросить, да? Мне казалось, ты любишь подобные вещи.       — Я очень неусидчива, мне не в кайф два часа на месте сидеть, прости.       — Когда мы смотрели винкс, мне так не показалось.       — Сын-Мин, Дон Кихот, ты серьëзно? Это больше на психбольницу смахивает, чем на спектакль. Позвал бы Чо Ын, ей бы зашло.       Парень слегка улыбнулся такому предложению.       — Пошли?       — Звонка не было.       — А мы не на второй акт.       Взяв девушку за руку, Ким потянул еë сквозь толпу и, пройдя мимо почти пустого гардероба, вытянул на улицу.       — Прости.       — У меня есть ещë не один час, чтобы этот вечер не остался ужасным. Пошли гулять.       В завершении дня, ближе к двенадцати ночи, Сын-Мин написала в баббл —       Классный вечер.

***

      Днём, через пару-тройку недель после камбэка, в интернете появился пост от бывшего главного менеджера группы Stray Girls.       В новостях к-попа сразу начали появляться статьи с вырезками из его заявления. И во всех было одно.       Недоправдорубка довралась       И вроде смешно, Мунбёль ведь не скрывала бы своё курение от людей, если бы не правила компании.       А вроде, чёрт. Группа катится ещё ниже.       В тот же день, на личном эфире, в комментариях сразу появилась уйма вопросов на самую горящую новость дня.       — Да, правда — улыбнулась девушка — Нет, компания об этом даже не заикнётся. О моём курении компании стало известно по моей собственной глупости. Я в заявлении об отказе на лидерство ляпнула про проблемы со здоровьем, меня повели проверять. А таких лёгких у здорового человека быть не может… — снова улыбка — Нет, я бросаю. Я летом бросила, а потом на съёмках альбома после одной сигареты… Сейчас снова заново.       Глаза девушки бегали по экрану, читая комментарии.       — Если хотите знать — я бы заявила о своём курении ещё в YG. Но политика k-pop и страны не позволила. Если бы это было известно, меня бы не было в группе, а из утюга я бы вылетела намного раньше. И не по состоянию здоровья, а из-за курения.       Снова молчание. Девушка откинулась на спинку кресла.       — Ммм… Что сказать. Я могу сказать о своём диагнозе. У меня истощение. А ещё я лечусь от него. Смогла вернуть вес, который был примерно год назад. Но это всë ещë мало.       Девушка подняла руки в обзор камеры, чтобы было видно их толщину.       — Мало что поменялось, да? Но я поправилась! — слова звучали очень довольно — Я себя очень хорошо чувствую, по сравнению с тем, что было год назад. Понятно, что недостаток веса у меня есть, сильный, и с пищеварением у меня всё ещё проблемы, а лёгкие и сердце немного в шоке, но всё же. Очень хорошо. — тишина. Появились комментарии с похвалой — Я бы в жизни сама ни от чего не отказалась. Минхо спасибо. Он следит за моим питанием и помогал бросить курить. Да и помогает. Иногда малейшего раздражителя хватает, чтобы в голове была только мысль: «Курить».       Взяв кружку со стола, Ли допила содержимое и поставила на стол.       Прочитав комментарий с просьбой показать сердечко, девушка подняла левую руку и отогнутым средним пальцем.       — Так как теперь нам позволено делать всë, что угодно, никто из нас стесняться не будет. Честно скажу — даже Крис счастлива, что этот менеджер свалил. Он… Больной. Минхо! — внезапно крикнула Ли, но не получила крика в ответ — Покорми кошек!       Под эфиром появился комментарий: «Сама корми», от известного всем пользователя.       — Когда ты уехал в тур — я кормила твоих котов. Имей совесть.       «Кто бы говорил»       — Ли Минхо!       Звук рассыпавшихся сухарей с кухни. Девушка улыбнулась.       — Лошара.       Ответа не было. Ли просто комментарии читала.       — Что дала мне ситуация с курением? Да ничего. Я не врала вам, я уже сказала. С этим тяжело жить и это тяжело бросить. Но я стараюсь.       Тишина. Бëль глянула на пустую кружку. Снова на экран посмотрела.       — Жалею..? — еë зрачки резко увеличились. Взгляд дëрнулся — Вещи, о которых я жалею, можно сосчитать по пальцам одной руки. Курение… Без него я бы не выжила. А теперь не выживу с ним. Забавно. Ладно, всем бай, я хочу спать.       Нажав на кнопку, девушка окончила эфир. Дверь в комнату сразу скрипнула и к ней вокалистка вошла.       — Резковато. Что-то случилось.       — Да нет.       — Это констатация факта, а не вопрос. Ты напряглась, я видела.       Сон тяжело вздохнула. С наблюдательностью Лим было тяжело жить.       — Вспомнила обещание, которое я дала самой себе. Не сдержала. Снова становлюсь хорошей девочкой, хотя клялась, что больше не буду слушать кого-то и делать так, как надо кому-то, а не мне. С одной стороны, так правда будет лучше, да и дело просто в моей слабой силе воли. А с другой…       — Я не думаю, что маленькая Бëль была бы рада, если бы ты ради клятвы перед ней умерла. Она бы гордилась тобой.       Слипшиеся от небольшой влаги ресницы приподнялись. Младшая выше немного была, Ли это ненавидела.       Руки старшей обвили Сын-Мин, сжимая сильно.       — Спасибо тебе.       Девушка улыбнулась.       Сколько каждая из них благодарила вторую? Со счëта можно было сбиться уже сотни раз… Или тысячи?

***

      — Да ну. Пульгоки выглядит, как блевотина. — скривилась девушка, глядя наверх. Пальцы правой руки были переплетены с чужими.       — А на него не смотреть нужно. Его есть надо. Неудивительно, что ты этого не знаешь.       — Хэй! — выдохнула младшая, слегка парня толкая — Ты обещал не шутить про это!       — Ли Мунбëль! — подал голос кто-то другой.       Девушка обернулась на мужчину, облокачивающегося спиной на стену. В его руке была сигарета. Убрав вторую под ветровку, он достал пачку сигарет и протянул остановившейся паре. Вернее конкретному человеку. Той, имя которой только что назвал.       — Простите… Вы кто..?       Мужчина улыбнулся.       — Ким Джэхëн.       Он выжидающе смотрел на подругу, у которой, как он помнил, не самая лучшая память. С другой стороны, последний раз они виделись… Давно.       — Ох чëрт, привет! — резко выдала Ли и улыбнулась, кланяясь. — Прости. Мы давно не виделись.       Джэхëн протянул пачку снова. Бëль мотнула головой.       — Я бросаю.       — Ах, да. Слышал. Прости.       — Бëль, это кто? — обнимая подругу за плечи, спросил парень.       — Мой друг, с которым мы курили на пару с самого моего появления в компании. — протягивая руку к Джэхëну, ответила Ли и, скинув руку Минхо со своих плеч, обняла мужчину. — Сколько мы не виделись?       — Четыре месяца. Ты хорошо выглядишь. Рад, что ты поправляешься.       Довольная улыбка девушки перекрывалась гневным взглядом парня. Мужчина внимания на контраст не обращал.       — Хош, может, сходишь без меня и на обратном пути заберëшь?       Тяжëлый выдох. Снова приобняв Бëль, Ли чмокнул еë в щëку и в карман что-то сунул. Пошëл в сторону конца переулка, за здание.       — Тот самый, да?       Тяжëлый выдох.       — Джэхëн.       — Молчу-молчу. Любит сильно. Видела, как смотрел?       Девушка удивлëнно посмотрела в сторону, в которую Минхо ушëл. Его уже видно не было.       — Мы не пара.       — Да ладно?       — Ну. Всë сложно.       — У тебя всегда всë сложно. Помнишь, что ты сказала, когда впервые шла на встречу к группе? С ними будет сложно. С тобой будет сложно. Вам будет сложно. Ты изначально сказала, что вы не поладите. А сейчас вы вместе. Ты говорила, что Сын-Мин маленькое изломанное дитë, и вы не поладите. А сейчас вы ближе, чем любые другие две участницы. У тебя всë сложно. Но рано или поздно это становится твоей жизнью. Если ты этого хочешь.       Мунбëль помнила разговоры, о которых он сейчас упоминал. Такое правда было. И было тяжело. Только в этот раз всë по-другому.       — В этот раз всë так-же, Бëль. Вы оба прекрасно понимаете, что любите друг друга. И вам хорошо друг с другом. И почему? Разве вы не те двое самых резких участников группы, на которых ставили все фанаты? Вы должны были сойтись ещë в начале года, Бëль. Чего вы боитесь?       — Сложностей. Мы слишком резкие, чтобы быть вместе. В отношениях должны быть либо двое спокойных, либо один спокойный и один резкий. Два огня сожгут друг друга. Заметь, я говорю твоим языком.       Мужчина улыбнулся.       — Тушите огонь друг-друга. Разве это не стоит того?       — Вот именно. Слишком сложно. Рано или поздно кто-то из нас вспылит, а второй не сможет сдержаться. Зря потраченные время и нервы.       — А ты попробуй. Поговори…       — О чëм тут говорить? У меня в кармане электронка, Джэхëн. Если он узнает об этом — это будет истерика. А я ей даже не пользуюсь. Ну, типа, есть и есть.       — Зачем?       — Мне так спокойнее. Но я не пользуюсь.       Ким кивнул. Вопросов нет. Есть проблемы.       Из-за угла вышел парень с сумкой на плече. Положил руку на плечо подруги.       — Пошли? — скользнув рукой к левому плечу, спросил он.       — Хоть поздоровайся. — буркнула младшая.       — Здрасьте.       Мужчина улыбнулся.       — Не нервируй парнишку, идите в общежитие. Хорошего вечера.       Минхо схватил девушку за руку, на всякий, и повëл на выход, откуда они пришли.       — Что-то случилось? — спустя минуты полторы молчания, спросила она — Ты какой-то…       — А каким я должен быть?! — громковато выдохнул парень в ответ, отдëргивая руку. — Ты мне врëшь. Опять.       Лицо девушки сменилось. Будто она не понимала, о чëм речь.       Руки старшего поползли шарить по чужим карманам и, нащупав то, что искал, не стал доставать.       Сжав челюсти, он встал в полный рост и обошëл Мунбëль, проходя к дверям компании и заходя в них.       Ли улыбнулась, глядя в асфальт перед собой.       Сложно.       Зайдя в корпус, девушка отметила неосведомлëнность группы. Нет ни истерик от кого-то ещë, ни успокоений. Минхо просто промолчал.       Легче от этого не стало.       Йогурт по диете Мунбëль стоял в холодильнике с надписью «20:00».       Если уж обиделся — игнорируй, как следует.       Хлопок холодильника.       Блять, моя очередь готовить.       Дикий крик с кухни заставил ворваться в кухню половину корпуса.       — Твою мать! — послышалось вслед.       Громкий стук об кафель.       Девушка стояла с трясущимися руками в двух шагах от плиты.       Первой подлетела Бао и, подняв сковородку, поставила на плиту. Схватила подругу за руку и, включив кран, под струю воды сунула еë.       — Тихо! — обнимая второй рукой старшую, шикнула Со — Согласна, больно. — кран выключился — Я доготовлю, иди обработай.       Ли одëрнула руку и ушла с кухни.       — Бëль, поешь.       — Мне нельзя. Тут специй много. — вставляя в сок трубочку, ответила девушка старшей. — По моему расписанию я поела, не переживай.       — Вау, ты следуешь расписанию. — тихо буркнул парень и засунул вилку с едой в рот.       — Тебе поругаться захотелось?       — А смысл? Какой бы мы вывод не сделали — ты всё равно снова соврëшь мне.       Мин Сон сжала челюсти и поставила коробочку сока на стол. Ушла в комнату.       — Минхо. — окликнула она парня, вернувшись. Рука замахнулась. Что-то силой было кинуто в пол и, судя по звуку, явно разбилось — Доволен?! Шмотки мои обыщешь?!       — Ты то же самое говорила в прошлый раз. А потом оказалось, что снова куришь. Продолжай в том же духе. Потом сама будешь объяснять фанатам, почему твой вес снова катится в никуда.       — Ты думаешь, мне это правда нужно? — улыбнулась Ли — Да нахер мне сдалась эта чëртова диета!? Я изо всех сил стараюсь перебороть себя ради Крис, которой выносят из-за меня мозги, Сын-Мин, с которой я лежу в обнимку ночью, когда думаю сбежать в магазин за пачкой, и ради тебя. Ради твоих стараний. Не ради своего здоровья. Я не говорю, что я не виновата в этой ссоре. Я говорю, что… Да плевать тебе.       Хлопнув дверью, девушка ушла в комнату. Парень хмыкнул странно.       — Какой же ты придурок, Ли. — выдохнула Сын-Мин и, взяв сок подруги, ушла к ней.       — Конечно.       Молчание. Никто не знал, что сказать.       С одной стороны, Минхо можно понять. Он старался ради здоровья Мунбëль. Находил компромиссы и иногда уговаривал еë.       С другой стороны, он никогда не поймëт того, что она чувствует. То, как она борется с самой собой. Ради него, по большей части.       — Крис. Выпустишь меня? — выйдя из комнаты уже в спортивном костюме, спросила девушка. В ответ последовал лишь удивлëнный взгляд — Я хочу есть. Моя еда кончилась. От этого меня опять стошнит. — она скривилась — И поговорить хочу.       Старшая ничего не ответила. Просто подняла руку с ключами от здания и корпуса. Только у неë был пропуск, с помощью которого можно было пройти в здание ночью. Ну, и у Чана.       Пока Бëль прошла за ключами и пошла в сторону входной двери, Минхо поднялся со своего места, собираясь посуду относить.       — Ну да. С сорокалетним мужиком интереснее.       Ключ в замке остановился. Его вытащили.       Ли развернулась и, сделав пару шагов к парню, ударила его по щеке левой ладонью.       — Да пошëл ты. — выдавила из себя она сквозь зубы и кинула ключи лидерше.       Хлопок двери.       — Господи, спасибо, что она боится высоты. — выдохнула Крис — Пусть живой вернëтся.       — С каких пор ты стала молиться? — удивилась Ханна.       — А с вами по-другому никак.       — Господи, ну ты и придурок, Ли. Тебе на корейском сказали, что ради тебя вся эта хрень. А ты приплетаешь еë друга?! Ты башкой вообще думать собираешься?       — Не учи меня жизни, Хван. — шикнул Минхо в ответ. — Закройся. Не смей. Мы друзья, но я старше, просто закрой рот.       — Да плевать я хотела на твой возраст. Как ты вообще узнал про электронку?       — Услышал разговор с этим другом.       Девушка ошеломлëнно выдохнула.       — Серьёзно?! Да какой придурок подслушивает разговоры девушки с еë друзьями? Только ты так можешь. Ужас.       — Я бы тоже так сделал. — подал голос Сынмин — И делал. Правда истерик не закатывал. Там не было ничего такого.       — Боже, какой ужас. Я искренне соболезную вашим вторым половинкам, если они вообще будут.       — Тебе ли об этом говорить, Хван? Ты ведь до жути ревнивая.       — У меня есть на это основания. Вы знаете, в какой семье я росла до…       — И из-за этого ты не доверяешь всем парням?!       — Ким… — с явным разочарованием выдохнула Хëджин — Я не доверяю людям. Не только парням.       — Давайте завершим эту ссору тем, что все мы неидеальны. — выдохнула Фелиция — Чего вы на меня так смотрите..?       — Согласна. — кивнула Бао — Давайте не будем ссориться, в этом нет смысла. Каждый останется при своëм мнении.       — Нет. — поднимаясь с места, ответила Хван — Ты никогда не поймëшь это чувство, когда ты просто хочешь быть ребëнком. — подходя ближе к Ли, говорила она — У половины из нас не было возможности побыть ребëнком. Таким людям нельзя заводить отношения. Я просто буду вести себя, как маленькая девочка. Проблема не в ревности, а в этом. А ты создаëшь для Бëль ощущение, что она ребëнок. Ты заставляешь думать еë, что она маленькая. А ей нельзя быть маленькой. Она поклялась сама себе быть взрослой. И сейчас в ней борется взрослая она, понимающая, что она обещала быть взрослой, и ребëнок, которому не дали быть ребëнком. Ты ждëшь, я понимаю. Ты стараешься. Но так быстро она не изменится. Именно поэтому вы не пара.       Он сглотнул.       Хван вошла в комнату через кухню, поставив тарелку на столешницу.       — Она вернëтся?       — К утру. — ответил низкий голос сзади. — С ним она может гулять всю ночь. Особенно после такого. — тяжëлый вздох — У неë нет больше. Ни одной. Ни, сигареты, ни электронки. Я знаю. Еë паспорт в комоде — не купит. Разве что, у него возьмëт.       Парень сглотнул. Согласен был. Придурок.       — Хëджин. — утром снова завëлся Ли — Если ты такая умная — разве не можешь проработать саму себя и понять, что ты тоже не права?       Хëнджин дëрнулся, реагируя на своë имя. После озвучивания причины позыва, понял, что обратились не к нему.       — Чувак, я могу быть какой угодно, но свои заëбы я сама не вылечу. Да и это вряд ли лечится. Это убеждение.       — Да с чего ты взяла, что все такие, как твой отец?       — А с чего ты взял, что проблема исключительно в парнях?       — А разве это не так?       — Любви не существует.       Парень фыркнул, отодвигая кружку кофе немного левее от себя. Понял, что место пустое и поджал губы. Себе уже тоже налил.       — Бред.       — Конечно.       — Ты не любила.       — А ты? Разве твои вечные ссоры с Бëль — показатель любви?       — Это показатель моей несдержанности.       — Браво.       — Хëджин. — шикнул старший и поднял голову на человека, только что положившего свою ладонь на его плечо. — Доброе утро.       — Угу. Ты учишься пить из двух кружек одновременно?       — Нет, тебе налил.       — Кофе?       — Да.       Бëль подняла удивлëнный взгляд на парня.       — Спасибо.       — Прости. Я больше не буду, правда. Ну… Постараюсь.       Смешок. Девушка улыбнулась.       — Сегодня тренировка.       — Знаю. — кивнул парень и получил подзатыльник от подруги. Он не в первый раз мирился из-за какой-то фигни с ней, только из-за тренировки.       Ну, вернее, так думала она.

***

      Кадры с детским домом быстро разлетелись по интернету. У всех был вопрос — что это значило?       Ответив на этот вопрос в инстаграмме, Хëджин сильно пожалела.       Лавина сообщений и постов о том, что она детдомовка, в которых всë было написано не как интересный факт об айдоле, а как попытка вытеснить девушку из фандома.       Сил не хватало.       Вскоре, в интернете появились посты с обвинением в травле. Не Хëджин. А от Хëджин.       Десяток людей заявили о том, что в детском доме девушка их гнобила и унижала.       А самое страшное — Хëджин узнавала эти имена. И это были не нейтральные люди. Это были те, кто избивал еë и кричал, что она умереть должна, и с таким личиком тут ей не место.       — Мг, конечно. Половину из нас травили в школе, а тебе просто стыдно стало, почему бы и не…       — Да не трогала я никого! — истеричным криком вытолкнула весь воздух из лëгких Хван, и оттолкнула от себя соседку по корпусу.       По щекам скатились слëзы. Пухлые губы задрожали.       Тонкое запястье обхватила чужая ладонь.       — Не трогай меня! — снова вскликнула Хëджин и одëрнула руку. Дверь хлопнула.       Бао сглотнула. Дала подзатыльник младшей и прошипела что-то.       Хан закатила глаза и ушла в комнату к Джисону.

***

      — Нет, Хëджин, в этот раз решение будет твоë, а не группы. Выбирай.       — Я не поняла вопроса.       — Уйдëшь в рест до тех пор, пока компания не разрешит выйти, или уйдëшь из группы?       Девушка сжала челюсть. В глазах не было слëз, но губы подрагивали.       — Я понимаю. Ты вижуал, амбассадор, одна из любимиц группы, ведущий танцор…       — Я вижуалка, амбассадорка и танцовщица. И вы не имеете права…       — Пункт номер двадцать три. Твой контракт. В случае проблем с репутацией компании по вине айдола — компания имеет право отправить своего артиста в рест. Без согласия лидера и самого мембера. — мужчина протянул скрепленные степлером листы.       Девушка пролистала страницы до нужного пункта.       Всë слово в слово.       — Ну так? — улыбнулся директор — На твоëм месте, я бы выбрал…       — Рест. До свидания.       Девушка как никогда была уверена в своих чувствах. У неë были считаные секунды до слëз. И она бежала в своему корпусу.       Войдя, она хлопнула дверью, облизнула губы и сбросила обувь.       — Что хотел Джинëн? — сразу спросила Крис, не успевая повернуться на подругу. Та уже была в другом конце корпуса.       Дверь в комнату Хван-Хан хлопнула. Послышался грохот.       — Ты больная?! — послышался крик из комнаты — Ты сломаешь что-нибудь, встань, дура!       В комнату вошли ещë двое девушек. Жительницы комнаты отталкивали друг друга, хватаясь за руки.       — Дверь закрой! — прокричала та, что выше.       Дверь не закрылась. Девушки вышли, но она осталась приоткрытой, с высунутой головой, в ожидании последней «Лишней».       Она резко обняла старшую, разворачивая на себя, чтобы та к двери не дëрнулась.       Отрицательный кивок. Она не собиралась выходить. Дверь хлопнула.       Следующие несколько часов из закрытой со всех сторон, на все замки, комнаты слышались грохоты, крики, неразборчивые слова и тяжëлое дыхание.       Группа отчëтливо слышала, как упал стакан с кисточками, что-то порвалось и как кто-то отчаянно пытался заглушить всхлипы и не задохнуться при этом.       Почему «Кто-то»?       Потому что было предельно ясно — Хван не хотела, чтобы еë слëзы видели.       Милка кружилась в ногах Хëнджина, не понимая отсутствия хозяйки. А он уделил ей столько же внимания, сколько и Кками, и покормил так же, зная, что от девушки влетит позже. По-разному они кормят, но не голодным же «Ребëнка» оставлять.       — О, у вас уже дети. — улыбнулась Мунбëль и получила хлопок по плечу от лидерши — Онни! Я же пошутила… Больно.       — Не шути так. — поглаживая место удара, выдохнула Крис.       — Хорошо.       Снова тишина. Звуки из комнаты напрягали.       — Давайте просто разойдёмся по комнатам с принятием, что Хан не осталась бы с ней для того, чтобы добить. Я понимаю, звучит невозможно, но может она правда хочет помочь? — предложила Сын-Мин, оглядывая группу.       — Лично меня напрягает само поведение Хван, а не поддержка Ханны. Подумай. Она ни разу не позволяла себе плакать даже у нас на глазах. А тут разревелась, принимая объятия своей самой огромной недоброжелательницы. Ты серьëзно думаешь о поведении Хан, а не Хван? — удивилась Бао, глядя на то, как младшая сняла очки и распустила волосы, собираясь их пересобрать.       — Вы оба ничего не слышали. — шикнула Мунбëль, глядя на Хëнджина и Чана.       — Ты о чëм? — удивлëнно спросил младший.       — Тоже не понял. — кивнул лидер и глянул на девушку рядом.       — Мне страшно. — выдохнула та — Что ей могли сказать? Они точно не могут еë выгнать, это указано в моëм контракте. Я боюсь, что пропустила что-то.       — Зная Хëнджин — сказала Ли-старшая. Хван дëрнулся — Она подписала контракт не глядя. И что-то мне подсказывает, что Джинëн этим воспользовался. Я наизусть знаю все пункты своего, даже вычеркнутое. И могу назвать точное количество правил, которые я нарушила, а также составленные не корректно, из-за чего я имею право их не соблюдать. Крис, я согласна, всë плохо, но рано или поздно…       — Это кончится. Мы будем вместе, несмотря ни на что и в случае чего дебютируем заново, не в джупе. Создадим компанию, и не бойся. Я слышала это сотню раз, Сон. Мне не поможет. Всë плохо. Хëджин… Это даже не ты. Понимаешь..? Это то же самое, если бы… Если бы ты стала проситься в YG. Это почти одно и то же.       Бëль посмотрела на старшую безразлично. Отвела взгляд и мысленно стала что-то взвешивать.       — Где Лици? — подняла голову Со и оглянулась.       — Она… С Феликсом.       — Почему так напряжëнно? — удивилась Катя.       — Они спят. В обнимку. — пояснил Хëнджин и улыбнулся собачкам на своих ногах — Только не убивай их, не хочу на кровавой кровати спать.       — Практика показала, что вы так или иначе положительно влияете на моих девочек.       — А…       — Спокойной ночи.       Дверь в комнату закрылась. Лим хихикнула, закрывая рот рукой.       — Да, Чан. Тяжело тебе придëтся.       — И тебе приятных снов, Сын-Мин.       Ещë одна дверь закрылась.       — Ну, как говорится — дружба дружбой, а поцеловать-то хочется. — улыбнулась младшая снова и получила в ответ смех одобрения от сидящих рядом.       За столом сидело всë население корпуса. Было настолько светло, что даже спящие красавицы уже встали.       — Пункт моего контракта номер двадцать три. В случае проблем с репутацией компании по вине айдола — компания имеет право отправить своего артиста в рест. Без согласия лидера и самого мембера. Я дура, я знаю.       Мунбëль покачала головой. Она знала этот пункт. Его в еë контракте не было, потому что она его вычеркнула.       Каждая участница так или иначе поменяла правила контракта. Сама или с советом лидерши. Особенно пункт двадцать три.       Поймав взгляды и выдохи подруг, девушка схватилась за волосы.       — Какая же я идиотка.       Уведомление. Двойное. Крис взяла свой телефон. Хëджин разблокировала свой.       Каждая прочла сообщение от одного и того же контакта, на одну и ту же тему.       Телефон Хван быстро оказался в руках Ханны. Взгляд старшей зацепился за руки подруги.       — Даже не думай. — шикнула та, убирая телефон.       — А что у тебя с руками..?       — Забей.       — Проведи стрим, Хëджин. Тебе это нужно. Официально тебя уберут через четыре дня. Можешь сказать всë, что угодно. Остался один концерт и тебя с него даже не сняли.       Девушка улыбнулась.       — Боюсь, тогда меня отправят в рест навсегда.       — Ага, сейчас. — шикнула Бëль — Пройдëт месяц и все переключатся на кого-то другого, а тебя будут боготворить.       — За эти три недели я получила в свою сторону столько, сколько не получала за свои девятнадцать лет. Бëль. Ты веришь в…       — Я не хочу тебе об этом говорить, Джин. Но обо мне и курении быстро забыли. С тобой это… Прости. С тобой всë будет хорошо, но позже. Просто нужно подождать.       Нервная улыбка. Хван глянула на Лим, смотрящую в стол. Мысленно махнула и встала из-за стола.       — Проведу эфир пятнадцатого. Надо в комнате прибраться.       Она ушла, аккуратно закрыв дверь.       — Нет, я могу понять, на меня-то набросились почему. Докопались до гражданства — окей. Но мать вашу, что сделала Хёнджин!?       — Она разорвала свой портрет. — прервала гнев старшей Ханна — Это единственное, что мне не удалось спасти.       — Хан. Ответь на один вопрос. — выдохнула Бао — Зачем?       — Она помогла мне, когда я задыхалась в толпе людей. Я отплатила тем же. Разве это плохо?       Со не ответила. Мотнула головой и отвернулась на лидершу.       — А вы взрослее, чем я думала. — сказала та и, не став ждать ответа, взяла кружку и умотала на кухню.

***

      Хёджин решила, раз терять уже нечего — почему бы и не оторваться за эти четыре дня?       На следующий день был концерт и у неё были сутки на воплощение ещё одного скандала.       Уведомив свою лидершу о части плана, она получила одобрение и к вечеру вернулась с этим одобрением на голове.       Волосы не нуждались в резинке. Они были обстрижены под мужскую стрижку, а точнее, забриты. Как у Хёнджина. Даже цвет волос такой-же.       — Я не думаю, что фанатам понравится. — глядя на волосы подруги, выдохнула Сын-Мин. Её волосы спускались ниже плеч.       — Мне ли не похуй. — улыбнулась старшая и пальцами проникла в корни волос Лим — Ты красивая. Тебе очень идёт.       — Зачем ты обстригла? Были бы с относительно одинаковой длиной.       — Хочу поддержать Хёнджина. Видела комментарии о его причёске? Мерзость, да и только.       — Искренне сомневаюсь, что он скажет тебе спасибо.       — А мне и не нужно.       Младшая улыбнулась. Было слегка непривычно видеть кого-то из девочек с короткой стрижкой. Не в зеркале, а сисидящую рядом на диване.       Не то, чтобы план Хван прям удался, но удивить фанатов она смогла. Сильно. Даже слишком.       Когда она впервые появилась на сцене, в зале повисла тишина.       Из темноты мог выйти кто угодно, только концерт конкретно женский, без скизов, а Сын-Мин на сцене уже была.       Более того. Вторая часть плана заключалась в сольном выступление и танце. А точнее, его отсутствии.       Хёджин, как человеку, живущему в танце уже давно, было очень тяжело только петь и максимально лениво изображать какие-то элементы хореографии.       А группа, максимально непонимающе, переглядывалась.       Только Мунбёль поняла замысел этого театра одной актрисы, с самого начала выступления подруги.       Она не смогла определить, одобряет эту выходку младшей, или нет, поэтому решила, что будет молчать, когда выступление закончится. Ну, хотя бы постарается.       В совместных выступлениях Хван через силу двигалась на отвали. В синхрон она попадала, но вялость и отсутствие половины движений…       В конце, когда группа уже прощалась, Хёджин улыбнулась и вышла немного вперёд. Снова тишина.       — Надеюсь, сегодня вам не показалось, что я слишком сильно выделяюсь активностью. — широкая улыбка — Да и вообще, наверное… Главному танцору такое позволено вообще? Думаю, нет.       И она была единственной, кто не сказала ни слова, похожее на прощание.       В гримёрке, почти сразу после входа, она ударила по двери со стёклами. Они ненадёжно затрещали, но не лопнули.       — Прошу прощения. — чувствуя взгляды подруг, сказала она. — И за само выступление тоже. Наверное, это очень некрасиво по отношению к вам.       — А по-моему ты, как бы так сказать… — выдохнула Крис — Короче, в следующий раз скажи мне, ладно? Просто, чтобы я знала. Ты молодец.       — Компания не защитила тебя, почему ты должна работать как все? — кивнула Бао — К тому же, ты уже почти в ресте.       — Как мне не нравится это слово… — простонала Хёджин и потрепала голову Фелиции, стоящей рядом. — Хоть денёчек походили с тобой обе голубенькие.       — Мы и так будем. — улыбнулась та — Жизнь не закончилась. Это наш тур окончен. А ты вернёшься на сцену. И очень скоро, слышишь? Чего ты смеёшься?!       — Я слышу твой акцент… Прости, это очень мило.       Младшая поджала губы, обиженно глядя в пол, так как собеседница, ухватившись за её руку, засмеялась в голос.       Парни, зашедшие в гримёрное помещение ровно за секунду до начала дикого смеха, мало того, что удивились от такой встречи, так ещё и смеялась не Сын-Мин, не Мунбёль и не Фелиция. А Хван.       — Что, снег выпал что-ли? Хёджин и смеётся? — спросил Джисон, подходя к Ханне. Друг за его спиной дёрнулся.       — Лици, прости, пожалуйста… Ну серьёзно, я вижу твоё лицо.       Ли резко руку одёрнула, продолжая сдерживать собственный смех.       — Я стараюсь, значит, чтобы они меня понимали. Читаю корейскую литературу, выключаю английский на телефоне, убрала все английские книги, а она смеётся.       — Ну прости, я же сказала, что это мило.       Фелиция что-то невнятно прошипела на австралийском, что, кажется, разобрали только трое в комнате.       Крис моментально свалилась на пол со смехом. Чан поражённо раскрыл глаза, не перемещая взгляд даже на миллиметр. Феликс шокировано посмотрел на подругу.       — Что..?       — Это было сильно. — тихонько сказал младший Ли.       — Я не услышала…       — Я назвала тебя chook. По-корейски — курица. Прости.       — Один - один.       — Нет-нет-нет, я не буду с тобой ругаться, как Ханна!       Хван пожала губами и, взяв одежду со спинки стула, ушла в другую комнату.       — Я иногда забываю, что ты знаешь австралийский. Столько раз хотел что-то сказать, а потом вспоминал, что ты поймёшь.       — Что, например?       Парень пожал плечами, кивнув девушке, ушёл с ней из гримёрки на улицу, наверное, в кофейню, как обычно.       — Pash. — ответил Чан за друга и получил шокированный взгляд Пан. — Шучу!       В общую группу пришло сообщение —       Кому-то взять кофе или чай?

***

      — Почему название эфира «Последний»? В конце узнаете, лол. — сказала Хёджин, устанавливая камеру надёжнее. — Что говорить? Даже не знаю.       Тяжёлый вдох. Слабая, нервная улыбка.       — Во-первых, повторю информацию из баббла — ебала я вашу тишину во время моего выхода на сцену. Говорите, что хотите, мне красиво, и меня не ебёт, нравится вам, или нет.       На мгновение комментарии затихли.       — Распадётся ли группа? — чуть не засмеялась девушка — Только в ваших мечтах.       Девушка боялась собственных эмоций. Она хотела обложить матом всю компанию, но так боялась расплакаться, что никак не решалась начать говорить.       Терять было правда нечего. Никого из группы больше в рест убрать не могут, выгнать не имеют права, а штрафы бесполезны. Сама компания сказала: «Делайте, что хотите» и перестала нормально сотрудничать.       Жаль, рэп-партию Хёджин не написала. Да и не умела.       — Знаете… Это не односторонняя ситуация. И в ней виноват, кто угодно, но не я. Я выполняла условия контракта и добросовестно выполняла свою работу. Я не нарушила ни одного правила. Я сохраняла групповой синхрон, и мне плевать на тех косоглазых, кто считает иначе. Я пыталась поделиться с вами своей энергией. Я хотела показать вам то, как я вас люблю. А вы каждый раз отвечали мне осуждением. Мало того, вы посмели перепрыгнуть на Мунбёль. О чём вы вообще?! Мунбёль лучший танцор чуть ли не за всю историю к-попа. И вы будете доказывать нам, что с нашими позициями что-то не так?! Те, кто всю жизнь сидят на диване и только решают, кто и что не так где-то сделал, к вашему сведению — энергия не равно техника. И я проигрываю Мин Сон в технике, даже не представляете как.       Зрачки резко переместились в другой конец комнаты, на дверь. В комнату вошла вторая жительница комнаты и кинула девушке за столом бутылку. Вышла.       — Я не плохой танцор. Просто объективно у нас с Бёль разные стили. И её стиль считается более правильным. — открывая бутылку, продолжила она — Да, мой моментами выглядит более захватывающим, но техника Сон — это… Цельность. Она не плавная и не резкая, и не чередует это, как я. Её танец выглядит цельно. Каждое движение переходит в следующее. Вот это объективно верная техника. Она выиграет этим почти у любого другого айдола. Нас нельзя сравнивать.       Хван поднесла горлышко бутылки к губам и отпила несколько глотков. Было тяжело без остановки так нервно выплёскивать столько накопившегося.       Глаза бегали по экрану, читая комментарии.       — Да мне плевать, насколько это грубо. Вы не постеснялись поливать меня грязью во всех пабликах, почему я должна стесняться? — закрыла бутылку — Нет, серьёзно, вы даже не представляете, насколько больные. Вы буквально начали гнобить меня за то, что мои биологические родители отдали меня в детский дом. Я родилась в ужасной семье, я не выбирала родителей, в чём я виновата? — улыбка временно перекрывала слёзы, но Хёджин быстро собралась — Мои родители, которые удочерили меня — самые лучшие люди. И вы никогда не поймёте этой боли. Я надеюсь, этого никто никогда не поймёт. Хотя на это глупо надеяться. — отставила бутылку в сторону и снова подняла глаза на камеру — В этой жизни у меня не так уж и много дорогих людей. И родители, которые приняли абсолютно чужого ребёнка и воспитали — это… Первые для меня люди. И знаете, следом стоят Крис и Мунбёль. Крис очень много сделала для меня. Бёль… Она меньше, чем за полгода, сделала из меня того танцора, который правда достоен ведущей позиции. И да, я тоже не очень люблю этот феминитив. — не глядя, снова ухватилась за бутылку и открыла — Мне вообще дорога моя группа. Я, наверное, не осмелюсь сказать что-то про скизов, но… Я просто не хочу, чтобы был какой-то конфликт с ними. Мне они дороги, но я не получала разрешения на подобные слова. Я даже не знаю, могу ли кого-то из них назвать другом.       Снова отпивая нехилую часть из бутылки, Хёджин просматривала комментарии.       Было видно, как она слегка подавилась, прочитав комментарий:       «Дорога группа» — даже Ханна?)       Хван благополучно проигнорировала его, снова решая, что плакать на камеру она не хочет.       — Я понимаю, что этот эфир не очень приятен настоящим и адекватным фанатам. Вместо союза «И», кстати, можно поставить краткое прилагательное «равно». — закручивая бутылку, она пробежалась взглядом по комментариям — Да, прикиньте, какие вещи знаю. Тройка по корейскому — не значит, что я разговариваю, запинаясь через каждое слово. Прошу прощения перед теми, кто не писал всей этой херни и пришёл на стрим без единой капли негатива. Я, увы, сдерживаться больше не могу.       Тишина. Девушка молча читала комментарии и периодически слабо ухмылялась.       — Я в первую очередь ведущий танцор. Только потом вижуал. В к-попе нет никаких правил, касающихся позиций. Я считаю себя танцором. Я не хочу быть вижуалом, ясно? И нет, это не значит, что я мечу на место Бёль. — снова открыла бутылку — Знаете, для меня самая великая цитата была и будет — Нет понятия "Тренировка" и нет понятия "Выступление". Выкладываться по полной нужно всегда и везде. Так вот, во-первых, авторша этих строк — Ли Мин Сон. Во-вторых, я работала, работаю и буду работать по этому принципу. — пара глотков. — И, наверное уже в завершении, выскажусь по другому поводу. Ну как… Кхм. У меня есть сообщение от управления компании, и, на всякий случай, не пытайтесь почистить наш чат — у меня есть скрин. О чём это я. Мне именем компании разрешено говорить тут сегодня всё, что угодно. Так вот, моя компания — максимально отвратительное место. Это просто огромный-огромный ящик змей. И сейчас это было не в сторону Бёль с её годом рождением и мемами о том, что она змея. Нет. JYP — это огромная грязная помойка. В которой никто не пытается жить нормально. Нет такого, что ты что-то не так скажешь и про это все забудут через две минуты. Даже извинись ты миллиард раз — тебя просто внесут в список мразей компании. И знаете, кто это сделает? Реальные мрази компании. А самое клёвое, что ты просто защитился. Крис выкинули из списка тряпок тогда, когда она защитила свою группу и не позволила сотрудникам нас оскорблять. Она пыталась по-хорошему. Её не поняли. И то, что она послала компанию, стафф и всех этих больных на головы людей — не её вина. Во-первых, к нам изначально относились, как к отбросам, а во-вторых, она не нарушала правил контракта до того момента, пока компания не нарушила. Я не буду говорить, что за правила, как, почему, когда, но факт — Крис была не первым нарушителем. Поэтому, JYP, даже не думай, что ты можешь разорвать контракт с нами. — широкая улыбка. Хёджин не была уверена, что группа полностью одобрит данный монолог, но уже было поздно было об этом думать — И вообще, зачем нам кто-то, если мы уже камбэкнулись без стафф? Ах да, насчёт названия эфира. Я сейчас раскрою одну из самых интересных тайн к-попа. Знаете, что? Су Джин ушла не по своей воле.       Это уже больше походило на истеричную улыбку, но без слёз. Оставались считаные минуты до окончания эфира, по мыслям самой девушки.       — Ким Су Джин ушла из группы до дебюта и все были убеждены, что она подставила группу. Что она утратила интерес к деятельности группы, и так далее. Так вот, о реальной причине знает только три человека. Сама Ким, я и Пак Джинён. Нехило, да? Сейчас я, получив разрешения Су Джин, расскажу, как было на самом деле. Её тайком вызвал любимый директор и дал выбор. Либо она уходит из группы, либо группа будет измучена откладыванием дебюта. И она выбрала уход. Она ушла ради остальной группы и проговорилась только мне. А меня будто заразило. — нервная улыбка — Мне дали выбор — либо рест, неизвестно на сколько, либо уход из группы. Да, не так страшно, наверное. Мне ударили по моему самолюбию. Я выбрала рест. И это последний эфир потому, что я не знаю, когда вернусь. Но знайте, компания не такая уж и сильная. И я, и Су облажались в контракте, а точнее, в его условиях. Ни одну другую участницу компания не сможет тронуть. — кисти рук поднялись к камере, с отогнутыми средними пальцами — Я ухожу не для того, чтобы угодить тебе, JYP Enterteiment. Я ухожу для того, чтобы вернуться так, как ты никогда и ни за что в жизни вернуться не сможешь. — руки вернулись на место — И пока — это не прощай.       Эфир оборвался резко. Нажатием одной кнопки.       И ровно через секунду Хёджин расплакалась.       Как глупо. Посылать нахер весь мир в прямом эфире, а потом просто реветь.       Скрип двери. Девушка развернулась к стене, чтобы лица видно не было.       — Хёджин, на пару минут можешь выйти? Или мы лучше сюда, поговорить хотели.       Проведя по лицу ледяными ладонями, она встала и вышла вместе с Хан.       Молчание. Одно слово и её прорвёт. Как ей разговаривать..?       — Я бы очень хотела тебя обнять, но знаю, к чему это приведёт. — сказала Крис и сглотнула — Я вытащу тебя. Су Джин будет первой и последней, кого смогли вытравить.       — А я помогу. Документы — моя стихия. — улыбнулась Мунбёль и махнула младшей.       — И следующий камбэк будет с тобой. — добавила Бао, тоже решая не притрагиваться к Хван.       — Просто знай, что… Мы согласны с каждым твоим словом с эфира. — сказала Крис, понимая, что кроме как обнять Хёджин — ни у кого ни на что не хватит фантазии, обрезанной ужасным настроем после эфира подруги — Спокойной ночи..?       Кивок девушки. Через пару секунд в общем помещении корпуса её уже не было, а через десять и Ханны.       И только в комнате, закрывшись со всех сторон, Хёджин заплакала, вжимаясь в объятия соседки.